Восьмая, где мальчик встречает девочку и только

Когда утром Даша и Инна подходили к дому, из ближайшего продуктового магазина вынырнул юноша - с большим рюкзаком, длинными черными волосами, в просторной серой куртке с множеством карманов. Руслан совершенно опух после вчерашнего фестиваля – сначала беготня по городу, затекание конечностей у сцены, а потом еще и истерики в неимоверных количествах в северных районах. Но смотрелся вполне успокаивающе. И вел себя довольно учтиво:

- Привет, а это не вы мои новые соседки?

- Ну, нечто вроде того. А ты… - начала Инна.

- Руслан, вот. Это я, ага.

- Ну… Здравствуй-здравствуй, - Инна ухмыльнулась Даше.

- Наверное, потом пообщаемся. Или… вы куда сейчас идете?

- Спать мы идем.

- А я вот захотел кофе попить. Немного не в себе после вчерашнего…

- Я бы тоже попила, - негромко сказала Даша.

- Ну, пойдемте вместе. Поболтаем заодно.

- Тогда пока-пока, - Инна быстро зашагала в сторону подъезда. Ишь, какой кавалер объявился. Надо приглядывать за ним… Знаем мы, чего от мальчиков ждать.

Она зашла в квартиру, о чем-то задумалась. Тут одна из дверей открылась и мимо нее скоро прошла девушка в высоких красных сапогах, с красной же сумкой, в полосатой безрукавке, натянутой на попу, которую в свою очередь закрывали мужские джинсовые шорты – длинные, до колен.

- А-а, привет! Я Марина. Добрая соседка. Извини, спешу!

- До свидания…

Инна постояла минуты две в коридоре, потом долго искала деньги по комнате, пошла на кухню ставить чайник, и размышляла о превратностях судьбы.

 

Руслан взял себе экспрессо, потому что на самом деле он не хотел ничего пить. Но не умел он знакомиться с девушками, которые гуляют с блондинками в деловых костюмах, пусть и с невыспавшимися лицами. Поэтому он решил потратиться по минимуму. Даша, напротив, подумала, что сейчас она ляжет спать и завтракать не будет, поэтому взял сок и бутерброд с ветчиной. Руслан взял свою чашку и отправился подальше от окон.

- Куришь?

- Иногда.

- Тогда сядем в курящей зоне. Здесь свободнее, - он сделал небольшой глоток из чашки и решил перехватить инициативу. - Значит, Даша?

- Точно, - это вечерами девушка была стеснительной хипстершей, а с утра, после ночи в полупустом магазине, куда заходят одни чудаки, она могла бы вести ток-шоу. – Она самая. Как и заказывали.

 

Девятая, вуайеристская

Автор желает пошутить в качестве эпиграфа. Такая вот реплика на закрытой вечеринке азербайджанской молодежи: «Миха, следи за репортером, угощай его!» - «Дорогой, этот бутерброд с колбасой и сыром - всю душу в него вложил! Кушай!». Готовьте вилки, учитесь самообороне.

 

- Гуляш, все будет жюльен!

- Чего? – и Тема постучал Марине по макушке. Наступил вечер, у него сложилось хорошее настроение, потому что начальник Корней не дал ему сегодня по башке – только поворчал для порядку. Они выпили пива в конце его смены - и Тема доехал на 450-й маршрутке практически до дома.

- Я теперь только так выражаюсь. Узки для меня стали исторические сложившиеся выражения. Вот такой словарик теперь у Марины:

ништяк – жюльен,

облом – катык,

кошмар – шашлык,

забей! - гуляш.

И вообще. Даже если я к кому-то сажусь на колени, это не так ужасно. Я же ничего не чувствую, для меня это все пустое, ненастоящее, мне просто нравится танцевать, чтобы каждая клеточка дрожала от взглядов, это как океан, как холодная соленая вода. И если я и ухожу с деньгами в трусиках, но очень красиво ухожу, потому что я всех одурачила.

- Я думал, твоей профессии люди менее эмоциональны.

- Да потому что я другая. Я открыто признаю, что все клабберы - страшные зануды, которые не могут завести себе нормальных друзей, они превращают клуб в культ, заставляют других считать, что это невероятно круто - развлекаться в закрытом помещении среди незнакомых людей. А я веду себя, как вредная, настырная, чужая. Они, правда, этого не знают, а я тут причем?

- Но ведь на тебя там западают, наверное...

- Наверное, да. Но знаешь...

- Вот есть такой концерт у «Rolling Stones», в Альтамонте. На котором байкеры избили до смерти человека.

- Да, я слышала.

- Так никто ведь не говорит, что сначала это он достал пистолет, а байкер достал нож. У ребят, мне кажется, уже выбора не оставалось.

- Я – как раз такой человек, то есть эти мотоциклетные чуваки. У меня нет выбора, я делаю свою работу, под которую придумана хитрожопая теория. У всего есть свое оправдание хотя бы на пять секунд.

 

Инна открыла дверь прошла. Сняла ботинки. День выдался тот еще – молчаливый шеф, разборки с бухгалтерией, постоянные переговоры. Лечь и упасть.

Но тут она увидела напротив, у комнаты Темы, те самые красные сапоги.

Сняла плащ, кинула пакет с продуктами в комнате и решила поставить кастрюлю, сварить супчик. Прошла по коридору и застыла в проеме.

Марина сидела за столом и демонстративно медленно гладила руку Теме, в то время как он наблюдал за вторым таймом футбольного матча. Инна невольно залюбовалась этой картиной, но потом громко хмыкнула, прошла в сторону конфорок, не поздоровавшись, чиркнула спичкой и удалилась. Даша посмотрела на нее с не пониманием. Она собиралась ложиться спать – до второй смены оставалось еще три часа.

– Да что это вообще происходит!? Ненавижу этих двоих! – сказала Инна, входя без стука к Дарье. Та лежала на кровати и дремала, слушая радио. Даша приоткрыла глаза, повернула голову в сторону подруги и удрученно спросила:

- Прямо-таки ненавидишь?

- Еще знаешь что? Не верю я, что у них реально что-то происходит. Ну, чтобы не только поцелуи, а звуки, скрипы, хихиканья. У нас тут целая коммуна художников и офисных планктоноведов – так почему бы им не попозерствовать. Нет, ты видела этих двоих? Это же настоящая пара. Представляешь. Не прошло и нескольких дней и уже шашни…

- И ты – художник? Ну, знаешь… Вообще – какая разница! – для Даши это была вторая чашка кофе за утро. - Я спать хочу. А ты пьяна наверняка.

- Я понимаю, что меня это мало касается, - Инна допила банку коктейля и поставила ее на подоконник. - Точнее, по правилам, вообще не касается. Но вот ты же или этот, Руслан, ведете себя прилично. Если у бы у них происходило что-то по-настоящему, реалистично, так, чтобы я бы поверила и приняла… Ну, ты понимаешь, да? Я же не синий чулок, ясно, что людям надо общаться.

- Через стенку и через столик, - ответила Даша..

- Я говорю, ммм, о натуралистичности. Когда им хорошо, мне тоже должно быть хорошо.

- Ну, может, у тебя просто не все в порядке?

- Вполне, вполне. У меня чувства собственничества, зависти нет. Я вполне могу делиться. Мне просто не по душе весь этот театр. Да они же будут вопить тут по ночам! Специально, чтобы досадить остальным. Тебе это понравится? Все должно быть по-деловому. В меру, конечно. Никаких романтических флюидов в этой квартире. Какая-никакая, а дисциплина.

– Но ты их совсем не знаешь.

- Зато я знаю, что это такое.

- Я тебя, Инна, не понимаю… Ты где, кстати, гуляла? Я же вроде бы позже тебя пришла.

- Я ходила в магазин. Ну, что ты меня сбиваешь! Будешь со мной заодно или нет?

- Инна, давай позже. В таком виде войну - и даже переговоры - не начинают. Как скажешь, только потом, давай, а? - Даша встала с постели и включила телевизор, стоящий на холодильнике. Помимо основных каналов, он ловил несколько иностранных. Видимо, от тарелки за окном справа. По BBC шли, как всегда, новости, явно – из России.

- О, смотри, Екатеринбург. Спецрепортаж. А вчера показывали Челябинск, добрались и до нас, - отвлеклась Инна. – С чего бы это они? Выборы же закончились… Да что они там понимают, да? Сейчас будет моралите. Опять буду бабок опрашивать. И людей рабочих – в будний полдень. На остановках и в магазинах.

- Оно везде так, - хмыкнула Даша. - Но мы-то эксперты те еще, да, Инна?

- Ничего-ничего, вот я скоро узнаю всю информацию по Японии.

- Уже на следующей неделе?

- Да, пока, слава Богу, без изменений. Еду, надолго.

- Я думаю, тебя Восток не изменит.

- Она твоего дружка изменит кофейного.

- Да будет тебе, Инна! Выдумываешь опять, - и Даша вернулась на кровать.

- Ну, пока что это мне чуть-чуть приятнее, чем барабанщик со стриптизершей – может, она, кстати, и не танцует вовсе, как ты думаешь? Слишком фантастическая история. Их ведь не было днем?

- Гм, я же пришла недавно, зачем спрашивать, если знаешь, - Даша вновь встала, облокотилась об стол и вздохнула, - скорее бы осень, что ли. Может, возьму пару отгулов…

- Домой поедешь?

- Не знаю, не знаю. Куда-нибудь за город. Хочется танцевать, на природе, нагишом. И чтобы горели костры. Как-то так…

- А у тебя уже случалось подобное?

- Нет, но я слышала, что есть свободные фестивали. Туда авто-лавка приезжает раз в неделю, а люди живут месяцами там. И каждый делает ровно столько, сколько может не помешать окружающим. Всем остальным.

- А когда-то свобода закончится полностью для тебя и меня, подруга. Я с тобой тогда поеду на твой этот фестиваль, ха-ха! Прямо на каблуках буду ходить по полянам и танцевать голой у костра – так, кажется, у вас там делают?

- Может, и не было никогда этой свободы. Сплошное расписание.

- Кончился футбол? – спросила Инна. – Пойду, супа наварю. Успокоюсь.

 

Инне дико все это не нравилось. Не нравилось, что она видит вокруг на расстоянии десяти метров. Прошел всего лишь день на новом месте, а оказывается, тут уже идет молодежный ситком полным ходом. Нежные разговоры на кухне. Скоро начнутся стоны из-за двери, Эти двое сейчас сидят за столом, пьют пиво и говорят глупости. Она терпеть не может, когда треплются без повода. У современного человека – повышенная чувствительность к пустословию. Это есть последствия перенесения множества контактов из реальной жизни в Интернет, когда болтовня в ICQ, комментарии в Живом Журнале заменяют настоящие разговоры ни о чем. А потому всамделишная беседа начинает раздражать – ведь это, прости господи, не задокументировано!

 

5 июня в городе с утра пошел снег. Тема отдернул штору и долго изучал это явление. Падают ли снежинки вверх или они летят вниз? Каждые десять минут начинаешь сомневаться в правдивости свежего утверждения.

На репетиции он каждый час заходил менять ведро в углу. Капала вода, прямо на ковролин. Убьют его в итоге за этот ковролин. Но вроде бы клиенты не жалуются, нет? Сегодня какие-то странные попались – играют без барабанов, без баса, глядят в свой ноутбук и теребят струны, стучат по клавишам. Тема думал даже скинуть им сотню, но потом решил, что его не его право. Они производили звон в комнатушке все три оплаченных часа, потом тихо собрали вещи и ушли. А потом заявились школьнички и устроили ему «Iron Maiden» в песочнице.

А перед домом, его домом, в снегу лежала кровать. Разобранная, разломанная и вызывающая жалость. Говорят, в этом доме одни алкоголики живут. Так чего же тогда? Почему она тут, а не в надежных любящих руках. У Темы есть несколько вариантов ответа:

1. У алкоголиков нет Интернета, чтобы повесить объявление в ЖЖ, на СПб_отдам_даром.

2. Они обрусевшие итальянцы, не забывшие своих традиций.

3. Они сильные и больные на головы люди, которые в бреду швыряют мебель в окно.

4. Они очень любят соседей, но стесняются поделиться с ними надоевшими вещами.

5. Кто-то начал переселяться, но ушел в запой после первого выхода на улицу с тяжелой кроватью.

6. Это городские отшельники, живущие у подъезда.

7. В этом доме живет живая мебель, которая напилась в гостях, не доползла до двери и замерзла.

 

- Это подстава какая-то, - Инна грохнула железным чайником по плите и посмотрела осуждающе на Руслана, как будто это он встречается с соседками. – А ты Даше говорил?

Они остались на кухне одни, все остальные уже разбрелись по комнатам и, похоже, спали. А Инна заснуть не могла. Руслан же собирался просматривать фотографии за последние два дня – и всячески оттягивал момент начала работы.

- Давай, скажи-скажи, - продолжила Инна. - Увидишь, какая она дипломатка. Заговорит нам с тобой зубы.

- Да, чем больше живу, тем больше понимаю, что надо просто расслабиться и получать удовольствие. Получается извращенный даосизм. А я даосист, отягощенный злом суеты. Чертовски холодно дома сегодня.

- Нет, мне все это на самом деле очень не нравится. Ты-то, надеюсь, не того? Смотри, я тебе Дарью не отдам. Или ты у нас стал, наконец, закоренелым романтиком? Надо чтобы ты поговорил с Темой, что он не встречался с Леной. Это же сумбур какой-то! Приезжаешь в квартиру, а тут страсти какие-то! Нет, я так это не оставлю. Если что – пойду и нажалуюсь агенту.

- Ну, ты в своем репертуаре. Строишь из себя фифу. Ты кому-нибудь, трам-парам, сказала, что мы родственники? Ты это тоже риэлтеру сообщишь? Оставь людей в покое. Пусть хоть кому-то будет хорошо.

- А тебе не завидно?

- Нет, мне – в кайф. Пусть тебе будет обломно. А мне зашибись.

- Посмотрим…

 

Англичане идут в пабы не в пятницу, а в четверг. Потому что предпочитает, что несколько кружек с пивом звенели с утра на работе, а не дома, когда – дети, жена, родители. Как-то отвыкли, что алкоголь – это наркотик, вызывающий привыкание. Если и есть удовольствие дозволенное, но за которое надо платить – пусть это будет алкоголь. Чтобы в десять утра - и до полудня, после совещания идешь в столовую и берешь горячее и бутылку минералки. Чтобы так.

Культ пятницы-тяпницы (подать сюда Ляпкина-Тяпкина?), который вавилонят москвичи, не проходит в Петербурге. С другой стороны, москвичи могут преспокойно пить и в среду, но до утра. Потом на службу. Петербуржец погудит в четверг, пошарахается по коридорам трудового учреждения и уйдет в загул до вторника. И это верно. Тотальный хаос. Либо веганство, либо выход в двери, когда двери нет.

 

 

Десятая, вечерняя

Не пить! Не курить! И смотрите у меня! Слушайте голос! На недавней пресс-конференции, посвященной благотворительному концерту, директор реабилитационного центра заявил, что сейчас к ним начали все чаще обращаться молодые люди в возрасте 20 лет. В деревню, где стоит здание с десятками алкоголиков, люди приходят настолько часто, что многие вынуждены ожидать по два месяца в очереди. А Госдума, как представитель государства, решает не принимать закон об ответственности за распитие слабоалкогольной продукции в общественных местах. А депутаты делятся познаниями об изготовлении бурбуляторов.

Как не вспомнить один из декабрьских дней, когда в парламент был внесен законопроект, ограничивающий права несовершеннолетних в посещении «злачных» мест отдыха. То есть - после того, как молодым людям перестали продавать сигареты, пиво и водку, им решили запретить и игровые автоматы. Кроме того, в зону табу попали секс-шопы, бары и букмекерские конторы. А после 11 вечера подросткам нельзя будет появляться на улице без присмотра родителей. Штрафовать обещали на сумму от 5 до 30 тысяч рублей.

Здесь стоит вспомнить о громком разбирательстве в Самаре, когда областной суд отменил «комендантский час», введенный региональным парламентом, признав, что тем самым ограничивалась свобода подростков. И ущемлялись права родителей.

Поправки в закон «Об административных правонарушениях на территории Самарской области» были приняты в ноябре 2005-го и распространились на детей моложе 14 лет.

Первого сентября прошлого года Москва также доказала правоту противников проекта. Контрактивистами стали самарские милиционеры, которые указали на абсурдность подобных запретов: нельзя же, к примеру, задерживать ребенка, который пошел на улицу выносить мусор. А неблагополучных подростков они и без всяких поправок вычисляют. И посетовали на то, что подобный закон если и следовало принять, то в масштабах страны – большой и подробный закон.

Ветреные головы ищут себе приключений. Следи за собой, потому что за тобой уже идет хвост запретителей.

 

Парам-пам, парам-пам, парам-пам. Марина бежала по улице уже десять минут. Она делала так ежедневно - пусть это будут и утро после тяжелой танцевальной ночи с кучей выходов, трепа, алкоголя и нервов. Или спокойные восемь утра, когда ты выспалась, потому что, слава богу, ты не сова, люди могут говорить, что жаворонкам тяжелее на ночной работе, но просыпаться ближе к полудню, если ты лег рано, нельзя ни в коем случае. Это же столько времени, когда никто не достает - потому что люди либо работают, либо дрыхнуть без задних ног. А значит, никто не позвонит и даже не постучит в дверь, потому что ее новый, гм, бой-френд убегает быстро на свою работу, вставая в 9-30, хотя мог бы отказаться от получаса сна и быть более спокойным. А так что? Хвать футболку, хвать джинсы, одной ногой в штанине, другой уже в кедах, да еще и кофе пьет. И атууу.

Однако ведь и ей нелегко, если подумать. Что там, на чердаке, она так и не выяснила, ключей от дверей наверху так и не нашли, хотя она прошлась по всем местам общего пользования и даже протерла пыль, ибо она все-таки не вертихвостка безродная, а вполне себе русская женщина с тягой к порядку. Просто условия нынешние ей не позволяют следовать принципам в полной мере.

Кабы Марина знала, что в свое время еще дед поэта Владыкина пригрозил бабушке-молодухе разводом – это после венчания-то, в те годы! Так и заявил, что оставит ее вдовой при живом муже, ежели не выполнит она его условия. И врезал жене. Прямо в потолок спальни. Окно. Закрыл его специальным прозрачным зеркалом. И запретил всякому входить на чердак. Дед был достаточно стар, чтобы спокойно пребывать в одних покоях с супругой еженочно. Поэтому спали они раздельно. Но порой муж шел предварительно наверх, чтобы пронаблюдать за красавицей со своего поста, а уже потом спешил в альков. Злые же языки говорили, что зачастую он просто ждал там, когда появится бабушкин любовник. Дождался ли? Оба умерли в один день, друг за другом – он из-за второго сердечного приступа, она из-за первого, - несмотря на разницу в возрасте в 30 лет.

 

Вечером решили поужинать всем домом. Готовить вызвалась Инна. И пока на кухне закипала вода, Тема пытался заставить Марину посмотреть его концерт трехлетней давности.

- Послушай, товарищ драммер, давай не будем усугублять ситуацию? – мягко сказала она, садясь на кровать. – Мало времени.

- Дааа, мало. Ну… тогда расскажи про свой стиль танца. Вот. Про это я ничего не слышал.

- На самом деле, дружок, у каждой стриптизерши есть свой стиль работы. Вот я, например, танцевать на шесте не умею, то есть - не очень умею. Но это в фильмах и в Америке крутятся постоянно, а здесь у нас, в России, в стрип-барах, в основном, работают за чаевые. На чае работают, на воде и заварке - то бишь. Так что здесь самое главное - не хореография. А умение себя правильно показать. И тут всякие простые прокрутки на шесте не работают. Бесполезно этому учиться, если клиент тебя не хочешь. Конечно, можно и вертеться, скользить, туда-сюда. Но денег так много не заработаешь. Потому что если все это ты делаешь неестественно, вообще – не женственно, то тебя сразу раскусят. Я раньше много чего могла, потом случился перерыв, руки стали слабее. Надо наверстывать упущенное. Так что я хожу на тренировки. Хотя на самом деле надо уметь за 45 секунд трахнуть весь зал взглядом. Вышла на сцену – и чтобы на тебя уже все смотрели. Вот это искусство. Так что можно быть профессионалом и безо всякой акробатики.

Конечно, крутиться-вертеться – это очень красиво. Но ты же мужик, даже ты, скорее – более всего ты понимаешь, что стриптиз - это танец эротический. Здесь не цирк. Здесь надо уметь еще и смотреть на клиента. Так смотреть, будто ты его хочешь. Всем телом – и показываешь это жестом, взглядами, дыханием. Пару секретов рассказать?

- Валяй, - Тема перевернул стул так, чтобы спинка оказался впереди и стал смотреть на Марину сверху вниз, пока она прохаживалась по комнате.

- Итак. Я подхожу к мужчине, у которого хочу получить чай. Медленно наклоняюсь к его шее… И дышу, просто дышу, понимаешь? Заглядываю в глаза вот таким вот взглядом… Ну что ты смеешься?

- Ничего-ничего, я думаю, ты раньше без комментариев этого делала.

- …как будто всего его желаю, блин! Ладно. Двигаюсь я медленно, плавно, трогаю свое тело, нижнее белье, волосы, его лицо. Чувственность и осторожность, дорогой! И клиент думает, что он сейчас очень важный для меня человек. А это гораздо сложнее доказать, чем просто тереться об него попой. Хотя можно прогнуться и лечь поперек – это круче смотрится и воздействует. Заболталась я. Словом, вскрываю внутреннюю сексуальность человека. Отношусь с вниманием, стараюсь думать о клиенте, как о человеке, а не кошельке.

- И поэтому они платят?

- Ну, а почему еще? Вот выходят на народный стриптиз всякие страшные бабы – они же так ищут себе внимания, чуть ли не спутника жизни. Подсознание, понял? А я просто танцевать люблю, что-то свое придумываю. У меня нет комплексов. Хотя и когда на тебя смотрят – это же приятно. Повышает самооценку. Когда танцуешь, превращаешься чуть ли не в богиню, нежную и сексуальную, резкую, агрессивную, пластичную, настоящую. И еще спортивную. Да и достаточно обеспеченную.

- С этого бы и начинала!

- А что ты думал? Нет, я за деньгами не гонюсь. И на самом деле я всех этих мужиков в ноль не ставлю, они для меня пустое место.

- То есть мне ты танцевать ничего не будешь?

- Нет, дорогуша, к чему нам ссорится?..

- Так, ребята, скидываемся на пиццу, - крикнула из-за двери Даша. – У Инны истерика, она ничего не может готовить.

 

На столе стоит три коробки, причем одну из них лично для себя заказал Тема. Большую круглую пиццу с грибами ест только он. Потому что у Темы хорошее настроение, у него теперь есть Марина. У Марины тоже расположение духа в норме. Руслан находится в мечтах, поглядывает на Дашу, которая пребывает в состоянии легкого неведения по поводу собственной судьбы.

Инна старается вести себя прилично. Вообще-то, это она придумала весь это ужин. А потом разоралась, бегала на кухне, черт знает что такое. Да, у Инны большой опыт в собирании салонов молодежного профиля. Лев Николаевич Толстой с нее мы начал повествования о «Войне и Мире», если бы не эпический формат, истории минувших дней и скоропостижная кончина классика в начале прошло века. Но не такого же, блин, профиля. Но ничего, скоро успокоительное подействует и все будет хорошо.

- А давайте представимся более... полно, - сказала Инна, когда все взяли по первому кусочку и расселись-расставились по кухне: Руслан на подоконнике, Даша у плиты, Тема и Марина, гм, сели на лавку у черного входа. Она же сама осталась у стола. Положила на лакированную поверхность руку и продолжила. - Я вот, скажем, работаю секретарем. Мы с Дашей из одного города - Свердловска Чуть больше полугода здесь. Не шумлю, прихожу поздно.

- А я Марина, - словно не давая договорить, сказала в ответ девушка из темного угла. - Я стриптизерша и лесбиянка.

- Нуу, что ж... Это интересно. А где работаешь?

- В клубах. Иногда на презентациях всякой продукции. Стою и глазами стреляю. Не хочешь к нам?

Инна отошла к одной из полок.

- Нет, спасибо. А остальные?..

- Я фотографию, - сказал Руслан.

- А я книжки продаю, - усмехнулась Даша.

- Балду пинаю, - ответил Тема. - А еще барабаню за стенкой. Прошу прощения… Может, надо выпить чего-нибудь? Пива, вина? А то как-то все напряженно. А вы, кажется, барышня основательная.

 

- Никогда не понимала, почему, когда занимаешься сексом на чужой кухне в три часа ночи, никто на эту кухню не заходит, чтобы там застать это грехопадение, - выдала Даша Инне, пока Марина с Темой пошли за пивом, а Руслан отлучился в ванну, потому что не хотел находиться в компании двух подруг.

- Тебе, Даша, просто везет.

- Не так, чтобы часто… Вообще, я лишь предположила, чтобы ты немного пришла в себя, позлилась… А знаешь еще что? Этот Руслан меня звал в кино. Хотя я в кино не хожу. Я вообще не знаю, что это такое. Ну, ты в курсе.

- Я так и знала, что все этим закончится. Ладно, - Инна обвела взглядом кухню, на механике пересчитала кружки на своей полке – четыре. – Я тебе сейчас кое-что скажу, а вот ты это никому не скажешь, договорились?

- Как всегда, - Даша приготовилась слушать очередной малозначительный секрет – большую часть таких тайн она уже успешно позабыла, так что Инна могла ей доверять.

- Твой ухажер – не просто балбес. Он еще и мой милый родственник.

- Дальний?

- Да нет, близкий. Двоюродный. Этот, гм, кузен.

- А вы как-то это не особо афишируете?

- А чего тут афишировать. Ну, ты сама понимаешь – в новом городе, с хорошей историей. А у меня история не самая прекрасная.

- Руслан мне ничего пока не говорил.

- Это его показывает с лучшей стороны. Но ты виду не показывай. Надеюсь, он сдержится. Знаешь, наверное, тебе даже можно с ним гулять.

- Дожили. Она мне указывает. Ты же только что ворчала.

- И перестала. Лучше его не раздражать. Он же тебе нравится? Значит, у нас интересы совпадают, чего тут такого? Я не прошу тебя сообщать о том, что вы там творите. Мне самой себя достаточно для сентиментального романа.

- А вот мы сейчас обещали совместно доесть пиццу – мне как себя вести?

- Даша, ты неисправима. Сначала строишь из себя индепендент леди, а теперь вопросы задаешь наводящие. Как хочешь, так и веди, ничего же я не скорректировала – все идет, как ты и хотела, правда?

- Ну да… Звонят, вроде, готовься.

 

Инна решила, что разговаривать больше не будет. Потому что она смирно пила пиво и ела пиццу. Но тут голос подняла Марина.

- А вот интересно. Люди мы тут все достаточно деятельные, артистичные, - тут она взглянула на секретаршу. – Почему до сих пор не чувствую я тут творческого духа? Где жюльен, где шашлык?

- Очень напыщенно ты это сейчас сказала, - заявил Тема.

- Да, девушка, - усмехнулась Даша, которой Маринка, в общем-то, понравилась. Не с Инной все домашнее время проводить. – Очень страшно обламываться.

- Шашлычный Катык, - согласилась Марина.

- То есть – песни, пляски, выставки в коридоре? – спросил Тема. – Вот пусть нам Руслан нам расскажет о тусовках.

- Меня уже этим достали, - ответил фотограф, который слегка разомлел от хмеля. – Много народу, все чем-то интересуются, постоянно кто-то приходит, чай, кофе, трава. И тюбики краски в холодильнике. И мусор никто не выкидывает. Более того – кончится хлеб – приходится идти за хлебом, потому что его все едят вместо тебя. И никто не покупает!

- Ну, как же так, - решилась Инна. – Тебе же наверняка нужна творческая атмосфера.

- Это большая ошибка – думать, - сделал паузу Руслан, - что фотографу нужен вокруг бедлам. Во-первых, мне нужен покой, чтобы просматривать миллион фотографий, удалять 900 тысяч из них, а остальные поправить в каком-нибудь онлайн-редакторе изображений. Во-вторых, есть озарения, а есть работа. За озарения мне начнут платить в старости или в зрелости. А сейчас я просто пашу и даю людям то, что они хотят.

- Ремеслооо… - насмешливо протянула Марина. – А ты молодец.

- Ну, все-таки, - не унималась Инна, потому что ее доля пиццы давно кончилась. – Неужели уже сейчас нельзя творить по-настоящему. Вот Даша раньше хотела вышивать поздравительные открытки, правда, Даш? Это же красиво.

- Интересно… - протянула Марина, но Дарья осадила обеих:

- Инка, это думалось всего пару недель, мы же подсчитали, что затея нерентабельная.

- А я барабаны преподаю, - сказал Артем.

- Ах да, ты же преподаешь… - эхом ответила Инна. – Много учеников?

- Не очень… Но не так нудно, как просто сидеть на стуле и пить по 300 чашек чая в день.

- Вот мне бы 300 чашек, - заявила Даша. – А то ходишь, говоришь людям, а просто поболтать нет времени… Это я в книжном, - чуть громче добавила она.

- Барабанщик, стриптизерша, секретарша, продавщица и фотограф, - подвела итог Марина, подумав на секунду, что вербальная эстафета, она же - соревнование по ерничеству, – тоже неплохой способ поговорить. Авось в конце все напьются, всем будет стыдно, все якобы будут дружить.

- Я творю по-настоящему, - понизив голос на пару регистров, выдал Руслан. – Тебе не понять. Это моя работа – творить. Тебе не понять. Я могу сделать что угодно в каком хочешь жанре, стиле, виде искусства – и это будет, как минимум хорошо.

- Что же – и проза? – внезапно для себя ухмыльнулась Инна.

- А я тебе щас продемонстрирую! - заявил Руслан, сбегал в свою комнату, вернулся с блокнотом и начал писать, положив его на плиту. Марина решила не заполнять паузу и начала, наконец, есть остывающую пиццу. Через 10 минут, во время которых Тема завел разговор о московских ценах на жилье (а Инна только хмыкала), Руслан провозгласил:

- Готово!

И прочел:

«Перед мальчиком стояла вся остальная очередь. Большая сумка с бутылками давила в левый бок, шел 90-й год, он читал Владислава Крапивина, а по субботам ходил в магазин сдавать молочные бутылки. А когда мальчик вырос, он всеми силами просил, чтобы в старости ему не пришлось ждать, когда какой-нибудь пролетарий допьет свои пол-литра и бросит в урну.

Техника молодежи

предполагает практику

выдумывания кратких маршрутов,

комбинаторику,

вычисление среднего коэффициента,

дефрагментацию мозга,

сидение перед преподавателем

с бутылкой темного,

вычитание из бюджета

каждый месяц

неизвестной суммы,

наблюдение за нечеткими неизвестными,

которые, по сути, твое реальное и ближайшее будущее.

Все люди старше 20 -

смущенные крысы,

слушающие сплошной звук,

исходящий из группы сверстников.

У меня есть кольцо на пальце,

штамп в паспорте,

место на кладбище,

семь поколений, которые не отрицали

влияние хмеля.

По сравнению с ними

я развиваюсь еле-еле,

нет силы в 25-летнем теле,

но я хотел бы умереть

за стойкой,

по крайней мере,

когда я упаду под воздействием чей-то шутки,

кто-то обернется и возьмет мое пиво

в дрожащие руки».

- Господи, и ради этого ты нас тут мучил? С трех шагов видно, что это только про тебя лично. Давайте уже без жалоб хотя бы сейчас, – Инна нарочно начала протирать глаза и уже собралась зевать. – Давайте в карты поиграем, что ли…

- Ну, хорошо-хорошо! - Руслан вышел из себя. – Расскажи нам о чем-нибудь радостном и позитивном! Скажем, том, кто тут у кого самый близкий, надежный. Товарищ и друг, ага! Не все же знают, сколько раз я тебя уже видел в своей жизни. И как ты мне уже надоела! И про истории твои идиотские не знают! Как там бабушка? Не тяжело ей с правнуком? Как тетя поживает?

- Да ты… Ты… - Инна не ожидала, что дальний, и, честно говоря, не особо напрягающий ее братец начнет контратаку настолько прямо. Ей совсем не улыбалось оказаться в униженном положении, в котором ее наверняка еще никто и не пожалеет.

- Ну да, товарищи, это вот моя сестра. Двоюродная. Всю жизнь ее знаю. Всегда была притворой. Хочешь, Инночка, расскажу что-нибудь еще?

- Не надо, - Инна несколько побледнела, отошла к двери и потупила взгляд.

 

- Я не терплю родственников, - скажет Руслан через несколько лет Даше, - потому что это другая форма памяти, нежели фото. Понимаешь?

 

И хотя Инна гневно ушла в свою комнату, а Тема смотрел исключительно в телевизор, у Руслана настроение быстро пришло в норму. И он наклонился к Даше и высказал буквально следующее:

- Как ты думаешь, я похож на алкоголика?

- Ты похож на алкоголика, - насмешливо протянула Даша.

- Ну, почему? Мне только в 16 налили на самом донышке водки, которую я, естественно, даже не поморщившись, выпил,. До этого пробовал только домашнее красное вино, от двух стаканов розовел и добирался через два квартала домой, поскольку тусовался со взрослыми (по сравнению с мной) дядями и тетями, которые занимались на досуге искусством и умеренным пьянством. Они читали стихи и рассказы, целовали меня на прощание в щеку и крепко обнимали. А потом я бежал в ночи и озирался по сторонам. Мама чуть вздыхала и отправляла меня спать.

Ну, а потом я поступил на истфак. А я не говорил, что у меня три курса законченных - и что потом меня просто выкинули оттуда за неуспеваемость? Нет. Ну, так знай, так вот. И началась иная жизнь. С двориками, ларьками, выпиванием на последней парте на спор - кто сколько продержится после одной бутылки в одно лицо. И блевание в открытую дверь такси, и ползком по лестнице наверх, и сон в летнюю ночь в детском саду. Но все это - не часто, все это - иногда, просто - запомнилось, чтобы потом рассказать так вот и устыдится. А далее немного страшнее, ибо я устроился в газету фотографом, должен был приходить в 9 утра на работу и потом до 11 вечера мог бегать по объектам в разных концах города. Так что, когда ближе к утру субботы образовывалась дыра в расписании, решалось всем миром отпустить вожжи - и взять их обратно к понедельнику, ибо даже в измененном состоянии можно в воскресение работать. Потому что ты находишься на волне с остальными творческими работниками, которые все прелести твоего мира и создают.

- Так ты, значит, тоже учился на этом истфаке? А ты с Артемом давно знаком? – Даша все не могла понять, симпатичен ли ей Руслан или глубоко отвратителен.

- С ним-то? Да чуть больше, чем с тобой, милая. Квартира на этой замечательной улице Союза Печатников - не первое мое личное жилище. До этого я несколько месяцев прожил с программистом Василием и его случайными корешами, которые каждый начинали день с похода в магазин. А день у него стартовал после обеда. Как мне удавалось избегать общения с ним - богу ведомо, но не мне, - сказал он последнюю фразу Теме, зашедшему пожелать им спокойной ночи. – Да, пока-пока… Только помню, как один раз напоил он меня до такого состояния, что я стал иссиня-желтого цвета, весь наполненный одной лишь жидкостью, не костей, ни совести. Это зимой произошло, я распахнул окно в спальной комнате, положил голову на подоконник и все ждал, когда рама от порыва ветром понесется в мою сторону и как следует даст по дурной башке. Желания поддерживать в себе равновесие, стабильность, не прилагая при этом усилий, потому что любое напряжение – почти смертельно. И в таком состоянии я находился почти три часа, застудил горло, но потом выгнал Васо куда-то в гости, вскипятил себе воды, прогрел ноги, выпил чаю на самовар, а еще долго пел военные песни, которых, как выяснилось, успел где-то, как-то выучить в огромном количестве. А потом, уже около шести утра, заснул  счастливым сном ободренного своими успехами человека. Пришел мой сосед, долго шаркал на кухне, а потом лег на соседней койке. И тогда я понял, что хочу жить хотя бы один. Но не так, чтобы кто-то заявлялся позже меня и при этом совершенно не старался проявлять участие к людям, делящим с тобой крышу. Захотелось, наоборот, внимания и кооперации.

- Интересно, - Даша слушала рассеянно, но ей хотелось проявить именно это внимание. Радовал ее этот человек, хотя и не превращался он в глаза девушках не в принца, не в удачную кандидатуру. Просто душа лежала. Совпадение интересов, даже так – совпадение объектов для презрения. – Ты удачно косишь под пьяного искреннего человека. Так что иди уже спать. Слишком откровенно говоришь. Опасно.

 

 

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: