НАШЕ ВЛИЯНИЕ НА НИЖЕСТОЯЩИЕ ЦАРСТВА

 

Домашние животные

Мы не должны забывать и о своей ответственности по отношению к животным, которых мы держим возле себя. Она может быть двух видов, или скорее, двух степеней. Фермеру в ходе своей работы приходится иметь дело с большими количествами животных, которых можно назвать полуодомашненными. Его долг, очевидно, состоит в том, чтобы хорошо кормить их и принимать все возможные меры к их совершенному здоровью. Иногда бывает, что он особо привязан к некоторым из них, но в целом его отношение с ними — это отношение с массой, да и поскольку они ещё далеки от возможности индивидуализации, вряд ли его влияние на них окажется глубоким или будет иметь более чем общий характер. Фактически у него с ними деловые отношения, хотя ему нужно заботиться о них так тщательно, как если бы они были людьми.

Совсем другое дело — по-настоящему домашние животные, которые живут с нами в доме и входят с нами в близкие личные отношения. Никто не обязан держать собаку или кошку, но уж если он заводит их, то по отношению к ним он принимает на себя гораздо большую ответственность, чем фермер по отношению к какому-либо из животных своего стада. И для всякого, кто держит домашнее животное, было бы непростительным эгоизмом думать лишь о своём удовольствии, получаемом от него, и не думать о развитии животного.

Фактически домашнее животное похоже на маленького ребёнка, с той разницей, что ребёнок уже является «я», которому нужно помочь овладеть своими новыми проводниками, а животное ещё не является индивидуальностью и ему надо помочь стать таковой. Процесс индивидуализации животного многократно описывался; замечания о нём можно найти в моих книгах «Букварь теософии», «Внутренняя жизнь», «Человек видимый и невидимый» и «Христианский символ веры».* Изучение написанного там сразу же покажет, в каком направлении лежат наши обязанности по отношению к животным. Мы должны развивать в них привязанность и интеллект, и главным фактором в обоих этих видах развития должна стать любовь, которую мы к ним чувствуем.

Во втором томе «Внутренней жизни» я достаточно подробно написал об ошибках, которые часто делают люди в своих отношениях с домашними животными. Все эти ошибки происходят из-за эгоистического отношения к животным и желания использовать их для удовлетворения своих злых страстей, как например, тренировке собак для охоты, причём так, чтобы они наносили гораздо больше вреда, чем их предки, которые были дикими и охотились в лесу. Ведь дикие звери убивают только ради пищи, когда их побуждает к этому голод, тогда как собак учат убивать ради удовольствия, из-за чего они опускаются по шкале эволюции, вместо того, чтобы подниматься.

____________
* C.W. Leadbeater, «A Text-book of Theosophy», «The Inner Life», «Man Visible and Invisible», «The Christian Creed».

Между этими двумя категориями по-настоящему домашних и сельскохозяйственных животных мы можем поместить лошадь, поскольку она входит в более индивидуальные отношения с человеком, чем скот, и в то же время сильно уступает в разуме собаке или кошке. С ней нужно обращаться разумно, и прежде всего — с неизменной добротой. Всадник должен всегда помнить, что лошадь не существует исключительно для того, чтобы служить ему, а проходит собственную эволюцию, способствовать которой является его долгом. В том, что человек использует лошадь себе в помощь, нет ничего неправильного, потому что сотрудничество с ним помогает ей развить разум и привязанность, но он всегда должен относиться к ней так, как к человеку-слуге, и пользуясь её услугами, никогда не забывать о её интересах.

 

Птицы

Изучающий скрытую сторону вещей не может не выступить против практики содержания птиц в клетках. Совершенная свобода и чувство открытого пространства составляют самую суть жизни птицы, и страдания птицы в клетке часто очень сильные и трагические. Особенно это бывает заметно в случае местных птиц, и все они конечно незамедлительно должны быть выпущены на волю.

Заморские птицы, которые могут счастливо жить лишь в другом климате, попадают в другую категорию. Большинство своего времени они проводят в воспоминаниях о великолепных тропических пейзажах и тоске по дому, откуда их забрали, и куда их нужно вернуть, как только появится возможность. Грех здесь лежит на тех, кто первоначально поймал их, а те, кто держат их, разделяют его ответственность только в той мере, в какой они делают его занятие прибыльным. Тому, кто некогда бездумно уже приобрёл таких птиц, не остаётся ничего другого, как держать их, если он не в состоянии вернуть их в родную страну, но он должен приобрести для них самые большие клетки и выпускать их летать по комнате так часто, как только можно, и конечно же, он не должен поощрять этот гнусный бизнес, покупая новых подобных созданий.

Единственные рациональные и полезные отношения, которые мы можем установить с птицами, это те, которые иногда существуют в сельских местностях — в определённых местах им регулярно насыпается корм, и они прилетают и клюют его, при этом оставаясь совершенно свободными. Если человек хочет держать птицу, он должен содержать её точно так же, как держал бы кошку — обеспечить её достаточным количеством пищи и жилищем, где она может жить, когда пожелает, но во всех других отношениях ей нужно предоставить свободу идти, куда она хочет. Трудность здесь в том, что разум у птицы значительно слабее развит, чем у кошки, так что гораздо труднее будет дать ей понять условия соглашения. Лучшим планом будет не иметь дел с заморскими птицами, а постараться подружиться с дикими птицами, живущими по соседству.

Индивидуализация для птицы невозможна, так как птицы вообще развиваются не по нашей линии развития. Превзойдя птичий уровень эволюции, они переходят прямо в одно из высших подразделений природных духов. Тем не менее, доброта по отношению к птицам пробуждает в них благодарность и привязанность, и потому помогает им продвигаться в эволюции.

 

Растения

Ещё одно направление, в котором мы, если захотим, можем оказать много влияния, это растения в наших садах. Подобно животным, растения быстро откликаются на мудрую и любящую заботу, и на них определённо воздействует не только то, что мы делаем для них физически, но и наши чувства по отношению к ним. Всякий, у кого есть астральное зрение, убедится, что цветы радуются нашему восхищению и отвечают на него. От чувств людей или животных чувства растений отличаются скорее по степени, чем по виду, и находятся примерно в таком отношении к чувствам животных, как последние — к чувствам человеческих существ.

Животное не так сложно в проявлении своих чувств, как человеческое существо, но оно способно на любовь и ненависть, на страх и гордость, на ревность и на стыд. Некоторые животные, похоже, даже имеют чувство юмора — по крайней мере, они получают большое удовольствие, проделывая шутки друг над другом, и напротив, им очень не нравится, когда их выставляют в смешном виде или смеются над ними. И нет никаких признаков того, что эти эмоции у животных слабее, чем у нас; однако можно сказать, что у животного меньше эмоций и они не так сложны, а способы выражения их более ограничены.

Если спуститься к растительному царству, то мы обнаружим, что у растений вообще едва ли есть какие-то средства выражения; но мы впадём в серьёзную ошибку, если заключим из этого, что у них нет и никаких чувств. Эмоции в растительном царстве опять же гораздо менее сложные, чем даже в животном, и в целом более смутные — нечто вроде слепого инстинктивного чувства. Главное их физическое проявление заметно в том известном факте, что одним людям удаётся хорошо сажать или прививать растения, а другим — нет, даже когда применённые физические методы — те же самые. Эта разница проявляется повсюду, но особое внимание обращается на неё в Индии. Про некоторых людей там говорят, что у них «счастливая рука», и общепризнанно, что практически всё, что эти люди сажают, будет расти, даже при совершенно неблагоприятных условиях, и всё, что они выращивают, непременно будет давать хороший урожай. Когда это влияние распространяется на всё растительное царство, то это вопрос не индивидуальной привязанности, а определённых характеристик человека и некоторых качеств в его астральном и эфирном проводниках, которые оказываются привлекательными для всех растений, точно так же как есть люди, с которыми все собаки сразу же заводят дружбу, или те, кто без особых усилий может справиться с самой строптивой лошадью.

Но растения способны и на индивидуальную привязанность, и когда они уже хорошо знают людей, они рады видеть, или скорее, чувствовать их вблизи. Человек, который изливает на свои цветы поток восхищения и любви, вызывает в них приятное чувство — сначала общее удовольствие от восхищения, которое можно рассматривать как нечто вроде зародыша гордости, а затем — удовольствие от присутствия этого человека, что подобным же образом является зачатком благодарности и любви. Растения способны также и на ненависть и гнев, хотя вряд ли располагают средствами внешне их выражать.

Оккультист, имеющий сад, будет стремиться ухаживать за ним во всех отношениях тщательно и совершенно, и более того, он постарается подружиться с цветами, деревьями и кустами, и будет иногда навещать их, чтобы одарить каждое должным восхищением. Так, доставляя удовольствие этим нижестоящим организмам, он и сам будет окружён смутным чувством любви.

Могут сказать, что чувство растения вряд ли может быть достаточно сильным, чтобы принимать его в расчёт. Верно, что влияние, оказываемое им на человеческое существо, меньше того, которое могло бы быть оказано животным; однако эти влияния существуют, и хотя чувство одного растения может не показаться значимым, чувства сотен начинают становиться заметным фактором, и если мы хотим добиться наилучших возможных условий, мы не должны игнорировать наших менее развитых братьев из низших царств. Это так даже с сугубо эгоистической точки зрения, но оккультист, естественно, в первую очередь думает о воздействии, оказываемом на растения.

Сажая сад, мы собираем вокруг себя некоторое количество членов растительного царства для собственного удовольствия, но в то же время это предоставляет нам возможность помочь им в эволюции, которой не следует пренебрегать. Растения сильно разнятся в своей способности принимать человеческие влияния и откликаться на них — например, большое дерево со своим медленным ростом и долгой жизнью способно сформировать более сильную привязанность, чем любое однолетнее растение. Такое дерево приобретает выраженную собственную личность, и иногда даже способно временно выделять её, так что она может наблюдаться ясновидящими. Обычно в таких случаях она временно принимает человеческую форму, о чём я упоминал во втором томе книги «Внутренняя жизнь». Желающие понять, насколько больше в растительном царстве разума, чем мы обычно думаем, должны прочитать восхитительную книгу Дж. Тэйлора «Смышлёность и нравственность растений».*

____________
* J. E. Taylor, «The Sagacity and Morality of Plants».

 

Природные духи

Эта замечательная эволюция уже описывалась в одной из предыдущих глав, но скорее с точки зрения их воздействия на нас, чем нашего — на них. Здесь же мы должны рассмотреть внешнюю сторону этих отношений — влияние, которое мы можем оказать на природных духов, обитающих по соседству, и дружбу, которую мы можем с ними завести. Многие из их племён столь прекрасны и интересны, что знакомство с ними вполне окупит затраченные усилия; при этом мы можем помочь им развивать интеллект и любовь, тем принеся им большое благо. Те из них, что обладают эфирными телами, способны по своему желанию делать себя видимыми, так что люди, которым посчастливилось приобрести их дружбу, иногда могут быть вознаграждены возможностью видеть их даже обычным зрением. Существует также возможность того, что эти эльфы помогут своим друзьям приобрести проблески временного ясновидения, чтобы те могли таким образом увидеть их.

У фей есть много пунктов сходства с дикими животными, и чтобы подружиться с ними, нужно принять во многом такой же метод, как если бы мы хотели приручить птицу или оленя. Они опасаются человека и не доверяют ему, так как же преодолеть это недоверие? Желающий лично изучать повадки птиц обычно отправляется в место их обитания, прячется, и тихо ждёт в надежде, что птица не заметит его, или если заметит, будет успокоена его полной неподвижностью. Эфирное зрение природных духов проницает и стены, и кусты, так что не стоит надеяться остаться незамеченным; а та тишина и неподвижность, которая важна для них, относится не к физическому телу, а к астральному. Им неприятны грязные физические эманации обычного человека — от мяса, табака и алкоголя, а также от общей нечистоты; так что тот, кто хочет подружиться с ними, очевидно, должен быть свободен от всех их. Им также не нравятся бури страстей и грязных желаний, так что человек, ищущий их, должен быть свободен от всех низменных и эгоистичных чувств, таких как похоть, гнев, зависть, ревность, жадность или депрессия.

Когда выполнены отрицательные требования, то есть касающиеся того, чего быть не должно, что же можно предпринять положительное, чтобы привлечь столь застенчивое существо? Животных часто можно привлечь, предложив пищу, но феи не едят, потому эта приманка в данном случае не годится. Однако можно обеспечить им условия, которые, как известно изучающему, им приятны. Сильная бескорыстная любовь, благоговейная преданность или любое высокое чувство, которое сияет ровно и без буйных порывов, создаёт атмосферу, купание в которой природным духам доставляет радость.

Весьма вероятно, что человек — если это подходящий человек, — который некоторое время находится в каком-нибудь красивом и уединённом месте — например в лесу, у ручья или водопада, — и предаётся таким мыслям, на какие было указано выше, ощутит незнакомое присутствие. Это будет присутствие чего-то очаровательного, и в то же время странного и нечеловеческого, и если ему очень повезёт, то когда это робкое и дикое существо чуть больше привыкнет к нему и постепенно научится доверять ему, и он ему понравится, то он сможет даже увидеть его. Но если изучающий будет помнить, что для природного духа это почти что как для мышки подружиться с кошкой, или как для человека установить братские отношения с тигром, он научится безграничному терпению и не станет ожидать немедленных результатов.

Почти все природные духи радуются музыке, и некоторых особенно привлекают определённые мелодии, так что если экспериментатор умеет играть на каком-то переносном инструменте, таком как флейта, он может увеличить свои шансы на успех, если будет играть на нём. В Италии я знал эльфа, которого столь очаровывала одна пьеса, когда её исполняли на фортепиано, что он мог оставить свой лес, где он обитал, и прийти в гостиную, чтобы получать от неё удовольствие и танцевать под неё, или, вернее, купаться в её звуковых волнах, пульсируя и качаясь в гармонии с ними. Но я никогда не видел, чтобы он делал это, если в комнате было больше двух или трёх человек — и даже те должны были быть друзьями, которым он научился доверять.

Не раз я видел одного мальчика-пастушка в Сицилии, который сидел в каком-нибудь уединённом месте на склоне холма и, подобно древнему греку, играл на своей самодельной двойной флейте Пана, окружённого аудиторией фей, оценивших его игру и резвящихся вокруг. Вероятно, он пребывал в блаженном неведении относительно этого, хотя несомненно, их радость воздействовала на него, добавляя живости его исполнению. Иногда, однако, крестьяне видят природных духов, и множество примеров этого можно найти в книге Эванса-Венца «Вера в фей в кельтских странах».*

____________
* W. Y. Evans-Wentz, «Fairy Faith in Celtic Countries».

 

Неодушевлённое окружение

Мы всё время оказываем влияние даже на то окружение, которое считаем неодушевлённым. Некоторые из его предметов, кстати, являются не столь уж неодушевлёнными, как мы склонны думать. Все мы знаем, что божественная жизнь присутствует в минеральном царстве так же, как и в более высоких, и в этом смысле скалы, камни и минералы по праву могут считаться живыми. Но некоторые предметы обладают более живым и особым видом жизни, изучение которой представляет особый интерес.

Чтобы объяснить это, обратимся на время к знакомой аналогии. Мы знаем, как жизнь элементальной сущности астрального тела собирается в нечто вроде личности (которую мы называем элементалом желания) и некоторое время существует как отдельное существо с собственными определёнными желаниями и отвращениями, обладающее достаточной силой, чтобы в ходе своей жизни произвести огромный эффект на человека, чей проводник оно наполняет. Нам также известно, что подобное же сознание, оживляющее клетки физического тела (включая, естественно, и его эфирную часть) проявляется в некоторых инстинктивных движениях. Аналогичным образом и сознание, оживляющее молекулы некоторых минералов, может образовать временное целое, когда эти молекулы соединены в определённую форму, и особенно так бывает, когда эта форма требует присутствия и внимания человека, как в случае машин.

 

Корабли

Самый совершенный пример того, что я имею в виду, можно встретить в корабле, ибо здесь мы имеем структуру, построенную из огромного количества составляющих частей, и обычно, из разных материалов. Рассказ Киплинга «Корабль, нашедший себя самого»* не просто вымысел — за ним есть реальная и важная правда. Когда корабль только построен, он не сознаёт себя единым целым, а является просто собранием большого числа отдельных сознаний. Но вся эта совокупность материи со временем становится единицей сознания или чувствования, в некоторой степени сознавая себя единым целым, каким бы смутным и неясным ни было это ощущение в сравнении с нашим собственным.

____________
* R. Kipling, «The Ship that Found Herself».

И это сознание, обладает тем, что трудно описать иначе, как чувства, хотя и нечёткие в сравнении с чем-либо из обычно называемого этим словом. Такому неясному полусуществу один человек может нравиться больше, чем другой, что часто и бывает, так что одному удаётся делать с кораблём то, чего другой не может. Это никоим образом не меняет того факта, что одни являются лучшими моряками, чем другие, и после некоторой практики могут получить от корабля всё, что можно. Точно также некоторые люди — великолепные наездники и могут почти сразу установить дружеское понимание с любой лошадью; но совершенно отдельно от этого лошадь может привязаться к конкретному человеку и научиться понимать его желания гораздо легче, чем желания незнакомого человека. То же верно и для более смутного сознания судна. Я вовсе не хочу, чтобы это поняли так, будто под этим термином я имею в виду нечто сравнимое с сознанием человека по определённости и отклику, но в нём присутствует нечто такое, пусть слабое и неясное, что мы не можем определить никаким иным словом.

 

Машины

То же самое верно в случае локомотива, автомобиля или велосипеда. Как водитель привыкает к своей машине и обучается точно знать, как она себя поведёт, и уважать её маленькие причуды, так и машина в свою очередь привыкает к водителю и делает для него во многих отношениях больше, чем для незнакомца. То же самое должно быть верно для многих других видов техники, хотя я не располагал преимуществом наблюдать это лично.

Отдельно от влияния, которое человек приобретает на совокупное сознание машины, само это сочетание частей оказывает эффект на молекулы вещества, из которого она сделана. Железо, которое составляло часть машины и пережило таким образом это усиление сознания, можно считать несколько более развитым, чем то, которое не участвовало в построении такой особой системы. Оно приобрело способность откликаться на дополнительные и более сложные вибрации, а для минерала это и есть эволюция. Оно более пробуждено, чем другое железо. Это состояние большей живости легко заметно ясновидящему, но я не знаю никаких методов, которыми это можно было бы наблюдать физически.

Дополнительная способность отклика не всегда бывает одного вида, и разные её варианты могут вызываться разными путями. Например, кованое железо намного живее, чем литое, и этот результат достигается частыми ударами, которые оно получает в процессе обработки. Ещё в большей степени то же самое можно заметить в случае подковы, поскольку она не только была выкована сначала, но и подвергается постоянным ударам, когда находится на ноге лошади. Этот долгий процесс особым образом пробуждает её, придавая ей сильное свойство отталкивать некоторые из самых низших и злобных типов астральных и эфирных существ, и в этом состоит рациональное объяснение старого поверья, что будучи повешена над дверью, подкова будет приносить счастье и не подпускать зло.

Ещё один интересный момент, связанный с этим любопытным составным сознанием, заключается в том, что через некоторое время оно устаёт — это факт, часто замечавшийся теми, кому много приходится иметь дело с машинами. После определённого времени машина, хотя находится в полном порядке, переходит в состояние, когда уже не может правильно работать, и её действие становится вялым. Часто представляется невозможным сделать что-либо для её починки, но если оставить её на время в покое, она вскоре восстанавливает свой тонус и продолжает работать, как раньше.

Металлы ясно демонстрируют, что подвержены усталости. Бывает, что стальное перо начинает царапать и плохо писать, когда им пользуются непрерывно несколько часов, но клерк, понимающий природу этого, отложит перо в сторону, вместо того, чтобы выбросить его, и может быть на следующий день он найдёт его даже в лучшем состоянии, чем оно было сначала. Брадобрей часто обнаруживает, что его бритва отказывается затачиваться, и для него вполне обычное дело — сказать, что она «устала» и отложить её отдыхать. Спустя несколько дней та же бритва будет в полном порядке, острая, как всегда.

Известно, что паровозы нуждаются в регулярном отдыхе, и после определённого периода работы их помещают в депо и дают им остыть; так что машина отдыхает так же регулярно, как человек. Из этого мы видим, что усталость есть одно из состояний, возможных для минерального царства, и металлы испытывают её, как и люди в своих физических телах. (См. «Отклик в живом и неживом» профессора Дж. Ч. Боше).* Фактически усталость не испытывается нигде, кроме физического мира.

____________
* J. C. Bose, «Response in the Living and Non-living».

Есть люди, хотя пока что я знаю лишь немногих, которые необычайно заряжены электричеством и оказывают особый эффект на любой металл, с которым им обычно приходится соприкасаться. Например, говорят, что такие люди вызывают заметное отклонение корабельного компаса, когда приближаются к нему, но это эффект физический и вряд ли оккультный.

 

Несчастливые суда

Любопытный пример вмешательства скрытой стороны жизни в обычные дела даёт нам опыт людей, столкнувшихся с тем, что некоторые суда или машины оказываются, как это называется, несчастливыми — с ними случается одно происшествие за другим, без всякой видимой небрежности со стороны людей, которой это можно было бы объяснить. Естественно, некоторые машины сделаны лучше, чем другие, а некоторые люди внимательнее других, но я говорю не о тех случаях, где имел место какой-либо из этих факторов. В некоторых случаях два судна или две машины бывают в точности одинаковы, а люди, работающие с ними, обладают одинаковой квалификацией, и всё же одно из них оказывается всегда везучим, или испытывает среднестатистическое количество происшествий, тогда как другое без всякой видимой причины постоянно преследуют беды.

В том, что так бывает, нет никаких сомнений, и это предлагает изучающему оккультизм интересную задачу. Сам я склонен думать, что здесь иногда участвуют разные причины. Как минимум в одном случае это, по-видимому, произошло из-за сильной ненависти всей команды к первому капитану корабля, который был мелким тираном самого предосудительного сорта. Множество людей постоянно проклинали капитана, корабль, и всё, что к нему относилось, со всей силой воли, какая у них имелась, и состояние их чувств произвело тот вредный результат, что с судном происходило одно бедствие за другим. К тому времени, как капитан был заменён, корабль уже приобрёл определённую репутацию, как невезучий, и последующие команды окружали его соответствующими мыслеформами, что вполне естественно вылилось в продолжении серии несчастий.

В других случаях, я думаю, подобные результаты были созданы злыми чувствами, направленными на строителя корабля. Я сомневаюсь, что одних таких посылок злой силы было бы достаточно для причинения серьёзного несчастья, но в жизни каждого корабля бывает множество случаев, когда крушения избегают лишь благодаря бдительности и быстрому принятию мер, и бывает достаточно немного зазеваться, и уже не избежать катастрофы. Массы мыслеформ, подобной вышеописанной, может оказаться вполне достаточно, чтобы вызвать кратковременную потерю бдительности или нерешительность, и это оказывается линией наименьшего сопротивления, по которой может сработать проклятие.

 

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: