Мир для тебя уже умер, и ты для мира»
Дочь Иисуса моего, чадце мое возлюбленное, мир тебе вместе с преподобнейшей старицей и со всеми сестрами!
Получил твое письмо и видел, что в нем. Обрадовался твоему здоровью, но не тому, о чем ты пишешь.
Ревность, о которой ты пишешь, не от благодати. Бог не требует сейчас от тебя такого исповедничества, о котором ты говоришь. Твой подвиг там, где ты сейчас живешь, — тысячекратно выше. Ибо если терпишь ежедневный подвиг, то всякий раз, когда понуждаешь свою душу перенести резкое слово, насмешку, обличение, делаешься исповедницей. Всякий раз, когда проявляешь терпение, получаешь венец и это вменяется тебе пред Богом в ежедневное мученичество.
И свидетель этому — письмо, которое я держу в руках. Все, что ты мне пишешь, — это козни лукавого: чтобы монастыри исчезли и ему не надоедали!
Ну хорошо! Если бы спасение для нас было в миру, то зачем мы все это оставили? Зачем со страшными клятвами отреклись от этого, надевая святое монашеское облачение? Прочитай обеты, которые ты дала тогда, чтобы увидеть, согласны ли они с тем, что ты пишешь.
Не обещала ли ты, дитя мое, что отрекаешься от мира и всего мирского? Не сказала ли, что зачеркиваешь своего прежнего человека, чтобы и человеколюбивый Бог зачеркнул прежнюю твою жизнь? Не сказала ли, когда тебя вопрошал священник, что «пребудешь в монастыре до последнего издыхания»? Итак, где сейчас те слова? Или, может быть, поскольку ты не помнишь этого своим умом, помраченным от помыслов, то считаешь, что и Христос это забыл? Но каждое слово, которое ты сказала в тот час, ангелы записали, и оно будет взыскано в День Судный.
Итак, подражай тем святым душам, которые вокруг тебя носят иго Христово, терпя затвор в монастыре. Вот плод — внутри тебя.
Пчела во тьме приготовляет мед, чтобы ее никто не видел. Если ее вытащишь на свет, то погубишь ее. Если поместишь ее в склянку, то она ее замажет и сделает темной. Вот пример нашей монашеской жизни.
Разве ты не видишь старицу, остальных сестер, как они преуспели? Посмотри и на меня, ничтожнейшего, который затворился в гробу и не хочет знать, живы ли другие и как они живут.
Смотрю на свою мертвую душу и стенаю над ней. Страдаю, беспокоясь о девяти душах, которые преграждают мне дорогу. Ибо несу ответственность и болезную. Потому что другими были те времена, которые давали силу и крепость монахам. Ибо они имели благодать в избытке и пример перед глазами.
Однако у тебя есть там все, что нужно для того, чтобы стать доброй. Достигни их меры и будь спокойна. Достигни добродетели в такой степени, как они, и достаточно для тебя. А если захочешь быть выше их, способ для этого — превратись в ничто. Потому что это и есть высота и восхождение — превратиться в ничто. А не вспорхнуть, улететь, уйти из монастыря; но стать землей, чтобы по тебе ходили. Ибо из ничего ты стала землей. Вот твое происхождение. Не забывай, откуда ты взята. Ты — брение. Не возносись. Ты — грязь. Ты достойна того, чтобы тобой оштукатурили туалет. Не ненавидь, не ропщи, не злословь другое брение. Ибо все мы годимся на штукатурку.
Если усвоишь эту истину, добро тебе будет. Если бы ты знала это свое предназначение, то, даже если бы монастырь был наполнен змеями, ты говорила бы: «Лучше я буду съедена змеями, чем выйду за дверь места моего пострига. Мать моя теперь — Пресвятая и, во-вторых, — благословенная старица. Братья и сестры — святые и сестры монастыря».
Монастырь — это земной рай, и вы все должны стать словесными цветами в воню благоухания духовного. Если понудите себя, то спасетесь навеки. Станете миром благоухающим, фимиамом благовонным — а что драгоценнее и благоугодней пред Святой Троицей?
Итак, дочь моя, мир для тебя уже умер, и ты для мира. Не стремись стать соляным столпом, как жена Лота, обернувшаяся назад. Не непщуй «вины о гресех» (Пс. 140:4). Иначе с тобой случится то, что случилось с монахами в монастыре святого Сервия, о котором пишет святой Нил. Не знаю, читали ли вы это. Хватит, сейчас не время об этом писать.
Пишешь о матери, которая печалится до смерти. Однако я не вполне понял написанное. Кто дал обет: мать за дочь, чтобы та стала монахиней, или дочь сама за себя? Во всяком случае, как бы там ни было, ей не стоит печалиться. Бог не потребует ответа, поскольку Сам, как Господь жизни и смерти, так рано и внезапно ее забрал. Господь потребовал бы ответа, если бы дочь была жива и не исполнила обета, который она дала. Теперь податель венцов Христос вознаградит произволение.
Однако пусть закажут за дочь сорокоуст и подадут милостыню по силе.
Также и мать иеромонаха пусть не отчаивается. Хотя это и плохо, что ее сын оставил место своего пострига и без благословения живет сейчас в миру, однако молитвы и слезы матери имеют большую силу пред Господом. Вместо того чтобы печалиться, пусть молится. И Бог со временем его вразумит.
Действия Божии не похожи на наши, человеческие. Он потихоньку, со всяким терпением совершает спасение всех желающих спастись. Верю, что и в этом случае Он не даст воздыханиям и слезам матери пропасть даром.
Только тот, кто видел и познал ведение и благодать Бога, знает, насколько далеки человеческие помышления от того, как Бог судит мир. Человеколюбцу достаточно иметь в руках покаяние человека, а все остальное Он Сам умеет премудро устраивать во спасение.
Что же касается того, что ты пишешь про авву Исаака, то он говорит не только о том, что подвизающегося Бог почтит вместе с совершенным, если он прилагает усилия и не успевает достичь совершенства, застигнутый смертью, но говорит, что и мощи его почтит вместе с мученическими, если он падет в подвиге и умрет.
Также об отце, благодарящем за свет, посылаемый ему его чадом через светильник монашеского образа — это правда. Родители получают благословение от своих чад, если те спасутся. И светлая жизнь детей становится светильником для родителей: им подается благодать. И предки до седьмого колена ожидают, что получат помощь от благодати монашествующих. И многие ради нас спасаются, если мы жительствуем, как угодно Господу.
Поэтому необходим подвиг до смерти: терпение и послушание.
Итак, имей совершенную веру в благословенную старицу и терпи скорби без ропота, чтобы ты удостоилась Господних благ и другие спаслись, взяв пример с тебя, когда ты станешь такой, какой тебя хочет видеть подвигоположник Христос.
Видел я однажды священника, крестившего всех нас на родине. Который был святым человеком. Хранил девство. Творил много милостыни. И во сне он мне говорит: «Я, — говорит, — при жизни думал, что только литургии вызволяют души из ада, но теперь, когда умер, увидел воочию, что и молитвы, которые вы совершаете, избавляют души, находящиеся в аду». Итак, не прекращайте молиться о душах. Ибо милостивый Бог ищет причину и повод, чтобы спасти душу.