Не бойтесь опуститься на ступеньку вниз.

Дэниел Эверетт

В конце 1960-х Дэниел Эверетт, тогда старшеклассник, чувствовал себя совсем пропащим. Холтвилл, пригра­ничный калифорнийский городишко, где он рос, казался ему западней, и до местных жителей, в основном ковбо­ев, ему не было никакого дела.

 

Как уже упоминалось во второй главе, Эверетта всегда привлекала мексиканская культура, носителями которой были рабочие-мигранты, селившиеся на окраинах. Па­ренька интересовали их обычаи, ему нравилось наблю­дать за ними, он полюбил их песни, звучание их языка. Иностранные языки давались Дэниелу легко, так что и испанский он выучил довольно быстро, и благодаря это­му юноша стал вхож в мир мексиканцев. Этот народ ка­зался отражением огромного, куда более интересного мира за пределами Холтвилла, вот только надежда на то, что когда-нибудь ему удастся вырваться за эти пределы, казалась несбыточной.

 

Дэниел начал употреблять наркотики — хоть какая-то отдушина, как он тогда рассуждал. А потом, в семнадцать лет, он познакомился с Керен Грэм, учившейся в той же школе, и жизнь круто изменилась. Детство Керен про­шло на северо-востоке Бразилии, где трудились ее роди­тели, христианские миссионеры. Дэниел полюбил гулять с ней и часами слушал рассказы о Бразилии. Он познако­мился с ее родными, стал частым гостем в их доме. Са­моотверженность и целеустремленность миссионеров восхищали его. Спустя несколько месяцев после встречи с Керен и ее семьей Дэниел обрел веру, стал христиани­ном, а еще через год молодые люди поженились; супру­ги тоже собирались стать миссионерами.

 

Эверетт окончил Чикагский Библейский институт Ду­айта Моуди по специальности «Зарубежная миссия»; в 1976 году они с женой поступили в Летний институт лингвистики — христианскую организацию, препода­ющую будущим миссионерам основы знаний, необходи­мых для того, чтобы переводить Библию на туземные язы­ки и с ее помощью нести Слово Божие необращенным.

 

Пройдя курс обучения, Эверетт вместе с семьей (к это­му времени у них с Керен родилось двое детей) был на­правлен на практику в лесной лагерь Института лингви­стики в Чьяпас, на юг Мексики, для подготовки к тяго­там миссионерской жизни. Молодым людям предстояло месяц прожить в деревушке и постараться за это время как можно лучше узнать местное наречие — диалект ин­дейцев майя. Дэниел с блеском сдал все экзамены. Видя, как легко он справляется с программой, руководство ин­ститута приняло решение предложить ему и его супруге самое сложное из всех назначений — поселиться в пле­мени пираха, затерянном в дебрях Амазонки. Когда в на­чале XVIII века до этих мест добрались португальцы, многие туземные племена переняли их язык и вообще многое заимствовали у европейцев, но пираха, проти­вясь европейскому влиянию, лишь отступили глубже в сельву. Там они жили в полной изоляции, почти не всту­пая в контакт с людьми извне. В 1950-е годы их обнару­жили миссионеры; к этому времени в живых оставалось не более 350 пираха, разбросанных на огромной терри­тории. Миссионеры, пытавшиеся выучить их язык, пришли к заключению, что это невозможно. Пираха не объяснялись по-португальски, у них не было письмен­ности, а на слух все их слова казались одинаковыми. В 1967 году институт уже направлял туда супружескую пару с заданием изучить наконец язык пираха и хотя бы начать перевод Библии, но миссионерам не удалось про­двинуться в этом деле. Их попытки разобраться в языке длились около десяти лет, в результате супруги, почти доведенные до безумия, взмолились, чтобы им прислали замену. Узнав об этом, Эверетт с воодушевлением устре­мился навстречу вызову. Они с женой были уверены, что станут первыми, кто расшифрует код.

 

В декабре 1977 года семья Эвереттов прибыла в деревню племени пираха. С первых дней Дэниел применял все методы, которым его обучали, — показывал туземцам предмет, например палку, и спрашивал, как они ее назы­вают. Потом бросал палку на землю и просил произне­сти фразу, описывающую действие. За несколько меся­цев ему удалось добиться неплохих успехов в изучении базового словарного запаса. Методики, освоенные в Институте лингвистики, неплохо работали, и Эверетт рьяно трудился. Всякий раз, слыша новое слово, он за­носил его на отдельную библиографическую карточку. В углу карточек он пробивал отверстия, чтобы закрепить на брючном ремне, и десятками носил карточки с собой, постоянно тренируясь в произношении перед туземца­ми. Слова и фразы он пытался применять в разных си­туациях, иногда вызывая веселый смех пираха. Очень часто Эверетт был близок к отчаянию, но, глядя на де­тей пираха, он не сдавался. «Если малые дети могут освоить язык, — твердил он себе, — то и я смогу». Од­нако каждый раз, когда ему казалось, что удалось понять еще несколько фраз, выяснялось, что это очередная не­удача. Отчаяние предшественников теперь становилось понятным.

 

Например, он постоянно слышал одно и то же слово в предложениях типа «человек только что ушел». Казалось, это слово и переводится как «только что». Но позже, слыша его в другом контексте, Эверетт догадался, что на самом деле этим словом называется тот самый миг, когда нечто появляется или исчезает, — человек, звук, да что угодно. Выходит, в действительности фраза описывает подобные переходные моменты, решил он, и это откры­тие пролило свет на то, как мыслят пираха. «Только что» даже примерно не покрывало всего богатства значений этого выражения. Такое же происходило и с другими словами, которые поначалу казались ему понятными. Эверетт обнаружил также, что в языке пираха отсутству­ют некоторые категории, и это открытие противоречило всем известным ему лингвистическим теориям. У тузем­цев не было обозначений для цифр и чисел, левого и правого, не было даже простых названий цвета. Что это означало?

 

Однажды Эверетт — к тому времени он прожил у пира- ха около года — решил вместе с туземцами отправиться в поход в сельву. К его изумлению, эта вылазка помогла ему увидеть их жизнь и язык с новой стороны. Туземцы действовали и общались совсем по-другому, используя вместо слов сложные посвистывания, которые заменяли им привычный нам язык и помогали оперативно обме­ниваться информацией во время охоты. Способность пираха ориентироваться в этих дремучих и опасных за­рослях была поразительна.

 

Эверетт внезапно осознал, в чем состоит его проблема: он существует отстраненно от пираха, не пытается раз­делить их жизнь и при этом желает просто учить их язык. Между тем язык неотделим от способов охоты, от куль­туры, от повседневных привычек и обычаев. Подсозна­тельно, понял Эверетт, он ставил себя выше туземцев, их образа жизни — он жил среди них, точно зоолог, изуча­ющий муравьев. Ему не удается проникнуть в тайну язы­ка пираха, но причина провала — в несовершенстве ме­тодов, которыми он пользуется. Если он хочет выучить язык пираха так же, как учат его дети, нужно и самому превратиться в ребенка, жизнь которого зависит от этих людей, нужно участвовать в их повседневных делах, учиться общению с ними, в самом деле почувствовать себя беспомощным и слабым. (Полный отказ от чувства какого бы то ни было превосходства позднее приведет Эверетта к глубокому личностному кризису, в результа­те которого он утратит веру в свою роль как миссионера и навсегда выйдет из Церкви.)

 

Исследователь начал осуществлять задуманное на всех уровнях, входя в мир пираха, до тех пор скрытый от его глаз. Довольно скоро он начал понимать, как устроено их удивительное наречие. Лингвистические странности языка отражали уникальную культуру пираха, развившую­ся в результате многовековой изоляции. Разделив жизнь туземцев, как если бы он был одним из их детей, Эверетт добился, что язык предстал перед ним во всей полноте и ясности, и это позволило ему добиться успехов в его по­нимании. Благодаря этому он сумел взять высоту, не по­корившуюся никому из его предшественников.

 

Ученичество в сельве Амазонки, со временем позволив­шее Дэниелу Эверетту стать выдающимся лингвистом современности, открыло ему важную истину, примени­мую отнюдь не только в этой области знаний. Главная помеха в изучении чего-либо, даже такого трудного, как язык пираха, — совсем не изучаемый предмет сам по себе (человеческий мозг обладает поистине безграничными возможностями), а скорее определенные проблемы с об­учаемостью, которые имеют тенденцию прогрессировать и усугубляться с возрастом. По мере того как мы стано­вимся старше, растут самоуверенность и чувство превос­ходства, мы возмущаемся, когда что-то делается не по- нашему, с апломбом судим о том, что верно и неверно, часто опираясь на устаревшие догмы, усвоенные еще в юности. Уверенные в своих познаниях, мы закрываем глаза на существование других, альтернативных вариан­тов, не желаем ничего о них слышать. Мы хотим видеть и видим лишь подтверждение той истины, которую уже приняли. Подобная самоуверенность часто неосознанна и происходит из чувства страха перед незнакомым или непривычным. Мы редко замечаем это за собой, обычно воображая себя воплощением непредвзятости и справед­ливости.

 

Детям подобные недостатки, как правило, не свойствен­ны. Они во всем зависят от взрослых и, естественно, чувствуют себя младшими. Но именно это чувство зави­симости будит в детях жажду познания. Учась и узнавая новое, они стараются восполнить разрыв, чтобы не чув­ствовать себя такими беспомощными. Детский ум от­крыт для всего нового, они внимательны и наблюдатель­ны. Вот почему дети так быстро и эффективно учатся.

 

В отличие от животных нам, людям, свойственно сохра­нять черты психической и физической незрелости даже в солидном возрасте.

Мы обладаем замечательной спо­собностью, став взрослыми, снова чувствовать себя деть­ми, особенно в то время, когда чему-то учимся. Если че­ловек на шестом десятке и много старше способен испы­тывать любопытство и детское ощущение чуда, он снова юн и готов к ученичеству.

 

Важно понять: ваша задача, попав в новую обстановку, узнать и усвоить как можно больше. Для этого постарай­тесь вернуть детское чувство неуверенности — ощуще­ние, что окружающие знают куда больше и вы смотрите на них снизу вверх, желая у них учиться и благополучно пройти свое ученичество. Отбросьте все предвзятые представления касательно той области знаний или ре­месла, которому пришли учиться, — самодовольство бу­дет лишь сковывать вас. Не бойтесь ничего. Общайтесь с людьми и как можно глубже внедряйтесь в их культуру. Проявляйте любознательность. В ответ ваш ум откроет­ся, вы ощутите жажду познания. Разумеется, это всего лишь временное положение. Помещая себя в положение младшего, вы получаете возможность за пять — десять лет узнать достаточно, чтобы вновь обрести независи­мость, заявить о себе и стать настоящим, полновесным взрослым.

 

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться: