Табор, с которым кочевала так неласково обошедшаяся с Георгием ясноглазая цыганка, пострадал одним из первых. Вместе с другими погибла и Анфиса.

В составе передвижного госпиталя, Рахиль, по ее настоятельной просьбе, направили в действующую армию. Каждодневный ужас войны. Артиллерийские обстрелы, кровь, грязь. Тифозные вши. Надо бы поберечься. Хотя бы немного поберечься. Но, Рахиль, неумела этого делать. Поэтому, одной из первых заразилась брюшным тифом и даже вопреки прогнозам, осталась живой. Однако, почти сразу же, после выздоровления, попала под артиллерийский обстрел, получила тяжелое ранение. Была эвакуирована в центральную Россию. А где она похоронена, не знает никто.

Глава 3.

 

СТАРЫЕ ФОТОГРАФИИ

       Хорошо известно, что пожилые люди, минуту назад надвинувшие очки на лоб, не помнят, куда же эти проклятущие очки всё-таки подевались, при этом, почти в хронологической последовательности, могут воспроизвести в памяти события, отстоящие во времени на многие десятки лет. Хотя Бабаня и не теряет пока свои очки, она и без них великолепно обходится, и события, произошедшие в дни её молодости, помнит отлично. А вот людей, запечатлённых на фотографиях, случайно выуженных ею из старого, еще довоенного, добросовестно слаженного соседом - самоучкой из морёного дуба комода, не помнит. Потому, что сделаны эти фотографии, когда её на свете ещё, наверное, не было. Но тот факт, что она не помнит, откуда эти фотографии взялись, начинает ее беспокоить. И кого только на этих фотографиях нет. Чиновники из Рузаевки и Пензы, Сызрани и самого Петербурга. Многие в военной форме с орденами и медалями. Гражданские всё больше в пенсне и при галстуках. Улыбаются и золотые цепочки от часов напоказ выставляют. А отца её на этих фотографиях нет. Да и никак не мог находиться слесарь-ремонтник, среди чиновников такого ранга. Он в это время чинил паровозы, в недавно отстроенном депо. И по слухам, не было на участке от Вернадовки до самой Пензы человека, лучше него разбирающегося, в паровозных котлах. А ещё, это уже совсем невиданное по тем временам дело, мог проводить сварочные и токарные работы. И был он, пусть немного взбалмошным и не лишённым некоторых житейских предрассудков, всё же душевным человеком.

Станция Большая Тичелма, находящаяся между Пензой и Моршанском, заложена во времена строительства Сызранско – Вяземской железной дороги, в конце девятнадцатого столетия в сильно заболоченной местности. Точного перевода слова Тичелма нет, ни в одном языке и диалекте коренных народностей, издавна заселяющих эти места. Нет этого слова и в русском языке. Да и чего гадать, Тичелма и все тут! Тем более и пояснительное слово первое время в документах и вокзальной вывеске фигурировало - Большая Тичелма ни станция, а село. Во времена строительства железной дороги основная масса переселенцев, ставших потом жителями станции, были из этого села. Со временем, пояснительное слово - Большая, благополучно потерялось. В целях экономии краски, наверное. Хотя с названием соседней станции еще проще. Руководителем этого участка строительства дороги был генерал Сапожков. И чтобы увековечить память этого замечательного человека, название села Михайловка, через которое прошла «чугунка», поменяли на Сапожково.

Словно наяву предстали перед глазами Бабани образы родного посёлка тех, давно уже ставших легендарными, лет. Пусть и совсем короткая, но с булыжной мостовой, центральная улица, гордо именуемая Шоссейной, которая, многие годы спустя, будет носить имя одного из героев минувших дней. Старые здания будут соседствовать со стеклянными коробками современных магазинов. А из кустов сирени, густо разросшихся в тени величественных стен райкома партии, будет грустно выглядывать лысый вождь, с кепкой в руках.

Пока же, на численнике начало первой половины двадцатого столетия, вышеупомянутая Шоссейная улица, с немногочисленными двухэтажными зданиями. И живущая своей, хотя и беспокойной, но самостоятельной жизнью железная дорога. Помпезный вокзал, архитектуры начала века, с рестораном, для проезжающих пассажиров. Несколько путей, с бегающей по ним, маневровой «кукушкой». Вод раздаточная колонка, для паровозных котлов, и главная гордость – недавно отстроенное ремонтное депо. Да, и ещё, пожалуй, баня под землёй, для деповских рабочих, желающих в очередной раз порадовать свои телеса березовым веничком, с радостью принимающая и всех остальных жителей станционного посёлка. Всё это, включая водокачку, с водонапорной башней, давали повод жителям станции Большая Тичелма чувствовать себя чуть ли не горожанами. Домами, крытыми соломой, и городского жителя в те годы вряд ли можно было удивить. Улица, на которой они тогда жили, называлась Угольной, и не потому, что расположена углом, к направлению железнодорожной линии. Находящиеся рядом штабеля каменного угля, предназначенного для локомотивных топок, и послужили, скорее всего, поводом, для появления такого названия.

Родители Нюры - вот посмеялась бы она тогда, узнав, что будут её когда-то звать Бабаней, жили на железнодорожной станции со дня её основания. Отец в депо слесарил, мать сидела дома с детьми. Семья из восьми человек, считалась тогда обычной. Нюра была последышем. И как это часто бывает - последний ребёнок, самый желанный и самый любимый. И, конечно же, самый избалованный. Но избалованность детей тех лет, ни то, что сегодняшних. Разве что по головке почаще гладили, да сладостями по праздникам баловали. Но, а как же, иначе? У старших детей давно уже свои дети по лужам босиком бегают, да гусей, пасущихся на расположенных тут же, рядышком с «железкой», заболоченных лугах, дразнят. В связи с большой разницей в возрасте, произошло досадное недоразумение. Старшая дочь, в своё время, по святцам наречена была Анной. Близкие, звали её Нюшей. Прошло время, все забыли, правильное толкование этого имени. Через двадцать с лишним лет, пришло время крестить младшенькую. И, ни долго думая, нарекли её Нюрой. Кому это охота ворошить старые церковные записи. «Нюра, так Нюра» - покряхтел пожилой священник и записал – Анна. Так в их семье появились две дочери с одинаковым именем.

В самом начале Германской войны приключился на станции страшный пожар. И с этим пожаром, как утверждали потом старожилы, ни все было так однозначно. На Германских шпионов тогда всё, что не попадя, еще не списывали. Но, своя предыстория у этого неординарного события, была. За несколько лет до пожара, на станции Вернадовка, столкнулись - прибывающий на третий путь скорый поезд, и стоящий на его пути паровоз. Какими судьбами занесло тогда скорый поезд на третий путь, когда самое место ему - на первом? И каким образом, на его пути оказался паровоз, сейчас по истечению многих лет, сказать трудно. Хотя, по поводу этого крушения, у Ивана Максимовича было свое мнение. По случайному совпадению, он как раз находился под паровозом, послужившим причиной столкновения. Как и положено, в таких случаях, виноватым бывает стрелочник. И это не пустое бряцание словами. Стрелочник проспал и вовремя не перевел стрелку. То ли перед этим немного выпил? То ли проспал на трезвую голову? Бог ему судья!

А Ивана Максимовича, срочно вызванного на починку паровоза из Большой Тичелмы, должна была навестить дочка Нюра. Как раз со скорым то поездом, она и должна была привести ему обед. Но, на счастье, подвернулась ей попутная дрезина, и она уехала на ней. А Иван Максимович, ничего не подозревая, чинит паровоз и так увлекся, что ни на какие посторонние звуки не реагирует. Вроде бы, как потом выяснилось, ему кричали, что бы он убегал. А кто это знает, может и не кричали вовсе. В последующей неразберихе, пади, разберись! Крики он не слышал. А вот голос родной дочери, которой рядом не было, но которая его настойчиво звала, слышал отчетливо. Тоненько так

- Папа! Папа! Вылезай, я тебе обед принесла!

Вылез он из-под паровоза, грязные руки ветошью обтер и видит такую картину - мчится на него на всех парах паровоз, с прицепленным к нему пассажирским составом. Еле успел отбежать. Долгое время потом считал дочь погибшей. Нюра же, бродя между разбитых вагонов, в свою очередь, считала погибшим его.

После крушения, доски, оставшиеся от покореженных вагонов, утилизировали и отдали в Большую Тичелму. Посчитав, что там сразу не разберутся и используют по своему усмотрению. Так оно и получилось. Не разобравшись, использовали при строительстве бараков для станционных рабочих. А, как издавна известно, брать что - либо с мест катастрофы большой грех. Руководство дороги посчитало это предрассудком. И совершенно напрасно так посчитало! Пожар в Большой Тичелме начался именно с этих бараков.

Деревянные постройки, включая дома станционных рабочих, и здание вокзала выгорели полностью. Железнодорожное начальство выплатило погорельцам денежную компенсацию на постройку жилья. И ни километровыми рулонами, пришедших позднее «керенок», производилась выплата. Золотой Столыпинский червонец ценился дорого.

Это очередной миф, что железные дороги, построенные еще в канун февральских и последующих за ними октябрьских событий, пришли в упадок. Ничего подобного! Нюрина мама, стрелки на ходиках, которые сколько она себя помнит, висели на стене кухне, подводила по гудку, отправляющегося курьерского поезда.

Но тут забурлило в стране, да так, что и не до строительства совсем стало. Тесть любезно предоставил свой, чудом уцелевший при пожаре дом, семье зятя. Сам же, обосновался в расположенной в глубине сада избёнке. Много ли места нужно пожилым людям! А деньги по тем временам немалые, так и дождались своего часа в жестяной коробке от леденцов. В той же коробочке хранились и собственные, потом и кровью заработанные накопления. На беду, вместе с деньгами, неизвестно кем была положена лубочная картинка. Император Николай Второй, со всеми регалиями и знаками царской власти. После празднования трехсотлетия дома Романовых, много таких картинок по Руси путешествовало. Коробка с деньгами и портретом самодержца, благополучно пылилась за печной трубой. Времена были ни те, чтобы строить, а те, чтобы старый мир разрушить, доносить и карать непокорных. Доброжелатели долго ждать себя не заставили. Доносу вняли - меры приняли. Произвели обыск и жестяную коробочку обнаружили. Усложняло дело, присутствие в коробке с деньгами, картинки с коронованной особой. Вернее, этот факт не усложнял, а облегчал дело. Разоблачена очередная «монархическая организация». Иван Максимович, хоть и не генерал, но личность на железной дороге известная. Шестерёнки правосудия завертелись. Осталось, руководителя заговора к стенке поставить. Деньги из коробки на нужды недавно организованного местного ЧК жизненно необходимы. Разбирайся потом, где они в существующей неразберихе затерялись. Дело за малым. Добиться признания подозреваемого. А он, гад, не признаётся. Отбитые бока потирает. Выбитые зубы вместе с кровью из разбитого рта сплевывает да твердит

 - Деньги на строительство дома выделены, а портрет неизвестно как в коробке оказался.

 Детский лепет, да и только. Но, как всегда, вмешались непредвиденные обстоятельства. На этот раз в виде малолетней девочки. Появилась Нюра ни свет – ни заря у дверей начальника местной милиции.

 - Картинку эту, я положила – утверждает - понравились красивые медали. Про то, что это кровавый тиран, я ничего не знала.

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: