Педагогика перемен между уроками и детская шалость

Первая наша перемена будет длиться десять минут. Потом будут еще две перемены: между уроками по 30 и 10 минут. Всего 50 минут. Существует ли в педагогике проблема перемен между уроками? Нет, не существует. Она не существует и в практике школы. Ни разу я не слышал, чтобы учителя всерьез задумывались об организации этих маленьких отрезков времени между уроками. Может быть, потому, что нет здесь никакой проблемы? Мол, нужно только следить, чтобы дети не бегали, не портили чего-то, не дрались, не подставляли друг другу подножки и чтобы мальчики не обижали девочек?

Стоит в коридоре школьный надзиратель с красной повязкой на правой руке и следит за порядком. И дети не рискуют навлекать на себя гнев взрослых и воздерживаются играть в шумные игры.

И будут говорить взрослые, что в школе у них установлен образцовый порядок, есть строгая дисциплина. Только не будут они говорить, что все это - формальность в воспитании, что, не будь дежурных с красными повязками, дети сразу найдут творческое применение своей энергии. Ведь им, детям, надо что-то делать на переменах, а не просто ходить по коридорам. Но если вокруг нет ничего такого, что поможет ребенку более интересно израсходовать свою физическую энергию и удовлетворить познавательное стремление? Тогда не обижайтесь, пожалуйста, если дети искусно станут маскировать свои шалости, соблюдая видимость полного порядка.

Мы любим говорить: «сознательная дисциплина»... Что это значит? Что дети с полным пониманием общественных требований обуздывают свою энергию? И притом, что они это понимание усваивают через наши нотации - что хорошо и что плохо? Может быть, надо, чтобы дети хорошо представляли себе наказуемость шалостей и боялись этого? Эти «мостики» сознательности действительно спасают детей от неминуемых поражений. И, разумеется, есть такие ситуации, при которых строгие запреты просто необходимы. Но что делать, если потребность сильнее сознательности, если ребенок не может и не хочет быть тихим, спокойным, не может не шалить?

Нельзя было бы строить настоящую педагогику, не будь детских шалостей, не будь озорников. Они дают пищу для того, чтобы педагогическая мысль двигалась дальше и чтобы воспитатели были постоянно озабочены необходимостью думать творчески, проявлять новаторство, педагогическое дерзание. Какая скука для педагога заниматься с детьми, имеющими сознательность и поведение умудренных жизненным опытом взрослых! Я сперва подстрекал бы таких детей к шалостям, к неугомонности, а затем приступал бы к поискам педагогики личности. В конце концов, зачем мы так восстаем против детских шалостей? Почему взрослые склонны видеть в них что-то вроде преступления, принимают их как нарушения сознательной дисциплины? Мне кажется, потому, что мы еще не знаем, что такое шалость и кто такие эти шалуны. С каким интересом прочел бы я книги о психологии шалунов и о шалостях, но где они!

Шалость детей нарушает наше спокойствие, создает проблемы в воспитании, которые нам порой не под силу разрешить педагогическими путями.

Шалуны - сообразительные, остроумные дети, умеющие применять свои способности в любых неожиданных условиях и вызывать у взрослых чувство необходимости переоценки ситуаций и отношений...

Шалуны - жизнерадостные дети: они помогают другим быть резвыми, подвижными, уметь обороняться...

Шалуны - дети с сильными тенденциями к саморазвитию, самодвижению; они восполняют в себе просчеты педагогов в развитии их индивидуальных способностей...

Шалуны - дети с юмором, видят смешное в самом серьезном, умеют загонять безалаберных в необычные для них ситуации и любят потешаться над ними; они дарят хорошее настроение и смех не только самим себе, но и другим, чувствующим юмор...

Шалуны - общительные дети, ибо каждую свою шалость они творят в общении со всеми, кто только заслуживает быть участником их шалостей...

Шалуны - деятельные мечтатели, стремящиеся к самостоятельному познанию и преобразованию действительности...

Шалуны - мысль педагога, объект педагогики.

Шалунов можно наказывать, но нужно поощрять.

Что делать этим шалунам, этим деятельным фантазерам, во время школьных перемен в классной комнате или школьных коридорах? Читать стенные газеты, которые вот уже месяц (а может, и больше) никто не менял? А зачем им эти скучные газеты? Может быть, ходить по коридорам и сотни раз разглядывать лозунги и плакаты, стенды и витрины? Бесконечно смотреть на портреты видных писателей и ученых и мечтать стать такими же, как они? Нам, должно быть, легче понять, что ребенок не подвергается плакатной педагогике, чем самому ребенку понять необходимость быть сознательно-дисциплинированным.

Шалость - ценное качество ребенка, только надо управлять им. Я давно установил для себя, что

суть детской дисциплины заключается не в подавлении шалостей, а в преобразовании их. Не надо требовать от детей того, чего мы не смогли внушить им с помощью нашей педагогики.

Как сделать, чтобы детские шалости преобразовывались, а не подавлялись? Как это сделать на переменах? Ведь именно в это время внутренние силы начинают неконтролируемое брожение и ребенок чувствует толчки их свободного извержения. Так возникает у меня сложная педагогическая проблема школьных перемен и школьной дисциплины. Хотя она мною не решена и, по всей вероятности, не будет решена, все же я могу быть спокоен на этот раз больше, чем, может быть, некоторые мои коллеги. Спокоен потому, что я знаю, чем обязательно займутся мои ребятишки.

Несколько девочек обнаружили на вешалке скакалки, и из коридора до меня доносится ритмичный стук их прыжков и звонкий смех.

На стене в коридоре вывешены веселые картинки, около которых собралось несколько ребятишек.

Там же у нас висит большой - длиной в два метра - лист чистой плотной бумаги. Он обведен рамкой из плоских палочек, как картина. Сверху на нем написано: «Нарисуй, что хочешь! » Рядом лежат заточенные цветные карандаши. Уверен, что 4 - 5 ребятишек уже наносят на него плоды своей фантазии.

Есть длинная доска, рядом лежат цветные мелки, висит полотенце. Наверное, некоторые уже испачкали себе руки и лицо.

Вывешены плакаты, на которых большими буквами написаны разные слова, пословицы, скороговорки, загадки, цифры. Часть детей обязательно попытается прочесть их.

Все это находится на уровне роста ребятишек, чтобы им удобно было рассматривать, читать, рисовать.

На четырех маленьких столиках, к которым приставлены стульчики, лежат книги с цветными иллюстрациями, детские журналы, математическое лото, комплекты строительного материала, шашки и даже шахматы.

На подоконнике лежит набор кеглей. Я слышу шум - это дети поражают ровный строй пластмассовых фигур.

Не сейчас, но потом дети обнаружат в классе лук, и тогда с моим участием будут устроены соревнования в стрельбе.

Хочу в коридоре, к одной стенке, прикрепить шведскую лестницу, на полу постелить спортивный матрац. Вот будет радость для детей!..

И все это я буду менять время от времени по мере взросления детей, их перехода в следующий класс. А также в зависимости от собственной способности фантазировать и... (не удивляйтесь, прошу вас! ) шалить, ибо мое интуитивное чувство приводит меня к мысли, что педагог сам должен уметь шалить, чтобы понять педагогику преобразования шалостей своих детей.

Дети - активные существа, деятельные мечтатели, стремящиеся к преобразованию. И если это так, то следует создать им организованную среду, только, не такую, которая грозит им пальцем, напоминает о последствиях, читает морали, а такую, которая организовывает и направляет их деятельность.

Надо видеть себя в детях, чтобы помочь им стать взрослыми; надо принимать их как повторение своего детства, чтобы совершенствоваться самому; надо, наконец, жить жизнью детей, чтобы быть гуманным педагогом.

...Я записываю на доске упражнения по математике. Несколько детей окружили меня и следят с любопытством, чем я занят.

- Дядя, что Вы пишете?

- Он не дядя, а учитель...

- Зачем Вы пишете разноцветным мелом?

- Хотите расскажу, чему я смеялся?

Котэ. Когда я был маленьким...

Эка. Ты и сейчас маленький...

Котэ. Подожди... Когда я был совсем маленьким, я ухватился за скатерть и понес с собой по комнате, стол был накрыт, и я все свалил на пол...

Нато. А что тут смешного?..

Тамрико. Это глупый поступок...

Котэ. Почему, я же не знал, что делаю!

Нато. Отшлепали бы, и тогда узнал бы...

Нико: А знаете, что со мной случилось, когда я был маленьким? Меня оставили дома одного и сказали, чтобы я никому не открывал дверь. И вдруг я слышу: кто-то стучится. Я так испугался, начал кричать: «Помогите, помогите! », а там стали стучать еще сильнее, а я кричу все сильнее: «Помогите! » Прибежали соседи и мне кричат: «Открой, не бойся, твоя сестра пришла из школы!..» Потом я много смеялся!

Я смеюсь, смеются и окружившие меня Дети: «Это правда смешно! »

Дато. Когда мне было два года, мама хотела отдать меня в детский сад, а я не хотел туда, и я побежал спрятаться и кувырком покатился по лестнице...

Георгий. Когда я был маленьким, папа повел меня в детский сад. Мы играли, и дети подрались друг с другом, а я спрятался в шкафу.

Гоча. Ты трус и потому спрятался.

Елена. А когда я была маленькой...

Ираклий. Когда я был маленьким...

Дети уже перебивают друг друга. А я только сейчас замечаю, что каждый из них начинает свой рассказ так: «Когда я был маленьким...», «Когда я была маленькой...». Значит, они уже не считают себя маленькими. И это потому, что пошли в подготовительный класс школы! Может быть, нужно, чтобы я закрепил в них эту уверенность, это чувство взросления?

Скоро звонок на урок. Надо посмотреть, чем занимаются те дети, которые не остались со мной в классе. Но что это? Родители, выполняющие сегодня роль добровольных дежурных, не дают детям рисовать на прикрепленном к стене листе бумаги, запрещают дотрагиваться до веселых картинок, кто-то отнимает у детей кегли! Семейный опыт усмирения детей вторгается в школьный коридор, нарушая все наши планы. Я вспоминаю слова, сказанные когда-то одной учительницей начальных классов: «Воспитание детей нужно начинать с воспитания родителей». И решаю сегодня же провести первое родительское собрание.

Общая длительность перемен за четыре года обучения равняется примерно 39 100 минутам. С этими минутами шутить нельзя, так как, если сложить их вместе, они составят около 160 обычных школьных дней.

Раздается звонок, мелодичный, электрический.

- Дети, заходите, пожалуйста, в класс! Мальчики, помните, что вы - мужчины!

«Кто же из нас прав? »

Все дети, наверное, умеют считать до десяти, может быть, и до двадцати и даже до ста. Это я уже по опыту знаю. Нет смысла проверять, как каждый из них станет говорить мне скороговорку, состоящую из «раз-два-три-четыре-пять» и т. д., произнесенную залпом, без запинки.

Нет смысла делать это сегодня, потому что дети пока никакого понятия не имеют о числе. Лучше начать с непривычных для них заданий, приводящих в движение уже накопленный ими опыт и придающих содержательный смысл этим скороговоркам «раз-два-три-четыре-пять...».

Но сначала надо выяснить, сколько фишек-слов было собрано в нашей коробке на уроке родного языка. Илико несет коробку, за ним идут Тенго и Майя.

- Их очень много! - говорит Майя.

- Больше ста! - поясняет Тенго.

Видите, сколько мы сегодня собрали слов! Завтра мы должны собрать еще больше! - говорю я, обращаясь к классу. - А вам большое спасибо, что помогли сосчитать фишки-слова!

- А зачем Вам нужно так много слов? - спрашивает Нато. Мне нужно?!

Я объясню это в следующий раз! - говорю я Нато. - А теперь приступим к уроку математики.

На первом уроке математики детям обычно разъясняют, что они начинают учиться считать, складывать и вычитать, делить и умножать. Предполагается, что это доступное для них объяснение предмета математики. Детям действительно понятно, когда им говорят: мы будем изучать, как отнять от пяти яблок три яблока, чтобы узнать, сколько останется; или же как прибавить к трем орешкам шесть орешков, как разделить десять груш на двоих и т. д. Но ведь не сложение и вычитание, не умножение и деление есть су! ъ предмета математики!

Пусть я допускаю методическую оплошность, но я поступлю вот так.

- Дети, вы знаете, что такое наука математика?

Тамрико. Это когда считаешь до ста... Елена. Надо считать до ста и еще уметь слагать... Я умею... К пяти прибавить пять будет десять...

Вахтанг. Я тоже умею складывать и вычитать... Папа учил...

Я подхожу к доске и приоткрываю занавеску. На ней цветными мелками написаны: формула Ньютона, формула производной функции, нарисована координатная система Декарта с функцией.

Формула Ньютона, формула производной функции, координатная система Декарта с функцией

Саша. Что это такое? Какие удивительные буквы! У детей широко раскрыты глаза, многие приподнялись с мест, чтобы разглядеть формулы получше.

- Это - настоящая математика, наука о количественных соотношениях и пространственных формах!

- Как красиво! - восклицает Лела, не отрывая глаз от доски.

- Потому что сама математика красивая. Ученые говорят - она царица наук.

Недоступно будет детям такое истолкование математики? Разумеется, мои дети не поняли много из того, что было сказано и показано мною. Но зато как было внушительно!

- Нравится вам математика?

- Да! - раздается восхищенно и единогласно.

Эка. Вы научите нас этому? (Указывает на формулы.)

- Я подготовлю вас к тому, чтобы вы научились понимать такие формулы. Хотите?

Опять восхищение и единогласное: «Да! »

- Так займемся этим делом!.. Садитесь прямо!.. Вот так!.. Посмотрите на эти фигуры и запомните их последовательность.

Я кладу у доски квадратики, на которых нарисованы фигуры:

Квадратики с фигурами

- Запомнили?.. Опустите головы!.. Закройте глаза... Поднимите головы... Скажите, что изменилось в последовательности фигур?

А последовательность теперь такая:

Квадратики с фигурами

Гига бежит к доске и кричит:

- Вы там переставили... вот это было здесь (показывает на точку), а буква А была здесь! - и он возвращает их на прежнее место.

- Запомните еще раз последовательность расположения фигур... Опустите головы и закройте глаза!.. Будете шептать мне на ухо, какие фигуры я переставил... Поднимите головы и посмотрите!

Перешептываясь с детьми, я обхожу класс. Ни одного правильного ответа! Я ведь ничего не менял в порядке фигур! В чем же дело? Сложная задача? Не может быть. По всей вероятности, мои доверчивые дети пока не могут представить, что я могу так пошутить с ними. Они ищут перестановки, которых на самом деле нет, но о которых я сказал.

- Дети, неужели вы не заметили, что я не трогал здесь ничего, что все фигуры остались на своих местах?

Майя. Я заметила, что там все так же, но не поверила...

Дато. Вы так действовали у доски, что я решил, что правда там что-то переставляете...

- В следующий раз будьте более внимательны. А теперь я. дам вам другое задание: вы должны определить, чего больше!

Перед детьми две доски. На перемене на них я нарисовал следующего рода множества для заданий: сколько, чего больше, из чего, где больше (справа, слева, внизу, наверху). Все это - на первой доске. На другой же разбросаны фигуры по всей площади. Детям надо будет выяснить, «сколько чего». Приоткрываю одну треть первой доски.

На доске нарисован род множеств для заданий

На доске нарисован род множеств для заданий

- Скажите, пожалуйста: сколько здесь кружков?

- Пять! - говорят дети.

- Кто может сказать, какая из них цифра пять? - Я показываю карточки с цифрами от нуля до девяти.

- Вот эта, которая в середине! - отвечают многие.

- Вот эта? - беру цифру 3.

- Нет! Которая была рядом!

- Ага, значит, вот эта! - Я достаю цифру 4.

- Нет, - говорит Майя, - вы ошиблись, не ту цифру взяли... Можно, я вам покажу?

- Покажи, пожалуйста!

Майя выбегает, достает из колоды цифру 5.

- Какая это цифра, дети? - показываю всем.

- 5! - отвечают они.

- Спасибо, Майя!

Вместо цифры 4 я кладу на доску цифру 5. Теперь все в порядке.

- Сколько здесь треугольников? - я обвожу указкой группу треугольников.

- Четыре... Четыре! - отвечают они вразнобой.

- А какая из этих цифр - 4? Эта? - показываю им цифру 2.

- Нет... Это 2!

- Может быть, эта? - показываю цифру 6.

- Нет... Это 6!

- Так значит, вот эта?

- Нет... Это 7!

Дети развеселились. Им не терпится показать мне 4. Магда выбегает (разумеется, без разрешения), дотягивается до моей руки и показывает на карточку с цифрой 4.

- Вот это - цифра 4!

- Спасибо, Магда, что помогла найти цифру 4. А сколько здесь квадратиков?

- Шесть! - получаю ответ. Беру из колоды цифру 6 и ставлю в перевернутом виде рядом с предыдущими цифрами. Дети весело подсказывают:

- Так получается девять, надо перевернуть... тогда и будет шесть!

Я принимаю замечание.

- А там семь! - выкрикивает Котэ и показывает на группу прямых.

- Котэ говорит, что здесь семь прямых, а я думаю, что восемь! Кто же из нас прав?

- Вы! - кричат многие, не задумываясь.

- Он! - говорят очень немногие, указывая на Котэ.

А Майя сосредоточилась, внимательно смотрит на доску и шепчет. Вот она встает с места:

- Можно, я скажу?.. Там семь прямых линий, а не восемь, и потому прав этот мальчик, а не Вы!

- Согласны с Майей?

Моих сторонников стало меньше. Элла встает, быстро подходит к доске и считает про себя прямые.

- В чем дело, Элла?

- Семь линий, а не восемь! - говорит она и бежит обратно к своей парте.

- Сосчитаем, пожалуйста, все вместе!

Я указкой показываю сначала на одну, затем на другую прямую.

- Одна... Две... Три! - считают дети хором. Подольше задерживаю указку на четвертой прямой.

- Четыре... Пять! - продолжают они, не дождавшись перемещения кончика указки. Майя протестует: все перепуталось и так считать нельзя. Начинаем снова. Теперь уже в быстром темпе движется моя указка и, получив хоровое «семь», начинаю снова касаться кончиком указки тех же прямых.

- Восемь... Девять... Десять... Одиннадцать!..

Но голоса постепенно слабеют, многие вдруг понимают, что опять все запуталось. Я вызываю к доске Майю помочь нам сосчитать прямые. Третье хоровое чтение - с помощью Майи - проходит успешно.

- Ну, конечно, семь, а не восемь. Котэ прав! - говорю я и ставлю цифру 7 на доску рядом с другими цифрами. Дети внимательно следят, не ошибусь ли я. Кто-то все же выкрикнул: «Это не семь! » Но другие подтвердили, что это именно семь, а не другая цифра.

- А теперь посмотрите на группу этих точек. Сосчитайте, пожалуйста, сколько их здесь, и шепните мне на ухо!

Быстро подхожу к каждому, кто меня призывает. И на меня сыплются ответы, нарушающие все устои точности математической науки: «Пять... Девять... Десять... Двадцать... Сто... Тысяча... Миллион! ». A Tea шепчет мне, что там очень много точек и их невозможно сосчитать. Я останавливаюсь у ее парты.

- Tea, повтори, пожалуйста, погромче, чтобы слышали все: сколько там точек?

- Точек очень много, их трудно сосчитать!

- Спасибо, Tea!.. А вы как думаете?..

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: