Глава 11. Женщина-бабочка

• МАСКАРАД.

Утро началось как обычно. Ольга встала, умылась, расчесала длинные волосы, помассировала лицо с увлажняющим кремом, отметив, что за ночь лицо как бы и не отдохнуло, и занялась завтраком. Через 10 минут зашевелилось остальное семейство.

- Дорогая, ты не видела мою маску? – раздалось из комнаты.

- Позавтракай сначала, перед выходом наденешь, — отозвалась она.

- Не могу перед выходом, мне сейчас нужно, — капризно отозвался он.

- У меня оладьи подгорают, — сообщила Ольга и усмехнулась. Что бы он без нее делал? Все вечно разбрасывает: галстуки, носки, маски… А потом: «Дорогая, ты не видела…».

На кухню вплыла дочь, девица 16 лет. Она еще не до конца проснулась и маску надевать не торопилась, поэтому была похожа на детеныша: изумленно вздернутые бровки, удивленно глядящие на мир большие глаза, приоткрытые пухлые губы, общее выражение лица «какой он интересный, этот Мир!». Впрочем, это ненадолго: минут через 15 начнется…

Следом причапал 10-летний сынишка. Он еще личной маски не имел, пока только примеривал разные, искал свою. Но уже полюбил маску «Отвяжитесь от меня все!». Парень увидел свежеиспеченные оладушки, и на его лице немедленно расцвело шкодное выражение – он явно хотел тут же спереть одну.

- Ничего подобного, сначала умываться и чистить зубы, — не поворачиваясь, сказала Ольга.

- Откуда ты все знаешь? Спиной, что ли, видишь? – разочарованно протянул сын, поворачивая стопы к ванной.

- Разве ты не знал, что мамам выдается запасная пара глаз, затылочных? Просто их из-под прически не видно, – проинформировала она.

На кухню заглянула мама. Она, как обычно, была при параде: на лице любимая маска с ядовито-сочувственным выражением.

- Доброго всем утречка, — пожелала мама. – Что, опять уроки не выучил? Я видела, как ты допоздна про Бэтмена читал…

- Ничего и читал, — немедленно ощетинился младший. – Вечно ты…

- Никакого уважения к старшим, — притворно вздохнула мама. – Да и то сказать, кому его воспитывать? Все же целый день в трудах, в заботах! А по утрам вещи разбросанные ищут…

- Мама, у меня тут чего-то с газом, не могу справиться, помоги, пожалуйста, — быстренько натянула маску Беспомощной Девочки Она.

- То-то, — удовлетворено сказала мама, крутя рукоятку газовой плиты. – Что б вы без меня делали?

Завтрак прошел споро и успешно. Ей пришлось сменить несколько масок: Почтительной Дочери – для мамы, Железной Леди – когда сын попытался было соврать насчет того, что первый урок отменили, Неумолимого Финансиста - когда дочь начала истерить по поводу новых сапог, внимающего Доктора Ватсона – когда муж стал рассказывать, как он вчера на работе удачно разрулил сложную ситуацию. Потом Она, все еще в маске Ватсона, помогла мужу найти его дневную маску Преуспевающего Начальника. В общем, Она справилась с честью, и все семейство отправилось к местам дневной дислокации вполне удовлетворенным и вдохновленным.

Она провожала их у порога и зорко следила за тем, чтобы все было в порядке. Дочь уже имела любимую дневную маску, которая называлась: «Тебя здесь явно не ждали», и в основе ее лежало королевское снисходительное величие; муж – «Преуспевающий Начальник» — победительность, уверенность, напор; сынишка натянул маску «Пожалейте меня, сиротинушку» — явно плохо выучил уроки; мама, отправляясь на рынок за продуктами, надела маску «Воинствующая домохозяйка». В общем, все привычно и узнаваемо.

Теперь у нее оставалось минут 20 для себя. За эти 20 минут Она подкрасила губы и ресницы, оделась, проверила окна и электроприборы, и подошла к зеркалу в прихожей, чтобы натянуть маску «Всегда с Улыбкой» — ей ведь целый день предстояло работать с клиентами, принимать заказы, но… Маска не натягивалась. Такое было впервые. Казалось, то ли маска стала меньше, то ли лицо больше, то ли мышцы на нем застыли, не давая привычной маске удобно сесть на место. Но время поджимало, и Она, кое-как напялив маску, рванула к остановке, как бегун с низкого старта, успокаивая себя, что может, никто и не заметит.

Ничего такого подобного, заметили все.

- Оленька, что у тебя с лицом? – ахнула коллега.

- Все в порядке, — попыталась натянуть маску Олимпийского Спокойствия Ольга. Но получилось еще хуже – губы задрожали, и глаза подозрительно увлажнились.

- Ничего себе «все в порядке», — покачала головой коллега. – У тебя же улыбка кривая… И щеки словно судорогой свело.

- Я справлюсь, — пообещала Оля. – Есть у нас там дежурные маски в запасе?

- Кажется, есть. Посмотри в шкафчике.

Ольга нашла маску «Дежурное внимание», она оказалась разношенной и мягкой, и вроде бы на лицо легла. Ольге даже удалось пару часов более или менее успешно поработать, но потом приехала начальница, как обычно, в маске «Бизнес-стерва», мимолетно глянула на замерших менеджеров и на ходу бросила:

- Оля, зайдите.

Ольга поникла. Она ощущала на себе сочувственные взгляды коллег. Внимание Бизнес-Стервы ничего хорошего не сулило. Но делать было нечего – даже маску подходящую натянуть не представлялось возможным. Ольга вздохнула и поплелась в кабинет Бизнес-Стервы, мысленно перебирая все свои мыслимые и немыслимые прегрешения.

- Рассказывайте, — приказала Бизнес-Стерва, едва Ольга устроилась на стуле для посетителей.

- О чем? – деловито уточнила Ольга, стараясь сохранять лицо – насколько это было возможно в маске «Дежурное Внимание».

- О том, почему вам взбрело в голову поменять маску «Всегда с Улыбкой» на маску «Протокольная Харя», — начальница излишней тактичностью никогда не страдала.

- Это из общего шкафчика, «Дежурное Внимание», — попыталась оправдаться Ольга.

- Вы на себя в зеркало смотрели? – прервала ее Бизнес-Стерва, швыряя ей через стол зеркальце. – Вы таким «дежурным вниманием» всех клиентов распугаете. Что случилось?

- Ничего не случилось, — уныло сказала Ольга, рассматривая жуть, которую отразило зеркало. Вот уж точно – «Протокольная Харя»… Действительно, а что случилось? Она не знала. Просто что-то с лицом…

- Значит так, — ледяным тоном сообщила начальница. – Я не могу рисковать бизнесом из-за упертой дуры. Или ты мне сейчас все рассказываешь, или пишешь заявление по собственному. Прямо сейчас. Ну?

«Упертая дура» вовсе не была упертой. Она просто устала. И Бизнес-Стерва со своей бульдожьей хваткой была уже вне ее возможностей. Поэтому Ольга сделала то, что обычно делают обиженные, загнанные в угол девочки – она разрыдалась. Она рыдала горько и самозабвенно, как ребенок, и ей было уже все равно, что маска слетела, а Бизнес-Стерва ее теперь наверняка уволит. Вот она сидит напротив, вся холеная, упакованная, успешная, и у нее наверняка с утра парикмахер, маникюр и массажист – а вовсе не оладьи, ядовитая мама и муж, который беспомощнее ребенка. Ей легко носить свою маску Бизнес-Стервы, а тут приходится поминутно менять маски, и следить, чтобы все были довольны и не перессорились, и под каждого подстраиваться, и чтоб никто не обиделся, а ты еще должна носить маску «Счастливая Семейная Женщина», и ты уже сама не понимаешь, счастливая ты или нет, потому что ты забыла, какая ты на самом деле, а муж оказался вовсе не тем, за кого ты выходила замуж, и вообще…

Вот примерно такой текст и выдала сквозь слезы Ольга, и плевать ей уже было, что потом – без маски слова выговаривались легко, и поэтому она не спешила прерывать поток слов и слез. Странно было только то, что вполне ожидаемый приказ «прекратить истерику» все не поступал и не поступал. Наконец, слезы пошли на убыль, слова тоже, и Ольга смогла разглядеть Бизнес-Стерву. Она ее не узнала.

Напротив, за солидным офисным столом, сидела вовсе не Бизнес-Стерва – другая женщина. Красивая. Стильная. Но – с человеческим лицом, и это лицо улыбалось.

- Детка, как же мне все это знакомо, — мягко произнесла она. – Ты и представить не можешь… Впрочем, и не надо тебе представлять. Я знаю, как тебе помочь.

- Что вы, спасибо, не надо, — испугалась Ольга. – Если к врачам – у меня и денег таких нет.

- Тихо, не перебивай, — приказала начальница, на мгновение вновь став Бизнес-Стервой. – Никакие врачи тебе не помогут. А я – да. Так что сиди и слушай. Договорились?

- Договорились, — поспешно кивнула Ольга. Увольнение, кажется, отодвигалось.

- Мы живем в мире Масок. Это – неизбежность. Всем приходится носить маски. Мы приходим в этот мир такие беспомощные, с голенькими, открытыми, ранимыми и незащищенными душами. Представляешь себе, как нам страшно? Сначала нам не нужны маски – нас защищают родители. А потом мы взрослеем… И тогда начинаем подбирать себе маски. Пробуем разные, смотрим, с какими нам живется легче. У каждого цели разные – потому и маски разные. Если в душе полно страха, а их показывать не хочется – выбирается маска Агрессора. Не подходи, мол, себе дороже будет! Если в душе слабак, трус – человек выберет маску Миротворца, или Жертвы, или Мачо – в зависимости от целей. Если в душе на всех обижен – опять же выбор есть: или маска Несправедливо Обойденного и Непонятого, или маска Борца за Справедливость. Это понятно?

- Понятно, — кивнула Ольга. – Только непонятно, что со мной случилось.

- Ты натянула не свою маску, — сообщила начальница. – «Всегда с улыбкой» — не твоя маска. Разве тебе всегда хочется улыбаться?

- Да нет, конечно, — неохотно призналась Ольга. – Но кому интересно смотреть на кислую физиономию?

- Ага, значит, есть, от чего киснуть, — понимающе улыбнулась начальница.

- Да конечно, есть, — согласилась Ольга. – Замуж выходила – думала, буду как за каменной стеной, а получился – третий ребенок в семье. Сын – лодырь и врунишка, дочь – потребительница. Мама – ну ладно, маму не выбирают…

- Ну уж нет, — хлопнула ладонью по столу начальница. – Здесь ты, милая моя, жестоко ошибаешься. Все, кто тебя окружают, выбраны тобой и отражают тебя же. Понимаешь, они носят маски, которые и ты носишь. Или хотела бы носить.

- Это как? Я, что ли, хочу быть потребительницей? Или лодырем? Или третьим ребенком в собственной семье? – ахнула Ольга.

- Ну да, — хладнокровно кивнула головой начальница. – Только не позволяешь себе. И поэтому внутри нарастает недовольство: почему им можно, а тебе – нет?

- Действительно, — согласилась Ольга. – Почему так? Почему кому-то можно, а мне – нет?

- И тебе можно, — утешила начальница. – Поэтому мы с тобой прямо с работы едем на Маскарад.

- Куда едем? – опешила Ольга.

- На Маскарад, — с удовольствием повторила начальница. – Веселиться, играть, флиртовать. В общем, примерять новые маски.

- Но как же? Меня же дома ждут! Я просто не могу себе позволить – вот так сорваться – и на Маскарад! – заволновалась Ольга.

- Ну, если ты не можешь себе позволить, то кто тогда это сделает? – очень резонно заметила начальница. – Решай. Конечно, если хочешь остаться с «Протокольной Харей» — дело твое.

- Ладно. Еду! Я согласна, — решила Ольга, поежившись от воспоминания о «Протокольной Харе». В конце концов, есть телефон, она просто позвонит домой и предупредит, что задержится.

- Отлично, — обрадовалась начальница. – Тогда иди работай, а в конце рабочего дня встречаемся внизу. На, надень пока мою запасную маску – импортная, «Меня Здесь Нет» называется.

Остаток рабочего дня прошел как в тумане – Ольга и не помнила, что делала. Маска «Меня Здесь Нет» себя оправдала – к ней не приставали. В 6 часов она сбежала по лестнице и оказалась прямо напротив распахнутой дверцы серебристой машины начальницы. «Как Золушка!», — подумала Ольга, запрыгивая на заднее сиденье.

Куда они ехали – Ольга тоже не очень запоминала, да и какая разница? Она была переполнена волнением, предвкушением и смутными воспоминаниями о чем-то знакомом, но забытом. Очнулась она перед каким-то старинным особняком, когда начальница сказала:

- Приехали. Сейчас идем выбирать костюмы.

- И маски? – уточнила Ольга, у которой лицо все еще слегка сводило судорогой.

- А вот маски – не понадобятся, — рассмеялась начальница. – Здесь все без масок. Только легкая вуаль… Иди за мной. Начнем с костюмерной. Кстати, костюм потом сдавать не надо – здесь их дарят на память о Маскараде.

В костюмерной оказалось невероятное количество одежды на любой вкус. Каждого вновь прибывшего вежливые костюмеры приглашали в отдельную кабинку и демонстрировали каталог, по которому можно было выбрать костюм.

- Не торопись, полистай, — напутствовала ее начальница. – Когда душа встрепенется – тогда можно и примерить. А уж если запоет – значит, на сегодня это твой костюм.

Каталог был роскошным! Ольге захотелось примерить костюм восточной танцовщицы – с открытым животом, со множеством украшений, потом – костюм боярышни – кокошник, жемчужные запястья и ожерелье, широкий сарафан, потом – костюм пилота космического корабля – обтягивающий серебристый комбинезон со множеством карманов и застежек. Все это было здорово, но не то! И вдруг один костюм так поразил ее воображение, что даже дыхание перехватило. Это был простой летний сарафанчик на широких лямках, желто-зеленый, а к нему прилагались огромные легкие разноцветные крылья бабочки, белые босоножки и венок из ромашек.

- Отличный выбор, — прошелестел костюмер, когда Ольга облачилась в этот костюм. – Женщина-Бабочка – это явно то, что вам сегодня нужно. Разрешите прикрепить вуаль, это – правило, — и он ловко прицепил к венку серебристую вуаль, отчего Ольгино лицо скрыла легкая мерцающая дымка. – Запомните, у нас тут не называют своих имен. Только по названиям костюмов! – напутствовал ее костюмер.

Ольга, выйдя из кабинки, чувствовала себя как в сказке: непонятно, страшновато, но очень интересно. Начальница, неожиданно для Ольги облачившаяся в костюм Деда Мороза, тоже похвалила.

- Женщна-Бабочка – супер! Круто. А теперь мы расстанемся, чтобы от души повеселиться, — загадочно сказала она. – Отъезд – в полночь. И не опаздывай, а то твоя карета превратится в тыкву. Ну, лети, Бабочка! Удачи!

И Ольга шагнула в большую дверь, за которой гремела музыка и кружились пары. Сколько здесь было разных костюмов! Снежинки и Зайчики, Пираты и Колдуньи, Роботы и Красные Шапочки, Цветы и Карты – просто глаза разбегались. И у всех лица скрыты за серебристыми вуалями – никто никого не знает, настоящий Маскарад!

Ольгу тут же кто-то пригласил на танец, и она влилась в замысловатый узор, который слагался из множества кружащихся пар. Она танцевала, порхала к бару – выпить прохладного лимонада, снова вливалась в общий круговорот, подлетала к открытому окну проветриться, и вновь танцевала… Она совершенно забыла о времени, о масках, о начальнице – обо всем, что не касалось того мига, который был сейчас.

Именно у окна к ней подошел незнакомец в костюме Ковбоя. Он был классный! Сильный, красивый, уверенный в себе – такие мужчины Ольге всегда нравились. Но от этого душа как-то по-особенному встрепенулась. Он пригласил ее на танец, потом еще и еще. Ей было немного досадно, что за вуалью не разглядеть его лица – наверное, оно будет мужественным и властным. Но – правила есть правила, ничего не поделаешь. Весь вечер они танцевали, дурачились, участвовали в многочисленных конкурсах, и казалось, что они знакомы целую вечность – Бабочка и Ковбой. Оказалось, им есть о чем поговорить, и их души настроены в унисон. Бывает же такое!

Ольга все чаще с тоской посматривала на большие часы – обе стрелки неумолимо бежали к цифре 12. Ей было жаль, что ее Маскарад заканчивается так быстро, но все праздники когда-нибудь заканчиваются…

Она позволила себе задержаться еще на пять минут, и еще, и еще минуточку. Но без 10 минут полночь она взяла себя в руки и попросила:

- Вы не могли бы проводить меня к карете?

- Как? Вы уже уезжаете? – огорчился Ковбой. – Но ведь Маскарад будет до утра!

- К сожалению, мне пора, — сказала Ольга. – Все хорошее так быстро заканчивается! Несправедливо как-то…

- Мы можем восстановить справедливость, — воодушевился Ковбой. – Просто останьтесь – и все.

- Не могу. Обещала, — твердо сказала Ольга и чуть не заплакала.

- Желание дамы – закон, — чутко сориентировался Ковбой, подавая ей руку. – Я провожу вас к карете.

Они спускались вниз, и Ольге было очень грустно.

- Ты так прекрасная с этими крылышками, — сказал ей Ковбой, вдруг перейдя на «ты».

- Знаешь, я сегодня поняла, что всегда хотела быть Женщиной-Бабочкой, — вдруг призналась она. – Беззаботно порхать, перелетая с цветка на цветок, и чтобы мною любовались. А в жизни приходится все время носить какие-то дурацкие маски, они мне не подходят. У меня от них судороги начинаются!

- Женщина и должна быть Бабочкой, — мягко сказал Ковбой. – Нам, мужчинам, это очень нравится. Может, тебе оставить этот образ?

- Как же, как же, — невесело усмехнулась Ольга. – Маскарад закончен, теперь крылышки-то махом обломаются.

- Зачем же ты выбрала себе такую жизнь? – удивился Ковбой.

- Вот выбрала, — отозвалась Ольга, удивляясь: а зачем, собственно, выбрала? Икто, собственно, заставлял?

- Ты знаешь, в душе я очень ранимый, слабый, нежный, — признался Ковбой. – Но у меня есть огромное желание оберегать, защищать, заслонять собой. Я же родился мужчиной! В жизни я выбрал себе маску «Хозяин Жизни», и еще есть куча похожих, на все случаи. У меня не всегда получается, но я стараюсь. Потому что мне нравится так жить. Мне нравится то, что я делаю.

Они уже спустились в вестибюль, но не спешили выходить: Ольге было очень интересно.

- И тебе не надоедает быть все время в маске? – спросила она.

- У меня есть дом, и среди близких людей я могу ее снять, побыть таким, какой я есть на самом деле. Я знаю, что меня там любят и в маске, и без нее – любого.

- Везет тебе, — вздохнула Ольга. – Вот я себе не могу позволить снять маску «Всегда с Улыбкой». Ни на минуточку!

- А ты пробовала? – спросил Ковбой.

- Ты знаешь, кажется, нет! – вдруг призналась Ольга. – Мне так хотелось быть хорошей для всех, что я всегда в маске. Даже когда плакать хочется. Впрочем, сегодня я позволила себе… Видишь ли, моя начальница… Ой! Что же я! Сейчас будет бить полночь! Побежали быстрее!

И в этот момент часы грянули полночь. Они бросились к дверям, запутались в них, разобрались, выбежали на лестницу, побежали вниз, к серебристой машине, но… Вдруг случилось неожиданное. В спешке ее вуаль за что-то зацепилась, серебристая дымка треснула, и Ковбой увидел ее лицо.

- Олюшка… — ошарашенно сказал Ковбой, и она застыла, не понимая, откуда он мог узнать ее имя – она же точно не говорила! – тем более, Олюшкой ее называли только дома, только один человек…

Тем временем Ковбой поднял свою вуаль, и Ольга увидела его лицо. До каждой впадинки знакомое лицо своего мужа. Вечно теряющего носки, галстуки и маски. И родного – до дрожи в сердце.

- Ничего себе! – только и смогла сказать она, хлопая ресницами. – А ты здесь как?

- А мне твоя начальница позвонила, велела быть, билет на входе вручили, — доложил Ковбой. – Но я тебя никогда не видел такой… Порхающей!

- Зато я тебя таким всегда вижу, — парировала она. – Ковбоем с душой бабочки…

- Да, я и правда такой, — согласился он и сдвинул на лоб широкополую ковбойскую шляпу. – Что будем с этим делать?

Ольга по привычке хотела распорядиться, но вдруг вспомнила, что сегодня она – Женщина-Бабочка.

- Ты – Ковбой, ты и решай, — лукаво сказала она и тряхнула крылышками.

- Тогда стой смирно. Сейчас я прицеплю тебе вуаль. И себе тоже. А потом мы вернемся на Маскарад и будем веселиться до утра. Без масок! Но в костюмах.. Возражения есть?

- А как же дети? – робко спросила Бабочка.

- А с ними мама, — отмахнулся Ковбой и занялся ее вуалью. – Хочу, чтобы ты давала мне возможность побыть сильным и мужественным. Ковбоем! А для этого тебе надо порхать! Оставайся Бабочкой – раз тебе это нравится! Ну, что? Разрешите пригласить вас на танец?

- Извольте, — сделала реверанс Бабочка.

Внизу посигналила серебристая машина, о которой они совсем забыли. Обернувшись, они увидели, как из машины им машет красной рукавицей самый настоящий Дед Мороз – тот, который знает толк в масках, приносит чудеса и время от времени возвращает нас в детство.

• СКАЗКА ПРО ВЗАИМНУЮ ЛЮБОВЬ.

Солнечным июньским днем по бульвару шла женщина. Шла куда-то быстро, целеустремленно, не глазея по сторонам, и тихонько улыбалась чему-то своему, сокровенному.

Обычная женщина, не фотомодель, не красавица писаная: довольно высокая, крепкая, рыжие волосы схвачены на затылке пластмассовой заколкой, сама одета просто, в какое-то цветастое летнее платьице, и босоножки такие же простые – явно не от Гуччи. Женщина выглядела далеко не юной, чего и не пыталась скрыть ни косметикой, ни пластическими операциями – загорелая кожа, морщинки у глаз лучиками. Ничего в ней особенного вроде и не было. А люди невольно провожали ее взглядами, все – и мужчины, и женщины. А уж маленькие дети просто засматривались, приоткрыв рот. Было в ней что-то такое…располагающее. Хотелось ей довериться и открыть душу. Такими бывают заслуженные учителя. Или хорошие врачи. Да, вот в чем дело: она словно бы была подсвечена изнутри, каким-то своим, внутренним светом. И оттого выглядела нарядно и празднично. Хотелось на нее смотреть! Кто же откажется от незапланированного, случайного праздника?

У перехода женщина остановилась рядом с другими пешеходами, ожидая зеленого светофора. Рядом с ней оказалась пара: старичок и старушка, которые, судя по возрасту, возможно, даже революцию еще застали. Старичок бережно поддерживал старушку под локоток, а старушка опиралась на тросточку. Они одновременно взглянули на женщину и заулыбались.

- Добрый день, девушка! – поприветствовал старичок.

- Добрый, — согласилась женщина, улыбнувшись в ответ.

- Деточка, у вас такое знакомое лицо! – сказала старушка, щуря подслеповатые глазки. – Вы не Валентины Степановны внучка, часом?

- Нет, — весело сказала женщина. – Не внучка. Но мы с вами правда знакомы. Почти всю жизнь рядом прожили!

- Я так и думал! – авторитетно заявил старичок. – Знаете ли, память все чаще подводит, склероз, но вот сердце – оно же все помнит, вы понимаете?

- Я понимаю, — согласилась женщина. – Счастья вам, дорогие!

- А мы счастливы! – хором заявили старичок и старушка, посмотрели друг на друга и засмеялись: видимо, им все еще было интересно ходить вместе, говорить хором и вообще – жить.

Тут загорелся зеленый, и разговор прервался, потому что женщина не пошла через дорогу: она увидела в сторонке горько плачущую девочку лет восьми, стоящую на коленках над школьным рюкзачком с оборванной лямкой. Она подошла и присела на корточки рядом с ней.

- Что случилось, дорогая? У тебя горе? – спросила женщина, погладив рыдающую девочку по руке.

- Да, горе! Васька Соколов! – сквозь слезы проговорила та. – Он все время ко мне лезет! А сейчас так толкнул, и вот… и лямка порвалась. Я его ненавижу, ненавижу, ненавижу!

Женщина прислушалась к чему-то не то внутри себя, не то где-то высоко в небе.

- Не плачь, девочка. На самом деле ты ему очень нравишься. Очень-очень! Просто он пока не умеет выражать свои чувства по-другому.

- Нравлюсь? – замерла девочка, и слезы ее мигом высохли. – Откуда вы знаете?

- Уж такие-то вещи я знаю, поверь мне, — мягко улыбнулась женщина. – Вот послушай меня. Сейчас он тебя толкает и задирает, чтобы привлечь твое внимание. Через годик-другой он будет носить твой портфель и защищать от хулиганов. Лет через пять он будет посвящать тебе стихи и научится играть на гитаре, потому что тебе это будет нравиться. потом вы поступите в один институт, только на разные факультеты. Ну, перестала плакать?

- А потом? – зачарованно смотрела на нее девочка, которая уже совершенно забыла про свою обиду.

- А потом я снова приду к тебе, и ты меня узнаешь. Вспомнишь! И мы обязательно подружимся, все трое.

- И Васька? – не поверила девочка.

- И Васька! Вот увидишь, — пообещала женщина и распрямила слегка затекшие ноги. – Только имей в виду: ненависть – плохой советчик. Она – как стена между тобой и остальным миром. Не впускай ее в свою жизнь, ладно? Ненависть очень вредна для души.

- Ладно, — согласилась девочка. – Не буду впускать. Только он лямку у рюкзака порвал!

- Лямку починить просто. А хорошие отношения – труднее. До свидания, девочка. Будь счастлива!

- А как вас зовут, тетенька? – спросил вслед девочка.

- Тетя Люба, — помахала ей на прощание женщина и зашагала через дорогу – как раз зеленый зажегся.

У фонтана выясняли отношения двое: девушка с красивыми длинными волосами и молодой человек в темных солнцезащитных очках. Парень напористо что-то доказывал, нервно затягиваясь сигаретой. Девушка хмурилась, отворачивалась и кусала губы.

- Не соглашайся, всю жизнь жалеть будешь, — приостановившись возле парочки, сказала женщина по имени Люба.

- Ты чего, тетка, лезешь, куда не просят? – свирепо вскинулся молодой человек. – А ну вали, куда шла!

- Очки не снимает, не хочет, чтобы его глаза видели – это раз. Дымит тебе в лицо – это два. Женщинам грубит – это три. Подбивает тебя на плохое дело – четыре. Ты точно хочешь прожить с ним всю жизнь? Или за мной пойдешь? – не обращая внимания на молодого человека, сообщила она. – Выбирай прямо сейчас! Стать счастливой никогда не поздно.

- Да че ты ее слушаешь! – с досадой сказал молодой человек. – Ты че, меня не знаешь? Да я для тебя все сделаю! Только это, слышь…рано нам еще карапуза-то. Иди к врачу, говорю! Потом еще нарожаем.

Девушка мгновение поколебалась, а потом повернулась, догнала женщину и пошла рядом с ней.

- Мне почему-то захотелось вас послушаться. У вас такой вид… что прямо душа встрепенулась, — зачем-то объяснила девушка.

- И правильно! – одобрила женщина. – Слушай душу, она не обманет. Все у тебя будет хорошо. Рожай спокойно.

- Но как же ребенку без отца? – засомневалась девушка.

- Это без матери никак. А отец у ребенка будет, обещаю. Веришь мне?

- Вам – верю, – робко улыбнулась девушка. – Вам невозможно не верить. А вы кто?

- Я Любовь! Меня зовут Любовь. Я всегда буду рядом с тобой, вот увидишь.

И женщина, помахав на прощание рукой, свернула в переулок. Пойдя три дома, она достала листок бумаги и сверила адрес. Поднялась на третий этаж и позвонила в квартиру.

Дверь открыла дамочка с острым подбородком и недоверчивым взглядом.

- Вы к кому? – настороженно спросила дамочка.

- К вам, — широко улыбнулась женщина. – Вы меня давно ждете.

- Никого я не ждала, — раздраженно сказала дамочка. – Ходят тут всякие…

- Я – Взаимная Любовь, — представилась женщина. – Вы же обо мне мечтали?

- Я мечтала о муже! О мужчине в доме! А вовсе не о всяких…проходимках, — рассердилась дамочка. – Идите, женщина, не морочьте мне голову.

- Жаль… — вздохнула Любовь. – Ну, как хотите. Можно и без меня. Вам выбирать, чем голову морочить…

Любовь спустилась во дворик и присела на скамеечку – отдохнуть. И подождать: а вдруг передумает? Такие случаи бывали. Людям иногда надо дать время, чтобы осознать свои Истинные Мечты. Но из подъезда следом никто не выходил, и окошко никто не распахивал.

- Здравствуйте, — послышалось совсем с другой стороны.

Любовь обернулась и увидела девушку – круглолицую, в веснушках, с ямочками на щеках, очень юную и очень симпатичную.

- Вам помочь? Вам кого-то из нашего двора надо или вы заблудились? – участливо спросила девушка. – Мы на отшибе живем, к нам чужие редко забредают.

- Какая ты славная, — похвалила Любовь, внимательно и с удовольствием рассматривая девушку. – Спасибо, дорогая, я просто отдохнуть присела.

- Может, хотите попить? – предложила девушка. – У меня есть холодный квас.

- Не откажусь, — согласилась Любовь. – Давай свой квас.

- Я сейчас! – кивнула девушка, и уже через минуту вынесла большую белую кружку.

Пока Любовь пила действительно холодный и очень вкусный квас, девушка явно колебалась и раздумывала, а потом все-таки решилась:

- Скажите, а почему мне ваше лицо так знакомо? Мне кажется, что я видела вас уже много раз. И даже разговаривала в вами. Как будто мы даже родные. Но я точно знаю – мы не встречались.

- Ты все правильно поняла. Мы не встречались, но знакомы.

- Как так может быть? – удивилась девушка.

- Быть может все! В мире так много разных чудес! – засмеялась Любовь. – Ты меня так давно ждешь, что уже придумала мой образ. И я кажусь тебе родной. Ты знаешь, кто я?

- Не знаю. Вернее, мне кажется, что знаю, но не могу слово подобрать. Но чувствую что-то такое… радостное, светлое, настоящее – как праздник! Вы – такая…вы излучаете любовь!

- Я такая, — улыбнулась Любовь. – Я и есть Любовь. Взаимная. Я прихожу к людям, если меня зовут и ждут.

- Ко всем-ко всем? – широко раскрыла глаза девушка.

- Нет, конечно. Только к тем, кто в меня верит, — объяснила Любовь. – Как же меня увидит тот, кто не верит в Любовь?

- А я – верю! – с чувством сказала девушка. – Я думаю о вас, и жду вас, и зову. Может быть, вы ко мне пришли?

- Не сейчас, — покачала головой Любовь. – Я приду к тебе чуть позже, когда тебе придет время встретиться с твоей половинкой.

- А как я ее узнаю? Ну, что он – моя половинка? – забеспокоилась девушка.

- Легко, ведь рядом буду я! – пообещала Любовь. – Ты просто почувствуешь радость, и свет, и праздник.

- А пока мне что делать?

- А пока – просто живи и радуйся! – улыбнулась женщина, залюбовавшись ее юностью. – Будь такой же – внимательной, отзывчивой, открытой навстречу миру. И мир тоже распахнется тебе навстречу! И жди меня! До скорого свидания!

- Я буду ждать! – взволнованно пообещала девушка, провожая Любовь взглядом, пока та не скрылась за углом дома.

Из подъезда высунулась та самая дамочка с острым подбородком.

- Ты тут такую…проходимку случаем не встретила? – обеспокоенно спросила она. – А то мало ли что…

- Нет, не встретила, — задумчиво ответила девушка. – Зато я встретила свою Любовь.

- Скажите пожалуйста, Любовь она встретила, — скептически смерила ее взглядом дамочка. – Какая любовь может встретиться в нашем захолустье?

Девушка не стала спорить. Она знала, что Взаимная Любовь приходит ко всем, кто зовет ее, верит и ждет.

• ЧАСОВЫХ ДЕЛ МАСТЕР.

Ее часы остановились. Любимые, замечательные часики «Слава», которые служили ей верой и правдой много лет, вдруг остановили бег своих стрелок, и ей показалось, что вместе с ними замерла жизнь. Но она не привыкла пасовать перед трудностями и превратностями судьбы. Надо было просто отнести часы в ремонт.

Дочка глянула мельком и сказала:

- Мам, ну ты чего позоришься? Выброси эту рухлядь. И позолота облезла, и дизайну никакого. Я тебе новые куплю, кварцевые!

- Ага, бабуль, механические сейчас уже не в моде, — поддержал внук.

- Да и где сейчас найдешь мастера, чтобы в таком антиквариате разбирался? - резонно предположил зять.

Она, как обычно, не стала спорить. Она могла бы рассказать, что эти часики вручил ей сам начальник цеха Степанов Семен Игнатьевич, как передовику производства, и было ей тогда… В общем, молодая была. Еще она могла бы рассказать, что посматривала на эти часики, когда спешила на свидание к своему любимому – который потом стал ей мужем и подарил таких замечательных деток. И еще она могла бы добавить, что эти часики оказались ей верны на долгие годы – не в пример многим людям, и прошли с ней огонь, воду и медные трубы. Но ничего такого она рассказывать не стала, а дождалась, когда все уйдут по своим молодым делам, сложила часики в конвертик и пошла в мастерскую.

В первой мастерской ей сразу сказали, что не возьмутся. Во второй – посмотрели, поковырялись и посоветовали выбросить. И только в третьей мастерской приемщица сжалилась над ней.

- Вы, мамаша, идите на Лермонтова, 1, там в подвальчике мастер работает, уж если он не возьмется, тогда и не знаю, кто…

Подвальчик она нашла быстро, и мастера тоже. Она ожидала увидеть старичка-моховичка, из прошлой жизни, но мастер оказался неожиданно молодым, тоненьким, хрупким, в белой футболке, со светлыми длинными волосами, собранными в хвост, и ясными синими глазами. Она даже растерялась немного: а видел ли он вообще механические часы?

Но мастер глянул – и даже, казалось, обрадовался.

- Ого! Какой интересный экземпляр! Вы присаживайтесь вот сюда, в креслице, а я пока посмотрю. Часикам, наверное, не меньше 20 лет?

- Больше. Намного больше, — призналась она. – Помогите, пожалуйста, эти часы мне очень дороги!

- Не волнуйтесь, женщина, сейчас посмотрю, что с механизмом случилось, а там и определимся.

Она присела в кресло, а мастер тем временем опустил на глаз свое увеличительное устройство (она не знала, как это правильно называется), достал какие-то малюсенькие инструменты, сосредоточился и стал похож на врача-хирурга.

- Ну ничего себе! – вдруг сказал мастер. – Вот, оказывается, в чем дело! Время взбунтовалось. Оно остановилось, потому что вы не хотите им пользоваться.

- Простите… Я не поняла, — робко переспросила она. – Кто взбунтовался?

- Время, — повторил мастер. – У вас же никогда нет для себя времени!!! Разве это дело? Вот оно и остановилось, чтоб напомнить о себе.

- Я ничего не понимаю, — пожаловалась она. – Вы мне объясните, пожалуйста…

- Конечно! – обрадовался мастер. – Сейчас расскажу. Вот я смотрю на механизм – и вижу, как он изношен. Шестеренки стерлись, зубчики поломались, винтики разболтались… Наверное, вы давно не носили эти часы в починку?

- Да никогда не носила, — сказала она. – Они не ломались, шли себе да шли. Иногда забарахлят – так я с ними поговорю, или, бывает, встряхну – ну, они и дальше идут.

- Вот так и вы – никогда не останавливались, шли себе по жизни, а если плоховато станет – уговорите себя или встряхнете, и дальше движетесь. Так?

- А как иначе? — удивилась она. – У меня на остановки времени не было. Училась, потом работала, потом сын родился, следом дочка, потом внуки пошли. Когда останавливаться-то?

- А между тем время нам всем отпущено и на движение, и на отдых, — сообщил мастер. – Остановиться, осмотреться, сделать себе передышку. Чтобы механизм тоже передышку получил.

- Ах, молодой человек! Вы просто ужас что говорите, — не согласилась она. – Нас не так воспитывали. Какие могут быть остановки? «Ни шагу назад, ни шагу на месте, а только вперед и только вместе», — вот какой был наш девиз.

- А о душе подумать – тоже на ходу и вместе? – тихо спросил мастер.

- В наше время о душах было думать не принято – атеизм, — строго сказала она. – И я не понимаю, какое отношение это имеет к моим часам.

- Самое прямое, — вздохнул мастер. – Вот смотрю я и вижу: механизм засорен всякими пылинками-песчинками. «Еще не время», «уже не время», «сейчас не время», «не ко времени» — говорили такое? Не спешите с ответом, подумайте.

- Ну как не говорить? Говорила, — подумав, созналась она. – Вот путевку мне давали в санаторий – так у меня семья, они ж без меня пропадут. Отказалась, не ко времени путевка была. Еще помню, дочка мне с первой зарплаты туфли купила – модельные, на шпильке, загляденье одно! Я померила, походила – ну куда я, старая вешалка, в таких пойду? Ну, я и сказала – мол, уже не время мне в таких туфельках прохаживаться. Дочери отдала, чего уж… Ну, еще признаюсь вам: по молодости часто муж ко мне с лаской, а за стенкой – дети, ну я ему и говорила: отстань, мол, сейчас не время. А потом пришло время – и мужа не стало. Упустила, стало быть, время…

- Вот смотрите, сколько счастливого времени вы упустили, — удрученно сказал мастер. – А между тем, это все те пылинки-песчинки, которые мешают времени свободно течь. Механизм засоряют!

- Я еще вспомнила, — заторопилась она. – Вот я часто захочу что-нибудь себе купить, очень-очень, но всегда же есть что-то более важное! Или игрушку для внука, или дочке помочь, или могилки поправить, или в долг кому дать, кто нуждается. Ну, я себя и утешаю: не сейчас, со временем! А потом, глядишь, время прошло, уже и расхотелось, только грусть какая-то осталась…

- А механизм часов, знаете ли, от грусти ржавеет, — проинформировал мастер. – Для него лучшая смазка – счастье. Тогда время течет плавно, свободно, без препятствий. Не даром же говорят: «Счастливые часов не наблюдают». Это потому что они у них не ломаются!

- Да нет, вы не думайте, что в моей жизни счастья не было, — поспешно сказал она. – Было, еще как было! У меня такие детки хорошие! И на работе меня уважали, ценили. И пенсия ничего так, жить можно. И подрабатываю до сих пор, чтобы у детей на шее не сидеть, еще и им подкидываю. Вы не думайте!

- Да я не думаю, я механизм вижу, — ответил мастер, осторожно и бережно обмахивая маленькой щеточкой внутренность часиков. – Механизм о хозяине может сказать больше, чем рентген. Вот он и говорит, что вам правда все это в радость было, не в тягость. Что вы от души свое время на других тратили и взамен ничего не требовали. Но время, отпущенное вам на себя – не использовали. Вот часики вам и намекают: пробил час, пора и к себе лицом обратиться!

- Это как? – всполошилась она. – Я не знаю, как это – к себе лицом.

- Да все просто! Скажите себе: «Ну вот, наконец-то пришло мое время! Время для счастья! И теперь я наверстаю все упущенное!». И наверстывайте!

- А чего ж наверстывать? – озадачилась она. – Я так сразу и не соображу…

- А что вы упустили за прошедшее время? – задал вопрос мастер. – На что у вас времени не хватало?

- Ну… В театры мало ходила, хоть и любила. Наряжаться тоже времени не было. Отдыха себе не давала – то дети болеют, то дача, то ремонт, в общем, все не время отдыхать. Когда без мужа осталась, новой любви не искала – решила, что мое время давно прошло. Так вот как-то…

- Ну, а раз так, то зачем я вам часы чиню? – удивился мастер. – Раз время прошло безвозвратно?

- Это память, — объяснила она. – Память о лучших годах, время молодости моей… Счастливое было время!

- А что сейчас мешает сделать свое время счастливым? – не отставал мастер.

- Так молодость-то прошла, — печально сказала она. – Все в прошлом.

- Застряли в прошлом, — удовлетворенно констатировал мастер. – А я-то думаю, чего у меня тут не запускается? Оказывается, вот в чем дело… Ну так я могу вам сообщить: если вы собрались не жить, а доживать – вам часы и не нужны, они и не заведутся. А вот если намерены жить на всю катушку – тогда есть надежда!

- Как это – «жить на всю катушку»? – не поняла она.

- Видели зарубежных туристок? Старушки уже, божьи одуванчики, а какие живые! В шортах, в кроссовках, с фотоаппаратами, друг друга фотографируют, щебечут, жизни радуются. Они ведь тоже всю жизнь работали, детей растили, а теперь вот находят время и для себя пожить. Наверное, оттого и продолжительность жизни за бугром дольше, чем у нас. Как вы думаете?

- Ой, я об этом и не думала, — смутилась она. – В шортах, скажете тоже…

- А что? Хоть бы и не в шортах. А только все равно – пришло их время, они его и используют как положено.

- Кем положено? – ухватилась за слово она.

- Да кем? Природой. Вселенной. Или Творцом. Как вам больше нравится, — пояснил мастер.

- Откуда вы такой умный? Вроде молодой, а говорите, как старик, уж очень мудро. Ой, извините, вырвалось, — испугалась она.

- Да не извиняйтесь, мне многие так говорят, — развеселился мастер. – Вот такой уж я получился – молодой старик. А как же в сложных механизмах без мудрости разобраться? Старушки-то иностранные тоже, видать, мудрые, раз так использовать отпущенное им время догадались…

- И как же они этот самый механизм смазывают? – несмело спросила она.

- Позволяют себе то, о чем всю жизнь мечтали. Говорится ведь: «Время собирать камни, и время разбрасывать камни»? Ну, вот у них время – снимать сливки! Для смазки механизма…

Вот у вас мечты есть?

- Есть. Чтобы дети счастливы были, — тут же отозвалась она.

- Ну, это понятно. Но это не для себя мечта. А для себя? – настаивал мастер.

Она задумалась, потом засмущалась, даже зарумянилась, но все же решилась:

- Мечтала всегда на Золотое Кольцо съездить, и на теплоходе по Волге. Да все времени не хватало…

- Считайте, что ваше время пришло! – весело сказал мастер. – Держите, вот ваша «Слава». Идут часики. Тикают!

- Не может быть! – ахнула она. – Я уже и не надеялась…

- Человек вы хороший, — улыбнулся мастер. – Для хороших людей всегда время найдется. Только не забывайте: лучшая смазка для механизма ваших часов – счастье.

- Я буду их хорошо смазывать, — пообещала она. – Уж для этого-то я найду время.

- Был рад помочь вам, — счастливо заулыбался мастер.

- Спасибо вам, спасибо! Я вам честно скажу – вы такой молодой, я даже не думала, что у вас получится. Вы и на часовых дел мастера-то не похожи, если честно.

- А на кого я похож?

- Ой, только вы не обижайтесь. Вы такой худенький, молоденький, светленький… На ангела, — смущенно призналась она.

- Здорово. Часовых дел Ангел. Звучит! – жизнерадостно сказал мастер. – Ну что ж, у меня наступает время обеда. А у вас наступает Время Чудес! Желаю вам удачи!

И когда за ней захлопнулась дверь, он с удовольствием повел плечами, разминая затекшие крылья.

Она вышла из мастерской окрыленная. И летела домой, не чуя под собой ног. И в ней просыпались, оживали и робко расправляли крылышки давно забытые мечты. А на руке тикали ее любимые часики, начиная отсчет Нового Времени – Времени Чудес.

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: