Король и еврейский вопрос.

 

Особенностью присоединения части Польши к Королевству Пруссия был тот факт, что после начала французского бунта во всей Европе стал опасным еврейский вопрос, о чем можно прочесть в частности у Шимона Дубнова в «Новейшей истории евреев».

Тотчас после известных событий декабря 1789 года во Франции, когда в парижском Национальном Собрании горячо обсуждался вопрос о признании евреев «активными гражданами», тот же вопрос решали в Берлине. Учрежденная Королём Фридрихом II Вильгельмом фон Гогенцоллерн комиссия, готовила предложения для смягчения некоторых строгостей по сути юдофобского «Регламента» его предшественника, Короля Фридриха II «Великого» фон Гогенцоллерн. После двухлетних размышлений, правительственная комиссия изготовила проект «улучшения быта» евреев, и генерал-директориум представил его королю.

Проект реформ оставлял в силе старую иерархию «терпимых» и «покровительствуемых» евреев, вся жизнь которых опутана сетью унизительных ограничений; но он давал и своеобразные «льготы»:

- отменял круговую поруку членов общины при уплате податей, сохраняя, однако, неприкосновенными все исключительные подати, разорявшие еврейское население;

- предоставлял свободу торговли, но только богатым и только в тех местах, где нет достаточного количества купцов-христиан;

- разрешал занятие земледелием, но без права покупки обработанных земель;

- ремёсла допускались лишь нецеховые.

За все эти блага проект требовал чтобы евреи онемечивались: они должны употреблять в публичной жизни только немецкий язык и брать немецких учителей для своих школ, поскольку тогда еврейская молодёжь могла удостоится великой чести - быть допущенной на военную службу в прусской Королевской армии. В заключение авторы проекта великодушно разрешают евреям именоваться не «juden», а «мозаистами» или «деистами», о чём хлопотали некоторые просвещенные берлинцы.

Представляя этот проект Королю, генерал-директориум прибавил: «Впрочем, весьма вероятно, что в третьем поколении, лет через 60-70, евреи утратят отделяющие их от христиан религиозные особенности, за исключением немногих, совершенно безвредных или безразличных для государства, - и тогда можно будет отменить и те ограничения, которые в настоящее время ещё необходимы».

В начале 1790 года канцелярский проект «реформы» был предъявлен тем «депутатам», уполномоченным берлинской и других общин, по просьбе которых была предпринята реформа.

Как ни мало ожидали еврейские общественные деятели от прусского правительства, но проект, суливший евреям всякие блага в третьем поколении и сохранявший бесправие в настоящем, жестоко их разочаровал. И вот в феврале 1790 года известный берлинский деятель, ученик Моисея Мендельсона (1729-1786), Давид Фридлендер (1750-1834) и другие уполномоченные подали генерал-директориуму заявление, что они не уполномочены своими общинами принять новые обязательства при сохранении прежних ограничений. Они просят об отмене исключительных законов, особенно, что естественно, по части торговли и промыслов, соглашаясь на строжайшие репрессии против нечестной торговли и ростовщичества.

Заявление уполномоченных оканчивалось следующим торжественным обещанием правительству, принадлежащим перу Фридлендера: «Пора снять с нас оковы, так долго нас давящие. Правительство должно стремиться ослабить, насколько возможно, гражданские различия, вызванные различием религий. Это может осуществиться лишь тогда, когда мы будем поставлены в условия полного равенства с прочими подданными, когда в законах страны упоминание о еврее не будет сопровождаться выражением презрения к нему или недоверия к его нравственности, - словом, когда правительство сочтёт достойным себя не только открыть евреям источники пропитания, но и восстановить их гражданскую честь... Если же провидению будет угодно обмануть нашу надежду, мы с глубокой сердечной скорбью должны выразить наше желание - ужасное желание, в котором, однако, сходятся все члены нашей колонии, а именно: чтобы его королевское величество соизволил оставить нас в прежнем положении, - хотя мы видим, что бремя с каждым днём становится всё более невыносимым»...

Столь гордая и внешне эффектная демонстрация «угнетённых», отвергавших «подачку угнетателей» имела достойное продолжение. При рассмотрении ответа еврейских депутатов, член «комиссии реформ» сказал: «Это только остроумная софистика в оправе красивой, привлекательной декламации»... В итоге «проект реформ» два года не рассматривался Королем.

 

⇐ Предыдущая123456

Поделиться: