Проблема взаимоотношения власти и человека

Проблемы соотношения личности и тоталитарного государства, противоборства нравственной и безнравственной систем ценностей, рабской психологии, свободы выбора поднимаются в философской сказке-драме Е.Шварца «Дракон».

Перед нами город Дракона, где на главном здании красуется надпись: “Людям вход безусловно запрещён!” Обратим внимание на то, что слово “безусловно” здесь не является вводным, а выполняет функцию категорического императива. И живут в этом городе “безрукие души, безногие души, легавые души, цепные души, окаянные души, дырявые души, продажные души, прожжённые души, мёртвые души”. В драконьем городе все одинаково мыслят, говорят хором, в особо важные дни проводят митинги, обсуждают заранее решённые вопросы. Все исправно скандируют: “Слава Дракону!” Главной добродетелью в городе считается послушание и дисциплина. Единомыслие, по мнению драматурга, и порождает мёртвые души. “Единомыслие — это даже хуже, чем безмыслие. Это минус-мысль, это тень мысли, её потустороннее состояние” (М.Липовецкий). Здесь всё покупается и продаётся, преследуется, убивается.

Человек, находящийся внутри системы, никакой её деформации не замечает: он свыкся, сжился с системой, намертво привязан к ней. Потому-то совсем не просто “в каждом убить дракона”. Не масса, по мнению Е.Шварца, противостоит системе, а личность. Главному герою драмы Ланцелоту удалось силой духовного сопротивления выстроенной системе вернуть веру в свободу личности, в нравственный закон — в эти простые и незыблемые человеческие ценности бытия.

Проблема художника и власти

Проблема художника и власти в русской литературе, пожалуй, одна из самых болезненных. Особым трагизмом она отмечена в истории литературы ХХ ве­ка. А.Ахматова, М.Цветаева, О.Мандельштам, М.Булгаков, Б.Пастернак, М.Зощенко, А.Солже­ницын (список можно продолжить) — каждый из них ощутил “заботу” государства, и каждый отразил её в своём творчестве. Одним ждановским постановлением от 14 августа 1946 года могла быть зачёркнута писательская биография А.Ахматовой и М.Зощенко. Б.Пастернак создавал роман «Доктор Живаго» в период жестокого давления правительства на писателя, в период борьбы с космополитизмом. Травля писателя возобновилась с особой силой после присуждения ему Нобелевской премии за роман. Союз писателей исключил Пастернака из своих рядов, представив его внутренним эмигрантом, человеком, порочащим достойное звание советского писателя. И это за то, что поэт рассказал народу правду о трагической судьбе русского интеллигента, врача, поэта Юрия Живаго.

Творчество — единственный способ бессмертия творца. “Для власти, для ливреи не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи” — это завещание А.С. Пушкина («Из Пиндемонти») стало определяющим в выборе творческого пути истинных художников.

Проблема эмиграции

Не покидает ощущение горечи, когда люди оставляют Родину. Одних высылают насильно, другие уезжают сами в силу каких-то обстоятельств, но ни один из них не забывает своё Отечество, дом, где родился, землю родную. Есть, например, у И.А. Бунина рассказ «Косцы», написанный в 1921 году. Этот рассказ, казалось бы, о малозначительном событии: идут в берёзовом лесу пришлые на Орловщину рязанские косцы, косят и поют. Но именно в этом незначительном моменте удалось Бунину разглядеть безмерное и далёкое, со всей Россией связанное. Небольшое пространство повествования наполнено лучезарным светом, чудными звуками и тягучими запахами, и получился не рассказ, а светлое озеро, какой-то Светлояр, в котором отражается вся Россия. Недаром во время чтения «Косцов» Буниным в Париже на литературном вечере (было двести человек), по воспоминаниям жены писателя, многие плакали. Это был плач по утраченной России, ностальгическое чувство по Родине. Бунин прожил в эмиграции большую часть своей жизни, но писал только о России.

Эмигрант третьей волны С.Довлатов, уезжая из СССР, прихватил с собой единственный чемодан, “старый, фанерный, обтянутый материей, обвязанный бельевой верёвкой”, — с ним он ещё в пионерский лагерь ездил. Никаких сокровищ в нём не было: сверху лежал двубортный костюм, под ним — поплиновая рубашка, далее по очереди — зимняя шапка, финские креповые носки, шофёрские перчатки и офицерский пояс. Эти вещи стали основой для коротких рассказов-воспоминаний о родине. Они не имеют материальной ценности, они — знаки бесценной, по-своему абсурдной, но единственной жизни. Восемь вещей — восемь историй, и каждая — своеобразный отчёт о прошлой советской жизни. Жизни, которая останется навсегда с эмигрантом Довлатовым.

Проблема интеллигенции

По мнению академика Д.С. Лихачёва, “основной принцип интеллигентности — интеллектуальная свобода, свобода как нравственная категория”. Несвободен интеллигентный человек только от своей совести. Звание интеллигента в русской литературе заслуженно носят герои Б.Пастернака («Доктор Живаго») и Ю.Домбровского («Факультет ненужных вещей»). Ни Живаго, ни Зыбин не пошли на компромисс с собственной совестью. Не принимают они насилие в любом проявлении, будь то Гражданская война или сталинские репрессии. Есть и другой тип русского интеллигента, который предаёт это высокое звание. Один из них — герой повести Ю.Трифонова «Обмен» Дмитриев. У него тяжело больна мать, жена предлагает обменять две комнаты на отдельную квартиру, хотя взаимоотношения невестки и свекрови складывались не лучшим образом. Дмитриев поначалу возмущается, критикует жену за бездуховность, мещанство, но затем соглашается с ней, считая, что она права. В квартире становится всё больше вещей, еды, дорогих гарнитуров: плотность быта нарастает, вещи замещают духовную жизнь. В связи с этим вспоминается другое произведение — «Чемодан» С.Довлатова. Скорее всего “чемодан” с ветошью, вывезенный журналистом С.Довлатовым в Америку, вызвал бы у Дмитриева и его жены только чувство брезгливости. Вместе с тем для героя Довлатова вещи не имеют материальной ценности, они — напоминание о прошедшей юности, друзьях, творческих поисках.

 

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться: