Совершенная чистота сердца

В «Бхагавадгите» (XI) Кришна открывается Арджуне в своем истинном облике, который, в сущности, есть проявление огня:

 

Если бы светы тысячи солнц разом из неба возникли,

Эти светы были бы схожи со светом того Махатмы (XI, 12)

Венчанного, лучезарного, всеозаряющего, со скипетром, диском,

Труднозримого, неизмеримого, в блеске огня и молний я Тебя вижу! (XI, 17)

 

С точки зрения религиозного сознания, свет есть сама сущность божественности и те, кто достиг мистического совершенства, окружены сиянием. Свет неразрывно связан с представлением о духовном совершенстве.

В одной из китайских сутр утверждается, что избранные благодаря практике созерцания и отсутствию нечистых желаний достигают состояния самадхи, известного как «вспышка пламени», когда их тела источают свет, который ярче света Солнца и Луны. Это необычайно яркое сияние проистекает от совершенной чистоты сердца.

В «Амаравати» Будда представлен в виде колонны пламени. В конце повествования Будда замечает: «Я стал пламенем и поднялся в воздух на высоту семи пальмовых деревьев» («Дигха-никая», III, 27). Два образа, выражающие преодоление человеческого уровня — огненная яркость и вознесение на небо, здесь использованы рядом. Статуэтки школы Гандхары отличаются тем, что изображают языки пламени, исходящие от тела Будды, особенно от его плеч. Иногда Будда изображается парящим в воздухе, и тогда трудно дать однозначный ответ на вопрос, видим ли мы за его спиной языки пламени или крылья.

Когда Будда пребывает в самадхи, «луч, называемый Украшением Света Знания (джнаналокала накрам нома расмих), поднимается и сияет над головой». Поэтому в иконографии Будду принято изображать с огненным нимбом, окружающим его голову. В «Бхагавадгите» (XIV, 11) написано: «Там, где знание, свет сияет сквозь отверстия тела». Тем самым сияние тела есть признак преодоления всех обусловленных состояний: боги, люди и будды сияют, когда они погружены в самадхи, т. е. когда они составляют единое целое с абсолютной реальностью, бытием.

В амидизме — мистическом течении, которое придает опыту люминофании гораздо большее значение, чем другие школы буддизма, именно Амида, Будда Бесконечного Света, играет главную роль.

Древние тексты трактуют творение как манифестацию Света. Так, известный традиционалист, куратор Бостонского музея изящных искусств Ананда Кумара-свами (1877–1947) связывает санскритское лила (игра, в первую очередь — игра космических сил) с корнем лелэй — гореть, искриться, сиять. Таким образом, слово лелэй могло означать Огонь, Свет или Дух. В Махаяне Чистый Свет одновременно символизирует и абсолютную реальность, и сознание, погруженное в нирвану.

Для практикующих тантру возможен иного рода опыт встречи с внутренним светом. Адепт, например, переживает люминофанию во время майтхуны — ритуального соединения с молодой девушкой (мудра), являющейся инкарнацией Шакти. Во время майтхуны мистическое соединение (самапати) значимо лишь в той мере, в которой оно позволяет соединяющейся паре достичь погружения сознания в нирвану. Если адепту удалось пробудить свет в глубине своей сущности, то он обретает просветление, гнозис и проходит через переживание неземной красоты — если любовное соединение становится ритуалом или божественной игрой.

Все индо-тибетские мифы об Изначальном Человеке-Свете несут идею о том, что некоторые йоги достигали бессмертия в телесном облике. Эти йоги не умирали, а исчезали в небе, «облачившись» в тело, которое разные источники называют телом радуги, небесным телом, духовным телом, телом Чистого Света или божественным телом. Легко узнать в этом представления об астральном теле — теле, созданном из Света, которым обладал Первочеловек.

Но люди тоже источают свет, когда они выходят за рамки условностей, в которых протекает земная жизнь, т. е. когда они обретают высшие знания и достигают уровня свободы. Для индийского мышления свобода неотделима от знания.

 

⇐ Предыдущая19202122232425262728Следующая ⇒

Поделиться: