ПРАВОЗАЩИТНИКИ — ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ МЯТЕЖНИКОВ

Весь предвоенный период 1991–1994 гг. (как и в последующий — уже военный период) российские власти вели политику “мирного урегулирования чеченского кризиса”, и этим широко пользовалась “демократическая общественность”, готовая продать Родину, руководствуясь дурно усвоенного гуманизма и тщательно скрываемых амбиций.

При здравом государственном подходе чеченские события должны были быть определены как мятеж, посягающий на основы государственного строя и отторжение от России части ее территории. Такое определение не появилось на свет, поскольку режим Ельцина был рожден тем же путем — путем мятежа.

Положение усугублялось действиями “правозащитников”, мирно взиравших на все и всяческие мятежи и пекущиеся о правах мятежников1. За это получали зарубежные премии и почетные командировки. Шабады-ковалевы, озабоченные благополучием бандитов, подыгрывали Дудаеву и Ельцину, а заодно и “мировому общественному мнению”, всегда имевшему антироссийскую направленность.

Один незараженный интеллигентщиной пропагандист предположил рассмотреть такую ситуацию. В апреле 1945 года группа депутатов Верховного Совета СССР срывается с места, прорывается через линию фронта в бункер к Адольфу Гитлеру и выступает оттуда по радио с призывами к миру и обличениями Советской Армии. Конечно, нелепость… Но не меньшая нелепость — подобные радиопередачи из бункера Дудаева, когда “ветераны демократического движения” — ковалевы и прочие якунины с шейнисами поливают грязью российскую армию.

“Ветеранский” синдром был прилипчивой заразой. Он поразил даже не причастного к политике и почти безобидного песенника Окуджаву, который на излете жизни испытал “эстетическое удовлетворение” от наблюдения горящего парламента России, а по поводу Чеченской войны заявил, что надо немедленно вывести войска и "постоять с непокрытой головой в знак покаяния" ("Взгляд" 12.01.96). Выходило, что убийства и зверства боевиков не только не должны быть отомщены, но им должна быть предоставлена полная свобода действий. Бандиты, по мнению Окуджавы, должны были еще посмотреть на нелепый акт покаяния тех, кто пытался взять их за руку.

Впрочем, нравственное уродство, явленное Окуджавой в последний год своей жизни — еще не предел. Предел, по всей видимости, олицетворяет собой Уполномоченный по правам человека Сергей Ковалев (до начала 1996 г.), который предпочитал не замечать страданий русского народа в Чечне и проводить в 1993 г. конференцию о нарушениях прав человека на Кубе. В октябре 1993 г. “уполномоченный” обозвал защитников российского парламента уголовниками и отказался распространить на них свою правозащитную миссию. Зато уж, когда война начала перемалывать дудаевскую гвардию, “отец демократии” встал на защиту врагов России — убийц и насильников.

Летом 1995 г. Ковалев в телеэфире встретился один на один с председателем Конгресса русских общин Дмитрием Рогозиным. “Наследник Сахарова” надеялся на обаяние наигранной немощи. Но Рогозин не дал правозащитнику ни одного шанса выглядеть прилично. Любому, посмотревшему передачу, было понятно — Ковалеву утроили публичную порку. И пороть было за что. Пока Ковалев пакостничал, изобретая новые и новые антирусские пассажи, Рогозин организовывал в Ставрополе координационный центр по работе с русскими беженцами из Чечни, помогал русской общине Грозного, выступал против оскорблений русской армии. Позднее “Литературная газета” решила встать на защиту выпоротого, опубликовав пошленькую статью “Диалог барабана со скрипкой”. Как оказалось, газета решила тоже приобщиться к порке — выпороть саму себя. Такого рода мазохизм хорошим не кончается — газету просто перестали читать, и тираж некогда популярного издания сполз до совершенно постыдного.

Если в свое время Горбачев был объявлен "лучшим немцем", то Ковалева стоило бы назвать "лучшим чеченцем". К этому подталкивают результаты опроса выявившего отношение к политическим лидерам, непосредственно причастным к событиям на Северном Кавказе (Социальная и социально-политическая ситуация в России: анализ и прогноз. Первая половина 1995 г. — М.: Academia, 1995.):

(положительные оценки, %)

 

----- чеченцы русские

Дудаев 75 4

Ковалев 77 21

 

Ковалев в этой войне оказался большим чеченцем, чем сам Дудаев. (Позднее той же славы удостоился и Александр Лебедь.) Он наравне с Дудаевым стал национальным героем бандитской республики и расплатился с бандитами сполна, поставив имя террориста Басаева рядом с именем Робин Гуда.

Известно телефонное обращение Ковалева к Ельцину, подобострастно призывающего "вырвать страну из порочного круга циничного, отчаянного, кровавого вранья". (Как мило, два лжеца говорят между собой о недопустимости вранья!) Ковалев призывал на Россию гнев Запада, пугал Ельцина тем, что "развязавшим войну силам" он скоро не будет нужен (можно подумать, что не Ельцин эту войну развязывал!), звал людей на антивоенные митинги. Его мерзости тиражировало радио и телевидение, печатали миллионными тиражами газеты.

Просто удивительно с каким упорством, изобретательностью и изворотливостью Ковалев стремился нанести максимальный ущерб собственной стране! Вот, например, Ковалев собрался в Чечню вместе с делегацией ОБСЕ, прикатив вместе с ней в аэропорт Чкаловский. Будучи совершенно уверенным, что его в самолет не пустят (места в самолете расписаны заранее), Ковалевым заблаговременно были подготовлены видеокамеры и даже открытое письмо Президенту — не пущают, мол, забижают главного правозащитника! Ковалев не постеснялся сразу вслед за отказом пустить его на летное поле вытащить из кармана это письмо и сунуть в объектив телекамеры ("М-К" № 5, 1995). Наглая операция "рояль в кустах" смотрелась замечательно. Если Ковалев собирался лететь в Чечню, то почему он привез с собой письмо, если не собирался — для чего приехал на аэродром? Нам-то понятно для чего…

Единственное полезное для страны дело Ковалева (полезное, разумеется, невзначай) — оттяжка с вступлением России в Совет Европы, являющийся инструментом вмешательства транснациональных сил во внутренние дела суверенных государств. Ковалев выступил на Парламентской Ассамблее СЕ с критикой действий России в Чечне и почти на год заморозил решение о вступлении России в Совет. Ковалев считал, что "Россия нуждается в давлении", хотя ее вступление в Совет Европы в принципе необходимо ("М-К" № 5, 1995). Он хотел, чтобы Россию еще раз унизили, и добился своего. В конце концов в Совет Европы Россию приняли, ибо уж очень наскучила всем антироссийская риторика российских политиков.

В начале 1996 года Ковалев вышел из состава президентского совета, заявив, что Ельцин и Зюганов — одно и то же. (Раньше, можно подумать, он этого не видел!) Помощник президента Г.Сатаров назвал это бегством с корабля. Как известно, с корабля первыми бегут крысы. На этот раз с президентского корабля бежали С.Ковалев, Е.Гайдар, С.Алексеев и О.Лацис.

Последний их упомянутых тоже интересен нам в качестве «правозащитника». Прожив в КПСС целую жизнь — 33 года, Лацис объявил, что не видит ничего более страшного, чем приход к власти Зюганова (передача "Один на один" 25.01.96). Если он отрекся от своего коммунистического прошлого, от своей жизни, то от привычной лживости, как и все прочие «правозащитники», избавиться не смог все равно. Проведя аналогию между октябрьскими событиями 1993 года и событиями с захватом заложников в Кизляре в 1996, Лацис, тем не менее посчитал, что в первом случае невинных жертв не было, а во втором — в изобилии. Искривленное сознание не могло допустить, что не было никаких "боевиков Макашова, сжегших Останкино".

Эти мифические боевики, по мнению Лациса, принципиально отличались от боевиков Радуева тем, что им ничего прощать нельзя. Их требовалось расстреливать танковыми орудиями даже в том случае, если они засели в здании парламента, разделив его с депутатами, женщинами и детьми. Вторых расстреливать было невозможно из-за неизбежности невинных жертв. Если во втором случае жертвы были недопустимы, что в первом, как оказалось, "ни один депутат не получил ни одной царапины", а "убитых зевак" еще не понятно на чей счет надо отнести.

Ненависть к России — вот истинный мотив деятельности “правозащитников”, причина их гнусностей.

Известен факт, когда «правозащитники» принесли в комиссию С.Говорухина стреловидную начинку специальных снарядов, утверждая, что именно это запрещенное международными соглашениями оружие применялось федеральными войсками в Чечне. Но, во-первых, снаряды такого типа были захвачены бандами Дудаева вместе с армейскими арсеналами, а во-вторых, принесенная начинка снарядов была в смазке и явно не использовалась. Ослепленные ненавистью к собственной стране «правозащитники» ни того, ни другого видеть и знать не желали. Вот такая интеллигентская близорукость…

Разбирая предательскую деятельность «правозащитников», нельзя упустить из виду так называемый Комитета солдатских матерей.

О масштабах практической деятельности Комитета говорит сообщенный на пресс-конференции 10 октября 1995 факт, что Комитетом курировалось всего около десятка дел «отказников», осужденных на 1,5–2 года дисциплинарного батальона и два дела осужденных условно. Масштабы деятельности явно не соответствовали социальному явлению. Вероятно именно поэтому Комитет занимался в основном политической деятельностью — воззваниями, демонстрациями, пресс-конференциями, встречами с государственными деятелями и прочее.

Осенью 1995 года деятельность Комитета была подкреплена зарубежной премией мира Шона МакБрайда. Делегацию Комитета пригласили в Германию для вручения премии. Там членам Комитета была предоставлена возможность рассказывать гадости про свою страну, разъяснять почему война в Чечне является преступной.

В результате переговоров с различными общественными объединениями Германии выстраивалась следующая цепочка: общественная организация России разъясняет нечто общественным объединениям Германии для того, чтобы те оказали влияние на свое правительство, а оно — на правительство России. Таким образом, речь доходит до того, что с помощью российской организации обосновываются санкции против самой России.

Согласно заявлениям Комитета, в 1995 году воевать в Чечне отказались около 2000 военнослужащих срочной службы и около 500 офицеров. Часть из них самовольно покинула расположение своей части и скрывалась. В этом случае возбуждались уголовные дела по ст. 246 УК РФ, предусматривающей наказание до 7 лет лишения свободы. Представители Комитета отказывались признать дезертирство преступлением и требовали принятия "политического решения" о том, что солдаты имеют "право не применять оружие против собственного народа". Да и, судя по составу Комитета, он фактически объединял не солдатских матерей, а матерей дезертиров или солдат, пострадавших от неуставных отношений.

В связи с этим и основная направленность деятельности Комитета — содействие родителям, предпринимающим усилия для избавления своих сыновей от службы в армии. Основным аргументом Комитета, оправдывающим это занятие, стала ссылка на опыт царской армии, от службы в которой освобождали единственного сына. Если вернуться к подобным правилам, вряд ли армия будет способна защищать страну. Но это не принималось во внимание Комитетом.

Комитет все время своего существования был занят не столько вопросами общественного контроля за условиями службы в армии, сколько способствовал расширению дезертирства и нравственному разложению. Об этом говорят такие факты, как содействие побегам своих детей из частей и распространение среди солдат настроя "выжить любой ценой".

Речи о службе Родине вообще нет! О солдатах представители Комитета говорят не как о мужчинах, способных принимать решения, а как о «мальчиках». Можно предположить, что их дети так и не повзрослели, но при чем тут исполнение гражданского долга?

Нельзя не упомянуть об одной грубой оговорке, которая прозвучала на упомянутой пресс-конференций Комитета. Одной из участниц было сказано, что Комитет "получал полную поддержку в Чечне от боевиков". Соответственно полная поддержка оказывалась и боевикам. Именно за такого рода поддержку (больше не за что) комитет летом 1996 года рассматривался в качестве объекта для присуждения Нобелевской премии мира. Признание особых заслуг Комитета в антироссийской деятельности не состоялось, зато Комитету вручили альтернативную премию — нашлись “добренькие дяди”.

Существование Комитета солдатских матерей являлось в период Чеченской войны серьезным симптомом, свидетельствующим не столько о разложении самой армии, сколько об утрате чувства Родины у некоторых граждан России. Причем, деятельность Комитета не встречала никакого отпора, никакого противодействия или осуждения со стороны государства. Ему была предоставлена полная свобода изложения своих частных (и бесчестных!) суждений, способных при тиражировании средствами массовой информации серьезным образом подорвать приверженность граждан интересам своей страны.

 

Документы эпохи  

Из обращения С.Ковалева “К матерям России” (10.01.95):

 

“Руины города Грозного завалены трупами. Это трупы российских солдат. Их грызут одичавшие собаки. Эти обглоданные останки были чьими-то сыновьями — я от всей души надеюсь, что не вашими.

В сыром темном бункере лежат раненные. Это российские солдаты, попавшие в плен. У иных из них началась гангрена. Они тоже чьи-то сыновья.

Я получил поручение от премьер-министра России В.Черномырдина договориться о заключении 48-часового перемирия. Перемирие необходимо чтобы убрать трупы и эвакуировать тяжелораненых. Поручение было согласовано с Б.Ельциным.

Во исполнение этого поручения, я в течение нескольких часов пытался связаться с генералами в Моздоке — в штабе группировки российских войск в Чечне. Оказалось, что генералы заняты и не могут подойти к телефону. <…>

А через пару часов было от имени “правительства Российской Федерации” опубликовано заявление, заведомо направленное на срыв прекращения огня.

Генералы не лгут. Они вправду очень заняты. Они заняты тем, чтобы не допустить никаких переговоров. Они очень не хотят перемирия. Они очень не хотят, чтобы кто-то подсчитал количество трупов. Они очень не хотят, чтобы пленные остались живы.

Кто-то из вас получит сообщение о том, что ваш сын пропал без вести. Не верьте. Он лежит не улице в Грозном, и его грызут собаки. Или он умер от сепсиса в чеченском плену.”

 

 

Из обращение общества “Мемориал” к депутатам Госдумы:

 

“Уже месяц продолжается кровопролитие в Чечне, унесшее тысячи жизней мирных жителей и российских солдат. Война, начатая, как было заявлено, с целью обеспечения прав граждан и сохранения территориальной целостности России, реально достигла прямо противоположного.

Столь массовых и грубых нарушений прав человека Россия не знала давно. Нарушается главное право человека — право на жизнь. Десятки и сотни тысяч людей остались без крова. Продолжаются обстрелы и бомбардировки не только Грозного, но и многих сел, в том числе за пределами Чечни.

Эти варварские действия армии, предпринимаемые по приказу безответственных и безграмотных политиков, позорят Россию и лишают ее права называться цивилизованной страной. Эти действия ставят под угрозу территориальную целостность России, ибо дают дополнительные аргументы сепаратистам.

Выйдя за пределы Чечни, военный конфликт не ограничится Северным Кавказом. Угроза гражданской войны становится все более реальной.”

 

 

Из письма президенту 20.12.94 (С.Ковалев, В.Борщев, М.Мостовов, Л.Петровский, О.Орлов):

 

“Глубокоуважаемый Борис Николаевич!

Нас известили о Вашей заинтересованности в получении объективной информации о положении в Чечне от делегации Уполномоченного по правам человека Российской Федерации.

Вся собранная нами информация свидетельствует, что происходящее вышло за рамки силовой политики. В данной ситуации уже бессмысленно говорить и о массовых нарушениях прав человека. Все происходящее — масштабная человеческая трагедия.

Сейчас, находясь в Чечне, мы переживаем вместе с ее жителями — чеченцами и русскими — налеты авиации и артиллерийские обстрелы, видим гибель и бегство мирных жителей, разрушение жилья и хозяйства. Так называемое разоружение бандформирований на наших глазах превращается в хаос и беспредел гражданской войны.

Вы должны знать — сегодня генерал Дудаев, не без помощи непросчитанных действий российской стороны, окружен и защищен не бандформированиями, а вооруженным народом.

Чеченский народ, как и всякий другой народ, может ошибаться в выборе своих лидеров и идеалов. Но это не дает никому права нести с ним спор на языке бомбежек и обстрелов. Восстановление конституционного строя на территории Чечни с помощью массового насилия означает угрозу конституционному строю всей России, едва ставшей на демократический путь развития.

Чрезвычайно важно отметить опасную тенденцию замалчивания и дезинформации, которая прослеживается в официальных сообщениях с самого начала конфликта. Судя по всему, информация, которая поступает к Вам, столь же недостоверна и лжива.

Нравственное сознание русского народа сопротивляется лжи и насилию. Российские солдаты и офицеры не хотят воевать с народом Чечни и просили нас передать это Вам, Борис Николаевич.

Мы призываем Вас с присущей Вам решительностью немедленно остановить маховик войны и начать переговоры. Мы уверены, что мирные средства разрешения конфликта далеко не исчерпаны, как это хотят представить те, кто сейчас продолжает провоцировать большое кровопролитие на Кавказе и далеко за его пределами.

Мы убеждены, что Ваша встреча с политическими лидерами Чечни даст нашим народам возможность решить сложные проблемы не силовыми, а мирными средствами.

К сожалению, единственный способ срочно довести до Вас наше мнение — передать это обращение через средства массовой информации.”

 

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: