Страхи и боязни дошкольников

 

После трех лет у детей обычно появляется боязнь животных и темноты[36], достигая пика в четыре года. Побывав в больнице, они начинают бояться уколов и людей в белых халатах, причиняющих боль. Дети боятся спать одни при выключенном свете. Обсуждая природу этого страха, К. Д. Ушинский [276] писал, что Рид и Руссо думают, что дети уже по природе боятся темноты, но что он скорее согласен с Бэном, отвергающим эту боязнь. Темнота, писал К. Д. Ушинский, скрывая от нас окружающее, может сильно способствовать развитию в нас всякого рода страхов, которые зависят уже от других причин, но сама по себе темнота едва ли может быть причиной страха.

 

Как и человек на ранних ступенях своего социального развития, ребенок первых лет жизни боится всего нового и неизвестного, одушевляет предметы и сказочные персонажи, опасается незнакомых животных и верит что он и его родители будут жить вечно. У маленьких детей все реально, следовательно, их страхи также носят реальный характер. Баба-яга – это живое существо, обитающее где-то рядом, а Дядя только и ждет, чтобы забрать их в мешок, если не будут слушаться родителей. Только постепенно складывается объективный характер представлений, когда учатся различать ощущения, справляться с чувствами и мыслить абстрактно-логически. Усложняется и психологическая структура страхов вместе с приходящим умением планировать свои действия и предвидеть действия других, появлением способности к сопереживанию, чувством стыда, вины, гордости и самолюбия. Эгоцентрические, основанные на инстинкте самосохранения, страхи дополняются социально опосредованными, затрагивающими жизнь и благополучие других, вначале родителей и ухаживающих за ребенком, а затем и людей вне сферы его непосредственного общения.

 

Захаров А. И.[110]

 

Между тем родители из индейского племени навахо считают, что детские страхи – нормальная и здоровая реакция; они полагают, что бесстрашным ребенком руководит невежество и безрассудство. Так, в одном из исследований [501] родители из племени навахо перечислили около двадцати двух источников страха своих детей, включая боязнь сверхъестественных существ. В противоположность этому англо-американские родители из сельских районов штата Монтана назвали в среднем по четыре причины страха своих детей.

А. Джерсилд и Ф. Холмс [405] показали, что к шести годам боязнь звуков и незнакомых предметов постепенно уменьшается, а страх перед воображаемыми ситуациями в возрасте пяти-шести лет заметно усиливается (рис. 11.2). Через полвека было показано, что страх темноты, боязнь одиночества, чужих людей и незнакомых предметов стали появляться в более раннем возрасте [376].

По данным П. С. Зобова [116], в дошкольном возрасте преобладают мнимые (выдуманные, фантастические) страхи над реальными, в содержании которых фигурируют фантастические образы из прочитанных сказок, фильмов ужасов и т. п.; в последующие годы значимость мнимых опасностей снижается, а реальных – возрастает (табл. 11.1).

Обращает на себя внимание смена доминирующих боязней в каждой возрастной группе. У четырехлетних доминирует боязнь темноты, у пятилетних – боязнь животных, у шестилетних – боязнь смерти, у семилеток – боязнь опоздания в школу и боязнь ошибки.

Другая тенденция – уменьшение с возрастом частоты проявления одних видов боязней и появление новых видов боязней.

 

Рис. 11.2. Стимулы, вызывающие страх у детей до шести лет

 

Опрос А. И. Захаровым [ПО] младших дошкольников показал, что наиболее частые страхи перед Бабой-ягой, Кощеем и Бармалеем наблюдаются у мальчиков в три года, у девочек в четыре года (соответственно 34, 28 и 34 % мальчиков и 50, 42 и 47 % девочек).

 

Маша [три года два месяца]

Вечером зашла ко мне:

– Давай книгу читать.

– Какую?

– Много-много разных.

– Ну все-таки, какую? «Амба-Хамба» хочешь? – Нет.

– Почему?

– Я боюсь там хозяина, которого собака укусила.

‹…› Огорчительно, что не проходят ее страхи. Стоит ей остаться одной в комнате, как уже слышишь:

– Боюсь! Я боюсь!

Мама говорит, что Машка ей не один раз жаловалась, будто ей мерещатся какие-то глаза. И бабушке она говорила:

– Бабушка, ты видишь? ОН смотрит!

А сегодня под утро проснулась и разбудила мать:

– Мама, я боюсь. ОН там стоит… с глазами вот такими. ‹…›

Маша [четыре года один месяц]

Засыпает вечером хорошо. И не боится. Сама заметила это и похвалилась:

– Мамочка, я теперь не боюсь спать (одна).

Вообще, кажется, прошел, слава богу, этот период страхов, когда она на каждом шагу подвывала: «Бою-у-усь. Собаку боюсь! Машину боюсь! В коридоре боюсь. На кухне боюсь».

 

Пантелеев Л. Наша Маша. Книга для родителей. Л.: Детская литература, 1976. С. 144, 145, 260.

 

 

Таблица 11.1. Выраженность боязней у дошкольников, % случаев

 

Среди реальных страхов в дошкольные годы первое место занимает боязнь воды; второе – страх, вызванный угрозой нападения животных, третье – боязнь падения с большой высоты и боязнь дорожно-транспортных происшествий.

По данным Е. М. Здесенко [111], в четыре года у детей доминирует страх темноты (41 % ответов), в пять лет – боязнь животных (53 % ответов), в шесть лет – страх собственной смерти и смерти родителей (47 % ответов).

А. И. Захаров [109], выделив двадцать девять страхов детей, путем опроса последних выявил существенное увеличение их количества в преддошкольном возрасте (табл. 11.2). Кроме того, обнаружилось, что у девочек количество страхов больше, чем у мальчиков, за исключением показателей в трехлетнем возрасте.

У многих дошкольников возникновение страха темноты связано с их фантазиями и сновидениями, а не с реальными событиями их жизни. Тигры и привидения могут возникать в воображении ребенка в результате противоречия между его зависимостью и стремлением к автономии.

 

Таблица 11.2. Среднее количество страхов у детей разного возраста

 

Боязнь наказания. Этот вопрос уже обсуждался в параграфе 10.7. Добавлю лишь, что частые и особенно жестокие физические наказания за проступки могут вызвать у детей боязнь ответственности и, чтобы избежать ее, неадекватное поведение. А. И. Захаров [110] в связи с этим приводит один случай, имевший место в больнице с очень послушным, тихим, серьезным мальчиком шести лет, который нечаянно разбил термометр. Ребята, находившиеся с ним в одной палате, дружно заявили, что медицинская сестра накажет его, и страх перед этим у фобического мальчика был настолько велик, что он, не задумываясь, разжевал градусник вместе с ртутью и проглотил, скрывая следы своего «преступления».

Из сказанного не следует, однако, что родители и взрослые должны полностью отказаться от наказания детей, но оно должно применяться дозированно и в адекватной форме.

Насколько будет выражена та или иная боязнь и будет ли она выражена вообще, зависит от индивидуальных особенностей психического развития и конкретных социальных условий, в которых происходит формирование личности ребенка. Многое зависит от особенностей родителей и обстановки в семье. Так, Л. В. Орлова [211], опросив сто сорок детей в возрасте пяти-шести лет и сто пять родителей, выявила, что внушенные боязни дошкольников – результат усвоения чужого, и прежде всего родительского, опыта под влиянием внушения.

Это доказывается тем, что существует позитивная связь между уровнями боязни родителей и уровнями внушенных боязней у детей старшего дошкольного возраста.

Вследствие этого уровень боязни родителя является предиктором выраженности внушенных боязней у детей старшего дошкольного возраста.

Л. В. Орлова показала также, что внушенных боязней у дошкольников больше, чем невнушенных (рис. 11.3).

А. И. Захаров отмечает, что у детей, живущих в отдельных квартирах, боязни встречаются чаще, чем у детей из коммунальных квартир (особенно у девочек), и объясняет это тем, что в коммунальной квартире много взрослых, больше сверстников, возможностей для совместных игр и меньше боязней. В отдельных квартирах дети лишены непосредственных контактов друг с другом, у них больше вероятность появления боязни одиночества, темноты, страшных снов, чудовищ и т. д. В первую очередь это относится к единственным детям, по отношению к которым взрослые проявляют больше беспокойства и опеки.

 

Рис. 11.3. Выраженность внушенных и невнушенных боязней у дошкольников. По вертикали – выраженность боязней, %; по горизонтали: I – медицинские боязни; II – боязнь причинения физического вреда; III – боязнь смерти; IV – боязнь животных; V – боязнь сказочных персонажей; VI – боязнь страшных снов, боязнь темноты; VII – социально опосредованные боязни; VIII – пространственные боязни

 

Еще одним фактором, способствующим появлению боязни у детей, является отсутствие эмоционально насыщенных игр, которые всегда были самым естественным способом изживания страхов, так как в них в иносказательной форме воспроизводятся многие из вызывающих страх жизненных коллизий. Не играют же дети во многом потому, что имеют слишком строгих родителей, считающих игру баловством и пустым времяпрепровождением.

Главенство в семье матери или отца. Склонность детей к различным видам боязни, пишет А. И. Захаров, может быть связана с постоянно испытываемой матерью нервно-психической перегрузкой вследствие вынужденной или преднамеренной подмены семейных ролей (прежде всего роли отца). Так, мальчики и девочки боятся чаще, если считают главной в семье мать, а не отца. Работающая и доминирующая в семье мать часто беспокойна и раздражительна в отношениях с детьми, чем и вызываются ответные реакции беспокойства. Доминирование матери приводит к недостаточно активной позиции и недостаточному авторитету отца в семье, что затрудняет общение с ним мальчика и увеличивает возможность передачи беспокойства со стороны матери. Если мальчики пяти – семи лет в воображаемой игре «Семья» выбирают роль не отца, как это делают большинство их сверстников, а матери, то боязней у них больше.

Вообще, отмечает А. И. Захаров, матери ввиду более тесного биологического и эмоционального контакта с детьми склонны в большей степени, чем отцы, передавать свои страхи, хотя бы в силу инстинктивного стремления предохранить от повторения своих страхов. Но именно этим привлекается особое внимание к опасности, лежащей в основе того или иного страха. Если учесть тревожность матерей, беззащитность детей и неуверенность в себе, то появление страхов не будет казаться чем-то необычным. В целом матери более «успешно» передают детям беспокойство, тревожность, страхи, а отцы – мнительность, сомнения в правильности своих действий. Вместе это и порождает тревожно-мнительный способ реагирования у детей как базис возникновения страхов, опасений, предчувствий и сомнений.

На количество боязней оказывает влияние состав семьи. У девочек и мальчиков старшего дошкольного возраста число страхов заметно выше в неполных семьях, что подчеркивает особую чувствительность этого возраста к разрыву отношений между родителями. Именно в пять – семь лет дети в наибольшей степени стремятся идентифицировать себя с родителем того же пола, т. е. мальчики хотят быть во всем похожими на наиболее авторитетного для них в эти годы отца как представителя мужского пола, а девочки – на свою мать, что придает им уверенность в общении со сверстниками своего пола. Если у мальчиков отсутствие отца и защиты с его стороны, как и чрезмерно опекающее, замещающее отношение матери, ведет к несамостоятельности, инфантильности и страхам, то у девочек нарастание страхов зависит скорее от самого факта общения с беспокойной, лишенной опоры матерью.

Количество детей в семье. Наиболее подвержены боязням единственные дети в семье. Единственный ребенок, пишет А. И. Захаров, «находится, как правило, в более тесном эмоциональном контакте с родителями и легко перенимает их беспокойство. Родители, нередко охваченные тревогой не успеть что-либо сделать для развития ребенка, стремятся максимально интенсифицировать и интеллектуализировать воспитание, опасаясь, что их чадо не будет соответствовать непомерно высоким в их представлении социальным стандартам. В результате у детей возникают внушенные, зачастую необоснованные страхи не соответствовать чему-либо, быть непризнанным кем-либо» [НО, с. 28]. Нередко единственный ребенок в семье не может справиться со своими переживаниями и боязнями и ощущает себя несчастным в своем «счастливом» детстве. Увеличение числа детей в семье, когда есть с кем пообщаться, поиграть, обычно способствует уменьшению страхов, в то время как увеличение числа взрослых может действовать противоположным образом, если они заменяют ребенку весь окружающий мир, создавая искусственную среду, в которой нет места сверстникам, детскому смеху, радости, проказам, непосредственному выражению чувств.

Возраст родителей. А. И. Захаров отмечает, что немаловажное значение для возникновения тревоги и боязней у детей имеет возраст родителей. Как правило, у молодых, эмоционально непосредственных и жизнерадостных родителей дети менее склонны к проявлениям беспокойства и тревоги. У «пожилых» родителей (после тридцати и особенно после тридцати пяти лет) дети более беспокойны, что отражает преимущественно тревожность матери, поздно вышедшей замуж и долго не имевшей детей.

 

Возвращаясь в возраст трех – пяти лет, заметим, что страхов значительно меньше у детей, имеющих возможность общения со сверстниками. Это неудивительно, поскольку именно тогда раскрывается вся палитра эмоций, приобретаются навыки защиты, адекватного восприятия неудачи и гибкость поведения в целом. В этом отношении гораздо лучше лишний раз сходить на детскую площадку и постараться через совместную игру наладить взаимодействие детей разного пола, чем посетить врача с единственной целью получения очередной дозы транквилизаторов для неконтактного и боязливого, с точки зрения родителей, ребенка. Нужен здесь не транквилизатор, а активизатор – сверстники и собственная активность родителей, своевременно поддерживающих и развивающих инициативу детей и играющих с ними.

Способствует страхам и более чем благополучная атмосфера в семье, но с чрезмерной опекой, постоянным нахождением рядом взрослых, предупреждением каждого самостоятельного шага ребенка. Всем этим непроизвольно подчеркивается, что он слабый и беззащитный перед окружающим его миром, полным неизвестности и опасности.

Не дает сформироваться адекватной психологической защите от страхов и слишком уступчивое, нерешительное поведение родителей, постоянно сомневающихся в правоте своих действий и уже этим обнаруживающих непоследовательность своих требований и решений.

 

Захаров А. И. [110, с. 62]

 

Типичным для детей в возрасте пяти – семи лет, пишет А. И. Захаров, является боязнь чертей как нарушителей социальных правил и сложившихся устоев, а заодно и как представителей потустороннего мира. В большей степени подвержены боязни чертей послушные дети, испытавшие характерное для возраста чувство вины при нарушении правил, предписаний по отношению к значимым для них авторитетным лицам.

А. И. Захаров пишет, что есть так называемые немые страхи, часто отрицаемые детьми при опросе, но признаваемые родителями, это прежде всего ситуативные страхи опоздания (у дошкольников), животных и неожиданных звуков. Наоборот, в группе невидимых страхов, не указываемых родителями, но признаваемых детьми, многочисленны страхи наказания, крови, войны и стихии, смерти родителей и открытых пространств. У мальчиков семи – десяти лет к ним присоединятся страхи скелетов, призраков, т. е. персонажей так называемых ужастиков.

 

Обычно более чувствительны к определению страхов родители, обладающие достаточной эмоциональностью и впечатлительностью, а также тревожно-мнительными чертами характера. Но и в этом случае количество фактически признаваемых детьми страхов будет большим. Как бы там ни было, лучше всего определяются те страхи у детей, которые были в детстве у самих родителей. Из подобных общих страхов выделяются страхи смерти родителей (у родителей в детстве страхи смерти своих родителей), наказания (у отцов в большей степени), высоты, глубины и темноты (более выражено у матерей). Есть и свойственные только матерям общие с детьми страхи: сделать что-либо не так (неправильно) и не успеть. У отцов к подобным страхам можно отнести страхи уколов и боли (что одно и то же), отражая этим большую чувствительность мужчин к боли. Знание общности страхов у родителей и детей позволяет лучше прогнозировать вероятность их распространения (индукции) в семье.

 

Захаров А. И. [110, с. 114]

 

Следует отметить, что иногда родители жалуются не на то, что их ребенок всего боится, а на то, что он ничего не боится. А. И. Захаров отмечает по этому поводу, что «если не брать крайних случаев влияния алкоголизма родителей, общего психического недоразвития (олигофрения) и врожденной психической патологии у детей (психопатия), то отсутствие чувства опасности и страхов вызвано органическим поражением головного мозга в результате тяжелой патологии беременности и родов, повреждений при ушибах и инфекционных осложнений» [110, с. 31].

 

11.3. Страхи и боязни детей школьного возраста [37]

 

В младшем школьном возрасте, пишет А. И. Захаров, «ведущий страх – это страх быть не тем, о ком хорошо говорят, кого уважают, ценят и понимают.

 

Другими словами, это страх не соответствовать социальным требованиям ближайшего окружения, будь то школа, сверстники или семья. Конкретными формами страха „быть не тем“ являются страхи сделать не то, не так, неправильно, не так, как следует, как нужно. Они говорят о нарастающей социальной активности, об упрочении чувства ответственности, долга, обязанности, т. е. о том, что объединено в понятие „совесть“ как центральное психологическое образование данного возраста. Совесть неотделима от чувства вины как регулятора нравственно-этических отношений еще в старшем дошкольном возрасте. ‹…› Страхи „не успеть“, „опоздать“ и будут отражением гипертрофированного чувства вины из-за возможного совершения осуждаемых взрослыми, прежде всего родителями, неправильных действий. ‹…› [Свое несоответствие] требованиям и ожиданиям окружающих у школьников – тоже разновидность чувства вины, но в более широком, чем семейный, социальном контексте. ‹…› Из этого вовсе не следует, что страх несоответствия – удел каждого школьника. Здесь многое зависит от установок родителей и учителей, их нравственно-этических и социально-адаптивных качеств личности. Можно, опять же, „перегнуть палку“ и связать детей таким количеством правил и условностей, запретов и угроз, что они будут бояться, как кары небесной, любого невинного для возраста, тем более случайного, нарушения поведения, получения не той оценки и, более широко, любой неудачи. Закодированные таким образом младшие школьники будут находиться в состоянии постоянного психического напряжения, скованности и, нередко, нерешительности из-за трудностей своевременного, не регламентированного свыше, самостоятельного принятия решений» [110, с. 80–81].

Школьники младших и средних классов чаще всего отмечают реальные опасности, затем – мнимые. Имеют место и престижные опасности. Из реальных страхов преобладает боязнь воды и высоты, боязнь животных, опасения за здоровье родных и близких. Среди мнимых страхов выделяются боязнь темноты и недовольства взрослых.

Следует иметь в виду, что страхи у подростков – не столь редкое явление, но они обычно тщательно скрываются. Впечатлительные подростки боятся физического уродства, что иногда выражается в нетерпимости к физическим недостаткам других людей или в навязчивых мыслях о собственной «уродливой» фигуре, «некрасивых» чертах лица и т. п. Например, одна знакомая мне девочка двенадцати лет очень переживала, что у нее длинный нос. Такие страхи имеют физиологическое обоснование, поскольку в период полового созревания происходят волнующие подростков сдвиги в деятельности организма (появление менструаций у девочек или поллюций у мальчиков, увеличение или уменьшение массы тела, чрезмерно быстрый рост и болезненные преходящие ощущения в различных частях тела и т. д.). А. И. Захаров отмечает, что у подростков выражены также боязнь нападения и пожара; у мальчиков к тому же боязнь заболеть; у девочек – боязнь стихии и замкнутого пространства.

У девочек, пишет А. И. Захаров, подростковый возраст более насыщен страхами, чем у мальчиков, что отражает их большую склонность к страхам вообще. Тем не менее среднее число всех страхов у них и у мальчиков заметно уменьшается в подростковом (и младшем школьном) возрасте по сравнению с дошкольным. В двенадцать лет у мальчиков меньше всего выражены страхи как природные, так и социальные. Девочки в этом возрасте меньше всего боятся смерти. Уменьшение общего количества страхов, прежде всего у мальчиков, объясняется началом периода полового созревания и свойственным ему усилением возбудимости, негативности и агрессивности. Следовательно, чем больше выражен уровень агрессивности, тем меньше страхов, и наоборот: чем больше страхов, тем меньше способность к причинению другим физического и психического ущерба.

 

Все страхи можно условно разделить на природные и социальные. Природные страхи основаны на инстинкте самосохранения и помимо основополагающих страхов смерти себя и родителей включают страхи: чудовищ, призраков, животных, темноты, движущегося транспорта, стихии, высоты, глубины, воды, замкнутого пространства, огня, пожара, крови, уколов, боли, врачей, неожиданных звуков и т. д. Социальные страхи – это страхи одиночества, каких-то людей, наказания, не успеть, опоздать, не справиться, не совладать с чувствами, быть не собой, осуждения со стороны сверстников и т. д.

Специальный опрос подростков десяти – шестнадцати лет показал явное преобладание природных страхов в десять – двенадцать лет и социальных – в последующие годы, с максимальным нарастанием в пятнадцать лет. Мы видим своеобразный перекрест рассматриваемых страхов в подростковом возрасте – уменьшение инстинктивных и увеличение межличностно обусловленных страхов. По сравнению с мальчиками у девочек большее число не только природных страхов, но и социальных. Это не только подтверждает большую боязливость девочек, но и указывает на более выраженную у них тревожность. Для уточнения этих данных использована специально разработанная шкала тревожности из семнадцати вопросов типа: «Часто ли тебя охватывает чувство беспокойства в связи с какими-либо предстоящими событиями? », «Беспокоит ли тебя, что ты в чем-то отличаешься от сверстников? », «Волнует ли тебя будущее своей неизвестностью и неопределенностью? », «Трудно ли тебе переносить ожидание контрольных и ответов? », «Часто ли у тебя от волнения перехватывает дыхание, появляется комок в горле, дрожь в теле или красные пятна на лице? » и т. д. Выяснилось, что тревожность, как и социальные страхи, достигает своего максимума у мальчиков и девочек в пятнадцать лет, т. е. к концу подросткового возраста, причем у девочек тревожность достоверно выше, чему мальчиков. Нарастание тревожности и социальных страхов является одним из критериев формирования самосознания у подростков, повышающейся чувствительности в сфере межличностных отношений.

 

Захаров А. И. [110, с. 91–92]

 

На увеличение страхов, прежде всего в области межличностных (социальных) отношений, существенным образом влияют отсутствие эмоционально теплых, непосредственных отношений с родителями у младших подростков или конфликтные отношения с ними у старших подростков. Причем девочки реагируют на отсутствие взаимопонимания с родителями гораздо большим увеличением страхов, чем мальчики.

В старшем школьном возрасте (как, впрочем, и в студенческом) на первое место выходят престижные опасности, затем реальные и только потом мнимые. Из престижных опасностей больше всего боятся неудачи на экзаменах и контрольных, одиночества, безразличия со стороны товарищей, выступления перед большой аудиторией. Из реальных страхов преобладают тревога за здоровье или потерю родных и близких, страх перед хулиганами, бандитами, страх перед большой высотой, страх войны и др. Мнимые опасности связаны с насекомыми, мышами, крысами, медицинскими процедурами. Отмечается боязнь покойников, вида крови, новой обстановки, темноты. Девушки, по данным А. И. Захарова, отмечают мнимые опасности в шесть раз чаще, чем юноши.

Обобщенную картину смены страхов в период онтогенетического развития человека можно увидеть из данных табл. 11.3.

 

Таблица 11.3. «Физиологические» страхи в детском и подростковом возрасте (Schmidt, Blanz, 1991; цит. по [149])

 

Эти данные немецких авторов несколько отличаются от отечественных. Особенно удивляет наличие у двухлеток боязни грабителей; знают ли они про них?

 

Страхи и боязни взрослых

 

У взрослых, по данным А. И. Захарова, из детских страхов остаются боязни высоты (больше у мужчин) и смерти родителей (больше у женщин). У женщин в значительно большей степени выражены также страх войны, сделать что-либо неправильно или не успеть (в отношении последнего случая я бы предпочел говорить о тревоге, а не о страхе).

По данным американских исследователей, наибольшее число тех, кто боится змей, высоты, грозы, социальных ситуаций и закрытого пространства, отмечается среди двадцатилетних молодых людей. Количество лиц, которые боятся толпы, травмы, смерти, болезни, одиночества, значительно меньше при пике в шестьдесят лет; незначительно и количество людей, которые боятся уколов, врачей, темноты, незнакомых людей (при пике в десять лет).

По данным Ю. В. Щербатых [320], боязнь ответственности (принятия ответственных решений), неблагоприятных изменений в личной жизни (развод, потеря работы) максимальны в возрасте двадцати шести – сорока пяти лет, т. е. когда человек переходит к самостоятельной жизни, обзаводится семьей и когда возникают кризисы зрелого возраста. Затем в связи со снижением риска неблагоприятных социальных изменений в пенсионном возрасте боязнь изменений в личной жизни снижается.

М. Палуди [443], проанализировав шестьдесят четыре исследования по поводу страха успеха, пришла к выводу об отсутствии различий между мужчинами и женщинами. Так, в разных публикациях количество боящихся успеха у женщин колебалось от 6 до 93 % (в среднем 49 %), а у мужчин – от 7 до 95 % (в среднем 45 %). Такой разброс и выявляемые или невыявляемые различия могут зависеть от опрашиваемого контингента, но отмечается [364, 365], что причины тендерных различий в наличии страха успеха невелики.

Боязнь ответственности в большей степени выражена у женщин, чем у мужчин.

Было выявлено [420], что проявление и подавление страха больше коррелирует с тендерной ролью, чем с биологическим полом. При этом вопреки ожиданию было найдено, что феминность и маскулинность не связаны с подавлением страха.

В. В. Зеньковский [112] приводит данные Стенли Холла, который показал, что у лиц женского пола во всех возрастах (от четырех до двадцати восьми лет) количество страхов больше, чем у лиц мужского пола. Особенно заметны эти различия в четыре года и в восемнадцать лет. Большая боязнь женщин по сравнению с мужчинами выявлена и у взрослых [211]. Однако это касается не всех страхов. По данным исследователей [66], женщины больше переживают социальные и общебытийные боязни, а также фортунофобии, а мужчины – боязнь унижения и высоты.

Последние научные исследования показывают, что у женщины межполушарные связи особо многочисленны (отсюда более тесная связь между рациональным, вербальным и эмоциональным аспектами поведения). У мужчины функциональная диссимметрия выражается сильнее (с наступлением половой зрелости) при несколько большем развитии правого полушария. Быть может, поэтому мужчины, как показывает практика, чаще женщин склонны к стоматофобии. Доктора порой удивляются «немужественности» мужчин.

 

Бойко В. В.[38]

 

Ю. В. Щербатых [321] разработал опросник для выявления иерархической структуры актуальных страхов (Тест ИСАС), который охватывал двадцать четыре темы из числа наиболее часто вызывающих тревогу и беспокойство. Данная анкета явилась модификацией ранее опробированного опросника [325], специально адаптированного для студентов вузов. Часть вопросов носила «общебиологический» характер и фиксировала страхи здоровых людей; другая часть носила клинический характер и была нацелена на выявление пограничных с фобическими состояний. Всего с помощью этой анкеты было обследовано двести тридцать пять студентов первых – пятых курсов. Субъективная интенсивность каждого страха оценивалась по десятибалльной шкале. Кроме того, студенты отвечали на семь дополнительных вопросов, имеющих непосредственное отношение к экзамену. Баллы, набранные студентами по первым двадцати четырем вопросам, суммировались, образуя «интегральный показатель страха» (ИПС), отражающий суммарный уровень актуальных страхов индивидуума. Для более показательного представления полученных результатов выявленные ранги страхов в общей иерархии (R) переводились в так называемый коэффициент актуальности страха (kAC) по формуле: kA = 24 – R.

Таким образом, наиболее выраженный страх, имевший ранг первый, набирал двадцать три балла, страх, стоявший на втором месте, набирал двадцать два балла и т. д. Полученные результаты для студентов разного пола представлены в табл. 11.4.

Средняя величина суммы всех индексов страха, которая определяет так называемый интегральный показатель страха (ИПС) по всей обследованной популяции студентов, равнялась 94, 8 ± 3, 4 балла.

Показатель ИПС для мужчин равнялся 77, 9 ± 4, 7 балла, для женщин – 104, 0 ± 2, 5 балла (р & lt; 0, 001); таким образом, общий уровень актуальных страхов был большим у женщин по сравнению с мужчинами.

Больший страх у женщин выявлен и в исследовании А. Д. Ганюшкина [67]. Автор создавал экспериментальные ситуации, в которых испытуемые – гимнасты высокой квалификации должны были падать с колен и из положения стоя, что вызывало у них переживание страха. У всех испытуемых было отмечено резкое нарастание пульса: у мужчин с 68, 8 удара в минуту до 94, 6-96, 6; у женщин с 68, 8 удара в минуту до 113, 6-118, 3.

 

Таблица 11.4. Коэффициенты актуальности разных страхов для мужчин и женщин

 

Ю. Н. Лысенко [181] выявлено, что тревожность в группе женщин была выше, чем в группе мужчин.

Уровень личностной тревожности, по данным Ю. Л. Ханина [294], был тесно связан с интегральным показателем страха (г = 0, 49; ρ & lt; 0, 001).

Из иррациональных боязней следует отметить боязнь определенного возраста. В. Маяковский боялся тридцатилетнего возраста, и, возможно, это привело к его самоубийству. В народе существует поверье, что возраст сорок лет является опасным для человека, поэтому многие предпочитают этот юбилей не отмечать.

Застенчивость. П. Пилконис и Ф. Зимбардо [448], исследовав учащихся четвертых – шестых классов школ и колледжей, выявили 42 % застенчивых, причем различий между мальчиками и девочками по частоте ее проявления не было. Но в седьмых – восьмых классах их количество возросло до 54 %, причем за счет девочек.

Своей спецификой обладает застенчивость пятнадцати – семнадцатилетних юношей и девушек в период общения их друг с другом. Б. Заззо [516] выявила, что в ответ на вопрос, в общении с кем вы чувствуете себя наиболее уверенно, на сверстников противоположного пола указали только 8 % опрошенных (для сравнения: ответ, что чувствуют себя наиболее уверенно со сверстниками своего пола, дали 30 % респондентов). Интересно, что в общении с чужими взрослыми уровень застенчивости у них почти такой же, как и при контактировании со сверстниками противоположного пола (чувствуют себя уверенно только 10 % опрошенных).

 

Боязни у пожилых людей

 

У пожилых людей появляется боязнь будущего: одиночества, неотвратимых «болезней старости» и связанных с ними немощности, беспомощности, приводящих к изменению привычного жизненного стереотипа – изменению условий быта, изменениям в обществе. Не обходит их стороной и боязнь смерти. Часто появляется страх умереть, не искупив свою вину перед кем-то.

У пожилых и стариков появляется боязнь бессонницы. Характерным для людей пожилого и старческого возраста является изменение формулы сна: сонливость в дневное и бессонница в ночное время. При этом ночной сон сопровождается множеством неприятных ощущений со стороны внутренних органов, особенно сердца. Сон, прерывающийся состоянием тревоги, страха, порождает различные мысли, воспоминания, состояния беспокойства. В старости сновидения часто отражают переживания и даже конкретную психотравмирующую ситуацию: устрашающие сновидения, связанные с мыслями о мучениях, физических страданиях, гибели или смерти своей или близких людей, многократно повторяющиеся. После таких сновидений пожилые люди боятся засыпать, что порождает еще большую тревогу и страх.

На актуализацию фобий пожилых людей заметное влияние оказывают метеорологические факторы. В пожилом и старческом возрасте, когда сосудистые нарушения достаточно часты, колебания температуры, изменение климата усиливают чувства тревоги, беспокойства, эмоционального дискомфорта. В этот период усиливаются и страхи таких заболеваний, как рак, инфаркт, инсульт.

Среди всего многообразия психогенных факторов главное место принадлежит длительному уходу за тяжелобольными людьми, обряды, которые связаны с похоронами.

 

 

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: