Древние арабы и африканцы втягиваются в мировую политику

В то время как на Ближнем Востоке формировались древние империи и вместе с ними мировая политика, юж­ная периферия этого региона — Северо-Восточная Афри-

144

ка и огромный Аравийский полуостров — была охвачена процессом генезиса классового общества.

Дебют древних арабов в мировой политике и торгов­ле относится к первым векам 1-го тысячелетия, когда сведения о них проникли в Библию и в анналы ассирий­ских и вавилонских царей.

К этому времени большая часть Аравии, как и те­перь, представляла собой пустыню. Центрами первых «номовых» государств стали земледельческие районы оа­зисов и нагорий, сконцентрированные преимущественно в южной части полуострова.

В системе цивилизаций древнего и средневекового ми­ра Южная Аравия занимала особое место. Принадлежа­щая к Ближнему Востоку и тесно связанная с высокими цивилизациями Сирии, Палестины, Ирака и Египта, она в то же время была выдвинута далеко на юг от них, в сторону Тропической Африки и Декана, и являлась как бы узловой станцией на пути с Ближнего Востока в Ин­дию, Индонезию, на Цейлон и Малайский полуостров, в Эфиопию и Восточную Африку. Древняя и средневеко­вая история Эфиопии, Сомали и восточноафриканского Сахиля настолько тесно переплетается с историей Юж­ной Аравии, что изучать их раздельно почти невоз­можно.

В 2-м—1-м тысячелетиях на юге Аравии возник ряд «номовых» государств, протянувшихся цепочкой вдоль караванного «пути благовоний». Это были Оман на юго-востоке полуострова, Хадрамаут в одноименной долине, Аусан на западе Южного Йемена и три государства к северу от Аусана, расположенные вдоль восточного скло< на горного хребта с севера на юг: Манн на юго-западе Саудовской Аравии, Саба на границе последней с Север­ным Йеменом и Катабан между Сабой и Аусаном. Кро­ме того, на западном склоне гор в конце 1-го тысячеле­тия образовалось государство Химьяр '. В VII—III вв. на крайнем северо-западе Аравии, включая Иорданию, Си­най, Южную Палестину и Южную Сирию, сформирова­лось Набатейское царство, игравшее важную роль по­средника в торговле между цивилизациями Средиземно­морья, с одной стороны, и Среднего и Дальнего Восто­ка—с другой (под именем Ли-кан набатейская столица

¹ Начальный год химьяритской эры, к которому, по-видимому, было приурочено основание этого государства, — 115 г. до н. э.

145

 

 

Рекам, или Ракму, была известна даже древним китай­цам), а также между цивилизациями субтропического пояса и независимыми царствами и племенами внутрен­ней Аравии.

Некоторые древнейшие памятники южноаравийской культуры найдены далеко на севере и северо-западе от Майна и Сабы. Это — маинская печать X—IX вв., откры­тая в палестинском городе Бет-Эль, и маинская же над­пись на саркофаге в Египте примерно того же вре­мени.

Одним из древнейших и наиболее богатых царств Аравии была Саба. Она возникла в XIII—XII вв. как «номовое» государство на основе синоикизма союзов двух племен: саба и файшан, подобно тому как синойкизм племен набатеев, саламиев и дахаренов, или дихранитов, лежит у истоков Набатейского царства. О том, каким влиянием пользовалась Саба в Палестине X в., говорит известное библейское сказание о царе Соломоне и цари­це Савской и о несметных богатствах, доставленных ею в Иерусалим. Расцвет Сабейского государства, просуще­ствовавшего вплоть до III в. н. э., наступил в VIII и VII вв. до н. э., когда здесь, особенно в столице Мариб, началось широкое строительство плотин, храмов и двор­цов. Современный английский ученый Д. Б. Притчард считает, что в основе библейского сказания лежат под­линные факты; он не исключает даже возможности пу­тешествия царицы в Иерусалим.

Примерно в то же время расцветает Майн, торговые колонии которого основываются далеко на северо-западе Аравии (эль-Джауф и эль-Ала в Хиджазе). Здесь прохо­дил важнейший караванный путь из Хадрамаута и Са­бы в Восточное Средиземноморье, а в Джебель-Махд-аз Захаб, между Меккой и Ятрибом (ныне Медина), нахо­дились древние золотые рудники.

Аравию пересекали две главные караванные трассы. Одна из них вела из Месопотамии на юго-запад через Садж (в 300 км юго-восточнее Кувейта) в Неджид и да­лее в Хадрамаут. В Садже найдены южноаравийские надписи VI—IV вв. Другая дорога связывала г. Саботу (ЗаЬша! ) в долине Хадрамаута с финикийской Газой на Средиземном море. Газа упоминается в древних маин-ских надписях; кроме того, здесь найдено несколько ма-инских надписей, в том числе одна времени царя Камби-за (около 525 г.). Маинские надписи на статуях в Дело-

146

се и в Мемфисе времени Птолемея V Эпифана (около 200 г.) говорят о путешествиях купцов из Майна в элли­нистический Египет и на знаменитый островной рынок Делоса.

Несомненно, в доахеменидское время купцы из Ара­вии, в том числе из Майна и Сабы, направлялись в Па­лестину и Финикию той же караванной дорогой, что и в ахеменидский и эллинистический периоды. В книге биб­лейского пророка Иезекииля говорится о торговле Тира с арабскими племенами: «Аравия и все купцы кидарит-ские производили мену с тобой: ягнят, и баранов, и коз­лов променивали тебе. Купцы из Сабы и Раэмы (Рекам) торговали с тобой всякими лучшими благовониями и всякими камнями, и золотом платили за товары твои... Купцы сабейские торговали с тобой... Саба и Дедан и купцы таршишские...» Дедан — это маинская колония в Катабане, где найдены маинские надписи.

Маинское государство имело выход к Красному мо­рю. Пересекая его, маинские купцы попадали в Северо-Восточную Африку, далее двигались караванными доро­гами в египетские Фивы, суданские Напату и Мероэ, го­рода плато Тигре. В Вади-Хамамат, на пути от Красно-морского побережья в египетские Фивы, была открыта маинская надпись времени царя Иляфаиашура.

Колонии Сабы в V в. появляются в Эфиопии на Красноморском побережье нынешней Эритреи, на пло­скогорье Тигре и, возможно, в районе Харара. На восто­ке Аравии также образуются торговые города-государст­ва, связанные караванной торговлей с Нижней Месопо­тамией, Хадрамаутом, Индией.

Богатая, «счастливая» Аравия становится заманчивой добычей для великих держав тогдашнего мира. В VIII—• VII вв. значительная часть Аравии покорилась ассирий­цам. Еще в анналах Салманасара III среди деяний этого царя отмечено уничтожение тысячи верблюдов арабского вождя Гиндибу. Арабы выступают здесь в качестве со­юзников Дамаска, потерпевших поражение в 854 г. Воз­вышение Урарту и упадок Ассирии во второй половине IX в. на время приостановили ассирийскую агрессию на юг, но с середины VIII в. она возобновилась с новой си­лой. Сирийские и аравийские государства, стремившиеся сохранить независимость, вступали в коалицию между собой, но, несмотря на это, терпели одно поражение за другим. В начале VII в. ассирийцы подчинили себе

147

1

Набатейское царство. Анналы Ашшурбанапала (668— 626) сообщают о его продолжительной борьбе с арабски­ми племенами, во главе которых стояли кидариты. К то­му времени сопротивление арабов ассирийской агрессии продолжалось уже добрых сто лет!

Подчиняя себе Сирию и Палестину, ассирийцы ист­ребляют арабские племенные ополчения и захватывают в виде добычи тысячи верблюдов, которым находят при­менение в сельском хозяйстве своей страны ¹. Начиная с Тиглатпаласара III (745—727) ассирийские цари совер­шают походы в глубь Аравии и доходят до южных, «сча­стливых» ее областей, до Сабы включительно. В 738 г. Тиглатпаласар III получил от сабеев дань предметами их торговли со странами Средиземноморья и Месопотами­ей, в том числе благовонными травами. Около 715 г. Саргон II (722—705) вновь разгромил коалицию сирий­ских и аравийских государств, среди участников которой была царица арабов Шамеи, царь Сабы Итаамар (Ята-амар), «цари побережья и пустыни». Синнахериб (705— 681), а затем Асархаддон (681—668) снова нанесли по­ражение этой коалиции, в которую входили, по-видимо­му, племена и государства всей Аравии до Йемена вклю­чительно, и взяли с побежденных дань. В составе дани были стада верблюдов, драгоценные камни, различные благовония. Побежденного Синнахерибом царя Сабы звали Карибаиль (около 665 г.). Оба имени — Ятаамар и Карибаиль — обычны у царей древней Сабы, но отсут­ствие в ассирийских анналах южноаравийских «цар­ских» эпитетов не позволяет идентифицировать этих двух правителей с одним из Ятаамаров или Карибаилей, известных по сабейским надписям.

Таким образом, сфера политической гегемонии Асси­рии простиралась на юг до берегов Индийского океана и Красного моря, на запад — до Средиземного моря, на юго-запад — до Верхнего Египта.

Соперницей Ассирии в долине Нила и в Палестине в VIII в. выступила Напатская держава.

В первой половине VIII в. Нубия объединилась под властью Алары и его брата и преемника Кашты, полу-

¹ В те времена пустыни и степи в Аравии перемежались леса­ми, о которых говорят Библия и анналы ассирийских царей. В по­следних мы читаем: «Они (ассирийские воины) шли... погружаясь в леса, тень которых обширна, между деревьями огромными, зарос­лями шиповника».

148

чивших поддержку жрецов бога Амона в Напате (Ну­бия) и Фивах (Верхний Египет). Египет, который неког­да владел Нубией, переживал период социальных потря­сений и острой борьбы за власть. Две правящие группы с переменным успехом оспаривали господство над стра­ной: жрецы и вельможи Верхнего Египта, возглавляемые первосвященниками Амона в Фивах, основавшими XXI династию фараонов, и ливийские воины, обосновавшиеся в Нижнем Египте, вожди которых положили начало XXII династии. На короткий срок фараонам XXII динас­тии удалось занять Фивы и объединить весь Египет, но теперь, когда их окружение составили жрецы и старая аристократия, ливийские князья Дельты отказались им повиноваться. Фараон Осоркон II в своей надписи лишь выразил надежду, что его потомков признают как ливий­ские вожди, так и первосвященники Амона-Ра, царя бо­гов, и другие жрецы. И тем не менее, продолжая тради­ционную политику Египта, он послал дары и воинов в помощь сиро-палестинским князьям, образовавшим коа­лицию против агрессии Ассирийской державы.

Не в силах достигнуть прочного объединения страны и обеспечить ее обороноспособность, соперничающие группы Верхнего и Нижнего Египта обращают свои взо­ры к иноземцам: южная — к суданцам, ливийская — к ассирийцам. Более слабая в военном отношении и более консервативная фиваидская группировка первой пошла на союз с правителями Напаты, в которых она, впрочем, предпочла видеть не иноземцев, а соотечественников и единоверцев (вследствие традиционных и многовековых связей Нубии с Египтом).

Уже Кашта совершил поход в Верхний Египет и овла­дел частью областей к северу от I порога — на о. Эле-фантина он поставил стелу с победной надписью и сво­им изображением. Пи, или Пианхи (751—-716), сын Каш­ты, с легкостью занял почти весь Египет, включая Мем­фис и Фивы, и заставил капитулировать сильнейшего из ливийских князей, саисского правителя Тефнахта. В сво­ей надписи Пианхи выставляет себя освободителем и объединителем Египта и утверждает, что выступил в по­ход на север по призыву египетских вельмож и воена­чальников (около 730 г.). Шабака (716—701), брат и ближайший преемник Пианхи, нанес новые поражения ливийским князьям Дельты, среди которых нашел союз­ника— гермопольского правителя Немарата. В Фивах

149

Шабака заставил верховную жрицу Амона Шепенупет, дочь фараона Осоркона III, удочерить свою сестру Аме-нарис, дочь Кашты, и сделать ее верховной жрицей. С этого времени фиваидское жречество теряет самостоя­тельность, а его богатство и влияние были поставлены на службу царей Напаты. На целую четверть века Ша­бака стал повелителем одной из крупнейших держав тог­дашнего мира, объединившей всю долину Нила. На се­вере границы этой державы доходили до Синая, а ее влияние распространялось на Палестину; на юге они, возможно, доходили до Сеннара, где найден скарабей с именем Шабаки.

Однако ливийские князья Дельты не желали сми­риться и возлагали надежды на ассирийцев, неуклонно продвигавшихся к границам Египта. Шабака стремился избежать как излишних репрессий против своих новых подданных, так и поводов для агрессии ассирийцев. Он даже выдал ассирийскому царю Саргону II одного из палестинских князей, который бежал в Египет после раз­грома поднятого им восстания. Когда Саргон II нанес по­ражение Урарту и разорил его столицу Мусасир (в Ар­мении), суданско-египетская держава лишилась наибо­лее мощного из возможных союзников. Новые походы ассирийских войск в Финикию и Палестину при царе Синаххерибе, сыне Саргона II, заставили Шабаку по­слать сюда свои войска, но в конечном счете ассирийцы одержали победу. Это не помешало Шабаке приказать художникам изобразить себя в традиционной позе еги­петского фараона, попирающего азиатских и африкан­ских князьков. Синаххериб со своей стороны трубил о своих победах. Однако до большой войны дело пока не доходило, тем более что ассирийскому царю приходи­лось подавлять восстания в Вавилоне, Нижней Месопо­тамии, Эламе. Очевидно, Ассирия и Судан пришли к ка­кому-то соглашению о разграничении своих территорий. При раскопках дворца Синаххериба в Ниневии была найдена глиняная булла, которая, несомненно, скрепля­ла договор между Ассирией и Напатой. На булле сохра­нились оттиски двух печатей: Синаххериба и Шабаки. Шабатака (701—689), сын Пианхи, должен был мо­билизовать силы своего государства для отражения ас­сирийской угрозы. Дважды он посылал армии в Пале­стину против войск Синаххериба, безуспешно осаждав­ших Иерусалим (у пророка Исайи и Геродота говорится

150

об этих событиях). На время продвижение ассирийских полчищ было приостановлено, и почти три десятилетия египтяне и нубийцы наслаждались миром.

В эти годы, когда суданские и ассирийские войска сражались в Палестине, пророк Исайя считал дело На­паты проигранным не только в своей родной стране, но и в Египте и даже в самом Судане. Он предсказывал в недалеком будущем: «Горе земле, осеняющей крыльями по ту сторону рек Эфиопских («Кушитских»). Посылаю­щей послов по морю и в папировых суднах по водам! Идите, быстрые послы (Напаты), к народу (ассирийско­му), крепкому и бодрому, к народу страшному от начала и доныне, к народу рослому и все попирающему!.. Я во­оружу (говорит Саваоф) египтян против египтян; и бу­дут сражаться брат против брата и друг против друга, город с городом, царство с царством... В тот день из Египта в Ассирию будет большая дорога, и будет про­ходить Ассур в Египет, а египтяне в Ассирию...» И ска­зал Господь: «Как раб мой Исайя ходил нагой и босой три года, в указание и предзнаменование о Египте и Эфиопии («Куше»). Так поведет царь ассирийский плен­ников из Египта и переселенцев из Куша, молодых и старых, нагими и босыми и с обнаженными чреслами, в посрамление Египту. Тогда ужаснутся и устыдятся из-за Куша, надежды своей, и из-за Египта, которым хвали­лись. И скажут в тот день жители этой страны: «Вот ка­ковы те, на которых мы надеялись и к которым прибега­ли за помощью, чтобы спастись от царя ассирийского! И как спаслись бы мы? »»

Далее пророк предсказывает всяческие беды ара­бам— союзникам Напаты: «В лесу аравийском ночуйте, караваны деданские! Живущие в земле Фемайской! Не­сите воды навстречу жаждущим, с хлебом встречайте бегущих! Ибо они от мечей бегут, от меча обнаженного, и от лука натянутого, и от лютостей войны. Ибо так ска­зал мне Господь: «Еще год... и вся слава Кидара исчез­нет. И луков у храбрых сынов Кидара останется немно­го...»»

Пророчество Исайи сбылось далеко не полностью, но это делает его не менее интересным, ибо в страстной ре­чи Исайи слышится голос простого народа, безмерно страдавшего от войн между великими державами того времени. Перед нами редкий исторический документ, не похожий на жестокие победные реляции царей, похваляв-

151

шихся разорением целых стран, истреблением целых на­родов.

Поражение Напаты произошло в царствование Та­харки (689—663), который еще в правление своего брата и предшественника (а в известный период — и соправи­теля) Шабатака сражался с ассирийцами в Палестине '. Тахарка развернул грандиозное строительство, жертвуя храмам колоссальные средства и задабривая жрецов.

Возможно, при Тахарке начались разработки желез­ных руд в Мероэ, но все же создается впечатление, что напатский царь не позаботился должным образом о пере­вооружении своих суданских войск новым для того вре­мени железным оружием, которое принесло победы асси­рийцам. В 674 г. ассирийский царь Асархаддон в первый раз попытался вторгнуться в Египет, но должен был от­ступить. Через три года, в 671 г., полки Асархаддона раз­громили войска Тахарки, последовательно заняли Ниж­ний Египет, Мемфис и, возможно, Фивы, правитель кото­рых упоминается в числе данников Ассирии. Из Египта в Ниневию были доставлены статуи Тахарки и выставле­ны для всеобщего обозрения во дворце Асархаддона, где и нашли их современные археологи. В своих надписях Асархаддон сообщает, что во время взятия Мемфиса он захватил в плен жен Тахарки и его сына Эсанхурета, или Ушунахуру. На стеле в Зинджирли Эсанхурет (или, мо­жет быть, даже сам Тахарка? ) изображен в виде пленни­ка, стоящего на коленях с веревкой на шее. Ассирийский монарх в надписи именует себя царем Египта и Куша.

Но Тахарка не прекратил борьбы и в 669 г. вернул се­бе Мемфис. Асархаддон выступил в новый поход на Еги­пет, но умер в пути. Сын Асархаддона Ашшурбанапал (668—627) дважды посылал свои армии в Египет: в 666 и 663 гг., чтобы нанести новые поражения войскам Та­харки и его преемника Танутамона (663—656/655) и их сторонникам в Фивах и Мемфисе. Он стремился укрепить ассирийское владычество в этой древнейшей африкан­ской стране и поддержать власть своих вассалов — пре­емников ливийского князя Тефнахта, которого в свое время пощадил Пианхи.

Войне 663 г. между Ассирией и Иапатой посвящено специальное исследование советского историка С. С. Со-

¹ Между прочим, в Библии говорится, что Таракка (Тахарка) пришел в Палестину «с силою в тысячи тысяч и колесниц триста».

152

ловьевой '. На основании различных источников она сле­дующим образом восстанавливает ход событий.

По обычаю, Тахарка в последние годы царствования взял себе соправителем наследника престола Танутамо­на. В 664 г. последнему пришлось участвовать в войнах Тахарки с Ассирией и вместе с царем изведать горечь по­ражения и бегства. В 663 г. Тахарка умер, и Танутамон короновался царем Напаты и Верхнего и Нижнего Егип­та. Напатская «Стела сна» рассказывает, что Танутамо-ну приснился вещий сон: справа и слева от него явились две змеи. Жрецы бога Амона растолковали этот сон как предзнаменование грядущей победы царя в Египте. Жре­цы Амона, Хнума и других египетских богов, весьма по­читаемых также в Нубии, сыграли немалую роль в подго­товке вторжения суданских войск в Египет. Верховной жрицей Амона в Карнаке была в то время сестра Тахар­ки. Скульпторы по-прежнему высекали в фиванских хра­мах барельефы, изображавшие Тахарку и прославлявшие его; официальные документы в Фивах датировались го­дами его царствования, словно не было ни поражения и бегства Тахарки из Египта, ни его смерти, ни ассирийских гарнизонов и контролеров в северной и центральной час­тях Египта! Танутамон, в полном согласии со жрецами, возводил монументальные постройки в храмах Амона как в Напате, так и в Фивах. Поэтому не удивительно, что на-патское войско, не встречая сопротивления, триумфаль­ным маршем прошло весь Верхний и Средний Египет и вступило в «номы» Нижнего Египта и дельты Нила.

Здесь главной крепостью и крупнейшим городом был Мемфис. Его обороняли ассирийский гарнизон и вспомо­гательные войска ливийцев. Большинство правителей Дельты, поставленных ассирийцами, сохраняли нейтра­литет, но самый сильный из них — правитель Саиса Нехо со своим сыном Псамметихом I поспешил на помощь гар­низону Мемфиса. Танутамон разгромил Нехо и штурмом взял город. Нехо пал в бою, Псамметих бежал в Асси­рию. Кроме того, в руки суданцев перешел Гелиополь. Но правители других городов Дельты, хорошо укрепленных и защищенных также рукавами Нила, каналами и дам­бами, не спешили сдаваться Танутамону. Не желали они и выводить свои войска на поле боя. Война за Дельту

¹ Соловьева С. С. Война 663 г. до н. э. между Ассирией и Ку­шем за господство над Египтом. — Мероэ. История, история куль­туры, язык Древнего Судана. М., 1977.

153

грозила стать затяжной и бесперспективной. Однако ца­рю Напаты помогла, по-видимому, дипломатия жрецов. В конце концов ряд правителей восточных областей Дельты согласился признать Танутамона фараоном Верх­него и Нижнего Египта; они предпочли его власть игу Ассирии.

Но через Синайский полуостров в Дельту вторглось ассирийское войско, вместе с которым находился Псам-метих. Танутамон потерпел поражение у стен Мемфиса и отступил в Фивы, а затем в Нубию. Ассирийцы разгра­били златовратые священные Фивы, захватили здесь и увезли на родину сказочные богатства (об этих событиях повествуют ассирийские анналы и пророк Наум). Неко­торая часть военной добычи, захваченной в то время ас­сирийцами, сохранилась до нашего времени. Это статуэг-ка богини Анукис, весьма почитаемой на крайнем юге Египта и в Нубии, скарабеи, найденные при раскопках ассирийских городов Ниневии, Ниппура и Кальху.

Напатское царство не выдержало длительной борьбы с Ассирией за Египет. Ассирия была лучше организована и лучше вооружена (железным оружием, колесницами), располагала большими людскими ресурсами. Однако дни Ассирии были уже сочтены: среди азиатских держав у нее появились могучие соперники, каждый из которых стремился к мировому господству. В конечном счете по­бедила Персия, но пока что эти государства привели к развалу Ассирийской империи. Египет и Аравия первыми отложились от нее. В 654 г. Псамметих I объединил Еги­пет и на одно столетие возродил государство фараонов. Так началось правление XXIV, Саисской династии Древ­него Египта. Псамметих I, царствовавший 45 лет (665— 611), сумел не только отбросить нубийцев за Элефантину, но и проник до района Донголы ', а затем присоединил к своим владениям Северную Нубию.

При Псамметихе I союз с Ассирией против Напаты остается главным направлением внешней политики Егип­та. Однако в конце его царствования Ассирия гибнет, ее торжествующие враги — вавилоняне, иудеи, скифы, ми­дяне— становятся противниками Египта, опасность со стороны Азии усиливается. В этих условиях саисские фа­раоны ищут опору во внешней и внутренней политике в

¹ В эти годы (641—611) пророк Софония даже предрекал На-пате гибель: «И вы, кушиты, будете избиты мечом моим... Из зареч­ных стран Куш принесет дары».

154

иностранных наемниках (потомками которых они сами являлись). Греки, финикияне, народы Западной Анатолии поступают на службу в сухопутные войска и флот, полу­чают привилегии и оттесняют на второй план военное сословие египтян. Преемник Псамметиха I фараон Нехо (611—595) посылает войска в Сирию, где они, не сумев спасти Ассирию от гибели, на время установили гегемо­нию Египта. Однако вавилоняне в союзе со скифами из­гнали войска Нехо из Азии, присоединили Сирию и Па­лестину к своему государству и даже сделали попытку вторгнуться в Египет (зимой 601/600 г.).

Важнейшими культурно-историческими событиями царствования Нехо были прорытие канала, соединившего Нил с Красным морем, и плавание финикийских моряков, находившихся на службе Нехо, вокруг Африки. Оба собы­тия следует поставить в связь друг с другом и с борьбой тогдашнего Египта на два фронта: против антиассирий­ской коалиции в Азии, особенно против вавилонского ца­ря Навуходоносора, и против царей Напаты. Канал, прев­ративший Африку в остров, способствовал укреплению северо-восточной, самой опасной, границы Египта, а пла­вание вокруг Африки могло представлять собой разведку в тылу Напатского царства.

События царствований Псамметиха I и Нехо имели важное значение для культурной истории Африки. Еги­петская цивилизация начала ускоренными темпами сбли­жаться с цивилизациями Передней Азии и эгейского ми­ра. В Северной Нубии появились греки и карийцы, ос­тавившие здесь свои надписи. Вместе с тем в области Верхнего Нила усилился египетский элемент. О том, как это произошло, рассказывает Геродот: «Во времена царя Псамметиха египтяне выставили пограничную стражу в городе Элефантине против эфиопов... И вот, когда эти египтяне три года провели там, неся стражу, и никто не пришел их сменить, они сообща решили тогда отпасть от Псамметиха и переселиться в Эфиопию... Прибыв в Эфи­опию, беглецы отдались под власть эфиопского царя. А тот наградил их вот каким образом. Некоторые эфиоп­ские племена восстали против своего царя. Их-то повелел Царь египтянам изгнать и затем поселиться на земле из­гнанников. И с тех пор, как эти египтяне поселились сре­ди эфиопов, эфиопы восприняли египетские обычаи и сделались более культурными». Геродот добавляет, что область, где живут эти «перебежчики», находится на та-

155

ком же расстоянии от Мероэ, как Мероэ — от Элефанти-ны, т. е. путь сюда из Египта занимает четыре месяца, и 5 что Нил в этих краях течет с запада на восток. Если со-; поставить эти сведения с картой Судана, то получится, ] что земля «перебежчиков» простиралась на юг до низо­вий Бахр-эль-Газаля. Это, очевидно, преувеличение: «пе-| ребежчики» могли лишь принести в Мероэ известия об I этом самом северном из левых притоков Белого Нила.

Более поздние греческие авторы Аристокреон и Бион, | побывавшие в Мероэ, значительно подробнее сообщают I о стране «перебежчиков». По словам Плиния, «Аристок-! реон упоминает город Толле, лежащий на расстоянии пя-! ти дней пути (к югу) от Мероэ, и другой — на 12 дней пути дальше, под названием Эзар, населенный египтяна­ми, бежавшими от Псамметиха. Когда он писал, еще 300 человек из них жило там (! ). На противоположной, «ара­вийской» стороне (т. е. на восток от Нила. — Ю. К.) они населяли город Даро...».

Археологи обнаружили в этих краях (южнее нынеш­него Хартума, в долине Голубого Нила, у Сеннара, в Ге-бель-Мойя, в г. Кости на Белом Ниле, в устье р. Собат, в Междуречье (Гезире), а также в Кордофане) ряд мелких изделий напатского и, возможно, египетского происхож­дения VIII—VII вв. Эти поселения входили в область древнеегипетской, а позднее — мероитской цивилизации. Вражда между правящими династиями Египта и Судана отнюдь не препятствовала укреплению связей между двумя братскими странами, тем более что в Верхнем Египте продолжала существовать оппозиция саисеким фараонам и их северным друзьям, мечтавшая о возвра­щении благочестивых фараонов Напаты.

Хотя в рассказе Геродота имеются легендарные эле­менты (неправдоподобно большая численность «перебеж­чиков», анекдот об их остроумном, но грубом ответе Псамметиху), в основе рассказа, очевидно, лежит под­линный факт. Надпись Несгора (или Несухора), прави­теля Элефантины при фараоне Априи (589—570), расска­зывает о другом подобном же случае.

Известная напряженность в отношениях Саиса и На­паты сохранялась и в царствование преемника Нехо и предшественника Априя — Псамметиха П. По сведениям Геродота, этот фараон царствовал в Египте всего шесть лет. Он совершил поход в Эфиопию и вскоре затем скон­чался. В обнаруженной в Таннисе стеле, датируемой 3-м

156

годом царствования Псамметиха II, сохранилось донесе­ние: «Пришли сказать его величеству в 3-й год его вступ­ления на престол (доел, коронации): «Страна кушитов... замыслила сразиться...»». В конечном счете в поход про­тив Напаты выступили войска Псамметиха II, в том чис­ле греческие и карийские наемники, переброшенные сю­да, по словам Аристея, из Палестины.

Априя (в Библии — Хофра) Геродот считает самым счастливым из царей Саисской династии после его деда Псамметиха I. Тем не менее он лишился престола, а за­тем и жизни в результате восстания своих подданных. В его царствование в вооруженных силах Египта все более разгоралось соперничество между египетской военной кастой и наемниками: греками-ионянами, карийцами, ли­вийцами и др., и этим соперничеством пользовались как правители Напаты, так и другие враги царя. Выше уже сообщалось о походе Псамметиха II в Нубию, который, по Геродоту, можно датировать 588 г. Греческий историк не говорит о результатах похода; судя по всему, он не увенчался успехом.

На севере, в Финикии и Иордании, вавилоняне осади­ли Тир и разгромили царства Амман и Моав, союзные с Египтом. Мидия и Лидия, другие возможные союзники Саиса, были заняты длительной взаимной борьбой, кото­рая закончилась в 585 г. до н. э. мирным договором меж­ду ними, заключенным при активном посредничестве Ва­вилона. Сознавая полную безрезультативность дальней­шей борьбы с Вавилоном за Сирию, Палестину и Иорда­нию, Априй в 582 г. заключил мир с вавилонским царем Навуходоносором. Таким образом была создана система международного равновесия между крупнейшими держа­вами Ближнего Востока. Этими державами были: Ново­вавилонское, Мидийское и Лидийское царства в Перед­ней Азии, Египетское и Напатское царства в Северо-Вос­точной Африке. В Магрибе консолидировал силы Кар­фаген, куда устремлялась финикийская эмиграция.

Согласно условиям мира 582 г., Египет отказался от всех претензий на свои бывшие азиатские владения и признал здесь владычество Вавилона. Более того, Саис выдал Вавилону нашедших убежище в Египте иудеев и, вероятно, прочих своих союзников из Финикии и Иорда­нии. Прекрасная Нейтакерт (Нитокрис), царевна Саис-ская, должна была стать женой престарелого царя Наву­ходоносора. Тир, последний союзник Египта в Финикии,

157

еще продолжал сопротивление, но, не получая поддержки из Египта, в 575 г. признал свое поражение и власть ва­вилонского царя. Геродот слыхал какие-то рассказы а доходах Априя на город Сидон и его морских сражениях стирским царем. Если сведения Геродота верны, то Априй обратил оружие против своего бывшего союзника Тира как друг Навуходоносора. Не стал ли Египет при Априи младшим партнером по союзу с Вавилоном?

Но Египет был еще достаточно силен для активной внешней политики. На северо-восток путь ему преграж­дали вавилоняне, на юг — войска Напаты; но оставалось еще западное направление экспансии, в сторону ливий­ских племен, Кирены и финикийских колоний в Африке, лишившихся поддержки своей азиатской метрополии.. Сюда, на запад от Саиса, и двинул свои войска фараон. Довольно легко ему удалось захватить оазис Амона (Сива), где его сановник Уахибранофер основал сильную» крепость. Эта крепость могла служить опорной базой для завоевания Мармарики (область восточнее Кирены).. Однако крепостные стены никогда не могли заменить боеспособности войск, а в армиях Априя в этом плане де­ло обстояло весьма неблагополучно. Уже упомянутая вы­ше элефантинская надпись Несгора сообщает о заговоре иностранных наемников: ливийцев, ионян и выходцев иа Азии, которые замышляли дезертирство и бегство в Ну­бию. По-видимому, их подбивали на это агенты Напаты. Несгор раскрыл заговор, арестовал его участников и от­правил их на суд к фараону, который предал их казни. Возможно, Априй в это время уже планировал поход против греков и ливийцев Киренаики. Собрав отряды египтян — членов военной касты, Априй двинулся в поход на Ливию. Об этом походе сообщает Геродот. Его рас­сказ прекрасно передает обстановку в Ливии, подверг­шейся экспансии одновременно греков-дорян и саисских фараонов. В царствование Батта II Счастливого в Кире-наику резко усилился приток греческих переселенцев, «ибо киренцы приглашали к себе поселенцев, обещая переделить землю». В согласии с их желанием, «пифия побудила изречением оракула всех эллинов отплыть в Ливию...». Изречение оракула гласило:

«Кто слишком поздно придет в вожделенную Ливии

землю,. После раздела земли, пожалеть тому горько

придется».

158

Итак, в Кирену собралось много людей, которые при­нялись отнимать у соседних ливийцев большие участки земли. Тогда ограбленные и смертельно обиженные «ли­вийцы и царь их по имени Адикран отправили послов в Египет и отдались под защиту египетского царя Априя. А тот собрал большое египетское войско и послал его против Кирены. Киренцы же, выступив походом в мест­ность Ирасу и к источнику Феста, напали на египтян и в сражении одержали победу... Египтяне... потерпели столь страшное поражение, что лишь немногим из них удалось спастись. Виновником своего поражения египтяне счита­ли Априя...». В другом месте Геродот, говоря о пораже­нии войск Априя в войне с киренцами, добавляет, что «египтяне за это распалились на царя и подняли вос­стание, так как полагали, что он, желая извести их, на­меренно послал на явную погибель, чтобы самому более надежно править над остальными».

По-видимому, не случайно все военные предприятия Априя заканчивались поражением: он не пользовался до­верием солдат, будь то египтяне или иностранные наем­ники. Такие правители не бывают и добрыми союзника­ми, как в этом уже успели убедиться иудеи, финикийцы, моавиты и, надо полагать, ливийцы.

О восстании египетских воинов против фараона Априя сообщают Геродот и элефантинская надпись руководите­ля повстанцев Яхмоса (Амасиса у Геродота). Геродот до­вольно подробно описывает начало восстания, передавая враждебную Априю традицию. Оба источника единодуш­ны в том, что опорной базой Априя в этой войне был Нижний Египет со столицей Саисом, а основным очагом восстания — Верхний Египет с древними Фивами. Априй для подавления восстания навербовал многочисленное (по Геродоту, тридцатитысячное) наемное войско из ка-рийцев и ионян, тогда как Яхмос опирался на патриоти­чески настроенное туземное воинство. «Итак, Априй шел войной на своих же египтян, а Амасис — против чуже­земных наемников».

В том же духе составлена и надпись Яхмоса. Однако оба источника ни словом не обмолвились о державах, ко­торые стояли за спиной борющихся сторон. За Априя был его зять Навуходоносор. Естественно предположить, что за Яхмоса встал царь Напаты, который обеспечил пов­станцам надежный тыл.

Долгое время гражданская война в Египте шла с пе-

159

ременным успехом. Геродот говорит лишь о битве у г. Момемфиса на западе Дельты, где «наемники храбро сражались, но все же потерпели поражение». Надпись Ях-моса сообщает сначала об успехах Априя в Дельте, затем о победе войск Яхмоса на западе Дельты, далее о новом наступлении войск Априя и, наконец, об их окончатель­ном поражении и гибели самого Априя. Смерть фараона здесь описана не так, как у Геродота, но в обоих случаях подчеркиваются посмертные почести, которых был удос­тоен этот правитель.

В самый разгар восстания на помощь Априю в Египет вторгся со своей непобедимой армией Навуходоносор. Хронология событий в разных источниках указана с раз­ной степенью точности, но расхождения не превышают двух-трех лет. По Геродоту, война Египта с Киреной и начало восстания египетских воинов против Априя про­изошли через 56—57 лет после официальной даты осно­вания Кирены и воцарения Батта I, т. е. примерно в 570 г. Надпись Яхмоса, датированная десятым месяцем 3-го го­да его царствования, говорит о провозглашении его фа­раоном в 569 г., где-то до августа. Согласно библейской традиции, пророк Иезекииль произнес пророчество о грядущих испытаниях египтян, отданных богом Яхве ме­чу Навуходоносора, в первый день первого месяца 27-го года плена вавилонского, т. е. 26 апреля 571 г. Наконец, надпись Навуходоносора говорит о вторжении его армии в Египет на 37-м г. его царствования, т. е. в 568—567 гг. Из надписи можно понять, что вавилоняне сражались против Яхмоса-Амасиса (Амасу) вместе с греками. На основании этих данных советский ученый В. А. Беляв­ский, большой знаток истории древнего Востока, сделал обоснованное предположение, что армия Навуходоносора пришла на помощь Априю в 568—567 гг.

Об этом походе сообщает книга пророка Иезекииля, где говорится о бедствиях земли Египетской, разоряемой Навуходоносором. «Я сделаю, — говорит Яхве, •— землю Египетскую пустыней из пустынь от Мигдола (в Дель­те.— Ю. К.) до Сиены, до самого предела Куша... Наву­ходоносору, царю вавилонскому, даю землю Египетскую, чтобы он собрал богатство ее и произвел грабеж в ней... и это будет вознаграждением его войску... И пойдет меч на Египет, и ужас распространится в Куше, когда в Егип­те будут падать пораженные, когда возьмут богатства его, и основания его будут разрушены. Куш, и Ливия, и

160

Лидия, и весь смешанный народ, и Хуб, и сыны земли завета вместе с ними падут от меча... Падут подпоры Египта, и упадет гордыня могущества его; от Мигдола и Сиены будут падать в нем от меча... В тот день пойдут от меня вестники на кораблях, чтобы устрашить беспеч­ных сынов Куша, и распространится ужас среди них...»

Беспечные сыны Куша и ливийцы, сраженные вави­лонскими мечами, ужас в Куше, которому грозила участь Египта, — вот характерные приметы времени пророчест­ва. Вряд ли вавилонские войска вместе с наемниками Априя поднялись по Нилу до границ Напатского царст­ва, после того как они взяли и разграбили Фивы; тем не менее слова Иезекииля как будто бы подтверждают пред­положение о том, что за спиной Яхмоса и возглавляемых им патриотических элементов военной и жреческой каст стояли благочестивые цари Напаты.

Но и на этот раз царям Двуречья не удалось закре­питься в долине Нила, Навуходоносор со своими войска­ми покинул Фивы, а затем возвратился в Вавилон, а Яхмос и его сторонники овладели всем Египтом. Новый фараон сумел примириться и с вавилонянами, и с ионий­скими греками, которым позволил основать в Дельте автономную городскую общину Навкратис. По-видимо­му, с помощью ионян Яхмос восстановил египетский флот на Средиземном море и, по словам Геродота, «за­воевал также впервые остров Кипр и заставил остров платить ему дань». С Вавилоном, где после смерти На­вуходоносора в октябре 562 г. началось «смутное время», Яхмос заключил мир. Отношения Египта с Напатой оста­вались при Яхмосе мирными, если не дружественными.

Между тем неустойчивое равновесие пяти крупных держав на Ближнем Востоке буквально держалось на во­лоске. Нововавилонское царство, зажатое между Мидией и Египтом, развило экспансию в единственно возможном направлении — южном. Вавилонский царь Набонид (556—539) захватил почти весь Хиджаз до Ятриба (те­перь Медина) включительно и сделал своей резиденцией город-оазис Тайма. Уже добрая половина Аравии при­надлежала вавилонскому царю, и найди он достойного преемника, остальная, юго-восточная половина полуост­рова также покорилась бы Вавилону. Но дни Нововави­лонского царства были уже сочтены. Над ним самим на­висла угроза иноземного завоевания. В 539 г. Вавилон был захвачен персами.

161

6 Ю. М. Кобищанов

6*

Захватив Вавилон, персы унаследовали его претензии на господство в Аравии. Арабы Сирийской пустыни стали подданными Персидской державы. Однако царь набатеев сумел настолько укрепить свои позиции и расширить вла­дения Набатейского царства, что о? ю обрело статус не завоеванной провинции или вассального владения, но «союзного государства» — сателлита мировой империи Ахеменидов. Согласно Геродоту, во время похода персов на Египет в 525 г. царь арабов-набатеев заключил с ца­рем Камбизом союз и предоставил ему вьючных верблю­дов и бурдюки с водой.

Геродот подчеркивает, что «арабы (Хиджаза и рас­положенных далее на юг областей.—Ю. К.) никогда не были под игом персов. Они стали, однако, друзьями пер­сов после того, как пропустили Камбиза в Египет через свою землю». «Отец истории» строго различает поддан­ных и сателлитов Ахеменидской империи. К числу первых он относит египтян, народы Средней и Малой Азии и пр., ко вторым — арабов, ливийцев, киренских греков, «эфио­пов, живущих на границе с Египтом», а также колхов Грузии; первые платят подать, вторые же приносят еже­годные «дары», или дань. Впрочем, размер этой дани был достаточно велик: «эфиопы» платили персам два хойника (около 2, 2 кг) золота через год. Эти сведения относятся к царствованию Дария, когда Египет был в третий раз завоеван персами после восстания и фактического отде­ления от Ахеменидской империи. Пока в Верхнем Египте царствовал враг Ахеменидов Хамбаба, возможно поддер­живаемый из Напаты, ни о какой власти персов в Нубии не могло быть и речи. Но Дарий имел основания вклю­чить в свой полный титул и название Киза (Куш), а так­же Раи(п)г1уа (Пунт) и Майуа (беджа) '. Эта формула в известной надписи Накш-и-Рустам относится < к 486/ 485 г.

Киза и РаигШуа наряду с Египтом, Аравией, Грецией, Скифией, Хорезмом, Индией и прочими подвластными Ахеменидам странами упоминаются также в открытой в 1935 г. «антидэвовской» надписи Ксеркса. В ней содер­жится характерная формула подчинения народов «царю

¹ Крупнейший итальянский эфиопист К. Конти-Россини принял на веру хвастливое заявление «царя царей», но его соотечественник У. Моннере де Вилляр справедливо указал, что упоминание Куша, Пунта и б°джа вместе с Египтом в Накш-и-Рустам не более чем условная формула, выражающая претензии Ахеменидов на «египет­ское наследство» в Северо-Восточной Африке.

162

царей», который установил для них закон и наложил на них дань.

При раскопках в Сузах в 1929 г. была найдена трехъ­язычная надпись Дария I (522—486), а в 1972 г. — ка­менные плиты с надписями этого царя на эламском и ак­кадском языках и величественная статуя Дария I с над­писями на древнеперсидском, эламском, аккадском и еги­петском языках, вырезанными на складках его одежды и на базе статуи. Эта статуя была изготовлена в Египте, и египетский текст, начертанный на ней, самый прост­ранный. В этих надписях мы также находим перечень стран и народов, подвластных Ахеменидам. Среди них названы Египет, Аравия, Куш и Ливия.

Однако не дань была главной целью владычества ска­зочно богатой державы Ахеменидов в Нижней Нубии и претензий на весь Куш и страну беджа. Согласно Геро­доту, сателлиты персов участвовали в их походах, причем арабы и «эфиопы, живущие южнее Египта», имели общее командование. По-видимому, персидские «цари царей» отводили сателлитам особую роль в своих завоеватель­ных планах.

Начиная с 525 г. Египет — этот наиболее удобный мост между Средиземноморьем и Тропической Афри­кой — становится плацдармом для экспансии мировых им­перий в глубины Черного материка. В свою очередь бла­годаря совместному участию в мировой политике наро­ды Африки устанавливали через посредство империй или минуя их косвенные связи с народами Кавказа, Средней Азии, Северного Причерноморья, бассейна Дуная.

Завоевав Египет, персы намеревались продолжить свою экспансию на Африканский материк. Геродот сооб­щает: «После этого Камбиз задумал три похода: на кар­фагенян, на аммониев (ливийцев оазиса Сива.— Ю. К.) и на долговечных эфиопов (мероитов. — Ю. К.)». Однако персидская армия, посланная из Египта в Ливию, цели­ком погибла в песках Сахары, засыпанная самумом. Не состоялся и морской поход против Карфагена, потому что, по словам Геродота, финикийцы отказались сражать­ся против своих африканских соплеменников — карфа­генян, тогда как «вся морская мощь персидской держа­вы зависела от финикийцев».

Конечно, финикийцы не посмели прямо заявить свой отказ: персы жестоко наказали бы ослушников. Но неже­лание финикийцев воевать «против своих детей» в Север-

163

ной Африке не могло не тревожить Камбиза, тем более что в Иране в то время (около_в520 г.) начались мятежи, которые в конце концов привели к свержению и насиль­ственной смерти этого царя.

Что касается попытки персов покорить Мероэ (в 524/ 523 г.), то их армия возвратилась в Египет, понеся ог­ромные потери. Лишь племена Северной Нубии, о кото­рых говорилось выше, вошли в сферу политической власти, Ахеменидов, сохранив полную внутреннюю авто­номию. Судя по приведенным выше сообщениям Геродо­та, они обязались поставлять персам «дары» и вспомо­гательные войска, но избежали прямой оккупации и ти­рании сатрапов.

Несмотря на участь, постигшую персидское войско в песках Сахары, передает Геродот, «соседние с Египтом ливийцы в страхе, как бы их не постигла участь Египта, без сопротивления покорились персам, сами наложили на себя подать и послали царю дары. Так же поступили ки-ренцы и баркейцы, устрашившись, подобно ливийцам. Камбиз милостиво принял дары ливийцев, дарами же ки-ренцев остался недоволен, как я думаю, потому, что они были ничтожны, ведь киренцы послали царю всего 500 мин серебра».

Надо полагать, что вожди ливийских племен стреми­лись заручиться у персов поддержкой в постоянной борь­бе против своих соседей, и особенно против киренских и баркейских греков. Что касается правителей Кирены и Барки, то они, подобно правителям некоторых греческих полисов Малой Азии, искали у персов помощи в борьбе против своих собственных подданных, мечтая об установ­лении в полисе монархических порядков. Маленькая Ки-рена в VI—V вв. была средоточием всевозможных этни­ческих и социальных противоречий: между греческими колонистами и коренным берберским населением, кото­рое вытеснялось со своих земель либо превращалось в зависимое и эксплуатируемое крестьянство; между потом­ками выходцев с различных островов и полуостровов Эл­лады— Тенара (Пелопоннеса), Феры, Крита, Самоса и других; между царской семьей и олигархией, знатью и демосом, между отдельными членами царской семьи.

После смерти победителя египтян Батта II Счастливо­го в Кирене начались смуты. Сын и преемник Батта Ар­кесилай II (ок. 560—550) «сначала ссорился со своими бпатьями, пока те не покинули Кирену. Они удалились

164

в другую местность Ливии и там на свой страх и риск ос­новали город... Барка... Во время основания города братья подстрекали ливийцев восстать против Кирены. После этого Аркесилай пошел походом против ливийских племен, которые приняли его братьев, и на самих мятеж­ников. В страхе ливийцы бежали в область восточных ливийских племен. Аркесилай преследовал беглецов до местности Левкон. Там ливийцы решили напасть на него. В, сражении киренцы были разбиты наголову: 7000 их гоп­литов осталось на поле боя. После этой неудачи Аркеси­лай занемог. Когда царь выпил лекарственного снадобья, его задушил брат Леарх. Леарха же коварно умертвила жена Аркесилая по имени Эриксо». Далее Геродот расска­зывает, как сын и преемник на престоле Аркесилая II Батт III Хромой (ок. 550—530), на редкость слабый пра­витель, согласился на введение конституции. Царь сохра­нил жреческие функции и обязанности номинального гла­вы государства, а также земли старого царского домена и жреческие доходы; все остальные прерогативы царской власти стали «достоянием народа», прежде всего олигар­хического совета и народного собрания трех фил. Состав фил, на которые теперь была разделена территория по­лиса, и его населения в известной мере соответствовал традиционному делению колонистов на тенарцев, ферей-цев и жителей островов Платея и др.

Однако следующий после Батта III царь, Аркеси­лай III (ок. 530—515), восстановил неограниченную цар­скую власть, «преимущества и владения его предков». Он «выдал Камбизу Кирену и платил ему подать». «В происшедшей затем междоусобной борьбе Аркесилай по­терпел поражение и бежал на Самос, а его мать (Фере-тима. — Ю. К.-) — в Саламин на Кипре». Феретима была энергичной женщиной, она обратилась за помощью сна­чала к царю Кипра, затем к персидскому сатрапу Егип­та Арианду, но Аркесилай ее опередил: он навербовал на Самосе ополчение греков, которых обещал наделить землей в Кирене. Ему удалось захватить родной город и расправиться с оппозицией. Но в Барке, где царствовал его родственник и тесть Алазир, он был убит местными жителями и киренскими изгнанниками.

Феретима вторично покинула Кирену и отправилась в Египет просить помощи против баркейцев. Арианд пос­лал против Барки флот и войско. «Персы приступили к осаде города и потребовали выдачи виновников убийства

165

Аркесилая. Но так как весь народ баркейцев был при-частен к убийству, то горожане отвергли это требо­вание.

Осада Барки после этого продолжалась девять меся­цев». Геродот сообщает полулегендарные сведения об осаде, которые не дают представления об истинном по­ложении в городе. Было бы слишком смело видеть в фи­гуре кузнеца, который отличился при обороне города, об­наруживая подкопы врага, олицетворение демократиче­ских слоев, не желавших покориться иноземным агрес­сорам и героически отбивавшим все приступы врагов. Однако можно предположить, что «баркейцами, желав­шими мира» с персами и согласившимися на предложен­ные ими условия, а затем уговорившими своих сограждан сдать город, были Баттиды и другие аристократы. Но ко­мандующий персидскими (на деле, очевидно, в основном египетскими) войсками Амасис нарушил условия капи­туляции.

Убийцы Аркесилая были выданы Феретиме, которая расправилась с ними поистине с варварской жестокостью. «Остальных горожан она отдала персам для продажи в рабство, кроме потомков Батта и людей, не виновных в убиении Аркесилая». Угнанных в плен жителей Барки персы поселили на границе Средней Азии, в Бактрии, в специально основанной для них деревне. На обратном пу­ти персидско-египетская армия подверглась нападениям ливийцев, которые «убивали отстающих и медленно дви­гавшихся из-за одежды и поклажи воинов». Баттиды ос­тались правящей династией Барки, но теперь уже как вассалы и данники персидского царя. По-видимому, власть Баттидов в этом полисе значительно возросла, как и власть киренских Баттидов. Геродот специально отме­чает, что на западе персидские завоеватели не дошли далее Эвесперид (в районе нынешнего Бенгази).

Поход сухопутной армии, поддержанной действиями флота, на берега Большого Сирта, завершившийся взя­тием укрепленного города Барки, должен был произвести сильное впечатление на финикийские города Триполита-нии и Туниса. Здесь нередко складывалась политическая ситуация, подобная той, воспользовавшись которой ахе-менидский сатрап смог присоединить к своим владениям два греческих полиса в Ливии. И наверняка в пунических (афро-финикийских) полисах имелись социальные эле­менты, готовые продать свободу и независимость своей

166

родины только что появившейся мировой державе, как это сделали Баттиды.

Теперь только залив Большой Сирт отделял пуничес­кую Северную Африку от африканской сатрапии великой Ахеменидской державы.

Эту шестую сатрапию Ахеменидов, по Геродоту, со­ставили Египет, Нижняя Нубия и Киренаика; ее столи­цей был Мемфис. По-видимому, ливийские племена Ки-ренаики и Мармарики все же платили дань мемфисскому сатрапу и выставляли по его приказу вспомогательные войска. Когда в 484 г. Ксеркс двинул свою разноплемен­ную армию против европейских греков, в нее входили кроме азиатских отряды египтян, «эфиопов», соседство­вавших с Египтом, вооруженных копьями с кремневыми наконечниками, арабы, пешие и верхом на верблюдах, и ливийцы под командованием своего вождя Массага, сына Оариса, пешие и на колесницах.

Угроза персидского завоевания, по-видимому, встре­вожила все африканские государства. Возможно, она способствовала сплочению пунических городов-госу­дарств вокруг Карфагена. «Северная угроза» заставила царей Напаты перенести свою резиденцию на юг, в Ме-роэ. Здесь в середине 1-го тысячелетия еще существова­ли густые галерейные леса на берегах Нила и Атбары, а вокруг них широко раскинулись высокотравные и ака­циевые саванны, где коровы и овцы находили обильный корм, а люди — ценные естественные продукты: смолы акаций (гумми), плоды баобабов, тамариндов. Здесь же были открыты залежи железных руд. Удобные дороги вдоль рек вели из Мероэ на север — в Нубию и Египет, на восток — в области Эфиопского нагорья и плато Тиг­ре, на запад и юг — в глубь Африки.

Трудно сказать, когда Мероэ окончательно стал сто­лицей древнего суданского государства. В начале VI в. царь Аспелта, по-видимому, уже имел там резиденцию, так как к его правлению относятся некоторые найденные в Мероэ предметы и его имя высечено на каменных бло­ках и колоннах царского дворца.

Наверное, значение Напаты еще больше пало после разгрома, учиненного разноплеменной армией Псаммети-ха II в 591 г. Начиная с правления Маланакена (середи­на VI в.) некоторые царские жены, возможно умершие при жизни своего обожествляемого супруга, погребались вблизи Мероэ, а другие — рядом с царями в Напате, в

167

знаменитом некрополе Нури. Вплоть до смерти царя Настасена (около 320 г.) Нури служил местом погребе­ния мероитских царей, а затем их стали хоронить рядом с их главной резиденцией в Мероз. Но едва ли не до кон­ца 1-го тысячелетия Напата оставалась главным религи­озным центром мероитов. Здесь оракул Амона избирал нового царя, здесь же царь короновался.

В середине V в. Геродот назвал Мероэ «большим го­родом» и «метрополией... эфиопов». Данные археологиче­ских раскопок подтверждают эту характеристику. Хотя раскопана лишь часть древнего города, поражает вели­колепие дворцов и храмов (уже открыто шесть храмов, посвященных Исиде, Амону, Солнцу, богу-быку Апису и богу-льву Апедемаку). Храм Солнца, о котором писал Геродот, с его «Солнечным столом» сравнительно хорошо сохранился и до сих пор производит сильное впечат­ление великолепием и продуманной планировкой на

местности.

Другой храм, Амона Мероитского, имел в длину 120 м! Очевидно, он копировал храм Амона Напатского, ко­торый в свою очередь был связан своим происхождени­ем с крупнейшим в мире храмом Амона Фиванского (Кар-нак). Недалеко от царского дворца найдены остатки на­бережной из отесанных каменных плит. Очевидно, здесь находилась речная пристань, сооруженная по египетско­му образцу.

Должно быть, в Мероэ в течение VI в. переселилась значительная часть населения Северной Нубии, ресурсы которой были истощены традиционным способом веде­ния сравнительно экстенсивного скотоводческо-земле-дельческого хозяйства и которая страдала от вражеских нашествий. Население области Напаты и всей Северной и Средней Нубии значительно уменьшилось и вновь на­чало возрастать лишь в первые века нашей эры. Эта тер­ритория, обезлюдевшая и знойная, не представляла са­мостоятельной ценности для правителей Египта — Ахе-менидов и фараонов эфемерных XXVIII—XXX династий (404—343 гг.). Она могла иметь значение лишь как узкий и длинный, но не самый близкий коридор из Передней Азии и Египта в Тропическую Африку.

Ахемениды, владевшие Египтом в 525—460, 454—404 и 343—331 гг., не оставляли планов расширения границ своей державы в Аравии и Африке. Возможно, с этой стратегической целью были связаны грандиозные мор-

168

ские экспедиции: при Дарий (ок. 518—516 гг.), когда ма-лоазийские моряки исследовали аравийские берега, и при Ксерксе (ок. 470 г.), когда египетские моряки были от­правлены с ахеменидским принцем Сатаспом в плавание вокруг Африки.

Некоторые ученые предполагают, что неудача послед­него плавания (за которую Сатасп поплатился головой) отчасти объяснялась дезинформацией, ловко организо­ванной карфагенянами.

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться: