Искусство управления впечатлениями. Некоторые сцены возникают тогда, когда одни участни­ки команды больше не в

255

Некоторые сцены возникают тогда, когда одни участни­ки команды больше не в состоянии выносить неумелое ис­полнение других и вдруг взрываются прямой публичной критикой тех самых лиц, с кем они должны поддерживать драматургическое сотрудничество. Такое нарушение коман­дной дисциплины часто разрушительно для исполнения, которое спорящие стороны обязаны вместе представлять: одно из последствий скандала — возможность для аудито­рии заглянуть за кулисы, а другое — оставить у нее ощу­щение, что в данном исполнении наверняка есть нечто по­дозрительное, раз те, кто знают его лучше, с ним не соглас­ны. Другой тип сцен случается, когда аудитория больше не может или не хочет продолжать игру вежливого вза­имодействия и потому агрессивно встречает исполнителей такими действиями или экспрессивными выходками, ко­торые будут неприемлемыми для любой команды. Это тот случай, когда человек собирает в кулак свое гражданское мужество и решает “объясниться” с другим или “выска­зать ему все как есть”. Уголовные суды фактически инсти­туционализировали этот вид открытого разлада в публич­ном представлении как последнюю главу разоблачения убийственных тайн, когда на судебном заседании индивид, который до того сохранял убедительную позу невиновно­сти, вдруг сталкивается в присутствии других с неопровер­жимыми экспрессивными свидетельствами того, что его по­за — только поза и больше ничего. Еще один вид сцен воз­никает, когда взаимодействие между двумя лицами стано­вится столь громогласным, накаленным, или иным обра­зом привлекающим внимание, что находящиеся поблизо­сти, занятые своим собственным разговорным взаимодей­ствием люди, вынужденно превращаются в свидетелей или даже принимают чью-то сторону и вмешиваются в драку. Последний из разбираемых нами типов сцен бывает, когда лицо, действующее как одночленная команда, берет на себя серьезные обязательства, заявляет нешуточные притязания и запросы и не оставляет себе пути к отступлению, ибо аудитория этого ему не простила бы. Обычно такой чело­век старается, чтобы его притязания согласовались с веро­ятными запросами данной аудитории и были одобрены и признаны ею. Но если его мотивация к самовыражению достаточно сильна, этот индивид может выдвигать притя­зания или брать на себя обязательства, которые, как ему

 

известно, аудитория, вполне возможно, и отвергнет. Он со­знательно ослабляет свою защиту в присутствии людей ауди­тории, отдавая себя, как говорится, на их милость. Таким актом индивид обращается к ним с предложением трак­товать их как часть своей команды, либо позволить счи­тать себя частью их команды. Подобная ситуация доста­точно затруднительна сама по себе, но когда на беззащит­ную просьбу отвечают прямым отказом, человек страдает еще и от обыкновенного унижения.

Только что рассмотренные возможные срывы исполне­ния — непроизвольные жесты, несвоевременные вторже­ния, faux pas и сцены — на обыденном языке часто называ­ют “инцидентами”. Когда происходит любой из них, пред­ставление о реальности, поддерживаемое исполнителями, оказывается под угрозой. Вероятнее всего, присутствующие при инциденте отреагируют взволнованностью, чувством неловкости, смущением, нервозностью и т. п. Участники могут почувствовать себя буквально выбитыми из колеи. Когда такие проявления нервозности или симптомы заме­шательства становятся заметными, представление о реаль­ности, поддерживаемое данным исполнением, по всей веро­ятности, окажется в еще более угрожаемом и ослабленном состоянии, так как эти проявления в большинстве случаев свойственны самому индивиду, который представляет дру­гим людям какой-то характер, а не изображаемому им ха­рактеру, вследствие чего аудитории навязывается незапла­нированный образ человека, прятавшегося за представляе­мой маской.

Чтобы предотвратить возникновение инцидентов и вы­званное ими замешательство, всем участникам взаимодей­ствия (равно как и не участвующим, но присутствующим) надо обладать определенными свойствами и уметь приме­нять их в практических действиях, выработанных для спа­сения данного спектакля. Эти свойства и практические дей­ствия будут рассмотрены под тремя заголовками: защит­ные меры, применяемые исполнителями для спасения соб­ственного спектакля; покровительственные меры, исполь­зуемые аудиторией и посторонними в помощь исполните­лям для спасения их спектакля; и, наконец, меры, кото­рые должны сделать возможным для членов аудитории и посторонних применение покровительственных мер от име­ни исполнителей.

 

ЗАЩИТНЫЕ МЕРЫ И ПРАКТИКИ

1. Драматургическая верность. Совершенно очевидно, что если команда избирает определенную линию поведе­ния, то участники команды должны действовать так, слов­но бы они приняли на себя определенные моральные обяза­тельства. Они не должны выдавать секреты команды в пере­рывах между исполнениями — будь то из корыстных це­лей, из принципиальных соображений или по наивной не­разборчивости. Так, старшие члены семьи часто не допус­кают ребенка в доме в зону слышимости своих сплетен и самопокаяний, поскольку никогда нельзя знать наверня­ка, кому ребенок вздумает передать услышанные секреты. Поэтому, только когда ребенок вступит в возраст понима­ния и разборчивости в отношениях с людьми, родители получают возможность не понижать голосов при его при­ближении. Авторы XVIII в. обсуждали похожую проблему нарушения лояльности дому со стороны наемных слуг, то есть в данном случае лиц достаточно взрослых и лучше разбирающихся в людях:

Этот недостаток преданности [слуг хозяевам] причинял мно­жество мелких неприятностей, от которых удавалось совершен­но избавиться лишь очень немногим нанимателям. Не самой последней из таких неприятностей было пристрастие слуг к пе­ресказу узнанного о делах своих хозяев. Дефо особо отмечал это, наставляя женскую прислугу “прибавить к другим добро­детелям уважение к хозяевам, которое научит вас благоразу­мию в деле хранения семейных секретов; отсутствие этой доб­родетели — великое зло...”⁴.

Вот почему как и в случае с детьми при приближении слуг голоса тоже понижались, но в начале XVIII в. в прак­тику вошел другой способ сохранения командных секре­тов от нескромности прислуги:

“Немым официантом” служил многоярусный стол, который к обеденному часу слуги уставляли кушаньями, напитками, сто­ловыми приборами, а затем удалялись, предоставляя гостям самим обслуживать себя⁵.

⁴ Hecht J. J. The domestic servants class in eighteenth-century England. L.: Routledge & Kegan Paul, 1956. P. 81. Автор привел цитату из произведения Дефо “The maid-servant's modest defence”.

⁵ Hecht J. J. Op. cit. P. 208

Искусство управления впечатлениями

257

После введения в Англии такого драматургического приема Мери Хамилтон сообщала:

Мой кузен Чарлз Каткарт обедал с нами у леди Стормонт. К нашим услугам были немые официанты, так что наша беседа нисколько не пострадала от ограничений, обычно налагаемых присутствием слуг6.

За обедом нас обслуживали немые официанты, и потому в разговорах нам не нужна была стеснительная осторожность из-за присутствия слуг⁷.

По тем же основаниям даже признанные члены команд не должны злоупотреблять своим присутствием в передней зоне, чтобы ставить свой собственный спектакль, как по­ступают, например, стенографистки на выданьи, которые иногда стесняют окружающих в своем учреждении вычур­ными подражаниями высокой моде. Нельзя также исполь­зовать время своего исполнения как удобный случай для публичного обвинения своей команды. Членам команды на­до благожелательно принимать и неравнодушно исполнять маленькие роли, когда бы, где бы и для кого бы ни выби­рала их команда как целое. И они обязаны отдаваться собст­венному исполнению в такой мере, какая позволит не оста­вить у аудитории впечатления пустозвонства и фальши.

Возможно, ключевая проблема сохранения верности членов команды (и очевидно членов иных типов коллек­тивных объединений тоже) состоит в том, чтобы не допу­скать у исполнителей развития такой сочувственной при­вязанности к членам аудитории, когда исполнители начи­нают раскрывать им истинные значения и последствия для них навязываемых им впечатлений, или как-нибудь по-другому заставляют платить за эту свою привязанность всю команду. Так, в малых местных общинах Британии, управляющие универмагов, как правило, хранят верность своему заведению и потому пылко расхваливают товар, продаваемый покупателю, и даже с придачей лживых сове­тов, но среди рядовых продавцов обязательно найдутся та­кие, которые, давая советы при покупке, по-видимому, не просто вживаются в роль покупателя, но действительно пе­реходят на его сторону. На одном из Шетландских остро-

⁶ Hecht J. J. Op.cit. P. 208

⁷ Ibid. P. 208

 

рок”, к примеру, я сам слышал, как продавец сказал по­купателю, передавая ему бутыль какой-то вишневой ши­пучки: “Не представляю, как вы можете пить эту дрянь”. Никто из присутствующих не счел это сногсшибательной откровенностью, и похожие комментарии можно было слы­шать каждый день в магазинах по всему острову. По сход­ным причинам заведующие заправочных станций иногда косо смотрят на чаевые, так как это может побудить их ра­ботников по своему произволу оказывать избыточные услу­ги немногим избранным, в то время как другие клиенты будут вынуждены ждать.

Один из основных способов, какой может выработать команда для защиты себя от подобной неверности, — это развить в себе сильную внутригрупповую солидарность, одновременно создав некий закулисный образ аудитории, который изображает ее достаточно бездушной, чтобы по­зволить исполнителям морочить ее людей с эмоциональ­ным и моральным хладнокровием. К какой мере участни­кам команды и их коллегам удастся образовать совершен­ную социальную общность, которая каждому исполните­лю предлагает прочное место и источник моральной под­держки (независимо от его успехов или неуспехов в сохра­нении представительского фасада перед аудиторией), в той же мере, вероятно, исполнители смогут защитить себя от сомнений и чувства вины и пустить в ход любой вид обма­на. Возможно, бессердечный артистизм вышеупомянутых индийских тхагов надо понимать в контексте религиозных верований и ритуальных практик, с которыми их хищни­ческие действия составляли единое целое, а необходимую для успеха бесчувственность жуликов — в свете их соци­альной солидарности, в том, что называется “блатным ми­ром”, и в их совместном язвительном очернении законо­послушного мира. Возможно также, что высказанная в на­чале абзаца идея позволяет частично понять, почему мар­гинальные группы, которые отчуждены от данного сооб­щества или еще не полностью включены в него, оказыва­ются столь способными к разным сомнительным занятиям и услугам, в том числе и к обману как элементу повседнев­ной рутины.

Другой способ противодействовать опасности эмоцио­нальных связей между исполнителями и аудиторией — это

Искусство управления впечатлениями

259

периодически менять аудитории. Так, операторов запра­вочных станций обыкновенно время от времени перемеща­ют с одной станции на другую, чтобы предотвратить обра­зование прочных личных связей с отдельными клиентами. Опыт показал, что если таким связям позволяли укрепить­ся, работник иногда ставил интересы друга, нуждавшегося в кредите, выше интересов фирмы⁸. По сходным причинам в заведенном порядке сменяли банковских управляющих и министров, а также определенных колониальных адми­нистраторов. Еще один пример подобной предупредитель­ной меры можно почерпнуть в мире организованной про­ституции:

В наши дни этой деятельностью [проституцией] управляет синдикат. Девушек не держат на одном месте подолгу, чтобы помешать им сблизиться с кем-то из клиентов. У них мало шан­сов полюбить парня, которого знаешь, и тем дать повод к не­удовольствию заправил синдиката. Во всяком случае, кочу­ющая проститутка на одной неделе работает в Чикаго, на сле­дующей — в Сент-Луисе, или объезжает полдюжины мест в го­роде, прежде чем ее пошлют куда-нибудь еще. Они никогда не знают, куда поедут, пока им не сказали⁹.

2. Драматургическая дисциплина. Решающим для под­держания жизни командного исполнения оказывается то, что каждый член команды подчиняется драматургической дисциплине и следует ей при исполнении собственной роли. Я имею в виду факт, что хотя исполнитель обычно кажет­ся полностью поглощенным своим представлением и безот­четно захваченным собственными действиями, он тем не менее обязан сохранять эмоциональную отстраненность от процесса своего представления другим настолько, чтобы до­статочно свободно совладать с драматургическими неожи­данностями по мере их возникновения. Он обязан демон­стрировать интеллектуальную и эмоциональную вовлечен­ность в представляемую перед другими деятельность, но должен удерживаться от абсолютного увлечения собствен­ным отдельным спектаклем, чтобы его участие не мешало

Такую “измену”, без сомнения, систематически подделывают в неко­торых коммерческих заведениях, где покупателю называют “особую” по­ниженную цену, причем продавец торжественно объявляет, что это дела­ется на основе личных отношений в интересах данного покупателя как постоянного клиента.

⁹ Hamilton Ch. Men of the underworld. N.Y.: Macmillan, 1952 P. 222

 

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: