Развитие феодальных отношений (VI—XII вв.)

Пока на политической сцене происходила калейдоскопическая смена государств и правителей, велись войны, в социально-экономической жизни индийского общества происходил длительный и постепенный процесс феодализации. Он совершался в двух направлениях. С одной стороны, все больше земель, приносящих ренту, раздавалось в пожалование. Получившие такую землю приобретали все больше прав как по отношению к центральной власти, так и по отношению к зависимому от них населению С другой стороны, в среде самих крестьян должностные лица общины (в первую очередь старосты) все чаще выделялись из числа рядовых общинников, большее значение приобретали их функции по раскладке податей в деревне. Таким образом, если раньше главной для них была защита интересов сельской общины, то теперь на первый план выступала их роль как сельских администраторов, входящих в состав государственного аппарата Распоряжаясь важнейшими общинными делами, часто деревенским фондом необрабатываемых земель, прикупая землю, пользуясь бесплатными услугами других деревенских жителей, иные старосты постепенно сами превращались в мелких феодалов, и их фактический статус лотом узаконивался правительственными указами Однако этот процесс выделения феодалов из среды рядовых земледельцев весьма слабо отражен в исторических документах.

Подавляющее большинство грамот, дошедших до нас от VI — XII вв., рассказывают о дарениях в пользу брахманов с целью приумножить религиозные заслуги правителя. Это были дарения «навечно», и фиксировались они на долговечных материалах, главным образом на бронзовых табличках. Однако те немногие светские пожалования, которые также были записаны не на пальмовых листах (обычный материал для письма в Южной Индии), а на бронзе, однотипны с дарениями брахманам, хотя не исключено, что существовали пожалования, обусловленные сроком службы.

Как правило, дарения, особенно в Бенгалии, производились сюзереном. Однако в Северной Индии, в империи Гурджара-Пратихаров, дарения часто делались вассалам, владения которых расположены на окраинах, с согласия или без ведома центральных властей. Эти дарения становятся особенно многочисленными после упадка крупных государств в X в.

Перечисленные в грамотах феодальные титулы различных начальников — владетелей, глав районов, округов и т. п. — указывают на существование развитой феодальной администрации, особенно в Бенгалии. На севере таких административных лиц значительно меньше: очевидно, там вассалы отличались большей самостоятельностью.

Получатели земель все чаще наделялись административным и судебным иммунитетом им предоставлялось право судить подвластное население «за десять видов преступлений», которые признавало тогдашнее правосудие; часто государственным чиновникам запрещалось вообще входить на территорию пожалованных имений Таким образом, население пожалованных земель все больше зависело от феодальных рентополуча-телей. Государство обычно сохраняло за собой право суда лишь по крупным делам, за которые полаталась смертная казнь. ногда, особенно с XII в, феодал даже сам ведал распределением общинных сборов.

В грамотах упоминаются также налоги, от которых освобождается получивший дарение. Постепенно список таких налогов все увеличивается, особенно к X в. Перечисляются налоги на свадьбу, на бездетных, по случаю праздников или семейных торжеств в доме владетеля, сбор за доставку в селение царского указа, подати ва содержание приезжающих в село чиновников, судебные штрафы и пошлины и т. п Не раз происходило «упорядочение», т. е. объединение мелких поборов в один основной налог, к которому потом начинали прибавлять дополнительные, и т. д. В этом отражался рост налогового гнета населения и все более зависимое положение общинников. Лично свободное общинное крестьянство все чаще попадало в налоговую кабалу.

Вместе с ростом налогов отмечается также увеличение видов принудительного труда, своего рода барщины. Известно, что крестьяне должны были содержать в сохранности мосты и дороги, обслуживать приезжающих в деревню должностных лиц, участвовать в разного рода строительстве. Однако неизвестно, привлекались ли они к работе на полях владельца пожалованной земли. В грамотах только упоминается право пожалованного «обрабатывать землю или заставить ее обраба-зывать», но неясно, что имеется в виду — барщина или применение издольщины. Во всяком случае известно, что принудительный труд общинников вообще использовался довольно широко.

Наиболее богатыми среди феодалов (за исключением правителей) были, конечно, «коллективные владельцы» — индусские храмы и монастыри. В этот период дарения религиозным учреждениям отличались от дарений священнослужителям, ковда земли, деревни или части деревень жаловались как отдельным брахманам, так и труппам брахманов, которые делили между собой ренту. Всеми вопросами управления подобных брахманских деревень занимался совет брахманов — сабха. Этот совет и решал вопросы распределения ренты, обычно раз и навсегда.

От сельской общины брахманская сабха отличалась тем, что это был совет только землевладельцев, хотя нередко брахманские пожалования так дробились между потомками, что по величине не превышали крестьянского участка. Храмы же не дробили своих владений, а, наоборот, округляли их как в результате всякого рода пожалований благочестивых государей, феодалов и общин, так и путем покупки, принятия земли в заклад, ипотеки и т. п. Земли, пожалованные храмам, как правило, освобождались от налога и пользовались всякого рода иммунитетом.

Первоначально, судя по грамотам, жаловалась только необрабатываемая земля. Для того чтобы пожаловать ее храму, государь или знатный феодал должны были ее первоначально купить: в средневековой Индии земля, в особенности необрабатываемая, часто продавалась и покупалась, хотя в каждом случае требовалось согласие общины или иного коллектива, которому она принадлежала. Ограничения при купле-продаже земли с XIII — XIV вв. увеличились. Возможно, что на пожалованных необработанных землях храм вел собственное хозяйство с помощью монахов, а также рабов, издольщиков, наемных работников. Начиная с VI — VIII вв. все чаще храмам жалуются целые деревни, которые выплачивают им свой земельный налог и работают на них. Во всяком случае известно, что в VII — VIII вв. в храмовом хозяйстве преобладала натуральная рента. Кроме продуктов крестьяне были обязаны поставлять в храм все необходимое для богослужения: масло, благовония, гирлянды цветов, одежды и т. п.

Храмовым хозяйством обычно руководил совет, состоящий из брахманов и старейшин ряда других каст, иногда земледельцев, иногда торговцев или ремесленников. При храме кормился большой обслуживающий персонал, включавший писцов, ремесленников, певцов, музыкантов, танцовщиц и т д. Особенно большим и хорошо организованным было храмовое хозяйство Южной Индии.

Хотя земли жаловались храмам, «пока светят солнце и луна», и в грамотах предается проклятиям тот, кто посягнет на эту землю, из истории известно, что нередко, особенно в смутные времена смены династий или в период покорения данной местности завоевателями, имения не только светских феодальных владельцев, но и брахманских общин и храмов конфисковались государством. Поэтому соотношение между государственной и частной феодальной собственностью в этот период постоянно менялось.

Однако все же в Индии полноправные общинники сохранили не только личную свободу, но и определенные права и привилегии. Пожалование (особенно в Бенгалии) производилось в присутствии всего населения, включая самые низшие касты. При этом в тексте грамот особо выделены махаттары, т. е. «уважаемые лица» общины, в число которых входили, видимо, староста и писец.

В грамоте из Южной Махараштры упоминается свободный от налога участок общинного старосты. Староста, как известно из литературных произведений, написанных в средние века, часто использовал свою власть для вымогательства взяток, требовал от своих односельчан почтения и приношений, был значительно богаче других общинников, и его влияние порой выходило далеко за пределы его общины. Одна из династий того времени, Раштракуты, происходила, судя по названию, именно из этого слоя общинников. Придя к власти, Раштракуты сделали свой общинный титул («сельская верхушка») династическим названием, нисколько не стыдясь своего сельского происхождения.

Община в средние века была сильной организацией и играла те только экономичекжую и социальную, но и политическую роль, особенно в Южной Индии. В Северной Индии община, по-видимому, была не столь большой и влиятельной, но и там она охватывала несколько деревень (грана) или более мелких населенных пунктов (кона, паттака и т. п.). Каждая община имела свой общинный совет, состоящий из «уважаемых людей», распоряжалась землей и разрешала все местные ссоры и тяжбы. В Южной Индии община могла включать территорию целой области (наду у тамилов). В Карнатике для названия такой большой общины употреблялось географическое название с добавлением числа, например Белвола 300, Чирапи 12 и т. п. Ученые спорят, что означают эти числа, но наиболее вероятно, что они показывают или число хозяйств, охваченных данной общинной организацией, или число низовых деревенских советов, в нее входящих.

Такие общины осуществляли самоуправление и самооборону, организовывали взаимопомощь крестьян, строительство оросительных сооружений, принимали (участие в усобицах феодалов. Свои указы они высекали на каменных плитах, нередко вмурованных в стены храмов. Средства на всю эту деятельность собирались в виде общинных сборов, иногда не уступавших по величине сумме государственных налогов. Постепенно, с усилением феодализации, такие крупные общины начали терять автономию и превращаться в обычные административные единицы, все больше подпадавшие иод контроль назначенных свыше чиновников. Окончательный распад больших общин на мелкие, охватывавшие одну-две деревни, видимо, произошел в XIII—XIV вв.

В индийской сельской общине обрабатываемые земли были поделены между крестьянами. В документах, относящихся к Южной Индии, начиная с XI — XII вв. встречаются упоминания о переделах, происходивших время от времени с целью справедливого распределения между крестьянами наиболее удобных и плодородных участков. Однако такие переделы не были правилом и не затрагивали владельческого права крестьянина на его долю общинной земли, которую он мог отчуждать. Полноправный общинник владея своими полями, мог полностью ими распоряжаться, передавать по наследству, а также продавать и покупать землю, хотя отчуждение земли производилось только под контролем общины. Необрабатываемые земли принадлежали общине в целом, и земельный налог за них не взимался. Кроме того, в деревне отмечается наличие неполноправных землевладельцев, но эта прослойка была, видимо, невелика. Выделение сельских ремесленников из общей массы деревенского населения и содержание их общиной отмечаются с XI — XII вв. До этого периода о составе общины в документах просто не упоминается. Поскольку все перемены внутри общины не затрагивали ее положения как населенной территории, приносящей феодальную ренту, то феодалы в деревенские дела и деревенскую жизнь не вмешивались.

В средневековой Индии было как бы три мирка, три разных образа жизни: первым было окружение феодала или храма, вторым — сельская община и третьим — города.

Вплоть до кошца XIII и даже в XIV в. города, особенно портовые города Южной Индии, пользовались широкой автономией. Делами города вершили городские собрания, в которые входили главы наиболее влиятельных и богатых каст, обычно купеческих, реже ремесленных (таких, как медники, маслобойщики и т. п.). Городское собрание не только наблюдало за порядком и разрешало тяжбы, но и собирало в свою пользу рыночные пошлины и налог с ремесленников, самостоятельно устанавливая их величину. Эта городская администрация могла сама пожертвовать храму на нужды служения или на благотворительные цели не только доходы с рыночных сборов или с домов ремесленников, но и участок принадлежащей городу земли, как говорится в надписях, «не поделенный под дома». Такое городское собрание было междукастовым и в значительной степени автономным.

В то время существовали также купеческие корпорации, охватывавшие целый торговый регион. Такова была, например, корпорация купцов Айяволе, которая распространяла свое влияние на многие районы Южной Индии, на торговые центры купцов-индийцев в Юго-Восточной Азии, хотя центр ее — совет пятисот свами — находился в городе Айяволе в Южной Индии. Подобной же организацией была маниграмам с центром в нынешней Керале. Район ее действия охватывал не только Индию, но и Египет, Аравию и Юго-Восточную Азию. Члены купеческой гильдии комати с центром в Пену-конде составляли основную часть городского собрания в 18 городах. Имелись и другие подобные организации.

Не следует думать, что индийские города того времени являлись зародышами новых, капиталистических отношений. Широкое самоуправление городов являлось, наоборот, показателем того, что феодалы не смогли еще подчинить себе всю экономику и общественную жизнь страны. Даже в период наибольшего расцвета городов на них распространялась власть феодального правителя. Имеются упоминания о том, что в городах существовали представители государственной администрации и им в некоторых вопросах принадлежало решающее слово. Постепенно, с дальнейшим развитием феодального господства, города потеряли свою автономию. Пошлины стали собираться в казну государственными чиновниками, они же начали определять размер сборов. Феодалам жаловались доходы с лавок и ремесленных кварталов. Городские собрания распались, купеческие корпорации потеряли политическое влияние, и, наконец, с конца XIII — начала XIV в. правители стали жаловать феодалам города. С XIV в. городского самоуправления по существу не осталось и феодал стал господствовать в городе так же полновластно, как и на селе. С этого времени купцы, несмотря на свое богатство, оказались подверженными феодальному произволу: их притесняли и порой сажали в заточение, если они не давали крупных сумм, в которых нуждался тот или иной властитель.

В основе социальной организации индийского общества в (раосматриваемый период лежала кастовая система. С древности сохранилась классификация общества на четыре варны (сословия). Каждая варна подразделялась в свою очередь на множество разных каст. Большинство торгово-ремесленных каст возникло в результате разделения труда, некоторые — как следствие переселения людей в другую местность, где обычаи и верования выделяли их из остального местного населения. Ряд каст были по существу отдельными племенами, включенными в кастовую систему и получившими определенные трудовые или социальные функции. Большинство земледельческих или жреческих каст возникло благодаря богатству или власти. Каждая из каст считалась обладающей определенной степенью «чистоты» или «нечистоты» и находилась в сложных иерархических отношениях с другими кастами.

Изменилось и содержание терминов, обозначавших варны. Брахманы были не только жрецами, среди них становилось все больше землевладельцев, чиновников и военачальников. На звание кшатриев в Северной Индии теперь стали претендовать раджпуты. Традиционным занятием их кроме войны стало земледелие, хотя считалось, что прикосновение к плугу недостойно раджпута, и непосредственную обработку земли поручали зависимым от них лицам, в первую очередь джатам. В Южной Индии кшатрийские касты по существу не сложились. Представители военно-земледельческих каст здесь считались шудрами. Сам статус варны шудр повысился: шудрами стали полноправные общинные земледельцы, а с первых веков нашей эры — и часть ремесленников. На звание вайшьев претендовали купцы и богатые ремесленники.

Кастовая система в целом соответствовала классовому делению общества и освящала его. Влиятельные и богатые слои занимали высокое кастовое положение, а низшие социально-экономические группы населения принадлежали к низшим кастам. Вместе с тем если отдельные личности или роды поднимались в своем социальном положении — становились крупными землевладельцами, удачливыми военачальниками или даже государями, то им или по крайней мере их потомкам приписывали также высокое кастовое происхождение — из кшатриев или равных им каст. Целые группы шудр, занимавшихся торговлей, становились в конце концов вайшьями. Даже неприкасаемые могли иногда выбиться в положение шудр, во всяком случае претендовать на происхождение из этих каст. В то же время можно было и скатиться вниз по ступеням кастовой иерархии.

Таким образом, кастовая система способствовала в первую очередь консервации существующей социальной системы, но в случае перемен могла к ним приспособиться. В тот период кастовый строй еще не был столь окостенелым институтом, как это будет иметь место позднее.

Культура Индии VI—XII вв.

В средние века мировоззрение людей проявлялось в форме религиозных верований. В Индии религии играли очень большую роль. Этот период здесь характеризуется упадком буддизма и наступлением полного господства индуизма. Ученые спорят о причинах этого явления. Некоторые считают, что буддизм в Индии связан с господством кшатриев, стоявших во главе крупных империй. Другие считают, что буддизм с его широко разветвленной системой монастырей и паломников яе смог приспособиться к более замкнутой экономической действительности раннесредневековой Индии. Во всяком случае последний взлет буддизма в форме махаяны произошел в империи Харши, когда университет в Наяаиде привлекал к себе тысячи студентов из равных буддийских стран. Буддизм поддерживала и династия Палов в Бенгалии. Значительная часть населения здесь исповедовала буддизм вплоть до XII в. На юге Индии исчезновение буддизма отмечается уже в VIII в.

Эта перемена религии не привела к изменению образа жизни. В индуизме имеется множество всяких сект и направлений, различающихся как выбором того бога из обширною индусского пантеона, которому покланяется верующий, так и религиозными обрядами и обычаями. Однако некоторые представления и обычаи являются общими для всех индусов. Они высоко ставят понятие добродетели или долга (дхармы), заключающегося в том, чтобы твердо и неуклонно выполнять свои кастовые обязанности. Так, для высших каст их дхарма состоит в справедливом управлении или мужественном поведении на поле битвы, для низших каст — в добросовестном выполнении ими кастовой работы и в почитании лиц высокого происхождения. Индуизм внушает, что деление на касты является божественным установлением, что все касты необходимы, а положение каждого индивидуума в кастовом строе определяется его поведением в предшествующем рождении. Душа человека не умирает, а по смерти тела переходит в какое-то другое существо: если человек вел добродетельную жизнь, то в следующем рождении его кастовый статус повышается, если порочную, то он может родиться неприкасаемым или даже каким-либо мерзким животным. Поэтому все справедливо, даже если хороший человек терпит всякие беды: это ему, видимо, наказание за дурное поведение в прошлом существовании.

Общим для всех индусов было и представление об ахимсе, т. е. о том, что следует избегать нанесения вреда живому существу, а также связанное с этим поклонение ряду животных, в первую очередь корове, почитаемой всеми индусами. Общими, хотя и различающимися в подробностях, были обряды, исполняемые по всяким поводам в течение всей жизни, от рождения до смерти. Все индусы должны были приносить жертвы — некоторые животных, а большинство просто благовония и цветы, всем предписывалось в меру своих возможностей жертвовать брахманам и храмам, вое почитали как святых различного рода отшельников, аскетов, странствующих проповедников и т. п. Для всех индусов считалось также обязательным выполнять кастовые обряды и запреты, что по важности равнялось почитанию божества.

Наиболее широко было распространено поклонение богам Вишну и Шиве. С культом Шивы связано и почитание его супруги, известной в разных районах под именем Кали, Умы, Парвати и Шакти. Кали изображалась в виде свирепой богини, требовавшей кровавых жертв, а Ума и Парвати — в виде нежной матери. Ясно, что и в этом образе слилось много различных культов.

Наиболее жестоким был культ Шакти. Шакти воспринималась также как эманация могущества Шивы, и почитание Шакти было связано с тантризмом — течением в индуизме, обособившимся от других, со своими священными текстами — тантрами и со своей системой почитания божества, преимущественно женского. В тантризме господствовали элементы мистицизма, колдовства, заклинаний, а также обряды и поведение, запрещенные индуизмом (организация оргий, женитьба за пределами своей касты и т. п.). В какой-то мере тантризм иногда сравнивают с почитанием дьявола в христианских странах. Тантризм в тот период исповедовали большей частью члены низших каст и представители неарийских племен и групп.

Начиная с VI в. в Южной Индии распространились идеи бхакти (всеподавляющей любви к богу, перед которой теряют значение обрядность, аскетизм и брахманская ортодоксия). Басава, основатель секты лингаятов-шиваистов (поклоняющихся особо символу Шивы — линге, т. е. фаллосу), в XII в. сочетал идеи бхакти с тантризмом, отрицая такой принцип индуизма, как кастовый строй, настаивая не столько на соблюдении обрядности, сколько на необходимости любви к Шиве, но вместе с тем признавая достоинства аскетизма. В XII—XIII вв. лингаяты Басавы вели открытую борьбу с официальным индуизмом и джайнизмом.

С VII—IX вв. идеями бхакти проникаются и вишнуиты, а позднее бхакти стали проповедовать в Бенгалии. Поскольку бхакты (т. е. последователи бхакти) отвергали обрядность индуизма и исключительность брахманов, проповедь бхакти стала содержать нотки социального протеста.

С VI—X вв. на индийских побережьях, главным образом в портовых городах, массовой религией стал джайнизм. Наибольшей славой пользовался джайнский храм в Айхоле (Айяво-ле), построенный в VII в. В средние века возникло также много других храмов и огромных статуй Махавиры. Особенно большим влиянием пользовались джайны среди тамильского населения. Однако уже в VI—VIII вв. бхакты усиленно повели борьбу против джайнизма, и последний стал уступать свои позиции индуизму. К XV в. джайнизм сохранил некоторое влияние только в Гуджарате, хотя небольшие общины джайнов, главным образом купцов и ростовщиков, остались во многих индийских городах.

Несмотря на то что философская мысль Индии была тесно связана с религиозными представлениями, в средние века она уже стала обособляться в самостоятельную отрасль знаний.

В этот период окончательно оформились описанные выше шесть классических систем индийской философии: нъяя, вайшешика, еашкхья, йога, миманса и веданта. Эти системы считались ортодоксальными, так как признавали авторитет Вед, и (каждая из них внесла свой вклад в познание мира и законов мышления, хотя и облекала свои рассуждения в религиозно-мистическую форму. Кроме официальных систем существовали также буддийские философские школы мадхьямиков и виджнянавады, отрицавшие реальность мира и знания, а также и самого бога как творца мира. «Если бог не (имеет начала, то сам он не существует», — утверждали мадхьямики. Единственно реальным провозглашалось только чистое сознание как космическая сущность. С другой стороны, связанные с буддизмом чарваки проповедовали материалистическое учение, отрицали существование души, поскольку невозможно доказать ее существование отдельно от тела. На тех же основаниях чарваки отрицали и существование абсолютной души, или бога.

С конца VIII — начала IX в. все большую популярность приобретает система адвайта-веданта, созданная Гаудападой (родился около 780 г.) и Шанкарои (788—820 гг.). Эта система призывала возродить древнее учение Упанишад, признать единственной реальностью бога, а мир — только иллюзией, в которую верна лишь не умудренные знаниями. Целью «просветленных» людей является освобождение от иллюзий и сознание своего единства с Брахманом (богом). Шанкара был не только философом, но и религиоаным реформатором, боровшимся за очищение индуизма от позднейших наслоений. Он построил четыре монастыря и провел реформу общины аскетов-саньяси.

Однако в XI—XIII вв. философия Шанкары, понятная лишь «избранным», стала терять свое господство над умами. Рамануджа, живший в XI в., упростил систему взглядов веданты, сделав ее доступной простым людям. Согласно его теории, бог творит мир из материи, времени и души — трех отдельных от него субстанций. Для постижения бога нет необходимости в обширных знаниях священных текстов, гораздо важнее любовь к нему, которая только и может дать истинное восприятие бога. Любовь и преданность богу не зависят от кастовой принадлежности верующего. Бог же в учении Рамадуджи предстает не равнодушным творцом мира, а заинтересованным в судьбе каждого человека, он откликается на мольбы и может изменять человеческую судьбу. Философия Рама-нуджи легла в основу множества сект веданты, подготовивших позднее развитие движения бхакти.

Наука в средневековой Индии продолжала развиваться на началах, заложенных еще в древности. Большие успехи были достигнуты в области математики, астрономии и медицины. связанных с практической деятельностью людей в сельском хозяйстве, строительстве зданий и лечении.

В период VI—XIII вв. в большинстве районов Индии развивается литература на местных языках, хотя многие поэты пишут и на «высоком» языке — санскрите. Санскритская литература является в основном перепевом классических образцов к постепенно становится все более изысканной, рассчитанной на придворные круги. Ярким примером подобного творчества может служить «Рамачарита» — поэма, написанная Сандхъя-нара Нанды, жившим при дворе бенгальского правителя Рама-палы (1077—1119 гг.). Каждый ее стих имеет двойной смысл он может относиться и к эпическому Раме и к царю Рамапале, приравнивая тем самым деяния патрона автора к подвигам эпического героя. Единственным исключением является «Гитаго-винда» — написанная в XII в. поэма бенгальца Джаядевы на сюжет любви Кришны и Радхи, символизирующей стремление человеческой души к богу. Тонкое психологическое исследование и яркая образность поэмы оказали большое влияние на развитие поэзии почти на всех новоиндийсиих языках, а мистическая трактовка любовного влечения потом широко распространилась в поэзии бхакти.

Развитие литературы на местных языках происходило и в форме переложения с санскрита эпических произведений, например перевод на телуту Буддхой Редди в XIII в. эпоса «Рамаяна».

Хотя в средние века развивалась в основном поэзия, но в XII—XIII вв. появились и прозаические произведения на санскрите жанра обрамленных повестей, т. е. рассказов, связанных единым сквозным сюжетом. Таковы «Кадамбари» Бану. рассказ о двух влюбленных, дважды живших на земле в разных обличьях, и сатирический роман Дандина «Приключения десяти принцев», где подвергнуты осмеянию правители, сановники, аскеты и даже сами боги. К этому же роду произведений относится и написанный на пракрите в VII—VIII вв. плутовской роман, приписываемый Харабхадре.

На юге Индии наиболее развитой была литература на тамильском языке. Она появилась еще в первые века нашей эры, но основные ее произведения — «Курал» («Двустишия») Тируваллувара и эпические поэмы «Сказание о браслете» и «Манимехалеи» — разные исследователи относят к периоду между II и VI вв. С VIII—IX вв. получила распространение поэзия бхакти, воспевавшая мистическое единение человека с богом в форме любви юноши и девушки. Гимны алваров и найянаров (вишнуистских и шиваистских проповедников бхакти), отличавшиеся большой лиричностью, распевались как народные песни.

В Северной Индии, первой испытавшей натиск тюркских завоевателей, появился новый жанр героической поэмы на местном языке. Такова написанная на хинди поэма Чанд Бар-даи (1126—1196 гг.) «Притхвираджанрасо» («Баллада о Прит-хвирадже»), где в тоне панегирика описана борьба Притхви-раджа Чаухана с мусульманскими захватчиками.

В искусстве наибольшее развитие получили архитектура и скульптура. В VI—VIII вв. строились главным образом пещерные храмы (в Эллоре, Элефанте, позднее пещеры Аджан-ты) или храмы, высеченные из монолита, например храмы Махабалипурама, или ратха (храм в виде колесницы) в Кона-раке. Это не требовало столь сложной техники: легче было выбить пустоты в скале, чем тесать камни, перевозить их по тропам на дальние расстояния и складывать высокие и прочные здания. В Аджанте пещерные храмы принадлежали буддистам, но в Эллоре рядом находятся пещеры буддистов, индусов и джайнов. Пещерные храмы были украшены барельефами, скульптурой или росписью. Наиболее известны огромные многофигурные барельефы «Сошествие Ранги на землю» в Махабалипураме (VII в.) и «Раван, потрясающий гору Кайласу» в Эллоре с восседающими на горе Шивой и Парвати.

С IX в. храмы стали уже строить из тесаных камней. На севере Индии храмы были параболической (удлиненно-овальной) формы, на верхушке их располагали зонт в виде лотоса, на юге же — в форме прямоугольной пирамиды. Внутренние помещения были низкими и темными — это святилища, куда доступ разрешался не всем. Основная толпа верующих совершала обход храма снаружи. Во дворе храмов, а также на стенах их стояли скульптуры, изображающие сцены эпоса или в символической форме трактующие почитание того бога, которому посвящен храм. С течением времени, особенно на юге Индии, скульптурных деталей стало так много, что сами храмы являлись как бы постаментом для них: статуи, горельефы и барельефы заполняли все пространство стен в высоту храма, и глаз уже не воспринимал отдельных сцен или скульптур. Таковы, например, храмы в Кхаджурахо (ок. 954— 1050 гг.), где барельефы, главным образом эротического содержания, представляют иллюстрации к трактату о любви «Камасугра», в Конараке (1234—1264 гг.), в Ориссе, где храм покрыт от основания до крыши столь тонким и сложным скульптурным орнаментом, что каждый камень похож на ювелирное изделие. В дальнейшем происходит вырождение монументальной скульптуры. С XIV в. создавались уже лишь отдельные статичные канонические фигуры, стали исчезать прежние живость и разнообразие. Однако в тамильских районах широко развилось искусство мелкого бронзового литья, сохранившего реалистичность и жизненность жеста. Одна из лучших таких статуэток, «Шива Натараджа» («Танцующий Шива»), повторялась потом неоднократно с небольшими вариациями на всем юге Индии.

Фрески, распространенные в пещерах Аджанты, с VIII в. исчезают. Другие произведения живописи этого периода фактически не сохранились. Находились в упадке также театр и искусство танца. Только на юге Индии при храмах поддерживалось искусство классического танца, связанного с богослужением.

⇐ Предыдущая16171819202122232425Следующая ⇒

Поделиться: