Это сложная для обсуждения тема. Я могу сказать следующее – я работал за пределами США и путешествовал за пределами США. И ни одна страна не идеальна. У всех есть свои проблемы.

5. Как, по-твоему, могут быть преодолены эти противоречия? Или же они настолько органично входят в саму ткань жизни американского общества, что если пытаться их преодолеть, то они станут только глубже и уродливее?

Я думаю, что ключевой момент здесь – это развитие умения сочувствовать. Регулярно, неустанно открываться перед теми людьми, которые не такие, как мы, – это наша основная задача. Если я живу в маленьком городе и знаю о других социальных группах – мусульманах, трансгендерах, о ком бы то ни было ещё, только с помощью телевидения и тех веб-сайтов, на которые я захожу потому, что они отражают мои собственные взгляды, и где я чувствую себя удобно и спокойно, тогда как я могу узнать, что значит быть на их месте? Никак. Я должен хотеть и сознательно стремиться смело выходить за пределы заднего двора собственного дома. Мне приходится делать этот выбор.

5а. Сменилась ли «американская мечта» «американским кошмаром»?

Каким бы ни было положение, не думаю, что все уже готовы опустить руки. В том числе и я.

6. Каким был твой личный путь, не под прицелом кинокамер, приведший к каминг-ауту?

Это был долгий путь. Я совершил его по-своему. И в своё время. Когда я был готов – эмоционально, умственно, духовно. Когда у меня уже была выстроена система поддержки. Я думаю, это очень важно. Сначала заложить прочный фундамент, а потом принимать значимые жизненные решения.

6а. Смотреть на твой каминг-аут через призму карьерного выбора – это ошибочно? Твоё решение было больше личным, чем профессиональным?

Решение совершить каминг-аут – публичный каминг-аут – никак не было связано с моей профессиональной жизнью. Я прожил десятилетие своего двадцатилетия и первые годы тридцатилетия, сосредоточившись на карьере, стремясь добиться успеха. Всё остальное ушло на второй план: друзья, семья, другие люди. Это всё было важно лишь во вторую очередь. Но потом мне исполнилось сорок, и все стало наоборот. Теперь карьера по степени важности стоит на последнем месте, а первостепенную важность имеют люди. Говорить о том, во что я верю, быть честным, быть в согласии с собой. Сейчас это мои приоритеты. Не думаю, что я когда-либо был более заинтересован в людях и менее заинтересован в Голливуде, чем сейчас.

7. Какими бы причинами ни руководствовался ты сам, многие актёры-геи сегодня продолжают скрывать свою сексуальную ориентацию, стремясь обезопасить свои карьеры и не отпугнуть зрителей из «американской глубинки», хотя, конечно, эта ситуация меняется, пусть и не такими быстрыми темпами, как хотелось бы думать нам, либералам. Как ты считаешь, почему в некоторых людях так прочно сидит гомофобия? И до какой степени сама эта система – Голливуд, агенты, специалисты по связам с общественностью, менеджеры и т. д., которые отговаривают своих клиентов открыто говорить о себе, частично обуславливает эту проблему?

Я думаю, проблема действительно может заключаться в Голливуде. Я шесть лет проработал временным ассистентом руководителей киностудий и телекомпаний. Я провёл много времени бок о бок с ними, видел их «за сценой». И большинство из них ведомы чувством страха. Я не думаю, что типичный босс компании решает не нанимать на работу актёра-открытого гея потому, что ненавидит геев. Голливуд – это бизнес. Это корпорация. Её цель – прибыль. И если я руководитель кинокомпании, и пытаюсь угодить хозяевам своей корпорации, и гарантировать успешные премьерные выходные – а шанс собрать большую кассу даётся только один раз, и если я хочу сохранить крышу над головой и мне приходиться выбирать между тем, чтобы пригласить на главную роль в своём фильме актёра традиционной ориентации или актёра-открытого гея, то я выберу первого из них, потому что не хочу подвергаться опасности отпугнуть разные возрастные группы зрителей. Это происходит не потому, что я ненавижу геев. Так я это понимаю. Я могу быть неправ.  

8. Когда ты в последний раз сталкивался с гомофобией? Можешь описать, что случилось, и какие это вызвало у тебя чувства?

Наверное, на моей официальной странице в «Фейсбуке». Я сам её администрирую, и мне всегда нравится читать комментарии, когда есть время. И большинство из них приятные. Это место, где я всегда получаю поддержку. Но время от времени там попадаются комментарии в стиле «умри гомик». И это всегда неожиданно. Но я просто напоминаю себе, что я – это пустой экран, на который кто-то, кого я не знаю, проецирует свои заморочки. Эти комментарии направлены на меня и, кажется, пишутся обо мне, но на самом деле эти люди пишут о себе. Это работа, которую они проводят над собой. Не надо мной.

9. Как человек смешанных кровей и с двойным этническим происхождением, что ты ощущаешь, когда видишь в новостях, что ещё одного молодого чернокожего парня застрелили полицейские?

Мне не очень нравится выражение «двойное этническое происхождение». Я не могу разделять своё происхождение на две отдельные части. Но если отвечать на твой вопрос – я чувствую усталость. И грусть. И злость. И недовольство. И хотел бы думать, что чувствовал бы всё то же самое, даже если бы не был человеком смешанных кровей.

9а. Почему, как ты думаешь, сейчас так часто в кого-то стреляют? Неужели это объясняется всего лишь закреплённым на уровне ведомства расизмом американских правоохранительных органов – а если нет, то почему нет?

На этот вопрос наверняка можно дать миллион ответов. Из того, что я читал, я понял, что это частично объясняется милитаризацией – намеренной милитаризацией полиции. Это как с написанием сценариев – я не стану давать одному из своих персонажей пистолет, если не планирую, что он им воспользуется.

10. Ты честно и открыто рассказывал о своей депрессии – и я (так как сам тоже испытываю её) восхищаюсь этим, потому что такие рассказы действительно помогают избавиться от стигматизации, сопровождающей проблемы с психическим здоровьем. Как бы ты описал депрессию для того, кто с ней не сталкивался?

Что ж, в таком случае ты знаешь это свойство депрессии – одно из её свойств – что её трудно описывать. Очень трудно объяснять её словами. К тому же у каждого человека она проявляется по-разному. И тот факт, что ты не можешь рассказать другим людям, в чём заключается этот состояние, невероятно расстраивает. От этого чувствуешь, что оказываешься в ещё большей изоляции. Однако недавно я снялся в видео организации The Mighty , и в нём мы вместе попытались хотя бы немного передать, какой может быть депрессия. Для некоторых людей. Это видео доступно на ютьюбе.

10а. Не чувствуешь ли ты, что не был бы той творческой личностью, которой ты являешься сейчас, если бы не испытал депрессию? Другими словами, и если выражаться не слишком пафосно, – рождается ли из боли искусство?

Я не знаю. Я бы поостерёгся романтизировать депрессию, потому что в ней нет ничего романтического. Она опустошает. Но она дала мне материал для работы. Да. Она заставила меня научиться превращать солому в золото. В творческом смысле. Чтобы выжить. Во многом из того, что я пишу, – сначала в сценариях, а теперь в личных эссе, которые публикую на странице в «Фейсбуке», я рассказываю о тех вещах, которые испытал сам. О болезненных вещах. Записывать их – это был исцеляющий процесс. Делиться своими текстами с другими людьми – это исцеляет. Знать, что некоторые из них восстанавливают себя, когда читают что-то, что написал я, чувствуя, что они не одиноки, – это тоже лечит. Самовыражение чрезвычайно важно – любым доступным вам средством. Просто найдите что-то, что хорошо работает в вашем случае, и начните выводить то, что причиняет вам боль, наружу.

11. Стигматизация, следующая за признанием в том, что у тебя есть проблемы с психическим здоровьем, связана со страхом выглядеть слабым или ранимым? По-моему, это так.

Возможно. Я согласен с тем, что мы боимся быть слабыми. Или что нас будут воспринимать слабыми. Но я не рассматриваю слабость и ранимость как одно и то же. Для меня быть ранимым – это быть эмоционально открытым. Проницаемым. Я не возражаю, если обо мне думают, что я ранимый. Я думаю, что быть ранимым существенно важно, если я хочу интересоваться чем-то ещё кроме себя самого. Но, бывало, люди путали это качество со слабостью. Особенно в этом бизнесе. Тогда мне приходится доставать меч.

11а. Почему, как ты думаешь, мы (в большинстве случаев) относимся к ранимости с таким презрением/тревогой/страхом? В одном из своих знаменитых выступлений на Ted Talks, Брене Браун рассказывает о том, как ранимость необходима тем, кто живут «искренне». Насколько для тебя сложно или легко быть ранимым? (Кстати, это выступление на Ted Talks можно посмотреть здесь: https://www.ted.com/talks/brene_brown_on_vulnerability?language=en.)

Если говорить обо мне, то ранимость требует тренировки. Потому что мир может быть ужасным местом. Ужасным для квир-сообщества, для людей с не белым цветом кожи, для людей с нестандартной сексуальной ориентацией и не белым цветом кожи. Оставаться открытым, ставить себя на место другого, когда даже на своём месте нужна практика и осознанность и мужество просто чтобы крепко стоять на ногах, – всё это требует тренировки. И намеренности.

12. Если вдруг эту статью будет читать какой-то подросток, испытывающий трудности из-за своей сексуальной ориентации или подвергающийся из-за неё преследованиям или думающий о самоубийстве из-за положения, в котором он оказался, что бы ты ему сказал?

Знаешь, я бы сказал то же, что уже сказали другие: всё изменится к лучшему. Однажды ты найдёшь своё племя. Просто надо верить, что где-то есть люди, которые полюбят тебя и будут ценить тебя таким, какой ты есть. Но правда жизни такова, что, возможно, пока что тебе придётся побыть своим собственным племенем. Тебе, возможно, придётся быть своим собственным лучшим другом. В школе тебя этому не научат. Поэтому начинай работать над тем, чтобы полюбить себя. Позаботься о том, чтобы говорить с собой вслух и про себя так же, как ты говорил бы с лучшим другом. Или так, как бы ты хотел, чтобы твой лучший друг говорил с тобой.

13. Ты на себе испытал действие ядовитой «цифровой» злобы, когда в Интернете появился мем, высмеивающий набранный тобою лишний вес. Что ты чувствовал по этому поводу тогда и что ты чувствуешь по этому поводу сейчас?

В тот момент он меня расстроил. Но из той ситуации вышло что-то положительное. Несколько положительных вещей. Во-первых, я смог потренироваться в самовыражении и вынести её – свою расстроенность – прочь из себя и на бумагу. Потом, когда я сделал этот текст доступным публично, люди откликнулись на него. Откликнулось много людей. Именно об этом я и говорил в начале нашей беседы. Что самовыражение может сослужить хорошую службу тебе, но также может оказаться полезным и для других.

13а. Как ты думаешь, почему люди бывают такими жестокими? Почему в обществе в целом и в гей-сообществе в особенности сейчас так распространена критика тела?

Думаю, частично это объясняется тем, что люди – все люди, не только то сообщество, о котором ты говоришь, считают, что если ты хочешь относиться лучше к себе, то тогда тебе надо порвать на части кого-то другого. Не думаю, что это подействует. Отняв силу у тебя, я не стану сильнее. Это не продлится долго. Раскритиковав кого-то в пух и прах, я могу почувствовать себя хорошо – секунд так на пять, но потом мне снова станет паршиво. Поэтому мне придётся сделать это снова. И снова. И снова. Это зависимость. Я всегда ищу очередную дозу. Потому что я никак не проработал свою главную проблему – а именно, почему вообще я чувствую себя паршиво.

14. Может показаться (возможно, тем, кто с ними незнаком), что актёрская работа – это дело для экстравертов, а писательская – для интровертов. Как актёр и писатель, согласен ли ты с тем, что это (предположительно, упрощённое) обобщение соответствует действительности?

⇐ Предыдущая123Следующая ⇒

Поделиться: