БЕСЕДЫ ВЕЛИКИХ РУССКИХ СТАРЦЕВ. Приехал к старцу издалека один барин, вдовец с двумя молоденькими дочерями

бить своей палочкой по спине. Она потом рассказывала, что даже оскорбилась за это на старца. Но выйдя от батюшки, уже никакой боли не чувствовала от ушиба и тогда только поняла, что старец ее исцелил.

Приехал к старцу издалека один барин, вдовец с двумя молоденькими дочерями. Старшей было лет двадцать, а меньшей семнадцать. Обе очень красивые девушки. Старец несколько раз брал их вместе, но все внимание обращал на одну старшую и ей только давал советы, меньшую же только благословлял. Когда они перед отъездом прощались со старцем, он одарил иконками и книгами отца и старшую дочь, а меньшей ничего не дал. На вопрос о ней отца, батюшка сказал: «Ей ничего не нужно». Расставаясь со старцем, девушка не вытерпела и с огорчением сказала ему: «Батюшка! Что же это вы сестре моей сделали подарочек на благословение и память о вас, а мне не дали ничего?» — «Да тебе ничего и не нужно, — сказал старец, — разве вот это тебе дать?» И батюшка на своем столике, который стоял у него подле кроватки, разыскал какую-то длинненькую, узенькую и пустую коробочку (наподобие гробика) и подал ей. Так она и отправилась с этой пустой коробочкой. По дороге от Оптиной до Калуги она простудилась и занемогла. А приехав в Калугу и остановившись в гостинице Кулона, дня через три скончалась.

Еще раз я Петровками в Оптиной готовилась к причащению. Народу приезжего было очень много. Приехали при мне из Курска две госпожи. Одна была помещица, а другая городская. Эта последняя, незадолго перед приездом, овдовела. Осталась после мужа с шестью детьми и с большим каким-то делом на руках, о котором и приехала посоветоваться со старцем. Помещице батюшка почему-то велел остаться пожить в Оптиной, а ту вдову, после неоднократного с ней занятия наедине, отпустил домой, сказав ей, чтобы она предварительно съездила в Тихонову пустынь помолиться угоднику Божию преподобному Тихону. Помещицу же, как она ни просилась ехать вместе домой и к преподобному Тихону, батюшка не пускал. Я в то время сильно разболелась зубами и лежала у батюшки в хибарке на диване и потому была свидетельницей

ПРЕПОДОБНЫЙ АМВРОСИЙ ОПТИНСКИЙ

307

всего разговора старца с ними. Молодая вдовушка уехала, а помещица осталась, впрочем, очень недовольная на старца за то, что он ее оставил. Прошло дня два, и я стала замечать за ней, что как только старец выйдет к нам на благословение, ее начнет дергать, и изнутри у нее выходят какие-то неопределенные звуки. Уйдет батюшка к себе, она сделается спокойной. К батюшке она не просилась, а когда он ее позовет через келейника, идет. Раз выходит она от него и держит в руках пузырек со святым маслом от мощей святого великомученика целителя Пантелеймона, из батюшкиной кельи. Вероятно, старец сам ей дал его, но она тотчас же стала отдавать его мне, упирая на то, что я больна, а ей это не нужно. Наконец она не вытерпела. Дня через два без благословения старца наняла лошадей и тарантас и с какими-то двумя попутчиками собралась уезжать в Тихонову пустынь, а оттуда должно быть домой. Садясь в тарантас, она с одним попутчиком барином поссорилась за место, на котором ей хотелось сесть, и так в этом случае была настойчива, что тот, для прекращения дальнейшего спора, пересел на передок. Между тем это для него было счастьем. Как только они переехали на оптинском пароме речку Жиздру и стали на подмостки, необъяснимым ни для кого из нас образом огромная тяжелая цепь, на которой укреплено было бревно парома, оборвалась, и поднявшееся бревно ударило прямо по голове проезжавшую в это время в тарантасе барыню так сильно, что она вся обагренная кровью и без всяких признаков жизни привезена была обратно в гостиницу. Голова ее была проломлена. И хоть она оказалась живой, но без памяти. Жизнь ее была в опасности. Сейчас побежали сказать о случившемся старцу. Он прислал свой балахончик, которым и велел покрыть ее. Скоро она опомнилась. Батюшка разрешил наше недоумение, от чего могло оборваться бревно, сказав: «Много уж их (то есть бесов) насело на него». Мы сами все, сколько нас ни было народу в монастыре, и монахи ходили смотреть на паром и на толстую оборванную цепь. Так барыне, добровольно не хотевшей послушаться старца — остаться пожить подле него, — пришлось это сделать и поневоле. Тут я уехала из пустыни и не знаю,

308

⇐ Предыдущая83848586878889909192Следующая ⇒

Поделиться: