|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Словно пёс свернулась у крыльца,Стр 1 из 2Следующая ⇒
А звучит не хуже вальса Венского, Отражаясь в душах и сердцах. Старая труба вулканом дремлющим, Что не хочет стихнуть насовсем, Чертит дым узор, что не сравнить ни с чем На небесно-звёздной полосе.
Обхватили дом резные ставеньки. Их давно когда-то делал дед. Льется тёплый свет из окон стареньких, Показав полосок лыжных след.
За забором, что по пояс взрослому, Сонные застыли деревца. Может быть, им снится лето прошлое И весна без края и конца.
Речка тут же рядом, только выгляни, Можно хоть из дома на коньках. Звали тут меня всегда по имени И любили все наверняка.
Тишина... ночная... деревенская, Дедушкин и бабушкин уют, И вода из проруби крещенская. Только там меня уже не ждут. АСТРАХАНЬ НОЧНАЯ Засыпает, намаявшись, город. Спит он чутко. Пусть сон сладкий снится. Мне он весь до кирпичика дорог. Спи моя – Понизовья столица. Фонари, тень отбросив, застыли, Словно стража стоят в карауле. (Им по нраву полночные штили), А быть может, и просто уснули. Ветер в тапках крадется неслышно, Чтобы города сон не нарушить, Гладит церкви, и башни, и крыши, Стен кремлёвских кирпичные рюши. Даже волны у матушки-Волги Тоже, кажется, плещутся сонно. Ночи города очень недолги. Солнца луч - словно звук камертона. Утром город будильники будят, А когда-то будили трамваи. Не проспишь в выходные и будни, А ещё голубки ворковали. Засыпай, моя Астрахань, сладко. Будет сон пусть спокойным и полным. Утром будешь опять акробаткой, А на Волге взыграются волны. И СНОВА НОЧЬ
И снова ночь, в которой нету дна, Меня в своих объятиях сжимая, Твердит, что есть у милого другая, И взор отводит, прячется луна.
Молчит будильник, только за окном Тихонько мышь летучая скребётся, И холодно душе, словно в колодце. Все думы лишь о милом, лишь о нём.
Прогнать пытаюсь давящую мглу, И только утром солнца лучик брызнет, Я буду снова наслаждаться жизнью. Я ж сильная, я справлюсь, я смогу. Но это завтра. А сейчас луна Чуть показавшись, светит, как лампадка. И, победив, кладёт на две лопатки Бессонница, в которой нету дна. СИРЕНЬ Матери дали письмо - треугольник. Сын перед этим так долго молчал. Был он в начале войны ещё школьник, Дальше учиться мечтал на врача.
Так же любил в огороде возиться, Как-то весной куст сирени достал. - Буду букеты носить я в больницу. Пусть всем помогут здоровыми стать.
Тучей свинцовой война набежала И разметала покой на заре. Сын, на войну уезжая с вокзала, Маме шепнул: - «Поливай ты сирень». Мать, как сыночка, лелеяла кустик, Гладила ветки, беседуя с ним: - Скоро весной ты бутоны распустишь И непременно в войне победим.
Весточка сына и весть о победе... Руки у мамы от счастья дрожат. Жив. Это главное. Скоро приедет Милый, любимый сыночек солдат.
Как по заказу стояла погода, А за окном бушевала сирень. Это был май сорок пятого года. Самый желанный и праздничный день. НЕ СЕТУЙТЕ НА ВЕК И всё-таки, не сетуйте на век, Твердя, что нет сейчас блаженства Рая. Ведь даже вышивая по канве, Узор разнообразием играет. Кто нитки взял дешевле и темней И наспех набросал небрежный крестик, А кто-то был старательней вдвойне – Рисунок получился интересней. А третий преднамеренно вложил В иголку где - то нитку золотую. Но заиграла на картине жизнь Там, где узор душа сама рисует. Вот так и в жизни. Словно по канве Стежками, шаг за шагом вышивая, Вы всё-таки, не сетуйте на век. Судьбу мы часто сами выбираем. ТАМАРА БУБЕНЦОВА
Моё летнее детство проходило в Астрахани. Я наслаждалась жарким южным солнцем, «заморскими» плодами «райских кущ» (так я называла дачные участки моих астраханских родственников), нежилась в ласковых водах древней Ра. В общем, чувствовала себя маленькой восточной принцессой в окружении горячо мною любимых многочисленных бабушек, тётушек, братиков и прочих родственников. Но, заканчивалось лето, и я возвращалась в зимнюю сказку севера, с её лютыми морозами, снежными заносами, ледяными бабами, горками, крепостями, рождественскими колядками. И долгими зимними вечерами (телевизоры тогда ещё были редкостью), я рассказывала своим подружкам о волшебной тёплой Астрахани. Повзрослев, устав от расстояний, я решила осесть и поселилась в небольшом провинциальном городке Калужской области - Мещовске, прославившемся удивительной историей, давшим России двух царских невест, и, что удивительно, в родном городе, любимого поэта моего детства Валентина Берестова. Закончила педагогический институт и «сею разумное, доброе, вечное». Ежегодно навещаю дорогие моему сердцу южные края, но теперь уже со своими детьми. В силу своей профессии мне приходилось участвовать в краеведческих творческих конкурсах, порой, довольно удачно. На конкурсе творческих работ «Моя малая родина – часть истории России» в номинации «стихотворение» я заняла первое место. Многочисленными дипломами и грамотами оценены наши совместные с детьми труды. Издавались стихи о родном крае в журнале «Грани успеха», в газете «Маршруты культуры». Наше совместно созданное с сыном стихотворение о родном городе вошло в книгу из серии «Детский творческий проект». За, что мы были награждены Дипломом лауреата «Детского творческого проекта» издательства «Грани успеха».
* * * Две березки, две подружки Встали на лесной опушке. Скинув жёлтый свой наряд, Зиму голыми стоят. Всех охочих до натуры Привлекают две фигуры. Часты гости на опушке Птицы, люди и зверюшки. Две подружки, две сестры Ждут наряда от весны. А Весна-негодница Шить-то не торопится!
Май
Заневестилась черёмуха, Вишня, яблоня, сирень. В мае все вокруг влюбляются. Даже бабушкин плетень. Чтоб завлечь ольху соседскую, Нахлобучил шапку, шаль, Шубку плюшевую чёрную, Банку с надписью «Эмаль». Запахи пьянят медовые, Птицы услаждают слух… В мае не теряет голову Только тот, кто слеп и глух! Утро
Как хорошая хозяйка Встало Утро спозаранку. Закричало петухами, Застучало каблуками, Замычало, заскрипело. Знает Утро своё дело. Солнца свет плывет в окно, Как парное молоко. Разгоняет ночи мрак Свежий микс цветущих трав. Тихо шелестит листва «Хватит спать, вставать пора!» Раскрывается душа, Ах, хозяйка хороша!
Зелёный дом
Ель, берёзка и сосна, Василёк, ромашка. Для тебя - цветок, листок, Домик - для букашки. Всё вокруг живёт и дышит, Любит и страдает. Ноет у букашки лапка, Коль её сломают. И берёзка плачет горько, Если злые детки Оборвут кору с берёзы, Поломают ветки. Береги природу, друг, Для тебя всё это. Сохранишь букашке жизнь, Сбережёшь планету! * * * Бабушке Наталье Афанасьевне Доброта от сердца, Доброта от глаз, И течёт старушки Монотонный сказ О бисях, о лешем, Круге колдовском, Слушают внучата, Позабыв про сон. В доме запах сдобы, Дыма от печи. На льняной скатёрке Булки, куличи. А сама стряпуха, Севши на скамью, Сотый раз сплетает Присказку свою. Греется у печки Кривоногий сват, Бабушкин помощник - Для горшков ухват. Что-то тихо шепчут Ходики в углу Давнему соседу Седому пауку. В окнах разливается Лунно-звёздный свет И уютней в мире Уголочка нет. Весь теплом наполнен Маленький их дом, Не печным угарным, А любви теплом. Безымянный кот
Жил у бабушки кот – безымянный. За рыжину называла бабуля его – деревянный. За лукавство и наглость, бывало, ругала его – окаянный. Разворует чулан, бабка с тряпкой встречает его: «Ах, татарин!» За обжорство и лень пожурит и как выдаст с любовью: «Мой барин». Пропадёт, бабка ищет его, а вернётся - бабуля встречает: «Вернулся, хозяин?» Душа в душу так жили бабуля и кот деревянный. А не стало бабули и бродит один её кот – безымянный.
Про папу
Мой папа – супер-мастер Всё делает он сам. И не к чему нам бегать По разным мастерам.
Починит холодильник И телефон, и дрель. Сантехнику поставит Повесит в ванной дверь.
На «ты» он с электричеством. В «авто» он просто ас. И как энциклопедия Он знает всё у нас.
А оторвётся пуговка, Он мамочку не ждёт, Подумаешь – проблема, Он сам её пришьёт. На пикнике он повар. И не тая греха, Похвастаюсь, что лучшая Лишь папина уха.
- Откуда ты всё знаешь? Я у него спросил. Ответил он: - Мой папа меня всему учил.
И «под ногами» часто Я у него кручусь, Но не забавы ради Я у него учусь!
Бабушка
Я для неё пострелёнок и плут, Любимый разбойник и ситцевый друг, И в сердце заноза и свет её глаз, И поросёнком звался не раз.
Она – мне пример, она - мой кумир, И пусть я немножко её командир. Мы преданы с ней бесконечно друг другу, Я – милой бабушке, бабушка – внуку!
Детство
По жизни годы- километры меряя, Минуты жаль присесть и отдохнуть, Порою хочется, как путнику уставшему, Махнув на всё – пойти в обратный путь. Туда, где мама по утрам готовит шанежки, Где сыплет радуга серебряным дождём,
Где улицы метём босыми пятками И каждый закоулок нам знаком.
Там в каждый дом тебя без стука примут, Отпустят, непременно угостив, И пожелают доброго здоровья, О всех родных и близких обспросив.
Там ребятня с почтеньем расступается, Когда кормилицы мыча идут гурьбой. По всей округе дух молочный разливается, Вечернею прекрасною порой.
Там сосны дружно держат синь небесную, И как бальзам в реке студёная вода. Нас прошлое манит чудесной сказкою Как жаль, что в детство не вернуться никогда!
Кораблик мечты
Куда кораблик наш плывёт, гоним попутными ветрами? За горизонтом, что нас ждёт? Куда идём под парусами?
Где порт, к которому душа стремится, полная сомнений? И для чего пустились в путь, забыв про горечь отречений?
Какой неистовый борей наполнил парус ярой силой? Быть может, предначертан путь нам меж Харибдою и Сциллой.
СЕРГЕЙ БУЗЫЧКИН
журналы: - «Игра» (№№123, 125, 126 за 2002 год), - «Идея Икс» (июнь, июль, сентябрь, -октябрь – за 2009 год), - интернет-портал litsovet.ru, - альманах современной поэзии «Многоточие» (2012, 2013, 2014 годы).
Охотники на драконов
Все рыцарями мнят себя напропалую. Спешат седлать коней, доспехами гремя. Стараясь показать посадку удалую, На резвом скакуне гарцуют без стремян.
Чудовищ убивать спешат и жаждут славы. Пытаются везде найти себе врагов. У общества принцесс испорченные нравы: “Дракона победил – герой!”… Вердикт таков.
Продвинуться в толпе – желание так остро. Польётся кровь, и ей мы жажду утолим. Став лидером, скорей пойти в поход на монстра. А монстром будет кто? – Потом определим…
Соперника нашёл, чудовищем назначил. И хочешь побеждать его во всех боях. Не озабочен и ничем не озадачен, Готов поднять свой меч. Решай, судьба твоя… Ты хочешь первым быть? Ну что ж, вполне резонно… Но помни, есть во всём логическая связь. Убил дракона? – Сам становишься драконом. И на тебя, дракон, охота началась!
Дым Отечества. Триптих.
Прошлое Ловишь моменты и, жизнь разделив на серии, Смотришь доверчиво новый сезон реальности. Дни календарные – стали уже формальностью. Не впечатляют тебя эти кадры серые. Мчишься по трассе на легендарном родстере, Изображая реально крутого гонщика, И порошок – по карманам и по флакончикам. А в ресторане уже остывают лобстеры… Двери тебе открывает швейцар услужливо, Официанты стараются, речи вежливы – Перед людьми очень важными, очень нужными. Этого требуют жёстко порядки здешние.
Настоящее А в соцсетях у тебя на странице котики Ласково смотрят на всех, кто их тупо “лайкает”. Выйди из дома - компании стали шайками – Город живёт по законам кровавой готики. Только вчера этот мир у тебя под ногой лежал. А сейчас он - под трезубцем и под копытами. Кто-то решает, быть иль не быть убитыми… Кто-то убит – свою задачу не дорешал. Выбор стратегий, расчёт элементов тактики? Логика? Долг? Мораль? Этика и эстетика? Нервный взгляд в пол выдает в тебе теоретика. Время такое - до власти дорвались практики! Ты полагаешь, что это всего лишь шалости? - Выйдут на митинг и будут какой-нибудь бред нести… Время настало голода, зла и бледности. И для тебе подобных - не будет жалости!
Будущее Время пришло жестокости, силы, свастики. Не удержав хрупкий мир, ты утонешь в хаосе. И от него не укрыться в твоём пентхаусе. А пятна крови - не вывести школьным ластиком! Ты на высокой крыше стоишь у бортика… Ветер свободы дует в чужую сторону. Малой ошибки ждут терпеливо вороны, На баррикадах пляшут призывно чёртики. Тут свою службу сослужат чужие пасторы И для тебя нарисуют такие постеры: Выбор между Лас-Вегасом и погостами. Речи их сладко наполнены копипастами… Рушится мир. Будто падают блоки в тетрисе… И нижний ряд исчезает… В нём всё хорошее… В верхних рядах – то, что низко и грязно, дёшево. А голова не сумеет уже проветриться. Что, от пинка ботинком - болит в промежности? - Так революция ж, парень! Какие сложности? Вот тебе “двойку” по челюсти - для надёжности, Чтоб полным ртом ощущался вкус незалежности. Сердце в груди надрывается, плачет, мечется. Жадно хватаешь испорченный воздух Киева. Солнце придёт с востока, ты только жди его. Стой и дыши. Этот смог - это дым Отечества…
ЗНАЮ, ЭТО НЕ В ВАШЕМ СТИЛЕ
Знаю, это не в Вашем стиле, Но, забыв обо всем на час, В эту ночь Вы меня любили – Экспрессивна и горяча –
Королева! Возможно, мстили Так кому-то… В который раз… В эту ночь Вы меня любили – Я оружием был для Вас!
Разделяют года и мили То, что было, и то, что есть… В эту ночь Вы меня любили Безрассудно! Какая честь!
Без колец и без смен фамилий, Мендельсона не слыша плач, В эту ночь Вы меня любили, Как спаситель и как палач…
Изменить Вы уже не в силе То, что в сердце проникла страсть. В эту ночь Вы меня любили И хотели у всех украсть.
Ваши чувства давно в могиле Глубоко. Уже много лет. В эту ночь Вы меня влюбили, И сквозь жизнь протянулся след.
Убежав от дворцовой пыли, От предательства, склок, интриг, В эту ночь Вы меня любили Только миг… Но прекрасный миг!.. Эта встреча прошла навылет. Оставляя навеки шрам, В эту ночь Вы меня любили, И за это – спасибо Вам!
МОНОЛОГ СТАРОГО ПОЭТА
Труда недели, лишь строчки ради. Листом я чистым, как к высшей мере, Приговорён – пустота в тетради… Во всём – не Моцарт… Во всём – “сальери”…
А раньше мог создавать легко я Из пары букв – хоровод феерий. Но музы бросили… Стал изгоем… Во всём – не Моцарт… Во всём – “сальери”…
Талант исчерпан? Он канул в Лету? Как Станиславский, кричу: «Не верю!».. Не может быть! Он же есть… Был… Где-то… Во всём – не Моцарт… Во всём – “сальери”…
А где же искра? Ужель исчезла? Разжечь мне нечем костёр мистерий. Бессильно вновь опускаюсь в кресло… Во всём – не Моцарт… Во всём – “сальери”…
И боль не глушат таблетки «Найза», Лишь в голове – гулко, как в пещере. Признать обязан, как ни старайся, Во всём – не Моцарт… Во всём – “сальери”…
Подъём с падением часто рядом… Разочарован в любви… и вере… И отравляя сомнений ядом Себя, из Моцарта стал “сальери”… БЛЮЗ О БЛЮЗЕ
Блюз – это то, что рождается тёмной ночью. Блюз – это то, что приходит с соседних крыш. Блюз – это то, о чём говоришь между прочим… Блюз – это то, о чём прочим не говоришь…
Струны дрожат, и нервы дрожат, как струны. Верю, придёшь ты, и мы этот мир зажжём! Из миража являясь дорожкой лунной, Ты на рассвете становишься миражом,
Призрак Джульетты, Офелии, Дездемоны, Музы, что требует легче стать, воспарить. Снова звучит в ушах колокольным звоном: “Ну же, проснись, вставай, начинай творить!”
Блюз вырывается. Он набирает силу. Блюз изнутри разрывает на сто частей. Не удержать этот взрыв килотонн тротила. Не изложить на листе или на холсте.
Нота за нотой – тянет клещами душу, Каплю за каплей льёт кровь на нотный стан Блюз. Кто вампиром блюза вчера укушен, Завтра с гитарой – в путь по «святым местам».
Эти мучения, пытки – моя награда. С ними жить тяжело, а без них – никак. Вряд ли усталый мозг приведу в порядок, Вряд ли сумею в сердце понять бардак.
И ночь за ночью могут идти повторы. Не понимая, куда и зачем стремлюсь, Буду искать мажора баланс с минором. Буду… Пока живу… И пока есть блюз. ЕКАТЕРИНА ГОЛОВАЧЕВА
Так, после простого стихосложения и выпуска своего первого сборника стихов «Я сижу и размышляю» (2011 г.), я увлеклась сказками и разными историями. На основе этого, была написана фантастическая повесть в стихах «Дорога на Торрос», которая так же была издана (2013 г.). Но на этом все, конечно же, не остановилось, и следующим моим интересом стала Древняя Греция и её божественный пантеон. По этой тематике на сегодняшний день практически закончен цикл поэм, пока ещё ожидающих своего издания. В 2012 году была одним из создателей Молодёжного Творческого Объединения «Золотой Лис», и по сей день участвую в организации его поэтических мероприятий. Цветы ночи
Раскрывается ночь, как пурпурные длани цветка, Томным шелестом кутает небо в размытые тени, И расхлёстанный день вдруг склоняет пред нею колени... Разливается стаями птиц голубая река... Но уйдёт нежный цвет и потушится в небе огонь, День смиренно заснёт, чтобы тайна могла совершиться, Ночь окутает землю туманом и будет кружиться, Как кружится на поле отпущенный в сумерках конь... Серебрится осколками света дрожащая высь, Словно тысячи душ устремились сегодня обратно, Словно купол небес - это сцена большого театра, И сегодня концерт для любого, ты только проснись...
...Ночь задёрнула шторы и тихо промолвила: "брысь"...
Наступает рассвет... Одеяло тумана ползёт... Шумно падает на пол, и, всполохом птичьего крика, Разлетается в клочья... и тает потом словно лёд, От улыбки ещё полусонного божьего лика...
...Это утро настанет, и ночь без остатка уйдёт... Тёмный пурпур соцветий закроется солнца руками, И расплещется день, как огромное море в разлёт, Чтобы после себя снова выложить полночь цветами...
НОЧНЫЕ ВИДЕНИЯ
Мир в трескучей полудрёме, Сон, прогрызший ночь как мышь. Громких звуков, вздохов кроме, Шелест тайных ветров лишь. Нет огня. Уснули сети Рыболовного станка, Удивительно легка Мягкая походка Ети… Никого среди зимы, Только снег идёт устало, Словно снегу скучно стало Опускаться до земли, И теперь его пути Смертные волнуют мало… В небесах струится свет. Мир оделся в ситец белый. Зверь, крадущийся, несмелый, Рысью рваной ищет след. Никого в округе нет, Словно ищет в них просвет… Мир трескучей полудрёме. Сон, прогрызши ночь как мышь. Громких звуков, сердца кроме, В тихом, утомлённом доме, Где-то у зимы в изломе, Шелест тайных ветров лишь…
Монолог вампира
Я вижу луну эту в тысячный раз... И вновь отвести завороженных глаз, От хрупкого бока её не могу... Как будто я только за тем и живу, Чтоб снова подняться на третий этаж, Взять кружку и слушать, как сердце не бьётся, И как заторможено вечность несётся По скользким дорогам, сложённым из трасс... Я видел всё это две тысячи раз...
А сколько мгновений я таял во тьме? Она, для меня, как-то ставшая нормой, Нечаянно стала приставшей знакомой, Зачем-то оставшейся даже во сне... И я для Неё стал отличной прислугой. Не другом, не сыном, ни даже рабом, А именно тем, кто стоит за столом, И держит тяжёлое блюдо, с натугой, При этом пытаясь разлить терпкий ром В бокал для прекрасной и томной подруги... Но руки... холодные белые руки Не смотрятся вовсе с раскрашенным ртом... Темно. И не видно, как падает снег... Луна, ядовитую синь распыляя, Не светит, а так, лишь чуть-чуть разгоняет Тревогу, застывшую в мраморе рек... Пустынно. Как в сказке о замершем сне. Как будто всё в мире замёрзло и чахнет, И словно бы вовсе весной не запахнет, И чайка не спустится в руки ко мне... Печально, как в сказке об умершем сне...
А впрочем! Что толку стоять и страдать? Ведь кофе давно и напрасно остыло. Волнуется девушка, хочется спать, И сердце как будто бы ныть прекратило... Пойду-ка, пожалуй. Луна пусть зовёт, Других в свой альков. Для меня же - квартира, Приятный и, в общем-то, дивный оплот В бурлящем потоке людского эфира...
Стою. И опять не иду к теплоте. Ну что я хочу?! Что мне надо от мира?! Луна сотни лет преломлялась во мне, А я не смирюсь никак с ролью вампира... Кошка
"А Можно я буду свободной?" спрошу я у зимнего ветра... " А Можно я буду горячей?" у солнца я страстно спрошу... "Конечно" ответит мне ветер " Но только пожертвуешь сердцем, Но только покой заберу я, отдав тебе силу свою..." И солнце ответит "конечно" и также добавит, что надо Мне будет сгорать неизменно, чтоб пламя земное дарить... Я им так отвечу на это: "Холодные зимние ветры! И ты златогривое солнце! Мне ваш так приятен уют! Пожалуйста, дайте мне крылья, пожалуйста, жар мне вручите И сердце заставьте, сгорая, стремиться к большому огню... Я знаю, с чем надо проститься, я знаю, с чем надо расстаться, Я знаю, что будет в итоге, и что заплачу за мечту, Но только я жить так едва ли, пока ещё держатся ноги, Пока ещё верно мне сердце, я в рабстве таком не могу..." И ветер мне скажет "да будет..." и солнце мне скажет "как знаешь..." И я пробужусь на рассвете и с новой зарёй испарюсь… И будет камыш колыхаться, и радуга тлеть в пышном цвете И кот замурлыкает кошке, и я вместе с нею влюблюсь...
СвЯТАЯ Мария
Одной тобой приворожённый, Одной тобой, во свете дня, Как угоревший, как влюблённый Я приходил в твой дом, скорбя. На эти алые порфиры Слёз жалких напускал каскад, И в голос мне рыдали лиры, И в воздух вился винный слад... Я жажду нашей новой встречи – В твоих глазах увидеть свет. Один лишь взгляд на твои плечи Мне не даёт спокойных лет, Мне не даёт успеха в жизни. Мне память омрачает лик. Я, преданный твоей отчизне, Без воли чахну, как старик. О, сжалься Светлая Мария! Приди ко мне, явя любовь! Как яд пусть льётся ностальгия В мою иссохнувшую кровь, Как ветер пусть взметает душу Твоей божественности взгляд, И я пойму, что снова сушу Моей надежды нежит хлад… Моя всесветлая Богиня! Не дай истлеть как черни вся, В печали, на каменьях стыня, Как цвет, озябший без дождя. Не дай, как снег растаять в лужу, И солнца дай увидеть свет! Мою исколотую душу Спаси, хоть ей спасенья нет...
Спаси, коль есть ещё дыханье! Покуда смерть ещё в пути... Услышь последнее желанье - Богиня, я прошу, приди...
Оскальтесь!
Оскальтесь, друзья, благородством пород, Воспойте полёт недвижимого танца! Пусть сила, несущая камни вперёд Вам души ласкает отливом багрянца! Пусть золото предков ломает крестцы Пластов, вырываясь как птицы на волю, И жадной волной пусть бежит впереди Вперёд! И вперёд! К Средиземному морю! Пусть сердце горы не устанет дрожать! Пусть ветер в дыхании бурь не угаснет! И солнце пускай не устанет вращать Сапфировый мир, упоённый до страсти... ВЛАДИМИР ГОРОЖАНСКИЙ
РАЗГОВОР
Бредут по свету двое: Ты и я, Забытые и ночью, и судьбою. Бредут, ведут беседу меж собою, Ни слова откровений не тая.
- А любишь ты? - Не знаю. Я встречал Людей, что от любви взмывали в небо. А я боюсь. Но как хотелось мне бы Найти в житейском море свой причал.
Чтоб дом, семья, чтоб дети и с порога Такая радость в маленьких сердцах. Чтоб счастье, как струна – смелее, трогай – И звон в душе, и новая дорога Со столь приятным званием отца. А ты? Что ждёшь от этой жизни ты? Кому ты даришь время, чувства, долю? Неужто никогда твои мечты Не забредали к заспанному полю, Где в тихий дом по утренней росе Бежит тропинка в серебре и черни, Где яблони в томлении вечернем Мечтают вновь о девичьей красе, И яркие плоды роняя с веток, С тоскою отпускают навсегда, Как матери, что провожают деток, Бегущих из деревни в города.
А ведь в саду, где яблони и груши, Где даже солнцу некуда спешить И жизнь была б осмысленней и лучше, Чем в застеклённой клетке без души.
-Оставь. Забудь. В твоей деревне ныне Совсем не та привычная краса. Там на полях травы пожухлой иней, И носятся, как галки, по равнине Охрипшие с похмелья голоса.
Тот сад, что ты рисуешь упоённо, Давно соседом пущен на дрова. И спиленные напрочь дерева Уж не шумят признания влюблено.
От яблок перегной не даст добра, Полива нет, и шланг украли воры. А дом? Твой дом не стоит разговора, Пусть даже с добавлением добра, Всего, что нажил ты на этом свете: Три полки книг и согбенный сарай. Ну а теперь по совести ответь мне – Зачем мне нужен этот горький рай? -Быть может, в чём-то ты права, но всё же Мне шепот яблонь снится по ночам. И ветер, словно ласковая лошадь, Спешит меня с автобуса встречать.
А галки? А грачи? Им нету счёта, Когда весной распаханы поля. И мнится, будто ёжась под плащом, От дрёмы пробуждается земля.
Мой дом? Пускай он стар уже, и ветер Играет ставней в ладушки шутя, Поверь, что ничего на этом свете Дороже нет, ведь я его дитя.
Пускай дожди дороги месят тесто, И пусть по лужам плещутся грачи. Моя деревня – вот моя невеста, Хоть каждый поцелуй её горчит.
Найдётся дочь весенней тёплой ночи, Садов цветущих, вспаханных полей. И то, что ты сама принять не хочешь Возьмёт, чтоб никогда не пожалеть.
И будет яблонь цвет, как украшенье, Ей шею оплетать в весенний день. И звёзды, словно кошки угощенья, Всё будут ждать признаний от людей.
И в розы, как в зачитанные книжки, Вгрызаться будут медные жуки. И буду я держать в руках сынишку, Как держат с века землю мужики. Я ВИДЕЛ, КАК ГОРЕЛ ЦХИНВАЛ
Я видел, как горел Цхинвал, Как человека разрывало. Я никогда там не бывал, Но я горел в огне Цхинвала.
Когда в общаге у стены, На раскуроченном диване, Смотрел, как в зареве войны Ребёнок был осколком ранен.
Как открывался в крике рот, Хоть и не слышно было крика. Как боль глаза сводила дико, Его разорванный живот.
И тех, кто рвался через ужас, Чтобы спасти, но сам упал, И посреди кровавой лужи, Как будто бы спокойно спал.
И крик неслышный, но горячий Мне бил в лицо чужой мольбой. И я жалел, что был я зрячий, Что смог увидеть этот бой.
И объяснить не может разум, За что вся эта боль ему. Неужто мальчик черноглазый Рождён для этих страшных мук?
Но он затих, а на экране Опять реклама, мишура. Как будто то, что был он ранен, Всего лишь детская игра. Погас экран, и этой ночью Лежал я тихий и больной. Мне всё казалось, что грохочет Гром канонады за стеной.
СЫНУ
А я вчера купил для сына Корабль, с ладонь мою длиной. И вот идём мы в море синем, Он - капитан, я - за спиной.
Бьёт в паруса попутный ветер, По мачтам прыгают матросы, А впереди на этом свете Пираты, айсберги, торосы.
Но всё пройдёт бесстрашно шхуна, Ведь капитан отлично знает, Что за спиною папа - штурман, Который сына понимает.
Было ли так
Было ли так? Было и так. Пули шныряли чуть выше траншеи, Чирей от холода вылез на шее Чуть не с пятак.
Жрать мне хотелось! Ах, как же хотелось Именно жрать, а не есть не спеша. Так, чтобы в пятки залезла душа, Но не от страха, а в скудости тела. Помня науку студенческих дней - Верить не слову, а полному пузу,
Службу такую считал я в обузу, Смысла не видя особого в ней.
Были мы молоды, были юны. Так, желторотых солдатиков стадо. Проще сказать, пацаны. Пацаны В горном краю, где нам были не рады.
Было ли так? Было и так.
Грязь по колено и вши, как олени, Вечный синяк на разбитом колене. Спирт, получаемый с тех же хачей, Что среди дня приходили к нам в гости, Власти московской Промыть с нами кости, А по ночам, стоит только прилечь, - Здравствуйте, гости - и голову с плеч.
Мы не стеснялись ни Бога, ни чёрта, Ни человека в обличье гражданском. Всё, что попалось, уходит в зачеты. Мы не из тех, кто с упавшими ласков.
Было ли так? Было и так.
Каждый, вернувшись домой, на гражданку, Водкой глушил свою память и плакал, Плакал о том, что не выжил в себе, Плакал о пачканной кровью судьбе, Плакал о всех, о чужих и своих, Всех похороненных, бывших и будущих, Всех, кто ушел или только идущих К смерти своей, поджидающей их.
Было ли так? Было. Матерь дитя любила, Песнь колыбельную пела, Только взрастить-то успела – Поднялся сын в вышину – Охнула пулей повестка, Охнула тихо невеста, Бросили сына в войну.
Матерь растила, любила, Песней манила судьбу, - Спи, мой сыночек хороший, Спи мой сыночек пригожий – Сын же вернулся в гробу.
Спит он в гробу и не слышит, Мать же над гробом не дышит, Слезы бегут, не унять, Только сынка не поднять.
Было ли так? Так и было! ГЕРМАН ЕЛИЗАРОВ
Много и плодотворно работает в жанре детской литературы: «Сказка о Газпроме», «Дюжина весёлых сказок», «Как Васька-Лентяй Птицу-Счастье искал», «Маленький весёлый Дракончик в синеньких штанишках» и другие. В 2014 году в газете «Волга» опубликована сказка «Пирог и Муха». Лауреат V ежегодного конкурса «Новая Детская Книга», проводимого издательством РОСМЭН. Сказка «Приключения Васи Птичкина в заколдованном доме» победила в двух номинациях – «Открытое читательское голосование» и «Выбор библиотек», где в голосовании принимали участие представители 23 библиотек со всей России — от Санкт-Петербурга до Комсомольска-на-Амуре. В качестве живописца неоднократно участвовал в Областных художественных выставках и в персональных выставках. Победитель корпоративного фестиваля «Факел» в номинации «Живопись» в 2012 и 2014 годах с произведениями «Сотворение мира. День шестой» и «Реквием. Астраханский трамвай».
УТРО
Нас разбудил самый солнечный в мире Зайчик, чтоб утро встречать – Весело прыгал по стенам квартиры, На люстру, на шкаф, на кровать. Беспечный шалун за пылинкой гонялся, Чтоб жизнь её сделать светлей... Солнце ушло, а зайчик остался Ранней улыбкой твоей.
ВЕСНА
Отчего весной так легко и уютно Жить и дышать? Мы - Земли пассажиры - покинем каюты, Хватит спать!
Из берлог и пещер, трещин сумрачной жизни Звери, люди, ростки – Не спеша выползаем под теплые брызги Солнца щедрой руки,
Где внезапное небо забытого цвета – Счастья радостный шок, Где обласкана теплым дыханьем планеты Бледность заспанных щёк,
Где свободы веселые требуют строчки У разнеженных уст – Свежим соком набухшие клейкие почки Потревоженных чувств.
СОПРИЧАСТНОСТЬ
Меж сонма светил, средь космической пыли, Средь сотен галактик, средь тысячи звезд Беспечно гуляя, мы верно забыли, Что мир этот создан из горестных слёз, Что было истории первой страницей — Злой хаос безлюдья, без слов, без начал… На вечную мглу, где ничто не родится, Со скорбною мукой Создатель взирал.
Безрадостен вид. Бесконечно страданье. И вот - посреди Никогда и Нигде — Из горестных слёз сотворил мирозданье Великий Вершитель светил и людей.
Но всё предначертано было печалью: Изгнанье из Рая, страданье сердец. Мы все позабыли, что были вначале Слезами, которыми плакал Творец.
Безмерной, бессрочной вселенскою стужей Безрадостным мир сотворен для того, Чтоб мы ощутить смогли весь этот ужас И вместе с Творцом разделили его.
ВЕРА Если с естеством зверя Отметать все заветы и правила, Если ни во что не верить Или даже поклоняться дьяволу,
Если, мудрость веков не слушая, Пробовать на ощупь каждый грех, Если продать свою душу И кричать – я богаче всех,
То зачавшая тебя женщина Целый мир вместит в слезу свою: И жизнь твою – зеркало в трещинах, И ледяного сердца неуют, Где Падший Ангел гордится ратью, Где в белом чёрного слишком много. В этой вечной битве молитвы с проклятьем Будь на стороне Бога!
МАЯТНИК От любви до ненависти Качается маятник. От собачей преданности До – в прах памятник!
От восторга бешеного До – прочь объятия! От лобзанья грешного До плевка с проклятием.
Не спеши порвать Связи нить тонкую, Не спеши познать Раны боль звонкую.
Этот шаг маленький Всю тропу вместит – Страшный мах маятника От любви к ненависти.
* * * Ты в Крыму... Моя стезя без Времени - Жалкий всплеск: Ни завтра, ни — к кому. Ночь скулит И облысевшим теменем Дряхлая луна тревожит тьму. Высыхают звёзды. Стаи кружатся - Дни грачиные - Черны черней.
Ты в Крыму. А здесь, на нашей улице, Воздух твой, И нет тебя родней.
* * * 1 Я к тебе прижимаюсь – Отогреюсь, оттаю. Я к тебе прижимаюсь И душою и телом. Ты прогонишь мой страх, Не отдашь меня стае Диких дней Обезумевших, Остервенелых.
Ты с озябшей души Тихо сдуешь снежинки, Ты дыханьем прогонишь И слёзы, и муку, И заставишь поверить, Что ты – половинка, Согревая щекой Сиротливую руку.
Я свой мир соберу По крупинкам, По крохам. Ангел снова меня Обнимает за плечи, Ибо Бог мне сказал: - Не скули, что всё плохо. Вот твой ангел! Люби её вечно.
2 Все говорили – он не достоин, А мир был всё-таки построен. Но не мужской заслугой меряна Победа – женщина поверила!
* * * У птицы моей – Три крыла! У коня моего – шесть ног! Слово моё – стрела! Я знаю, чего я смог.
Я знаю, чего я достиг. Но это ещё не предел… На горе́́ ожидает Лик И шесть трясущихся тел.
Эти тела мои. Не верят они, дрожат И молят, чтоб соловьи Не тревожили пением сад.
Мироточит в саду икона И сомненьем горит фонарь. Лишь ты говоришь по-над стоном: Не бойся, я верю! Ты - царь. ЭПИГРАММЫ
БЕККЕР ЛАРИСЕ Иной поэт так и помрёт безвестным, А этой позавидует любой пиит. Ларису знают повсеместно! Ну кто не знает Беккер-Стрит? МАСЛОВСКОМУ СЕРГЕЮ Среди поэтов – это гений, И я прислушиваюсь очень, Когда свои произведения Сергей под нос себе бормочет. КУРИНУ САШЕ В молниеносной и размашистой манере – Аж ноты во все стороны летят! – Он лепит песни. Усмехается Сальери: Бессмысленно на Сашу тратить яд. КУБАРЕВОЙ НАТАШЕ Ещё с яслей, когда нам два вершка, Тянулась эта девочка к культуре, И может быть любовь к литературе Ко мне пришла с теплом её горшка. МОЕЙ СВЕТЛАНЕ Стихов не пишет, прозу тоже, Но прочитать всегда Вас рада, И объяснить потом Вам сможет Вы отчего не литератор. Галина Ефремова
* * *
Я хочу летать как птица, И уметь молчать как рыба, И без устали трудиться День-деньской как пчёлка, ибо Лишь в труде и лишь в безмолвьи Обретают души крылья Человеческим усильем И Божественной Любовью. Долгострой
Ах, какой мой внучек молодец! Мне волшебный выстроил дворец, Разноцветных кубиков чертог: Крыша, стены, окна, и порог, И колонны, и входная дверь… Словно в сказке буду жить теперь.
Отчего же так тревожно мне Где-то в затаённой глубине, Глубине души? А стало в ней Сразу всё понятней и ясней. Мне, такой большой, и стыд и срам: До сих пор всё не достроен храм, Тот, который много лет уже Возвести хочу в своей душе. Длится стройка много-много лет, Только ей конца и края нет. Может, Главный Архитектор так Вновь даёт мне шанс? Даёт мне знак? Помоги мне, внучек дорогой, Завершить мой старый долгострой.
ДИАЛОГ
– Бабушка, а я во сне летала! Было это просто и легко, Вроде, так невысоко сначала, А потом, ну очень высоко!
– Внученька, и я летаю тоже: Ты растёшь, и я с тобой расту, И представить ты себе не можешь Снов моих полнощных высоту. – Бабушка, зачем, не понимаю, И тебе – лететь, расти – куда? Ты и так большая-пребольшая И к тому ж уже немолода.
– Внученька, сокровище моё, ты, Времечко придёт, поймёшь, мой свет: Это репетиции полёта, Из которого возврата нет.
ХАНДРА «И спят три ангела в кроватках» Из стихотворения «Рай в шалаше»
Что так пусто на душе? Что так холодно на сердце? Где ты, Рай мой в шалаше? Где та курочка-наседка, Что вокруг птенцов своих Всё хлопочет, всё кудахчет? Где тот мой весёлый стих? Времечко моё, куда ты Так торопишься, летишь? За тобой – мои орлята – Не цыплята – тут шалишь! – Разлетаются. Проклятый Старый остеохондроз С мерзкою своей сестрою, Этой серою хандрою Торжествуют. И вопрос Под ребром под левым бьётся И встаёт ребром, ребром: Почему не удаётся Вспоминать одним добром Всех, обидевших когда-то, Всех, предавших? Отчего Нет прощенья виноватым В недрах сердца моего? Где ответ? Нет больше сил, А вопросов слишком много… То ли Бог меня забыл, То ли я забыла Бога.
ГОЛОЛЁД
По голому мерзкому льду Позорно ползу – не иду. Нет крепости прежней в ногах, А в сердце – презреннейший страх: Опасность, опасность кругом, Руки иль ноги перелом. Холодная скользкая жуть. Я под ноги тупо гляжу. Но вверх посмотрела – и вдруг На месте застыла: вокруг Немыслимая красота Вечерним дождём разлита. Деревья стоят, о, ля, ля! Как будто бы из хрусталя! На ветках – морозный налёт: Звенящий, сверкающий лёд! Магический, сказочный лес, Он полон надежд и чудес. Под этой волшебной водой Я вновь становлюсь молодой. Девчонка, дитя, егоза, Стою и таращу глаза, А сердце, а сердце поёт: Спасибо тебе, гололёд! В Горах
В Горах еда – такая ерунда! Здесь исключительно питаюсь праной. Здесь воздух вкусный, ароматный, пряный, Целебна родниковая вода.
В Горах я забываю обо всём: Что есть семья, есть круг друзей, знакомых И, словно, не было другого дома, Здесь дом души моей, главнейший дом.
В Горах открыт мне наивысший храм, Живой, нерукотворный и незримый, Чтоб восхожденье завершить могли мы Полётом духа к солнечным мирам.
СОНЕТ
Всё о Горах стихи пишу весь день я. И кто, порой, их только не хвалил? Но лучшие мои произведенья - Илья, Елизавета, Михаил.
Читателей приятно одобренье, И всё ж упрямо утверждаю я, Что лучшие мои произведенья - Елизавета, Михаил, Илья.
В соавторстве, в сотворчестве со мной - ОТЕЦ НЕБЕСНЫЙ и отец земной Детей моих. - Благодарю за это!
Они всегда меж строк в моих стихах, (Что, якобы, лишь только о Горах) И Михаил, Илья, Елизавета. РЕИНКАРНАЦИЯ
Быть может, в прошлой жизни я мужчиной Была? Вопрос не праздный, не простой. И где тут следствие, и в чём причина, Что женских лиц пленяюсь красотой?
Быть может, я к тому ж была французом? Ах, Франция! Меня уже давно Какие-то невидимые узы Связали с этой славною страной.
Должно быть, я ещё была при этом (Уже не раз на том себя ловлю), Отшельником, монахом и поэтом: Молиться и стихи писать люблю.
Молиться в тишине, в уединеньи, Писать стихи в Горах и о Горах. Кем буду я в грядущем воплощенье?.. …Француз. Поэт. Отшельник и монах. Александр Кабин
* * * Здравствуйте, доктор. Ну как вам сказать на что жалуюсь... Что говорите? Что особо не видно следов болезни... Знаете, чувство такое, точно в груди всё сжалось И, как обгоревшая кожа, треснет сейчас и облезет.
Доктор, скажите, а может так быть, что это душа Озлокачествилась и метастазирует в кровь и кожу? Доктор, прошу вас, давайте скорее что-то решать, А то ведь я, в принципе, можно сказать ещё и не пожил...
Доктор, найдите слова, чтоб стало немного легче?! Может быть химиотерапию? Или... не знаю... лучи? Доктор, а вот от души, вообще как-нибудь лечат? И если лечат, то, может, уже давайте начнём лечить?
Доктор, я знаю, себя надо как-то держать в руках... Да только такой раздрай, как балансирую на бревне я! Я и боюсь и хочу, чтобы у Полозковой как – Стало б уже всё равно, ну а со временем всё ровнее.
Доктор, скажите, а я ведь успею увидеть мир? До момента того, как душа совсем разрастётся в теле Мне и сейчас уже, вовсе порой наплевать на СМИ — Ни кто расстрелял кого, ни даже кто с кем в одной постели.
Доктор, ну что ж вы, скажите, что будет всё хорошо! Просто соврите — пусть миг, но мы с вами побудем на равных... Хотя... лучше правду... Сколько мне жить осталось с душой? Наверняка же ведь вас учили персты вкладывать в раны.
Доктор, ответьте - есть у меня хоть какой-нибудь шанс? Доктор, я не хочу, чтобы жизнь мне сказала, мол: «Да иди в...» Ну, как-то же ле́́чится долбаная эта душа?! Ну, есть же в статистике, хоть какой-то процент рецидивов?
Доктор, я не советую, но, может, стоит спешить? Ну, пока не сказал: «Прости и Прощай» - этому миру я... Доктор, а прежде, встречались вы с этой формой души? Доктор, а, может, давайте её, к чертям, ампутируем!
* * * Джульетта уходит с балкона под утро, Плюхнувшись в кресло берётся за пяльца. И как-то не так ей, и как-то муторно. Джульетта сидит в одну точку пялится. Джульетте уже хорошо за тридцать. Дети – в Сорбонне. Ромео – в гей-клубе. Джульетта мечтает: «Пусть явится рыцарь, Тот, что обнимет и приголубит»! У дочки любовный роман с Дездемоной; Сын долго и плотно сидит на гашише; Да пусть даже дети и были бы дома, но Джульетта в семье себя чувствует лишней. У сына друзья – нереальные парни – Все в коже, в цепях, каждый носит «пасифик»
Но судя по постерам в сыновней спальне, Они за свободу доступности сисек. Джульетта в сражении с собственным с телом, А то побеждает, и это ль не драма… А та ж Дездемона, ведь даром, что стерва, Стройнее Джульетты на три килограмма. Джульетта страдает. Джульетта не рада, Что стала супругой Ромео, всё взвесив… В четырнадцать если б глотнула бы яда, Быть может, о ней написали бы пьесу… Когда все по личным расходятся жизням – Дотоле, как скрывши морщинки make-upом, Все спрятаны страхи столь безукоризненно – Джульетта себе разрешает поплакать.
* * * Навеяно чтением книг В. Крапивина.
На песчаные пляжи, на галечные, На гранитный ли парапет, Вновь приходят юные мальчики, Открывающие белый свет. И на встречу барашкам белым, Среди волн изумрудно-прозрачных, Столь же юные каравеллы Поднимают задорно мачты. И от галечных, от песчаных, От речных берегов красной глины Вечно юные капитаны В путь выводят свои бригантины. Оторвавшись от чтения книжек И роняя слезинки не смелые, Отпускают девчонки мальчишек, Бригантины и каравеллы. Я смотрю, и нисколько не странно, Что им нет и шестнадцати лет. Вечно юные капитаны, Открывающие белый свет.
* * * Мы с тобой играли в поддавки… Точно в песне Кашина… и всё же: Лёгкое касание руки… По бумаге бег прерывистый строки… Ах, минуты расставанья так горьки… Точно рыбу леской из реки - Лишь мороз мурашками по коже.
Мы с тобой валяли дурака, Точно в жизни… в нашей общей жизни… Если бить, то уж наверняка И другая подставляется щека… От одной ладони звук хлопка… Нервное и цепкое: «Пока», Будто бы - «Аминь» на скорой тризне.
Мы с тобой… ладони у лица… Сердце бьётся – стало быть - живое… Вот на этого безумного живца И ловили… и поймались мы с тобою…
* * * Псевдодекаданс
Я не помню, как я называл вас… На «ты» ли, на «вы» ли… Вы смеялись на низком контральто и пили вино. И прошли как простуда, без всяких последствий, навылет, Не осевши осадком - в бокале, в душе ли - виной.
Вы вдыхали гашиш в желтокоже-китайском квартале, И бледнели, и грезили чем-то не видимым и На диванных подушках, чуть вы картавили…таяли, Заслоняя портьерой задравшейся юбки весь мир.
Я не помню, что я говорил вам - гамен, а не рыцарь. По утрам мне спокойнее было, что рядом вас нет. И в заначках у памяти мне не приходиться рыться, Я оставил вас в странном и супрематическом сне.
* * * Так начинают жить стихом – Скользя По венам рифм опасной бритвой… И, кровоточа рваным ритмом, Мысль пробивается легко Сквозь «Я»!
Так начинают жить стихом – Смеясь! Одеждой не по росту словно Укутать смысл куцым словом… Вираж фантазии лихой – Смесь «Я» с…
* * * И когда меня на суд К богу пьяного внесут, Я – греховности сосуд, Он - Всевышний Рассмеёмся, ей же ей! Он – нетрезвости моей, Я – что он живых живей В пику Ницше!
* * * Кыта
Кто я в тиши своих покоев сонных? Чужих читатель жизней потрясённый? Хранитель фраз не мной произнесённых и пленник одомашненных тревог? Ах, мне б стряхнуть с души патину хлама! Шагнуть из роскоши дремотной балахана За дверь! Навстречу паперти и храму и лабиринту перепутанных дорог! Ах, мне бы жить рассветом и закатом! И петь за пиалу у харабата! И в полной мере испытать восторг азартный, хоть жребий мой со мною будет строг. Я б путешествовал без шахского фирмана, дорогой, как любовью одурманен, Как дервиш нищ, с дырой в пустом кармане, но радовался счастью новых строк!
* * * Расскажите мне сказку, право, Чтобы фабула – мутной эмалью. Ах, у сказок - с фабулой туго, ну, какая ж досада… Чай глотая, точно отраву, Объясните, что сказок - их мало, И они не сильнее словесных батманов де Сада. Расскажите мне сказу… сказку, Чтобы страхи все, точно под лупой. И бродило по комнате лёгкое жуткое эхо… Напитав сарказмом гримасы, Просветите, что сказки – лишь глупость, И ничуть не умнее словесных экслибрисов Эко. Расскажите мне сказку, ту, что, Лишь реальности косвенный слепок, Чтоб не вспомнить о том, что все средства оправданы целью… Уколовши улыбкой штучной, Огорошьте что сказки – нелепость И нисколько не краше словесных изысков Коэльо
* * * Издержки памяти – я вижу Сиракузы! Воспоминание забавно однобоко… Толпа колышется бесформенной медузой И на песок ползёт галера с грузом При помощи верёвки лишь и блока.
Я вижу дальше – волны лижут чертежи… Полёт стрелы без смысла и без цели… Успех готов уже был головы вскружить, Когда машины начали крушить Пентер армаду Клавдия Марцелла.
Безумство памяти… Я шляюсь, как изгой По узким коридорам сна и бреда. Я не смотрю на прошлое с тоской – Жить Сиракузам в памяти людской, Покуда живо имя Архимеда!
ИВАН КАЛИНИН
Автор, композитор, исполнитель песен под гитару. Ранее нигде не издавался.
БЕЛЫЙ ФЛАГ
Ты говорила, что любовь ушла. Ты говорила - страсти растворились. Что новая твоя звезда взошла И громко хлопнув дверью, удалилась.
А я молчал. Что мне ещё сказать? Я понял всё, но не хотелось верить Своим ушам, глазам, что могут врать, Закрытой так внезапно двери.
Смотрел в окно. Быть может всё шутя? Смотрел, желая, снова убедится, Что ты ушла сейчас и на дворе октябрь, И что весь этот бред мне не приснился.
Ты вышла из подъезда. Чёткий шаг. Прошла к машине, у которой ждал Он... А шторы за моим окном, как белый флаг Тебя молчаньем провожали... ЛЕНЬ
Измучен бездельем изначально, Тоскую, По делу ответственному! Вот вникнуть бы, Во что-нибудь, досконально, Исправив положение Столь бедственное!
А лень! Вперёд меня родилась! Громким воплем огласила окрестности, С рождения За дело взялась И дела все Пропали без вести.
И подавай ей Развлечения разные! Раздавай автографы Напропалую! Проказа сердцу другому заразная Жизнь пожирает Изнеженно-злую.
Сошлись в поединке Сон и фантазия… Оказия случилась, Размазанная, заброшенная, забытая мысль Возродилась!
А нет! Скажу я ей! Вам! Всем! И пятки под себя подмяв, Диван свой оседлав, Уйду От всех Проблем, На многое оскалившись!
Едва решившись, И тот час Удавившись тихо, Совесть спит.
МОЛОДОСТЬ
Безумный будильник взял свой бенефис, А яркое солнце меня разбудило. Сосед за стеной фанатеет от Spears, Сосед мой конечно, он редкий чудило!
За окнами город своей суетой Диктует без устали правила жизни. По телику новость, бегущей строкой: «В стране всё спокойно. Порядок в отчизне!»
Мы не замечаем бег времени вдаль, И кажется, жизнь продолжается вечность, Так редко стучится нам в двери печаль, И молодость наша, летит в бесконечность!
На бешеной скорости мчится вперёд, То в поисках смысла, то просто от скуки. Не строя мостов пробирается в брод И, не озираясь, бросается в муки!
Безумный будильник прервал сладкий сон, А яркое солнце за ним повторило. Я понял, что в жизнь очень сильно влюблён, Хотя это чувство и не проходило!
ПОМНЮ:
Лучшие времена - цветные сны. Верили свято в добро, искали правды, Тратили время своё, по мере сил Весело и жгли любовь, давая клятвы.
Не было боли и зла, не знали страх, Не было лютых врагов - раскрыты карты. В лучшие времена были в стременах, Били всех в пух и прах, и были в чартах!
Кто ты? Смотри, кем стал! Где твой оскал? Все давно по местам, но нет запала... Столько ты сил отдал взращенным колоскам, А выгоду поимел, простой кидала.
Ночью открой окно, впусти в свой дом Память о прошлых снах, со свежим ветром. Звон колокольный зов, забытых снов, В душу проникнет вновь, осыпав пеплом. Лучшие времена - цветные сны! Верили свято в добро, искали правды... Где же сегодня ты? Твои мечты? Лучшие времена - зовут обратно!
СТАРИННЫЕ ДОМА
Старинные дома купеческой застройки И скромные дома обычных волгарей, Вас потихоньку замещают новостройки, Стирая будто след всей юности моей.
Неровные ряды прямых многоэтажек Врастают тут и там, средь стареньких домов И блещут радостью фасадов авантажных, Загородив сияние церковных куполов.
Старинные дома купеческой застройки, Средь вас особый дух, уютной старины. Нетронуты войной и смутной «перестройкой» Вас покрывают лоском яркой новизны.
Витрины магазинов, банки, бары Суши – Жильцов здесь нет давно, им – выгодный размен. Разрушив изнутри, у вас отняли души! За шелестом купюр не слышно плача стен.
* * * Давай забудем обо всём что было, О том, что нам мешает быть собой, Представим вместе лучезарную картину И будем избегать старательно иной.
Начнём с начала, никогда не поздно! Изменим всё, что нужно изменить, Из сердца извлечём все старые занозы И с прошлым разорвём гнилую нить.
Давай не слышать сотни тысяч мнений, Как надо жить, как думать, говорить Оставим лучшее из множества умений – Умение прощать, умение любить.
Творческий кризис
Под шепот зачерствевших рифм Расписываю карандаш. Я будто налетел на риф, Я словно взят на абордаж.
Разграблен подчистую трюм, И смыт волнами такелаж. В эфире только белый шум И выжженной степи пейзаж…
НАТАЛЬЯ КОРОТКОВА
* * * Мне приснилось однажды: я стала зимой, Кружевной и холодной, и в город вступила. А в нем было бесснежно, пустынно, уныло. Осень, взяв чемодан с облетевшей листвой, Села в поезд и в будущий год укатила. Я ее проводила, махнула рукой
И осталась одна в неприкаянном царстве, В междумирье. Такая стоит тишина… В ожидании люди сидят у окна, Смотрят новости, пьют, принимают лекарства. А в осенней тоске неизбывной нет дна. И вся жизнь – бесконечные сны и мытарства.
Я взмахнула расшитым своим рукавом, И трескучий морозец пронесся по скверам, По большим площадям и по улицам серым, Подышал на стекло, заглянул в каждый дом, (Что увидел - молчит, дань хорошим манерам), Ну а после сковал реку матовым льдом. Горстку сахарной пудры взяла я в ладонь, Улыбнулась, подула – и с неба ночного (Волшебство, сотворенное ласковым словом) Полетели снежинки, невесомо, как сон, Закружились в метели. И снова, и снова В окнах праздничной искоркой вспыхнул огонь.
А потом я взяла с десять прочных метелок И отправила ветры с подружкой-пургой Расправляться с остывшей осенней тоской, Наполнять мир весельем и запахом елок. Вскоре он засверкал, засиял чистотой И уснул. Этот вечер и так слишком долог.
Лишь закончив все зимние эти дела, По дороге, как в сказке, любуясь садами (Птицы в них вышивали сугробы следами), Поспешила к тебе. Месяц в косу вплела. Ты же грезил морозными зимними днями… Посмотри же, родной! Я зима! Я пришла!
* * * Будто стал ты пилигримом, Рыцарем Святой земли. За неясным и незримым Воины в поход ушли.
Я бродила у причала. Небо куталось в печаль. Лодки на волнах качала Затуманенная даль.
Впрочем, что это, о чем я? Зреет двадцать первый век, Где себя таким никчемным Ощущает человек,
Где не верит он в преданья, В высший смысл, в свои мечты, В неслучайность мирозданья… Так во что поверил ты?
Говорил о высшей цели, Рыцарском служенье мне И подталкивал качели В этом сладком полусне.
Говорил о чувстве долга, Что зовет тебя вперед, И собрался ненадолго В очень рыцарский поход.
Жду вестей от пилигримов, Жду обещанных баллад… Так легко меня покинув, Думал ты прийти назад?
* * * Стерлась вся позолота. Наши два города вровень. Двадцать вторая суббота Минула. Время – нож –
Вскрыло твою заботу, И оказалось, в основе Всей неземной любови Скрыта земная ложь.
Вот пелена спала, Но теперь как – ехать? Длительный путь к финалу Слишком уж с фарсом схож.
В поезде горечь смехом: Катастрофически мало Поезду до вокзала, Где ты меня не ждешь.
* * * Я знаю, еще ничего не случилось, Но море шумит у меня за окном. В нем жизнь. В нем терпение, мудрость и сила. Во мне все неправильно. Хаос. Содом.
Пустыня, где вместо песка и барханов Все устлано пеплом сгоревших страниц. Я - урна для пепла. И кажется странным, Что я существую в пределах границ
Голодного тела, блюдущего свято Нелепый обет оставаться живым. Что делать, когда все, что было - распято? Представь себе, друг, пошатнувшийся Рим -
Сей столп мироздания – вечность! - в ладони Расколот. Осколков его не сложить. А после попробуй в дурном фельетоне Бестактно кончину его отразить.
Так я - фельетон на себя же, подсудный, Подмена понятий, растоптанный мир. Внутри только пепел. Снаружи - прилюдно - Потоками бреда заполнен эфир. Я думала, я умерла и мне дико Себя осознать беспричинно-живой. Воистину, благостна жизнь, многолика: Утратив себя, я осталась собой.
Страдая, еще не вполне понимая, Какие цветы может дать мне зола, Я снова себя у себя принимаю. Пока на душе только чуткая мгла. Но море со мной говорит. Я внимаю.
* * * Как бы ни был город вымучен и разбит – Один мост через Волгу, и тот разрушен, – А в душу глазами карими так глядит, Что сама себе тоже невольно заглянешь в душу.
Как бы ни был город вычурен или прост – Ты страшишься ночью ходить по краю. Я пойду по воде (не наводится мост). А шагнешь ли ты в воду ко мне – не знаю.
Как бы ни был город в тебе велик – Все равно тоской весь насквозь изъеден. В летний зной зимы будоражит лик, Нарушая ход прописных обеден.
Как бы ни был город красив без сна – Спи, мой друг. Я сны собираю с веток. Хорошо, что Волга у нас одна – Будет, будет мост, невесом, но крепок!
... Будет мост. Теперь уже скоро, да? Навсегда. Пожалуйста, поспеши. В тебе – душа моего города. Во мне – город твоей души. САША КОСТИНА
Актриса Астраханского драматического театра. Лауреат двух фестивалей "Поют актёры драматических театров" в Нижнем Новгороде. Участник Грушинского и Волгоградского фестивалей Авторской песни. В городском конкурсе "Песни об Астрахани" к 440летию Астрахани заняла 2е место. Записала 8 альбомов своих песен на стихи Астраханских авторов Печаталась в газете "Хлебниковская веранда" и в литературном сборнике "Колос(с) слова-3"
* * * Возвращаться - плохая примета... Мне не верится в это давно. Я вернусь в Астраханское лето, Я вернусь в то, что Свыше дано. Я вернусь в одиночества ночи, Я вернусь в свой театр и дом... Я люблю Тебя, город мой, очень. Пусть всё это поймёшь ты потом... Говорят, - "хорошо, где нас нету"... Но с Тобой - я, Ты - есть у меня! И, поверь мне, смешные приметы Не погасят Святого огня.
* * * В сердце откликнутся чьи-то стихи, К ним подберу не звучавший мотив... Сяду на край ненадёжной стрехи, Ветер хмельной высоты ощутив. Люди, с надеждой глядящие в даль! Люди, с тоскою бредущие в ночь! Чьей-то поэзии вещей скрижаль Вряд ли сумеет вам в чём-то помочь... Но невзначай развернувшийся стих Приподнимает над бытом чуть-чуть – И ураган невезения стих, Высвечен снова в грядущее путь!.. Видится с краешка ветхой стрехи Птица рассвета у края небес... Сколько на свете смешной чепухи!.. Сколько невыдуманных чудес!..
ЧИТАЯ ЭКЗЮПЕРИ 1 ...Не приручай, - прискорбная затея... Скитаться мне не привыкать давно. Судьбу разгадывать - зловещее кино, не слушая советов грамотея... Ловить улыбки, как объедки счастья, но избегать издёвок - град камней... И уходить в витиеватость дней на робкую надежду - соучастья. ...Не приручай, потом я буду плакать, когда вернёшься снова на звезду... И за тобою тенью побреду и выщербиной упаду на паперть... 2 ... А у каждого Маленький Принц - свой! Он в ладонях несёт лишь тебе Свет. Сам с собою ведёшь за него ты бой, и других в этой схватке, поверь, нет... Открывает сердцам и глазам Путь, проведёт по высотам Небес и Звёзд! И Любовью Извечной наполнит грудь, и возводит к мирам неземным Мост... ...И у каждого Маленький Принц свой...
ДАЖЕ ЕСЛИ
Уходя от ненужных вопросов, не сдаваясь объятьям тоски, не пугаясь предательств-откосов, я под снегом... ищу колоски... Может быть, недалёкой и странной покажусь моим милым врагам. Вдохновенной игрой многогранной поднимаюсь над горечью драм. В звездопаде колючем и броском всех желаний тщета не нова... Но в итоге, убогом и плоском, незабвенности есть острова. Краткий отблеск врезается в память, прожигая столетья насквозь! ...Я спешу в очищения пламя, Даже если навечно мы врозь...
* * * ...Не нарушай движеньем тишину... Я завернусь в уютный плед случайной встречи, А нить воспоминаний поверну Туда, где вновь глаза твои и плечи... Я развиваю равновесием сюжет, Я обретаю многогранность каждодневья, Разглядываю россыпи драже В усталом небе вечного кочевья. Вновь языком забытых губ коснусь... Мне повторять бессмысленно и грустно: - Я снова в жизнь когда-нибудь вернусь... Но без тебя там холодно и пусто.
ТВОЙ ВЗГЛЯД
Твой взгляд, как шок, отрезвляющий душ, Меня отбросит - зови, не зови... И вновь я ищу душе отдушин В стихах - слезах слепой любви. Твой взгляд, как сталь, холодит висок. Я руки бессильно роняю вниз... Мой путь до тебя бесконечно высок, Но проще простого ступить на карниз! Твой взгляд, как невод, петля, шлея, Мне спорить с ним, что играть с огнём! Игра опасна и чувствую я – Иголкой в стогу потеряюсь в нём... Всё ветер развеет, а дождь зальёт, А солнце спалит дотла – И страхов нет - бессилья тенёт... И нет больше той, что была. И стог догорит, и в седой золе Твой взгляд отыщет меня иной – В огне закалённой, в молве, во зле,- Твоей самой прочною стану иглой! Зашью порезы, все раны, все рвы Одежды, души, дороги, судьбы... Твой взгляд оттает, и в цвете травы Я вновь оживаю для новой борьбы!
* * * Совпадения, соответствия... Группа крови, глаза, имена... В этом чудо, а, может быть, бедствие? Страсти, боли, тоски семена? Понимание, соглашение, Слишком быстрый к развязке шаг... Но свободной любви отношения –
Что собою они вершат? Обречённость, изломанность судеб? Иль глубин подсознания зов?! ...Тот, кто лжёт, интригует и судит, Не ушёл ни на шаг от азов. В постижении истин прощения Нет пределов, преград и мерил... Ограниченность любит отмщения, А Высоты не знают перил! Совпадения, соответствия... Наши судьбы кладу на весы – Всей душой твой приход приветствуя, Я не буду смотреть на часы. Принимаю с заветной радостью Каждый миг, в коем ты со мной. С нескрываемой страстью и яростью Пью напиток Любви земной!
ВОДИЦА ПАМЯТИ
... В бескрайность детства возвращаюсь мысленно: Идём мы с мамою зелёным полем ржи, А в голове - кузнечиками мысли... Но Нам добираться ещё долго до межи. ... А впереди отец ведёт братишку младшего, А тот теряется в колосьях, как в волнах. Его макушка, словно солнышко упавшее – Как ориентир на зерновых, живых холмах. ...А в перелеске родничок журчит приветливо, Встречая вкусною, живительной водой. С братишкой пьём её восторженно и трепетно! ...Мы не знакомы ни с войною, ни с бедой...
...И нескончаемостью полюшко то тянется, И небо тёплым льётся молоком... ...И мама молодой такой останется –
В короне кос с накинутым платком... ...В бескрайность детства, как в бескрайность небушка, Я возвращаюсь, полстраны исколесив, Водицей памяти - как добрым свежим хлебушком, как мудрым словом - поддержу остаток сил.
НАШЕЙ ВСТРЕЧИ ЦВЕТОК
В переплёте страниц своих взлётов, ошибок Ты найдёшь нашей встречи увядший цветок. Чуть поблёк он от слёз, неурядиц, ушибов, Но таит вдохновенный исток. Разворот лепестков не напомнит о боли, И итог увяданья не станет грозой... Манит он прежним трепетом, чувства неволя, Наполняет любви бирюзой.
Но коснувшись его почерневших прожилок, Ты коснёшься души, потемневшей от мук. Одиночеством время её иссушило, И в ночи - только ходиков стук.
...Эту хрупкость не тронь, её ломкость опасна – Потеряется в миг в подсознанье на век. Нашей встречи Цветок... Он расцвёл не напрасно – Вспоминай обо мне, Человек!
* * * ...Но для чего беру перо, И по ночам опять не спится?.. ...В подкорку, словно рой ветров Ко мне в окно, мой стих стучится. Он не даёт спокойно спать, Срывает в полутьме с постели, И я беру перо опять, Когда дворы все опустели, И не осталось ни души На сонных улицах и скверах, И месяц звёзды притушил, И прихватил морозец скверно... И снова остывает чай, А я витаю вдохновенно Там, где беседа горяча... И закипает смех мгновенно При каждом выплеске острот, А колкость веселит - не ранит! И суеты водоворот Не засосёт, не одурманит... В кругу родных по духу лиц Растает холод недоверий, И никакой размах столиц Не возместит такой потери... И пусть продлится этот час, Когда глаза лучатся светом! И белым облаком Пегас Взлетает тихо над поэтом...
НАТАЛЬЯ КУБАРЕВА
Училась и в школе, и на физмате АГПИ, еще у друзей училась, у жизни. В школе и в АГПИ успешно выучилась, а у всего остального учиться не перестаю, и по сей день, потому что нравится. Работала, нет, не так – работала всегда! А когда в стране случился очередной катаклизм, в 1990 году, попала работать в школу. Не жалею, там можно учиться всю жизнь, дети неисчерпаемы. Магия слова была во мне, сколько себя помню. Мне до сих пор по-настоящему верится, что сильнее слова оружия нет. Люблю жанр короткого рассказа, для себя называю все это «штучки». Пишу стихи, но робко, но не бросаю. Еще люблю сочинять короткие фразы, мои друзья последние четверть века называют их «кубаризмы», я не возражаю.
Все понять и расстараться, Умирать и воскресать, Плакать, падать, разбиваться, Наконец умнее стать… Находить терять и снова, Умирая, находить То единственное слово, Без которого не жить… 2 Я ищу своё слово по-разному. Иногда подсматривая сюжет у себя, иногда получаю в подарок от друзей, иногда подворовываю где-нибудь в маршрутке. Вот один такой собирательный образ поселился в моей штучке, которая называется ЗДРАВСТВУЙТЕ - ЭТО Я!
Здравствуйте, это я! Я - человек сложного возраста, еще более сложного характера, непонятного статуса, с определенным минимумом вредных привычек, с определенным максимумом сдвинутости в мозгах и поведении относительно общепринятых норм. Уф-ф! Это я смотрюсь в зеркало и пытаюсь проснуться поутру, как это принято у людей. И это мои мысли, и я их читаю в своих глазах. Если серьезно, то в отличие от Михаила Самуэльевича у меня есть паспорт, и в нем дата рождения. Сделав нехитрые вычисления, можно узнать количество календарных лет, которые мне уже удалось прожить. Для справки: у всех нормальных людей к этому времени должен быть следующий набор житейских аксессуаров. Семья, взрослые дети, своя квартира, машина, дача, работа, дающая средства на содержание вышеперечисленного. Конечно, это идеальный набор. У простых смертных в нем порой отсутствует один-два предмета. У меня этот набор в принципе другой. Это две малодоходных, но горячо любимых работы. На них-то я сейчас и выбегаю. То, что я только что прочла это вовсе не приступ самоедства. Просто я смотрю в глаза своей мамы, а этот текст именно то, что я в них сейчас вижу. Я люблю работать, даже бесплатно, получаю от своей работы колоссальное удовольствие. Быстро вхожу в состояние восторга, из него также быстро При желании завожу на нижний брейк-данс толпу прикованных к постели инвалидов, зажигаю мокрую курицу и могу разбудить спящего летаргическим сном человека. Не упрекайте меня в зазнайстве. Просто сейчас я смотрю в глаза моих учеников и читаю в них этот текст, скромно потупив глазки. Я ценю доверие, дружбу. Умею хранить тайны, не люблю двойной смысл в словах, не люблю оправдываться и доказывать, что я не верблюд. Как оказалось, таких людей долго не любят. Зато боятся до смерти. Потому-то я сейчас рассматриваю фотографии юности в гордом одиночестве. Я люблю учиться. И даже сейчас, когда дня на это доблестное занятие катастрофически не хватает, отрезаю по кусочку от темного времени суток. Именно поэтому мое окно гаснет в микрорайоне последним. Я большой любитель ненормальных увлечений. Вдохновенно играю на гитаре, с упоением не плету макраме и интриг, целеустремленно не собираю сплетен, с творческим огоньком охраняю сон детей. Сомневаетесь, что все это может жить в одном человеке? Что доказать надо? Перечитала написанное выше. Нет, ничего никому доказывать не буду. Утвердилась в этом решении, потому, что ущипнула себя и поняла, я есть. И значит все это аксиома.
3 А еще я люблю осень. Как положено по календарю - всё пробуждается весной, я же напротив, умираю от душевного авитаминоза и еще каких-то непонятных причин. Осень – время моего биологического рождения и в эти дни на мне мой лучший костюм, который я называю – блеск в глазах, я куражирую без устали. Потерпи, и наступит такая пора… По всему, уж недолго нам ждать остается Миг, когда отворяя окошко с утра, Ощутим мы, как радостно сердце забьется. Вот и осень, удачно-то как, посмотри… Листопад лучше всякого доктора лечит. И дожди затвердили вальсок раз-два-три… Рифмы есть, соответственно нам уже легче. Ах, какой изумительный будет денек, Нет милее осеннего солнышка, братцы. И единственный сплетник с утра занемог, А злословы решили в себе разобраться. Грубияны осадой берут гастроном, Ну, а нам ни к чему слава этих баталий. Осень чудом украсила старый наш дом… Как мы ждали её! Как пронзительно ждали! Потерпи и пора эта, друг мой, придет. Мы недаром так долго мечтали об этом. И последний завистник с рассветом умрет, Позавидовав завистью черной поэту. Ну, а мы одуревшие от красоты, Не жалеючи пыльные будни забросим. И уйдем в листопад доброты, чистоты. Не предаст, не отвергнет нас мудрая осень.
И падает листва, и падает кружась, Разбросанная осенью и ветром… И приглашает нас партнерами на вальс, На вальс под фонарями в стиле ретро… Уж полночь, мы кружим, а в танце так легко, Шептать о том, что нет тебя прекрасней, Как скептики от нас сегодня далеко, Ах! Выдать им зонты у них ненастье.
Мне осень помочь не смогла, Да, шорох листвы безупречен. Прохлада шарфом мне на плечи И грустью на строчки легла. И я ухожу в листопад, Я в нем растворюсь без остатка. Брести по листве мне так сладко, Ступая в стихи наугад…
Мы достали зонты, и дожди принимаем за слезы. Осень снова взяла на себя все, чем мается наша душа: Грусть любимых стихов и запойно прочитанной прозы, А безумства надежд нам навстречу, как листья спешат. О дождях октября пел когда-то нам Юрий Иосич, Не оставить стараний просил нас маэстро Булат, И сонаты дождей мы играем, как Дольский нас просит, И на счет раз – два – три учим вальс, что сыграл Ленинград...
4 Известная фраза «Краткость сестра таланта» все время не дает покоя. Поэтому перехожу к своему увлечению короткими фразочками, которые подкидывает мне жизнь. Друзья окрестили их «кубаризмами» еще в пору нашего студенческого счастья. Вот в них-то я и «упихиваю» многие свои впечатления. Они поддаются некоторой условной классификации. Первые, их много, они без названия, приходили ко мне в самые неподходящие для записи моменты, поэтому в основном записывались в телефон.
«Нормальный» - значит перпендикулярный, а все твердят: психически здоровый.
Кошмары мне не снятся: я их знаю!
Непризнанный поэт неадекватен. Стучится кровь в висках? Так отворяйте.
Фортуна, улыбнись! Смотреть противно!
Террариум увлекся педсоветом.
Мне кажется! Напрасно я крестилась…
Стучат колеса?! Надо ж! докатились!
Вот мысль пришла, ее никто не встретил.
Не спится вам? Узнайте, может полдень?
Была б у вас душа, а плюнут точно.
Не уходите, вас и так не помнят.
Необходимость вновь отпала, как пиявка.
Я не звоню вам, колокольчик жалко.
Не все кровососущие - природа.
На брудершафт?! Не коротки ли руки?!
Кидая взгляд, прицеливайся лучше!
Обронишь слово, думай, кто поднимет!
Не волноваться могут только трупы!
Есть еще серия фраз, которые условно можно назвать «фразы на АЯ», сейчас вы поймете почему.
Мышиная саперная Давайте перекусим…этот провод!
Материнская вечерняя Все страсти улеглись и засопели.
Свободолюбивая Под гнетом хорошо быть огурцами
Молодежная Местоименье «мы» точней, чем «я» в два раза.
Юзерская Команда «сохранить» трудна по жизни.
|
Последнее изменение этой страницы: 2019-03-21; Просмотров: 211; Нарушение авторского права страницы
Мой папа - астраханец, мама - из Архангельска. Как им удалось пересечься, остаётся для меня загадкой до сих пор. Но как говорят: «Пути господни неисповедимы». Так появилась я - дитя двух сторон света.
Астраханский автор, пишущий стихи с 1994 года. Публикации:
Так вышло, что двадцать три года назад я появилась на свет в маленьком городе Астрахани. Стихи я начала писать в возрасте пятнадцати лет после того, как меня немножко сбила машина по дороге со школы. С тех-то пор творчество во всём своём многообразии совершенно не хочет меня отпускать, рождая на свет, порой весьма замысловатые и странные вещи.
Родился 4 мая 1977 года в селе Водяновка Астраханской области. Закончил Астраханский Государственный Университет. Публиковался в газетах «Военный вестник юга России», «Волга», «Литературная Россия», «Хлебниковская веранда», в журнале «Введенская сторона», интернет-журнале «Лексикон» г. Чикаго. Изданы книга – повесть «Камень» и сборник стихов «Грустные стихи». Участник трёх коллективных сборников астраханских поэтов и писателей.
Автор четырех стихотворных сборников «Искусственные цветы», «Всё подряд», «Наташа», «Патриот любимой женщины», повести «Нонсенс» и романа «Летучий голландец». Издавался в коллективных сборниках – «Тамариск», «АстраХА-ХАнские стиХИ-ХИ»».
Родилась в Астрахани. Закончила Астраханский государственный педагогический институт, факультет иностранных языков. Работала учителем французского и немецкого языков, переводчиком (5 лет в «Астраханьгазпром»). Замужем. Мать троих детей, бабушка троих (пока) внуков, автор трёх поэтических сборников. Печаталась в газетах «Волга», «Пульс Аксарайска», «Хлебниковская веранда», (г. Астрахань), «Диаспора» (г. Сакраменто, США), а также и коллективных литературных сборниках «Астраханский вернисаж», «Колос(с) слова», «Вдохновение», «Моя профессия – газпромовец», (Астрахань), «Отзвуки небес», (Санкт-Петербург), «Она с небес слетает к нам», «В тисках одиночества», «Цветы и небо пленяют душу». (Москва).
35 лет. Выпускник астраханской мед академии. Работаю врачом анестезиологом-реаниматологом. Стихи пишу с детства, но по настроению. Иногда – к каким-нибудь конкурсам на литературных порталах. Нигде никогда не печатался.
Родился 18 февраля 1985 года. Коренной астраханец. Увлекается поэзией с детства. Впервые стал сочинять с 12-ти лет, тогда же начал учиться игре на гитаре.
Стихи пишу с 15 лет. Лауреат литературных премий им. Н. Мордовиной, им. В. Хлебникова, им. Б.Шаховского. Участница всероссийских семинаров молодых литераторов. Публиковалась в газетах «Волга» и «Хлебниковская веранда». Автор поэтических сборников «Словесный поединок» (в соавторстве с В.Орловым), «Окликаема журавлем». Имею публикацию в сборнике «Тамариск» (стихи и рассказы участников литературной студии при Астраханском отделении Союза писателей России).
Родилась…. Ничего особенного 26 ноября 1960 года в Астрахани не произошло, поэтому пришлось родиться мне. Что примечательно, событие это произошло в родильном доме на территории больницы, что на Парабичевом бугре. И вскоре после моего рождения, он был закрыт, а это здание было отдано психиатрическому отделению. Всю жизнь думаю, не из-за меня ли?