Илларион, митрополит Киевский (1051-1054).

Биографических сведений об Илларионе сохранилось немного. В летописном сказании о начале Печерского монастыря сообщается, что Илларион, родом “русин, ” “муж благ и книжен и постник, ” до поставления в митрополиты был священником церкви св. Апостолов в с. Берестове под Киевом (в этом селе находился великокняжеский дворец): из Берестова он ходил молиться к Днепру на холм, покрытый лесом, где выкопал небольшую пещеру и сделался на Руси родоначальником пещерного иноческого подвига. Сочетая незаурядный ум, широкую образованность с обретенными в подвигах поста и молитвы христианскими добродетелями, Илларион выделялся среди современного ему духовенства. В 1051 г. Ярослав Мудрый, собрав епископов, возвел его в Софии Киевской на митрополичий престол. Достойно примечания, что до Иллариона киевскими митрополитами были греки, присылаемые из Византии, он же стал первым митрополитом из русских. О деятельности Иллариона как митрополита достоверно известно следующее: во-первых, он был соавтором Ярослава Мудрого в составлении церковного Устава, во-вторых, как сообщается в проложном “Сказании об освящении церкви Георгия в Киеве пред вратами св. Софии, ” освящение было совершено митрополитом Илларионом. Сопоставление “Слова о законе и благодати” с Начальной летописью показывает, что митр. Илларион принимал участие в летописании, но мера и характер этого участия пока не выяснены.

Илларион был митрополитом не более четырех лет. В 1055 г., после смерти Ярослава его преемник был вынужден пойти на уступки Византии, откуда и прибыл на митрополичью кафедру грек Ефрем. Илларион же удаляется в Киево-Печерский монастырь. О дальнейшей его судьбе и годе смерти летописи ничего не сообщают, Бесспорно принадлежащими Иллариону памятниками проповедничества являются: “Слово о законе и благодати, ” “Исповедание веры” и “Поучение священникам о пользе душевной.” “Слово о законе и благодати” было составлено Илларионом до настолования, между 1037 к 1050 гг. и, очевидно, произнесено либо в Десятиной церкви, либо в Софийском соборе. Оно является первым известным нам памятником русского церковного торжественного красноречия. По своей исключительности и уникальности “Слово” сравнимо лишь со “Словом о полку Игореве” — древнейшим памятником русской поэзии конца XII века.

“Слово” Иллариона построено по строгому, логически продуманному плану, который сообщается автором в заглавии произведения: “Слово о законе, данном чрез Моисея, и о благодати и истине, пришедших чрез Иисуса Христа; и о том, как закон прешел, а благодать и истина наполнили всю землю, и вера распространилась между народами и достигла нашего народа русского; также похвала нашему кагану Владимиру и молитва к Богу от всей земли нашей.”

В первой, богословской части показывается превосходстве веры Христовой, благодати Нового Завета, просвещающей все без исключения народы принявшие христианство, перед законом Моисеевым, установленным для одного лишь иудейского народа. Илларион несколько раз возвращается к этой мысли; для ее подтверждения приводит цитаты из Св. Писания, напоминает изречения святых отцов, разными доводами и аргументами доказывает истину о превосходстве христианства над иудаизмом, о высоком призвании христианских народов.

Описывая во второй части распространение веры Христовой по Русской земле, Илларион восхваляет св. князя Владимира, совершившего “великое и дивное” дело — крещение Руси. Владимир — ”учитель и наставник” Русской земли, благодаря которому “благодатная вера” и “до нашего языка (народа) доиде.” Роль св. Владимира как крестителя Руси вырастает до вселенского масштаба: он “равноумен, ” “равнохристолюбец” самому Константину Великому, имеет одинаковое с тем право на титул равноапостола. Более того, деятельность князя Владимира сравнивается с миссионерскими трудами святых апостолов. В третьей, заключительной части проповедник обращается с молитвой к Богу от лица всей новопосвященной земли Русской, прося милости новообращенному народу и высказывая покорность Богу и надежду на Него.

“Слово” обращено к слушателям не “неведущим, ” а “преизха насыщемся сладости книжныя.” И в самом своем авторе оно показывает глубокое познание догматов веры, обширную начитанность в Св. Писании, сильное христианское чувство, зрелость ума и вообще великого духовного оратора. Автор облекает свое произведение в изысканную риторическую форму, что свидетельствует о глубоком усвоении им византийской проповеди. Стиль “Слова” изобилует олицетворениями отвлеченных понятий, символическими параллелями, антитезами и другими приемами византийского риторического красноречия. Так, в первой части Илларионом последовательно соблюдается принцип антитезы — излюбленный прием византийских проповедников: “Прежде закон, потом благодать; прежде тень, потом — истина.” Широко использует Илларион символы и метафорические сравнения: Закон — это “иссохшее озеро, ” язычество — “мрак идольский, ” “ тьма служения бесовского”; благодать — это “наводнившийся источник.” Он нередко употребляет риторические вопросы и восклицания, при помощи которых достигается большая эмоциональность речи в патетических местах “Слова, ” например, при обращении проповедника к св. Владимиру: “Встань от гроба, честная главо! ” Этой же цели служит и ритмическая организация “Слова.” Илларион часто прибегает к повторам, глагольным рифмам: ”…ратныя прогони, мир утверди, страны укроти, глад угобзи, боляры умудри, грады разсели, церковь твою возрасти, достояние свое соблюди, мужи и жены и младенцы спаси.”

Таким образом, видно, что русский митрополит был хорошо знаком со святоотеческими и позднейшими византийскими проповедническими произведениями и старался подражать им. В свою очередь, глубокое богословское содержание и высокое художественное мастерство “Слова” определили его воздействие на позднейшие памятники древнерусского проповедничества и вообще древнерусской письменности: проложную похвалу св. князю Владимиру (XII-XIII вв.), житие св. Леонтия Ростовского (ХIV в.), житие св. Степана Пергского (ХV в.). В ХIII в. “Слово” стало известно южным славянам и повлияло на сербские жития святых Симеона и Саввы, написанных афонским хилендарским монахом Доментианом. Молитва же, приведенная в конце “Слова, ” читалась в церквах в праздник новолетия до конца ХVI в.

Произведение первого русского по национальности Киевского митрополита и ныне является прекрасным образцом для учащихся при изучении ими содержательных и формальных особенностей слова, как вида церковной проповеди.

 

Литература:

А.М. Молдован. “Слово о законе и благодати” Иллариона, Киев, 1984.

Лихачев Д.С. Великое наследие. М., 1975, с. 10-21.

Калугин Ф.Г. Илларион митрополит Киевский и его церковно-учительные произведения.

В кн.: Памятники древнерусской церковно-учительной литературы, Спб, 1894, вып.1.

 

Святитель Кирилл, епископ Туровский (1130-1182 г).

Сведения о святителе Кирилле дает его проложное житие. Сын богатых и знатных родителей, уроженец города Турова на реке Припяти, он рано увлекся “почитанием книжным” и получил хорошее по тому времени образование, учась у отечественных и иноземных книжников, в совершенстве овладел греческим языком. В зрелом возрасте святой Кирилл отказался от наследства и принял, постриг в Туровском монастыре. Он много подвизался в посте и молитве и учил иноков полному послушанию игумену. Через некоторое время св. Кирилл удалился в затвор на столп, где подвизался не только в аскезе, но и в составлении назидательных сочинений. Святость жизни и высокая просвещенность св. Кирилла обратили на него всеобщее внимание, и его избрали на Туровскую кафедру (ок. 1162 г.). По любви к уединению святитель Кирилл примерно через 20 лет оставил кафедру и полностью посвятил себя писанию духовных сочинений. Точный год его кончины неизвестен (1182 пли 1183).

Говоря о проповеднической и писательской деятельности св. Кирилла, житие отмечает: “... Другой златословесный учитель нам в Руси воссия паче всех.” Авторитет творений св. Кирилла был настолько велик, что многие его “слова” включались в сборники “Златоуст” и “Торжественник” наряду с произведениями святителя Иоанна Златоуста. Из дошедших под именем св. Кирилла произведений ему несомненно принадлежат обличение ростовского епископа Феодора (“Притча о душе и теле”), два поучения, около тридцати молитв, два канона и восемь “слов” на праздники и воскресные дни.

Слова Кирилла Туровского составлены по самым высоким канонам византийского проповедничества. Главной задачей каждого из них является раскрытие символического, таинственного, духовного смысла воспоминаемых евангельских событий. Чтобы вызвать внимание у слушателей к проповеди и сильнее воздействовать на их религиозно-нравственное сознание, проповедник широко пользуется картинной образной речью, вкладывает в уста действующих лиц целые диалоги. Св. Кирилл в каждом из своих “Слов” напоминает слушателям о вечном смысле происходящего, о священном круговороте праздничного годового цикла. Он приглашал своих слушателей воспарить умом и сердцем, взглянуть на совершающийся праздник с точки зрения вечности, т.е. стремился раскрыть смысл праздника, “воспети, ” “прославити, ” “похвалити” его. Каждое из “слов” св. Кирилла — яркий образец праздничного, торжественного проповедничества. Автор в совершенстве владеет риторическим искусством, расчетливо учитывает устное произнесение проповеди в церкви при большом стечении молящихся: он то обращается к слушателям, то излагает евангельский сюжет или сложную богословскую концепцию с помощью красочных аллегорий, то вопрошает и тут же отвечает сам себе. Характерная особенность “слов” св. Кирилла — своеобразный лиризм и драматизм. Он часто вводит монологи и диалоги в “слова”. Использует Кирилл и символическое толкование отдельных явлений природы. Таково, например, его “Слово на антипасху”: “Ныне солнце красуяся к высоте восходит и радуяся землю огревает: взыде бо нам от гроба праведное солнце Христос и вся верущия Ему спасает.”

“Слова” Туровского святителя необычайно четки по композиции, в них всегда три части: вступление, изложение и заключение. Задачи вступления — привлечь внимание молящихся, создать определенное духовно сосредоточенное эмоциональное настроение, подготовить к восприятию последующего изложения. С этой целью св. Кирилл прибегает к афористическим “зачинам.” Таково, например, вступление к “Слову в неделю о расслабленном” “Неизмерима высота небес, неизследима глубина преисподней, непостижимо и таинство Божественного смотрения. Велика и неизреченна милость Божия к роду человеческому...”

В главной части — изложении — св. Кирилл широко использует риторический прием, именуемый “амплификацией.”* Этот прием заключается в том, что тема непрестанно словесно варьируется, распространяется включением все новых персонажей и цитат, привлекаются все новые ее обоснования, — до тех пор, пока содержание темы не будет полностью исчерпано; она развертывается во всех смысловых и эмоциональных оттенках — необычно картинно, с использованием точной детали, в многозначности слова, которым св. Кирилл владел как никакой другой проповедник домонгольского периода. Святитель органично сливает свои “Слова” с праздничными песнопениями и иконописью, он переносит действие из прошлого в настоящее, в сегодняшний день, призывает присутствующих стать свидетелями событий, происходящих “днесь” и “ныне.”

Заключительная часть “Слов” св. Кирилла — похвала празднику или молитва.

Исследователи творений Кирилла Туровского давно установили, что в аллегориях, и в приемах их истолкования, и самих риторических фигурах он не всегда оригинален: он опирается на византийские образцы, цитирует или пересказывает фрагменты из “слов” прославленных византийских проповедников, в том числе св. Прокла Константинопольского, св. Григория Богослова, св. Кирилла Александрийского, св. Епифания Кипрского.

Но в целом “Слова” Туровского епископа не просто компиляции из чужих образов и цитат — это свободная переработка традиционного материала, в результате которого являются новые, своеобычные, совершенные по форме произведения, приспособленные духовным потребностям своего времени и нравственному уровню паствы. (Сравним ее с паствой св. Луки Жидяты — сколь многое успела насадить Русская Церковь за прошедший век! )

Творчество св. Кирилла Туровского свидетельствует, что древнерусские проповедники ХII в. достигли высот гомилетического совершенства, свободно владели всем многообразием приемов, выработанных к эпохе святоотеческой проповеди и развитых классическим торжественным красноречием Византии, умели успешно сочетать чистоту православной веры и ее евангельскую простоту с глубокой образованностью и искусством риторики.

 

Литература:

Еремин И.П. Литературное наследие Кирилла Туровского “ТОДРЛ, ” М.-Л., 1956, т. ХII; 1957, т. ХIII; 1958, т. XV.

Он же. Ораторское искусство Кирилла Туровского, В кн. Еремин И.П. Литература Древней Руси. Этюды и характеристики. М.-Л.; 1966.

В. Виноградов. О характере проповеднического творчества Кирилла, епископа Туровского. В кн.: Сборник статей в память столетия МДА. С.-Посад 1915,

 

Общее заключение о проповеди до-монгольского времени.

Рассмотрев творения наиболее выдающихся русских гомилетов домонгольской эпохи, можно с уверенностью утверждать, что проповедь этого периода сыграла свою важную роль в развитии религиозной жизни древнерусского общества и сумела ответить его самым насущным религиозным потребностям.

 

 

4. Монгольский этап в истории русской проповеди.

В 1223 г. на Калке, небольшой реке в половецких степях, недалеко от Азовского моря, произошло первое столкновение русских с монголо-татарами. Из-за несогласованности действий русских князей, принимавших участие в этом сражении, русские войска потерпели поражение.

Зимой 1237 г. огромные силы монголо-татар под предводительством внука Чингисхана Батыя вторглись в Рязанское княжество. Поочередно, одно за другим, были захвачены сначала княжества Северо-восточной Руси, а позже и Юго-Западной (в 1240 г. пал Киев).

Завоевание Батыем русских земель, проходившее в кровопролитных сражениях, сопровождалось разгромом и уничтожением городов и селений. Исключительно велики были людские потери. Многие города Северо-восточной и Южной Руси были разрушены или сожжены. Враги поголовно уничтожали население тех из них, которые оказывали сопротивление, и уводили к себе в Орду всех ремесленников. На время прекратилось всякое каменное строительство (первая каменная церковь после захвата Руси была построена в Новгороде в самом конце ХIII в.).Эпоха монголо-татарского ига была временем тяжкого бедствия для нашего народа. Вот как говорил о нем в 1274 г. митрополит Кирилл II:

“Не рассеял ли нас Бог по лицу всей земли! Не взяты ли города наши? Не пали ли наши сильные князья от острия меча? Не запустели ли святые Божии Церкви? Не томимся ли мы каждый день от безбожных и нечистых язычников? ”

Такую же картину рисует св. Серапион Владимирский: “Не завоевана ли земля наша, не взяты ли города, не пали ли в битвах отцы наши и братья, не отведены ли жены и чада в плен, не порабощены ли оставшиеся горьким рабством? Разорены Божии Церкви, осквернены священные сосуды, святители преданы мечу, крепость князей и воевод исчезла, труд наш наследовали поганые, земля наша обратилась в достояние иноплеменников.”

Кроме внешнего бедствия, опустошения городов и сел, разорения страны, монголо-татарское иго отозвалось различными пагубными последствиями и на внутренней жизни русского народа, способствовало развитию деспотизма в высших слоях общества и рабской покорности в низших, надолго задержало просвещение в России, усилило невежество и укрепило грубое суеверие и пороки. Однако, несмотря на все перенесенные испытания, духовно русский народ не был ни уничтожен, ни порабощен. Борьба с захватчиками вызвала подъем патриотизма. И патриотическая тема становится основной темой всей древнерусской литературы ХIII-ХIV веков и гомилетики, в частности. Необходимость верности вере отцов, любовь к родной земле, скорбь по погибшим, боль и сочувствие ко всем, кто подвергается унижениям со стороны поработителей, — все это нашло отражение и в летописании, и в агиографии, и в памятниках церковного красноречия.

Иго иноплеменников определяло задачу пастырей-проповедников и давало содержание для их проповедей. Их обязанностью было — стать выразителями христианского взгляда на несчастья, порожденные монголо-татарским нашествием, возбуждать народ к нравственному исправлению. Выражая христианский взгляд на это бедствие, как на наказание Божие, посылаемое за грехи, пастыри-проповедники ХIII-ХV веков естественно являлись обличителями пороков и недостатков. Однако самих проповедников было очень мало. Архипастыри, живо сознавая обязанность и необходимость проповеди, старались и другим пастырям внушить это сознание и указывали на проповедь, как на непременную их обязанность в тогдашних тяжелых условиях.

Так, митрополит Кирилл II на соборе 1274 г. в особом поучений наставлял пастырей учить свои паствы, в себе самом показывая им пример учительства: “Вас, — говорил Кирилл, поставил Бог пастырями и сторожами словесных овец своих, блюдите порученных вам людей, как научить их и представить непорочными на суд пред Богом, разумейте, как учить людей духовных.”

Первый Московский митрополит св. Петр в своем окружном послании напоминает пастырям о важности их сана и необходимости выполнять обязанности и к себе и к пастве.

“Будьте, дети, в дому Божьем, как маслина плодовитая... Упражняйтесь, дети, в чтении св. книг и в учении день и ночь.”

Митрополит Алексей в своем окружном послании, прежде всего, указывает на свою обязанность учить. ”Дети, я должен вас учить и пасти порученную мне паству.” В другом послании (к пастырям Новгородской епархии) св. Алексей обязывает “иереев учить своих духовных детей страху Божию.”

Митрополит Фотий и другие митрополиты рассылали грамоты духовенству с увещанием учить народ. Сознавая необходимость проповеди, пастыри действительно проповедовали. На это указывают свидетельства древних летописцев. Так многие из архиереев заслужили от летописцев похвалу, как пастыри-учители. Например, о Кирилле, еп. Владимирском, говорится в летописи: “Не отста Кирилл ничем же от прочих епископов, следуя нравам их и учению.” Говоря о смерти Кирилла, летописец прилагает к нему эпитет “учительный.” О Симеоне Тверском известно из летописи, что он “бяше учителен в книгах Божественного Писания.” То же говорится в летописи и о св. Серапионе, епископе Владимирском. Да и сам св. Серапион в своих поучениях свидетельствует о своих проповеднических трудах: “многажды глаголах вам, ” и т.д.

Таким образом, даже в суровое время монгольского нашествия на Руси не прерывалась традиция живой проповеди.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: