САУНДЕРС (SAUNDERS) ПРОТИВ СОЕДИНЕННОГО КОРОЛЕВСТВА

(Страсбург, 17 декабря 1996 года)

(Извлечение)

КРАТКОЕ НЕОФИЦИАЛЬНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ДЕЛА

A. Основные факты

Заявитель являлся директором и распорядителем акционерной компании " Гиннесс". В апреле 1986 г. она приобрела компанию " Дистиллерс", на которую претендовала также корпорация " Аржил". В декабре 1986 г. инспекторы, назначенные Министерством торговли и промышленности, начали расследование, поскольку возникло подозрение, что во время борьбы за контроль над компанией " Гиннесс" искусственно удерживала стоимость своих акций или играла на их повышение путем противозаконной операции.

В течение первых шести месяцев 1987 г. инспекторы опрашивали заявителя девять раз и в присутствии адвокатов. По закону, он был обязан отвечать на поставленные перед ним вопросы. Невыполнение этого требования могло привести к предъявлению ему обвинения в неуважении к суду, которое наказывается штрафом или тюремным заключением сроком до двух лет. В январе 1987 г. инспекторы МТП уведомили министра, что они обнаружили доказательства возможного совершения уголовно наказуемых действий. Записи опросов и полученные в ходе расследования документы были переданы в Службу государственного обвинения, которая в последующем предоставила их в распоряжение полиции. Полиция начала свое собственное расследование в начале мая.

Заявителю и трем его соучастникам были предъявлены обвинения по пятнадцати пунктам, включая фальсификацию (восемь пунктов) отчетности, хищения (два пункта) и сговор (несколько пунктов). Он и его соучастники предстали перед Судом короны в апреле 1989 г.

При рассмотрении дела в суде заявитель отрицал свое участие в совершении противоправных действий. Обвинение доказывало его виновность, используя его показания инспекторам. На одном из этапов рассмотрения дела обвинение в течение трех дней зачитывало присяжным протоколы его опросов инспекторами.

В августе 1990 г. Суд короны признал заявителя виновным по двенадцати пунктам обвинения и приговорил его к пяти годам тюремного заключения. В мае 1991 г. апелляционный суд отклонил его жалобу по всем пунктам, кроме одного, и сократил срок тюремного заключения до двух с половиной лет. В июле 1991 г. Палата лордов отказала ему в разрешении на жалобу в Палату.

22 декабря 1994 г. министр вернул дело заявителя и его соучастников в апелляционный суд в свете вновь открывшихся обстоятельств. 27 ноября 1995 г. апелляционный суд подтвердил свое прежнее решение, а 6 декабря 1995 г. отказался подтвердить значимость вновь возникших вопросов права, что было необходимо для обращения в Палату лордов.

Он был допрощен инспекторами министерства, типичная административная процедура, а те усмотрели в рамках своих контрольных фун-ций признаки остсава преступления, отправили в компетентные органы, а потом эти протоколы зачитывались перед пресяжными, потому что естественно были преобщены к материалам угол дела. И по сути стоит этот вопрос в том числе и перед нами, а как тогда соотнести угол-процесс и контрольную деятельность с гарантиями в ходе угол процесса. 

A. Право не свидетельствовать против себя

1. Доводы выступавших в Суде

a) Заявитель

60. Заявитель жаловался на то обстоятельство, что показания, данные им под принуждением инспекторам, назначенным Министерством торговли и промышленности (МТП) (см. п. 18 выше), не могли быть признаны допустимыми обвинительными доказательствами в его уголовном процессе.

Он утверждал, что право на справедливое разбирательство, гарантированное статьей 6 п. 1, подразумевает, как это было признано Судом в Решениях по делу Функе от 25 февраля 1993 г. (Серия A, т. 256-А, с. 22, п. 44), и Джона Мурри от 8 февраля 1996 г. (Reports, 1996-I, с. 49, п. 45), право индивида не быть вынужденным давать изобличающие его показания, используемые затем против него в суде. Этот принцип тесно связан с презумпцией невиновности, которая специально гарантирована статьей 6 п. 2 Конвенции, признана Судом Правосудия Европейских сообществ в деле Оркем против Комиссии (дело N 374/87, Europeen Court Reports, 3283) и другими судами. Этот принцип должен в равной мере применяться ко всем обвиняемым, независимо от характера выдвинутых против них обвинений или уровня их образования и интеллектуального развития. Отсюда следует, что использование обвинением протоколов опросов, проведенных инспекторами, в последующем судебном процессе противоречит статье 6.

61. Более того, заявитель утверждает, что такое использование протоколов было особенно несправедливым в его случае, т.к. для апелляционного суда они " составили существенную часть материалов обвинения". На чтение перед присяжными отрывков из его ответов на вопросы инспекторов было потрачено три дня, прежде чем он смог дать соответствующие разъяснения по поводу этих документов. В результате он был подвергнут интенсивному перекрестному допросу, касавшемуся якобы имевших место несообразностей между его устными показаниями на суде и его ответами на вопросы упомянутых инспекторов, к которым судья привлек внимание присяжных в своем напутственном слове. Таким образом задача обвинения была облегчена, т.к. оно могло противопоставить его собственные показания тем конкретным оправданиям, которые ранее были даны г-ном Саундерсом инспекторам.

b) Правительство

62. Правительство утверждало, что только показания, подтверждающие виновность, подпадают под привилегию отказа от дачи показаний против самого себя. Однако ответы, подтверждающие невиновность, или такие, которые, если они окажутся правдивыми, подтвердят или усилят аргументацию защиты обвиняемого, сюда не относятся. Ни сам заявитель, ни Комиссия ни на одной стадии рассмотрения дела не указали такие ответы инспекторам МТП, которые носили бы характер самообвинения. Из привилегии защиты от самообвинения нельзя вывести право отказа обвиняемого от дачи показаний, необходимых по делу. Именно на таком производном праве настаивает заявитель.

Правительство согласно, что при рассмотрении уголовного дела обвинение или суд не вправе заставлять обвиняемого выступать в качестве свидетеля или отвечать на заданные ему вопросы и что нарушение этого принципа, по всей вероятности, может привести к тому, что обвиняемый будет лишен справедливого разбирательства. Однако рассматриваемая привилегия не является абсолютной и неизменной. Суды ряда стран (Норвегии, Канады, Австралии, Новой Зеландии и Соединенных Штатов Америки) разрешают требовать в принудительном порядке показания при расследовании случаев корпоративного или финансового мошенничества и их последующее использование в уголовном процессе для сопоставления с устными показаниями обвиняемого и свидетелей. Данная привилегия не означает также, что обвинению никогда не позволено использовать в качестве доказательств показания, документы или другие свидетельства, полученные в принудительном порядке. Примеры подобного дозволенного использования включают право обвинения изымать документы на основании постановления об обыске или брать на анализ кровь или мочу для получения данных, имеющих доказательственную силу.

63. По мнению Правительства, из Решения Суда по делу Функе (на него делается ссылка в п. 60) было бы неправильно делать вывод о существовании широко понимаемого принципа " право на молчание"; т.к. природа этого права не определена в Судебном решении. Из статьи 6 не следует абсолютное правило, согласно которому всякое использование показаний, полученных в обязательном - принудительном порядке, автоматически делает разбирательство по уголовному делу несправедливым. В этом отношении необходимо принимать в расчет все обстоятельства дела, включая многочисленные процессуальные гарантии, заложенные в систему. Например, на стадии проводимого инспекторами расследования несправедливость предотвращается благодаря тому, что инспекторы независимы и подконтрольны суду, что лицо, которое они опрашивают, вправе давать показания в присутствии адвоката, что ему предоставляется запись его ответов, куда он может вносить коррективы или пояснения. Более того, в ходе любого последующего судебного процесса подсудимый, который вынужден давать ответы инспекторам, защищен полномочиями суда исключать из рассмотрения такие доказательства, которые являются ненадежными или были получены путем принуждения. У суда имеются дискреционные полномочия исключать и другие показания, если их допущение могло бы оказать отрицательное воздействие на справедливость разбирательства (см. п. 51 - 52 выше).

64. Правительство далее подчеркнуло, что, хотя интересы лица не следует упускать из виду, существует также и общественный интерес в том, чтобы компании действовали честно, а также в эффективном судебном преследовании тех, кто замешан в сложных корпоративных обманах. Этот публичный интерес требует от тех, кто находится под подозрением, отвечать на вопросы инспекторов и предоставить органам преследования полномочия, дающие возможность опереться на полученные таким образом ответы в последующем уголовном процессе. В этом отношении надлежит проводить различие между мошенничеством в корпоративном бизнесе и другими типами преступлений, т.к. сложная структура корпораций, подставные компании, многоходовые финансовые сделки и фальшивые бухгалтерские записи могут быть использованы для того, чтобы скрыть присвоение фондов корпорации или личную ответственность за совершение подобных неправомерных действий. Нередко письменных документов о подобных сделках бывает недостаточно либо в них невозможно разобраться без пояснений со стороны заинтересованных лиц. Более того, не следует забывать о типе личности, опрашиваемой инспекторами, это, вероятнее всего, будет искушенный бизнесмен, имеющий доступ к услугам юридических экспертов, который умело пользуется возможностями, открываемыми ограниченной ответственностью и тем, что его правовой статус не связан с правовым статусом общества.

c) Комиссия

65. Комиссия полагала, что привилегия не свидетельствовать против самого себя служит важным элементом защиты индивида от давления и принуждения; она тесно связана с презумпцией невиновности и должна в равной мере применяться ко всем обвиняемым, включая тех, кто предположительно совершил сложные обманные действия в корпоративном бизнесе. В настоящем деле изобличающие моменты, основанные на данных, которые вынужден был предоставить заявитель, составляли весьма значительную часть доказательств против него в суде, т.к. они содержали признания, которые, по всей видимости, вынудили его дать показания на суде и в качестве свидетеля. Использование этих показаний приняло, таким образом, характер давления и существенно помешало г-ну Саундерсу защищаться от предъявленных ему уголовных обвинений, лишив его тем самым справедливого разбирательства.

Во время слушаний в Суде представитель Комиссии подчеркнул, что даже твердое отрицание вины в ответах на вопросы о виновности может быть уличающим и нанести большой вред подсудимому. Так и случилось в настоящем деле, где его ответы были использованы против него в судебных прениях, а также во время перекрестного допроса, направленного на то, чтобы показать, что ответам, данным им инспекторам, нельзя верить и что заявитель бесчестный человек.

d) Amicus curiae

66. Сославшись на некоторые международные договоры о правах человека и действующее право многих государств - участников, Liberty считала нужным, чтобы Суд установил, что статья 6 препятствует получению от лица обвинительных свидетельских показаний против себя самого, добытых при помощи угрозы судебных санкций, а также их использованию в уголовном процессе.

2. Оценка Суда

Обратим внимание на 67 пункт где подчеркнуто, что к административным-контрольным процедурам не предъявляется требование соблюдения таких же гарантий как в судебных процедурах.

67. Суд прежде всего отмечает, что жалоба заявителя ограничивается использованием в суде показаний, полученных от него инспекторами МТП. Административное расследование может повлечь за собой " уголовное обвинение" с учетом его автономного толкования судом. Однако в данном деле не был поставлен вопрос о применении статьи 6 п. 1 к процессуальным действиям инспекторов или о том, что сама административная процедура означала предъявление уголовного обвинения в смысле статьи 6 п. 1 (см. inter alia Решение по делу Девеера от 27 февраля 1980 г. Серия A, т. 35, с. 21 - 24, п. 42 - 47). В этом отношении Суд напоминает о своем Решении по делу Файед против Соединенного Королевства, где он решил, что функции, выполняемые инспекторами на основании статьи 432 § 2 Закона о компаниях 1985 г., носят главным образом расследовательский характер и не являются судебными ни по форме, ни по существу. Их цель состоит в установлении и фиксации фактов, которые могут в последующем быть использованы в качестве основы для действий других компетентных органов - следственных, распорядительных, дисциплинарных и даже законодательных (см. Решение от 21 сентября 1994 г. Серия A, т. 294-B, с. 47, п. 61). Требование, чтобы такое предварительное расследование велось с соблюдением гарантий судебной процедуры, установленной статьей 6 п. 1, привело бы на практике к появлению чрезмерных препятствий для эффективного регулирования в общественных интересах сложной финансовой и коммерческой деятельности (там же, п. 61).

Соответственно, основным для Суда по настоящему делу является вопрос об использовании соответствующих показаний заявителя в уголовном процессе.

Поэтому хотя они и носят расследовательный характер они не являются не судебными, ни процессуальными в этом отноешнии они не могут для себя требовать таких же гарантий как и классический уголовный процесс. Но это само по себе ничего не означает, это не означает что в расследовательских процедурах можно собирать док-ва таким образом чтобы в итоге ничего не оставалсь от процессуальных гарантий и права не свидетельствовать против себя.

Что касается процессуальных гарантий ЕСПЧ воспроизводит свои позиции и опять ссылается на решение по делу Функе – обвинение не должно прибегать к док-вам добытым вопреки воле обвиняемого с помощью принуждения или давления. собирать помимо воли обвиняемого, без него – обыск, выемка – конечно можно, но собирать понуждая его выдавать такие док-ва невозможно. Дальше четко подчеркнуто что речь идет даже не о характере информации которую он дал и не важно что ответы были оправдательными или носили общий характер и что вообще в его ответах не было ничего инкриминирующего или изобличающего, это не имеет значение – сам факт того что эти протоколы использовались как бы не относится к содержанию его показний, а еще в суде присяжных, что может быть особенно пагубно, все это в итоге вместе означает что право не свидетельствовать против себя было нарушено. Ну, конечно если это право распространяется и на предметные носители, то уж конечно наши 200 р за непердоставление док-ов ифнс выглядят как-то не очень уверенно на этом фоне как и все административные статьи КоАП. 

Можно было бы найти компромисный вариант – что он обязан отвечать на вопросы инспекторов, но использовать в угол деле такие протоколы низя. Мы обязаны выдать док-ты налоговому органу но использовать это как док-ва в угол деле низя. Такж и с антимонопольным органом. Чтобы найти баланс, чтобы с одной стороны существовала обязанность выдавать док-ты в админ-контр процедурах, но при этом они не превращались в изобличающие док-ва против вас в угол процедурах.

Или вообще такую отвественность отменить? Дает документы тогда когда хочет, а не в силу понуждения. КС не признает такие нормы антиконституционным в отличе от ЕСПЧ, который считает эти нормы не соответствующими Евр Конвенции.

 

68. Суд напоминает, что право на молчание и его составная часть право не давать показаний против самого себя в статье 6 Конвенции специально не упомянуты, но тем не менее они являются общепризнанными международными нормами, которые лежат в основе понятия справедливой процедуры, о которой говорит статья 6. Их смысл inter alia - в защите обвиняемого от злонамеренного принуждения со стороны властей, что помогает избежать судебных ошибок и добиться целей, поставленных статьей 6 (см. вышеупомянутые Решения по делу Джона Мурри и делу Функе). В частности, это право способствует тому, чтобы обвинение не прибегало к доказательствам, добытым вопреки воле обвиняемого с помощью принуждения или давления. В указанном смысле это право тесно связано с презумпцией невиновности, содержащейся в п. 2 статьи 6 Конвенции.

69. Право не свидетельствовать против самого себя - это в первую очередь право обвиняемого хранить молчание. Как принято считать в правовых системах государств - участников Конвенции и в других странах, данное право не распространяется на использование в уголовном процессе материалов, которые могут быть получены от обвиняемого независимо от его воли принудительным путем, как-то inter alia: изъятие по предписанию документов, получение образцов крови, мочи и кожного покрова для проведения анализа ДНК.

В данном случае Суд призван решить, равносильно ли неоправданному нарушению права обвиняемого на молчание использование обвинением показаний, полученных инспекторами от заявителя. Этот вопрос должен быть рассмотрен Судом в свете всех обстоятельств дела. В частности, следует установить, подвергался ли заявитель принуждению свидетельствовать и привело ли использование полученных таким образом свидетельских показаний в суде к нарушению основополагающих принципов справедливого разбирательства по статье 6 п. 1, составным элементом которого является рассматриваемое право.

70. Правительством не оспаривалось, что заявитель был юридически вынужден дать свидетельские показания инспекторам. В соответствии со статьями 434 и 436 Закона о компаниях 1985 г. (см. п. 48 - 49 выше) он обязан был отвечать на вопросы, поставленные ему инспекторами в ходе девяти продолжительных опросов, семь из которых были использованы в качестве доказательств в суде. Отказ заявителя ответить на заданные ему в суде вопросы мог бы привести к признанию его виновным в неуважении к суду, что наказывается штрафом или тюремным заключением сроком до двух лет (см. п. 50 выше), и такой отказ нельзя было защитить ссылкой на то, что вопросы носили инкриминирующий характер (см. п. 28 выше).

Однако Правительство подчеркнуло в Суде, что из сказанного заявителем в ходе опросов ничто не носило характера самообвинения и что он давал лишь пояснения, свидетельствующие в его пользу, или такие ответы, которые, если они соответствуют действительности, подтверждали линию его защиты. Согласно представлению Правительства, только показания, свидетельствующие против обвиняемого, подпадают под действие привилегии.

71. Суд не приемлет этот аргумент Правительства, поскольку некоторые из ответов заявителя фактически носили обвинительный характер, поскольку в них констатировались факты, способствующие его обвинению (см. п. 31 выше). В любом случае, принимая во внимание понятие справедливости в смысле статьи 6, право не свидетельствовать против себя не может быть разумно ограничено лишь признанием в совершении правонарушения или показаниями, прямо носящими инкриминирующий характер. Свидетельские показания, полученные с помощью принуждения, которые внешне не выглядят инкриминирующими - такие как оправдательные замечания или просто информация по фактам, - могут быть в последующем развернуты в ходе уголовного процесса в поддержку обвинения, например, чтобы противопоставить их другим заявлениям обвиняемого или подвергнуть сомнению свидетельские показания, данные им в ходе рассмотрения дела в суде, либо иным образом подорвать доверие к нему. Там, где все это оценивается судом присяжных, использование таких свидетельских показаний может быть особенно пагубно. Отсюда следует, что существенным в данном контексте является именно использование принудительно полученных доказательств в судебном процессе.

72. В этом отношении Суд отмечает, что часть протоколов с ответами заявителя зачитывалась адвокатом обвинения присяжным на протяжении трех дней, несмотря на возражения заявителя. То обстоятельство, что эти материалы использовались столь широко, наводит на мысль, что обвинение, вероятно, было уверено, что чтение протоколов служит подтверждению нечестности г-на Саундерса. Такое толкование этого запланированного воздействия подтверждается замечаниями, сделанными судьей, на стадии voir dire процесса в отношении восьмого и девятого протокола опроса. Судья заметил, что показания заявителя могут быть поняты как своего рода " признание" для целей статьи 82 п. 1 Закона о полиции и доказательствах по уголовным делам 1984 г. (см. п. 53 выше). Аналогично апелляционный суд полагал, что протоколы опроса составляли " существенную часть" доказательств обвинения против заявителя (см. п. 40 выше). Более того, были очевидные случаи, когда протоколы использовались обвинением, чтобы уличить заявителя в том, что он знал о платежах лицам, участвующим в операции по игре на повышение стоимости акций, и поставить тем самым под вопрос его честность. Они использовались также адвокатом соучастника заявителя для того, чтобы поставить под сомнение версию событий, предложенную заявителем (см. п. 32 выше).

В общем имеющиеся в распоряжении Суда доказательства подтверждают, что зафиксированные в протоколах опросов ответы заявителя, независимо от того, носили ли они прямо характер самообвинения или нет, были использованы в ходе судебного процесса таким образом, чтобы изобличить заявителя.

73. Заявитель, как и Комиссия, настаивает, что содержащиеся в опросах признания должны были оказывать на него дополнительное давление, вынуждая давать показания в суде, а не использовать свое право сохранять молчание. Однако, по мнению Правительства, заявитель предпочел дать показания вследствие дискредитирующих его заявлений, которые сделал главный свидетель обвинения г-н Ру.

Хотя нельзя исключить, что одной из причин, повлиявших на это решение, было широкое использование опросов обвинением, Суд не считает необходимым строить предположения по поводу того, почему заявитель предпочел дать показания при рассмотрении его дела в суде.

74. Суд также не находит нужным, с учетом вышеприведенной оценки использования опросов в ходе судебного процесса, выносить решение о том, носит ли право не давать показаний против самого себя абсолютный характер либо отступления от него могут в особых обстоятельствах быть оправданны.

Он не приемлет довода Правительства, что сложность обманов и обходов закона в корпоративном бизнесе и насущный общественный интерес в расследовании таких преступлений и наказании виновных могут оправдать столь явный отход от одного из основополагающих принципов справедливого судебного разбирательства, что и случилось в данном деле. Как и Комиссия, он считает, что общие требования справедливости, содержащиеся в статье 6, включая право не давать показания против самого себя, применяются в уголовном процессе в отношении всех уголовно наказуемых деяний, без какого-либо различия между самыми простыми и самыми сложными. Нельзя ссылаться на общественный интерес в оправдание использования ответов, добытых принудительным путем в ходе внесудебного расследования, для того чтобы изобличить обвиняемого в ходе судебного разбирательства. Примечательно в этом отношении, что, согласно соответствующему законодательству, показания, полученные принудительно в силу полномочий, которыми наделено управление по борьбе с корпоративными правонарушениями, по общему правилу не могут быть использованы затем в судебном процессе, и не потому, что эти показания были даны заявителем до предъявления ему обвинения.

75. Из вышеприведенного анализа, а также того факта, что статья 435 § 5 Закона о компаниях 1985 г. разрешает, как было отмечено судьей в первой инстанции и апелляционным судом, последующее использование в уголовном процессе показаний, полученных инспекторами, следует, что различные процессуальные гарантии, на которые ссылается государство - ответчик (см. п. 63 выше), не являются средством защиты в настоящем случае, т.к. они не могли воспрепятствовать использованию таких показаний в последующем уголовном процессе.

76. Соответственно, в настоящем случае имело место нарушение права не свидетельствовать против самого себя.

B. О предполагаемом злоупотреблении органами

обвинения своими полномочиями

77. Заявитель жаловался также, что органы обвинения умышленно задержали начало проведения полицейского расследования, для того чтобы дать инспекторам возможность собрать доказательства на основе их особых полномочий. Он ссылался на встречу между инспекторами и представителями прокуратуры (см. п. 23 выше), которая состоялась 30 января 1987 г. - за три месяца до формального открытия полицейского расследования (см. п. 26 выше). Кроме того, документы, преданные огласке (см. п. 39 - 44), показывают, как отметил апелляционный суд, что " все заинтересованные стороны сознавали, что у инспекторов, когда они ведут опрос, полномочия больше, чем у полиции, и откровенно надеялись, что инспекторам удастся получить ответы... которые можно было бы использовать в качестве доказательстве в суде".

Апелляционный суд не нашел здесь процессуальных злоупотреблений, и заявитель полагал, что этому обстоятельству не будет придано решающее значение, поскольку внутренний суд не может применять Конвенцию и, связанный положениями английского права, обязан прийти к выводу, что использование записей инспекторских опросов в суде было правомерным.

78. Правительство подчеркнуло, что заявитель уже пытался безуспешно оспорить этот вопрос в апелляционном суде (см. п. 43 выше) и, поднимая его вновь в Страсбурге, он пытается использовать настоящий Суд как четвертую инстанцию вопреки сложившейся правоприменительной практике Суда.

79. Комиссия не нашла необходимым рассматривать данный вопрос, поскольку ею было установлено, что заявитель был лишен справедливого судебного разбирательства по причине использования протоколов в ходе слушания дела.

80. В свете уже вынесенного им решения о нарушении права не свидетельствовать против себя, Суд не считает необходимым рассматривать утверждения заявителя по этому вопросу. Однако он отмечает, что апелляционным судом установлено, что инспекторы вели свое расследование самостоятельно, не получая информации или подсказок от государственных органов преследования, и что между ними не было неподобающего или противозаконного сговора (см. п. 43 выше).

C. Вывод

81. Заявитель был лишен справедливого рассмотрения дела в суде, и следовательно, имеет место нарушение статьи 6 п. 1 Конвенции

II. Применение статьи 50 Конвенции

82. Заявитель потребовал справедливого возмещения на основании статьи 50 Конвенции, которая гласит:

" Если Суд установит, что решение или мера, принятые судебными или иными властями Высокой Договаривающейся Стороны, полностью или частично противоречат обязательствам, вытекающим из настоящей Конвенции, а также если внутреннее право упомянутой Стороны допускает лишь частичное возмещение последствий такого решения или такой меры, то решением Суда, если в этом есть необходимость, предусматривается справедливое возмещение потерпевшей стороне".

 

 

Право не свидетельствовать против себя вклюячает право молчать, дальше это право включает право лгать с целью защиты или такого права нет. Дальше это вопрос о праве не быть подвергнутому понуждению выдать предметных носителей. И ответственность за отказ их представления.  И можно ли вообще использовать такие док-ва.

 Следующая часть этой проблемы в Постановлении ФАС Северо-Западного органа 8194/2001

Это дело о перетекании док-в из одного процесса в другой, можно ли взять док-ва из угол процесса и использовать их в арбитражном, а с другой стороны ставит перед нами вопрос о том, такое кауза процессуального поведения – одно дело давать свидетельские показания и знать что ответственность за ложь 5000 р, и другое дело значть что ответственность за ложь 3 года тюрьмы. Вот эта предопределенность гносеологической деятельности - давать объяснения, давать показания - не более, это не сделку совершать., но не возможно в этом сообщение суду информации лишить волевого элемента. Но есть некая волевая обусловленность того как мы даем эту информацию. 

И вот что произошло здесь – была проведена проверка, было отказано в возбуждении уголовного дела, но сотрудники ответчицы, признали что у них долг перед истцом. Но они признали в уголовном деле, а в гражданском процесс не признали. Впорос –можно ли использовать их показания данные органам следствия в качестве доказательств того что долг есть и он не погашен?

  Ну? В судебном актае значение имеет каждое слово6 читаем последний абзац:

«Суды пришли к выводу, что в материалах дела отсутствуют допустимые док-ва» Итак постановление об отказе в возбуждение уголовного дела есть, док-во есть, но оно признано недопустимым. Ясно что в этом постановление следователь указал что в ходе опроса гл бух подтвердил что задолженность есть, но он считает что в данном случае нет признаков преступления и в данном случае гражд-правовой спор, но важно что они были опрощены. А в рамках угол дела они не могли давать ложных показаний, а в арбитражном процессе они идут в полный отказ. И суд говорит что нет допустимых док-в: и здесь речь идет скорее не о допустимости в узком процессуальном смысле, сколько о это не признается надлежащей формой объяснения сторон органам следствия и дознания. Тут целый ряд проблем: 1)объяснение стороны может давать только в суде в силу принципа непосредственности и ранее мы уже подчеркивали что никакой письменной формы объясненния сторон не бывает. И не бывает никаких объяснений юридического лица как док-в, потому что быть источником информации может только тот кто имеет сознание, у ЮЛ сознания нет, поэтому быть источником фатикческой информации ЮЛ не может. Только ФЛ может быть источником информации. Конечно только личный распрос и вот тут где личный распрос возникает вопрос – но главбух то придет в арбитражный суд и в суде – это ж вам не перед следователем, тут они вам скажут что долга не было. Кауза процессуального поведения у следователя то другая., а для нас значения имеют док-ва которые подчинены только нашему доказательственному режиму. Арбитражный то режим более либеральный чем угол процессуальный и последствия то другие, поэтому у нас в деле допустимых док-в нет. Наверное это правильно потому что иначе может привести к произволу, когда будут открывать угол дела там допрашивать, угол дело закрывать а протоколы передавать в гражд дела и таким образом выкалачивать долги и показания. Но чем это отличается от 200 р за непредоставление док-ов в налоговую по требованию?

В данном деле нет развернутой аргументации ЕСПЧ, но фраза про отсуствие допустимых док-в означает что суд док-ва то не принял, указав на то что док-ва были получены в рамках другой процедуры и что там они давали должно остатся в ней. Там иные мотивы процессуального поведения, тут бы они такие показания не дали. 

 

  Далее вопрос о том, что такое самые изобличающие показания – это и вопрос о том, можно ли записывать телефонные разговоры. И не только телефонные, а вообще записывать соответствующую коммуникацию. Ранее мы уже поднимали вопрос о том6 может ли работодатель записывать тел переговоры своих сотрудников и понятно что сотрудников пердупредят, но есть третье лица, которые звонят по телефонам., а они не предупреждены об издании такого приказа. Это не касается банков, страховых – где все участники предупреждены. Поэтому возникает вопрос – можно записывать или нет? Дальше вставал вопрос о том что можно ли записывать собственные тел переговоры не ставя об этом в известность второго учатсника коммуникации? Соответствует это конституции или нет. И если телефонный без предупреждения нельзя, а записывать просто разговор на диктофон допустим? Ничем не отличается и вопрос – можно ли записывать.

Примеры из жизни с нашей студенткой: решали вопрос что нам делать с отчуждением в общей собственности которая прекрыта дарением – и как нам доказать что дарение это притворная сделка 6 а на самом деле была к-п доли в комуналке? И каким образом мы будем это доказывать? Чтобы это доказать производились аудиозаписи. Были предъявлены в суд и было признано что док-ва получены с нарушением закона. И единственное объяснение – ОРД, прослушивание тока ОРД. Но ОРД тут не причем потому что она записывала не чужие а свои разговоры. И вопрос – можно ли записывать свои собственные разговоры. 

ЕСПЧ Дело Шенк против Швейцарии. Фабула заказа свою жену.

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

СУДЕБНОЕ РЕШЕНИЕ

ШЕНК (SCHENK) ПРОТИВ ШВЕЙЦАРИИ

(Страсбург, 12 июля 1988 года)

A. Основные факты

Г-н Пьер Шенк, 1912 г. рождения, директор компании, начиная с 1974 г. вел бракоразводный процесс, который завершился разводом в декабре 1981 г. по соглашению сторон. Ранее, весной того же года, заявитель через рекламное агентство вступил в контакт с неким г-ном Поти, который выполнил несколько его поручений. В июне 1981 г., когда заявитель находился в больнице, г-н Поти встретился с мадам Шенк и сообщил, что имеет поручение мужа убить ее, после чего она обратилась по этому поводу к судебному следователю кантона Во. Поскольку Поти проживал во Франции, о начавшемся следствии было сообщено французским властям. Допрошенный во Франции в присутствии полицейских кантона Во г-н Поти подтвердил свое свидетельство, и г-ну Шенку было предъявлено обвинение в подстрекательстве к убийству; он был предан суду 13 августа 1982 г. и на основании inter alia оспариваемой магнитофонной записи приговорен по первой инстанции к десяти годам тюремного заключения. Среди доказательств важное место занимала магнитофонная запись разговора обвиняемого с г-ном Поти.

Г-н Шенк безуспешно оспаривал приговор в Кассационной палате по уголовным делам суда кантона Во, а затем в Федеральном суде. В декабре 1984 г. он был частично оправдан и вышел на свободу.

I. О предполагаемом нарушении статьи 6

A. Статья 6 п. 1

39. Г-н Шенк утверждал, что магнитофонная запись его телефонного разговора с г-ном Поти и ее использование в качестве доказательства нарушили статью 6 п. 1, где говорится:

" Каждый человек имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона..."

40. Согласно утверждению заявителя, магнитофонная запись была произведена по подстрекательству швейцарской полиции. Хотя его жалоба на основании статьи 8 относительно изготовления магнитофонной записи была отклонена по причине неисчерпания внутренних средств правовой защиты, тем не менее для того чтобы рассмотреть вопрос о справедливости судебного разбирательства, необходимо исходить из фактов в их реальной последовательности, особенно если речь идет об обстоятельствах, имеющих решающее значение.

Суд отмечает, что объявление Комиссией жалобы неприемлемой относится единственно к статье 8. Суд не вправе рассматривать ее на этом основании, но это не препятствует ее рассмотрению на основании других норм, в данном случае на основании статьи 6 п. 1.

41. Г-н Шенк утверждал также, что использования незаконно полученных доказательств достаточн

⇐ Предыдущая78910111213141516

Поделиться: