Жалобы, процедура и состав Суда

Ссылаясь на статью 6 §§ 1, 2 и 3 (d) (право на справедливое судебное разбирательство / презумпция невиновности / право допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены), заявители утверждали, что обвинительный приговор был вынесен в результате произвольного и несправедливого судебного разбирательства. Далее, ссылаясь на статью 7 (наказание исключительно на основании закона), они жаловались также, что норма уголовного закона, на основании которой они были осуждены, не была применима к их действиям. Они утверждали, что власти прибегли к такому расширительному толкованию нормы закона, что ее пределы стали размыты и она перестала удовлетворять требованию предсказуемости ее применения. Наконец, заявители утверждали, что имело место нарушение статьи 18 (пределы использования ограничений в отношении прав) в сочетании со статьями 6 и 7, на том основании, что их уголовное преследование и осуждение имело иные цели, нежели отправление правосудия, а именно препятствование г-ну Навальному в его общественной и политической деятельности.

Жалобы заявителей были поданы в Европейский Суд по правам человека 24 июня 2013 г. и 8 апреля 2014 г. соответственно.

Постановление было вынесено Палатой из семи судей в следующем составе:

Луис Лопес Герра (Испания), Председатель,
Хелена Ядерблом (Швеция),
Георгий Николау (Кипр),
Хелен Келлер (Швейцария),
Йоханнес Силвис (Нидерланды),
Дмирий Дедов (Россия),
Бранко Лубарда (Сербия),
При участии Мариалены Цирли, Заместителя Секретаря Секции.

Решение Суда

Статья 6

Несмотря на то, что каждая из жалоб заявителей со ссылкой на статью 6 могла бы являться отдельным основанием для рассмотрения с точки зрения Конвенции, Суд счел уместным в данном деле рассмотреть жалобы на отдельные элементы процедуры в их совокупности, оценив их с точки зрения единства гарантий права на справедливое судебное разбирательство. Суд отметил, что в основе каждой из жалоб заявителей лежали доводы о том, что выделение уголовного дела против г-на [Опалева] и его рассмотрение в порядке особого производства являлись способом обойти важные процедурные гарантии, которыми они пользовались бы при рассмотрении уголовного дела в отношении всех троих соучастников в одном судебном процессе.

В основе обвинения, предъявленного заявителям, лежали те же события, что и в уголовном деле против г-на [Опалева]. Поэтому невозможно отрицать, что факты, установленные в деле [Опалева], а также выводы суда, имели прямое отношение к уголовному делу заявителей. При подобных обстоятельствах требовались существенные гарантии того, что решения, принятые по делу г-на [Опалева], не препятствовали бы осуществлению всей полноты права на справедливое судебное разбирательство в последующем уголовном процессе против заявителей.

Однако Суд пришел к выводу, что в данном деле не были соблюдены два основополагающих требования в обеспечение справедливого судебного разбирательства, которые должны выполняться при рассмотрении уголовных дел против соучастников в отдельных процессах.

А именно, в нарушение обязанности суда воздерживаться от каких бы то ни было утверждений, предвосхищающих предстоящее судебное разбирательство по другому уголовному делу, при вынесении приговора в отношении г-на [Опалева] в декабре 2012 г. суд допустил формулировки, не оставляющие сомнений в том, что заявители были причастны к данному преступлению, и что это были именно они лично. Выводы суда и манера их изложения не могут быть оценены иначе, как предрешение вопроса, являющегося предметом предстоящего судебного разбирательства.

Второе требование, которое было нарушено, – это обязанность суда воздерживаться от принятия фактических обстоятельств, изложенных в предыдущем деле, в качестве установленных res judicata, то есть без дополнительной проверки, если подсудимый не участвовал в предыдущем процессе. Однако при рассмотрении дела заявителей суды приняли обстоятельства, изложенные в приговоре в отношении г-на Х, в качестве заранее установленных (имеющих силу res judicata). Российское Правительство выдвинуло возражение, что в обязанности суда, рассматривавшего дело заявителей, входило полное и всестороннее изучение доказательств и свидетельских показаний и вынесение решения исключительно на основе материалов, изученных в этом судебном процессе. Однако Суд счел, что у суда, рассматривавшего дело, были очевидные мотивы придерживаться выводов, сделанных в прошлом деле, потому что противоречие с ними поставило бы под вопрос законность и обоснованность обоих приговоров, вынесенных одним и тем же судом. Нежелательность вынесения приговоров, находящихся в противоречии между собой, могла служить сдерживающим фактором для судей, ограничивающим их стремление к установлению истины и их способность к отправлению правосудия.

Таким же образом использование процедуры досудебного соглашения с г-ном [Опалевым] и вынесение на его основании приговора в порядке особого производства ставило под сомнение возможность этого лица выступать свидетелем в уголовном процессе против заявителей. При заключении сделки о сотрудничестве он сформулировал совместно с обвинением определенную версию событий, которая не проверялась судом и не требовала подкрепления доказательствами, и эта версия легла в основу его приговора. Давая впоследствии показания в качестве свидетеля, г-н [Опалев] был вынужден придерживаться именно этой версии, согласованной им в качестве обвиняемого в ходе досудебной сделки. Более того, когда г-н [Опалев] выступал в процессе заявителей в качестве свидетеля, суд позволил огласить его ранее данные показания до того, как он был допрошен защитой, что могло создать у любого независимого наблюдателя впечатление, будто суд поощрял свидетеля придерживаться какой-то определенной версии событий.

Что касается утверждения заявителей о том, что в их деле имело место произвольное применение закона, Суд отметил следующее. После того как первоначально выдвинутое против заявителей обвинение в обмане и злоупотреблении доверием г-на [Опалева] было снято за отсутствием состава преступления, было принято решение об изменении обвинения. Вновь выдвинутое обвинение предполагало, что это г-н [Опалев] совершил хищение имущества, заключив убыточную сделку, а заявители выступали его соучастниками. Суд далее отметил, что в соответствии с российским правом, общества с ограниченной ответственностью, каковым являлось ООО «ВЛК», определяются как юридические лица, преследующие в качестве основной цели своей деятельности извлечение прибыли. В судебном процессе не было установлено, что перепродажа лесоматериалов и взимание комиссии ООО «ВЛК» преследовали иную цель, нежели извлечение прибыли, например, что договор служил прикрытием для отмывания денег, уклонения от налогов, коммерческого подкупа или иной противозаконной или сомнительной деятельности – таких обвинений даже не выдвигалось.

Из материалов дела следует, что обе стороны договора преследовали коммерческие цели независимо друг от друга и что эти цели были именно такими, как было предусмотрено в договоре. Поэтому Суд заключил, что российские суды признали г-на Офицерова виновным в действиях, неотличимых от обычной предпринимательской деятельности в качестве посредника, а г-на Навального в том, что он эту деятельность организовал. Таким образом, Суд констатировал, что российские суды привлекли заявителей к уголовной ответственности за действия, полностью выпадающие за пределы уголовно-правовой нормы, примененной в данном уголовном деле. Иными словами, суд допустил произвольное толкование закона в нарушение прав обвиняемых.

Придя к вышеуказанным выводам, Суд установил, что российские суды не обеспечили справедливого судебного разбирательства, и высказал предположение, что судьи и не стремились развеять очевидность допущенных нарушений. Особо отмечено, что суды проигнорировали аргумент г-на Навального о том, что он подвергался политическим преследованиям, хотя Суд счел этот довод заслуживающим внимания. Он отметил, что кампания по борьбе с коррупцией стала набирать силу в 2010 г. В это время расследования г-на Навального в отношении высокопоставленных чиновников, включая Президента Российской Федерации, привлекали все больше общественного внимания не только среди читателей его интернет-блога, но и более широкой аудитории после публикаций в СМИ. Даже если официальные лица, которых касались расследования, не признавали, что им было о них известно, они едва ли приветствовали факт этих публикаций. Кроме того, нельзя не обратить внимания на то, что первая проверка по фактам, связанным с КОГУП «Кировлес», была предпринята через три недели после публикации скандальной статьи о финансовых махинациях в связи с проектом строительства нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий океан», в которой содержались обвинения в адрес высшего политического руководства страны.

Не рассмотрев столь веских аргументов о возможных политических мотивах уголовного преследования г-на Навального, суд только укрепил подозрения, что причины привлечения его к уголовной ответственности были именно политическими.

Суд постановил, что уголовный процесс против заявителей был проведен в нарушение статьи 6 § 1.

Другие статьи

Сославшись на уже сделанный вывод о том, что российские суды допустили произвольное толкование закона и признали заявителей виновными в действиях, неотличимых от обычной предпринимательской деятельности, Суд не счел необходимым рассматривать вопрос о наличии нарушения также статьи 7.

Относительно жалобы о нарушении статьи 18 в совокупности со статьями 6 и 7, Суд решил, что это положение не применимо в данном деле, и признал ее на этом основании неприемлемой. Он отметил, что ни статья 6, ни статья 7 не содержат прямых или косвенных ограничений, относящихся к этому делу, которые могли бы составлять предмет исследования для Суда в смысле статьи 18.

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: