ВЕЛИКИЕ КАЗАКИ В ИСТОРИИ РОССИИ. ОРЛОВ-ДЕНИСОВ ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

ОРЛОВ-ДЕНИСОВ ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

Сын генерала от кавалерии и войскового атамана Василия Орлова, родился в 1775 году. В 1788 г. был зачислен казаком в полк своего отца. Служил на турецкой границе, где скоро получил чин сотника.

Продвигаясь в чинах, участвовал во многих войнах империи. В 1794 г. принял участие в Русско-польской войне. В 1799 г. состоял уже в чине полковника, двадцати четырех лет отроду. В 1811 г. получил звание генерал-адъютанта. В.В. Орлов-Денисов принимал активное участие в Отечественной войне 1812 г. во главе лейб-казачьего полка. Лишь только французы перешли Неман, он со своими казаками встретил их выстрелами и затем почти в ежедневных схватках показывал свою отвагу, захватив в плен полковника Сегюра, принца Гогенлоэ. Отличился под Бородино, и особенно под Тарутино, где оттеснил французов, отбил у них весь лагерь и 38 орудий при отступлении Наполеона из России, все время шел на фланге его армии, забирая пленных и обозы; за Тарутино он был награждён орденом св. Георгия III степени. Захватил тайную канцелярию Наполеона. После кровопролитной схватки около Ляхова бригада генерала Ожеро, 60 офицеров и он сам сдались Орлову-Денисову. В общем счете захватил четырех французских генералов и тысячи пленных.

В заграничных походах русской армии граф Орлов-Денисов был начальником охранной стражи императора Александра I. Под Лейпцигом 4 октября 1813 г. решил исход сражения, атаковав вместе с пруссаками фланг наступающих колон французов: в самый страшный момент боя, когда центр был прорван и французская кавалерия неслась прямо на Александра I, было приказано лейб-казакам атаковать. Граф Орлов-Денисов выстроил полк и вместе с подоспевшими двумя прусскими полками ударил по неприятелю. Враг был остановлен.

В честь подвига графа Орлова-Денисова под Лейпцигом, совершённого 4 октября 1813 г., император Николай I установил вечно праздновать в лейб-гвардии казачьем полку 4 октября день Лейпцигской битвы. Умер В.В.Орлов-Денисов 24 января 1843 г.

БУРСАК ФЕДОР ЯКОВЛЕВИЧ

По своему происхождению Бурсак⁷ не принадлежал к казачьему сословию (считается, что будущий казачий атаман – выходец из дворянской семьи Антоновичей), но в нём жил сильный казачий дух, и он, сын священника, избрав карьеру воина, прослужил казачеству 56 лет. Отец отдал сына на учебу в Киевскую духовную семинарию, но в 1764 году Федор, не закончив её, сбежал в Запорожскую Сечь, где и получил фамилию-прозвище Бурсак. Войсковую службу начал казаком 20 июля 1764 г.; рядовым казаком был в составе отряда конных запорожцев на Русско-турецкой войне 1768–1774 гг. Участвовал в организации Черноморского войска «верных казаков» и во время переселения украинских казаков на Кубань в 1794 г. был избран на должность войскового казначея, что означало: Фёдор Бурсак вошел в число двенадцати старшин, наделенных высшей властью в армии. Через 5 лет уходящий в отставку атаман Котляревский⁸ аттестовал Бурсака как наиболее подходящего своего преемника, и император Павел указом от 22 декабря 1799г. назначил его Войсковым атаманом Черноморских казаков – будущее Черноморское казачье войско. В русско-турецкой войне 1787–1792 гг. Федор Бурсак отличился в боях под Очаковым, Каушанами, Аккерманом, Бендерами, Килией, Измаилом. За проявленную храбрость при штурме Измаила (1790) представлен к награждению Золотой отличием. 10 февраля 1791 получил звание капитана. Станицы казаков, расположившиеся по правому берегу Кубани, были излюбленной целью для набегов горцев. Атаман черноморцев добился разрешения переходить с войсками границу и преследовать грабителей на их территории. За походы против горцев атаман был произведен в полковники (1802) и награжден орденом Анны второй степени с алмазами (1804). При нем в 1803 году совершилось переустройство Черноморского войска. Бурсак оказался хорошим хозяйственником. Атаман Бурсак не просто заботился о развитии экономики края, но и стремился сделать этот край во всех отраслях – экономической, военной, образовательной, административной – самодостаточным. Он понимал, что этот уже достаточно заселённый край не может продолжать оставаться лишь регионом казацких пограничных поселений, в котором заботятся лишь о военном деле и живут, по сути, с военной платы и войны. Большое внимание он уделял обустройству казачьих поселений. Способствовал деятельности на Кубани промышленников – поддерживал и поощрял их. Именно во времена его атаманства на Кубани стали появляться первые конные заводы, где разводили наиболее пригодные для военной службы породы. При нем же начали появляться шерстяные мануфактуры, которые позволяли увереннее развивать в крае овцеводство. В 1803 году он открыл первое на Кубани учебное заведение, которое спустя год было преобразовано в войсковое училище – для воспитания и образования казачьего юношества. В 1805 году при этом училище была открыта первая на Кубани библиотека. Тогда же был достроен первый войсковой собор, а вокруг него – кирпичные флигели для казаков-холостяков. По инициативе атамана был организован казачий хор. В 1808–1811 гг. Ф.Я. Бурсаку удалось организовать переселение на Кубань еще нескольких тысяч украинских казаков. В 1816 году по собственному прошению он вышел в отставку. В 1815 Бурсак обратился в императору Александру I с просьбой освободить его от должности по состоянию здоровья, на что получил разрешение в 1816 г. и в чине генерал-майора вышел в отставку.

БАКЛАНОВ ЯКОВ ПЕТРОВИЧ

Бакланов Яков Петрович родился 15 марта 1809 года в станице Гугнинской (Баклановской) Донского Войска в семье хорунжего. Его отец, участник Отечественной войны 1812 года, заслужил офицерский чин, дававший право на наследственное дворянство. Рос и воспитывался Яков Петрович на улице родной станицы с детьми простых казаков. Обучали грамоте и наукам сначала приходской пономарь, а потом и станичный дьячок – обучение ограничилось изучением псалтыря и часослова. К шестнадцати годам Яков научился читать, писать и считать, но лучше всего обучился он владеть пикой и шашкой, метко стрелять и стал лихим наездником – выучился ездить верхом на необъезженных, норовистых степных лошадях.

Воинская служба начинается для Якова Петровича с 1825 года – он зачисляется урядником в казачий полк. К 1828 году Яков Петрович получил погоны хорунжего и вскоре отправился с полком, которым к тому времени командовал его отец, на Русско-турецкую войну. Участвуя в войне против Турции, ходил Бакланов охотником на штурм Браилова, отличился в деле под Бургасом, при переправе через реку Камчик первым бросился в воду под огнем двенадцати турецких орудий. В боях Бакланов был храбрым, дерзким, и за излишнюю пылкость отец не раз собственноручно «дубасил по спине нагайкой», как потом признавался Яков Петрович. За доблесть, проявленную в Турецкой войне, Бакланов был награжден орденами Святой Анны IV и III степеней.

В 1834 году Бакланов был переведен на Кавказ – именно кавказский период службы принес Якову Петровичу наибольшую известность. Служба на Кавказе считалась для донцов делом хлопотным и опасным: привыкшие биться с врагом в вольной степи, казаки в горах чувствовали себя крайне неуютно, неся большие потери не от воинственных горцев, а от эпидемий и непривычного климата. С горцами в XIX веке воевали около 100 тысяч донцов, из них в боях полегли 1763 человека, а от болезней скончались более 16 тысяч. До середины 1840-х годов считалось, что выходцы с Дона на Кавказской войне почти бесполезны – казаков старались пристроить денщиками, вестовыми, ординарцами, то есть держать подальше от боевых столкновений. Яков Петрович Бакланов сумел развеять миф о непригодности станичников к серьезным делам на Кавказе. За удаль и бесстрашие был представлен к Ордену Святого Владимира IV степени с бантом.

Этот великан (его рост – 202 сантиметра) внушал врагам страх. Даже спустя много десятилетий после его мирной кончины у чеченцев в ходу была поговорка: «Не хочешь ли убить Бакланова?». Этот вопрос адресовали тому, кому желали дать понять, что он – безнадежный хвастун и не отдает себе отчета в своих словах, поскольку убить Якова Петровича в бою оказалось не под силу никому. Он нередко получал ранения, но всегда с невероятным мужеством переносил их, оставаясь на ногах даже после большой потери крови, отчего черкесы и чеченцы считали его заговоренным от смерти.

Имя Якова Петровича приобрело огромную популярность в войсках. Имам Шамиль упрекал своих мюридов: «Если бы вы боялись Аллаха так же, как боитесь Бакланова, давно были бы святыми». Но кроме храбрости и поразительного мужества, казачий вождь обладал и умением быстро ориентироваться в обстановке и принимать верные решения, овладел горскими наречиями и создал такую надежную сеть лазутчиков и информаторов, что намерения противника очень часто становились ему известны.

В 1845 году войсковой старшина Бакланов был назначен командиром 20-го Донского полка. Полк к этому моменту отличался низкой боеспособностью: донские казаки, непривычные к условиям горной войны, уступали линейным казакам, а часть казаков вообще находилась на подсобных работах, особенно плохо донцы этого полка владели стрелковым оружием. Яков Петрович начал превращать свой полк в грозу для черкесов и чеченцев: вернул всех своих казаков в строй, не считаясь даже с увещеваниями высокопоставленных чинов, которым жалко было терять дармовую прислугу. Установил строжайший контроль за содержанием коней (мог запороть за овес, который пропил казак) и оружия. Ввел обучение казаков саперному и артиллерийскому делу, и разведывательной службе, в полку была организована седьмая сотня, где под присмотром Бакланова обучались младшие командиры и пластунская команда для проведения особо опасных дел. Обладая удивительной физической силой, железным здоровьем и неутомимой энергией, Яков Петрович, мог не спать несколько ночей, рыская с пластунами по непроходимым чащобам. Он лично водил разъезды и приучал своих донцов вести наблюдение и разведку в непривычной для них горной стране.

Никто в его полку не смел во время боя покинуть рядов; легко раненные должны были оставаться во фронте; те же, кто лишился лошади, должны были биться до той поры, пока не добывали себе новой. Ужас наводило на горцев черное знамя 20-го полка. На черном шелковом полотнище с вышитой на нем мертвой Адамовой головой (черепом) и двумя скрещенными под ней костями горела золоченая надпись из «Символа веры» – «Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века. Аминь». Знамя являлось баклановским значком 20-го полка и было визитной карточкой отчаянного воина. Яков Петрович до конца своих дней не расставался с этой боевой походной реликвией.

В бою Бакланов был страшен. В трудные минуты боевой обстановки он с шашкой в руках первым бросался на своем коне вперед. Его удар рассекал врага от темени до седла. Бакланов был непримирим и безжалостен к трусам и говорил обычно оплошавшему казаку, показывая огромный кулак: «Еще раз струсишь, видишь этот мой кулак? Я тебя этим самым кулаком и размозжу!» Зато за храбрость всячески поощрял и по возможности берег своих подчиненных, поучая при этом: «Покажи врагам, что думка твои не о жизни, а о славе и чести Донского казачества». За строгий нрав, отвагу и могучее здоровье (Бакланов был ранен более десяти раз) его называли «Ермаком Тимофеевичем». Казаки любили, гордились и дорожили своим командиром. В одном бою Яков Петрович оказался под прицельным огнём горских стрелков. Не раздумывая, его своим телом закрыл знаменитый разведчик-пластун Скопин, имевший к тому времени три георгиевских креста. Пуля раздробила ему плечо, но Бакланов был спасен. За этот подвиг Скопин был произведен в офицерский чин хорунжего. Полк Бакланова не упускал малейшей возможности сразиться с горцами, нанести им урон в виде карательной экспедиции, засады, сожженного аула, вытоптанных посевов или угнанного стада. Вскоре 20-й полк стал образцовым партизанским соединением. Имея разветвленную сеть агентов среди горцев, на которых он тратил почти все свое жалование, Бакланов мог опережать их хищнические набеги. На склоне лет он подсчитал, что под его руководством казаки реквизировали у чеченцев 12 тысяч голов крупного рогатого скота и 40 тысяч овец. За достигнутые успехи в войне с горцами Яков Петрович награждается орденом св. Анны 2-й степени и золотым оружием.

В 1848 году Бакланов производится в подполковники, в следующем году награждается золотой шашкой с надписью: «За храбрость». В 1850 году командир казачьего полка Яков Петрович Бакланов получил полковничий чин.

В апреле 1850 года предстояла смена донским полкам, находившимся на Кавказе. Донской казачий 20-й полк должен был идти домой, а с ним вместе и его командир. Но Бакланов был нужен на Кавказе, и главнокомандующий войсками князь Воронцов пишет военному министру графу А. И. Чернышову: «Доложите Государю, что я умоляю Его оставить нам Бакланова… Этот человек дорог нам за свою выдающуюся храбрость, свой сведущий ум, за военные способности, знание мест и страх, который он внушил неприятелю…» Просьба эта была выполнена, и Бакланов остался на передовой, получив под свое начало донской казачий 17-й полк. С ним остались по доброй воле пять сотенных командиров и адъютант, а также несколько рядовых казаков. Вскоре 17-й донской полк стал образцовым.

В 1851 году Бакланов получил с Дона посылку, в которой ему прислали значок – на черном полотнище череп со скрещенными костями и надпись – «Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века. Аминь». Этот мрачный символ, получивший название «Баклановского значка», наводил ужас на горцев, и с ним Яков Петрович не расставался до конца жизни. В начале 1850-х годов Бакланов принимал участие в экспедициях вглубь Чечни, где командовал всей конницей. За свои блестящие действия в экспедиции он получил но- вую награду – орден святого Владимира 3-й степени. 30 декабря 1852 года Бакланов по- лучил орден Святого Георгия IV степени и возведен в генеральский чин. В 1854 году в ответ на набеги мюридов Шамиля отряды Бакланова разрушили 20 чеченских поселений. В 1855 году Бакланов участвовал с ка- заками в разведке подступов к Карсу и в штурме Карса 16 ноября. Однако отношения у Бакланова с главнокомандующим не сложились, и вскоре Яков Петрович отпросился в отпуск на Дон. В 1857 году Яков Петрович возвращается на Кавказ. На этот раз Бакланову была поручена должность походного атамана. В основном он занимался административными делами, не участвуя в боевых действиях. В 1859 году Яков Петрович получил орден Святой Анны I-й степени, став полным кавалером этого ордена, в следующем году произведен в генерал-лейтенанты. В 1861 году Бакланов был назначен окружным генералом 2-го округа Донского казачьего войска, а в 1863 году направлен в Вильно – для похода в восставшую Польшу. Вначале Яков Петрович возглавлял казачьи полки, затем исполнял должность начальника администрации одного из польских округов. В Польше Бакланов действовал другими методами, чем в Чечне. Он не конфисковывал без разбора имения повстанцев, но, по возможности, учреждал опеки над малолетними детьми сосланных и сохранял за ними имущество. В Польше Бакланов провел до 1867 года. За Польскую кампанию Бакланов получил свою последнюю награду – орден Святого Владимира II степени. Но удаль была уже не та – старого воина беспокоила больная печень, а в 1864 году большой пожар в Новочеркасске лишил его дома и всего имущества. С 1867 года Яков Петрович доживал свой век в Санкт-Петербурге – всю свою генеральскую пенсию он раздавал увечным воинам и нищим. Умер он в 1873 году в бедности и безвестности. Похоронили героя за счет «признательного войска донского» в Петербурге.

КРЮЧКОВ КУЗЬМА ФИРСОВИЧ

В период Первой мировой войны (1914–1918 гг.) вся Россия знала казака Козьму Крючкова: о нем слагали стихи, писали песни, публиковали статьи, выходили брошюры, он был на многих плакатах и листовках, почтовых открытках. Появились даже специальные папиросы с его портретом на коробке, пароход «Козьма Крючков», фильм «Козьма Крючков», его рисовал Репин, петербургские красавицы специально ездили на фронт знакомиться со славным героем.

Козьма Фирсович Крючков родился в 1890 г. на хуторе Нижне-Калмыковском Усть-Хоперской станицы Усть-Медведицкого округа Войска Донского в семье коренного казака-старовера Фирса Ларионовича Крючкова. В детские и юношеские годы Козьма учился в станичной школе и помогал отцу по хозяйству, а в 1911 г. был призван на действительную службу в 3-й Донской казачий полк имени Ермака Тимофеева. К началу Первой мировой войны он имел чин приказного, соответствующий ефрейторскому званию, и в свои 24 года считался одним из наиболее опытных бойцов полка.

Основные боевые действия войны развернулись на западных рубежах Российской империи. Полк, в котором проходил свою службу Козьма, был расквартирован в польском городке Кальвария. Отличился Козьма Фирсович 30 июля 1914 г. в одном из первых боевых столкновений с немцами на границе, в Восточной Пруссии, недалеко городка Кальвария (на границе нынешней Литвы и Польши).

В Первой мировой войне донские полки и батареи выставили 100 000 шашек, штыков и регулярных войск – 60 конных полков, 6 пластунских батальонов, 33 действующих конных батареи, 3 запасных батареи, 5 запасных полков и около 80 отдельных особых сотен. Донским казакам за четыре года войны было вручено 36 тысяч Георгиевских крестов, около 600 героев Дона имели «полный бант». Козьма (Кузьма) Фирсович Крючков – первый георгиевский кавалер не только в Донском войске, но и во всей Русской армии – был самым известным донским казаком тех времен. Кстати, Императорским Военным орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени, «офицерским Георгием», первым из офицеров российской императорской армии в ту войну был удостоен также донской казак – сотник 1-го Донского казачьего генералиссимуса князя Суворова полка Сергей Владимирович Болдырев.

Отряд из четырёх казаков, получив приказ, отправился в сторожевой дозор. Благополучно перешли границу. Неприятеля нигде не было видно. Мало-помалу отряд углубился в Пруссию. В небольшой роще казаки заночевали. Утром казаки начали подниматься на горку, но совершенно неожиданно наткнулись на разъезд германских улан – 27 человек. Встреча получилась неожиданной для обеих сторон. Немецкие солдаты сначала растерялись, но, поняв, что русских было всего лишь четверо, ринулись в атаку. Казаки пытались ускакать врассыпную, но германским кавалеристам удалось перекрыть пути к отступлению и окружить их. Донцы решили дорого продать свою жизнь в схватке и бороться до самого конца. Козьма быстро сорвал с плеча винтовку, второпях слишком резко передернув затвор, и патрон заклинило. В этот же момент сблизившийся с ним немец рубанул Крючкова по пальцам, и винтовка тотчас же полетела на землю. Первый удар шашкой пришелся по каске, которая только прогнулась. Противник пригнул голову, но второй удар почти что отсек ее. 11 немцев окружили Крючкова. Немецкие солдаты то и дело доставали сабельными ударами казака в спину, шею и руки. Шашкой было сложно достать врага. Тяжесть боя усугубляло и то обстоятельство, что у казаков отсутствовали пики. Поэтому Крючков изловчился вырвать у одного кавалериста пику и, отразив большинство ударов, расправился с противником. Два пруссака с пиками набросились на Крючкова, пытаясь выбить его из седла, но он ухватился руками за неприятельские пики, рванул их к себе и сбросил обоих немцев с коней. Затем, вооружившись прусской пикой, проткнул ею поодиночке последних из одиннадцати нападавших. Прошло несколько минут — и из двадцати семи пруссаков, сражавшихся с четырьмя донскими казаками, остались на конях только три, которые и обратились в бегство. Остальные были или убиты или ранены. Немецкие кони, потерявшие своих седоков, носились в испуге по полю. Кузьма Крючков один свалил 11 немцев и сам получил 16 ран: ранен пулей, шашкой разрублена рука, остальные ранения пиками. Лошадь русского солдата также пострадала от ударов немецких сабель, однако все же смогла доставить своего хозяина в расположение казачьего полка. Казаки порубили германцев, потому что были лучше обучены, храбрее, выносливее. Традиционное для казаков умение драться и побеждать в меньшинстве – даже в Первую мировую при всех газах и пулеметах, цеппелинах и гаубицах – не было утрачено. Казаки встретили разведку врага и не только не отступили перед семикратным превосходством противника, но и атаковали германцев, уничтожив практически весь немецкий отряд и не потеряв ни одного человека. Схлестнулись донские казаки не с наскоро мобилизованными пехотинцами, а с кавалеристами, которые всегда были элитой любой армии и имели соответствующую подготовку. Тем невероятнее выглядит исход боя. Не зря за такой подвиг поздравлять казака приехал сам командующий армией. За этот подвиг все четыре казака стали георгиевскими кавалерами, а Георгиевский крест 4-й степени за номером 5501, полученный Кузьмой Крючковым, стал первой георгиевской наградой, врученной на этой войне.

Пять дней Козьма Крючков находился в лазарете в Белой Олите. Именно там 1 августа 1914 года донского казака навестил командующий русской армией генерал Павел Ренненкампф, который сам в свое время был кавалеристом. Он поблагодарил Крючкова за доблесть и мужество, после чего снял Георгиевскую ленточку со своего мундира и приколол ее на грудь Козьмы. Козьма Крючков в общественном мнении он стал символом русской воинской отваги и удали, достойным преемником былинных богатырей.

Вот как описал этот кавалерийский бой сам Крючков: «Часов в десять утра направились мы от города Кальварии к имению Александрово. Нас было четверо – я и мои товарищи: Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков. Начали подыматься на горку и наткнулись на немецкий разъезд в 27 человек, в числе их офицер и унтер-офицер. Сперва немцы испугались, но потом полезли на нас. Однако мы их встретили стойко и уложили несколько человек. Увертываясь от нападения, нам пришлось разъединиться. Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважные. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому схватил их же пику и ею поодиночке уложил остальных. В это время мои товарищи справились с другими. На земле лежали двадцать четыре трупа, да несколько нераненых лошадей носились в испуге. Товарищи мои получили легкие раны, я тоже получил шестнадцать ран, но все пустых, так — уколы в спину, в шею, в руки. Лошадка моя тоже получила одиннадцать ран, однако я на ней проехал потом назад шесть верст. Первого августа в Белую Олиту прибыл командующий армией генерал Ренненкампф, который снял с себя георгиевскую ленточку, приколол мне на грудь и поздравил с первым георгиевским крестом». Остальные трое его товарищей были награждены Георгиевскими медалями. Дирекция Русско-азиатского банка подарила Фёдору Крючкову золотую казачью саблю.

Крючков вернулся в свой 3-й Ермака Тимофеева Донской казачий полк воевать. Полк был переведен на Румынский фронт и оставался там до конца войны. В дальнейшем Крючков продолжил участвовать в боях, находясь при штабе дивизии и заработав ряд других наград. К концу войны Кузьма Крючков имел два Георгиевских креста (4-й и 3-й степени) и две Георгиевские медали «За храбрость» (4-й и 3-й степени), золотое георгиевское оружие и дослужился до подхорунжего (первый офицерский чин в казачьих войсках). В конце 1916 – начале 1917 года, когда он опять находился на излечении в госпитале Ростова, у него украли и Георгии, и золотое георгиевское оружие.

В 1914-15 гг. его боевой путь пролегал по территории Восточной Пруссии. Так, известная певица Н.В. Плевицкая, работавшая санитаркой в одном из госпиталей, в мемуарах писала о поездке в деревню Тракенен в январе 1915 года: «На дворе мы увидели, между прочим, чубатого, с тонким, красивым лицом казака, который учился ездить на велосипеде. Он не обращал на нас внимания, а упрямо одолевал стального коня. Впрочем, этот конь то и дело сбрасывал казака в снег…. Так мы увидели Крючкова, портретами которого уже пестрили все журналы. Княгиня (попечительница Николаевской общины княгиня Васильчикова) казака сфотографировала. Он позировал неохотно. Генерал Леонтович заметил, что Крючков «не очень дисциплинирован». Когда Крючков хочет идти в разведку, а генерал не разрешает, он упрямо трясет чубом, повторяя: «А почему, а почему?». На попытки самой Н. Плевицкой сфотографироваться с ним казак ответил категорическим отказом, сославшись на то, что он человек женатый и не имеет право фотографироваться с другой женщиной.

Первый кавалер солдатского Георгиевского креста (для лиц офицерского звания существовал орден Святого Георгия) Козьма Фирсович Крючков получил крест с номером 5501. Это объясняется тем, что заранее отчеканенные Георгиевские кресты (такое название официально было присвоено этой награде в 1913 году) были разосланы на фронты большими партиями. Северо-Западный фронт, на котором действовала 1-я армия, как раз и получил партию крестов, номера которых начинались с цифры 5501.

На полях сражений этой мировой бойни принимало участие более 370 тыс. казаков (164 конных полка, 30 пластунских батальонов, 78 батарей, 177 отдельных сотен, 79 полусотен, не считая вспомогательных и запасных частей). Около 120 тысяч казаков (практически каждый третий) были награждены Георгиевскими наградами. Значительная часть из них затем принимала участие в братоубийственной Гражданской войне и воевала против красных.

С февральской революции начинается новая жизнь Кузьмы Фирсовича, может быть, и более героическая, и в то же время более трагическая, чем та, что была прежде. Вышедший из госпиталя Крючков был единодушно избран председателем полкового комитета. Полки шатались, митинговали. Россия рухнула, армия развалилась. В казачестве произошел раскол. С кем Крючков? С красными или с белыми? Верный присяге, Отечеству, Крючков становится белым. После развала Русской армии Козьма Фирсович в 1918 году возвратился с полком на Дон.

В начале 1918 года через Дон покатилась Красная армия, отступавшая с Украины от войск кайзеровской Германии. Каждая проходившая часть накладывала так называемые «контрибуции» на станицы, реквизировала лошадей, продовольствие, одновременно начались расстрелы. Первые четыре месяца борьбу с большевиками, наступающими на Ростов, Таганрог и Новочеркасск, вели партизанские отряды. К концу апреля 1918 года Крючков и его товарищ подъесаул Г.И. Алексеев создали партизанский отряд из 70 человек с шашками и 23 винтовками. И даже с такими ничтожными силами Крючков пытался несколько раз нападать на станицу Усть-Медведицкую, где стояли прекрасно экипированные и вооруженные многочисленные отряды бывшего войскового старшины Миронова9, все время подкрепляемые частями Красной Армии, проходившей через Дон. 10 мая 1918 г. в 4 часа группа усть-хоперцев под командой Крючкова налетела на красные пикеты. Вооружаясь отбитым оружием, казаки под командой Крючкова и основная масса, атаковавшая станицу с фронта, под командой Г.Алексеева вышибла из нее отряды Миронова. Бой был жестоким, станица несколько раз переходила из рук в руки, однако победили белые: «при вторичном взятии Усть-Медведицкой отличился герой последней войны с германцами казак станицы Усть-Хоперской Козьма Крючков, снявший пост красных в шесть человек»10. За этот бой Крючков был произведен за боевые отличия во время восстания против большевиков в хорунжие. С этого дня он становится не просто деятельным участником белого движения, но и признанным лидером коренного казачества. Хорунжий Крючков 13-го конного Усть-хоперского полка Усть-Медведицкой конной дивизии – это было совершенно новое явление в жизни казачества, это было новое казачье офицерство.

В августе 1919 г. начался отход Донской белой армии. Крючков командовал одним из подразделений арьергарда Донской армии, удерживая наседавших красных у районе станицы Островской, деревни Лопуховка и села Громки Саратовской губернии, близ моста через реку Медведицу. Группа офицеров, среди которых был и Козьма Крючков, разместилась в маленькой хате недалеко от моста, который нужно было удержать любой ценой. Перейдя его, красные разлились бы половодьем и охватили отступавшие обозы. На этой стороне, у моста, размещалась небольшая группа казаков, так называемого заслона. Мост считался «ничейным», но красные уже перешли его, выкатили по сторонам моста два пулемета и стали окапываться. Вероятно, Крючков понял, что возникла единственная секунда, в которую можно было еще все исправить. Объяснять замысел было некогда. Он выскочил с шашкой к мосту один, крикнув на бегу казакам: «Братцы, за мной... Отбивайте мост». Пятеро или шестеро казаков прикрытия кинулись за ним. Однако с моста навстречу им шел целый взвод красных, более сорока человек... Казаки остановились. Остановились и красные, видя, что на них в атаку бежит один человек. По рассказам, Крючков успел добежать до ближайшего пулеметного гнезда и срубить пулеметный расчет, когда его скосили из соседнего окопа пулеметной очередью. Схватка все же завязалась, в суматохе казаки успели вытащить героя из-под огня. Он был изрешечен пулями. Три пули попали ему в живот, поэтому Кузьма Фирсович был не транспортабелен. Его оставили умирать в станице. Умер Кузьма Фирсович Крючков 18 августа 1919 г. от ран.

⇐ Предыдущая123456Следующая ⇒

Поделиться: