БЕССТРАСТИЕ МУДРЕЦА И АППЕТИТ УЧЕНОГО
Философские кружки
Во времена Платона и Аристотеля философия была настолько блистательна, что после них казалась обреченной на застой. Тем не менее на протяжении всей эллинистической эпохи она оставалась одной из самых живых ветвей греческой мысли. Не только сохранились и получили дальнейшее развитие традиционные теории, но и появились оригинальные, глубоко трогавшие элиту мысли.
Обязательной для философа стала дисциплина. Никаких отшельников, напротив, хорошо организованные школы со своими традициями, помещениями, руководителями (сколархами) и, естественно, еретиками. Как ни парадоксально, но даже киники подчинялись этим правилам. Учитель на своих семинарах продолжал учить последователей не столько чтением теоретических лекций, сколько ежедневными беседами. Философ становится определенным типом профессионала, ученым, все более отдалявшимся от обыденности жизни.
Хотя в каждом значительном городе были свои философы, которые совместно с риторами обеспечивали то, что
109
можно назвать высшим образованием, Афины оставались самым крупным центром философской мысли, где находились наиболее знаменитые школы и формировались новые теории.
Традиционные школы
Большинство школ, существовавших в IV в. до н. э., остались и в более поздний период. Наиболее своеобразными из них являются киники, дйя которых характерны полный материализм, отказ от уважения общепринятых норм поведения, общение с самыми сомнительными элементами общества — портовыми грузчиками или проститутками.
На первых порах быстро развивался Ликей во главе с Феофрастом, который был прямым последователем Учителя, отвергавшего метафизику ради более точного наблюдения фактов, в частности в области ботаники и метеорологии. Его работы дошли до нас в отрывках, в основном «Характеры», которые, судя по всему, являются фрагментами «Поэтики» — модели, предложенной для обучения поэтов.
Школа Платона испытывала новый подъем с Аркесилаем Питанейским, сколархом платоновской Академии (с 268 по 241 г.). Он был блестящим оратором, посвятившим себя исключительно устному преподаванию, и основателем так называемой Средней академии. Он проповедовал вероятность, теорию, которая в противоположность стоицизму имела целью лишь поиск наиболее правдоподобного, наиболее возможного. Во II в. до н. э. Карнеад систематизировал учение. Он известен в основном ко посольской миссии, которую осуществил в Риме от имени афинян (155 г. до н. э.) с двумя другими философами — стоиком Диогеном и перипатетиком Критолаем, — и успехом, смешанным со скандалом, на его лекциях 2.
Хотя Карнеад ничего не написал, он был одним из самых глубоких мыслителей эпохи. По его мнению, нет никакой возможности отличить истину от ошибки; надо прокладывать дорогу между абсолютным сомнением скептиков и великими гипотезами стоиков. Таким образом, он исповедовал позитивизм, очищенный от метафизики и вдохновленный умеренным платонизмом.
110
В I в. до н. э. Академия была представлена двумя интересными философами, выступавшими против учения о вероятности*: Филоном из Лариссы (сколарх с 110 по 85 г. до н. э.) и Антиохом из сирийского города Аскалона (85—69), который воспринял отдельные положения стоицизма, в частности то, что касается теории познания. Цицерон был одним из слушателей обоих философов.
Скептики (букв. «рассматривающие») заявили о себе уже Пирроном (конец IV в. до н. э.), крупным мыслителем, который известен нам только по свидетельствам учеников. Вот эпитафия, в которой один из них говорит о том, что он получил от учителя: «Это я — Менекл Пирронец, видящий во всем сказанном одинаковую ценность и открывший для смертных путь атараксии» 3. Самым знаменитым из учеников Пиррона (в III в. до н. э.) был Тимон из Флиунта, сначала танцовщик, потом софист. Он учил, что для человека все безразлично — и истинное и ложное, что чувства и разум нас одинаково обманывают и что нужно избегать суждений, жить без мнений и склонностей, не верить ни во что, чтобы в душе установилась атараксия. Тимон резко критиковал любой догматизм, охарактеризовав Зенона, отца стоицизма, как старую, нарумяненную и накрашенную до крайности финикиянку, «глупую, как барабан». Скептицизм несколько напоминает индийскую мудрость, имеются сведения, что Пиррон встречался с гимнософистом Каланом, пришедшим из Индии с Александром. (Гимнософистами — «нагими мудрецами» — греки называли индийских мудрецов и факиров.)
Все эти представители школы скептиков обеспечивали ей успех на протяжении всей эллинистической эпохи. Очевидно, сложные проблемы эллинизма обратили умы именно к этой, не оставлявшей никаких надежд теории, которая больше всего восставала против догматизма стоиков. На такой же позиции находился Аристон Хиосский, стоик-раскольник, критические выступления которого часто совпадали с позицией скептиков. Школа скептиков будет процветать даже после римских завоеваний, так как два самых знаменитых философа жили в эпоху Римской империи — это Энесидем из Кносса и Секст Эмпирик.
* Между Карнеадом и Филоном Академией руководил Клитомах, по происхождению семит из Карфагена, его настоящее имя -Гасдрубал.
111
Эпикуреизм Эпикура
Уже традиционные школы уделяли много внимания проблемам морали. Внимание к ним усилилось в двух учениях, появившихся в конце IV в. до н. э., — эпикуреизме и стоицизме. В эллинистическое время философия стала как бы убежищем для человека, потерпевшего крушение надежд, потерявшего смысл жизни в своем положении гражданина. Ее целью было прежде всего решить проблему счастья. И в обоих случаях — в эпикуреизме и в стоицизме, — несмотря на очевидную разницу между ними, ответ один: счастье — во владении своей душой, ускользающей от мира, освобождающейся от случайного, достигающей состояния безразличия (атараксии — для одних, апатии — для других), в котором ее уже ничего не сможет задеть. Глубокий аскетизм, лежавший в основе этих учений, в конце IV в. до н. э. был, конечно, не нов, но он впервые опирался на науку, в частности на физику. От этого и проистекал научный догматизм стоиков и эпикурейцев, который в действительности отдалял их от гуманистической философии великой классической традиции.
Эпикур, уроженец Афин, молодые годы провел на Самосе, а затем обосновался в Афинах. Там, удалившись в свой знаменитый сад, он живет в окружении учеников, ищущих вместе с ним мира в душе с помощью «метода психологического лечения, направленного против грусти, тревоги, скуки, напрасной суеты» (А. Риво). Доброжелательность, с которой он относился к своим ученикам, дружеские чувства к ним, мягкость его характера тем более достойны похвалы, что он находился во власти тяжелой болезни, которая после долгих лет страданий и унесла его (270 г. до н. э.). Все это делало Эпикура мудрецом.
Его учение известно мало, так как до нас дошло всего три программных письма, адресованных друзьям, и ряд записанных мыслей. Его основной труд — «Трактат о природе» в 37 книгах — утрачен. Он воспринял атомистическое учение Левкиппа и Демокрита. Эти два философа V в. до н. э. допускали, что материя состоит из неделимых, непроницаемых, сплошных, бесконечных частиц, которым они дали название «идей» и между которыми не проводят никаких различий, кроме величины, формы и расположения. В полной пустоте, где движутся
112
эти атомы (как их назвали впоследствии), вихревое движение создает агрегаты по двойному сочетанию: плотности, которая выталкивает наружу самые легкие, и формы, которая позволяет соединение дополняющих друг друга частиц. Даже душа подчиняется действию этого механизма: она состоит из легких сферических атомов, похожих на пылинки, которые пляшут в солнечном луче и которые постоянно обновляются при дыхании. Современность этой теории потрясает не только потому, что ее создатели являются далекими предшественниками современного атомизма, но и потому, что она для объяснения вселенной впервые не прибегает к внешней движущей силе. Механизм системы, едва смягченный теорией клинамена (этим латинским словом обозначают явление, когда некоторые атомы отклоняются от вертикали на ничтожно малый угол), согласно которой сохраняется свобода действий живых существ, помогал в преодолении суеверий, терроризировавших простых людей, страха перед богами, страха смерти.
Боги существуют, но они абсолютно безразличны к человеку; обитают они, очевидно, в пространствах, которые разделяют миры (метакосмия). Что касается смерти, то это фантом, так как душа, состоящая из материальных, чрезвычайно летучих атомов, разлагается в момент смерти и, таким образом, не может быть подвергнута адским наказаниям, которые так страшили нефилософов.
Эпикурейская мораль практически неизвестна, так как хулители Эпикура вскоре после его смерти придали слову «эпикурейский» смысл, который мог вогнать в краску самого автора этого учения. Действительно, все существа ищут удовольствий и избегают страданий, но мудрость состоит не в безудержной погоне за удовлетворением низменных желаний, которые еще больше порабощают душу, — мудрость в отсутствии волнения (таков смысл слова «атараксия»), которое достигается путем подавления желаний.
Удовольствие, стремление к которому, согласно Эпикуру, главное в жизни, — это прежде всего отсутствие страданий; это может быть также более позитивное состояние, например хорошее настроение (евфросюне). Оно коренится во владении инстинктами, а не в их удовлетворении. Если человек может таким образом освободиться от нечистых и беспокойных частей самого себя, значит, он обладает свободной волей: атомы души могут свободно отклоняться от предопределенного движения.
113
Мудрец, следуя данному определению, естественно, не принимал участия в политической жизни. Он избежал ее, удалившись в свою башню из слоновой кости.
Эпикуреизм быстро приобрел много адептов. Наиболее известным был, очевидно, Филонид из Лаодикеи (200— 130), биография которого стала известна благодаря находке одного папируса из Геркуланума. Ученик математика Аполлония из Перги, он открывает школу в Антиохии и обращает в эпикуреизм сирийского царя Деметрия Сотера. Он совершает ряд путешествий в Афины для переговоров на родине эпикуреизма со сколархом Басили дом.
Отмечают также, не без некоторого удивления, что эпикуреизм имел значительный успех в республиканском Риме. Конечно, поначалу он вызвал недоверие из-за двусмысленной природы поиска удовольствий, полоненного в основу морали. Вспоминаются насмешки Фабриция, направленные против эпикурейца Кинея — легата царя Пирра. Но он быстро завоевал популярность благодаря пропаганде его греками. В конце II в. до н. э. Амафиний пишет на латыни эпикурейский трактат. Во время войн с Митридатом сколарх Федр бежит из Афин в Рим и приобщает к эпикуреизму Цицерона, который затем отходит от учения, но остается другом Федра. Луций Кальпурний Пизон Цезонин, консул 58 г. до н. э., тесть Цезаря, владелец богатейшей виллы в Геркулануме, где были найдены многочисленные эпикурейские папирусы, поддерживает кружок греческих мыслителей эпикурейцев.
Эпикуреизм, отличавшийся своими проповедническими тенденциями и направленностью на всеобщность, приобрел настолько широкий размах, что достиг самых различных слоев народа, даже женщин и рабов. Цицерон отметил (De finibus, 2, 49), что он коснулся и варваров.
Самым выдающимся из римских последователей Эпикура считается поэт Лукреций. В его поэме «О природе вещей» наиболее полно изложено учение Эпикура. Никто, кроме него, так ясно не описал освобождение, которое находит душа в атомистическом учении. Никто, кроме него, не воспел с таким энтузиазмом сладострастие знания, доверие к философии, очарование перед мудростью Эпикура, представленного как пророк спасения. Поэма Лукреция — это замечательный отклик на проповедь мудреца, для которого высокомерная доктрина интеллектуала не заслонила самых братских чувств и человеческих достоинств.
114
Древняя Стоя
Стоицизм, философская школа, названная так по «пестрому» портику (Stoa Poikile) в Афинах, где она была основана Зеноном и где собирались его ученики, родился из той же потребности в мире и определенности в один из самых смутных периодов греческой истории.
Зенон, семит из Китиона на Кипре, был торговцем, посвятившим себя философии. Успех в Афинах у него был огромен, и Антигон напрасно старался приблизить его к македонскому двору, а демос после его смерти почтил Зенона золотой короной. Школа, которую он создал и главой которой был с 322 по 264 г., после него (до 232 г. до н. э.) находилась в руках Клеанфа из Асса (город в Троаде), а затем (до 204 г. до н. э.) Хрисиппа из Сол. Зенон, Клеанф, Хрисипп и их ученики систематизировали учение, и период их деятельности (IIIII вв. до н. э.) принято называть Древней Стоей.
Стоицизм этого времени основывался на широком видении мира; в котором ведущее место занимала логика, опиравшаяся на физику (натурфилософию). Великолепный порядок мира доказывает, что он управляем разумом. Этот разум, бог, имманентен миру, он растворен в материи. Он есть огонь — огонь одухотворяющий и творящий, проникающий в материю и придающий ей все чувственные качества; в чистом виде он существует в сфере, ограничивающей космос. По истечении «большого года», длящегося 10 тысяч лет, он полностью поглощает мир и обновляет его в мировом пожаре (экпиросис).
Мир приводится в движение иерархией божеств, начиная с Зевса, отождествляемого с огнем, и кончая демонами и гениями, через астральных богов, которые Греция позаимствовала у Востока.
В мире, полностью определенном физическими законами, человеку остается следовать только одному правилу: жить в соответствии с природой, подчиняться мировому порядку, хотеть того, что хочет божество, и таким образом сливаться с ним. Это согласие должно быть радостным и отличаться снисходительностью к миру. Оно возможно благодаря разумной части души (Нус), которая сама является огнем. Душа позволяет тому, кто добивается согласия с миром, сохранить свою индивидуальность до мирового пожара, тогда как души всех остальных исчезают после смерти.
115
В практическом смысле главное в учении стоиков заключается в различии «того, что зависит от нас», и «того, что от нас не зависит». Ко второй группе относится все, что связано со страстями, от чего необходимо научиться отказываться путем долгой аскезы, цель которой—владение собой, апатия (отсутствие страсти). От нас зависит именно воля, что делает мудреца равным богу. Жесткая, но вдохновляющая мораль, которая делает человека независимым от обстоятельств и, в частности, от своего социального положения, и проповедует что-то вроде «уравнительного социализма» 4.
П. Пети назвал стоицизм «философией метеков». И действительно, как и ее основатель, многие мыслители школы происходили с Востока, были уроженцами Малой Азии или даже древних семитских стран (Диоген из Селевкии-иа-Тигре, прозванный Диогеном Вавилонским, Аполлодор из Селевкии). Влияние умозрительных построений Азии просматривается, в частности, в концепции единого вездесущего бога, управляющего миром своей мудростью и направляющего человека провидением. «Бог стоиков, — писал Е. Брейе, — не олимпиец и не Дионис. Этот бог живет вместе с людьми и с разумными существами. Его могущество проникает всюду, и ни одна деталь, как бы мала она ни была, не ускользает от его провидения... Именно в этом семитская идея всемогущего бога, управляющего судьбами людей и вещей, сильно отличается от эллинистической концепции». Но стоицизм не имел бы такого успеха в Греции, если бы у него не было глубоких корней в греческой мысли IV в. до н. э., а именно киников и Платона, первого учителя морального аскетизма.
Средняя Стоя
Во II в. до н. э. стоицизм преображается, особенно в результате серьезной критики Карнеада. Среди его самых знаменитых представителей — Диоген, уроженец Селевкии-на-Тигре, один из афинских послов в Риме в 155 г. до н. э., бывший у истоков успеха, который имел стоицизм в Риме; его ученик Кратет из Малла, обосновавшийся в Пергаме; Блоссий Кумский, учитель Тиберия Гракха.
Во второй половине II —начале I в. до н. э. два новых мыслителя становятся во главе Средней Стой: Па-
116
нетий с Родоса (180—110) и Посидоний из Апамеи-на-Оронте (135—51). Очень непохожие один на другого, они тем не менее сходны в своем интересе к платонизму и во взгляде на связи между созерцанием и действием, что сделало их основателями философии действия.
Начиная с 146 г. до н. э. Панетий более пятнадцати лет жил в Риме, где сблизился с кружком Сципионов. Он сопровождал Эмилиана в его путешествиях и оставил множество учеников, среди которых можно назвать племянника Сципиона Квинта Элия Туберона, Луция Муцин Сцеволу, Луция Элия Стилона. Отозванный в Афины, он там до самой смерти был сколархом (129—110).
Панетий— новатор, отвергавший ряд наиболее ярких идей Древней Стои: ориентализированную теологию, пожар, мировую симпатию. Согласно ему, человек двойствен благодаря своим звериным инстинктам и главным стремлениям; «жить в соответствии с природой» — значит ставить эти стремления над инстинктами. Как моралист, он много размышлял над добродетелями, отказываясь от большинства пародоксов стоиков. Вполне понятно то глубокое влияние, которое оказал этот гуманист на многие умы, влияние, длившееся довольно долго, поскольку под него подпал и Цицерон.
Посидоний, учившийся у Панетия в Афинах, основал на Родосе школу стоиков, получил там гражданство и выполнял магистратуры. Он был отправлен послом в Рим с целью получения помощи для борьбы с Митридатом. Там Посидоний сблизился с Помпеем, впоследствии неоднократно посещавшим его на Родосе, и учителем Цицерона. Будучи неутомимым путешественником, философ объездил Испанию и Галлию, о которых оставил ценные записи.
Как и Аристотель, Посидоний был чрезвычайно разносторонним ученым, накопившим массу сведений по различным областям науки. Он первый объяснил причину приливов и сконструировал планетарий, которым восхищался Цицерон. Как историк, он продолжил повествование Полибия от 145 г. до н. э., доведя его до 86 г. до н. э. Очень способный математик, Посидоний пытался доказать, что геометрия — это часть физики. Всеобъемлющий ум ученого пытался синтезировать все науки под углом зрения стоицизма.
Труды Посидония настолько плохо сохранились, что его интерпретировали в самых различных направлениях. Ему приписывали мистическую эсхатологию, которую он
117
якобы позаимствовал у неопифагорейцев. Синтез стоицизма и пифагореизма, который он якобы выработал, пытались найти и в «Сне Сципиона» Цицерона, и в эсхатологических мифах шестой книги «Энеиды», и в трактатах Плутарха «О лице, которое мы видим на Луне». Эта теория не подтверждается сохранившимися фрагментами. Правильнее искать глубину его мыслей в мировой симпатии, столь дорогой ранним стоикам. Мировая симпатия позволяла ему допускать влияние звезд на земной феномен приливов и признавать за пророчеством исключительное влияние. По этим двум пунктам он полностью разошелся с Панетием и предвосхитил тех, кто в последующие века будет проповедовать единство Космоса.
Эволюция, пройденная Средней Стоей, — лучший признак жизнеспособности учения, этика которого представляла собой, очевидно, одно из прекраснейших созданий человеческого разума в античную эпоху. И не надо удивляться тому, что ею вдохновлялись такие великие личности, как спартанский царь Клеомен и Тиберий Гракх. Влияние стоической этики в Риме было значительным уже в республиканский период, так как она побуждала к действию и оправдывала политику традиционной аристократии. Последние столпы республики Марк Брут и Катон Утический были среди самых знаменитых ее сторонников. Новая Стоя в эпоху Империи 5 дала элите духовную опору. Она помогала умирать жертвам тиранов, таким, как Сенека. Во II в. н. э., исповедуемая и рабом Эпиктетом, и императором Марком Аврелием, она становится чем-то вроде государственной философии. Стоическая этика вдохновляла филантропические порывы наиболее мудрых правителей и показывала идеал душам избранных, испытывавших отвращение к царившей вокруг коррупции и не желавших поддаваться фальшивым удобствам различных восточных мистических культов.
