КОМПАРАТИВНЫЙ АНАЛИЗ РОМАНТИЧЕСКИХ ПИСЕМ СОВЕТСКИХ И АМЕРИКАНСКИХ СОЛДАТ 1941-1945 гг.

О Второй мировой войне написано огромное количество воспоминаний, публицистических статей и исторических исследований. Однако акцент в них делается в основном на военную, дипломатическую и экономическую историю. На этом фоне фронтовые письма представляются ценным источником для изучения военной повседневности. В современной отечественной историографии сложилось три основных подхода в работе с ними. Представители источниковедческого направления (А.Ю. Иванов, Б.И. Жучков, В.А. Кондратьев, П.С. Соломатин) уделяют свое внимание фактологическому описанию, их интересует формуляр, структура и проблема классификации писем фронтовых писем[505]. В рамках антропологического подхода (С. Ушакин, А. Голубев, Е. Рождественская, Й. Хелльбек и др.) акцент делается на материальные вещи и аффекты, которые возникаю у комбатантов в результате взаимодействия с ними[506]. Исследователи, занимающиеся изучением военной психологии (Е.С. Сенявская, Е.Ф. Кринко, В.А. Сомов) отмечают ключевую роль социальных факторов в формировании мировосприятия советских солдат и офицеров. По мнению сторонников данного направления, для советского человека особенно важна была принадлежность к коллективу[507]. Диалог между указанными подходами является весьма актуальным и важным сегодня не только в изучении фронтовых писем, но и в работе с другими личными источниками Второй мировой войны.

Среди фронтовых писем можно выделить личные (которые писались родителям, женам и девушкам, друзьям и товарищам) и публичные письма (адресованные органам власти, партийным организациям, газетным изданиям, трудовым коллективам и др.).

Общей задачей первой группы писем является превращение хаоса войны в привычное и повседневное, однако в личных письмах родителям, женщинам (женам и девушкам), друзьям существуют различные механизмы контроля эмоций. Солдаты используют несовпадающие рамки и стратегии репрезентации своих мыслей. Если в отношении к родителям они конвенциональны, призваны успокоить (часто пишется «жив, здоров»), то по отношению к женщинам и друзьям – могут содержать открытые социальные вопросы. Советские и американские фронтовые письма, адресованные знакомым и незнакомым женщинам (девушкам и женам), с одной стороны, имеют общие точки соприкосновения, с другой – различны.

Общим моментом в письмах девушкам и женщинам является то, что они практически не содержат описаний боевых действий. В таких письмах солдаты редко говорят о враге в презрительном или негативном тоне. Образ врага фигурирует в основном как общая причина расставания жен и мужей: «Милая, а относительно гитлеровских варваров, то мы их очень любезно встречаем, приятными гостинцами, но это только цветочки, а ягодки они увидят после, это будет их крах, ведь из-за них проклятых нам пришлось с тобой расстаться на такое далекое расставание»[508]. Примечательно, что в американских письмах, адресованных женщинам, образ врага встречается реже и вызывает меньше ненависти, чем у советских солдат. Так, например, участник Второй мировой войны, радиооператор и техник Фрэнк Дитрих «оправдывает» воюющие стороны, говоря, что аморальное (жестокое) поведение солдат – это «неизбежная социальная реакция на войну. Люди, лишенные мирной и спокойной жизни, становятся бесчеловечными не по своей воле»[509].

Семья для военнослужащих придает смысл войне: пока есть связь с домом, они знают, ради чего воюют, жертвуя своими жизнями. «И тогда какая-то внутренняя, невидимая сила придает мне то моральное превосходство над врагом, которое потом газетчики и романисты облекают в красивую литературную форму — храбрость, смелость, мужество, отвага, самопожертвование и т.д. Это такой огонь, который не в состоянии погасить ни вода, ни ветер, этот огонь способен светить и на дне моря. И он светит. И скажу прямо, что эту моральную силу, как и другие качества, дает мне все та же любовь к семье, к тебе, к своим детям»[510]. С этой точки зрения, важная обязанность жен – поддержание почтовой связи с мужьями-фронтовиками. Соответственно, переписка с любимыми представляла собой своеобразную психологическую релаксацию и была призвана сохранить семейные отношения.

В письмах, адресованных женам, солдаты в основном интересуются положением дел дома, бытовыми вопросами: «Тасенька, нам необходимо приобрести кое-какую мебель и, если будет возможность, то заменить комнату, на более подходящую, ибо она слишком маленькая, необходимо иметь минимум 2 комнаты таких, которая есть у нас»[511]. Американские письма содержат меньше вопросов о повседневной жизни дома. Розмари Эймс, корреспондент из Красного Креста, пишет, что у американских солдат на войне «не было ни времени, ни желания читать скучные подробности о домашнем хозяйстве и семейных проблемах»[512].

С другой стороны, советские солдаты лишь кратко и лаконично пишут о фронтовой повседневности: «Весь распорядок дня проходит исключительно по часам. Заниматься приходится много, т.к. я в РККА не служил, и чтобы достигнуть элементарных знаний, надо упорно и внимательно изучать все то, что преподают… Много писать некогда. Сейчас ухожу на занятия»[513]. А вот американские солдаты более подробно описывают свою военную повседневность. Например, американский летчик много пишет жене о том, чему его учили, как прошел его день: «Я практически ничего не делаю на борту, кроме еды, чтения, игры в шахматы и сна. Каждый день мы репетируем: поем гимны, патриотические и народные песни. У нас есть довольно хороший хор, занятия в нем занимают все наше свободное время»[514]. Реже встречаются описания культурного вечера: солдаты в основном спали, слушали музыку, читали книги.

Практически в каждом советском письме затрагивается тема верности: «Катюша! Я получил уже три письма от моих знакомых из Енисейска, которые пишут для меня неприятную весть. Они пишут о твоем поведении, что ты ведешь себя очень некрасиво. Целыми ночами тебя нет дома, где-то шляешься в доме инвалидов и еще кое-где»[515]. Для солдат было важно знать, что жены и девушки ждут их дома, что им верны и преданны: «Маруся, я тебе не раз писал, что[бы] поменьше ты болталась там, где не положено. Ты меня знаешь, что мне это не нравится, а если уж тебе хочется ходить там, где не положено, то не пиши мне, я хоть, по крайней мере, ничего не буду знать, и не буду расстраиваться. Мне и так без Вас здесь не очень сладко, да еще Вы так мне напишете, дак я совсем с ума схожу. Если останусь жив, то я все могу узнать, а если не останусь, то делай что хочешь»[516]. Тема верности в американских письмах практически не появляется.

И советские и американские письма, адресованные женщинам схожи в обилии романтических чувств. Солдаты пишут о том, как сильно любят и скучают. Американский летчик писал своей возлюбленной из госпиталя: «Дорогая, я люблю тебя и хочу вернуться к тебе, всегда помни об этом. Еще не видел ни одну девушку, которая сравнилась бы с тобой. Наша главная медсестра говорит, что ты одна из самых красивых девушек, которых она видела в своей жизни»[517].

Доминирующими мотивами к переписке с незнакомыми женщинами и девушками были потребность в психологической разгрузке и положительных эмоциях, заинтересованность в отношениях, желание флирта, стремление создать семью по возвращении с фронта. Не у всех военнослужащих были жены, дети и родители. Поэтому переписка с незнакомыми людьми являлась для многих возможностью начать контакт с лицом противоположного пола. С «заочными» знакомыми советские солдаты общались на отвлеченные темы: формы проведения досуга, литературные и музыкальные предпочтения, яркие события, настроение. Отсутствие общих бытовых проблем определяло легкость таких писем. Семья Екатерины Поликарповны и Семена Павловича Акимовых является примером того, как заочное знакомство может перерасти из категории «дружбы» в «любовь». Е.П. Акимова вспоминает: «Мы с Семеном никогда не виделись, мы только переписывались, заочно знакомы. Он служил с нашим председателем колхоза… Все письма получают, а Семён – нет. Он и дал ему мой адрес»[518]. Ярким примером общения солдат с «заочными знакомыми» стали письма тысяч красноармейцев, адресованные двум молодым узбекским девушкам, - Инобатксон Хольдаровой и Огюлхан Курбановой, фотографии которых были опубликованы в газетах вместе с описанием их трудовых достижений. Солдаты писали им поздравления, выражали благодарности просили фотографии и ждали ответных писем (предлагая дальнейшую дружбу). «Привет, незнакомка Огюлхан. Приветствует вас Мухамед Эргашов. Во-первых, я решил написать это письмо, чтобы выразить большую благодарность. Мое единственное желание встретиться с вами. Скажите мне, у вас есть друг? Огюлхан, если я получу от вас ответ, то напишу о себе более подробно… Я жду вашего ответа»[519]. Эти письма носили романтический характер. Как писал Кагат Кабиев Огюлхан Курбановой: «Скажите всем колхозницам писать письма фронтовикам»[520]. Девушки не могли отвечать на письма из-за религиозных убеждений и незнания русского языка, поэтому подавляющее большинство солдат оставались без ответа. Однако это не останавливало военнослужащих различных национальностей продолжать писать им. Основными темами переписки были: приветствие, благодарность за трудовые достижения девушек, пожелания здоровья, рассказы о себе, выражение романтических чувств.

Таким образом, письма женам, девушкам и женщинам были для солдат не только источником информации и новостей из дома, но и способом снятия психологического и эмоционального напряжения, возможностью поговорить на такие темы, которые они не способны были освещать в письмах родителям. Как в советских, так и в американских романтических письмах важны темы семьи, военной повседневности, романтических чувств, почтовых посылок. Однако есть и некоторые различия между ними: в американских письмах гораздо реже встречается образ врага, солдаты больше пишут о своей военной жизни, нежели интересуются положением дел дома; для советских военнослужащих важнее подтверждение верности, больше интерес к мирной повседневности.

 

Киселёва Н.М. (НГПУ им. К. Минина)

⇐ Предыдущая19202122232425262728Следующая ⇒

Поделиться: