Сознательное и бессознательное

 

Первая развернутая теоретическая концепция бессознательного была создана в начале XX в. З. Фрейдом, однако представления о неосознаваемой психике существовали еще в античной философии. Демокрит различал душу, состоящую из мокрых и малоподвижных атомов, и душу, состоящую из огненных и подвижных атомов. Огненная душа соответствует разуму, ясному сознанию, влажная душа – тому, что мы сейчас назвали бы бессознательным. В эпоху Средневековья Аврелий Августин в своей «Исповеди» говорит не просто о сознании, а о некотором внутреннем опыте субъективности, который гораздо шире, чем сознательный опыт. В Новое время Г. Лейбниц воспроизводит в иных терминах представления о существовании неосознаваемой психики.

Несмотря на длительную и богатую историю представлений о неосознаваемом, научное и философское понятие бессознательного было сформулировано только в XX в. Новые идеи возникли в рамках клинической психологии сначала как попытка построить методику лечения невротических заболеваний, затем психоанализ стал общепсихологической теорией и значительно позже, благодаря усилиям последователей и учеников З. Фрейда, превратился в философ-ско-мировоззренческую концепцию.

Принципиальное и фундаментальное отличие теоретической позиции З. Фрейда от взглядов его предшественников заключается в том, что австрийский психолог утверждает первичность бессознательного по отношению к сознанию и последовательно критикует позицию, представляющую бессознательное как низшую форму психической активности, которая преодолевается с возникновением сознания. До появления учения З. Фрейда считалось, что сознание первично, а неосознаваемые проявления человека – лишь недоразвитое сознание. Австрийский психолог выступил категорически против данного тезиса. По его мнению, бессознательное – это исходная и непреодолимая часть человеческой субьек-тивности, а сознание – вторично и составляет лишь незначительную часть субьективной реальности.

Бессознательное – вся совокупность психических явлений и процессов, лежащих вне сферы разума, неосознаваемых и неподдающихся сознательному волевому контролю. Сознательные содержания могут забываться, подавляться или вытесняться в бессознательное. Забывается любое психическое содержание, вытесняются, как правило, тягостные воспоминания, а подавляются психические содержания и функции, которые квалифицируются обществом или самим человеком как негативные. Кроме того, некоторые чувственные восприятия настолько слабы и неинтенсивны, что не доходят до сознания и остаются бессознательными с момента своего возникновения. Граница между сознательным и бессознательным размыта, некоторые психические явления мигрируют из сферы сознания в бессознательное и обратно.

Для того чтобы обозначить границу между сознательным и бессознательным, З. Фрейд вводит понятие подсознания. Подсознание – это те бессознательные психические явления, которые связаны с переходом на уровень сознания. Бессознательное прорывается наружу в виде сновидений, полугипнотических состояний, оговорок, описок, ошибочных действий и т. п. Именно по этим следствиям работы бессознательного мы узнаем о его природе, содержании и функциях.

По мнению З. Фрейда, бессознательное имеет биологическую природу. Его главная функция – охранительная. Бессознательное уменьшает нагрузку на сознание со стороны негативных и тягостных переживаний, его содержание носит сексуальный характер. Бессознательное структурировано в виде комплексов. Комплекс – устойчивая психическая структура, которая складывается вокруг определенного переживания. Комплексы формируются под влиянием различных личных факторов и обстоятельств жизни, затем вытесняются в бессознательное и могут стать причиной психических заболеваний. З. Фрейд считал, что способом выявления и разрушения комплекса является методика свободных ассоциаций и толкования сновидений. Психоаналитическая методика направлена на выявление комплекса, доведение его до уровня сознания и тем самым на облегчение страданий человека.

З. Фрейд предложил собственную модель субъективности, в которой представлены как сознательная, так и бессознательная сферы. Структура субъективной реальности выглядит следующим образом:

• «Оно», или «Id», – глубинный слой бессознательных влечений личности, в котором главенствует принцип наслаждения;

• «Я», или «Ego», – сознательная сфера, посредник между бессознательным и внешним миром; в сознательной сфере действует принцип реальности;

• «Сверх-Я», или «Super-Ego», – установки общества и культуры, моральная цензура, совесть.

• «Сверх-Я» выполняет репрессивные функции. Инструментом репрессии выступает «Я». «Я» в качестве посредника между внешним миром и «Оно» стремятся сделать «Оно» приемлемым для мира или привести мир в соответствии с желаниями «Оно». Под внешним миром понимается культура, которая состоит из требований «Сверх-Я», т. е. норм и установлений, чаще противоречащих желаниям «Оно», чем соответствующих им. Для иллюстрации взаимоотношений «Я» и «Оно» З. Фрейд вводит образы всадника и лошади. «Я» – это всадник, управляющий лошадью «Оно». В нормальной ситуации «Я» властвует над «Оно», превращает волю «Оно» в собственное действие. Невроз возникает, когда противоречия между стремлениями «Оно» и установками «Сверх-Я» становятся непреодолимыми и «Оно» вырывается из-под контроля «Я».

Любопытен тот факт, что модель субъективности, предложенная З. Фрейдом, совпадает с моделью мира греческого поэта Гомера: небо, соответствующее «Super-Ego», земля – «Ego», Аид – подземное царство мертвых – «Id».

По мнению З. Фрейда, все люди невротичны, поскольку живут в культуре, которая подавляет фундаментальные биологические влечения: агрессивность, деструктивность, сексуальность и т. п. Вопрос заключается только в степени невротичности. В душе каждого современного человека существует конфликт между «Оно» и «Сверх-Я», а сознательное «Я» оказывается настолько слабым, что не в состоянии управлять инстинктивными влечениями личности. До тех пор пока человек вынужден подчиняться общественным и культурным установлениям, он не может избавиться от давления «Сверх-Я». Вместе с тем пока у человека есть тело, он не сможет освободиться и от желаний «Оно». Поскольку ни избавиться от тела, ни вырваться из культуры человек не может, единственным выходом является установление разумного компромисса между «Оно» и «Сверх-Я». Инструментом достижения этого компромисса выступает «Я». Содержание «Оно» должно постепенно осознаваться и превращаться в содержание «Я». Чем более осознанна внутренняя жизнь личности, тем менее эта личность невротична. Однако совершенно свободных от душевного страдания людей в современной культуре не существует – таков неутешительный вывод З. Фрейда.

Последователи З. Фрейда не считали, что сам факт доведения до сознания пациента какого-то бессознательного переживания помогает излечиться. В этом вопросе З. Фрейд выступает скорее как классический философ, для которого знание справедливого и благого означает следование ему. Идея совпадения знания о благе с самим благом принадлежит древнегреческому философу Сократу. Однако знание о болезни не излечивает от самой болезни. Это верно и в случае с невротическими и психическими заболеваниями. Осознание этого обстоятельства привело к тому, что на протяжении XX в. появилось огромное количество психотерапевтических школ и направлений, которые, во-первых, отказались от пансексуализма З. Фрейда, а во-вторых, стремились найти более действенные способы освобождения человека от душевных страданий.

В своих поздних работах З. Фрейд предпочитает заменить понятие «сексуальное влечение» как основную характеристику бессознательного на более широкое понятие «либидо», под которым понимаются не только сексуальность, но и вся сфера любви – родительские, дружеские, патриотические и т. п. чувства. В поздний период своего творчества наряду с понятием «либидо», или «эрос», З. Фрейд вводит понятие «танатос». Эрос – греческий бог любви, Танатос – греческий бог смерти. По мнению З. Фрейда, не только «эрос» – инстинкт жизни – управляет поступками человека, но и «танатос» – инстинкт разрушения и смерти. «Эрос» и «танатос» – два противоположных, но совершенно равноправных влечения, которые руководят и управляют человеком на протяжении всей жизни. В ком-то более силен инстинкт жизни, в ком-то – инстинкт смерти, однако оба эти влечения присутствуют в душе каждого человека и определяют его переживания и поступки.

Одним из учеников З. Фрейда был К. Г. Юнг. Приняв общее определение бессознательного, предложенное З. Фрейдом, К. Г. Юнг разошелся со своим учителем в вопросе о природе и функциях бессознательного. По его мнению, бессознательное имеет не биологическую, а символическую природу и структурировано в виде архетипов, определяющих основу всех переживаний, представлений и поведения людей. Кроме того, бессознательное выполняет не охранительную функцию, являясь своего рода «ямой», куда сбрасывается все негативное, а компенсаторную – бессознательное дополняет сознание до целостности, позволяя человеку наиболее полно адаптироваться к реальности (6.4).

В соответствии со своей иррациональной природой бессознательное находится за пределами познания, однако с помощью некоторых приемов оно может быть активизировано. Такими приемами являются гипноз и методика свободных ассоциаций. Кроме того, бессознательное спонтанно проявляется в сновидениях, фантазиях, оговорках и ошибках, именно поэтому его можно изучать, и на основе знания о продуктах бессознательной активности делать косвенные выводы о его природе.

Согласно К. Г. Юнгу, бессознательное существует в личной и коллективной формах. Личное бессознательное – это все психологические приобретения личного существования, продуманное и прочувствованное, а затем забытое, вытесненное или подавленное, это личный багаж человека, формирующийся в процессе жизни. Коллективное бессознательное  имеет надличностную форму, оно никогда не было предметом сознательного восприятия или чувствования. Коллективное бессознательное возникает из наследственной возможности психического функционирования, наследственной структуры человеческого мозга и проявляется в виде стабильных мифологических мотивов, сюжетов и образов, возникающих везде и всюду независимо от исторической эпохи или культурной традиции, – утверждает К. Г. Юнг.

Если личное бессознательное структурировано в виде комплексов, то структура коллективного бессознательного задается архетипами. Архетипы – это универсальные структуры человеческой психики. Слово «архетип» происходит от греческих arche – начало и typos – образ; буквальный смысл термина «архетип» – изначальный, исконный образ. В работах К. Г. Юнга можно обнаружить разные определения данного понятия:

изначальные, исконные образы, присущие целым народам и эпохам;

• общие мифологические мотивы всех рас и времен;

• основная форма всегда возвращающегося душевного переживания;

• психический остаток бесчисленных переживаний одного и того же типа;

• формальные образцы поведения, на основе которых формируются конкретные стереотипы поведения и переживания людей разных эпох и культур.

Давая столь разные определения, К. Г. Юнг тем не менее постоянно подчеркивает формальный характер архетипа. Формальность означает, что архетип доступен изучению не сам по себе, а только в связи с каким-либо конкретным содержанием, обусловленным эпохой и культурой. Для иллюстрации этой идеи К. Г. Юнг приводит аналогию с кристаллической решеткой. Решетка не существует сама по себе, ее можно обнаружить только в связи с каким-либо веществом, которое структурируется вдоль определенных линий, называемых кристаллической решеткой. Также и архетип проявляется только в связи с конкретным психическим содержанием, но сам по себе, вне этого содержания, существует только как потенциальная форма, возможность. Действительностью архетип становится в идеях, символах или образах, которыми насыщено пространство культуры.

Архетипы лежат в основе культурной символики, задают содержание мифов и верований, опосредованным образом определяют характер философских учений и т. п. Герои мифов и сказок, по мнению К. Г. Юнга, являются персонификациями психических содержаний и в зримой форме передают глубинные программы, по которым существуют как отдельный человек, так и человечество в целом. Таким образом, с помощью понятия «архетип» К. Г. Юнг утверждает идею психического единства человечества.

Особое внимание К. Г. Юнг обращает на следующие архетипы: «Ego», «персона», «внутренняя личность» или «душа», «тень», «самость».

«Ego»,  или «Я», – это комплекс идей и представлений, составляющих центр сознания, обладающий непрерывностью и идентичностью с самим собой, осознанные психические элементы. По мысли К. Г. Юнга, западный человек отождествляет себя именно с «Я». Представитель западной цивилизации привычно редуцирует свою личность только к осознаваемым психическим элементам. Особенно ярко эта тенденция выразилась в классической западноевропейской философии XVII–XIX вв., которая сводила сущность человека к интеллекту или самосознанию, совершенно игнорируя другие проявления личности. Классическую европейскую философию можно считать проявлением ego-центризма, спровоцировавшего в XX в. переоценку ценностей, которую сами философы назвали кризисом западноевропейской культуры. По мнению К. Г. Юнга, «Ego» – лишь незначительный фрагмент субъективной реальности, но именно этот фрагмент более всего знаком западному человеку и служит своеобразной точкой опоры в процессах самоидентификации.

Другим хорошо известным каждому человеку архетипом является «персона», или «внешняя личность». «Персона» –  комплекс психических функций для удобства и приспособления к внешнему, социальному миру. Этот комплекс проявлений личности, так же как и «Я», ошибочно может отождествляться с субъективностью вообще. Если вопрос «кто Я?» часто является трудноразрешимым и провоцирует мировоззренческие и религиозные искания, то по поводу «персоны» таких проблем не возникает. Человек легко соотносит себя со своей «внешней личностью»: я – врач, я – юрист, я – отец, я – француз и т. п. «Персона» формируется на основе тех психологических приемов и установок, которые вырабатываются у человека при взаимодействиях в социуме. Содержание «персоны» представлено совокупностью устоявшихся социальных ролей, которые личность играет, стремясь действовать в соответствии с ожиданиями других людей. Если человек в значительной степени отождествляет себя с «персоной», то в субъективности появляется специфический комплекс психических функций, который К.Г. Юнг называет «маской».  «Маска» может заменить человеку его истинное лицо. Полная идентификация с одной или несколькими социальными ролями по сути своей невротична и чревата серьезными психологическими кризисами, связанными с утратой привычной социальной функции.

Архетип «внутренней личности», или «души», – это психологическая установка человека по отношению к собственному внутреннему миру. «Душа» дополняет «персону» и по своим свойствам противоположна ей. «Внутренняя личность» может иметь как мужские, так и женские черты. Так, «внутреннюю личность» женщины К. Г. Юнг называет «Аниму-сом»,  а «внутреннюю личность» мужчины – «Анимой».  «Душа» женщины несет в себе мужские черты, и напротив, «душа» мужчины – женские по принципу дополнения до целостности. По мнению К. Г. Юнга, из характера «персоны» человека можно вывести характер его «души»: все, что в норме должно быть во внешней установке, но по каким-то причинам отсутствует, находится во внутренней. Если человек не осознает комплекс своих внутренних установок и проявлений, т. е. не осознает свою «душу», то эти психические содержания проецируются вовне – в реальное лицо, которое становится обьектом любви или ненависти. Сознательное приспособление к обьекту, представляющему собой душевный образ, невозможно до тех пор, пока человек не осознает особенности своей «внутренней личности».

Архетип «тени»  фокусирует в себе все те психологические черты и переживания, которые оцениваются как негативные: агрессивность, разрушительность и т. п. Чем менее человек осознает наличие в себе такого негативного психического содержания, тем сильнее и разрушительнее может быть проявление «тени».

Архетип «самости»,  или «целостности», выражает единство личности, всех ее сознательных и бессознательных проявлений. «Самость» наиболее таинственный архетип, в культуре он проявляется в виде образов идеальной, божественной личности; «самость» – центральный архетип, цель саморазвития человека. По мнению К. Г. Юнга, смысл человеческой жизни состоит в том, чтобы развивать свои внутренние силы и способности, двигаться к личностной полноте, т. е. наполнять конкретным содержанием архетип «самости».

В мифах и сказках разных народов мира, в художественной литературе и изобразительном искусстве обнаруживаются образы, соответствующие основным архетипам коллективного бессознательного: и образ «тени», и образ «Анимы» или «Анимуса», и образ идеальной личности известны в качестве внешних культурных констант, однако, несмотря на известность и привычность, они по-прежнему с трудом осознаются как собственные внутренние психические переживания.

Концепция К. Г. Юнга получила широкое распространение в философии и психологии второй половины xX в. Идеи этого швейцарского философа и психолога стали той основой, на которой строилось самопонимание западного человека конца прошлого века. Кроме того, теория К. Г. Юнга позволила прояснить некоторые существенные особенности современной культуры.

 

 

Сознание и язык

 

Возникновение и развитие сознания связано с возникновением и развитием языка. Язы1к – это система знаков, позволяющая осуществлять коммуникацию, хранить и транслировать информацию.

Общепризнанной является точка зрения, согласно которой язык возникает в процессе общения и совместной деятельности людей как основное средство коммуникации. Основой для возникновения человеческого языка и речи является коммуникативная деятельность животных: жесто-вая, обонятельная, зрительная и, конечно, звуковая. Предполагается, что у древних антропоморфных обезьян, а также у непосредственных предшественников человека, австралопитеков, ведущее место занимала зрительная и жестовая коммуникация. Жестовый язык соответствовал этапу наглядно-действенного мышления, когда внешние манипуляции с предметами составляли содержание мыслительного процесса. Однако жестовый язык имел ряд принципиальных ограничений. Во-первых, язык жестов нельзя применять в темное время суток или в условиях ограниченной видимости; во-вторых, жестовая коммуникация реализуется с помощью рук и невозможна, если руки заняты. В-третьих, жест трудно разделить на составные части, поэтому с его помощью невозможно выразить сложные и разнообразные переживания. Все эти ограничения привели к тому, что же-стовая и зрительная коммуникация постепенно была вытеснена звуковой.

Звуковая коммуникация способствовала становлению наглядно-образного мышления, поскольку материальными носителями информации теперь выступали не движения рук или тела, а звуки. Звуковая коммуникация существовала уже у австралопитеков, которые использовали для общения достаточно сложную систему звуковых сигналов (около 100). Предполагается, что членораздельная речь возникла у Homo erectus, которые уже использовали отдельные слова для обозначения предметов, а в отдельных случаях и более сложные звуковые конструкции. При этом и у питекантропов, и у синантропов по-прежнему доминировала жестовая коммуникация. В эпоху неандертальца звуковая коммуникация продолжает совершенствоваться. У неандертальцев происходят анатомо-морфологические изменения гортани, которые позволили им производить сложные звуки, а это, в свою очередь, способствовало формированию речи. Неандертальцы использовали для коммуникации не только отдельные слова, но и сложные высказывания, что свидетельствует о расширении лексики и формировании простейшей грамматики. Становление языка и речи завершилось в верхнем палеолите 3010 тыс. лет назад, когда у древних людей сформировалась способность к наглядно-образному мышлению (6.4).

Языгк – это любая знаковая система, позволяющая осуществлять коммуникацию: система жестов, образов, слов и т. п. Знак – предмет, выступающий заместителем и представителем другого предмета, процесса или явления. Например, дым – знак огня, фотография – знак какого-либо положения дел в реальности, высокая температура – знак болезни, красные розы – знак любви и т. п. Речь – это особый тип языка, связанный с особым типом знаков. Знаками в речи выступают слова. Общение с помощью слов представляет собой специфически человеческий вид деятельности. Животные также используют разного рода знаковые системы: движения, запахи, звуки, однако ни одно животное не способно общаться с помощью слов, т. е. не способно к речи. Речь может существовать в письменной и устной формах, однако это обстоятельство не меняет ее природы. Во избежание путаницы далее мы будем употреблять понятие «словесный язык» для обозначения речи в обеих ее формах и понятие «язык» в смысле любой вообще знаковой системы.

Выделяют две основные функции языка: референтатив-ную (обозначающую) и коммуникативную. Обозначающая функция заключается в том, что знаки языка выступают заместителями других обьектов: предметов, явлений, событий, мыслей и т. п. Коммуникативная функция выражается в том, что язык используется как инструмент взаимодействия и общения. В случае с человеком коммуникация складывается из двух процессов – выражения мыслей и их понимания. Способность выражать что-либо и способность понимать сказанное или написанное другими тесно связаны друг с другом.

Человек выражает свои мысли и чувства не только в речи, т. е. словесном языке, но и в поступках, художественных образах, картинах и т. п., которые также являются знаковыми системами особого рода. Эти языки следует считать частными, приемлемыми для коммуникации, однако применимыми лишь в отдельных сферах человеческой деятельности и требующими дополнительных знаний и навыков для своей дешифровки. Словесный язык – универсальное средство общения, выполняющее функцию переводчика с других языков и доступное всем людям.

Важной особенностью словесного языка является то, что он одновременно представляет собой некоторую деятельность (процесс) и в то же время, в качестве системы знаков, уже есть результат определенной деятельности. Другая особенность словесного языка состоит в его тесной связи с мышлением. Наиболее адекватное выражение мысль получает именно в словесном языке, тогда как эмоции и ощущения могут быть выражены в образе, жесте, мимике, музыкальном звуке и т. п. Мысль всегда связана со словом. Неясность мысли порождает путаницу в ее выражении, ясное слово, напротив, способствует ясному мышлению и пониманию. Словесный язык – это своеобразная материальная оболочка мышления, поэтому говорят, что мысль объективируется в языке.

Мышление не только выражается, но во многом и формируется в языке. Различие языков задает особенности мышления разных народов. Речь, конечно, идет не о логическом мышлении, которое одинаково у разных народов, а о мен-тальности – обыденном мышлении, в котором выражаются специфические этнические, исторические, социокультурные особенности той или иной группы. Ядро структуры языка составляет единая логико-понятийная база, базовый компонент мышления, который делает возможным принципиальное понимание людьми друг друга. Однако это лишь основа языка. Область внелогического отражения мира, которая также находит выражение в языке, не предполагает единства. Представители разных языковых сообществ переживают и оценивают действительность по-разному. Процесс влияния языка на мышление можно описать следующим образом. Фундаментальные, жизненно-важные образы фиксируются в языке, а затем в предзаданной форме транслируются другим поколениям носителей данного языка. Уже устоявшаяся языковая система предлагает готовые типы оценок и восприятий реальности, определяет особенности образного мышления и переживания.

Любой аспект языка может стать источником информации о ментальности, особенностях наглядно-образного отражения мира. Например, ментальность может выражаться в синтаксической структуре языка. Польская исследовательница А. Вежбицкая считает, что существует два основных синтаксических типа языков, в которых зафиксировано два разных способа отношения к реальности. Различие этих подходов выражается особенностями фраз «я делаю» и «со мной происходит». В первом случае человек предстает как активный деятель, во втором – как пассивное существо, не контролирующее события. Первый подход А. Вежбиц-кая называет агентивным, второй пациентивным. Русский язык, согласно этой типологии, тяготеет к пассивным безличным конструкциям, хотя и активные в нем имеются, но в повседневном общении употребляются значительно реже. Эти особенности языка напрямую связаны с особенностями российской ментальности, предполагающей по большей части пассивное реагирование на события, а не активное формирование ситуации.

Несмотря на то что словесный язык – универсальное средство общения, с его помощью можно выразить не все. Для эмоции, переживания адекватной формой может оказаться вовсе не слово, а художественный образ, религиозный символ, жест, поступок или молчание. Культура предлагает огромные возможности для выражения различных движений души. Развитие культуры сопровождается умножением всех типов знаковых систем. Люди создают все новые и новые языки в соответствии с теми задачами, которые им приходится решать, и используют знаковые системы, сложившиеся естественно.

 

 

Сознание и мозг

 

Проблема соотношения сознания и мозга находится на стыке философии и конкретно-научных дисциплин. Философское решение этой проблемы представлено в трех вариантах. Дуалистическая концепция рассматривает материю и сознание как две не зависящие друг от друга субстанции, существующие по собственным законам. Идеализм признает первичным духовное начало, а материю рассматривает как одно из проявлений духовной субстанции. Материализм, напротив, сводит сознание к одному из типов материальных процессов и называет сознание функцией высокоорганизованной материи. Наука в силу особенностей этого типа знания тяготеет к материалистической форме мировоззрения. Однако абстрактное философское положение о первичности материи и вторичности сознания не может удовлетворить науку, стремящуюся выявить механизмы взаимосвязей материи и сознания, наполнить конкретным смыслом представление о специфике процессов сознания и подтвердить невозможность их существования вне материи.

Формулируя суть общенаучной проблемы «сознание – мозг», Д.И. Дубровский сводит ее к двум вопросам:

• каким образом явление субъективной реальности связано с мозговым процессом, если явлениям субъективной реальности невозможно приписать физических характеристик, а мозговые процессы ими обладают?

• как объяснить управляющую функцию субъективных процессов, т. е. каким образом сознание управляет физическими действиями человека?

Д.И. Дубровский предлагает информационную модель для объяснения соотношения сознания и мозга. По его мнению, отношение между материальным и психическим, т. е. между мозгом и сознанием, следует рассматривать как отношение между носителем информации и самой информацией. Сознание отличается от других типов информации по своему кодовому воплощению. Кодом для сознания выступают мозговые нейродинамические процессы: сознание – образ, а мозговой процесс – код для этого образа. Управляющая функция сознания объясняется его информационной природой. Особенность сознания состоит в том, что оно представляет собой информацию только о предмете, но не о коде – нейрофизиологическом процессе в мозге – носителе этой информации. Сам нейродинамический процесс остается скрытым от сознания. Другой особенностью сознательной информации является то, что один и тот же образ может передаваться бесчисленным количеством кодов. Это обстоятельство подтверждается научными и медицинскими данными. Если у человека повреждается какая-то часть мозга, другие сферы берут на себя выполнение утраченных функций: правое полушарие может частично выполнять функции левого, и наоборот.

В информационной концепции сознания приемлемым с точки зрения современных научных данных образом конкретизируется философское положение о первичности материального и неразрывной связи материального и психического, а также объясняются конкретные механизмы связи между материальным и психическим. Именно поэтому информационную модель соотношения сознания и мозга с успехом используют не только философы, но и представители конкретно-научных дисциплин.

 

 

⇐ Предыдущая24252627282930313233Следующая ⇒

Поделиться: