О ТЕЛАХ ПОДЧИНЕННЫХ: О ПРИРОДЕ И СВОЙСТВАХ

Глава 1

Аристотель в первой книге “Метеоров” пишет, что прекрасно и похвально стремиться к глубоким исследованиям первой причины, которая управляет удивительным согласием причин вторичных, и мудрые видят действия всех вещей, достигая выяснения этих скрытых причин.

Итак мы видим, что тела небесные оказывают такое действие на элементы и на простое свойство материи простого элемента, потому что из материи воды, например, они могут извлечь качества (модальности) воздушной формы и огненной формы.

Всякий естественный принцип активности производит в процессе своего действия умножение себя самого, как огонь, переданный дереву, извлекает из дерева еще большее количество огня.

Мы же здесь говорим о деятелях (агентах) более важных, чем существующие в природе.

Тела сверхнебесные всегда представляются нашим глазам облеченными в материальную форму элемента, но не участвующими в материи этого элемента; эти сферы суть сущности много более простые и тонкие, мы только воспринимаем внешние проявления, оформленные (конкретизированные) ими же самими. И Роджериус очень хорошо представил это: “Всякий принцип активности, — говорит он, — оказывает действие на свое частное подобие, это последнее изменяется в то же время по принципу пассивного восприятия, но без специфически отличного принципа активности им порожденного; например, пакля, будучи помещенной около огня, причем, без касания, умножит его вид, как всякий другой принцип активности, и этот вид будет умножен и собран в паклю настолько же естественным действием и продолжением огня, насколько и склонностью к пассивности, которой обладает пакля; она затем оживится до совершения полного действия огня. Поэтому ясно, что подобие огня не отличается от огня самого по себе (in specie). Но достоверные принципы обладают действием специфической интенсивности такого сорта, что они могут ее подтверждать на их частном подобии, умножаясь и возобновляясь беспрестанно во всех вещах; таков огонь. Другие, напротив, не могут умножать свой вид на подобии и изменять каждую вещь самими собой, таков человек.

В самом деле, человек не может воздействовать умножением своего подобия, как он воздействует своим отдельным действием, поскольку его сложность всегда обязывает к исполнению множественных действий. Это потому, как доказывает Роджериус в книге “О влияниях” (de Influentiis), что если бы человек мог, напротив, производить мощное воздействие посредством своего подобия, как огонь, то было бы вне всякого сомнения, что его вид будет истинно человек, откуда нельзя не сделать вывод, что умноженное подобие человека не будет совершенно человеком, и тот будет помещен тогда над его видом.

Следовательно, когда тела сверхнебесные оказывают свое действие на элементы, они воздействуют своим подобием и, более того, производят некоторые подобные себе вещи и почти того же вида. Итак, поскольку они производят элемент элемента и элементную вещь вещи элементарной, с необходимостью следует участие их самих в природе элемента. И, ради лучшего понимания этого, надо обратить внимание на то, что солнце производит огнем в телах насыщенных уриновой водой и телах кристально сферических.

Кроме того, ты должен знать, что всякий принцип активности, согласно тому, как это показано в книге “О влияниях”, умножает свое подобие, следуя по линии прямо и строго перпендикулярной, и это очевидно на примере с огнем и паклей, которые “пересекаются” друг с другом по линии, взятой идеально перпендикулярно, то же самое видно, когда урина или кристалл помещены на солнце и подвергаются влиянию солнечных лучей, которые им подобны. Если оперируют посредством зеркала, когда луч солнца будет спроецирован (брошен) на него перпендикулярно, его увидят проходящим через воду или прозрачное тело полностью без преломления там по причине крайнего коэффициента мощности его действия; если же, напротив, он брошен по линии не прямо перпендикулярной, он будет преломляться на поверхности тел, и новый луч сформируется в наклонном направлении; точка пересечения этих двух лучей окажется на линии, взятой идеально перпендикулярно. И это есть точка максимальной энергии солнечного жара, так как если там поместить паклю или любое другое горючее тело, они воспламенятся немедленно.

В результате же всего этого, когда подобие солнца (то есть солнечных лучей) поддержано продолженным действием самого солнца, оно породит огонь. Солнце обладает таким образом принципом и свойствами огня, как это обнаружено зажигательным зеркалом.

Устройство такого сорта зеркал из в совершенстве отполированной стали такой формы или расположения, что, собирая пучки солнечных лучей, они проецируют их далее в единую линию большой силы накаленности; помещают такое зеркало около городов, поселков или любого другого места, каковые не медлят возгораться, как об этом говорит Афан в книге “Зажигательные зеркала”.

Ясно, что солнце и другие сверхнебесные тела участвуют не в каждом проявлении (manier) материи Элементала, и таким образом они свободны от тлена, легкости и тяжести.

Здесь надо провести одно различение среди элементов: некоторые суть простые и бесконечно чистые, не имеющие необходимо изменяющегося свойства для развития в другой план модализации (видоизменения), так как материя, которой они сформированы, находясь разграниченной более совершенной формой, которая ему может подходить, они не желают другого; и от этих элементов суть, вероятно, формы тел сверхнебесных. Поэтому мы помещаем, в самом деле, воду выше небесного свода и кристалла (хрусталика). Также мы можем сказать столько о других элементах, о тех элементах, из которых составлены тела сверхнебесные божественной мощью или интеллигенциями, в каковых они министериализовались. Этими элементами не могут быть порождены ни тяжесть, ни легкость, поскольку они суть акциденции, не принадлежащие к владениям грубого и тяжелого. Однако они производят феномен окрашивания, поскольку различия в освещении должны заключаться во флюиде из серии невесомого. Эти сверхнебесные тела проявляются в действительности золотистым цветом и более сверкающими как если бы они были ударены сами собой лучом света, так же как золотой блестящий щит и проецировать свое сияние, каковое ударено лучами солнца. Астрологи же аттрибутируют этим элементам причину сияния и золотого цвета звезд, как это было достаточно продемонстрировано Исааком и Роджериусом в книге “О чувстве” (de Sensu), и из того, что они порождены некоторым количеством элементов следует, что обладать ими — в природе элементала.

Но как эти элементы по сути природы чисто бесконечной и никогда не смешанной ни с какой подчиненной субстанцией, из этого с необходимостью следует, что в телах небесных они должны находиться помещенными и соразмерными такого сорта, что они не могут отделяться одни от других. И это ничуть не будет удивительным, поскольку в соединении по природе в процессе искусства, я отделял сами по себе четыре элемента нескольких подчиненных тел, таким образом, чтобы получить каждое отдельно, будь то вода, огонь или земля; я очищал каждое насколько было возможно от этих элементов один за другим тайной операцией, и, это закончив, я их соединил вместе и получил вещь удивительную (quaedam admirabilis res), которая не была сложена из каждого элемента в отдельности, так как будучи оставлена на такое долгое время какое возможно в огне она не была им охвачена и не восприняла никаких изменений. Не будем же удивляться, если тела небесные по природе нетленны, поскольку они составлены полностью из элементов, и это есть без всякого сомнения субстанция, которую я получил во многом при участии природы этих тел. Поэтому Гермоген, который был трижды велик (triplex fuit) в философии, выразился таким образом: “Это сделало мне великую радость ничего другого подобного достигнуть в совершенствовании моего творения и видеть квинтессенцию без всякой смеси материи элементов подчиненных”.

Одна часть огня обладает большей потенциальной энергией, чем сто частей воздуха, и следовательно одна часть огня может легко укротить тысячу частей земли. Мы не знаем, следуя каким абсолютным весовым пропорциям делается смесь этих элементов; однако, практикуя наше искусство, мы заметили, что когда четыре элемента извлечены из тел и очищены каждый отдельно, надо для операции их соединения взять равные веса воздуха, воды и земли, тогда как добавляется только шестнадцатая часть огня. Этот состав действительно сформирован из всех элементов, каковые, однако, свойства огня преобладают в этих других. Так как бросая одну часть на тысячу меркурия, можно отметить, что он сгущается и становится красным. Это потому, что явно такой состав приближен к сущности тех тел небесных, поскольку в трансмутации он ведет себя подобно более энергичному принципу активности.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 1

Аристотель в первой книге “Метеоров” пишет, что прекрасно и похвально стремиться к глубоким исследованиям первой причины, которая управляет удивительным согласием причин вторичных, и мудрые видят действия всех вещей, достигая выяснения этих скрытых причин.

Итак мы видим, что тела небесные оказывают такое действие на элементы и на простое свойство материи простого элемента, потому что из материи воды, например, они могут извлечь качества (модальности) воздушной формы и огненной формы.

Всякий естественный принцип активности производит в процессе своего действия умножение себя самого, как огонь, переданный дереву, извлекает из дерева еще большее количество огня.

Мы же здесь говорим о деятелях (агентах) более важных, чем существующие в природе.

Тела сверхнебесные всегда представляются нашим глазам облеченными в материальную форму элемента, но не участвующими в материи этого элемента; эти сферы суть сущности много более простые и тонкие, мы только воспринимаем внешние проявления, оформленные (конкретизированные) ими же самими. И Роджериус очень хорошо представил это: “Всякий принцип активности, — говорит он, — оказывает действие на свое частное подобие, это последнее изменяется в то же время по принципу пассивного восприятия, но без специфически отличного принципа активности им порожденного; например, пакля, будучи помещенной около огня, причем, без касания, умножит его вид, как всякий другой принцип активности, и этот вид будет умножен и собран в паклю настолько же естественным действием и продолжением огня, насколько и склонностью к пассивности, которой обладает пакля; она затем оживится до совершения полного действия огня. Поэтому ясно, что подобие огня не отличается от огня самого по себе (in specie). Но достоверные принципы обладают действием специфической интенсивности такого сорта, что они могут ее подтверждать на их частном подобии, умножаясь и возобновляясь беспрестанно во всех вещах; таков огонь. Другие, напротив, не могут умножать свой вид на подобии и изменять каждую вещь самими собой, таков человек.

В самом деле, человек не может воздействовать умножением своего подобия, как он воздействует своим отдельным действием, поскольку его сложность всегда обязывает к исполнению множественных действий. Это потому, как доказывает Роджериус в книге “О влияниях” (de Influentiis), что если бы человек мог, напротив, производить мощное воздействие посредством своего подобия, как огонь, то было бы вне всякого сомнения, что его вид будет истинно человек, откуда нельзя не сделать вывод, что умноженное подобие человека не будет совершенно человеком, и тот будет помещен тогда над его видом.

Следовательно, когда тела сверхнебесные оказывают свое действие на элементы, они воздействуют своим подобием и, более того, производят некоторые подобные себе вещи и почти того же вида. Итак, поскольку они производят элемент элемента и элементную вещь вещи элементарной, с необходимостью следует участие их самих в природе элемента. И, ради лучшего понимания этого, надо обратить внимание на то, что солнце производит огнем в телах насыщенных уриновой водой и телах кристально сферических.

Кроме того, ты должен знать, что всякий принцип активности, согласно тому, как это показано в книге “О влияниях”, умножает свое подобие, следуя по линии прямо и строго перпендикулярной, и это очевидно на примере с огнем и паклей, которые “пересекаются” друг с другом по линии, взятой идеально перпендикулярно, то же самое видно, когда урина или кристалл помещены на солнце и подвергаются влиянию солнечных лучей, которые им подобны. Если оперируют посредством зеркала, когда луч солнца будет спроецирован (брошен) на него перпендикулярно, его увидят проходящим через воду или прозрачное тело полностью без преломления там по причине крайнего коэффициента мощности его действия; если же, напротив, он брошен по линии не прямо перпендикулярной, он будет преломляться на поверхности тел, и новый луч сформируется в наклонном направлении; точка пересечения этих двух лучей окажется на линии, взятой идеально перпендикулярно. И это есть точка максимальной энергии солнечного жара, так как если там поместить паклю или любое другое горючее тело, они воспламенятся немедленно.

В результате же всего этого, когда подобие солнца (то есть солнечных лучей) поддержано продолженным действием самого солнца, оно породит огонь. Солнце обладает таким образом принципом и свойствами огня, как это обнаружено зажигательным зеркалом.

Устройство такого сорта зеркал из в совершенстве отполированной стали такой формы или расположения, что, собирая пучки солнечных лучей, они проецируют их далее в единую линию большой силы накаленности; помещают такое зеркало около городов, поселков или любого другого места, каковые не медлят возгораться, как об этом говорит Афан в книге “Зажигательные зеркала”.

Ясно, что солнце и другие сверхнебесные тела участвуют не в каждом проявлении (manier) материи Элементала, и таким образом они свободны от тлена, легкости и тяжести.

Здесь надо провести одно различение среди элементов: некоторые суть простые и бесконечно чистые, не имеющие необходимо изменяющегося свойства для развития в другой план модализации (видоизменения), так как материя, которой они сформированы, находясь разграниченной более совершенной формой, которая ему может подходить, они не желают другого; и от этих элементов суть, вероятно, формы тел сверхнебесных. Поэтому мы помещаем, в самом деле, воду выше небесного свода и кристалла (хрусталика). Также мы можем сказать столько о других элементах, о тех элементах, из которых составлены тела сверхнебесные божественной мощью или интеллигенциями, в каковых они министериализовались. Этими элементами не могут быть порождены ни тяжесть, ни легкость, поскольку они суть акциденции, не принадлежащие к владениям грубого и тяжелого. Однако они производят феномен окрашивания, поскольку различия в освещении должны заключаться во флюиде из серии невесомого. Эти сверхнебесные тела проявляются в действительности золотистым цветом и более сверкающими как если бы они были ударены сами собой лучом света, так же как золотой блестящий щит и проецировать свое сияние, каковое ударено лучами солнца. Астрологи же аттрибутируют этим элементам причину сияния и золотого цвета звезд, как это было достаточно продемонстрировано Исааком и Роджериусом в книге “О чувстве” (de Sensu), и из того, что они порождены некоторым количеством элементов следует, что обладать ими — в природе элементала.

Но как эти элементы по сути природы чисто бесконечной и никогда не смешанной ни с какой подчиненной субстанцией, из этого с необходимостью следует, что в телах небесных они должны находиться помещенными и соразмерными такого сорта, что они не могут отделяться одни от других. И это ничуть не будет удивительным, поскольку в соединении по природе в процессе искусства, я отделял сами по себе четыре элемента нескольких подчиненных тел, таким образом, чтобы получить каждое отдельно, будь то вода, огонь или земля; я очищал каждое насколько было возможно от этих элементов один за другим тайной операцией, и, это закончив, я их соединил вместе и получил вещь удивительную (quaedam admirabilis res), которая не была сложена из каждого элемента в отдельности, так как будучи оставлена на такое долгое время какое возможно в огне она не была им охвачена и не восприняла никаких изменений. Не будем же удивляться, если тела небесные по природе нетленны, поскольку они составлены полностью из элементов, и это есть без всякого сомнения субстанция, которую я получил во многом при участии природы этих тел. Поэтому Гермоген, который был трижды велик (triplex fuit) в философии, выразился таким образом: “Это сделало мне великую радость ничего другого подобного достигнуть в совершенствовании моего творения и видеть квинтессенцию без всякой смеси материи элементов подчиненных”.

Одна часть огня обладает большей потенциальной энергией, чем сто частей воздуха, и следовательно одна часть огня может легко укротить тысячу частей земли. Мы не знаем, следуя каким абсолютным весовым пропорциям делается смесь этих элементов; однако, практикуя наше искусство, мы заметили, что когда четыре элемента извлечены из тел и очищены каждый отдельно, надо для операции их соединения взять равные веса воздуха, воды и земли, тогда как добавляется только шестнадцатая часть огня. Этот состав действительно сформирован из всех элементов, каковые, однако, свойства огня преобладают в этих других. Так как бросая одну часть на тысячу меркурия, можно отметить, что он сгущается и становится красным. Это потому, что явно такой состав приближен к сущности тех тел небесных, поскольку в трансмутации он ведет себя подобно более энергичному принципу активности.

Глава 2.

О ТЕЛАХ ПОДЧИНЕННЫХ: О ПРИРОДЕ И СВОЙСТВАХ

Поделиться: