Принципов капитализма, ориентированного на социальные проблемы

Если вам нужна книга, в которой четко описаны шаги, которые следует сделать, только-только начиная бизнес, то, несомненно, вы найдете множество руководств, написанных лучше, интереснее и профессиональнее. Любая книга из серии «Богатый Папа рекомендует» может предоставить вам ценную информацию, начиная с составления бизнес-планов и заканчивая организацией продаж, мотивацией команды, умением разбираться в налоговой системе, выбором правильной формы юридического лица или способов наращивания прибыли.

Принципы богатого папы и его советников применимы к любому бизнесу. Но наше внимание сосредоточено исключительно на социально ориентированном капитализме, на том, как разумно использовать свой энтузиазм и желание приносить пользу людям, в то же время удовлетворяя и стремление к самореализации, что позволило бы вам стать богатыми – во всех смыслах этого слова.

Мы выделили 5 основополагающих принципов.

1. Понимание сущности социально ориентированного капитализма. Многие предприниматели, особенно ориентированные на социальные проблемы, придерживаются так называемой позиции бедности. У нас сформировалось убеждение, что во исполнение Божьей воли или направляя внимание на проблемы человечества, мы должны дать «обет бедности». Но если вы присмотритесь ко многим современным социально ориентированным компаниям, таким как «Tom’s Shoes», «Annie’s Homegrown, Inc.», «Odwalla» и даже «Starbucks», то обнаружите, что социально ориентированные капиталисты вовсе не обязаны быть бедными. Позже мы разъясним почему.

2. Когда ученик готов, появляется учитель. Бог, Вселенная, Будда, жизнь, судьба… Назовите их как угодно, но они всегда готовы дать урок, когда мы готовы слушать. На протяжении многих лет я боролся с наркотической зависимостью – и это мешало мне увидеть учителей, которые в любой момент готовы были мне помочь. Когда же я смог сбросить с себя этот кошмар гнева, страха, наркомании и у нас с Лизой вдруг открылись глаза, то наставники стали давать о себе знать самым удивительным образом. Мы покажем вам, что в этой жизни ничто не происходит случайно. Ваше прошлое – один из ваших важнейших активов, а учителя входят в нашу жизнь именно тогда, когда в них появляется острая необходимость. В конце концов, вы же взяли в руку эту книгу. Значит, что-то призвало вас служить более высокой цели, сыграть в этой жизни более важную роль.

3. Поиски ответа на вопрос «Почему я берусь за это дело?». Вы не можете и не должны начинать строить социально ориентированный бизнес, если не чувствуете в себе непреодолимого стремления к какой-то определенной благородной цели. Чтобы бизнес заработал, он обязательно должен быть построен на основе чего-то такого, что таится в самой глубине вашего сердца. Для нас, например, это была борьба с наркотической зависимостью. Борьба с этим чудовищем, отнявшая у нас так много, была в то же время силой, направлявшей нас каждый день как в хорошие, так и в плохие времена – а последних было ох как много! Так что же заставляет человека несмотря ни на что упорно идти вперед? Что является для вас ответом на вопрос «почему?», когда речь заходит о создании бизнеса? Что удерживает вас каждый новый день, не позволяя опустить руки, поддерживает желание работать, не дает сойти с избранного пути? Есть много людей, которые имеют собственный бизнес – доходный и процветающий, однако он не приносит чувства удовлетворения. Они внутренне умирают – духовно и эмоционально, ибо то, что они делают, и результаты этой деятельности на самом деле им безразличны. Мы покажем вам, как найти ответ на это «почему?» и как поиск ответа может стать основой для создания нового бизнеса или подсказать, какую социальную составляющую следовало бы внести в ваше уже существующее дело или работу, чтобы оно наконец-то стало приносить удовлетворение.

4. Готовность вступить в борьбу. Я и Лиза родились, чтобы бороться с пагубными пристрастиями. Сам я стал алкоголиком и наркоманом, а Лиза пошла работать в правоохранительные органы, которые ведут борьбу с распространителями наркотиков. Ей пришлось принимать участие в ежедневных битвах с этим злом. Поэтому можно считать, что мы были рождены, чтобы посвятить свою жизнь борьбе с наркоманией. Проблема помощи голодающим, с нашей точки зрения, достойная и важная цель, но наше призвание не в этом. В данной проблеме нет того самого «почему?», которое каждое утро снова поднимало нас на бой. А что может воодушевить на бой вас? Что вы должны сделать в своей жизни? Мы расскажем о том, как к нам пришло понимание того, ради чего нужно вступать в борьбу, и как обрести осознание своей главной цели.

5. Присоединение к всемирному движению социально ориентированных деловых людей. Хотя движение в направлении социально ориентированного капитализма продолжает набирать обороты по всему миру, предприниматели по-прежнему жалуются, что главным препятствием на этом пути остается недостаток финансов. Типичной является ситуация, когда инвесторы, банки или представитель венчурного капитала, с которым вы имеете дело, оказываются неспособны сразу уразуметь, какую прибыль может принести социальная составляющая. А это усложняет поиск источников финансирования традиционного типа. Мы покажем вам, насколько уникальным может стать финансирование социально ориентированного предприятия, если вы знаете, где найти ресурсы, соответствующие поставленной вами цели, и как работает на благо социального капитализма такое своеобразное явление в корпоративном мире, как «Benefit Corp». Мы также подскажем, как наилучшим образом использовать полученные средства.

Мы благодарны вам, читатель, за то, что вы взяли в руки эту книгу, что у вас появилась мысль о возможности что-то сделать на благо мира. Мы приветствуем тех, кто набрался смелости мечтать о жизни, отличающейся от той, какую они ведут сейчас, кто отважился поставить под сомнение все устоявшиеся нормы.

Наша история покажет, какую компенсацию мы получаем за свой тяжкий труд, за все невзгоды и препятствия, за все уроки, которые приходилось усваивать. Это не только денежная награда, но и эмоциональная и духовная. Одно осознание того, что мы помогаем улучшить жизнь тысяч людей, страдающих от наркомании, приносит нам огромное чувство удовлетворения. Но мы поняли также, что если будем твердо придерживаться избранного пути, то достигнем такого уровня финансовой свободы, что сможем заниматься этим делом на протяжении всей жизни, а это в десятки раз повышает ценность обретенной награды.

Посему если вы готовы попробовать превратить свое призвание в источник прибыли, тогда за дело!

Глава первая

Наша история

Да, Нео, рано или поздно ты, как и я, поймешь, что это не одно и то же – знать, по какому пути нужно идти, и реально пройти этот путь.

Морфеус, персонаж фильма «Матрица»

Начало истории Джоша

В 1999 году мы с Лизой посмотрели фильм «Матрица». Это история программиста Нео, который вдруг узнает, что окружающий его мир – не что иное, как иллюзия, созданная с помощью компьютеров, чтобы поработить человечество. Весь фильм Нео вместе с другими персонажами борется за освобождение из сетей этого компьютерного наваждения, именуемого «матрица», и свободную жизнь в подлинной, а не иллюзорной реальности.

Мы не особенно интересуемся научной фантастикой, но почему-то сюжет этого фильма запал в душу. Дело не в старательно отрежиссированных сценах драк или спецэффектах, сделанных по последнему слову техники, а в чем-то другом. Просто нам с Лизой с детства внушали, что жизнь должна идти по заданной программе, написанной для нас кем-то другим, и у нас постоянно возникало неприятное чувство, что кто-то стоит за спиной и насильно понуждает следовать этим путем. Мы не могли избавится от ощущения, что в некотором смысле тоже пребываем внутри какой-то «матрицы», в то время как в нас обоих нарастает стремление вырваться на свободу.

В школе я постоянно допекал учителей (так же как и родителей) тем, что все подвергал сомнению. Никогда не соглашаясь просто сделать то, что мне говорили, и не желая признавать установленных для меня, как для подростка, границ, я доводил этим педагогов буквально до белого каления, так что в конце концов они говорили: «Ради бога, просто сиди тихо и делай то, что задано, договорились?» Для меня же просидеть на уроках несколько часов было своего рода пыткой – и это напрямую отражалось на моих оценках, которые обычно были низкими, а то и просто провальными. Я чувствовал себя так, будто между мной и остальными стоит стеклянная стена: сколько бы я ни кричал и ни стучал, никто не обращает на меня внимания и у меня нет никакой возможности присоединиться к другим и принять участие в разговоре.

В школах, которые я посещал в Южной Калифорнии, за мной закрепилась репутация смутьяна, неуправляемого и даже неспособного к учебе. Эти слова дошли до моих родителей, а они направили меня на обследование. Медики «посадили» меня на лекарства, которые должны были помочь успокоиться и сосредоточиться на уроках.

Так я пришел к выводу, что просто «не соответствую должному уровню», и, приняв его как должное, стал едва ли не гордиться этим. Если «они» не хотят принимать меня, значит, я им попросту не нужен. Но и они мне не нужны. И я стал делать все, чтобы не соответствовать должному уровню – пропускал уроки, прослыл среди «нормальных» учеников «лодырем» и «камнем» и, в конце концов, взял – да и бросил школу. Если их формула успеха – прилежно учиться в школе, потом в колледже, а затем получить «приличное» место, то мне в этой системе просто нечего делать.

Мои родители владели ночным клубом, так что я с малолетства имел доступ в совсем иной мир – в тот мир взрослых, разговоры о котором часто подслушивал, но который был неведом моим одноклассникам. Уже в 11 лет я впервые попробовал спиртное и почувствовал, что наконец-то, наконец-то прекрасно вписываюсь в окружение. Там были люди вроде меня – отверженные, на которых общество несправедливо поставило клеймо, поскольку они не соответствовали стандартной «отливке». В этом мире знали, что нужно делать, чтобы заглушить боль и снять стресс. И хотя этот мир вызывал у меня ощущение чего-то знакомого и успокаивающего, в то же время он был волнующим и пугающим. Но поскольку он был хорош для моего отца, я решил, что он вполне сгодиться и для меня.

Отец к тому времени был владельцем общим числом 14 ночных клубов – в Калифорнии, на Гавайях и в Лас-Вегасе. Мне, 19-летнему парню, он предоставил место официанта в «Dylan’s Dance Hall» и «Saloon» в Лас-Вегасе, где я должен был за стойкой смешивать коктейли и разносить их посетителям. Незавидная должность, но я старался учиться, впитывая каждую частичку информации, какую только мог получить. Для меня предметом гордости было то, что мой бар всегда был заполнен людьми, и я мог, лавируя в толпе переполненного клуба, одновременно подавать на три столика по целой упаковке пива. Я знал, что, хорошо выполняя свою работу, быстро займу место бармена, буду иметь хороший заработок и стану привлекательным для старших по возрасту девиц, приходивших в клуб, чтобы выпить. В общем, я считал, что, играя по правилам этой преисподней «для взрослых», смогу многого добиться в этом мире.

История Лизы

В детстве Джош никогда не делал того, что ему говорили, я же, наоборот, покорно подчинялась указаниям старших. Моя мать была родом из Вьетнама. Она вышла замуж за отца, когда он служил там солдатом в период Вьетнамской войны. После того как отец отслужил свой срок, они уехали в США. При этом мама была вынуждена порвать все связи со своей страной, культурой, оставить родителей и друзей, чтобы начать жизнь с нуля. Отец стал заместителем шерифа в штате Южная Дакота. Мама жила надеждой, что нам с братом когда-нибудь представится возможность увидеть лучшую жизнь. Для мамы синонимом «американской мечты» была возможность получить хорошее образование и надежную, хорошо оплачиваемую работу, а впоследствии – пенсию.

Моя мать выросла в стране, где у людей не было таких перспектив, которые открываются перед американцами. Поэтому не удивительно, что она делала все для того, чтобы вывести нас, детей, на тот путь, который был недоступен ей. И я старалась не обмануть ее ожиданий: получала в школе только хорошие оценки, а в колледже записалась в клуб начинающих журналистов, не имея представления, что из этого может выйти.

Когда я была девочкой, мы с мамой каждый день отправлялись за покупками. Меня очень привлекали большие здания. Особенно нравилось одно, в самом центре города. Однажды я показала пальцем на красивое здание для офисов и спросила:

– Чей это дом?

– Не знаю. Это дом для богатых, – ответила мама.

Однако этот ответ лишь возбудил во мне массу новых вопросов: «А кто они – эти богатые люди? Что они делают в этом доме? А можем ли мы тоже стать богатыми и когда-нибудь жить там?»

Хотя тогда я не знала, как это сделать, но интуиция подсказывала, что когда-нибудь я буду путешествовать по всему свету и иметь много денег. Я задала маме вопрос, касавшийся успеха, поскольку, даже будучи еще ребенком, знала, что моя семья не имеет того, что есть у богатых людей. Я получила достаточно хорошее воспитание, имела много друзей и в общем чувствовала себя счастливой, но всегда знала, что есть другой, более обширный мир, в который мне нет доступа. Успех на том поприще, которое передо мной открывалось, стал казаться мне все более расплывчатым и иллюзорным. Я видела, как мои родители трудятся за более чем скромное вознаграждение – в нашей семье никогда не делали лишних покупок, каждый цент был на счету. Родители не могли позволить себе купить даже что-то необходимое, на что требовались дополнительные расходы. Они никак не могли выбраться из этого замкнутого круга – работать за деньги, которых хватало от зарплаты до зарплаты. Родители считали, что вырваться из этого круга может человек, который закончит колледж. Я тоже в это верила, пока впоследствии не нашла другой ответ, а пока мне не оставалось ничего другого, как пойти этим путем.

И вот, имея в кармане диплом об окончании двухгодичного курса в колледже и 300 долларов в кошельке, я покинула родной дом в маленьком городке в Южной Дакоте, полная решимости попытать наконец счастья – вести самостоятельную жизнь. Мне не терпелось увидеть что-то новое и захватывающее, а для меня, как и для моего лучшего друга, все это выражалось в одном – Лас-Вегас. Не имея ни работы, ни какого-либо плана на будущее, я поступила в Невадский университет в Лас-Вегасе, открыла счет для оплаты за первые месяцы аренды жилья и переселилась в большой город. Это было за пару месяцев до того, как я впервые в жизни устроилась на работу в детский музей. У меня закончились деньги, я взяла взаймы у одного из друзей, чтобы заплатить за квартиру, и уже начала беспокоиться о том, сколько продержусь. Для первого раза то был прекрасный опыт общения с окружающими (хотя в тот момент я, вероятно, не назвала бы его прекрасным). Это напоминало настоящие американские горки, только в эмоциональном плане. Несколько месяцев спустя я нашла другое место работы – в одном местном банке.

Как и всякая «уважающая себя» девушка из Южной Дакоты, я старалась вести настоящую «светскую» жизнь. Почти каждый вечер мы с подругами отправлялись по барам. И вот как-то вечером в одну из таких пятниц в декабре 1993 года я зашла в «Dylan’s Dance», где тогда начал работать официантом Джош, и мы оба почувствовали, как между нами прошла магнетическая волна (но об этом как-нибудь в другой раз). Мы толком не встречались до 1995 года (он полтора года посылал мне бесплатные напитки из своего бара), но потом очень быстро уступили чувству, а спустя 5 лет поженились.

Вакуум История Джоша

Лас-Вегас – это самый огромный вакуум в мире. Здесь нет времени. Чтобы это понять, достаточно заглянуть в любое казино. Присмотревшись, вы будете поражены полным отсутствием не только часов, но и окон. Этот город засасывает и отнимает у вас и чувство ответственности, и понятие о приличиях, и разумное отношение к деньгам, и способность держать в узде желания и страсти. Это то место, куда люди приходят, чтобы лишиться денег, убеждений и всего остального, что прежде казалось им важным, а также чтобы потерять себя как личность. Недаром говорят:

«Все, что приходит в Лас-Вегас, остается там».

Если вы росли в подобной среде, то не сможете стать взрослым, у которого есть чувство ответственности. По крайней мере со мной все обстояло именно так.

В баре «Dylan’s» в мои обязанности входило следить за тем, чтобы в зале всегда было полно посетителей, жаждущих наклюкаться, не пропадал инвентарь, вести учет кассы и, что самое важное, обеспечивать сохранность наличности. В связи с этим у меня под одеждой был пристегнут пистолет и я постоянно тренировался, осваивая разные виды боевых искусств. В 17 лет, когда жил в городе Кона на Гавайских островах, я начал заниматься кикбоксингом и той разновидностью боевого единоборства, которое известно как «американское кенпо-каратэ Пола Майлса».

В 21 год большинство молодых людей чувствуют себя героями. Что же касается меня, то право на ношение оружия на работе, знание боевых искусств, почетное место за стойкой бара плюс сознание, что я в какой-то степени являюсь совладельцем всего этого великолепного ночного заведения в Лас-Вегасе, убедили меня в том, что я вообще что-то вроде супермена. На деле же это была просто своеобразная форма помешательства, очень часто встречающаяся в Лас-Вегасе. Я считал, что могу делать все что захочу, и при первой возможности открыл собственный ночной клуб JD в старом здании на Фремонт-стрит. Здесь под живую музыку шел такой горячий брейк-данс, что почти каждую ночь у нас появлялась полиция. При этом я и сам все время выпивал и веселился напропалую вместе с посетителями, сорил деньгами, покупая всякие забавные вещицы, гудел ночи напролет, считая, что это жизнь и такой она должна быть всегда. Я убедил себя в том, что смог найти ключ к совершенной жизни.

Стоит ли говорить, что не прошло и года, как мой клуб оказался на грани банкротства, а мое будущее, здоровье и только-только начавшие устанавливаться отношения с Лизой – под реальной угрозой.

Для Лизы такая жизнь со мной означала череду постоянных тревог и волнений, а это, как и все, связанное с подобным образом жизни, пусть даже в небольших дозах, присутствует постоянно и подтачивает здоровье и взаимоотношения. Вследствие этого у Лизы пропал всякий интерес к вечеринкам и коктейлям, но главное, она стала замечать, что я окончательно начинаю терять контроль над собой.

Ее положение было не из лучших, особенно если учесть, что вскоре после того, как мы начали встречаться, я стал учить ее работе бармена, чтобы она могла занять это место в «Dylan’s». Она своими глазами видела, как человека засасывает, с одной стороны, алкоголь, а с другой – разгульный образ жизни, типичный для подобных заведений. Лиза пришла к выводу, что нескольких лет подобной жизни с нее хватит, и, решив, что лучше будет пойти по стопам отца, отправилась сдавать экзамены, чтобы поступить на работу в полицию Лас-Вегаса. Служба в полиции не только отвечала бы ее желанию найти интересную работу, давала чувство удовлетворения, но и приносила какую-то пользу людям. По своей натуре Лиза всегда была склонна защищать слабых, так что это поприще было ей гораздо больше по душе, чем смешивать напитки, а потом и самой напиваться.

 

Все, чего Лиза хотела, она нашла в полиции, но неожиданностью было то, что работа полицейского оказалась вовсе не такой «надежной» с материальной точки зрения, как ей вначале представлялось. Ведь Лиза уже видела своими глазами, как легко некоторые люди могут делать деньги и вести роскошный образ жизни. А в полиции ее сослуживцы говорили о том, как, отбарабанив 20 лет, они смогут, в конце концов, скопить миллион долларов.

 

Первой мыслью Лизы было: «Миллион долларов за 20 лет тяжелой службы?! И это все, что можно получить? Разве это такая уж огромная сумма за столько лет работы? Есть люди, которые зарабатывают эти деньги за месяц!» Хотя, с точки зрения рядовых полицейских, это была большая сумма, Лизе не очень-то хотелось потратить 20 лет жизни на то, чтобы ее заработать.

 

Как я уже говорил, мы оба уже научились смотреть на мир несколько иначе, чем большинство людей. Казалось, что работа в полиции вполне подходила Лизе: служба на благо общества, власть, которую дает униформа, – все это доставляло ей удовольствие. Но в то же время она чувствовала, что ей чего-то не хватает, что должно быть какое-то именно ее поприще. Иначе и быть не может.

 

Многие люди счастливы потому, что занимаются любимой работой. Они довольствуются теми деньгами, которые им за это платят. Но если вы посмотрите на свои мечты и долгосрочные цели и спросите себя: «Является ли данное положение вещей средством или дорогой, которая приведет меня туда?», то каким будет ответ? И вот тогда вы сможете заново пересмотреть следующие свои шаги в направлении реализации мечты и выяснить, что для этого нужно – работать по найму, быть независимым профессионалом, владельцем бизнеса или инвестором, и что необходимо предпринять или изменить в своей жизни, чтобы этого добиться.

 

Она обязательно его откроет, а до тех пор будет делать то, за что взялась.

 

Ночные дежурства в полиции были связаны с постоянными неожиданными и опасными ситуациями.

 

Никогда нельзя было заранее знать, с кем придется иметь дело в следующую ночь, какие предпринимать действия и с какими кошмарными ситуациями придется столкнуться. Кругом было полно наркоманов, многие из них были непредсказуемы, а иные – и опасны. А когда Лиза возвращалась с дежурства домой, ее ждали еще худшие проблемы – муж в состоянии похмелья после трехдневного загула, обозленный, ненавидящий себя и весь мир. Мучительная тревога стала постоянным спутником Лизы. Со дня на день она ожидала звонка и сообщения, что я либо погиб, либо искалечен, либо оказался в компании ее обычных «клиентов» – в тюрьме.

 

Все усилия Лизы удержать меня на «правильном пути» давали обратный результат. Я ненавидел себя за те страдания, которые причинял ей, и это чувство, как ни странно, подталкивало меня к желанию топить свое горе в вине и еще глубже погружаться в пучину ночного разгула – чтобы заглушить укоры совести, которые не давали мне покоя. Я вырос в типичной семье ирландских эмигрантов, склонных к алкоголизму, и знал: когда людям плохо, они пытаются справиться с душевной болью только с помощью бутылки.

 

Я продолжал пьянствовать, а Лиза не находила в себе сил поставить вопрос ребром, потому что понимала: сделай она это – между нами начнутся баталии, и она предпочитала молчать. Лиза знала, что, воюя со мной, она ничего не добьется. Этим она не привязала бы меня к дому, и, в конечном счете, ситуация лишь ухудшилась.

 

Я уже не видел перед собой той сильной, независимой Лизы, на которой женился, той молодой женщины, которая ни с кем не посоветовавшись, переехала из маленького городка Южной Дакоты в Лас-Вегас, чтобы начать новую жизнь, и здесь поступила работать в полицию. Та Лиза говорила открыто и смело, а эта утратила свой голос – она не смела высказаться прямо, считая, что несет ответственность за то, что происходит со мной. Страх, что она ничего не делает, чтобы помешать моему падению, день за днем разрушал наши отношения. Единственным, что еще удерживало нас от полного разрыва, были мои редкие проблески, и Лиза снова видела во мне того наивного и амбициозного 20-летнего юношу, которого когда-то полюбила.

 

Отчасти в происходящем она винила себя: «Могла ли я что-нибудь сделать еще тогда, когда только начала замечать пристрастие Джоша к алкоголю?» В конце концов, когда я учил ее работе в баре, мы проводили вместе много времени в этой среде. Разве на нее не ложилась часть вины за то, что она поощряла тот образ жизни, за который сейчас должна расплачиваться? В детстве ей приходилось наблюдать, как ее родители и родители отца пили пиво и пунш, постепенно «разогреваясь», и к ночи начинали «гудеть». Лиза видела это собственными глазами и считала, что алкоголь делает людей веселыми и беззаботными. Поначалу мы тоже весело проводили время. Работа нас сближала. Но сейчас, похоже, она нас отдаляла.

 

Тот факт, что мы тогда сорили деньгами, казалось, подтверждал правильность нашего поведения. Однако со временем стало ясно, что это обманчивое благополучие только усугубляло проблемы, которые коснулись нас обоих. Мы уходили ночью из бара, набив карманы деньгами, и так же легко, как получали их, спускали – на спортивные автомобили, роскошные обеды в самых дорогих ресторанах Лас-Вегаса и бурные ночи в шикарных ночных клубах. Получая «на чай» от удачливых игроков по 50 и 100 долларов, мы чувствовали себя ничуть не хуже тех, кому выпадало счастливое число. Как сладостно было воображать себя этакими королями – казалось, что ничто не омрачит нашу жизнь и мы будем получать большие деньги практически ни за что. Радость от такой беззаботной жизни затуманила разум, мы потеряли всякое представление о реальности, о том, что подобный образ жизни имеет свои темные стороны. Несколько лет мы прожили в состоянии райского блаженства, возможного только для тех, кто в действительности ничего не понимает в этой жизни.

 

На самом же деле ничто не дается безвозмездно. В сущности, я уже попал в ловушку собственного выбора и той среды, в которой находился, и все глубже погружался в наркотическую зависимость. Не меньшей ловушкой был и наш образ жизни. Мы уже привыкли жить так роскошно, что, казалось, не сможем жить по-другому, и нам остается только продолжать катиться по проторенной дорожке.

 

Примерно в это время мы посмотрели фильм «Матрица». Домой ехали в молчании; у нас обоих из головы не выходил образ Нео, запутавшегося в лабиринтах компьютерных кошмаров. Мы боялись признаться друг другу, что чувствовали приблизительно то же самое – «Я попал в ловушку, которая мне отвратительна».

 

На дне

 

Так продолжалось на протяжении ряда лет. Мы прикрывались своей работой, деньгами, покупкой вещей – лишь бы не касаться реальной проблемы, которая висела над нами как дамоклов меч. Этой проблемой была моя непреодолимая тяга к алкоголю. К концу 2001 года я уже успел пустить по ветру практически все деньги, которые, как думал, будут течь к нам непрерывным потоком, и, чтобы поддерживать свое пагубное пристрастие, начал воровать, запуская руку в кассу собственного ночного клуба. Я уже пренебрегал многими своими обязанностями как дома, так и на работе, часто увиливал от работы – звонил и говорил, что нездоров, или просто исчезал без всякого объяснения. Я стал сильно терять в весе – казалось, мой организм уже не принимает ничего, кроме алкоголя. Мне трудно было скрывать, что я не способен нормально питаться. Лиза и я стали все больше отдаляться друг от друга, поскольку единственное, что меня еще занимало, это очередная порция спиртного.

 

В разговорах мы часто обсуждали мои загулы и пьянки, и я давал Лизе обещания, что постараюсь впредь сдерживать себя. «Никакой я не алкоголик, – рассуждал я. – Алкоголики не способны бросить пить. А я (если только захочу) могу не пить в течение недели. Алкоголик же не сможет столько вытерпеть. Просто мне нравится погулять и повеселиться в компании друзей. Мы всего лишь пропускаем по рюмашке, снимая напряжение на работе или отмечая успехи. Разве в этом есть что-то предосудительное? Конечно, я должен немножко поработать над собой, чтобы контролировать себя и не перебрать лишнего. Просто нужно уменьшить число бокалов, стаканов, стопок, которые я обычно опрокидываю за день». В общем, я искал каких-то обходных путей, которые поставили бы все на место, но так, чтобы при этом можно было продолжать пить – «Пить только после работы» или (это правило мне особенно нравилось) «Только пиво». Но, как знают и другие, кого затянула трясина алкоголизма, все это было не более чем самообман.

Умение определить границы и строго их соблюдать – ключевой момент в отношениях с любимым человеком, если он попал в плен алкогольной зависимости. Я тоже установила правила, но, увы, далеко не всегда имела твердость их придерживаться. Я любила Джоша и, в конце концов, могла предоставить ему возможность идти своим путем, но меня терзал страх – что тогда станется с ним?

23 ноября 2001 года мы с Лизой и ее друзьями – полицейским по имени Крис и его женой Джен – отправились пообедать в ресторан «Tiller Man». К этому вечеру я готовился особо – за всю неделю не выпил ни капли спиртного, и это давало знать. Когда мы сели за столик, я спросил у Лизы: «Как ты думаешь, не заказать ли к обеду бутылочку?» У меня от предвкушения выпивки внутри буквально жгло огнем.

Несколько секунд она колебалась, выразительно глядя на меня, будто просвечивая рентгеном – не слишком ли сильно я при этом волнуюсь? Я постарался придать лицу по возможности бесстрастное выражение. Лизе это явно не понравилось, ее глаза определенно говорили «нет», но тогда я «поставил бы ее на место», а она не могла допустить скандала. Лиза предпочла промолчать, стиснув зубы и изобразив на лице вымученную улыбку.

Я поцеловал ее в щеку, тут же подозвал официанта и попросил принести мне двойной коктейль из водки на клюкве.

Не прошло и трех минут, как мое настроение от удачного вечера с друзьями поднялось настолько, что я решил – ничего не случится, если я закажу еще выпивки, как только официант снова подойдет к нашему столику. Мне даже не пришло в голову, что я делаю, пока не заметил, что Лиза смотрит на меня глазами полными отчаяния. Я поставил ее в неприятное положение – она не могла мне перечить, так как боялась осрамить перед своими друзьями. Вместо этого она просто отдалась во власть уже привычному чувству отчаяния и страха перед неизбежным началом очередного саморазрушительного цикла, который я уже запустил. А так как этим же вечером ей предстояло ехать на работу и следующие трое суток провести на дежурстве в тюрьме, этот вечер в ресторане вполне мог послужить толчком для грядущей бури.

По мере того как ночь зажигала свои разноцветные огни, в моей голове созревал план. Улучив момент, я отвел Криса в сторонку, чтобы спросить, не согласится ли он гульнуть со мной по окончании обеда. Он был не прочь. Потом мы попрощались с женами и отвезли их по домам. Для Лизы я тут же придумал слабенькую отговорку – мол, мне надо съездить в бар, проверить, как идут дела. Она, конечно же, все сразу поняла, но не сказала ни слова. Я чмокнул ее на прощание, пообещав, что скоро вернусь – но мы оба знали, что это была ложь.

Лиза смотрела на меня, и я отчетливо видел, как в ней закипает гнев – не только на меня, но, возможно, и на себя, потому что она чувствовала себя бессильной что-то изменить. К этим чувствам примешивался и страх. Лиза уже не знала, увидит ли меня еще. «Окей. Я люблю тебя, Джош», – вот все, что она смогла сказать.

Я быстро поцеловал ее, стараясь не встречаться глазами, пробормотал: «Я тоже люблю тебя», надел под пиджак кобуру с пистолетом, с которым всегда отправлялся в бар, а в карман сунул пачку денег, взятых из нашего неприкосновенного запаса.

Открывая дверь, я услышал ее прощальные слова: «Береги себя. Постарайся вернуться пораньше». После этого я сразу же поехал в так называемую «Библиотеку» – топлес-бар, принадлежащий моему отцу, где договорился встретиться с Крисом и откуда должна была начаться наша ночная одиссея.

Следующие три дня Лиза провела в полном расстройстве чувств, но при этом в ней нарастало желание предпринять какие-то решительные шаги. Конечно, это был не первый случай, когда я устраивал что-то подобное, исчезая на несколько дней, но были причины, почему сейчас это воспринималось по-другому. У Лизы появилось какое-то странное чувство уверенности, что на этот раз мой загул будет последним. Она предчувствовала, что даже если я вернусь домой живым, для нее это может закончиться сумасшествием. И с каждым днем моего отсутствия в ней нарастала решимость поставить все точки над «і». Если я не соглашусь на профессиональную помощь, она уйдет от меня.

В этой ситуации мне нечего было сказать. Собираясь на работу, я знала, что Джош уйдет из дому. Этот цикл загулов повторялся снова и снова на протяжении ряда лет, и что бы мы ни предпринимали, не было видно просвета. У меня было такое чувство, что за это время я потеряла часть себя и сейчас готова была сделать решительный шаг.

Крис провел со мной в «Библиотеке» всего пару часов и заторопился домой. У него было обостренное чувство ответственности – в том числе и перед Лизой. Он спросил, намерен ли я тоже вернуться домой. Я ответил «да» – на тот случай, если Лиза позвонит ему, чтобы узнать обо мне, он мог с чистой совестью сказать, что я тоже собирался вскоре вернуться домой. Я знал, что если Лиза действительно захочет меня найти, она обязательно сделает это. Ведь она сыщик по своей натуре и хорошо знает все мои излюбленные местечки.

На протяжении следующих 24 часов я мотался из одного казино в другое, чувствуя, как во мне постепенно нарастает тоска и раздражение. В конце концов я стал названивать приятелям, предлагая встретиться в «Cheetahs», а затем перебраться в «Crazy Horse 2» (речь идет о двух стриптиз-клубах). И то и другое заведения как нельзя лучше подходили, чтобы затеряться вместе с приятелями в толпе – и пьянствовать. Только не поймите меня превратно: стриптиз-клубы – это не дома свиданий, и мы многократно бывали там вместе с нашими женами. Я всегда платил за всех, так что моим приятелям трудно было отказаться – и ни один не смог устоять от соблазна. Когда наступило 26 ноября (третий день моего отсутствия), я уже дошел до скотского состояния и пришла пора ползти домой.

Я привык возвращаться глухой ночью, зная, что Лиза уже ушла на работу и я не предстану перед ней в этом ужасном виде: истасканным, избитым, подавленным, провонявшим винным перегаром и специфическими запахами стриптиз-клуба.

Я уже говорил, что всегда брал с собой пистолет. И уверил себя, что оружие – необходимая вещь для моей работы, оно нужно мне для самозащиты. Но если быть честным до конца, то больше всего я боялся галлюцинаций, которые завладевали мною каждый раз, когда я основательно напивался или принимал наркотики. Они являлись в форме черных теней, охотившихся за мной, – носились по комнате и вокруг меня, а страх полностью парализовывал меня. В этой ситуации пистолет, висящий на боку, каким-то иррациональным образом давал мне чувство успокоения.

Но в тот раз, когда я вошел в наш дом и заполз на кушетку, придавленный депрессией и чувством полного одиночества, и эти тени стали такими же реальными, как наша мебель, а внутри меня копошилось некое тревожное чувство, что я нанес непоправимый удар Лизе и нашему браку, тот пистолет подсказал мне выход из этого тупика. Я понимал, что мой главный враг – я сам. Я знал, что нужно делать. Рядом не было никого, кто остановил бы меня. На протяжении ряда лет я боролся с искушением покончить с собой, но в ту ночь подумал, что пора положить конец этому безумию. Я зарыдал от полного отчаяния, сознавая, что у меня уже нет никаких шансов исправить ситуацию, кроме как покончить с собой.

В те выходные во мне с каждой минутой росла решимость попытаться что-то сделать. Я не хотела терять Джоша, но в то же время больше не могла терпеть то унизительное положение, в котором оказалась. Мне хотелось снова почувствовать себя счастливой, но те немногие дни уже давно миновали. Теперь я могла найти отдушину только на работе, но и там я устала тревожиться о Джоше: не случится ли с ним что-нибудь без меня, не найду ли я его мертвым, или еле живым в больнице, или в тюрьме.

Следующее, что помню: я сижу на диване с моей автоматической винтовкой «Bushmaster AR-15» в руках в состоянии какого-то транса, уже смирившись с тем, что моя жизнь должна вот-вот закончиться, и вопрос лишь в том, как лучше это сделать. Больше часа я потратил на то, чтобы хорошенько почистить, смазать и собрать оружие. Это было что-то вроде священнодействия, частью подготовки к обряду ухода из жизни, все равно как это делают самураи, когда приходит момент последовать «путем воина».

Между тем черные духи-тени, порождаемые галлюцинацией, продолжали роиться вокруг меня и носиться по всему дому, издавая зловещие звуки и нашептывая ужасные слова. Я взял винтовку, вскочил с дивана и начал ходить по дому, тяжело дыша, зачищая комнату за комнатой. Отработанными движениями, я ударом ноги распахивал двери, но при этом сам не понимал, какого врага преследую.

«Зачем я это делаю? – спросил я себя, в замешательстве уставившись на винтовку. – Что я делаю? Ведь здесь никого нет!» И тогда я подумал о том, как использовать оружие против себя:«Неужели я близок к тому, чтобы застрелиться в собственном доме, чтобы Лиза сразу могла меня найти?» На протяжении ряда лет Лиза только и делала, что старалась очистить меня от той грязи, в которой я валялся. И что же теперь? Какую услугу я собираюсь оказать ей, оставив на полу груду кровавого месива?

Я испытывал к себе такое отвращение! Кроме того, меня переполнял страх.

Призраки продолжали измываться надо мной – из моей глотки вырвался ужасный вопль.

И в это мгновение ко мне пришло ясное осознание того, что я собирался сделать. Выпустив из рук винтовку, я рухнул на пол и зарыдал так, что у меня перехватило дыхание. В голове истерически билась мысль: «Неужели я не могу даже убить себя по-человечески?!» Но мог ли я вообще хоть что-нибудь сделать по-человечески?

Я долго лежал на полу, сотрясаясь от рыданий. И вдруг во мне зашевелилась какая-то мысль – этакий слабый голосок, подсказавший мне идею, за которую я мог зацепиться. Занимаясь восточными единоборствами, я научился особым образом управлять телом. Я мог погружаться в состояние глубокой медитации, полностью сосредотачиваясь на чем-то одном. Раньше я проделывал это многократно. Но на этот раз мне пришло в голову, что если я могу достигать достаточно глубокого уровня медитации, чтобы блокировать физическую боль и преобразовывать ее в энергию, то теперь можно попробовать запустить этот процесс в обратном направлении – закрыть тело от притока энергии и таким образом свести ее уровень к нулю. На сей раз я мог бы погрузиться в гораздо более глубокое состояние медитации, чем делал это раньше. И тогда не было бы крови и ничего такого, от чего пришлось бы очищать дом. Эффективно и благопристойно. Вот выход для меня!

Не знаю, как мы дошли до такого, как позволили своей жизни настолько выйти из-под контроля – этого нельзя было допускать. Я не хотела потерять Джоша. Алкоголизм, в конце концов, убил бы его: и меня всегда мучила мысль, как бы я себя чувствовала, случись это после того, как я оставила бы его? Винила бы я себя, что не осталась с ним? Может, я могла все же что-то сделать? А как бы я себя чувствовала, если бы не ушла от него, а он все же умер? Я понимала, что, предоставив его самому себе, я могла бы идти вперед, не взваливая на себя это тяжкое бремя ответственности. В те выходные у меня не было возможности поговорить с Джошем. Я понятия не имела, в каком состоянии он находится или о чем думает. Но я знала, что мы оба переживаем тяжелый психический надлом.

Я на четвереньках пополз в свой кабинет и лег там, готовясь войти в состояние глубокой медитации. Я сосредоточился на том, чтобы вытянуть энергию из ступней и кистей рук, затем верхней части тела и затем отдать эту жизненную силу земле. Я повторял цикл снова и снова. Всецело сосредоточившись на дыхании, я начал ощущать, как постепенно нарастает холод в каждой части моего тела, по мере того как одна конечность за другой теряют жизненную силу.

Когда я перестал ощущать руки и ноги и уже был не в силах пошевелить ими, я направил внимание на голову и шею. Вытягивая из них энергию, я отдавал ее земле. Я глубже и глубже погружался в темноту. Тело становилось холодным как лед, и, наконец, я перестал его ощущать. Затем я потерял сознание.

Итак, я умер. Моя душа блуждала где-то в ином мире. Я безвольно плыл сквозь тьму, пока в конце концов не увидел где-то в отдалении слабый свет. Он медленно приближался, а когда достиг меня, превратился в фигуру женщины, которая показалась мне знакомой, хотя я не мог понять, кто это. Она протянула руку, чтобы коснуться меня, и сделала это так нежно и ласково, что напомнила мне то далекое время, когда меня, малютку, держала на руках мама. Я почувствовал себя защищенным и любимым, и впервые за долгое время у меня появилась уверенность, что все может кончиться хорошо.

Затем эта женщина сказала мне слова, которые навсегда изменили мою жизнь: «Нет… Не сейчас. Тебе предстоит еще многое сделать». Она отпустила мою руку и исчезла так же быстро, как и появилась.

Подобно больному, для спасения которого применили электрический разряд, я начал пробуждаться к жизни, и мои легкие наполнились воздухом. Тут я понял, что мой план провалился и я опять оказался в плену этой паскудной жизни! Силы полностью покинули меня, мой мозг был опустошен, я не способен был ни на что другое, как только лежать и плакать.

Я была готова положить этому конец. Я уже могла постоять за себя. Одно из двух – либо мы вместе пойдем вперед, либо каждый пойдет своей дорогой. Я была бы рада, пожелай Джош пойти со мной и снова вернуться к нормальной жизни. Пришло время, когда каждый из нас должен занять твердую позицию относительно своих слов и поступков, которые могли бы дать положительный результат в отношении нас самих, того, что нас окружает, а может быть, даже всего мира. Сделать это будет трудно, но придется довериться интуиции и следовать велению сердца.

Так прошло несколько часов, а затем я услышал знакомый звук – это Лиза открывала дверь своим ключом. Пришло время посмотреть в лицо своей жене и собственной опустошенности. Я лежал на диване в гостиной и, затаив дыхание, ожидал неизбежной и заслуженной головомойки.

Лиза медленно двигалась по дому и, конечно же, обнаружила винтовку в коридоре у входа. Я услышал, как она тихо ахнула, после чего вошла в комнату и остановилась возле дивана, глядя на меня сверху вниз.

В ее глазах была и жалость, и в то же время решительность. Она стояла передо мной в своей полицейской форме, с эмблемой на груди и пистолетом на поясе. Лиза выглядела совсем не так как обычно. В ее глазах читалась решимость. Они были влажны от слез, но лицо выражало отвращение ко всей той гадости, которой я заполнил ее жизнь. Моя жена дошла до состояния, когда готова сказать: «Хватит!» Лиза, сильная, решительная Лиза, в которую я когда-то влюбился, снова стоит здесь, передо мной! Просто видеть ее – уже одно это было для меня облегчением, несмотря на страх перед тем, что может последовать дальше.

Жена тяжело вздохнула, потом посмотрела мне прямо в глаза и сказала: «Джош, или ты сейчас же отправишься лечиться или я пакую чемоданы и ухожу».

Долгое время я искал в этой жизни правильных путей – и все никак не мог найти. Мне хотелось как-то остановить этот процесс распада личности, но я не знал, как это сделать. А теперь у Лизы лопнуло терпение и это давало нам обоим шанс – попробовать изменить ситуацию. В тот же вечер Лиза отвезла меня в центр по лечению алкоголизма.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: