О понятии «общественного пространства».

Авторы законопроекта убеждены, что Интернет является таким же общественным местом (пространством), как улица, поэтому все законы, которые касаются улицы, надо распространить на Интернет.

Такой подход логически неверен, основан на подмене понятий.

И теория права, и законодательство однозначно исходят из физического существования объекта, называемого «общественным местом», из возможности физического пребывания в нем людей.

Не случайно ФЗ РФ от 07.02.2011 г. № 3-ФЗ «О полиции» в подп. 5 ч. 1 ст. 12 устанавливает обязанность полиции «обеспечивать безопасность граждан и общественный порядок на улицах, площадях, стадионах, в скверах, парках, на транспортных магистралях, вокзалах, в аэропортах, морских и речных портах и других общественных местах». Приказ Генеральной прокуратуры РФ, МВД РФ, МЧС РФ, Минюста РФ, ФСБ РФ, Минэкономразвития РФ и ФСКН РФ от 29 декабря 2005 г. N 39/1070/1021/253/780/353/399 «О едином учете преступлений» утвердил Инструкцию о порядке заполнения и представления учетных документов, которая называет конкретные места, признаваемые общественными, определяя место противоправного деяния по административно-территориальному признаку, то есть, имеющему физические (географические) характеристики. В частности, общественными местами считаются «специально оборудованные территории и зоны общего пользования в черте городов и населенных пунктов либо вне их и предназначенные для использования населением, а также проведения массовых мероприятий, обслуживания и отдыха граждан». (См. также Никоноров Е.А, Никоноров А.А. «Понятие общественного места в российском законодательстве» // https://cyberleninka.ru/article/n/ponyatie-obschestvennogo-mesta-v-rossiyskom-zakonodatelstve).

В «общественных местах» граждане присутствуют и действуют непосредственно (физически), что принципиально отличает такие места от виртуального пространства.

Если бы Интернет был «равен» улице, то на него должен распространяться, например, запрет о появлении в состоянии алкогольного опьянения.

Согласно ст. 20.21 КоАП РФ «появление в общественных местах в состоянии опьянения, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность» запрещено. Иными словами, любой выход в Интернет оскорбительно пьяного пользователя должен караться.

Абсурд подхода очевиден. Одно дело – управление автомобилем в состоянии опьянения, другое – появление в пьяном виде на улице, и третье – пользование пьяным человеком сетью «Интернет». Намеренно не замечая отличий реального и виртуального пространств, авторы пояснительной записки навязывают идею об идентичности ситуаций.

В силу этого в законопроекте совершается еще одна ошибка – подведение под «хулиганство» понятия, которое таковым не является.

О понятии «хулиганства».

Согласно законопроекту № 606596-7 предполагается дополнение ст. 20.1. КоАП РФ «Мелкое хулиганство» частью 3. В настоящее время статья содержит две части:

«1. Мелкое хулиганство, то есть нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, сопровождающееся нецензурной бранью в общественных местах, оскорбительным приставанием к гражданам, а равно уничтожением или повреждением чужого имущества, - влечет наложение административного штрафа в размере от пятисот до одной тысячи рублей или административный арест на срок до пятнадцати суток.

2. Те же действия, сопряженные с неповиновением законному требованию представителя власти либо иного лица, исполняющего обязанности по охране общественного порядка или пресекающего нарушение общественного порядка, - влекут наложение административного штрафа в размере от одной тысячи до двух тысяч пятисот рублей или административный арест на срок до пятнадцати суток».

Как видно, для квалификации правонарушения в качестве хулиганства по ст. 20.1 КоАП РФ необходимо: (1) нарушение общественного порядка в общественном месте, реальные действия человека, физические движения, (2) наличие существенного дополнительного признака – нецензурной брани, приставания к гражданам либо уничтожения (повреждения) чужого имущества. Хулиганство совершается в «общественном месте», доступном для пребывания граждан, имеющем физические пространственные характеристики.

В отличие от этого предлагаемый законопроект распространяет понятие «хулиганства» на виртуальный мир, на тексты, размещенные в Интернете. Такой подход концептуально ошибочен и взрывает закрепленные в законодательстве понятия.

При этом законопроект ограничивается такими признаками нового состава правонарушения как «неуважение» и «неприличная форма», оба из которых неопределенны.

С «хулиганством», запрещенным ст. 20.1. КоАП РФ, в плане вредоносности не сравнится проявление «неуважения» в виде текста (иных материалов) в Интернете. При этом инициаторы проекта предлагают в качестве наказания помимо ареста до 15 суток ввести как альтернативу штраф, в пять раз превышающий тот, что установлен для случаев мелкого хулиганства (ч. 1 ст. 20.1) и в два раза превышающий тот, что установлен для хулиганства, сопряженного с неповиновением законному требованию представителя власти (ч. 2 ст. 20.1).

Следует учесть также понятие хулиганства из УК РФ. Согласно ч. 1 ст. 213 УК «хулиганство» - это «грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное:

а) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия;

б) по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды …».

Для квалификации по ст. 213 УК необходимо и грубое нарушение общественного порядка реальными действиями (движениями), и наличие существенного дополнительного признака – применение оружия или др. С подобным деянием по своему смыслу не сравнится неопределенное проявление «неуважения» в виде текста в Интернете.

Как отмечено в пункте 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 г. № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных их хулиганских побуждений» «Под уголовно наказуемыми деяниями, совершенными из хулиганских побуждений, следует понимать умышленные действия, направленные против личности человека или его имущества, которые совершены без какого-либо повода или с использованием незначительного повода. При этом для правильного установления указанных побуждений в случае совершения виновным насильственных действий в ходе ссоры либо драки судам необходимо выяснять, кто явился их инициатором, не был ли конфликт спровоцирован для использования его в качестве повода к совершению противоправных действий. Если зачинщиком ссоры или драки явился потерпевший, а равно в случае, когда поводом к конфликту послужило его противоправное поведение, лицо не подлежит ответственности за совершение в отношении такого потерпевшего преступления из хулиганских побуждений».

Несмотря на то, что Постановление касается нормы о «хулиганстве» из Уголовного кодекса РФ, допустимо проведение аналогии в отношении сути «хулиганских действий». С учетом вышеизложенного, для «хулиганства» характерно, во-первых, отсутствие повода (либо наличие мельчайшего повода) к действиям хулигана, во-вторых, безупречное поведение пострадавшего от хулиганства.

Оба указанных момента игнорируются в обсуждаемом законопроекте, поскольку его формулировка позволит подвести под «хулиганство» случаи острой критики органов власти даже при наличии реальных поводов со стороны органов власти (в виде безнравственного поведения представителей органа власти, принятия опасных законопроектов, оцениваемых обществом как антинародные и т.п.), то есть таких действий власти, которые естественным образом провоцируют негативную реакцию общества и выражаются в публикации статей и комментариев критического содержания.

2.3. О действующих нормах, направленных на обеспечение уважение к обществу и государственным институтам, которыми авторы законопроекта ошибочно его оправдывают.

Рассмотрим существующие нормы, направленные на поддержку общественного порядка и защиту государственной власти, и сравним их с предложенным проектом.

В первую очередь интерес представляют нормы, которые содержат упоминание о «неуважении» и «неприличной форме».

2.3.1. О «неуважении» сказано в:

(1) cт. 20.1. КоАП РФ («Мелкое хулиганство»), ст. 213 УК РФ («Хулиганство»), о неправомерности распространения которых на новый состав сказано выше.

(2) ч. 3 ст. 354.1 УК РФ, которой запрещено «распространение выражающих явное неуважение к обществу сведений о днях воинской славы и памятных датах России, связанных с защитой Отечества, а равно осквернение символов воинской славы России, совершенные публично», и ч. 4 ст. 13.15 КоАП РФ, которая запрещает аналогичное действие, совершаемое с применением СМИ и Интернета.

Очевидно, не имеется никаких оснований для введения единого регулирования, запрещающего «неуважение», в отношении «памятных дат и символов» государственного значения, очевидно имеющих объективную ценность для страны, и «органов государственной власти», деятельность которых имеет субъективное проявление в заявлениях и действиях конкретных лиц, нередко безобразных, циничных, нарушающих законы и т.п., и поэтому подлежит общественной оценке, даже совершаемой в жесткой критической форме.

Норма, нацеленная на защиту госсимволов, содержится также в ст. 329 УК РФ: «Надругательство над Государственным гербом РФ или Государственным флагом РФ».

Помимо аргументов, изложенных выше (по ст. 13.15 КоАП РФ), обратим внимание, что в статье 329 УК речь идет о недопустимости «надругательства» над госсимволами, а не «неуважения». Качественно разные составы.

В отличие от органов власти государственные символы общество ценит объективно, вне зависимости от чьих-либо действий.

С учетом того, что нормы, защищающие государственные символы уже существуют, новый закон представляет собой ненужное дублирование.

В действующих нормативных актах есть еще две нормы, где упомянуты слова «неуважение», но они конкретизированы через необходимость наличия такого признака как «оскорбление», а это резко сужает состав правонарушения (см. ниже).

О «неприличной форме».

Такого словосочетания нет в УК РФ. Оно упоминается в одной единственной статье 5.61 КоАП РФ, которая сформулирована гораздо более четко и называется «Оскорбление».

Об оскорблении.

Рассмотрим нормы, касающиеся оскорблений. При этом стоит обратить внимание, что в предлагаемом законопроекте слово «оскорбление» не упомянуто.

а) Согласно ч. 1 ст. 5.61 КоАП РФ наказуемо «Оскорбление, то есть унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме».

Статья предусматривает квалифицированные составы с более строгим наказанием (ч. 2: «оскорбление, содержащееся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации», ч. 3: «непринятие мер к недопущению оскорбления в публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации»).

«Оскорбление» по данной статье должно представлять собой унижение чести и достоинства другого лица в неприличной форме, а не просто проявление «неуважения», как в обсуждаемом законопроекте.

Даже при таком определении, которое зафиксировано в статье 5.61 КоАП, правоведы отмечают серьезные проблемы на практике из-за неопределенности формулировок.

Как отмечает, к.ю.н. В.П. Уманская, «представленный в КоАП РФ подход к понятию оскорбления вызывает множество сложностей в правоприменительной практике. Во-первых, неопределенность терминов "честь" и "достоинство". Во-вторых, понятие "неприличная форма" не может быть однозначно определено. Оценка формы отнесена на усмотрение судьи…..».

б) Статья 319 УК запрещает «публичное оскорбление представителя власти при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением».

В данной статье речь вновь об «оскорблении», а не о «неуважении».

Как отмечают правоведы, «публичным признается оскорбление в общественных местах, с использованием средств массовой информации. Оскорбительные рисунки и подписи к ним, тексты подобного же характера также признаются публичным оскорблением» (см. Комментарий к УК РФ (отв. ред. канд. юрид. наук В.В. Малиновский; науч. ред. проф. А.И. Чучаев)).

«Оскорбление может быть осуществлено любыми способами: словесно, жестами, письменно и т.д. Способ совершения преступления не влияет на наличие состава преступления» (Комментарий к Уголовному кодексу РФ (постатейный) (под ред. А.В. Бриллиантова).

Соответственно, размещение оскорблений в Интернете в отношении представителей власти наказуемо уже сейчас.

Примечательны следующие замечания юристов: публичное оскорбление представителя власти квалифицируется по статье 319 УК «в том случае, когда оно осуществлено в момент исполнения им своих должностных обязанностей либо в связи с их исполнением, т.е. когда посягательство осуществляется как акт мести за добросовестное их выполнение» (Комментарий к Уголовному кодексу РФ (под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова)). В нашем же случае инициаторы законопроекта создали такую норму, которая позволит наказывать критиков власти даже в случае безобразного выполнения чиновниками своих обязанностей.

В этой связи для защиты представителей власти от настоящих оскорблений (а не от простого «неуважения») новая норма КоАП является явно избыточной. Запрещенные действия («неуважение в неприличной форме») согласно новому законопроекту будут трактоваться намного шире, чем ныне существующие нормы об оскорблении, и способны в прямом смысле запретить любую критику власти.

В УК РФ имеется также специальный состав для защиты от оскорблений военнослужащих (ст. 336 УК запрещает «оскорбление одним военнослужащим другого во время исполнения или в связи с исполнением обязанностей военной службы…»).

в) Ч. 1 статьи 297 УК РФ запрещает «неуважение к суду, выразившееся в оскорблении участников судебного разбирательства». Квалифицированный состав предусмотрен для того же деяния, «выразившегося в оскорблении судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия».

Как видно, в данной статье речь вновь именно об «оскорблении», а не просто о «неуважении», причем не абстрактно – а конкретно – в отношении участников судебного разбирательства, в ситуации, складывающейся в связи с рассмотрением дела. Одна из ключевых целей нормы – исключить срыв судебного процесса действиями его участников. В отличие от этого в законопроекте № 606596-7 речь о любом «неуважении», осевшем на бескрайних просторах Интернета, которое непосредственно никак не воздействует на работу государственного органа власти.

Следует учитывать, что даже в отношении более четкого состава ст. 297 УК в правоприменении возникает множество затруднений (см. Петрова И.А., Майорова Е.А. «Недостатки в правовом регулировании института ответственности за неуважение к суду и пути их преодоления»//Актуальные проблемы российского права. № 12, декабрь 2014 г.).

Правоведы придерживаются определения оскорбления из ст. 5.61 КоАП РФ. Похожая формулировка в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 25.09.1979 г. № 4 (утратило силу): «Оскорбление представляет собой выраженную в неприличной форме отрицательную оценку личности потерпевшего, имеющую обобщенный характер и унижающую его честь и достоинство». Однако проблема заключается в отсутствии определения «неприличной формы».

Многие слова сложно квалифицировать однозначно в качестве «неприличных» (например, «врун», «мошенник» и т.п.), в результате судебная практика весьма противоречива (см. Киселев А. «Оскорбление: разнообразие практики или хаос?»).

Имели место случаи, когда суды привлекали граждан к ответственности, констатировав наличие «оскорбления», за слова: «мошенник», «вор», «лжец», «хам» (Определение Костромского областного суда от 25.02.2009 г. № 33-193), «алкоголичка» (Постановление Челябинского областного суда от 02.06.2014 г. № 4-354) и т.п. То есть, характеристики другого человека, имеющие обидный, негативный окрас, по действующему закону уже попадают в разряд запрещенных «оскорблений».

Какова будет практика при расширении спектра запрещенных выражений до «неуважения»? При том, что принятие решений о блокировке сайтов останется не за судом, а за чиновниками.

Не случайно, критикуя законопроект, представитель Генеральной прокуратуры РФ Е. Артамонова отметила невозможность реализации закона без проведения лингвистических экспертиз в каждом конкретном случае (https://www.idelreal.org/a/29708890.htm).

Для привлечения к ответственности за оскорбление власти по действующим законам необходимо наличие такого признака как унижение чести и достоинства, выраженное в неприличной форме. Если новый законопроект имеет ввиду упомянутые действия, то он избыточен, а если предусматривает запрет на спектр выражений не оскорбительного характера, то он оторван от реальности и представляет собой грубое нарушение свободы слова, защищаемой Конституцией РФ. Невозможно заставить людей уважать то, что недостойно уважения, и лишать их права высказывать свои убеждения.

Обсуждаемый законопроект способен подвести под арест авторов, справедливо использующих для критики жесткие (но цензурные выражения), например, «идиотский законопроект», «дурная реформа», «бешеный принтер» и т.п.

Стоит учитывать наличие в ГК РФ норм о защите чести, достоинства и деловой репутации (ст.ст. 150-152), а также о компенсации морального вреда за посягательство на нематериальные блага. Эти нормы применяются судом, что исключает волюнтаризм, который может возникнуть при внесудебных блокировках сайтов со статьями, выражающими «неуважение» к власти. Кроме того, ст. 128.1 УК РФ запрещает клевету («распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию»).

Итак, действующее законодательство предусматривает защиту любых граждан от оскорблений в административно-правовом порядке, защиту представителей власти (с особыми нормами в отношении суда и военных) от оскорблений – в уголовно-правовом порядке, защиту государственных символов – в административно- и уголовно-правовом порядке, защиту чести, достоинства и деловой репутации – в гражданско-правовом порядке, защиту от клеветы – в уголовном порядке. В связи с этим принятие предлагаемых законопроектов является явно избыточным и может привести к жесточайшей цензуре по неясным основаниям.

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: