О переводе Священного Писания

Блаженный Иероним Стридонский (ок. 340-419/420) вошел в историю христианской мысли не только как создатель Вульгаты – перевода Библии на латинский язык, но и как автор многочисленных полемических сочинений, среди которых немалую часть составляло эпистолярное наследие. На русский язык переведено более 117 писем выдающегося христианского мыслителя. Они адресованы разным лицам и касаются всяческих проблем: нравственного состояния духовенства, церковных таинств, изучения Священного Писания и других. Эти письма помимо своих литературных достоинств имеют еще и большую историческую ценность.

Иероним был талантливым переводчиком и экзегетом, поэтому его внимание более всего занимало Священное Писание, в котором изложено Слово Божье. Однако не все современники считали его хорошим переводчиком, о чем сам Иероним сообщает в письме к Паммахию (№ 53) – римскому сенатору, ставшему священником[311]. Современные исследователи называют это письмо – исповедью оскобленного переводчика. Здесь Иероним сокрушается по поводу того, что его обвиняют в невежестве и во лжи[312].

В письме к епископу Павлину Иероним представляет своего рода руководство по изучению Священного Писания. Он отмечает, что яснее всего написана книга Бытия, в которой говорится о природе мира; Иисуса Навина он называет прообразом Христа[313]. Иероним предостерегает читателя о том, что не следует подкупаться простотой и даже грубостью слов, произошедших вследствие погрешностей, допущенных переводчиками. Он отмечает, что в одном и том же изречении ученый человек услышит одно, неученый – совсем другое[314]. Вероятно, Иероним пытается отыскать в Слове Бога ключ от Царствия Небесного, поскольку далее он пишет о том, что не намерен сидеть на одном месте, ибо в Писании написано: просящему дается, стучащему открывается. В эпоху Реформации, для которой перевод Священного Писания на национальные языки являлся необходимой составляющей, мыслители задумывались о смысле Слово Бога. Одни считали, что оно ясно и понятно, другие – пытались отыскать заложенный туда смысл[315].

П.А. Юнгеров отмечает, что католические богословы, указывая на сотрудничество Иеронима с иудеями, считали его перевод безупречным[316]. Сам же Иероним в письме к Паммахию (№ 47) выражает сомнение по поводу совместимости библейских языков. Переводчик отмечает, что греческий и латынь во многих местах Священного Писания не совпадают [317]. Боговдохновенность книг Библии для Иеронима была тесно связана с их содержанием. Он отвергал апокрифы, о чем ясно говорил в письме к Лете о воспитании отроковицы Павлы. «Если же она захочет прочитать их, не ради истин учения конечно, а из уважения к содержанию их, то пусть помнит, что они написаны не теми, кому они приписываются: много в них примешано ложного, и дело большого разума найти золото в грязи», – предостерегал Иероним[318]. В этом же письме он также пишет о необходимости изучения греческого и латинского языков для понимания Священного Писания[319].

Иероним в отличие от реформаторов, которые оставили верующего наедине с Библией[320], боялся, что невоцерковленный человек будет ошибочно трактовать Священное Писание[321]. В письме к Павлину он предостерегает о том, что «в рассуждении о Священных Писаниях нельзя идти без предшественника и путеводителя»[322]. Иронично он говорит о том, что многие, даже сами не понимая Писания, объясняют его другим[323]. В этом же письме Иероним дает краткое описание наиболее важных книг Ветхого и Нового Заветов, чтобы читающий правильно интерпретировал суть Божественного Слова. Однако на наш взгляд, Иероним и сам сомневается в том, что он правильно трактует наиболее спорные места Священного Писания, упоминая известную сократовскую фразу: «Я знаю только то, что ничего не знаю»[324]. 

Иероним вел полемику с иудейскими толкователями Писания и не гнушался их познаниями. Более того, он настаивал на духовном единстве Ветхого и Нового Заветов. Иероним использовал как буквальный, так и аллегорический метод толкования библейских сюжетов, он был против буквоедства, ссылаясь на слова св. апостола Павла о том, что буква убивает, а дух животворит (2 Кор., 3:6). Однако в любом случае, он отдавал предпочтение специалистам с хорошей филологической подготовкой.

Итак, Иероним Блаженный заложил основы для правильного перевода и толкования Священного Писания, которые использовали в последующем многие средневековые экзегеты и переводчики Библии.

 

Горшенина А.В. (НГПУ им. К. Минина)

Гуманистический идеал образования в педагогическом труде Пьера Паоло Верджерио

«О благородных нравах и свободных науках»

Итальянский гуманист Пьер Паоло Верджерио (1370—1444/1445) считается одним из первых теоретиков гуманистического образования, внесших новое понимание природы человека[325]. Прогрессивные для своего времени взгляды на воспитание он высказал в трактате «О благородных нравах и свободных науках», написанном около 1402 года[326]. Гуманист делает акцент на характеры детей, отличительные особенности их возраста и говорит о важности нравственного воспитания. Также он говорит о том, насколько важно образования в современном ему мире и дает обзор наук необходимых для полноценного образования, расставляя в них акценты и указывая на их важность. Верджерио излагает ряд соображений по поводу организации процесса обучения, на особое место он ставит физическое воспитание. Наиболее важно для него гармония души и тела.

Род и семья – наивысшее понятие для Верджерио, семейные узы пребывают неизменными и остаются вечными. По его мнению, обучение и воспитание должно проходить дома, а семья является наивысшем фактором в формирования личности ребенка[327]. Родители не могут дать никаких более прочных богатств и другой надежной опоры в жизни ребенка, чем обучение их искусствам и свободным наукам. Знающие их юноши «возвышали и прославляли и безвестное имя своего рода, и ничем не примечательную родину»^[328].

Верджерио в воспитание включает такие понятия, как стремление к похвале, любовь к славе, благородная зависть. Верджерио говорит о похвале как о поощрении в воспитательном и образовательном процессе. Он считает, что такое поощрение у ребенка будет вызывать стимул к дальнейшему обучению.

Основы морали и этики должны быть заложены в раннем возрасте. В юном возрасте он легко воспринимает любое впечатление, так что и в дальнейшей жизни оно сохранится в первоначальном виде.

Хорошее воспитание, по мнению гуманиста, необходимо, прежде всего, нужно государству и должно стать главной его задачей. Верджерио в своем трактате высказывает мнение о необходимости авторитета в жизни ребенка, который будет служить ему примером, часто в такой роли выступают государи и отцы. Они должны всегда помнить о том, что они являются примером перед младшими. «Ведь юный возраст склонен к заблуждениям, и если не удерживать юношей примером и авторитетом старших, то они всегда легко соскальзывают к худшему»^[329].

Верджерио в своем трактате говорит о необходимости выявления способностей ребенка к тем или иным наукам еще в детском возрасте. Эти способности стоит развивать, в остальных же областях нужно дать лишь основы.

Итальянский гуманист выдвигает мысль о том, что обучения нужно начинать в раннем возрасте: «Пока подвижен возраст, надо заниматься в детстве, ибо этот возраст более всех остальных восприимчив к наукам»^[330]. Обучение в юном возрасте должно проходить с помощью игр, живого общения, с помощью рисунков, заучивании стихов, изучения басен, кратких и остроумных сентенций и др. Игры должны строиться в соответствии с возрастом ребенка.

Верджерио приводит список дисциплин, которым нужно обучать ребенка: грамматике, риторике, поэзии, музыке, арифметике, гимнастике, и рисованию. Обучение свободным наукам стоит начинать с грамматики, польза от этой дисциплины важна для многих наук, также грамматика важна в закреплении различных сведений в учебе. На уровень с грамматикой Верджерио ставит искусство ведения спора, считая, что оно помогает при дальнейшем обучении понять, что истинно, а что ложно.

После искусства ведения спора Верджерио предлагает изучать риторику; благодаря этой дисциплине формируется красноречие[331], которому отводится немалая роль в обучении: «Красноречие мы поставили на третье место среди основных частей гражданской науки»^[332].

Затем ребенка следует обучать поэзии и музыки – «музыка имеет большое значение для спокойствия души и обуздания страстей, поэтому и познание этой дисциплины достойно свободного ума»[333]. В соответствии с этой наукой мы познаем разную природу и силу звуков, соотношениями которых удается создавать гармонию и диссонансы. Признание воспитательного значения музыки отличает программу Верджерио от программ средневековой школы, где музыка преподавалась как теоретическая дисциплина либо сугубо практически – как церковное пение[334].

После гуманитарных дисциплин он говорит об изучении арифметики и геометрии. Эти дисциплины учат мыслить логически, осознанно и ясно. Итальянский гуманист соотносит изучение арифметики и геометрии с музыкой, полагая, что изучение этих предметов высшей степени приятно содержит в себе исключительную определенность.

Также Верджерио высоко ценил естественные науки. Вероятно, на него повлияла его педагогическая деятельность в Падуанском университете, где эта область знания всегда особо ценилась[335]. Поэтому детям он предлагает изучать астрономию, считая, что каждому образованному юноше полезно распознавать образы созвездий, определять их расположение и знать их названия: «Но более всего изучение природы созвучно и сообразно человеческому разуму; благодаря этой науке мы познаем начала и изменения природных тел, одушевленных и неодушевленных, причины и результаты движений и изменений того, что находится в небе и на земле, а также можем добавить [сюда] и причины многих явлений, которые обычно в народе принято считать чудесными»^[336].

По мнению гуманиста, стоит изучать дисциплины последовательно, переходя от одной к другой,осуждает людей, изучающих разные дисциплины сразу, обращающихся то к одной науке, то к другой.

Полезно для физического здоровья изучение медицины, но кроме этого нужно развивать и тело юноши. Их нужно готовить к военному делу, заниматься с ними верховой ездой, упражняться физически, развивать стратегию. Юношам стоит давать попеременно выполнять телесные и умственные упражнения.

Верджерио стремится воспитать разностороннюю личность, которая будет и умна, справедлива и физически здорова.

Пьер же пишет: «Тот, кто целиком предан созерцанию и соблазнам литературы, возможно, заботится о себе самом, но он, несомненно, мало полезен городу»[337]. По его мнению, человек в первую очередь должен быть полезен государству.

Гуманист для гармоничного развития ребенка создает график, по которому должен жить юноша, 8 часов он должен отдавать сну, 8 часов – еде и отдыху, а остальное время свободным наукам[338].

Из анализа его педагогического трактата можно сделать вывод, что программа обучения у итальянского гуманиста имеет четкую последовательную структуру[339]. Он пишет о том, каким дисциплинам стоит учить своего ребенка и в какой последовательности – это делать, он дает обоснования для родителей, почему стоит делать именно так. Гуманист был одним из первых, кто смотрел на образование как часть государственной политики.

На сегодняшний день многие из его рекомендаций не только интересны нам как педагогам в теоретическом отношении – их можно применять и на практике. Он подробно разработал содержание и формы классического образования, предлагал различные методы обучения с учетом возрастных особенностей. К примеру, если говорить о последовательном изучении дисциплин, то в российской педагогике существовала такая практика у Михаила Петровича Щетинина. Он ввел такой термин как погружение в предмет, при такой форме деятельности изучался один предмет, но параллельно с ним проводились уроки по физической культуре. Распорядок дня, созданный им для ученика, актуален и по сей день.

Пьер Паоло Верджерио внес огромный клад в развитие педагогики. Он стоит у истоков современной педагогики, поскольку он является автором первого педагогического трактата эпохи Возрождения. Для многих педагогов-гуманистов он стал основой их образовательных проектов.

Рыжова Ю.Д., Софронова Л.В. (НГПУ им. К. Минина)

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться: