Четвертый подвиг 9. Пятый подвиг

ПОДВИГИ ГЕРАКЛА

Амфитрион и Алкмена

Рождение Геракла

Детство Геракла

На распутье

Первый подвиг

Второй подвиг

Третий подвиг

Четвертый подвиг          9. Пятый подвиг

Шестой подвиг

Седьмой подвиг

Восьмой подвиг

Девятый подвиг

Десятый подвиг

Одиннадцатый подвиг 16. Двенадцатый подвиг

В рабстве у царицы Омфалы

Деянира

Освобождение Прометея

Смерть Геракла

 и его вознесение на Олимп

Эпилог

Гераклиды

Амфитрион и Алкмена

Долго и славно правил златообильными Микенами царь Персей с царицей Андромедой, и детей боги послали им немало. Старшего из сыновей звали Электрионом. Был Электрион уже немолод, когда ему пришлось занять престол отца. Не обидели боги Электриона потомством: сыновей было у Электриона много, один лучше другого, а дочь только одна — красавица Алкмена.

 Казалось, что нет во всей Элладе царства благополучнее, чем царство Микенское. Но напали однажды на страну тафийцы1 — свирепые морские разбойники, жившие на островах у самого входа в Коринфский залив, где река Ахелой вливается в море.

 Царем тафийцев был Птерелай2, человек наделенный сверхчеловеческой силой. Посейдон, приходившийся Птерелаю дедом, подарил ему, золотой волос, который, пока рос на голове тафийского царя, делал его непобедимым.

 Застонала земля Арголиды от нашествия этих разбойников. Жгли тафийцы селения, угоняли скот, вытаптывали поля. Послал Электрион против них своих сыновей, но все они полегли от руки Птерелая3. Превратился Электрион в один день из благословенного отца в несчастного старца. От былого счастья только любимая дочь Алкмена осталась.

 Давно уже сватал Алкмену Амфитрион, царь соседнего города Тиринфа, и хотя приходился он Алкмене двоюродным братом, такие браки не запрещались эллинскими обычаям. Согласился Электрион отдать единственную дочь замуж за своего племянника, но поставил при этом условие: прежде чем Алкмена станет женой Амфитриона, он должен отомстить за смерть его сыновей. " Сначала — смерть Птерелая, потом — свадьба", — сказал Электрион.

 Тотчас же отправился Амфитрион на битву с тафийским царем. Но сразиться с Птерелаем ему не удалось — он уже погрузил награбленное на корабли и, подняв паруса, ушел в море. А угнанный Птерелаем скот нашелся: так много было награбленного у тафийцев, что скот им пришлось бросить.

 Пригнал Амфитрион стадо назад в Микены и позвал дядю пересчитать все возвращенных животных. Стал Электрион считать. Долго считал, сбивался и начинал снова. Вдруг одна корова, отбившись от стада, побрела в сторону крутого обрыва. " Стой, тварь неразумная! Свалишься! Ноги себе переломаешь! " — закричал Амфитрион и бросил в нее тяжелую дубину. В тот же миг раздался крик нестерпимой боли, — дубина, отскочив от рогов коровы, ударила Электриона прямо в лоб. Когда Амфитрион подбежал к дяде, тот был уже мертв.

 Пролитая кровь пятнает убийцу независимо от того, было это убийство умышленным или нет. Изгнание было для Амфитриона самым мягким наказанием. В тот же день Амфитрион ушел по Фиванской дороге искать приюта и очищения от скверны пролитой крови, а за ним последовала и обещанная ему в жены Алкмена.

 Осиротел микенский престол. Ушли в царство теней все прямые наследники Электриона. Этим то и воспользовался Сфенел, младший брат бесславно погибшего микенского царя. Он воссел на троне Микен, а потом подчинил своей власти и Тиринф, город изгнанника Амфитриона.

 Сам же Амфитрион, а с ним и Алкмена, нашли приют у царя беотийских Фив Креонта. Креонт свершил над Амфитрионом обряд очищения и предложил изгнанникам навсегда поселиться в его городе. Но верный клятве данной Электриону, Амфитрион, оставив Алкмену в Фивах, отправился против Птерелая.

 Долгим был этот поход — Птерелай с его золотым волосом был непобедим. Только однажды Комето, дочь Птерелая, увидела с высоты крепостной стены заклятого врага своего отца. С первого взгляда полюбила она Амфитриона безумной страстной любовью и решила, что за великую услугу он не откажет ей в своей любви. Ночью, прокравшись в покои отца, она вырвала его волшебный золотой волос — залог непобедимости. И тогда оставила сила Посейдонова внука. Ничего не подозревая о предательстве дочери, вышел Птерелай на единоборство с Амфитрионом и тотчас же пал от его руки.

 Увидели тафийцы смерть своего царя, побросали оружие, сдались на милость победителя. А Комето вышла на встречу Амфитриону и, гордая, стала рассказывать, что он ей обязан победой. Сурово смотрел на нее Амфитрион. Не любви пожар, а пожар гнева пробудил в его сердце рассказ предательницы. Не в силах больше слушать речи дочери Птерелая, Амфитрион сказал своим воинам: " Отправьте в Аид эту отцеубийцу, ибо она больше, чем я повинна в смерти царя Птерелая".

 Без промедления Комето была казнена, а затем, разделив военную добычу, Амфитрион со своими воинами направился в Фивы.

 Не знал Амфитрион, что когда возвращался домой, сам владыка Олимпа обратил свой взор на красавицу Алкмену. Приняв облик Амфитриона, он явился в Фивы, и, убедив Алкмену, что ее братья уже отмщены, провел с ней целую ночь4. Алкмена приняла Зевса за своего законного мужа. Она с радостью принимала ласки владыки Олимпа, с замиранием сердца слушала рассказ о победе над Птерелаем5…

 На следующий день Амфитрион, вернувшийся победителем в свой дом, с удивлением заметил, что Алкмена вовсе не была удивлена и обрадована его прибытием. Он спросил ее: " Почему ты встречаешь меня так, будто я со вчерашнего дня не покидал дома? " Удивилась Алкмена: " Встречаешь? Но ты же вернулся вчера! И не ты ли провел со мной минувшую ночь? "

 Мир помутился в глазах Амфитриона: он понял, что Алкмена нарушила обет супружеской верности и нанесла ему величайшее оскорбление, какое жена может нанести мужу.

 Суров был закон Эллады: неверность жены всецело отдавала ее в руки мужа — он волен либо казнить за измену, либо простить. Не чувствовала Алкмена за собой никакой вины, но в страхе за жизнь свою она бежала к алтарю Зевса — искать убежища. Право убежища было священно: всякий, коснувшийся рукой алтаря, считался неприкосновенным. Амфитрион не мог нарушить этого божественного права. Но гнев его был столь велик, что он велел окружить алтарь сухими ветвями и поджечь их. Тогда Алкмене оставалось одно из двух: или добровольно покинуть алтарь, или задохнуться в пламени и дыме костра.

 Когда костер был сооружен, Амфитрион сам поднес к нему факел. Вмиг запылал огонь. Но в следующее мгновение небо над Фивами почернело от туч, и хлынул проливной дождь. Пламя костра погасло. Под оглушительные раскаты грома три молнии пали прямо к ногам Амфитриона.

 " Это знамение! Боги не хотят смерти Алкмены! Позовите слепого Тиресия! Тиресий истолкует волю богов! " — закричали люди собравшиеся у алтаря. Когда привели Тиресия, старца наделенного пророческим даром, Алкмена, встав перед ним, рассказала ему обо всем, что случилось: о возвращении Амфитриона, о ночи, проведенной с ним и его обвинениях в измене.

 Тиресий выслушал Алкмену и погрузился в глубокую думу. Но вот радость озарила его лицо, и он сказал: " Амфитрион, подай руку своей жене, она чиста перед тобой. Прорицатели не вольны раскрывать смертным тайные помыслы богов. Знай одно: по исполнении времени Алкмена родит двух мальчиков-близнецов. Из них твоим сыном будет только один. Он будет могучим и справедливым, как ты. Другой же будет сыном Зевса и превзойдет всех живших до него героев. Гера, его гонительница, не сможет помешать ему обрести бессмертие".

 " Гонительница? " — испуганно переспросила Алкмена.

 " Да, — продолжал Тиресий, — замыслы Зевса недоступны не только смертным, их смысл непонятен даже богам. Гере неведомы тайны рока. Она строгая блюстительница единобрачия. Она не терпит избранниц своего божественного супруга, и гнев ее переходит на рожденных ими от Зевса детей. Не избежать гнева Геры и твоему сыну, Алкмена".

Рождение Геракла

Детство Геракла

На распутье

Вырос Геракл в лесах Киферона и стал могучим юношей. Ростом он был на целую голову выше всех12, а сила его превосходила силу человеческую. С первого взгляда можно было узнать в нем сына Зевса, особенно по глазам, которые светились необычайным божественным светом. Никто не был равен Гераклу в атлетических состязаниях, а луком и копьем он владел так искусно, что никогда не промахивался.

 Будучи совсем еще юным, Геракл убил грозного льва, обитавшего в дебрях Киферона. Он снял с него шкуру, накинул ее себе на плечи, как плащ, и стал носить вместо медных доспехов. Оружием Гераклу служила огромная дубина, изготовленная им из вырванного с корнями твердого, как камень, ясеня.

 Возмужав, Геракл победил царя города Орхомен Эргина, которому Фивы платили ежегодно большую дань. С тех пор Орхомен платил Фивам дань, только вдвое большую. За этот подвиг царь Фив Креонт отдал Гераклу свою дочь Мегару, а боги послали ему трех прекрасных сыновей13.

 Счастливо жил бы Геракл в семивратных Фивах, да Гера по-прежнему пылала ненавистью к сыну Зевса. Она наслала на Геракла ужасную болезнь: временами овладевало великого героя внезапное умопомрачение. Однажды Геракл, настигнутый таким припадком, убил своих сыновей и родного брата Ификла. Когда же вернулся к Гераклу разум, он впал в глубокую скорбь. Он покинул Фивы и отправился в священные Дельфы вопросить бога Аполлона, как ему жить дальше.

 Когда до знаменитого святилища Апполона оставалось не более полудня пути, сморил Геракла сон. Он прилег на шкуру Киферонского льва в тени столетней оливы, и приснился ему вещий сон.

 Снилось Гераклу, что стоит он у распутья, не зная, какую дорогу избрать ему из тех двух, что лежат перед ним. Видит Геракл: идут к нему две женщины, одна по дороге, что слева, другая по той, что справа. Одна была в ярком пестром наряде, лицо ее было набелено и нарумянено, губы подкрашены, волосы искусно заплетены в множество мелких косичек, а на руках звенели золотые браслеты. Другая, с гладко причесанными волосами, была одета в простой белый хитон.

 Роскошно одетая красавица танцующей походкой подошла к Гераклу, нежно взяла его за руки и, заглядывая в глаза, сказала: " Ты сомневаешься, раздумываешь, лицо твое мрачно, брови нахмурены… Зачем утруждаешь ты себя думами? Посмотри на меня и улыбнись скорее! Жизнь прекрасна, в ней столько радостей! Жизнь — праздник, единственная забота — получать как можно больше удовольствий: вкусно есть, сладко спать и веселиться с друзьями и подругами. Счастлив тот, кто живет, как гость на пиру. Мое имя Нега. Идем со мной, и ты будешь счастлив! Вся твоя жизнь пройдет как легкий чарующий сон, и ты покинешь ее с благодарностью, как гость покидает приятную трапезу".

 Так говорила красавица и тянула Геракла за собой. Очарованный ее красотой, он готов был последовать за ней. Но тут другая женщина, та, которая была в строгой одежде, обратилась к нему: " Стыдись! — сказала она.— Боги дали тебе могучую силу, а ты хочешь бездельничать да пировать, пользуясь трудами других, как беспомощное дитя. Сильный сам делает жизнь прекрасной — он борется со злом и несправедливостью, он очищает землю от чудовищ. Сила и ум даны человеку для борьбы. Чем сильнее человек, тем труднее его жизнь".

 " Слышишь? — засмеялась красавица.— Иди, иди за ней, и ты не узнаешь радости, не будешь иметь ни покоя, ни отдыха".

 " Отдых хорош после работы, — возразила другая.— Сегодня праздник, завтра пир, а послезавтра скука заползет в сердце. От обильной еды пропадает желание есть. Печальна судьба человека, который всю жизнь только гость на чужом пиру: когда пир кончается, слуги выпроваживают засидевшихся на улицу. Как никому не нужен засидевшийся гость, так никому не нужен бездельник. Лишь тот, кто сил своих не жалея, всю жизнь трудился, заслуживает почет в старости и добрую память после смерти".

 После этих слов лицо женщины засияло божественным светом, и Геракл вдруг увидел шлем на ее голове, копье в руке, голову горгоны Медузы на ее чешуйчатой эгиде… " Афина! Ты ли это? Я иду за тобой! " — воскликнул Геракл и проснулся.

 Он лежал в тени столетней оливы на шкуре Киферонского льва. Перед ним лежала дорога в священные Дельфы, в храм Аполлона. " Много путей-дорог на земле, а жизни — только две: дорога Праздности и дорога Труда. Я выбрал свою жизненную дорогу", — подумал Геракл и двинулся в путь.

 В Дельфах оракул Аполлона устами жрицы-Пифии предсказал Гераклу, что он обретет великую славу, обретет бессмертие и благодарную память в веках, если исполнит по повелению царя Эврисфея двенадцать великих подвигов.

 " Я иду в Микены, — сказал Геракл родным и друзьям, когда вернулся в Фивы. — Я должен исполнить волю богов и совершить двенадцать подвигов14, которые потребует от меня царь Эврисфей".

 Никто не посмел его отговаривать. А Иолай, самый близкий друг Геракла, отправился вместе с ним.

Немейский лев (первый подвиг)

С того дня, как царевич Эврисфей появился на свет, он был окружен заботой и лаской. Правда ни ума, ни силы, ни храбрости природа ему не дала, но властью одарила не малой. Когда умер Сфенел, еще молодой Эврисфей унаследовал власть отца и стал царем всей Арголиды.

Окруженный толпой придворных, Эврисфей надменно принял Геракла. " Клятвою Зевса, — сказал он, — мне вручена власть над всей Арголидой и, прежде всего, над всеми потомками Персея, среди которых я по происхождению старший. Каждый служит мне, чем может. Тебе боги дали силу, ты будешь служить мне силой. В нашей земле есть славный храм Зевса в Немее. Но в последнее время паломники уже не посещают его с прежним усердием. Их пугает чудовищный лев, избравший себе местопребыванием немейскую рощу. Повелеваю тебе очистить от этого непрошеного гостя землю Немеи. Как изведешь ты это чудовище — твое дело. Но знай, что меч и копье тебе вряд ли помогут, ибо лев этот, порожденный Тифоном и Ехидной15, слывет неуязвимым". Молча выслушал Геракл царя Эврисфея, только головой кивнул в знак согласия.

Не долго пришлось отдыхать Гераклу после победы над Немейским львом. Уже утром следующего дня Копрей, глашатай Эврисфея17, объявил Гераклу, что по приказу царя он должен отправиться к источнику у города Лерны, где в близлежащем болоте засело десятиголовое чудовище — Гидра.

 " На этот раз, надеюсь, ты возьмешь меня с собой, — сказал Гераклу Иолай.— Мы поедем туда на колеснице, и я буду твоим возницей".

 " Согласен, но с условием: ты будешь только зрителем. Сражаться с Гидрой я буду один на один", — ответил ему Геракл.

 Неподалеку от Аргоса выбивался из-под земли источник хрустально чистой воды. Но слабый ручеек не мог пробить себе дорогу к реке или морю и растекался вокруг в низине. Вода застаивалась, зарастала тростником, и долина превратилась в болото. Яркая зелень, всегда покрывавшая болото, манила к себе усталого путника, но едва он ступал на зеленую лужайку, с шипением и свистом выныривала из трясины десятиголовая гидра, обвивалась своими длинными скользкими шеями вокруг человека, затягивала его в болото и пожирала.

 Гидра эта приходилась Немейскому льву родной сестрой, таким же чудовищным порождением Тифона и Ехидны. Вечером, когда гидра, насытившись, засыпала, ядовитое дыхание десяти ее пастей вставало над болотом и отравляло воздух. Тот, кто дышал этим воздухом, неминуемо заболевал, долго болел и умирал. Поэтому люди старались не приближаться к болоту, тем более селиться около этого страшного места.

 В тот час, когда Геракл и Иолай добрались до Лернейского болота, Гидра была сыта и дремала. Чтобы выманить чудовище из трясины, Геракл стал пускать в середину болота горящие стрелы, зажигая их концы факелом, который держал Иолай. Раздразнив Гидру, он заставил выползти ее из болота. Холодным хвостом, покрытым зловонной жижей, Гидра обвила ногу Геракла и все десять голов разом зашипели вокруг него. Геракл поплотнее завернулся в львиную шкуру, надежную защитницу от ядовитых зубов и змеиных жал, вынул меч и стал рубить одну за одной страшные головы Гидры.

 Но едва стекала из раны черная кровь, на месте отрубленной головы вырастали две новые, еще злее, еще ужаснее. Скоро Геракл был окружен словно живым кустом шипящими головами, и все они тянулись к нему, разевая брызжущие ядом пасти.

 Геракл не мог сдвинуться с места — одна нога его была в кольце змеиного хвоста, другая увязла в болотной жиже. Его рука уже устала рубить все новые и новые головы Гидры. Вдруг Геракл почувствовал острую боль в правой ноге и, нагнувшись, увидел рака, который клешней впился ему в пятку18. Засмеялся Геракл: " Двое против одного? Это не честно! Борьба не равна. Теперь и я имею право позвать друга на помощь! Помоги-ка мне, Иолай! Жги огнем рану, как только мой меч снесет голову этой твари! "

Иолай не заставил себя просить второй раз. Слетела голова Гидры — Иолай прижег факелом рану. И там, где огонь касался обезглавленной шеи, новая голова уже не вырастала. Скоро последняя голова Гидры упала в болото. Но она не хотела умирать. Ее отрубленные головы разевали пасти, поводили злыми глазами и плевались ядовитой черной кровью.

 Туловище Гидры и множество ее отрубленных голов Геракл вынес из болота и зарыл глубоко в землю. Затем смочил наконечники своих стрел в черной крови Гидры, и они стали смертельными.

 На обратном пути в Микены Иолай спросил своего могучего друга: " Не загордишься ли ты, Геракл, своими победами? Твой прадед Персей, победитель горгоны Медузы, говорил, что смертные гибнут не только от недостатка силы, но и от ее избытка". Геракл только рассмеялся в ответ.

Керинейская лань (третий подвиг)

 Целый год после истребления Лернейской гидры Геракл и Иолай наслаждались покоем в Микенах, теша себя охотой и состязаниями. Когда год миновал, явился к Гераклу Копрей.

 " Выслушай новый приказ царя Эврисфея, — сказал он Гераклу.— На склонах Аркадских гор стала появляться лань с золотыми рогами и медными копытами. Крестьяне называют ее Керинейской, по имени города, близ которого ее впервые увидели. Многие пытались поймать ее, но, едва завидев людей, лань в мгновение ока скрывается в непроходимом лесу. Приведи эту лань живьем царю Эврисфею. Для победителя Немейского льва и Лернейской гидры выполнить это будет простой забавой".

 С этими словами Копрей ушел.

 Задумался Геракл. " Поймать Керинейскую лань труднее, чем победить Немейского льва и истребить Лернейскую гидру, — сказал он Иолаю.— Немало рассказов слышал я об этой лани. Она — священное животное богини-охотницы Артемиды. Вот почему Эврисфей приказал поймать лань, но не убивать ее. Он страшится гнева Артемиды. Собирайся, Иолай в дальний путь. Выполним мы и этот приказ Эврисфея".

 И отправился Геракл с Иолаем в дикие горы Аркадии. Ни своей тяжелой дубины, ни лука с ядовитыми стрелами Геракл не взял, зато прихватил с собой крепкий топор да острый нож.

Неприступные горные кручи Аркадии, поросшие непроходимым лесом, были главным препятствием на пути верных друзей. Они прорубали просеки, валили деревья и перекидывали их через глубокие пропасти, пробивали ступени на отвесных скалах, поднимаясь все выше. Снежные лавины осыпали их ледяной пылью, прямо над их головами проносились грозовые тучи…

 Однажды, когда первые лучи восходящего солнца окрасили нежно-розовым цветом снега горной вершины, Геракл увидел лань с золотыми рогами. " Смотри, вот она, Керинейская лань", — шепнул Геракл Иолаю.

 Лань стояла так близко, что убить ее было бы легко, но они должны были взять ее живой. Гераклу казалось, что лань смотрит на него с насмешкой: попробуй, поймай меня, догони, если сможешь.

 Но стоило только пошевельнуться Гераклу, как лань быстрее ветра помчалась прочь. Разве мог герой упустить ее? Каких трудов и лишений стоили поиски этой лани! Бросился Геракл за ней в погоню. Целый день он преследовал неуловимое животное, потом второй, третий… Иолай остался где-то далеко позади. А лань, не зная усталости, неслась через горы, через равнины, прыгала через пропасти, переплывала реки, убегая все дальше и дальше на север — в страну Гипербореев. У истоков реки Истр лань, наконец, остановилась и снова посмотрела прямо в глаза своему преследователю. Только на сей раз увидел Геракл в ее глазах укоризну.

 Долго стояли друг против друга — могучий герой и быстроногое животное. Потом Геракл сделал шаг, другой, подходя к лани все ближе и ближе. Вот уже их разделяет расстояние протянутой руки: осталось только схватить лань за рога. Но лань, отпрыгнув в сторону, снова помчалась, как выпущенная из лука стрела, теперь назад, к югу.

 И снова началась погоня через равнины, леса. Геракл догадался: лань стремится в родные ей горы Аркадии, под защиту своей покровительницы Артемиды. Отчаялся Геракл, — не отдаст ему Артемида священное животное, но остановиться, бросить погоню сын Громовержца не мог.

 Остались позади Фракия, Фессалия, Беотия, а погоня все продолжалась. Горы Аркадии были совсем рядом, когда лань покорилась Гераклу: может быть силы оставили ее, а может быть она поняла, что от судьбы убежать нельзя. Связал Геракл златорогую лань, взвалил себе на плечи и пошел не спеша в Микены19.

 Вдруг на лесной тропинке появилась перед ним прекрасная дева в короткой легкой тунике, с охотничьим луком в руках и колчаном за плечами. Лицо ее было гневно, глаза сверкали негодованием. Повелительным жестом она остановила Геракла и сказала: " О жадные смертные! Разве вам мало дорог и полей в широких долинах? Зачем вы нарушаете тишину моего заповедного леса? Что плохого сделала тебе, человек, эта беззащитная лань? "

 Геракл узнал прекрасную деву — Артемиду-охотницу.

 " Не гневайся на меня, богиня! — ответил он ей.— Я пришел сюда не по своей воле. Поймать Керинейскую лань приказал мне царь Эврисфей, а служу я ему по воле всемогущего Зевса. Значит здесь я потому, что так хочет Зевс. Хочешь ты того, богиня, или нет, на эти высоты рано или поздно придут люди. Здесь так прекрасно, отсюда далеко видно вокруг, здесь воздух чист, и сам человек, поднявшись сюда, станет чище и лучше".

 Взгляд богини смягчился. Она подошла к связанной лани, ласково потрепала ее и сказала: " Ну, что ж, Геракл, иди своей дорогой. Я не стану отнимать у тебя твою добычу. А ты, подружка, скоро вернешься ко мне! " С этими словами Артемида исчезла, словно растворилась в воздухе.

 Придя в Микены, Геракл, по особому желанию Эврисфея, показал ему Керинейскую лань — лани трусливый царь не боялся. " Возьми ее себе, Геракл. Можешь зажарить ее и съесть. Мне эта лань не нужна", — сказал Эврисфей.

 Геракл вспомнил слова Артемиды: " Скоро ты вернешься ко мне! " Чтобы эти слова исполнились, он принес лань в жертву богине-охотнице.

Эриманфский вепрь (четвертый подвиг)

И летом, и осенью, когда на полях созревает урожай, крестьяне, жившие у подножия горы Эриманф, с тревогой осматривали по утрам свои наделы и всякий раз находили следы страшного опустошения: земля была перерыта, посевы вытоптаны и вырваны с корнем, а плоды в садах раздавлены чьей-то грубой силой.

 Люди рассказывали, что на склонах горы, покрытых густым дубовым лесом, поселился дикий вепрь, который по ночам спускался с горы и опустошал поля. Но так страшны были его клыки и копыта, что никто не отваживался пойти в лес и убить зверя.

 И вот в четвертый раз явился Копрей к Гераклу и передал ему очередное приказание Эврисфея: изловить Эриманфского вепря.

" Поймать Эриманфского вепря не хитрое дело, — сказал Геракл Иолаю, когда Копрей ушел, — да добраться до него не просто: подступы к Эриманфу преграждают кентавры, и пройти через владения этих необузданных, беззаконных полулюдей-полуконей труднее, чем изловить какого-то дикого кабана".

 " А откуда взялись эти кентавры? " — спросил Иолай.

 " Поведаю тебе, друг, что знаю про них… Жил некогда царь племени лапифов Иксион, — начал рассказ Геракл.— Иксион первым среди смертных осквернил себя родственной кровью. Не желая уплатить Диойнею, своему тестю, выкуп за жену, он столкнул его в волчью яму, полную раскаленных углей. Ужасную смерть принял Диойней. За очищением обратился Иксион к самому Зевсу, и Зевс не только очистил убийцу, но и приблизил его к своему трону. Там, на Олимпе, смертный Иксион стал добиваться любви Геры, божественной супруги величайшего из богов. Чтобы узнать предел бесчестия Иксиона, Зевс придал облик Геры остановившейся над Олимпом Туче-Нефеле. От этого-то беззаконного союза мнимой Геры и Иксиона и пошли беззаконные кентавры. Так бесчестие царя лапифов было доказано. По приговору Зевса Иксион был низвергнут в самые мрачные глубины Аида и навечно прикован к вечно крутящемуся огненному колесу. А жестокие, беспощадные кентавры, перебравшись из Фессалии на север Пелопонеса, и поныне живут близ горы Эриманф20. Среди всей этой беззаконной братии только мудрый кентавр Хирон, обладающий даром бессмертия, и гостеприимный кентавр Фол дружелюбны к людям, а остальные только и ждут случая, чтобы растоптать копытами всякого, кто ходит на двух ногах. Вот с ними мне и предстоит сразиться".

 " Нам предстоит сразиться", — поправил Геракла Иолай.

 " Нет, друг мой, тебе придется остаться, — возразил Геракл.— С кентаврами я справлюсь один".

 Много дней шел Геракл к горе Эриманф, чтобы выполнить четвертый приказ Эврисфея. Несколько раз он видел издалека табуны бешено мчавшихся, словно в припадке безумия, кентавров. Одни боги знают, на какой день пути Геракл увидел пещеру, перед которой на редкость спокойно и невозмутимо стоял уже немолодой кентавр.

 " Кто ты, смельчак, не побоявшийся забрести в наши владения? " — спросил кентавр.

 " Я царский охотник, — ответил Геракл.— Царь приказал мне добыть дикого вепря, который живет на этой горе. Не укажешь ли мне, как найти его? "

 " О, этот вепрь сильно досаждает и нам, обитателям этой горы. Я укажу тебе его след. Но сначала будь моим гостем. Меня зовут Фол. Я, в отличие от своих собратьев, чту закон гостеприимства. Заходи в мою пещеру, я налью тебе чашу доброго вина".

 Принял Геракл приглашение Фола, и, назвав свое имя, вошел в жилище кентавра. Тотчас же был открыт большущий бурдюк с вином и подняты чаши. Далеко разнеслось благоухание дивного вина21. Учуяли это благоухание другие кентавры и нагрянули к пещере Фола. Страшно рассердились они на Фола за то, что он открыл для человека бурдюк с заветным вином. Угрожая Гераклу смертью, они потребовали, чтобы он вышел из пещеры и сдался.

 Не испугался Геракл. Из глубины пещеры он стал швырять в кентавров горящие головни из очага. " Зовите Хирона! Хирона сюда! " — закричали кентавры. Геракл удивился: неужели мудрый Хирон среди этого табуна? Он вышел из пещеры, чтобы приветствовать благородного кентавра, и в тот же миг в сына Зевса полетели камни, которые швыряли в него обезумевшие от злости полукони-полулюди.

 Что оставалось делать Гераклу? Натянул он свой бьющий без промаха лук и стал пускать в кентавров стрелы отравленные кровью Лернейской гидры.

 Один за другим падали на землю мертвые кентавры. Сжалилась над своими детьми Туча-Нефела, пролилась обильным дождем. Легко скакать по влажной почве четвероногим кентаврам, а Геракл поскользнулся, и впервые стрела его пролетела мимо цели. Целился герой в самого свирепого и сильного кентавра, а попал в стоящего поодаль старого, седого, не принимавшего участия в битве. Услышали кентавры горестный стон своего раненого товарища и бросились в бегство. Закончилась битва. Стихло все кругом, только раненный старый кентавр еле слышно стонал. Из пещеры вышел прятавшийся там Фол.

 " Боги! Да это Хирон! " — закричал он, увидев раненого кентавра.

 " Хирон? — переспросил Геракл.— О, что я наделал! Я так жаждал встретиться с тобой мудрейший из мудрых, я так хотел послушать твои речи. И вот — я вижу тебя умирающим, и я — твой убийца! "

 " Невольный убийца, — ответил Хирон, — и я снимаю с тебя вину. Одно только плохо: я сын Крона и нимфы Филиры, кентавр, впитавший бессмертие с молоком матери. Я не могу умереть, но яд Лернейской гидры, которым была пропитана стрела, ранившая меня, приносит мне невыносимые страдания. Неужели они продлятся вечность? Боги, ну дайте же мне умереть! Я возвращаю вам свое бессмертие и молю вас: возьмите мою жизнь и пусть моя добровольная смерть станет залогом освобождения справедливейшего титана Прометея22. Нет никакой вины за Прометеем! Великий Зевс! Уйми свой неправедный гнев! "

 Таковы были последние слова мудрого Хирона. Дрогнула земля. Услышал Зевс мольбу Хирона. Покой разлился по лику раненного и дыхание его остановилось23.

 Фол и Геракл внесли тело мертвого Хирона в пещеру. Фол вынул стрелу из его раны. " Как этот маленький кусочек дерева поражает насмерть? " — спросил Фол. " Осторожно! " — закричал Геракл. Но было уже поздно: Фол выронил стрелу, и она вонзилась ему в ногу. Открыл было рот кентавр, чтобы крикнуть от боли, но, даже не охнув, упал мертвым.

 Убитых кентавров Геракл перенес в пещеру, завалил ее большим камнем, как гробницу, и направился в чащу эриманфского леса.

 Вепря он выследил без труда, поймал его, отвел в Микены и показал Копрею. Эврисфей даже взглянуть не захотел на добычу Геракла. Едва заслышав рев Эриманфского вепря, трусливый царь спрятался в большой медный сосуд для воды.

 Геракл посмеялся, велел вепря зажарить и устроить угощение народу.

Стимфальские птицы (Пятый подвиг)

Шесть раз уже возвращался Геракл в Микены и по приказанию Эфрисфея отправлялся в полный опасностей путь. Шесть славных дел он совершил: убил Немейского льва, уничтожил Лернейскую гидру, поймал Керинейскую лань, победил Эриманфского вепря, выгнал из Эллады Стимфальских птиц, за один день очистил конюшни царя Авгия.

 Дни тянулись за днями, а Эврисфей словно забыл о существовании Геракла. Однажды к Гераклу пришел посланник от Ясона, сына иолкского царя, у которого отнял власть над городом Иолком его родственник Пелий.

 " Мой повелитель Ясон, — сообщил посланник, — собирает самых отважных героев Эллады, чтобы вместе с ними отправиться морским путем на край света, в Колхиду, за шкурой золоторунного барана. Царь Колхиды Ээт не по праву владеет этим руном. Вернуть в Элладу золотое руно — дело доблести и чести. Принимаешь ли ты приглашение Ясона? "

 " Пропади она пропадом эта служба трусливому Эврисфею! — вскричал Геракл.— Я не раб ему! Я иду с тобой! "

 Так пришел Геракл в фессалийский Иолк. Лучшие сыны Эллады уже собрались там, чтобы отправиться на крепком быстроходном корабле названным " Арго" в царство Ээта.

 Когда " Арго" миновал середину пути к далекой Колхиде, случилось несчастье: пропал Гилас, самый юный среди аргонавтов и большой друг Геракла.

 Долго искал Геракл своего любимца на неприветливом берегу, куда высадились аргонавты, чтобы пополнить запасы пресной воды, но так и не нашел его. Опечаленный потерей друга, Геракл отказался плыть с аргонавтами дальше и вернулся в Микены.

А там его ждал новый приказ Эврисфея: укротить Критского быка и доставить его в Арголиду. Этот бык приплыл когда-то к острову Крит, и критский царь Минос обещал богу морей Посейдону принести быка ему в жертву24. Но белоснежный бык с золотыми рогами так понравился Миносу, что царь оставил его себе, а Посейдону принес в жертву другого быка. Разгневался бог моря и наслал бешенство на золоторогого красавца. Вырвался бешеный бык из стойла, убежал с царского двора и стал грозой всего острова.

 Получив приказ Эврисфея, Геракл отправился на берег моря и сел на финикийский корабль, направлявшийся к Криту.

 Были то козни Геры или веление рока, но как только корабль вышел в открытое море, налетела свирепая буря. Долго носился корабль среди бушующих волн, пока не разбился о берег чужой незнакомой страны.

Не долго пришлось Гераклу ждать нового приказа Эврисфея. На сей раз ему предстояло отправиться на запад, куда вечером опускается солнечная колесница, на Багровый остров посреди океана, где трехголовый великан Герион пасет свое стадо пурпурных коров. Царь приказал пригнать этих коров в Микены.

 И отправился Геракл на закат солнца. Он прошел много стран и наконец пришел к высоким горам на краю земли, и стал искать выхода к океану. Высокие гранитные горы стояли сплошной непроходимой грядой. Тогда Геракл расшатал две огромные кручи и раздвинул их. Хлынула вода между ними, и была это вода Океана. Море, которое лежало посредине земли и которое люди называют Средиземным, соединилось с Океаном. До сих пор стоят там на берегу пролива, как два каменных стража, огромные, величественные Геракловы Столбы33.

 Прошел Геракл через горы и увидел бескрайнюю океанскую гладь. Где-то там, посреди океана, лежал Багровый остров — остров трехголового Гериона34. Но где же то место, где солнце уходит за безбрежные воды седого океана?

 Дождался Геракл вечера, видит: спускается на своей огненной колеснице запряженной четверкой коней древний титан — Гелиос-Солнце. Нестерпимым жаром опалил он тело Геракла. " Эй! — закричал Геракл титану, — уж не хочешь ли ты испепелить меня своими лучами! Берегись, я сын Зевса! От моих стрел и боги теряют бессмертие! " Натянул Геракл лук, наложил на него стрелу и прицелился в солнечного титана. Вмиг посвежело вокруг, опустил Геракл лук — снова жар стал расти.

 Нестерпимый свет заставил Геракла закрыть глаза, а когда он открыл их, увидел Гелиоса, стоящего рядом. " Вижу теперь, что ты действительно сын Зевса, — сказал Гелиос, — мужества в тебе сверх человеческой меры. Я помогу тебе. Садись в мою зол

12345678Следующая ⇒

Поделиться: