Франция и пиренейские государства (1800–1808)

 

Карл IV и Бонапарт. Известие о перевороте 18 брюмера было очень сочувственно принято в Испании. Министры – мало сожалели о Директории, постоянно досаждавшей им своими требованиями и придирками. Карл IV часто восхищался генералом Бонапартом и ожидал, что он восстановит европейский мир.

Первое время Консульства было настоящим медовым месяцем Франции и Испании. Вместо прежнего члена Конвента Гильемарде, французским послом в Мадриде был назначен Алькье, любезный, тактичный и тонкий скептик, очаровавший министров своими учтивыми манерами. Алькье очень скоро понял, что Годой, хотя официально уже и переставший быть министром, все-таки остается самым влиятельным лицом при дворе благодаря слепому доверию к нему короля. Алькье сблизился с фаворитом и, пользуясь его слабостью – тщеславием, обещал ему от имени первого консула поистине царский подарок – полное вооружение. Нельзя вообразить, насколько Годой почувствовал себя польщенным и как счастлив был король вниманием Бонапарта к его дорогому Мануэлю! Тогда Алькье отважился предложить подарок и самому королю, и Карл IV с детской радостью принял несколько поднесенных ему изящных предметов охотничьего снаряжения. Тотчас и королева спросила, не подарит ли генерал Бонапарт и ей что-нибудь. Ей было обещано все, чего она пожелает; она выбрала чайный сервиз севрского фарфора и несколько платьев: «газовое, батистовое или вышитое кисейное, самых модных цветов и новейших фасонов». Благодушный Карл IV не хотел уступать в щедрости своему другу – первому консулу; еще до получения обещанных ему подарков он послал Бонапарту шестнадцать прекрасных лошадей из своих аранхуэцских конюшен.

Победа при Маренго довела восторг испанского короля до энтузиазма. Королеву Бонапарт подкупил тем, что обещал ей королевство в Италии для ее дочери, пармской инфанты. Годою он внушил смутную надежду, что для него со временем может найтись княжество. Когда король, королева и фаворит были в его руках, небольшой дворцовый переворот низвергнул малопослушного Урквихо, и вместо него был снова поставлен во главе правления Годой.

Аранхуэцский договор. Когда Люсьен Бонапарт, назначенный послом вместо Алькье, прибыл в Мадрид, двор был уже настолько расположен к первому консулу, что королева выражала желание, чтобы он развелся и женился на ее дочери, инфанте Изабелле, которой в то время было тринадцать лет. Бонапарт благоразумно отклонил это предложение, но заставил Карла IV заключить Аранхуэцский договор (21 марта 1801 г.). Испания возвращала французам Луизиану и обязывалась начать войну с Португалией, чтобы принудить ее отказаться от союза с Англией. В награду за эти жертвы Тоскана была превращена в королевство Этрурию и отдана инфанту пармскому, зятю Карла IV.

Аранхуэцский договор мог удовлетворить честолюбие королевы и польстить отеческим чувствам Карла IV; но в действительности он был очень опасен для Испании, которая и не замедлила в этом убедиться.

Меньше чем через два года после уступки Луизианы Бонапарт продал ее Соединенным Штатам вопреки статье Араяхуэцского договора, предоставлявшей Испании преимущественное право на покупку ее.

Королевство Этрурия просуществовало недолго. Наполеон: смотрел на него «как на уродство итальянского полуострова». Он упразднил его одним росчерком пера 27 октября 1807 года.

Война с Португалией едва не вовлекла Испанию в ссору с Францией. Карл IV, связанный тесными узами с Браганцским домом, вел с ним войну против воли, по принуждению, поставив условием, что Португалия ни в каком случае не будет расчленена. Годой, назначенный генералиссимусом, употребил на приготовления три месяца и выступил в поход только 20 мая 1801 года, когда французский генерал Леклерк уже стоял лагерем в Сиудад-Родриго с корпусом в 12 000 человек, а Люсьен Бонапарт грозил двору сильнейшим гневом первого консула, если испанская армия не перейдет границы.

Война с Португалией. Странное зрелище представляли теперь эти две воюющие нации, употреблявшие все свои усилия, чтобы не встретиться на поле битвы. «Зачем нам сражаться? – сказал герцог Лафонэс, португальский генералиссимус, испанскому генералу Солано. – Португалия и Испания – вьючные мулы. Нас толкнула Англия, вас подгоняет Франция; будем скакать и звенеть бубенчиками, но, ради бога, не будем причинять друг другу зла, чтобы не стать посмешищем». Испанские и португальские войска маневрировали таким образом, чтобы не встретиться. Оливенца, Херуменга, Кампо-Майор сдались без сопротивления, и после этой мнимой кампании в Вадахосе был заключен договор между Карлом IV и португальским регентом (6 июня 1801 г.). Испания получила Оливенцу на левом берегу Гвадианы, причем Португалия обязалась уплатить Франции вознаграждение в 20 миллионов.

Оставалось еще только добиться ратификации договора Бонапартом. Люсьен усердно принялся хлопотать об этом. Он уже получил за Аранхуэцский договор двадцать ценных картин и на 100 000 экю бриллиантов в оправе; Годой предложил ему звание гранда, орден Золотого руна, пенсию в 100 000 франков, несколько мешочков с неотделанными алмазами и ларчик с портретом короля, окруженным бумажным венчиком, в котором было на б миллионов франков драгоценных камней. В конце концов Люсьен добился ратификации Бадахосского договора (29 сентября 1801 г.). Амьенский мир, заключенный 26 марта следующего года, должен был, казалось, извлечь Испанию из пропасти, в которую она погружалась. В июле 1802 года двор предпринял пышное путешествие по Каталонии и Валенсии. Оно было ознаменовано блестящими празднествами. В Барселоне принц астурийский женился на Марии-Антуанетте Неаполитанской, а его сестра Изабелла вышла замуж за наследного принца Обеих Сицилии.

Расторжение Амьенского мирного договора. С первых же месяцев 1803 года стало очевидным и для малопроницательных людей, что война между Францией и Англией должна неминуемо возобновиться. Испания снова сделалась целью стремлений для обеих соперничавших наций, а неисцелимая слабость ее правительства не позволяла ей извлечь никакой выгоды из этого привилегированного положения. Карл IV, плененный славою первого консула, стоял за союз с Францией. Королева склонялась к тому же в интересах своей дочери, королевы этрурской. Напротив, министр иностранных дел Севальос был приверженцем союза с Англией, а Годой, который охотно стал бы на его сторону, не решался все-таки одобрить мнение, противное мнению короля, и навлечь на себя гнев Бонапарта, уже дававший себя знать. Ему казалось ловким маневром противопоставить нетерпению французов «негативную политику», чем и исчерпывалась вся его политическая мудрость. Он был очень любезен с французским послом Бернонвилем, обещал все, чего тот хотел, и ничего не сделал. Бонапарт не поддался на удочку. 29 марта 1803 года в Аранхуэц прибыл генерал Ла Планш Мортьер с письмом первого консула к королю. 17 мая Франция объявила войну Англии. 22 июня Бонапарт, извещенный о прибытии в Кадикс транспорта из Индии, настоятельно потребовал денег. Годой не дерзнул отказать в субсидии, но, по-видимому, твердо решил сохранять нейтралитет в предстоящей войне. Он даже собрал несколько полков ополченцев (milice) в Бургосе и Вальядолиде для охраны границы. Бонапарт сломил его упорство, пригрозив открыть королю дворцовые скандалы; мало того, Бернонвиль в публичной аудиенции вручил Карлу IV письмо Бонапарта, наполненное ужасающими разоблачениями. Годой. настолько пользовался доверием у Карла IV, что сумел убедить его не читать письма; но он понял, что борьба невозможна. 19 октября он обязался предоставить Франции ежемесячную субсидию в 6 миллионов франков. Может быть, он думал этой ценой купить для Испании право оставаться нейтральной. Народ в Мадриде оказался проницательнее; при возвращении Годоя в столицу толпа встретила его карету криком: «Мира и хлеба! »

Ни Франция, ни Англия не желали, чтобы Испания оставалась нейтральной. Бонапарт хотел располагать всеми силами Испании для борьбы с Англией, Питт хотел сделать Испанию базою своих военных действий против Франции. Казнь герцога Энгиенского и провозглашение империи, страх и преклонение перед славой еще больше скрепили узы, связывавшие Испанию с Францией. Когда Англия окончательно убедилась, что союз между Испанией и Францией состоялся, она открыла военные действия, напав без объявления войны на четыре испанских фрегата, возвращавшихся из Индии в Кадикс (1 октября 1804 г.). 4 декабря Карл IV объявил Англии войну.

Трафальгар. Так как Испания уже роковым образом была вовлечена в войну, то ей приходилось воевать во что бы то ни стало и попытаться сделать все возможное, лишь бы одолеть общего врага. Нельзя не признать, что она делала героические усилия, чтобы помочь осуществлению грандиозных планов Наполеона. В продолжение нескольких месяцев она снарядила, три эскадры: в Картагене, Кадиксе и Ферроле. На судах, плохо оснащенных, скудно снабженных провиантом, перегруженных артиллерией, отягченных непомерным рангоутом, испанцы поместили экипаж, набранный из рыбаков, крестьян, бродяг, и с такими плохими судами и таким плохим экипажем начальники, подобные Чуррука, все же сумели покрыть себя славою. Гравина, едва имевший возможность держаться в открытом море, присоединился с семью судами к эскадре Вильнёва и выдержал вместе с ним битву при Ферроле, где только туман помешал французам одержать полную победу над англичанами. В сентябре 1805 года соединенная франко-испанская эскадра, стоявшая в Кадиксе, насчитывала 33 линейных корабля, 5 фрегатов и 2 военных брига с экипажем в 25 ООО человек и с 2836 пушками. Бесполезная битва при Трафальгаре (21 октября) стоила франко-испанской эскадре 6000 человек и 17 судов. Карл IV принял все меры, чтобы спасти раненых и помочь оставшимся в живых, щедро наградил всех, кто участвовал в битве, но бедствие было непоправимо. Суда, оставшиеся в гаванях, не могли прорвать блокаду, арсеналы были пусты, экипажи опустошены лихорадкой и дезертирством, офицеры обескуражены. Англия на долгие годы приобрела первенство па море.

Наполеон никогда не был мягок в отношении к побежденным. Опьяненный своими триумфами при Ульме и Аустерлице, он поступил с Испанией беспощадно. Карл IV должен был уплатить субсидию в 24 миллиона франков и послать 5000 человек в Этрурию для охраны королевства, уже намеченного Наполеоном, в чем он сам признавался, к упразднению. Бурбоны были изгнаны из Неаполя, королевство Обеих Сицилии отдано Жозефу Бонапарту, и так как Карл IV колебался признать нового короля, Наполеон произнес грозные слова: «Преемник Карла IV признает его».

Манифест 1806 года. Годой скрепя сердце повиновался надменному повелителю, которого сам навязал себе, и только ждал случая, чтобы восстать против него. В августе 1806 года в Лиссабон вошла английская эскадра, и барон Строганов, русский посланник в Мадриде, сделал попытку вовлечь Испанию в только что образованную новую коалицию против Франции. Первою должна была вооружиться Португалия, Испания должна была собрать войска как будто для защиты против вторжения португальцев, английская армия – высадиться в Португалии, и в удобный момент Англия, Португалия и Испания вместе нападут на южную Францию. Годой не сумел скрыть своей радости: 5 октября 1806 года, еще далеко не кончив приготовлений к походу, он обратился к испанскому народу с воинственным манифестом, где, обращаясь к его лояльным чувствам, звал его на борьбу с врагом, которого он не называл, но которого легко было угадать. Десять дней спустя Наполеон выиграл сражение при Иене. Великий страх обуял Годоя при известии об этой победе. Французская партия упрекала его в том, что он погубил Испанию. Карл IV не знал, как умилостивить императора. В газетах было сообщено, что манифест подложен. Годой извинился перед Наполеоном и пытался его убедить, что хотел вооружить испанцев только в интересах Франции. Наполеон, казалось, принял представленные ему оправдания, но есть основания думать, что с этого момента он замыслил ниспровержение испанских Бурбонов. Он осыпал Карла IV и Годоя комплиментами и любезностями. Карл IV, совершенно успокоившись, в наивной надежде угодить императору, даровал «князю мира» (Годою) титул светлости и произвел его в генерал-адмиралы, но этим он сделал фаворита еще более ненавистным принцу Астурийскому, знати и народу. Наполеон отправил в Мадрид нового посланника, Бо-гарнэ, который очень скоро проник в тайны королевской семьи и узнал о глубокой ненависти, с какой принц Астурийский Фердинанд относился к Годою. Он постарался разжечь эту ненависть, уверив Фердинанда, что он найдет у императора сильную поддержку против фаворита. Таким образом, в момент приближения решительного кризиса, королевская семья оказалась расколотою надвое, а фаворит – обреченным народному гневу за свое чрезмерное возвышение.

Вмешательство Наполеона в испанские дела. 7 июля 1807 года Наполеон подписал Тильзитский мир. 15 августа он вернулся в Париж, а спустя несколько недель принялся за испанские дела.

Португалия отказалась примкнуть к континентальной блокаде; Наполеон предложил Испании завоевать ее общими силами и поделить между собою (27 октября 1807 г.). По его плану, королева Этрурская должна была отказаться от своего Итальянского королевства и стать королевой северной Лузитании; Годой получит княжество Альгарвское, а сам Наполеон оккупирует остальную часть Португалии, которую по заключении общего мира передаст Карлу IV, причем за последним будет признан суверенитет над Лузитанией и Аль-гарвским княжеством и титул индийского императора.

Стать императором подобно Наполеону! Бедный Карл IV при этой мысли потерял голову и немедленно согласился на все, чего от него требовали. На этих условиях был заключен договор в Фонтенебло (27 октября). 19 октября Жюно с 20 ООО человек перешел Бидассоа. 19 ноября он вступил в Португалию. Принц-регент даже не стал ждать его: 27 ноября он отплыл в Бразилию со своей матерью, придворным штатом и сокровищами; спустя три дня Жюно с сорокатысячной армией вступил в Лиссабон.

Под предлогом посылки подкреплений для Жюно Наполеон «беспрерывно отправлял в Испанию новые войска. Дюпон вступил в ее пределы 13 ноября 1807 года, Монсей – 9 января 1808 года, каждый с 25 ООО человек. Французы врасплох захватили Сан-Себастиан, Пампелуну, Фигуэрас и Барселону; их рекруты заканчивали свое военное обучение на глазах изумленных испанцев. В марте Мюрат прибыл с отрядом императорской гвардии в 6400 человек, чтобы принять главное начальство над пиренейскими войсками. 13 марта он был в Бургосе, несколько дней спустя – у ворот Мадрида. Пиренеи были перейдены, треть Испании находилась в руках французов, а Карл IV и Годой, по видимому, еще и не подозревали опасности: всю зиму они были поглощены театром.

Заговор в Экуриале. Годой знал о глубокой ненависти, которую питал к нему принц Астурийский. Он решил пустить в ход все средства, чтобы спасти свое положение, свое состояние и свою жизнь после смерти Карла IV. Он хотел по крайней мере приобрести независимое княжество, где мог бы найти убежище в минуту опасности. Со своей стороны Фердинанд хотел предупредить грозившие ему опасности. Он жил одиноко, вдали от дел, подчиняясь строгому и однообразному дворцовому этикету; король недолюбливал его, королева относилась к нему подозрительно. Его ближайшими советниками были герцоги Сан-Карлос и Инфантадо и его бывший учитель, каноник дон-Хуан Эскоикис, тщеславный и легкомысленный, преподававший классические языки принцу и рассчитывавший когда-нибудь управлять государством от имени своего ученика. Эскоикис советовал Фердинанду опереться на Наполеона, так как последний презирал Годоя. В июле 1807 года пронырливый каноник имел свидание в парке Ретиро с французским посланником Богарнэ; последний советовал принцу

Астурийскому просить руки какой-нибудь из принцесс императорской фамилии. Только 12 октября принц решился написать Наполеону. 28 октября король, предупрежденный Годоем, велел захватить все бумаги принца, который и сам был на следующий день арестован. Вместо того чтобы замять дело, Карл IV тотчас написал Наполеону, оповестил о нем всех своих подданных и приказал Кастильскому совету возбудить процесс против сообщников принца. Фердинанд так раболепно унижался, что Годой допустил, чтобы он снова вошел в милость у короля. Совет понял, как опасно было бы для него карать друзей наследного принца, и оправдал всех подсудимых. Король оказался менее снисходительным: он разослал их по различным замкам и монастырям (25 января 1808 г.).

Таково было скандальное дело, которому сначала дали громкое название заговора в Эскуриале. Можно было бы думать, что оно не будет иметь серьезных последствий, так как король, приняв проект Эскоикиса, просил у Наполеона руки одной из принцесс императорской фамилии для принца Астурийского (18 ноября 1807 г.). Но император был теперь осведомлен о раздоре, царившем в королевской семье; Годой стал окончательно ненавистен всем из-за жестокости, с которой преследовал своих противников; Карл IV сделал себя смешным своими сумасбродными манифестами; Фердинанд обесчестил себя малодушием: он плакал и просил прощения, как ребенок, пойманный на месте преступления; он выдал своих друзей, чтобы избежать наказания.

Аранхуэцское возмущение. В конце февраля 1808 года из Парижа внезапно прибыл со странными предложениями дон-Эухенио Искиердо, которому Годой поручил вести переговоры с Наполеоном. Наполеон не желал возобновления Фонтенеблоского договора. Он предлагал уступить Карлу IV Португалию взамен провинций, расположенных на север от Эбро; в противном случае он угрожал, что оставит за собою всю Португалию, а Испания должна будет открыть ему «военный путь» до португальской границы.

Годой никогда не питал доверия к Наполеону, но он обольщал себя призрачными мечтами. Приезд Искиердо открыл ему глаза: он понял, что монархия погибла, и, узнав о приближении Мюрата к Мадриду, решил увлечь короля в Севилью, откуда, сообразно обстоятельствам, можно было бы организовать сопротивление, либо бежать на Канарские острова или Майорку. План Годоя, бесспорно, был рассчитан правильно, но принц Астурийский, все еще видевший во французах союзников, постарался разрушить этот план.

Аранхуэц наполнился мадридскими жителями и крестьянами. Переодетый граф Монтихо, под прозванием «дядя Петр», неустанно возбуждал их против Годоя.

16 марта король издал «прагматическую санкцию», в которой подтверждал свое решение остаться среди своих возлюбленных подданных. Между тем он ускорил свои приготовления к отъезду. В почь с 17 на 18 марта дозор заговорщиков встретил донью Хозефу Тудо, когда она выходила из квартиры Годоя; забили тревогу, Аранхуэц мгновенно наполнился разъяренной толпой, дворец «князя мира» был взят приступом, и король, чтобы прекратить возмущение, 18-го утром объявил Годоя отрешенным от всех должностей. Никто не знал, что сталось с временщиком до утра 19 марта, когда один из солдат валлопской гвардии увидал Годоя во дворе его дворца. Оказалось, что несчастный спрятался на чердаке под грудой ковров; тридцать восемь часов он провел здесь без питья и пищи, и вот, мучимый голодом и жаждой, вынужден был оставить свое убежище. На крики солдата сбежался народ. Годой еле-еле успел броситься в середину взвода лейб-гвардейцев, которые предложили ему как бывшему своему товарищу защиту и убежище в своей казарме. Пеший между двумя конными, судорожно ухватившись за луки их седел, осыпаемый ударами палок и камней, Годой добрался до гвардейской казармы полумертвым. Его положили в конюшне на соломенную подстилку. В этот страшный час король и королева были полны тревоги о своем друге; они умоляли сына сжалиться над ним; Фердинанд отправился к Годою и от себя объявил ему помилование. «Разве ты ужо король? » – спросил его Годой. – «Нет еще, – отвечал Фердинанд, – но скоро буду им». Действительно, в семь часов вечера (19 марта) король, боясь нового мятежа, подписал свое отречение.

При первом известии о событиях, совершившихся в Аранхуэце, Мадрид восстал; когда сделалось известным, что временщик низвергнут, толпа бросилась к его дворцу и разгромила его; были разграблены также дом матери Годоя, дом его брата дон-Диего и дома его друзей. При известии об отречении короля ярость мятежников сразу перешла в безумный восторг. Радость была так велика, что вступление Мюрата в Мадрид (23 марта) прошло почти незамеченным. Фердинанд въехал в столицу на следующий день при исступленных, криках народа. Женщины усыпали цветами дорогу, по которой он ехал, мужчины расстилали свои плащи под копыта его коня.

Эти необычайные события застали Наполеона врасплох. Очень вероятно, что оп еще не принял твердого решения, хотя уже 27 марта он условно предлагал испанскую корону своему брату Луи Бонапарту. Глупость старой королевской четы и советников Фердинанда сослужила ему превосходную службу.

Карл IV и Мария-Луиза желали одного – удалиться в Бадахос, чтобы там жить спокойно с Годоем, их единственным другом. Желая спасти Годоя, они вздумали обратиться к Мюрату, наместнику императора в Испании. Мюрат сразу понял выгоду, которую он мог извлечь из такого положения дел. Он предложил Карлу IV (25 марта 1808 г.) заявить протест против своего отречения и прибегнуть к заступничеству Наполеона. Он дал ему охрану из французских солдат и убедил его по пути во Францию заехать в Эскуриал. Одно время Наполеон думал лично отправиться в Испанию, и то, что он увидел бы здесь, конечно, открыло бы ему истинные чувства народа. К несчастью, он остановился в Байонне. Богарнэ, Мюрат и Эскоикис уговорили Фердинанда отправиться туда на свидание с императором.

Свидание в Байонне. Фердинанд оставил Мадрид 10 апреля, надеясь найти Наполеона в Байонне. Его убедили проехать в Виторию. Здесь несколько преданных слуг – Урквихо, Корреа, Алава и герцог Магон – умоляли его не ехать дальше; но Савари склонил его продолжать путь во Францию, и 20 апреля Фердинанд миновал Бидассоа. Сначала Наполеон не мог поверить такому ослеплению: «Неужели он здесь! » – воскликнул император. Он пожелал видеть Фердинанда, прежде чем примет окончательное решение. Когда же Наполеон увидел его, то немедленно вынес решение, и приговор Фердинанду был подписан. «Принц Астурийский, – писал Наполеон, – очень глуп, очень зол и очень враждебен Франции». Сначала Наполеон предложил Фердинанду уступить ему королевство Этрурию в обмен на испанскую корону. Эскоикис считал себя способным вести переговоры с императором; он уверял его в добрых намерениях Фердинанда и старался убедить Наполеона, что Фердинанд, женившись на принцессе императорской фамилии, станет самым верным и постоянным союзником Франции. «Плохая политика, каноник! » – отвечал Наполеон. И он объяснил, что союз с Испанией необходим для безопасности его государства; но он не будет в этом отношении спокоен, пока на мадридском престоле не воссядет один из принцев его дома, Наполеон не верил в возможность национальной войны, так как формально заявлял о своем намерении сохранить неприкосновенность, независимость и религию Испании.

Фердинанд не мог решиться принять условия, предложенные ему Наполеоном. Император объявил ему, что будет вести переговоры непосредственно с Карлом IV, который 30 апреля прибыл в Байонну.

2 мая. Во время этих нескончаемых переговоров в Мадриде произошло важное событие. Народ уже давно был раздражен присутствием французов, и в столице едва не вспыхнул бунт; в Толедо и Бургосе произошли волнения. 1 мая Мюрат был освистан толпою на Прадо. Утром, в понедельник. 2 мая в Мадриде распространился слух, что французы хотят силою увезти брата короля, инфанта дон-Франсиско, последнего принца королевской фамилии, который еще оставался в пределах Испании. Народ начал собираться толпами, раздались угрожающие крики по адресу французов, и тотчас же вспыхнуло грозное восстание. Мюрат был, может быть, рад этому: мятеж давал ему повод проучить мадридцев, и он не сомневался, что сломит их сопротивление. Испанские власти мужественна стали между ним и населением. При первых выстрелах министры О'Фарриль и Асанца сели на коней и отправились к Мюрату, которому обещали восстаповить порядок при условии, что он велит прекратить стрельбу. Мюрат согласился и дал им в провожатые до здания совета генерала Ариспе. Члены Кастильского совета ходили по улицам, убеждая граждан разойтись по домам. Серьезная схватка произошла лишь вокруг артиллерийского парка, которым народ едва не овладел. Все было скоро забыто, и Dos de Mayo^[56] не остался бы в народной памяти днем ненависти и гнева, если бы Мюраг ночью не велел без суда расстрелять несколько сот взятых в плен повстанцев. Испания и доныне не простила этих расстрелов после битвы, этого грубого вероломства.

В Байонне узнали о мадридских событиях 5 мая. Наполеон еще не нашел способа сломить упорство Фердинанда: мадридский мятеж дал ему повод разыграть одну из тех театральных сцен, на которые он был такой мастер. Фердинанд был приглашен к императору в присутствии короля и королевы. Наполеон объявил его виновником кровопролития, осыпал его гневными укорами и грозил смертью, если он не подчинится немедленно. В то же время он лицемерно предложил Карлу IV свою помощь для возвращения в Мадрид. Старый король, отказался, прося лишь о том, чтобы ему дали мирно кончить, его дни с женою и Годоем. Он уступил все свои права императору, выговорив только, чтобы Испания не была разделена и церковь не оставлена без защиты. 10 мая Фердинанд VII также отказался от всех своих прав и уехал в Валансэ, тогда, как Карл IV, королева и Годой отправились в Компьень. 12 мая инфанты Карлос и Антонио обнародовали в Бордо-отречение от всех своих прав на испанскую корону. 6 июня Наполеон издал декрет о возведении Жозефа Бонапарта на испанский престол. Собранная (15 июня) в Байонне хунта в двенадцать заседаний вотиро8ала наскоро составленную конституцию, которая и была обнародована 7 июля. Спустя два дня Жозеф вступил в пределы Испании. Он попал в нее», когда она уже вся была охвачена восстанием.

 

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: