Свидетельства фальсификации расстрела всей царской семьи

 

Видимо, были серьезные основания для такого вопроса у разводящих?

Какие?

Рассмотрим материалы дела, которые — никуда не денешься — дают основания полагать, что история с погубленной царской семьей в доме Ипатьева могла быть и инсценировкой.

Возможность фальсификации расправы с царской семьей с самого начала по ее объявлении как бы бродила в умах екатеринбуржцев. Вот что свидетельствует в своей книге генерал Дитерихс:

18 июля 1918 года в Екатеринбурге в театральном зале Исаак Голощекин устроил митинг и на нем объявил, что по постановлению областного совета бывший Царь «Николай Кровавый» расстрелян, а его семья вывезена в надежное место. В ответ из рядов собравшейся громадной толпы раздались голоса: «Покажите тело».

Интересно, что эти возгласы: «Покажите тело», по существу, и были единственной реакцией толпы на сообщение Голощекина. И позже, когда толпа расходилась, почти все, обмениваясь между собой впечатлениями, высказывали одну и ту же мысль: «Что­то неясное, туманное, недоговоренное есть в заявлении президиума». Многие екатеринбуржцы просто не поверили Голощекину.

Вот показания капитана Малиновского следователю Соколову:

 

На митинге... комиссар Голощекин объявил всенародно о «расстреле» государя. Были тогда и объявления особо об этом. Сам я такого объявления не читал, но слышал об этом, и мне не раз передавал содержание такого объявления. Там говорилось о расстреле государя. Именно можно было понять, что большевики, как носители тогда власти, взяли на себя такое, что и «казнили» императора. Про семью же в объявлении сообщалось, что она вывезена. Ни на одну минуту я тогда этому не поверил. Я совершенно не поверил тогда этому. Вы меня спрашиваете, почему же я не верил сообщению большевиков? Я так сам себе объяснял этот вопрос. Я, как военный офицер, как участник Европейской войны, вынес то впечатление от нашей революции, что ею воспользовались немцы. Я думаю, что наша революция в значительной степени носит характер искусственности, подготовленности ее откуда­то извне. Чьих рук это дело, я судить не могу. Но мне казалось все время, и я сейчас убежден, что все дальнейшее, что привело Россию к настоящему ее положению, это дело рук немцев. Они стали нас разваливать после переворота, после отречения государя императора от престола и воспользовались для этого как оружием, господином Лениным, Троцким и другими подобными господами. Для меня большевизм — это порождение Германии, это ее орудие в борьбе с нами. Смотря на большевиков как на слуг Германии, я не мог и сейчас не могу себе представить, чтобы власть в Германской империи не приняла бы никаких мер к спасению жизни императрицы, немки по крови, связанной узами родства с Германским императорским домом, а через нее и императора, и их семьи. В то время Германия была сильна, и я представляю себе, что просто вывезли августейшую семью куда­либо, симулировав убийство.

А как мы помним, капитан Малиновский первым начал расследование обстоятельств исчезновения семьи Романовых из дома Ипатьева.

Как и Малиновский, изначально не поверил сообщению Голощекина и другой офицер, поручик Шереметевский. На допросе он утверждал:

Когда я был в эти дни, 25 и 26 июля, в Екатеринбурге, я слышал о «расстреле» государя. Про остальную августейшую семью говорили, что она вывезена. Признаться, я ни на одну минуту не поверил слухам об убийстве государя, и никто положительно этому не верил. В городе все были убеждены, что августейшая семья вывезена...

И далее:

В результате моей работы по этому делу у меня сложилось убеждение, что августейшая семья жива. Мне казалось, что большевики расстреляли в комнате кого­нибудь, чтобы симулировать убийство августейшей семьи, вывезли ее ночью по дороге на Коптяки, также с целью симуляции убийства здесь переодели ее в крестьянское платье и затем увезли отсюда куда­либо, а одежду ее сожгли. Мне и казалось, что все факты, которые я наблюдал при расследовании, — это симуляция убийства.

Но это сообщение с одной, белой, стороны. У члена суда Сергеева на допросах были задокументированы и показания с другой, красной, стороны. Вот что рассказал ему железнодорожный кондуктор Самойлов:

Перед пасхой этого года я поселился на квартире у Александра Семеновича Варакушева, по 2­ой Восточной улице, в доме № 85. В мае с.г. Варакушев определился на службу в отряд по охране б. государя и его семьи, заключенных в Ипатьевском доме. Числа 18­19 июля с.г., после того, как комиссар Голощекин объявил на митинге, что б. Царь Николай Романов расстрелян, я спросил Варакушева: «Что, Александр Семенович, на похороны ходил? » — «Как на похороны? » — спросил в свою очередь Варакушев. Я объяснил ему о сообщении Голощекина на счет убийства б. императора. Варакушев на это сказал мне: «Плюнь на все это, сука Голощекин все набрехал»; при этом Варакушев объяснил, что он сам лично видел, как привезли б. Царя и Царицу на автомобиле Красного Креста на ст. Екатеринбург­I. По словам Варакушева, царь и царица были закованы в кандалы; когда именно привезли их на вокзал, т.е. днем или ночью, об этом как­то мы с Варакушевым не говорили, помню, что из слов Варакушева было ясно, что перевезли б. императорскую чету на станцию уже после того, как было объявлено о расстреле б. государя. О событии увоза Царя и Царицы на вокзал Варакушев говорил столь уверенно, что предлагал даже мне в тот же день сходить на вокзал и собственными глазами убедиться в том, что б. Царь и Царица находятся в вагоне.

Далее Самойлов пояснил, что они пошли на вокзал и увидели, что на следующем пути стоял другой поезд с пассажирскими же вагонами. В составе этого поезда и находился вагон с завешенными черной материей (а может быть, и закрашенными черной краской) окнами.

На этот вагон и указал мне Варакушев, сказав, что в нем находятся Царь и Царица. Означенный поезд также охранялся вооруженными красноаремейцами; я не могу сказать, чтобы охрана этого поезда была многочисленнее, чем охрана других поездов: все пути были заполнены вооруженными людьми. Вот все, что я видел, и о том, что в описанном вагоне находились б. государь и государыня, говорю только со слов Варакушева. С Варакушевым мы после этого более не виделись. В скором времени началось отступление большевиков, и меня отправили на ст. Богданович, а оттуда — на Егоршино и Алапаевск. В Алапаевске я завел с другими кондукторами об убийстве б. императора разговор и сказал, что все это враки, так как Царь жив и его увезли в Пермь и что об этом мне говорил охраняющий Царя красногвардеец Варакушев. По этому поводу затеяли спор, и кто­то из собеседников донес на меня комиссару Мрачковскому. На другой день меня призвал к себе Мрачковский и пригрозил мне расстрелом, если я буду распространять подобные слухи...

Кроме уже повторенных доводов об увозе царской семьи, в показаниях кондуктора Самойлова обращает на себя внимание то, что комиссар Мрачковский пригрозил ему очень жестко за то, что он рассказал товарищам о заявлении Варакушева.

 

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: