Полная противоположность.

– Эйс, дорогой, будь так любезен, передай Кларе, что мы готовы к напиткам, – сказала моя мать, когда мы с Диланом вернулись в официальную гостиную, где они вместе с моим отцом устроились на краю дивана. Напротив них, и совершенно выбиваясь из обстановки, но на вид не испытывая ни малейшего дискомфорта, сидели Зигги и Солнышко. На Зигги была классная пара темных джинсов, рубашка на пуговицах и галстук–боло, а Солнышко была в свободном сарафане с экзотическим принтом бохо и цветком за ухом, и они оба непринужденно откинулись на спинку исключительно белого дивана.

Они были цветовым взрывом в практически белоснежной комнате, и это не преувеличение. От безупречного ковра, стен, мебели, тяжелых занавесок и до люстр, все было цвета снега, и таким же холодным. Несколько золотых акцентов были разбросаны в разных местах, но никакого ощущения домашней обстановки. Я не удивлюсь тому, что они оборачивали все в пленку между приездами гостей.

Мы с Диланом приехали в Чикаго прошлым вечером, но вместо того, чтобы остаться в особняке моих родителей, я заказал для нас номер в отеле в центре города, который гордился своим захватывающим видом на город. Он никогда раньше не был в «Городе Ветров», и холод и порывы ветра, которые мы терпели, пока я показывал ему город, полностью оправдали его прозвище.

Когда Дилан обогнул диван и занял место в пустом кресле между двух диванов, я направился, как примерный сын, на кухню. Несколько минут спустя я вернулся с Кларой и подносом полным шампанского. Она не разрешила мне прикоснуться к нему, не говоря уже о том, чтобы расставить, так что я занял кресло напротив Дилана и сдержал ухмылку, когда наблюдал за тем, как Дилан взял фужер с шампанским с подноса. Он ненавидел подобную фигню, и такое ощущение, что его родители тоже, но они без колебаний взяли то, что им предлагали.

– Тост? – предложил отец, когда они разобрали свои напитки.

– Да, конечно, – ответила Солнышко.

Зигги поднял свой бокал и кивнул, а затем перевел свой взгляд с меня на Дилана.

– Тост, – согласился он, и я заметил, что мой отец открыл рот, чтобы начать, но Зигги продолжил. – Пусть ваши корни будут вечно связаны, ваши стволы крепкими и сильными, ваша любовь такой же нежной, как летняя роза, ваша страсть такая же острая, как хабанеро… – затем он подмигнул Дилану. – …и ваши члены такими же длинными и твердыми, как большой огурец.

Моя мать подавилась и закашлялась, глоток ее шампанского вернулся обратно, приземлившись на ее юбку, а мой отец быстро поднял салфетку со стеклянного кофейного столика перед ними и вручил ей, а затем сильно хлопнул несколько раз по ее спине. После того как она вытерла свой подбородок, она отмахнулась от него.

– Это была…эм…замечательная речь, – сказал мой отец, и я опустошил свой бокал, а Прескоты культурно отпили свое шампанское, прежде чем поставить обратно на столик, чтобы больше никогда не прикоснуться к нему.

– Спасибо. Разводите сад? – спросил Зигги, вытягивая свою руку вдоль спинки дивана за Солнышком. – Я думаю, весь смысл жизни заключается в том, чтобы ковыряться в земле.

Мой отец выгнул бровь.

– Разве?

– Конечно. Единение с матушкой природой настолько мощное… как от наркотика, понимаешь?

– Ох, нет, совсем нет, – он неуютно поерзал на диване и бросил взгляд на мою мать, которая взяла все на себя.

– Итак…Солнышко, да? Полагаю, это только прозвище, – сказала она.

– Ох, нет, это имя мне дали при рождении. Солнышко Мускатная Дыня Атватер. Ну, сейчас, Прескот, – произнесла Солнышко, положив свою ладонь на бедро Зигги, и улыбнулась ему.

– Вы сказали «Мускатная Дыня»? – перепросил мой отец.

Солнышко гордо кивнула.

– Ее очень любила моя мама, пока ходила беременная мной. Она клала ее во все. Я слышала, что она делала даже лазанью с мускатной дыней.

Мы с Диланом посмеялись вместе с ней, а губа моей матери изогнулась от отвращения, но когда я перехватил ее взгляд, она быстро расслабила выражение своего лица.

– Понятно, – ответила она, снова потянувшись за шампанским. – Полагаю, это деликатес во Флориде.

– О, нет, – Солнышко покачала головой. – Лишь желания беременной женщины. Ну, вы же понимаете, что это такое. С Ленноном я ела брюссельскую капусту со всем. А вы? Вам хотелось чего–то странного, пока вы носили Эйса?

– Да. Шампанского, – она подняла свой фужер и допила остатки жидкости, а глаза Солнышка увеличились.

Неловкая тишина затопила комнату, и я посмотрел через кофейный столик на Дилана, и когда поймал его взгляд, тончайшая улыбка приподняла один уголок его губ. Ему это нравилось. Но я больше не мог молчать, так что, когда никто не заполнил пустоту, я взял это на себя.

Повернувшись лицом к Прескотам, я сказал:

– Еще раз спасибо, что приехали. Я знаю, что и мои родители скажут то же самое, – мы ценим то, что вы пролетели пол страны и приехали сюда.

– Мы с радостью сделали это, – ответила Солнышко, а затем посмотрела на моих родителей. – Мы с нетерпением ждали встречи с ними уже долгое время.

Мой отец прочистил горло.

– И Чикаго именно такой, как вы ожидали?

– Ну, мы точно не ожидали такого холода, – ответил со смешком Зигги, кивая на летний наряд Солнышка. – Но здесь не так плохо. Не уверен, что смог бы снова жить в большом городе, поскольку в них не достаточно свободной земли для разведения сада, но у вас здесь очень милое местечко.

– Ну что вы, спасибо, – сказала моя мама. Когда Клара вошла в гостиную, она махнула ей и взяла еще один бокал шампанского с подноса. – Кому–нибудь освежить?

Зигги с Солнышком оба покачали головами, и у меня появилось ощущение, что моя мать предположила, что они не большие любители выпить. Если бы она только видела их у костра, напивающихся мускатным вином. И теперь это станет тем зрелищем, за которое большинство людей заплатило бы, чтобы увидеть.

– Эм…вам уже удалось посмотреть «Мятеж 2»? – спросил мой отец, а затем ухмыльнулся. – В вашем болоте хоть кинотеатры есть?

Моя голова дернулась в сторону отца.

– Пап…

– Что? – спросил он. – Это всего лишь шутка. Но у вас же там полно болот и аллигаторов, так?

– Ага, я однажды поймал большого аллигатора, – ответил Зигги, почесав свой подбородок. – Должно быть метров семь, наверное? Мы ели его на ужин всю ту неделю.

Моя мать выпучила глаза.

– Что?

Солнышко рассмеялась и похлопала Зигги по колену.

– Он шутит. На нашей собственности нет ни одного аллигатора. Насколько мы знаем, в любом случае.

Зигги кивнул.

– Да, думаю, Леннон – единственное животное, которым мы обзавелись.

– А Леннон – ваша собака? – спросила моя мать.

– Наш сын, – ответила Солнышко.

– Ох, – пальцы моей матери с французским маникюром постучали по боку бокала. – И второй ваш сын тоже модель?

– Боги, нет, – Солнышко запрокинула голову назад и рассмеялась, а Зигги сказал:

– Дилан – единственный красивый мальчик в нашей семье.

– Тогда чем он занимается?

Если подумать, то я вообще не знал, чем занимался Леннон, и откровенно говоря, если веселое выражение на лице Дилана было хоть каким–то признаком, то я не был уверен, что хотел знать.

Солнышко и Зигги посмотрели друг на друга долгую минуту, казалось молча переговариваясь.

– Он эээ…кусты стрижет, – наконец ответил Зигги. – Он стрижет кусты.

– О, у нас здесь тоже есть арбористы[1]. Они постоянно падают на линии электропередач зимой

Эм, у меня такое ощущение, что это не совсем те деревья, с которыми работал Леннон. Кто в здравом уме даст Леннону бензопилу? И как–то я сомневался, что эти деревья были карликовой породы.

– Арборист – классный вариант для описания, – сказал Дилан со смешком.

– И все же, – сказал я, пытаясь остановить разговор до того, как мои родители поймут, что сфера деятельности Леннона не очень законна. – Что вы думаете о роли Дилана в фильме? Он замечательно справился, так ведь?

– Мой Мечта выглядел очень красиво в той военно–морской форме, – произнесла Солнышко, потянувшись, чтобы сжать ладонь Дилана. – И та небольшая речь, которую ты Эйс произнес в финале? Я практически хотела, чтобы вы оба поцеловались, но затем вспомнила, что это кино и что он женат на той женщине, как там ее имя?

– А мне понравилась та часть, где его скинули, – сказал Зигги. – Очень правдоподобно. Хотя мой мальчик никогда бы не утонул в реальной жизни. Он вырос в воде.

– Видишь? – сказал я, многозначительно глянув на Дилана. – Им понравилось, – после премьеры несколько недель назад нервозность Дилана ушла, но критики анализировали каждое его движение.

– Им и должно нравиться. Они – мои родители.

– Ну, мы считаем, что вы оба проделали замечательную работу. Большое открытие Эйса за два года, – сказала моя мать, а я выгнул в ее сторону бровь. Я готов поспорить на пачку налички, что моя мать больше не смотрела мои фильмы – она смотрела еженедельные суммы кассовых сборов.

И на этой ноте, мне нужно было убраться отсюда. Поднявшись, я сказал:

– Пойду, проверю ужин. Дилан, не хочешь со мной?

Возможно, это из–за моего предложения, но скорее всего выражение моего лица заставило его подскочить и последовать за мной на кухню, где Клара и еще несколько человек из прислуги готовились к ужину.

– Все в порядке? – спросил Дилан, его ладонь легла на мое плечо, и я развернулся, чтобы оказаться к нему лицом.

– Это катастрофа.

– Что? Встреча наших родителей? А я думал, что все довольно хорошо идет.

– Мой отец, по сути, назвал их болотными жителями.

– Ага, – Дилан пожал плечами. – Они, скорее всего, восприняли это, как комплимент.

Я растер свое лицо обеими ладонями, и а затем отошел в сторону, чтобы персонал мог пронести жаркое и картошку в столовую.

– Знаешь, мне всегда казалось, что именно я буду стесняться своих родителей. Но вот мы здесь. Прячемся на кухне из–за твоих, – Дилан отнял мои руки от лица и сжал их.

– Я просто не хочу, чтобы тебе было неприятно. А если они обидят их, то будет неприятно тебе.

– Эйс, тебе нужно прекращать волноваться. Моих родителей не так легко обидеть, но ты очень милый, – он наклонился и поцеловал меня в щеку. – А сейчас мы сядем, хорошо поедим и расслабимся.

– Я знаю. Но…

– Никаких «но». Давай покончим с этим вечером, чтобы вернуться в свой гостиничный номер. В том душе с двумя насадками, похоже, можно повеселиться.

– Ты пытаешься меня отвлечь.

– Ты постоянно пытаешься отвлечь меня. Не вынуждай меня использовать один из твоих методов в доме твоих родителей.

Я ухмыльнулся, а он сцеловал эту ухмылку.

– А сейчас, пойдем, съедим чего–нибудь, пока у меня не возникло желание съесть кое–что еще, – сказал он и потянул меня обратно в гостиную.

 

***

 

Мы только что закончили с основными блюдами, когда мать Эйса, Патриция, наконец, подняла тему, по которой мы все здесь собрались.

– Эйс довольно туманно рассказывает о свадебных планах, Дилан. Вы, наконец–то, определились с местом проведения? Датой? Должно же быть хоть что–то, что вы можете нам рассказать, – сказала она.

Я кашлянул и поднес салфетку к своим губам, бросая взгляд на Эйса рядом с собой. Он еще не рассказал планы на свадьбу своим родителям?

– Ох, мы так взволнованы предстоящей свадьбой. И во Флориде замечательно в мае, когда начинают цвести все цветы, – произнесла Солнышко, когда небольшую порцию крем–брюле поставили перед ней.

Лоб Патриции нахмурился.

– Ты сказала во Флориде? В мае? Это через два месяца?

Ох, блин, подумал я, когда Эйс пнул меня под столом. «Сделай же что–нибудь», говорил этот пинок.

– Ну, эм, мы до сих пор заканчивали с планированием и хотели рассказать вам лично, – сказал я, посылая улыбку его матери. – Но да, мы нашли невероятное место, которое, так случилось, расположено во Флориде, и поскольку у нас обоих отпуска в мае, мы решили, что зачем тратить время?

Ее губы сложились в натянутую линию, челюсть сжалась, пока она метала кинжалами в сторону Эйса.

– Это так, Эйс Сэмюель? Вы оба решили, что Флорида в мае – идеальное время и место проведения. Удобное для всех? А?

Я положил свою ладонь на ногу Эйса под столом, потому что иначе, я мог бы лицезреть, как у него срывает тормоза и начинается скандал.

Эйс сделал большой глоток своей воды, поставил стакан обратно на стол, не торопясь с ответом на вопрос.

Пользуясь моментом, чтобы в первую очередь успокоиться, – больше похоже на это.

– Мы, – сказал он, кивая в мою сторону. – Выбрали время и место проведения, что было лучшим для нас.

– Что ж. Жаль, что мы не знали, или что у тебя не хватило вежливости поднять телефон и сообщить своей матери. Мы бы с удовольствием подкинули вариант с загородным клубом. Они постоянно организуют роскошные мероприятия для знаменитостей, так что это было бы идеальней, – его мать засопела, высокомерно задрав подбородок. – Но, полагаю, вы уже приняли свое решение.

Челюсть Эйса сжалась, и я ощутил, как мышцы на его бедре напряглись под моей ладонью.

– Учитывая, что еще пару недель назад я даже не знал, что вы заинтересованы в своем присутствии, то считайте вам повезло, что вас вообще пригласили, так что постарайся сдерживать свое возмущение нашими планами, по максимуму.

У нее отвалилась челюсть, и она резко бросила взгляд на своего мужа через стол.

– Нет нужды грубить, – сказала она. – Дэн, разве тебе нечего сказать?

Дэн тяжело вздохнул.

– Эйс, не разговаривай так со своей матерью.

– Ладно, ладно, давайте просто все успокоимся, – сказал Зигги, как всегда миротворец. – Может, нам стоит обсудить, что им может понадобиться от нас, а? – затем он перевел свой взгляд на меня и Эйса. – Ребят, вам нужна наша помощь в чем–нибудь?

– На самом деле, мы думали, что можно было бы организовать репетиционный ужин у вас дома, – сказал Эйс. – Может, организовать все у беседки? Конечно же, мы позаботимся обо всех расходах, но…

– Черт возьми, да, – сказал Зигги.

– Прекрасная идея, – согласилась Солнышко. – Мы будем более, чем счастливы организовать репетиционный ужин на нашем заднем дворе.

– На заднем дворе, – пробормотала Патриция, качая головой.

Эйс свирепо уставился на нее.

– Хочешь что–то сказать?

– Я думаю, чтобы было бы лучше, если…

– Нет? – перебил Эйс. – Отлично.

Патриция уставилась в ответ, опешив, а затем ее взгляд порхнул ко мне, и она приклеила на свое лицо натянутую улыбку.

– Дилан, дорогой. Мы можем что–нибудь сделать?

Эйс был прав, мы не были уверены, что они появятся на свадьбе, поэтому не стали включать их в свои планы. Но, когда я оглядел стол, мой взгляд приземлился на бокал вина, и у меня появилась идея.

– На самом деле, мы могли бы воспользоваться вашей помощью с напитками и едой. Это не совсем мое, и я не различу хорошее вино, даже если меня ткнут в него лицом, – сказал я.

Искренняя улыбка приподняла ее губы, и все ее лицо заметно посветлело.

– Я могу заняться этим. Я с радостью займусь этим. Дэн, слышал?

– Я слышал, Патриция, – ответил он.

Я вернул ей улыбку.

– Классно. Я свяжусь с нашим организатором свадьбы, Пейдж, и вы сможете накидать насчет этого идеи.

– Ох. Ну, если это не проблема, то я бы с удовольствием поработала с тобой напрямую, Дилан, – сказала Патриция.

– Со мной?

Она кивнула.

– Я думаю, что очень важно узнать мужчину, за которого выйдет мой сын, и это прекрасная возможность для нас поддерживать связь.

А теперь этого не ожидал я, и одного взгляда на лицо Эйса было достаточно, чтобы понять, как он тоже был шокирован этим предложением.

– Конечно. Это будет замечательно, – ответил я.

Патриция еще раз лучезарно улыбнулась мне, а затем постучала по верхушке своего крем–брюле, пока он не лопнул, а когда остальные последовали ее примеру, я наклонился к Эйсу.

– Видишь? Не о чем беспокоиться.

– Спасибо, – прошептал Эйс.

И когда я оглядел собрание различных личностей за столом Локков, то почувствовал удовлетворение от того, чего мы достигли за сегодня. Это просто доказывало, как даже самые неожиданные люди могут собраться вместе во имя любви.

 

Глава 10.

______________________________________

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться: