МОРСКОЙ БОЙ У БЕРЕГОВ МАЛАЙИ

 

10 декабря 1941 года, на третий день войны на Тихом океане, Япония узнала о потрясающей победе, которая в огромной степени повлияла на наши будущие операции в акватории Тихого и Индийского океанов. Два самых могучих боевых корабля Англии, дредноут «Prince of Wales» и крейсер «Repulse» британского Азиатского флота, были отправлены на дно у побережья Малайи.

Эта победа была завоевана без участия японских надводных кораблей. Семьдесят пять двухмоторных бомбардировщиков наземного базирования морской 22-й воздушной флотилии под командованием контр-адмирала Садаити Мацунаги провели опустошительную атаку и единственным ударом превратили британские военно-морские силы в Азии в малозначащую величину.

С еще большей, чем в Пёрл-Харборе, долей драматизма эта акция продемонстрировала неожиданные изменения в балансе вооруженных сил, которые может сотворить авиация. Японские военно-воздушные силы низвергли Англию с ее трона главной морской державы в Индийском океане до беспомощного состояния невероятно малой ценой всего лишь трех бомбардировщиков, которые, падая, врезались в британский военный корабль.

Летом 1941 года 22-я воздушная флотилия прошла интенсивную подготовку на морской базе ВВС на юге Формозы. В конце октября эта флотилия перенесла свой штаб в Сайгон, столицу Французского Индокитая. Два авиационных корпуса флотилии были одновременно переведены на новые базы. Авиакорпус Гензан, состоявший из сорока восьми бомбардировщиков наземного базирования типа 96, переместился в Сайгон через остров Хайнань; а авиакорпус Михоро, также оснащенный сорока восемью бомбардировщиками типа 96, был расквартирован в Тудаумоте, к северу от Сайгона.

Подразделение истребителей флотилии, состоявшее из тридцати шести истребителей Зеро производства компании «Мицубиси», и подразделение разведки из шести самолетов-разведчиков наземного базирования типа 98 были переданы под командование контр-адмирала Мацунаги на передовую базу в Сок-Транг к югу от Сайгона.

Этим соединениям было поручено: 1) уничтожение вражеских военно-морских сил и защита наших транспортов, доставляющих армейский десант на Малайю; 2) уничтожение вражеской авиации, базирующейся возле Сингапура; 3) осуществление морского патрулирования.

Стратегия, принятая как раз перед началом военных действий на Тихом океане, возлагала на армейскую авиацию ответственность за этот район. В то время, однако, армейской авиации не хватало ударной мощи, и она была почти бесполезна в воздушных боях. Флот не очень верил в способность армейских подразделений атаковать хоть с какой-то долей успеха надводные корабли противника, и действительно, армии серьезно не хватало средств и опыта для ведения операций над водными просторами.

Начнись война в октябре, а не в первую неделю декабря, в армии не оказалось бы ни одного самолета, способного бомбить Сингапур, самую крупную и самую мощную британскую базу в этом регионе, с нашей главной базы во Французском Индокитае.

Эта плачевная ситуация существовала, несмотря на факт, что британский флот и бомбардировщики, базировавшиеся в Сингапуре, считались самой серьезной угрозой нашим транспортам, которым вменялось в обязанности доставка армейского десанта из Французского Индокитая при вторжении в Малайю. Принимая во внимание важные задачи, которые предстояло решать в ближайшем будущем, главнокомандующий Объединенным флотом адмирал Исороку Ямамото лично приказал 22-й воздушной флотилии немедленно переместиться на новые базы во Французском Индокитае.

В конце ноября 1941 года мы получили донесение разведки, в котором говорилось, что два британских линкора замечены при движении в восточном направлении в Индийском океане. Позднее из дополнительных сообщений из этого региона выяснилось, что эти два линкора 2 или 3 декабря прибыли в Сингапур. Также было установлено, что получившим свежие подкрепления флотом командовал вице-адмирал сэр Том Филипс и что этими боевыми кораблями были новый «King George V» и быстроходный крейсер «Repulse».

После боя 10 декабря линкор был идентифицирован как «Prince of Wales» – того же класса, что и «King George V», который за шесть месяцев до этого сыграл важную роль в потоплении германского линкора «Bismarck».

Японским планам вторжения в Малайю серьезно угрожало неожиданное появление в регионе двух мощных британских боевых кораблей. Даже из консервативных оценок нашей разведки следовало, что эти два британских боевых корабля были даже сильнее, чем наши быстрые линкоры «Kongo» и «Haruna», бывшие тогда под командованием вице-адмирала Нобутакэ Кондо – старшего морского начальника на этом театре военных действий и главнокомандующего 2-м флотом.

Адмирал Кондо напрямую руководил не только этими двумя линкорами, а также еще двумя тяжелыми крейсерами, одним легким крейсером и десятью эсминцами. Вдобавок к этим силам пять тяжелых крейсеров, один легкий крейсер и четырнадцать эсминцев подчинялись главнокомандующему войсками в Малайе вице-адмиралу Дзисабуро Одзаве.

Для поддержки этих надводных сил адмирал Ямамото, узнав о появлении в Сингапуре «Prince of Wales» и «Repulse», приказал немедленно передислоцировать на новую базу во Французском Индокитае двадцать семь бомбардировщиков наземного базирования типа 1, располагавшихся ранее на юге Формозы. Их передали под командование контр-адмирала Мацунаги.

Такова была финальная диспозиция наших сил в районе, а в это время намеченная дата начала войны все близилась.

В середине первой недели декабря наши воздушные, морские и сухопутные силы были готовы нанести удар по врагу. В наши операции входил и напряженный период ожидания и патрулирования. Особенное внимание мы уделяли перемещениям британского Азиатского флота. Начиная с первых дней декабря, отчасти с целью выслеживания «Prince of Wales» и «Repulse», мы вели патрулирование океанских вод, омывающих Французский Индокитай, Малайю и Борнео ежедневно силами бомбардировщиков наземного базирования.

Напряжение в наших военно-воздушных войсках выросло до предела. До сих пор наши военные действия велись успешно, но в любой момент враг мог раскрыть наши планы и внести замешательство в наши тесно скоординированные планы ведения воздушных, морских и сухопутных атак.

Командир эскадрильи из авиакорпуса Гензан лейтенант Садао Такаи, участвовавший в морском патрулировании в предвоенный период и позднее в морском бою у берегов Малайи, вел детальные записи событий того времени: «За два дня до начала военных действий мы патрулировали океан до удаления в 100 морских миль к югу от Сингапура. В патрульной службе мало приятного. Мы – это одинокий самолет, летящий в безоблачном небе над южным морем. Члены экипажа едва ли произносят слово во время этих долгих полетов, почти постоянно приходится затаив дыхание не сводить глаз с Сингапура. Огромная британская военная база была избрана нашей целью в первую ночь войны на случай, если британский флот останется под защитой береговой артиллерии. Возможно, мои подчиненные слишком ревностно относились к исполнению своих служебных обязанностей. Похоже, они старались извлечь полезный опыт из каждой минуты, проведенной в воздухе в ходе утомительных патрульных полетов. Каждый находился в смятенном состоянии мыслей из-за того, что от них требовалось постоянно быть настороже, в ожидании того, что случится, если начнутся бои, а также из-за огромного желания показать себя максимально искусными в исполнении своего долга.

Не видно ни одного корабля или самолета. Бесконечное море, простирающееся перед нашим бомбардировщиком, кажется настолько спокойным, что не видно ни одной волны. Трудно поверить, что пройдут всего лишь два дня и начнется война».

Полномасштабное патрулирование началось за несколько дней до запланированного начала войны, но, как это видно из детального отчета лейтенанта Такаи, многим из поисковых бомбардировщиков не удавалось заметить ни малейшего передвижения со стороны британского флота или авиации. Японские бомбардировщики заметили несколько британских самолетов, но встречи закончились миром.

Рассказ лейтенанта Такаи продолжается: «Командование флотом отдало приказ всему составу, занятому поисковыми операциями, сконцентрироваться на передвижениях этих двух британских линкоров. Мы ежедневно отправляли патрули, ничего не обнаруживая, а поэтому напряжение все возрастало по мере приближения даты нападения. Изматывающее спокойствие над океаном можно было бы справедливо описать как „затишье перед бурей“».

6 декабря 1941 года. Транспорты с десантными войсками, которым предписывалось произвести вторжение на восточное побережье Малайи, двигались на запад от южной части Индокитая. Конвои с войсками всегда движутся возмутительно медленно, эта фаза боевых действий была узким местом в нашем планируемом вторжении на вражескую территорию. Однако под постоянным прикрытием истребителей флот неспешно приближался к Кота-Бару в Малайе. К счастью, море было спокойным, и транспорты шли незамеченными, но такое шествие флота в стиле японских феодалов не могло вечно проходить без последствий!

В тот же день подтвердились наши худшие опасения. Британские патрульные гидросамолеты-бомбардировщики обнаружили конвой с войсками! Весь наш план вторжения оказался разоблаченным задолго до того, как мы могли бы начать вторжение в Малайю. Британцам было абсолютно ясно, что собой представлял флот из тридцати кораблей в колонном строю, куда он направлялся и когда он прибудет в место назначения. Мы были вынуждены немедленно изменить свою тактику и далее продолжать следование, но уже открыто. Причиной для серьезных опасений была вероятность вражеских воздушных атак на наши авиабазы во Французском Индокитае. И мы немедленно начали рассредоточивать свои эскадрильи бомбардировщиков по базам, расположенным на широкой площади.

Первый день войны начался со спокойного рассвета. Мы надеялись и молились, чтобы противник ничего не предпринял. Каждая радиодепеша тщательно изучалась на предмет содержания намеков на нападение. Мы опасались, что британцы могут атаковать конвой с войсками. Как только наступал длинный перерыв в радиопередачах, мы начинали бояться, что, может быть, пропустили новости о уже начавшихся боях. С другой стороны, когда приходило какое-нибудь радиосообщение, мы боялись, что оно несет плохие новости. Размеры территории и вооруженных сил, задействованных тут, были так велики, что могло случиться все, что угодно. Всем нам хотелось знать, принесут ли успех наши скрупулезно разработанные планы. Из-за постоянного ожидания и размышлений мы засыпали с большим трудом.

Моей самой важной обязанностью было поддержание в моментальной готовности к атаке всех моих бомбардировщиков. Оружие, которое нам предстояло иметь с собой, зависело от объекта атаки. Если цели подлежало бомбить, надо было устанавливать особые подвески для бомб, поскольку необходимо было доставить до цели большое количество бомб небольшого размера. Если предстояло атаковать вражеские корабли, нам надо было брать либо тяжелые бомбы, либо торпеды. Пока самолеты не будут готовы к загрузке каким-либо из этих трех типов оружия, они остаются бесполезными для предстоящего задания, в котором даже малейшее опоздание к полю боя может привести к катастрофе. Наземные службы, поддерживавшие наши самолеты в постоянной боеготовности, широкой публике малоизвестны в отличие от того внимания, которое уделяется членам экипажей. Правда, часто бывает, что боевая оснащенность и наземные группы обслуживания держат в своих руках ключ к победе или поражению.

Не было никаких признаков, говоривших, что британский флот намерен покинуть Сингапур и атаковать наши надводные суда. Был отдан приказ – бомбежка Сингапура начнется в первую ночь войны, как это предусматривалось и ранее.

Экипаж каждого самолета был идеально тренирован. Наступил наш финальный момент. Мы изучали бомбометание и планы атаки столько раз, что запомнили их до мелочей. Никаких особых приготовлений не требовалось. Если не считать рутинных потребностей в техническом уходе и загрузке наших самолетов бомбами и торпедами, мы были готовы к атаке. Единственно нас беспокоила мощь возможных воздушных контратак противника.

Однако, поскольку война должна была начаться с бомб, сброшенных нашими самолетами, все были в бодром настроении. Мы были намерены навести страх на врага. Это была наша первая широкомасштабная морская атака, и мы переживали не только за свою безопасность, но скорее за то, как много ущерба наши авиабомбы и торпеды смогут нанести вражеским линкорам.

7 декабря 1941 года. Последний день перед началом войны прошел спокойно и без инцидентов. Британцы не сумели атаковать нас. С авиабаз на юге Французского Индокитая в черноту ночи поднялись три эскадрильи (двадцать семь самолетов) авиакорпуса Михоро и три эскадрильи авиакорпуса Гензан и устремились на Сингапур. Южное небо было заполнено кучевыми облаками, которые были характерны для этого района земного шара. Мои опасения плохой погоды оказались не напрасными, когда двадцать семь бомбардировщиков авиакорпуса Гензан, к которому относился и я, вдруг при наборе высоты попали в густую облачность. Как командир 2-й эскадрильи, я избрал себе место во главе строя из девяти самолетов.

Видимость была настолько плохой, что почти невозможно было различить габаритные огни двух самолетов, летевших сразу за мной. По курсу появились воздушные ямы, самолет швыряло и трясло. Дождевые потоки барабанили по крыльям и фюзеляжу и разбивались о ветровое стекло пилотской кабины. Не меняя курса, я спустился еще ниже.

Позади меня, местами выше, а местами ниже, были видны мерцающие красные, зеленые и желтые огни бомбардировщиков моей эскадрильи, старавшихся изо всех сил сохранить походное построение в этой бурной атмосфере. То тут, то там яркие вспышки молний отражались от крутящихся лопастей пропеллеров бомбардировщиков. Пилоты отчаянно пытались держаться в группе, чтобы никто не отстал или не отделился от группы, потерявшись в пространстве над морем.

Я все еще продолжал снижение, когда прямо перед самолетом возникли однообразные гребни волн, рассекающих черную поверхность океана. Я прекратил спуск и огляделся в поисках других бомбардировщиков. Из начального количества в девять единиц были видны лишь два. Похоже, перестроиться в походную колонну было уже почти невозможно. Я все еще безнадежно искал чистый участок неба среди бурлящих облаков и дождя, когда по радио был получен приказ «Возвращаться на базу! » от капитана 2-го ранга Ниити Наканиси, командира нашего крыла. Все бомбардировщики возвратились в пункты своего взлета.

Позднее этой ночью мы приняли по радио сообщение, из которого узнали об успехе нашей первой авиабомбежки Сингапура. Бомбардировщики авиакорпуса Михоро не встретили никаких помех со стороны погоды и провели налеты, как и было намечено. Экипажи наших бомбардировщиков были раздражены и очень переживали от того, что в первой атаке войны самолеты авиакорпуса Гензан даже не долетели до объектов бомбежки и из-за погодных условий рассеялись в пространстве.

8 декабря 1941 года. Утро прошло спокойно. Ко всеобщему душевному облегчению, каким-то чудом враг все еще не нападал на наши авиабазы во Французском Индокитае. Наша армейская авиация уже воевала и осуществляла налеты бомбардировщиков на вражеские позиции. Не укладывалось в голове, что противник не предпринимает никаких серьезных налетов на наши аэродромы, и моя эскадрилья сразу же перебазировалась на соседнюю французскую авиабазу.

Сегодня утром какой-то офицер французской армии подошел к моему самолету, широко улыбаясь и быстро лопоча что-то на своем родном языке. Французский я учил давным-давно, еще в Морской академии, и не мог понять ни слова из того, что он говорил. Позднее мы узнали, что французский офицер поздравлял нас с успешной атакой нашего флота в Пёрл-Харборе. До того момента, когда мы узнали, что именно взволнованный француз пытался нам сказать, мы ничего не знали о мощной атаке на американский воздушный и морской оплот.

Активность британских линкоров мы не смогли засечь ни постоянным океанским патрулированием, ни полетами разведывательных самолетов над Сингапуром. Мы не могли понять, по какой же причине противник затягивает ввод в действие своих мощных кораблей.

Сегодня – самая важная фаза наших операций, сухопутные войска должны начать вторжение в Малайю. Если бы британские корабли или бомбардировщики нанесли удар по нашим транспортам во время наступательной операции, мы бы оказались в сложном положении. Отсутствие вражеского флота приводило нас к ощущению, что что-то неладно, что британцы могут ринуться на нас неожиданно. Знаю, что, если бы я командовал этими двумя могучими кораблями, я бы повел их в море к Кота-Бару, пункту вторжения нашей армии в Малайю, и атаковал бы.

Пока стояли наготове, ожидая команды на взлет в случае вражеской атаки, мы прознали, что наши транспорты движутся к Кота-Бару. Весь боевой состав авиакорпуса Гензан был глубоко огорчен тем, что первая бомбежка этой войны была проведена авианосцами, атаковавшими Пёрл-Харбор. С другой стороны, наши вопросы относительно эффективности наших авиабомб и торпед были сняты ошеломляющим успехом наших самолетов морской авиации, атаковавших Гавайские острова.

9 декабря 1941 года. Сегодня утром наши самолеты-разведчики типа 98 облетели военно-морскую базу в Сингапуре. Все эскадрильи настороженно ожидали доклада экипажа, из которого можно было бы узнать о расположении британских линкоров. Новости были хорошие, оба линкора все еще стояли на якоре в Сингапуре. Все расслабились, нашим войскам не угрожали большие британские пушки. Хотя нам нечего было опасаться со стороны боевых кораблей, пока они оставались в Сингапуре, в любой момент британцы могли отправить эти суда в море, где они смогли бы атаковать нас.

Контр-адмирал Мацунага провел штабное совещание у себя для того, чтобы выяснить целесообразность массированной торпедной атаки против кораблей противника, пока они остаются на базе. Все пилоты и экипажи были в приподнятом состоянии духа. Мы отыскали линкоры, и нам улыбался шанс прославиться даже больше, чем наши коллеги, которые успешно атаковали Пёрл-Харбор. Все занялись изучением глубин акватории военно-морской базы в Сингапуре, лучших направлений атаки и самых благоприятных боевых порядков для атаки.

В 17.00 мы получили сообщение по радио от нашей подводной лодки «1–56», патрулировавшей район к востоку от Сингапура. Командир подлодки утверждал: «15.50. Два линкора направляются на север». Нам было непонятно противоречие между докладом самолета-разведчика, который утверждал, что линкоры все еще находятся на британской базе, и докладом субмарины о том, что «Prince of Wales» и «Repulse» вышли в открытое море. Как бы там ни было, авиакорпусу Гензан был отдан приказ немедленно приготовиться к торпедной атаке.

Действительно ли эти два могучих боевых корабля покинули военно-морскую базу в Сингапуре? Или это другие корабли противника? Может быть, тяжелые крейсеры ошибочны были приняты за линкоры? Какого бы типа ни были эти британские корабли, со своей скоростью они будут у берега Кота-Бару на следующий день. Их необходимо локализовать и уничтожить, пока их могучие орудия не получили возможность уничтожить флот вторжения. Вскоре пришел приказ провести торпедную атаку.

Разведывательному самолету типа 98, возвращавшемуся на базу из полета к Сингапуру, было приказано изменить курс и немедленно приземлиться на аэродроме в Сайгоне. Спешно были проявлены негативы фотоснимков. Теперь нам была известна истина. То, что невооруженному глазу с большой высоты показалось боевыми кораблями, на самом деле оказалось двумя крупными торговыми судами. Подтвердилось отсутствие на военно-морской базе Сингапура «Prince of Wales» и «Repulse». Промедление было недопустимо. Намерения врага были явными: он направлялся к району нашего вторжения на Кота-Бару. Наши подлодки, однако, потеряли контакт с флотом противника, и точное место нахождения британских кораблей оставалось загадкой.

19.00. Все приготовления к торпедной атаке завершены. В бодром настроении мы взлетали с нашей базы, надеясь найти и атаковать британские корабли этим вечером или даже ночью. Мы не могли понять, как армейцы догадались, что мы отправляемся на поиски вражеских кораблей, но много солдат и офицеров собралось на базе проводить нас. Всех их приводили в удивление торпеды. Они махали руками и громко приветствовали каждый взлетавший бомбардировщик.

Не знаю почему, но события того дня четко запечатлелись в моей памяти. Я страстно желал броситься в атаку на врага. Я могу вспомнить каждую маленькую деталь, касающуюся того ночного вылета на задание. Кучевые дождевые облака закрывали все небо, пока мы летели на юг вдоль побережья Французского Индокитая, предсказывая, что погода может оказаться неблагоприятной. Однако я не боялся за своих людей, если нас вдруг захватит шторм. Все мои самолеты, разбросанные штормом два дня назад, благополучно вернулись на базу, подтверждая тем самым высокий класс моих пилотов. Сегодня ночью мы были настроены на атаку врага, даже если шторм нарушит наше боевое построение и если вдруг в группе смогут лететь только два самолета. Мы решили не поддаваться влиянию погодных условий. Все самолеты снизились ниже нижней кромки облаков в поисках противника.

По радио пришел приказ главнокомандующего войсками Южного района вице-адмирала Нобутакэ Кондо мобилизовать все наличные наземные и воздушные силы для ночной атаки. Наша подводная лодка обнаружила линкоры, сейчас настала очередь авиации уничтожить их. Мы не собирались отдавать надводному флоту лавры возможной победы. Наш боевой дух был высок!

Солнце ушло за горизонт. Видимость была очень плохая, и мы летели группами по три самолета. К сожалению, оставалась нерешенной еще одна серьезная проблема. Когда начались военные действия, мы не договорились о каких-либо определенных мерах для того, чтобы в морских боях на малых дистанциях отличать вражеские корабли от своих, когда очень трудно разобрать, где свой, а где чужой. Точное нахождение вражеских кораблей нам не было известно; далее, в эту ночь у нас не было информации и о нахождении наших собственных судов. Как же нам отличить корабли один от другого?

Даже при свете дня вообще-то трудно опознать корабли, а ночью это становится почти невозможным. Действительно, существует большая опасность атаки своих собственных боевых кораблей и самолетов во время совместных операций морских и воздушных сил, кроме тех особых случаев, когда свои корабли либо вражеские остаются неподвижными.

Казалось, облака простираются над океаном без конца и края. Мы никак не могли вынырнуть из них, и становилось все труднее вести наблюдение за водной поверхностью. Нам не удавалось подняться на высоту, превышающую тысячу футов. В таких условиях наши шансы на обнаружение противника были сомнительны, если только нам не удастся пролететь прямо над ними или пересечь их кильватерный след.

Однако ситуация не была абсолютно безнадежной. Поиском над океаном занималось много самолетов, и любой из них мог обнаружить противника. Также был шанс обнаружить врага, если он заметит наши самолеты и откроет по ним огонь. Когда летишь в почти абсолютной тьме, кажется, что враг может внезапно, без предупреждения появиться у тебя перед глазами.

В поисках вражеского флота мы летели все дальше и дальше на юг. Радиосообщение одного из наших поисковых бомбардировщиков прозвучало праздничной песней в наших ушах. Столь страстно желаемые вражеские корабли обнаружены! Радиограмма продолжала: «Мы сбросили осветительную бомбу». Одному из бомбардировщиков авиакорпуса Михоро удалось обнаружить противника. С воодушевлением мы повели свои самолеты на максимальной скорости и заспешили к месту нахождения вражеских судов. Уже можно атаковать! Мы выжимали из моторов все до последнего грамма, стараясь заставить самолет лететь быстрее и быстрее. Скоро пришел по радио еще один доклад. «Под осветительной бомбой – корабль „Chokai“».

Боже мой! Вместо огорчения мной овладел ужас! Ведь мы чуть-чуть не стали бомбить свой собственный флот вместо вражеского. Вместо того чтобы атаковать британские военные корабли, сейчас нам еще надо проявлять крайнюю осторожность, чтобы избежать бомбежки и торпедирования японских судов, находящихся в этом районе. Не получи мы эту последнюю радиограмму, мы бы бросились атаковать «Chokai» – тяжелый крейсер и флагман вице-адмирала Одзавы!

Мы были в глубоко подавленном состоянии. Вышло так, что этой ночью у нас не оказалось хорошего шанса обнаружить местонахождение врага и атаковать его. Вскоре после того, как был замечен «Chokai», пришла команда от контр-адмирала Мацунаги: «Прекратить операцию. Всем самолетам вернуться на базу».

Приказ о прекращении поисков врага позволил нам расслабить напрягшиеся мышцы. И все же мы оставались в недоумении, что делать дальше. Была вероятность, что британским кораблям удалось прорваться сквозь нашу воздушную и морскую завесу, что, может быть, в данный момент они обстреливают наши транспорты у Кота-Бару. Это нас пугало больше всего. Мы подавили в себе порыв еще немного продолжить поиск врага и повернули на базу. Приказы надлежит выполнять беспрекословно.

Похоже, этой ночью наши проблемы никогда не кончатся. Совершать посадку после того, как предохранитель на торпеде вынут, – крайне опасное предприятие. Нам хотелось сбросить смертельное оружие в море до посадки. Но мы не могли сделать этого, потому что доставка торпед на базы во Французском Индокитае была сложной и в торпедах испытывалась нехватка. На каждом самолете было лишь по одной торпеде. Мы не могли себе позволить потерять хотя бы одну.

Чтобы обезопаситься от возможных неприятностей при посадке на затемненный аэродром, каждый самолет находился в воздухе до тех пор, пока не взошла луна. Посадочная полоса стала видимой только к полуночи, и самолеты смогли совершать посадку.

Несмотря на крайнюю усталость от мучительного полета в штормовую погоду, долгие часы, проведенные в воздухе и выматывающую душу посадку со взведенными торпедами, нам не позволили отдыхать. Призвав на помощь запасы физической выдержки и мужества, мы трудились почти всю ночь, готовясь к завтрашнему вылету на боевое задание.

В наши основные обязанности входила разведка. Поскольку после того, как наша субмарина потеряла контакт с британскими кораблями, передвижения вражеских кораблей оставались для нас загадкой, бомбардировщикам было поручено разыскать их. Пока предпринимались все возможные усилия для обнаружения вражеских судов, мы должны были учитывать вероятность того, что их корабли могли уже возвратиться в Сингапур.

Если они уже в порту, то вражеская способность к сопротивлению окажется во много раз выше, а наши атаки – менее эффективными. Нам придется принимать во внимание огонь не только корабельной зенитной артиллерии, но также и береговой. Наши самолеты будут ограничены в маневре и в составе боевой группы. Самая худшая проблема состояла в том, что, если бы мы были вынуждены атаковать сам Сингапур торпедами, нашим бомбардировщикам не хватит горючего на возвращение на свои базы.

Любой ценой нам надо отыскать и уничтожить вражеские корабли сегодня утром. Потому было решено отправить рано утром 10 декабря девять бомбардировщиков и два самолета-разведчика типа 98. В то же самое время мы направили сильную ударную группу в Сингапур вне зависимости от маневров вражеских судов.

Сегодняшнее поисковое задание было настолько трудным, что, как подсчитали летчики, можно было покрыть лишь половину площади, на которой могли находиться британские корабли. Хотя и было понятно желание командного состава использовать максимально возможное количество самолетов из всех ста имевшихся, мне эта тактика не казалась разумной. Летный состав был почти полностью измотан.

10 декабря. Небо чистое, сегодня хорошая видимость! Никаких неожиданностей не произошло, и ко времени взлета все необходимые приготовления были завершены. В 6.25 все самолеты-разведчики одновременно вылетели со своих баз. Между 7.35 и 9.30 взлетели соединения торпедоносцев и бомбардировщиков. Для сегодняшней акции были мобилизованы девять бомбардировщиков типа 96 и два разведывательных самолета типа 98 для поисков, двадцать шесть бомбардировщиков типа 96 и двадцать шесть бомбардировщиков типа 1 для обстрела торпедами и тридцать четыре бомбардировщика типа 96, оснащенных бомбами.

Ведущий группы разведчиков занял позицию в центре района поисков, где шанс обнаружения противника был наибольшим. На его самолете было установлено много фотокамер для фотографирования вражеских кораблей и сцены сражения. Самолет-разведчик, летевший параллельным курсом с командиром, первым заметил противника, на этом самолете фотоаппаратов не было.

Я участвовал в этой операции, будучи командиром 2-й эскадрильи торпедоносцев авиакорпуса Гензан. На практических занятиях с бомбардировщиком на земле спусковой механизм торпед работал безотказно. Мы ощущали момент, когда торпеда покидала самолет, по сильной вибрации, передававшейся корпусу самолета в момент сброса. Поскольку именно мой самолет был самым надежным, предназначенным для особых целей, я был совершенно спокоен за самолет и работу его моторов. Каждый летчик в авиакорпусе был полностью уверен в своем самолете. Все члены экипажей были ветеранами боев в Китае. Но это было их первое сражение над морем, а торпедирование вражеских кораблей было само по себе опасной операцией. Все мои подчиненные в ожидании предстоящего боя испытывали и радость, и тревогу одновременно.

«Командир, под каким углом мне атаковать? » – спросил меня добросовестный молодой пилот моей эскадрильи. При определении угла атаки торпедой приходится учитывать много факторов, но большинство из них устанавливается визуально. Общий принцип торпедной атаки очень прост. Однако в условиях боя, когда положение цели относительно самолета меняется время от времени, только упорные интенсивные тренировки помогут точно определить угол атаки торпедами. Дав молодому летчику общие указания, я сказал: «Если запутаешься при вычислении правильного угла атаки, снижайся как можно ниже и нацеливай свою торпеду прямо в носовую часть корабля».

Наш командующий, адмирал Мацунага старательно и добросердечно раздавал своим подчиненным распоряжения. Когда он закончил, капитан 1-го ранга Косёи Маэда, наш командир, строго выговорил своим людям. Он попросил их успокоиться и подтянуться. Капитан 3-го ранга, офицер звена Камёро Сонокава, разработал детальные инструкции на случай возможных передвижений врага и обрисовал в общих чертах план атаки. Командир авиагруппы капитан 2-го ранга Ниити Наканиси довел этот план до деталей.

Потом настала моя очередь, как ведущего 2-й эскадрильи, выговориться, но на мою долю не осталось ничего. К тому времени, когда мои подчиненные выслушали наставления от командира отделения и командира каждого самолета, который летел вместе со мной, они успели позабыть предыдущие растянутые инструкции. Молодые члены экипажей, возможно, думали не о длинных приказах, а об обеде в самолетах.

Молодые летчики обычно наивны в бою. Вкусный обед повышает их боевой дух больше, чем награды или почетные грамоты. Из всех продуктов, поставляемых на бомбардировщики, больше всего пользуются почетом рисовые пирожные, покрытые соевой пастой. Если к тому же подадут еще и кофейный сироп, то они вообще в восторге, и на их лицах перед взлетом написано огромное удовлетворение.

Неоспоримый факт, что на лице всякого человека во время выполнения бомбометания появляется выражение тревоги или неопределенности. Но однако, если человек проявляет спокойствие и умение при исполнении своих обязанностей, мы испытываем гордость от того, что он настоящий, опытный летчик. Качество выполнения обязанностей в бою зависит от искусства и способностей командиров авиагрупп и ведущих эскадрилий.

Уже 7.55, и самолеты-разведчики, улетевшие до рассвета, должны быть за пределами береговой линии Французского Индокитая, то есть в открытом море. Все торпедоносцы поднялись в воздух и взяли курс прямо на Сингапур. Нашей основной проблемой оставалась экономия горючего. Еще с сентября авиакорпус Гензан занимался непрерывными исследованиями, как сэкономить горючее и увеличить длительность нахождения в воздухе наших бомбардировщиков. Мы научились использовать к своей выгоде направление ветра и выбирать наилучшие комбинации рабочих параметров нашего оборудования. Разумно пользуясь рычагом контроля горючей смеси, мы смогли увеличить радиус действия самолетов на 20 процентов без дополнительного запаса горючего по сравнению с нашей летной практикой в Китае.

Поскольку сегодня наши самолеты летят с торпедами, в баках горючего имеется на 30 процентов ниже нормы. Мы летим очень большой группой, и из соображений безопасности нам установлен радиус действия в 400 морских миль. Однако, если бы мы обнаружили вражеские корабли за пределами этих 400 миль, мы бы, естественно, ринулись в атаку. Все летчики старались расходовать как можно меньше горючего.

По мере того как мили пролетали под нашими крыльями, а мы все больше удалялись на юг, погода скоро улучшилась. Наконец, небо полностью очистилось от облаков. Мы сохраняли высоту полета между 8300 и 10 тысячами футов.

Около 10.00. Что случилось с нашими самолетами-разведчиками? По-прежнему никаких признаков противника. Несмотря на хорошую погоду и такую же видимость, возможно ли, чтобы разведчики все еще не нашли британские корабли? Сейчас наши самолеты удалились от Сайгона более чем на 500 морских миль. У командира группы Наканиси, летевшего чуть впереди моего бомбардировщика, тоже наверняка росло нетерпение.

Мы уже пересекли опасную черту 400 морских миль от Сайгона. По-прежнему нет сообщений о вражеских судах. Как будто нас запеленали в совершенную тьму. Летчики все более и более беспокоятся об уровне оставшегося горючего. Мы замеряем расход горючего как можно точнее и снижаем его до максимально допустимого уровня. С двигателями так обращаться не рекомендуется, но у нас нет выбора. Возможно, из-за того, что мы переусердствовали со смесью, у одного из бомбардировщиков возникли проблемы в двигателе, и он был вынужден покинуть строй и вернуться на базу. Я не смог выделить для эскорта ни одного самолета. Количество самолетов в эскадрилье снизилось до семи, включая и мой самолет.

В 11.45 слева по крусу мы заметили небольшое судно. Море было абсолютно спокойным. Судно, похоже, грузовое, водоизмещением примерно 500 или 600 тонн. Сингапур был близок. Я приказал своим пилотам сохранять бдительность. Не было видно никаких других объектов, что само по себе было необычно. Продолжая внимательно следить над собой и сзади на предмет вражеских самолетов, мы подтянули все группы и продолжали лететь на юг.

Без какого-либо предупреждения вся 3-я эскадрилья отделилась от общей группы и полетела к небольшому торговому судну. Я не мог понять, чем занимается ведущий эскадрильи. Вражеский корабль вдруг изменил курс, и, как только он начал выполнять противовоздушный маневр, град бомб обрушился примерно в 700 футах от цели, не причинив ей никакого вреда! Что случилось с ведущим 3-й эскадрильи? Потеряно девять бомб весом 1100 фунтов каждая, сброшены без какого-либо результата, и это после того, как их с такими трудностями доставили сюда!

Эскадрилья бомбардировщиков уже покинула строй и возвращалась на свою базу. А мы продолжали лететь на юг. Далеко впереди и справа от себя можно было различить южную оконечность Малайского полуострова. Если бы вражеский флот находился в открытом море, мы бы наверняка его обнаружили. Наш командир, похоже, решил отыскать корабли противника правее Сингапура, если не удалось найти их в океане.

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: