Кенсу выходит спустя несколько минут, и его тут же ловят в объятия.

— Эй, — он улыбается. — Что с тобой? Мы же договаривались не контактировать днём…

— А к чёрту всех, — говорит Чонин и, взяв за руку, ведёт его в подсобку, где они провели ночь.

Смятые одеяла напоминают о том, чем они занимались буквально несколько часов назад. У Чонина теплеет в животе, и он не может отказать себе: притягивает Кенсу ближе, чтобы вместе опуститься на пол.

Он гладит Кенсу по щеке и пытается запомнить каждую линию-чёрточку на красивом лице, оттенки радужки и то, как изгибаются розовые губы, когда складываются в улыбку.

— Почему я встретил тебя только сейчас?

Кенсу прикрывает веки, ресницами касаясь бледной кожи.

— Ты жалеешь?

— Ни капли.

— Я тоже.

И они молчат, воруя выдохи друг друга и смазанные поцелуи. Молчат, пока в дверь не ударяют несколько раз. Сехун. Чонин обхватывает лицо Кенсу руками и, глядя в глаза, говорит едва слышно:

— Слушай внимательно. Ничего не спрашивай. Когда мы будем рассаживаться по автобусам, сядешь в новый, у окна с аварийным выходом. Надень что-нибудь с длинным рукавом, чтобы быстро разбить стекло локтем, если не сможешь выдавить его. Автобус остановится, я подъеду максимально близко и тогда ты прыгнешь в кузов, понял?

— Понял, — отвечает Кенсу и позволяет поцеловать себя в губы.

Сехун снова ждёт его у двери. Чонин бесится, замечая его недовольный взгляд. Оба направляются к выходу. Когда оказываются на улице, Сехун хватает Чонина за рукав.

— Ты уверен? Ради него хочешь нас подставить?

— Вас в любом случае заберут на борт. Так что остынь, — Чонин высвобождается из чужого захвата. — Теперь в мире каждый человек на счету, не то что раньше.

— А если Кенсу и вправду что-то знает? Знает, но молчит! Назло!

— Да ты прикалываешься?! — Чонин нервно смеётся. — Ты серьёзно думаешь, если он внук одного из учёных, кто создал этот «вирус», то должен быть в курсе, как его уничтожить? Что за бред?!

— Но он же не сделал себе инъекцию! Значит, что-то знал, — парирует Сехун.

— Но и ты её не сделал. Так что, ты тоже причастен к массовому истреблению человечества?

— Хах, — фыркает Сехун. — Моя семья хотя бы не виновата, а вот его…

— Слушай, ты! — Чонин хватает его за грудки. — Этих учёных пытали не один месяц, но так ничего и не добились. Их нет в живых. И большей части человечества — тоже! Так что нет смысла в чём-то обвинять совсем ещё пацана. Ему восемнадцать! Что он может знать? Формулу противоядия? Только кому оно нужно, когда все подохли? Кому, блять?!

Сехун толкает его в грудь, завязывается драка. Они катаются по пыльной дорожке, пока их не разнимает выскочивший на крыльцо Минджу.

— Да что вы не поделили, мать вашу?!

— Батончик «Twix», — огрызается Чонин и возвращается в здание.

Несмотря на всё недовольство Сехуна, Чонин уверен, что этот парень поможет.

●

Кенсу трясётся в душном салоне, обнимая рюкзак, набитый самым необходимым. На нём толстовка, которую он честно украл в опустевшем отделе «Adidas», от чего жарче вдвойне. Он утирает рукавом пот со лба и обеспокоенно поглядывает в окно, пытаясь не обращать внимание на галдёж, поднятый группой. Чонина всё нет. На душе становится тревожно.

Когда автобус замедляет ход, а позже совсем останавливается, в окне появляется чёрный пикап. Он ровняется с местом, где сидит Кенсу, и тот, как и просил Чонин, дёргает за кольцо, чтобы вытащить резиновый уплотнитель. Народ замолкает, но никто не пытается его остановить. Выдавить стекло не получается то ли из-за волнения, то ли потому, что сделал что-то не так. Тогда приходится несколько раз ударить по нему. Идут трещины, и наконец рама падает на дорогу. Кенсу взбирается с ногами на сидение и, прицелившись, сначала кидает рюкзак, затем и сам прыгает в кузов. Он хватается за верёвку и прижимает голову. Авто, визжа шинами, трогается с места.

Такое ощущение, будто они едут вечность. Чонин не рискует останавливаться, хотя прекрасно понимает, что погони не будет — у группы нет времени на это, да и ни один автобус с пикапом не погоняется.

⇐ Предыдущая123

Поделиться: