Глава 47. И мерзкое прекрасно

— Драко! – послышался жизнерадостный голос, и Малфой вздрогнул.

— А вот и он...

— Наш личный исправившийся слизеринец...

— Рядом с нашим личным спасителем мира!

— Напомни, почему Орден их принял? – Драко сквозь зубы прошептал на ухо Гарри, тот лишь усмехнулся.

— Они не так уж и плохи. Отбрось свою гордыню и смирись с ними как со стихийным бедствием.

Судя по лицу Драко, это было слабое утешение.

Близнецы Уизли ловко окружили добычу и теперь медленно приближались к ним. Вдруг Драко вскочил и направился к овальному столу, таща за собой Гарри.

— Северус, – позвал он, в его голосе слышалось отчаяние.

Гарри чуть было не закатил глаза: из огня да в полымя.

— Да? – без воодушевления откликнулся Снейп; он только что покинул свой кабинет. — Что такое?

— М-м... я и Гарри хотели обсудить кое-что, – Малфой лихорадочно придумывал на ходу. Он кинул взгляд через плечо.

Снейп посмотрел сначала на близнецов Уизли, затем на парочку перед собой.

Гарри мог бы поклясться, что на его лице мелькнула улыбка.

— Хорошо, – охотно согласился Северус. — Пройдем в кабинет. До начала собрания еще десять минут.

Драко, мертвой хваткой вцепившись в Гарри, почти вбежал в кабинет Снейпа и облегченно вздохнул, когда профессор закрыл дверь.

— Вы и правда хотели мне что-то сообщить? – насмешливо спросил Северус. – Или это не самый изящный план избавления от Уизли?

Драко вдруг сообразил, как сильно он позволил себе расслабиться, и тут же принял позу скучающего аристократа. Гарри еле подавил улыбку.

— Вообще-то, мы хотели рассказать кое-что важное, – заявил Малфой. — Я и Гарри обсуждали план Гермионы и, по-моему, нашли решение одному слабому месту.

Снейп тут же сосредоточил на них все внимание. Гарри мысленно сжался под этим напряженным взглядом.

— Какое слабое место? – спросил профессор.

Гарри мог бы только пробурчать что-нибудь нечленораздельное, но, к счастью, слизеринец был неуязвим для влияния Снейпа.

— Насколько я знаю, Гермиона собиралась представить план Волдеморту, когда достаточно высоко поднимется в ряду Пожирателей, так?

Снейп нетерпеливо кивнул.

— Я и Гарри подумали, что это может вызвать подозрение. Почему она не предложила план раньше? Почему выбрала Тинтагель, а не, допустим, местечко поближе к дому Уизли или Хогвартсу? Но если она предложит план в ответ на что-нибудь, что узнает Волдеморт...

Драко был в своем репертуаре. Они стояли в кабинете главы шпионов, растущее раздражение и нетерпение Снейпа окружало их словно невидимое облако, а Драко строил из себя примадонну. В другое время Гарри позволил бы ему рассказать историю, но не в этот раз: собрание Ордена должно вот-вот начаться.

— Пророчество, – тихо сказал он, и Драко фыркнул, как актер, которого столкнули со сцены. — Мы думали создать такое пророчество, согласно которому меня можно убить в одну из таких ночей, как Хэллоуин, и в одном из древнейших мест. Если Гермиона передаст это новое пророчество, то ее план станет решением. Никто не засомневается.

Что-то изменилось во взгляде Снейпа.

— И как Гермиона вытащит тебя из замка, если ты знаешь о своей уязвимости, Поттер?

Гарри уставился на него. Это был обычный вопрос. Не скрытая угроза в духе зловещей снейповской фразы «Вы что творите?», когда приготовление зелья идет наперекосяк. На этот раз профессор смотрел так, будто его действительно интересовал ответ.

— Гермиона показала бы мне воспоминание в омуте или как-то по-другому, – ответил он по некотором размышлении. — Могла бы она изменить воспоминание или обрезать часть, чтобы я не узнал об опасности?

Взгляд Снейпа был по-прежнему непроницаемым. Гарри вдруг понял, что задержал дыхание. После нового года профессор поднялся в его глазах. И теперь он осознал, что хочет понравиться этому человеку, получить его уважение.

«Подумать только, полгода назад я звал его сальноволосым засранцем!»

Снейп наконец кивнул.

— Неплохая задумка, – согласился он, и Гарри почувствовал, как его переполняет гордость. Это самая высокая оценка, полученная от Северуса.

Профессор еще некоторое время смотрел на них: сначала на Драко, затем значительно дольше – на Гарри.

— Хорошо, – заключил он. — Приготовьте подробный план действий и составьте текст пророчества. Представьте результаты внутреннему кругу через неделю.

— Мы?! – Гарри разрывался между гордостью и страхом: его пугала мысль объяснять свою затею перед людьми, гораздо старше него.

Снейп ухмыльнулся.

— Да, конечно, – подтвердил он. — Все-таки вы все придумали.

Он снова пристально посмотрел на Гарри, а затем повернулся к Драко.

— Есть новости о твоем обучении?

Драко хмыкнул.

— Почти готово. Я прилежный ученик и уже дважды подошел с дополнительными вопросами. Я упомянул о своем исследовании, которым она заинтересовалась. Насколько мне известно, Дамблдор собирается поговорить с ней через две недели.

Снейп кивнул.

— Очень хорошо. Нам следует...

Его прервало уханье совы. В два шага он подошел к окну и открыл его настежь. В мгновение ока он отцепил от лапы птицы послание, прочитал его и направился вон из комнаты. Снейп оставил дверь открытой: явный намек, что кабинет следует покинуть.

Большинство членов Ордена прибыли, и все с любопытством следили, как профессор спешит к камину, над которым висело зеркало в резной раме. Снейп дотронулся до нескольких цветов и ягод, украшавших раму, и прошептал заклинание. Только тогда Гарри понял, что это еще одно средство связи.

— Робин[19], – резко позвал Северус. — Что случилось?

Гарри медленно приблизился к Снейпу. Краем глаза он заметил, что члены Ордена тоже подступили. Он посмотрел в зеркало, но, даже привстав на цыпочки, разглядел лишь дымчатый силуэт.

— Хозяин, – раздался скрипучий голос. — Плохие новости. Маленький Джон умер.

— Маленький Джон? – переспросил Снейп. Его холодный и безжизненный тон вдруг о чем-то напомнил Гарри. — Где?

— Ноттингем. Я мало знаю. Его нашла Фрейя. Она сообщила только о смерти и что у нее его портфель. Сейчас они прячутся в Вальгалле, пока Фрейя не получит то, что нам нужно. Простите, хозяин.

— Ты правильно поступил, Робин, – бесстрастно ответил Снейп. — Сообщи ворам и северным богам. Свяжись со мной, когда узнаешь что-нибудь еще.

Силуэт в зеркале кивнул, и Снейп быстро коснулся нескольких цветов и ягод на раме. Он не шелохнулся, когда связь прервалась. Северус продолжал смотреть в зеркало, будто оно раскроет ему тайны. Левой рукой он держался за край каминной полки, правая покоилась на искусно вырезанном в раме бутоне розы.

Когда стало ясно, что Снейп не собирается двигаться с места, Альбус наконец спросил:

— Северус, о чем было сообщение?

Снейп обернулся, и Гарри пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отшатнуться. Казалось, жизнь покинула тело профессора, на губах застыла легкая ухмылка.

— Сегодня днем обнаружили труп одного из моих шпионов, Альбус, – ответил он. Он высокомерно растягивал слова – Гарри уже давно привык слушать подобный тон на уроках зельеварения. — Другому шпиону удалось переправить тело и зашифрованные записи в конспиративный дом № 7. Это все, что я знаю.

— Шпион? – переспросил Гарри, он внутренне сжался. Ремус уже был здесь, и он видел Гермиону сегодня днем. Тонкс еще не появилась, а Гарри знал, что она шпионит среди авроров. — Какой шпион? Мы его знаем?

— Нет, Поттер, – ухмылка Снейпа стала шире. Он подошел к столу и сел на свое место. Больше никто не присоединился. Все члены Ордена разбились на небольшие группы и с опаской наблюдали за Северусом. — В этой войне участвуют многие, о ком вы не знаете. Маленький Джон – один из них. Он умер, теперь его личность имеет еще меньше значения. Может, начнем собрание? У меня много дел.

Гарри и Ремус, стоявший слева, обменялись взглядами, полными сомнения. Хотя последнее время Люпин вряд ли мог плохо думать о Снейпе, но подобное поведение он, как и Гарри, считал странным.

— Мне очень жаль, Северус, – начал Ремус. Он медленно продвигался к Снейпу, вытянув руку, будто желая успокоить. — Ты, наверное, чувствуешь себя опустошенным. Могу только представить твое состояние...

— Ты переоцениваешь свои способности, – отрезал Снейп. Ремус невольно отступил и поднял руку к лицу, словно пытаясь защититься. — Для опустошенности, как ты выразился, нет никаких причин. Как и для безделья. Так что давайте уже начнем собрание.

Но Ремус был гриффиндорцем, а, значит, никогда не сдавался. Гарри заметил, как Драко раздраженно закатил глаза. Уж если Снейп хочет, чтобы его оставили в покое, пусть так и будет. Это лучше, чем попасть под горячую руку.

— Северус, я знаю, ты на себя злишься, но поверь, твоей вины нет. Ты ничего не мог сделать...

— Я бы чувствовал себя гораздо лучше, если бы ты оставил жалкие попытки разобраться в психологии, Люпин, – прошипел Снейп; слова тут же превратились в угрозу:

— Ты и понятия не имеешь, что я мог бы сделать, если бы захотел...

Гарри знал эту интонацию. Она означала, что Снейп взбешен. Обычно тогда урок зельеварения превращался в сущий ад. Судя по лицам членов Ордена, внутренний круг не сильно отличался от шестого курса.

Ремус замолчал, теперь Флитвик и Дамблдор пытались успокоить Северуса. Могли бы даже не стараться. Когда профессор был в подобном настроении, даже Драко опускал голову и тихо варил зелье.

Атмосфера накалялась, и Гарри отступил к дальней стене, на которой висели гобелены. Именно поэтому только он заметил, как один из гобеленов засиял золотистым светом, а затем появилась Гермиона.

Она улыбнулась другу и быстро оглядела комнату.

— Что случилось? – спросила она. В это время Снейп отпустил особенно едкое замечание в сторону Флитвика, и профессор отшатнулся, как от удара.

— Мы получили сообщение, что один из шпионов был убит сегодня днем. Когда Ремус попытался заговорить со Снейпом, тот превратился в настоящего засранца.

— Какой шпион? – голос Гермионы стал таким же холодным и безжизненным, как и голос Северуса несколько минут назад. Вдруг Гарри понял, почему он показался ему знакомым. Та же холодность присутствовала в словах и глазах Гермионы, когда она убила Теодора Нотта на поляне.

— Маленький Джон.

— Один из воров, – вслух рассуждала подруга. — На этой неделе их направили в Лютный переулок. Сообщение доставил Робин?

— Да, хотя тело нашел кто-то по имени Фрейя.

— Странно. Что северные боги делают в этом районе? Он сказал что-то еще?

— Только что Фрейя забрала Маленького Джона в Вальгаллу. Что значат все эти имена, Гермиона?

Казалось, девушка была не в настроении отвечать. Она следила за Снейпом, который разделался с Флитвиком и теперь повернулся к МакГонагалл.

— Что сказал Ремус?

— Что Снейп, должно быть, опустошен, и это не его вина.

— Как глупо, – прошипела она.

— Почему? Он только хотел помочь.

Она глянула на Гарри так, что он сразу понял: этот довод совсем ничего не значит.

— Северус лично завербовал Маленького Джона. Конечно, он виноват в его смерти.

Гарри изумленно уставился на подругу. Он не знал, что его поразило больше: странный ответ или желание встать на сторону Снейпа. Пока он разбирался в своих чувствах, раздался голос, который все решил.

— Шепчетесь в углу, как первокурсники, – насмешливо произнес Северус. — При вступлении в Орден вы настаивали на своей зрелости, Поттер. Я всегда считал, что вам ее не хватает.

— Ну хватит, Северус, нечего дуться, как школьник, только потому что я тебя не жалею, – громко протянул Гермиона. Все замерли.

Все члены Ордена, кроме, пожалуй, Грюма и Дамблдора, хоть раз испытали на себе гнев Снейпа. Они знали лишь одну полезную стратегию выживания: спрятаться, переждать бурю, как можно быстрее убежать в укрытие.

Любая попытка сопротивления заканчивалась поражением или чем-то похуже. И сейчас, когда настроение Снейпа испортилось до степени, неизвестной даже его коллегам, Гермиона перешла в нападение.

Ей крупно повезет, если она выживет.

— А-а, Гермиона, – словно промурчал Снейп. Этот голос Гарри слышал лишь однажды: на третьем курсе, когда палочка профессора упиралась в горло Сириуса. — Только не говори, что тебе есть что сообщить. Я уже привык, что ты попусту тратишь мое время.

Все вздрогнули. Каждый знал, что за последние месяцы Снейп стал очень важен для Гермионы. Гарри захотел запустить в профессора какое-нибудь особенно неприятное заклятие.

Но девушка просто улыбнулась; дикая улыбка обнажила клыки.

— Но я не посмею тебя удивлять, Северус, – так же ласково ответила она. Гарри ни разу не слышал подобный тон от подруги, даже когда она обещала убить Рона. — Мы же все знаем, как ты бесишься, когда твоим предрассудкам бросают вызов.

— Друзья, – взмолился директор. Тут же одновременно поднялись две руки, призывая Дамблдора замолчать. Гарри посмеялся бы над новым проявлением схожести Гермионы и Снейпа, если бы его не пугала злоба, с какой они сцепились.

— Ты слишком мала, чтобы понять разницу между предрассудками и фактами, – продолжил Снейп, будто его и не прерывали. — Лучше вернись к игрушкам и оставь настоящую работу тем, кто лучше тебя.

— Не вижу никого лучше. Вижу только того, кто упивается жалостью, и кто слишком уперт, чтобы признать свое несовершенство, – парировала Гермиона.

— Не жду, что грязнокровка поймет такое явление, как честь волшебника! – прорычал Снейп.

— Возвращаешься к истокам, Северус? – усмехнулась Гермиона. — Скучаешь по своим старым приятелям? Может, тебе не так уж и жаль шпиона?

— Мисс Грейнджер, – раздался пораженный голос МакГонагалл. — Что на вас нашло?

— Гриффиндорская тупость берет свое, Минерва, – прошипел Снейп. — Я удивлен, тебе долго удавалось притворяться смышленой. Почти одурачила меня!

Гарри вдруг стало жалко Снейпа. За годы дружбы с Гермионой Гарри усвоил самое важное правило – никогда и ни за что не сомневаться в ее уме. Все остальное можно пережить, но если высказать хоть намек на недостаток ума, ты труп. По его мнению, Снейп сейчас жестоко просчитался.

Гермиона скользнула к нему с грацией большой, разъяренной кошки. Все задержали дыхание. Рон и Драко, испытавшие на себе удар Гермионы сочувственно поморщились. Но вместо того, чтобы треснуть пощечину Снейпу, девушка внимательно посмотрела на него, приподняв бровь.

— Лучше? – спросила она. Профессор молча кивнул, и в тот же миг яростная напористость Гермионы исчезла. — Всегда пожалуйста.

К удивлению Ордена, Северус широко ухмыльнулся, взял ее руку и почтительно поцеловал.

— Тогда начнем, – предложила она и огляделась, будто вспомнив о присутствии членов Ордена. — Что? Что вы так смотрите? У нас еще собрание.

От этих слов Альбус, казалось, вышел из оцепенения. Пока директор суетился, призывая чашки чая и горячего шоколада, остальные молча заняли свои места.

— Просветишь, что произошло? – спросил Гарри у подруги, устроившейся рядом. — Я видел тебя такой рассерженной раз или два, и причина была посерьезнее, чем плохое настроение Снейпа.

— Он отчаянно пытался разозлиться, – просто ответила она. — Он отыгрывался бы на вас следующие два часа, доводя себя до нужного состояния. Я этого не хотела, поэтому решила все сделать сама. Получается гораздо быстрее.

— Но зачем ему злиться?

Гермиона посмотрела на Гарри. Улыбка, игравшая на губах, была насмешливой и одновременно немного печальной.

— Когда-нибудь задумывался, что его поддерживает? – прошептала она. — Ты встречался с Волдемортом. Мало что можно противопоставить ужасу перед ним. Настоящая злость позволяет выстоять.

Гарри ошеломленно уставился на подругу, но в ее взгляде читалась лишь честность и грусть.

— Хочешь сказать, Снейп такой только благодаря ярости? Она заставляет его продолжать борьбу?

— Почему ты больше ценишь справедливость, а не благоразумие, Гарри? – спросила Гермиона с улыбкой. — Почему Дамблдор так привязан к сладостям и всему яркому, что делает мир немного красивее? И почему Ремус ко всем добр, хотя и знает, что это может ранить его самого? У каждого свой способ выживать.

— Ну, это я знал, – пробормотал Гарри; он чувствовал себя чертовски глупо. — Но я всегда думал, что Снейп ведет себя так, потому что он сволочь.

— А это еще одна причина, – весело согласилась Гермиона. — Самая злобная сволочь. Но это поистине занимательное зрелище, разве нет?

Гарри опустил взгляд. Он не знал, озадачил его ответ подруги или же развеселил.

Но, как это ни странно, он вдруг понял, что Гермиона и Снейп прекрасно смотрятся вместе.

 

*** *** *** *** ***

Тренажерный зал располагался этажом ниже штаб-квартиры. Это было большое, залитое солнцем помещение, в пять раз больше зала, которым пользовались Драко и Гарри. В него можно было пройти только через несколько гобеленов, таким образом, члены внешнего круга и ученики шестого и седьмого курса не могли попасть в штаб-квартиру.

Напротив гобеленов возвели большую платформу для дуэлей; длиной и шириной она превосходила платформу, которую Гарри видел и использовал на втором курсе. В левой части зала стояли столы, на которых лежали различные карты, свитки с диаграммами и прочие материалы, которые Гарри не удавалось рассмотреть. В правой части была большая зона, обозначенная красными полосами на полу.

Как Гермиона уже объяснила, эти полосы указывали на защитные чары высокого уровня; они оберегают людей, находящихся в комнате, от любых заклинаний, используемых в этой зоне, кроме, разумеется, непростительных. Она так просто добавила последнее замечание, что Гарри с содроганием понял: она определенно ожидала, что непростительные будут использовать на тренировках.

Когда Гарри, Драко и Гермиона прошли через гобелен, они увидели Ремуса, Грюма, Дамблдора и Снейпа, стоящих бок о бок, словно приемная комиссия. Гарри задумался, что смотрит на четырех из пяти самых опасных людей, находящихся в Хогвартсе, пятая – Гермиона – находилась рядом. По коже побежали мурашки. К счастью, все эти люди на его стороне и пойдут плечом к плечу с ним в битву.

Эта группа была лучше той, с которой он ворвался в Министерство на пятом курсе. Гораздо лучше.

Один за другим в зале появлялись члены внутреннего круга, а спустя некоторое время засветился еще один гобелен, и через него прошла группа учеников внешнего круга. Гарри заметил среди них Рона и пожал плечами. Если бывший друг лучше чувствует себя в компании Невилла и Джинни, чем Драко и Гермионы, то пусть так и будет.

— Итак, – приступил Грюм, когда все собрались, — это тренировочный зал, где мы подготовим вас к войне. Здесь вы будете потеть, стонать и истекать кровью, пока я, Ремус и Северус не решим, что вы годитесь для битвы. Здесь вы...

Тонкс фыркнула:

— Ну хватит, Грюм. Избавь нас от этой вводной беседы! Приступай к главному!

Вместо ответа Грюм жутко ухмыльнулся, отчего несколько учеников побледнели, Невилл шумно сглотнул, а Джинни крепче сжала палочку. Но заволновались не только они. Многие из внутреннего круга сражались в первой войне, но уже долгие годы не участвовали в настоящей схватке. Гарри заметил, как Молли Уизли беспокойно поправила волосы, а мистер Уизли втянул живот, и сдержал улыбку.

— Мы еще разберемся, что здесь главное, Тонкс, – ответил Грюм, и Тонкс хмыкнула.

Ей-то легче, все-таки она прошла подготовку в авроры. Гарри же не знал ничего: его опыт ограничивался уроками ЗОТИ и жалкой дуэлью на втором курсе.

— Но прежде, чем мы приступим к тренировкам, – произнес Ремус; Гарри предпочитал дружелюбный голос Люпина, чем рычание Грюма, — я расскажу о самом зале.

Ремус улыбнулся так, что стало понятно: он очень гордится залом. Гарри улыбнулся в ответ.

— Мы установили защиту, так что, ни одно заклинание, использованное здесь, не просочится за стены помещения. Северус разработал заклинание, которое уничтожит информацию о темных чарах, созданных вашими палочками. Здесь вы можете тренировать совершенно все, даже непростительные.

Гарри в очередной раз обрадовался, что Снейп на их стороне.

— Как вы видите, мы разделили зал на три части. Предназначение платформы и так понятно. Мы обязательно ей воспользуемся, чтобы отточить навыки в дуэли, но для тренировки боевых навыков мы создали это, – он указал на зону, отмеченную красными линиями. — Заклинание не выйдет за границы этой части зала. Зону можно приспособить для имитации различной обстановки, в том числе и нашей битвы в Тинтагеле.

На этот раз шепот послышался и среди учеников. Битва в Тинтагеле была для них новостью.

— Левая часть зала посвящена стратегии. Те, кто заинтересован в тактике, и те, кому, по их мнению, не нужна боевая тренировка, будут обсуждать здесь наши возможности и лучший план действий. Есть вопросы?

Подождав немного, Ремус кивнул и сообщил, что сейчас все разобьются на группы: кто хочет потренироваться в дуэли или заниматься самостоятельно – идут к платформе; желающие сосредоточиться на физической подготовке – к Грюму; заинтересованные в базовых упражнениях следуют за ним.

Неудивительно, что все ученики тут же окружили Ремуса, радуясь, что не придется иметь дело с кровожадным Грюмом. В группе возникло некоторое раздражение, когда Гермиона, ни секунды не колеблясь, пошла в левую часть зала, где ее с улыбками встретили Дамблдор, Снейп, Тонкс и Шеклболт.

— Что она делает среди взрослых? – прошептал Невилл на ухо Джинни, и та закатила глаза.

— Ты что, не помнишь, что она сделала в лесу? – прошептала она в ответ, и Невилл опять шумно сглотнул. — Сомневаюсь, что ей нужны базовые упражнения, которые предстоят нам.

Раздражение вспыхнуло вновь, когда Драко, улыбнувшись Гарри, направился к платформе. Билл, Фред и Джордж собирались отправить его к Люпину, но МакГонагалл кивком поприветствовала Малфоя и попросила помочь с первой дуэльной группой.

Гарри не смог сдержать улыбку: Уизли ошеломленно смотрели на декана, стоявшего бок о бок со слизеринцем.

— Он слишком хорош, чтобы тренироваться с нами? – проворчал Рон, и Гарри со вздохом обернулся.

— Да, Рон, – просто ответил он. Все удивленно на него уставились. — В конце концов, он слизеринец, сын Люциуса Малфоя. Его годами обучали темной магии. Он победит любого из нас.

— Так значит он использует темную магию? – ликующе спросил Рон. – Я так и знал!

— Так же, как Гермиона, Снейп, – заметил Гарри. – А еще Ремус. И если тебе не нравятся мои друзья, можешь убираться отсюда прямо сейчас!

Признание в дружбе со слизеринцем вновь вызвало удивленный шепот и взгляды, но Гарри не обратил никакого внимание и направился в правую часть зала, к Ремусу.

Как и обещал Люпин, упражнения были базовыми. Для Гарри и участников АД умение атаковать и блокировать, уклоняться и защищаться стало второй натурой. Профессора приятно удивили их способности, поэтому через полчаса он решил пропустить большую часть тренировочного плана.

Хотя Джинни и Луна были на год младше других учеников, они с легкостью выдержали заданный темп, пока Ремус не объявил об окончании упражнений. Гарри вытер пот со лба, спрятал палочку и огляделся.

Группа, отдавшая предпочтение физической нагрузке, выглядела, по мнению Гарри, гораздо хуже учеников. Большинство из них блестели от пота и тяжело дышали, а Грюм гонял их по площадке, заставляя уворачиваться, падать на пол и снова вскакивать в одному ему известном порядке. Легко справлялась только Гестия Джоунс. Красное лицо и затрудненное дыхание миссис Уизли слишком ясно демонстрировало ее отношение к тренировке.

Группа в середине зала все еще занималась. Похоже, приступили к парным дуэлям: профессор МакГонагалл и Драко стояли напротив близнецов Уизли. Казалось, практически невозможно противостоять их сверхъестественной способности предсказывать движения друг друга, но декан Гриффиндора и Малфой превосходно справлялись.

В другом конце зала Гермиона и Снейп склонились над внушительным свитком и что-то внимательно изучали, Гарри не мог разобрать, что именно. Зато он заметил уважение и интерес на лицах окруживших их людей. От этого на душе даже потеплело.

Может, все пройдет не так уж плохо, когда Орден узнает. Они уже смирились, что Снейп и Гермиона – команда, а остальное не их дело. Гарри перевел взгляд на пыхтящую и сопящую миссис Уизли, и уверенность тут же испарилась. Лучше не рисковать.

Ремус хлопнул в ладоши, привлекая внимание группы:

— Вы отлично справились, – объявил он. На лицах учеников тут же появились горделивые улыбки. — В следующий раз мы приступим к более сложным атакующим заклинаниям. А на сегодня это все, – он поднял руку, чтобы остановить возражения. — До отбоя полчаса, вы как раз успеете добраться. Советую не нарушать правила, – Люпин улыбнулся. — В конце концов, в зале предостаточно учителей.

Будто вспомнив, в чьем окружении находятся, ученики поспешно кивнули и вышли через зачарованный гобелен. Гарри направился следом, но, по-видимому, для него вечер еще не закончился.

— Рон, Гарри, – позвал Ремус. — Задержитесь, пожалуйста.

Гарри заметил волнение на лице Рона; он явно радовался, что ему позволили остаться, когда другим нужно уходить. Приход Драко Малфоя, который спустился с платформы и присоединился к ним, чуть поубавил его восторг.

Гарри же чувствовал беспокойство. Что бы ни готовил Ремус, это вряд ли нечто хорошее. Тревога только усилилась, когда члены Ордена прекратили тренировки и ушли через гобелены. Кроме них в зале остались Гермиона, Грюм, Снейп и Дамблдор.

Точно ничего хорошего. Гриффиндорец нутром чуял.

Махнув рукой, Люпин направился в конец защищенной части зала. У окна стояли три большие коробки. Гарри по-прежнему терялся в догадках, для чего их попросили остаться.

Он взглянул на Гермиону; она что-то оживленно обсуждала со Снейпом, Дамблдором и Грюмом.

Повернувшись к Ремусу, Гарри заметил, что профессор колеблется и явно подыскивает слова. Ох, ему это точно не понравится.

— Зачем ты попросил нас остаться? – тихо спросил он, боясь ответа.

Люпин вздохнул и нетерпеливо пригладил волосы:

— Согласно плану, – начал он объяснять, — наши силы поделены на три части. Одна группа прячется в пещерах под Тинтагелем, вторая – под трансфигурированными валунами и мантиями-невидимками. Третья и самая маленькая группа... – он замолчал, не зная, как продолжить, но тут же собрался с мыслями. — Третья должна вынести всю силу первой атаки и столкнуться с Волдемортом. Эта группа состоит из вас и Гермионы. Вы должны продержаться, пока не подоспеет Орден. Придется сражаться в одиночку. Чтобы справиться, вам нужно использовать непростительные, особенно убивающее заклинание. Насколько мы знаем, «Авада Кедавра» – единственное заклинание, которое может навредить Волдеморту. Поэтому я попросил вас остаться. Чтобы потренироваться в этом заклинании и уверенно его применять.

«Так и думал, что ничего хорошего».

Гарри сглотнул. Ему совсем не понравилась затея. Это непростительное всегда ассоциировалось с криками матери и шрамом на лбу, который превратил его в знаменитость.

Разве можно ожидать, что он воспользуется этим заклинанием? Разве может он ненавидеть кого-то так сильно, чтобы пожелать ему такой смерти? Нацелить на кого-то палочку и запустить зеленый смертоносный луч? И, если он по своей воле применит непростительное, разве не станет одним из тех людей, которых ненавидит?

«Но если это единственный способ убить Волдеморта? – спросил внутренний голос. — Если это единственный способ положить конец войне?»

Он отыскал Гермиону: подруга стояла в левой части зала у стола, но не прислушивалась к обсуждению. Она пристально смотрела на Гарри; ее взгляд говорил, что она понимает одолевающие его сомнения и примет любое его решение.

«Что ты сделала, чтобы закончить войну? – мысленно спросил Гарри, не обращая внимания на возражения Рона. — Что ты принесла в жертву? Скольких ты покалечила и убила, чтобы защитить меня? Но только я могу убить Волдеморта. И если я слишком привередлив, чтобы это сделать, слишком чувствителен, чтобы покончить с человеком, разрушившим всю мою жизнь, значит, их усилия напрасны».

Все еще не вслушиваясь в пререкания Рона и Ремуса, Гарри достал палочку; его взгляд был прикован к мышке, которую профессор ЗОТИ достал из коробки. Он почувствовал гладкую, полированную поверхность дерева в руке; она приятно холодила пальцы.

Перед глазами пронеслись воспоминания: крики матери, Гермиона отчаянно цепляется за Рона, собственные отчаяние и страх, он различал вкус крови во рту, когда закусил губу во время пыток Круциатусом.

Гарри медленно поднял палочку и нацелился на мышь. Все звуки для него будто бы исчезли.

Но что делать? Ему не удалось «Круцио» на пятом курсе, как он справится со смертельным проклятием сейчас?

— Ненависть только отчасти заставляет заклинание работать, – вдруг раздался шепот возле уха. Драко. Он помог Гарри многое узнать о волшебном мире и разобраться в самом себе. — Нужно и желание убить. Но хитрость состоит в том, что эти чувства необязательно направлять на выбранную жертву. Вспомни, как ненавидишь Волдеморта и как хочешь закончить эту войну. Объедини эти два чувства, и ты справишься с заклинанием.

Гарри не шевельнулся. Он сощурил глаза, пока они не превратились в щелочки; всем своим существом он сосредоточился на испуганной мыши, которую удерживали на месте чары.

Он закончит эту войну!

— Авада Кедавра, – раздался шепот, нет, шипение. Прежде чем Гарри понял, что этот холодный, отчужденный голос принадлежит ему, в мышь уже ударил зеленый луч, и животное тут же упало замертво.

Воцарилась полная тишина. Гарри все так же сжимал палочку, нацеленную на мышь, на лице застыло холодное и решительное выражение. Время как будто застыло. Наконец Ремус шагнул к тельцу животного и взмахом палочки убрал его.

— Для первого раза отлично, Гарри, – ответил Люпин. Его голос звучал немного хрипло и неуверенно. — Почему бы тебе не потренироваться, пока я помогаю Рону? Драко, составишь Гарри компанию?

Драко кивнул.

— Не ожидал от тебя такого, гриффиндорец, – прошептал Малфой.

— Я тоже, – ответил Гарри. Он убил вторую мышь, которую Драко достал из коробки. Третью. Четвертую и пятую.

После восьмой Гарри стало дурно, он чувствовал себя грязным, но не сомневался, что ему удастся создать заклинание.

Он справился.

У Рона все шло не так гладко.

— Тебе нужно по-настоящему захотеть, – терпеливо объяснял Ремус в десятый раз. — Не слова создают заклинание, а твоя воля. Если не хватает ненависти и решимости убить, у тебя никогда не получится.

— Но как я могу ненавидеть мышь? – печально спросил Рон. — Она ведь довольно милая.

— Необязательно ненавидеть того, кто стоит перед тобой. Хотя твоей единственной целью будет Волдеморт, поэтому трудностей возникнуть не должно, – попытался объяснить Ремус. — Нужно направить эти чувства, чтобы ты мог создать заклинание.

Рон еще раз нацелился на мышь. Рука дрожала от напряжения, а лицо раскраснелось.

— Авада Кедавра! – воскликнул он, но ничего не произошло. — Авада Кедавра!

Гарри жестом показал Драко, что ему больше не нужна мышь, и шагнул в сторону Рона, который безуспешно выкрикивал проклятие.

— Авада Кедавра! Авада Кедавра!

Мышь отчаянно запищала, и Рон опустил руку. Казалось, он готов был согласиться с бедным животным.

— Может, я слишком тупой или слабый, или еще чего, но во мне нет столько ненависти, чтобы желать кому-то смерти! – пожаловался Рон. — Даже Волдеморту! В смысле родители всегда учили, что ненависть – это плохо, и ничто не оправдывает убийство. Нелегко идти против своих привычек!

— Придется, – тихо произнес Гарри, — если ты хочешь помочь.

— Я, правда, хочу! Но как мне измениться? Как начать сильно ненавидеть?

— Очень странно, Уизли, – протянул Драко.

Гарри узнал типичный насмешливый тон слизеринца и понял, что его друг пытается спровоцировать Рона. Ничто так не злит Уизли, как порция слизеринского высокомерия. Хоть бы Рон не решил, что Малфой – более легкая цель, чем милая мышка.

— Судя по тому, как ты смотришь на меня и на всякого, кто не разделяет твою туповатую точку зрения на мир, я бы решил, что ненависть — самая естественная эмоция. Но, видимо, ты ее испытываешь, когда в этом совершенно нет смысла.

Гарри набрал в грудь воздуха, ожидая, что Рон вот-вот взорвется. Краем глаза он заметил, как Снейп и Гермиона шагнули в зону, огороженную чарами, и почувствовал облегчение. Если Уизли решит напасть на Драко, его разоружат быстрее, чем он успеет закончить заклинание.

Но впервые в жизни Рон Уизли поступил совершенно неожиданно. Он опустил палочку и спокойно посмотрел слизеринцу в лицо.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать. Жаль тебя разочаровывать. То, что я испытываю к тебе и остальным слизеринцам, не ненависть. Это злость и, в последнее время, зависть, – он сильно покраснел, но продолжил говорить. — Но это не ненависть. Я честно не знаю, как ее почувствовать, чтобы создать это дурацкое заклинание.

— Ты, правда, хочешь научиться ненависти? – тихо спросила Гермиона. Она впервые заговорила с Уизли с той стычки, и Рон еле заметно вздрогнул, но повернулся и медленно кивнул.

— Я не хочу вас подвести. Я нужен Гарри, и, если я могу помочь в битве, я готов на все.

Гермиона вздохнула и подошла. Гарри заметил странный блеск в глазах Снейпа: профессор определенно знал, что она собирается делать, и ему это явно не нравилось.

— Я могу помочь, Рон. Но ты должен быть совершенно уверен в своем решении. Оно дорого обойдется твоей невинности.

Рон открыл рот, чтобы возразить, что он давно не такой уж невинный, но что-то во взгляде Гермионы подсказало: она настроена серьезно. Так что он закрыл рот и задумался.

— Да, – решился Уизли. — Я не могу вас тормозить.

— Гермиона, – начал Снейп, но она покачала головой и так посмотрела на него, что Северус сразу замолчал.

— Ну что ж, – сказала она Рону. — Если ты уверен...

Он кивнул; девушка подошла ближе, обхватила его лицо руками и чуть наклонила, чтобы встретиться взглядами.

— Расслабься, – прошептала она. — Будет больно.

Для всех, кто видел легиллимента за работой, было очевидно: Гермиона нырнула в разум Рона.

Через минуту, Рон посерел, глаза стали размером с плошки, тело начало подергиваться.

Контакт длился более десяти минут, и все время казалось, что Уизли вот-вот рухнет в обморок. Гарри недоумевал, почему так долго, но потом вдруг понял: Гермиона делала то же самое, что и со Снейпом. Но вместо того, чтобы сжимать воспоминания в как можно меньший поток, она замедляла его, чтобы Рон мог все воспринять. Но он, казалось, плохо с этим справлялся.

Наконец Гермиона его отпустила. Рон покачнулся, возвращаясь к реальности. Его лицо позеленело, а уши покраснели.

Гарри подошел и протянул руку, чтобы поддержать, но Рон отшатнулся и рухнул на пол. Его тут же вырвало.

Гермиона спокойно наколдовала влажное полотенце и положила на шею Уизли.

— Дыши глубоко и ровно, – посоветовала она и взмахом палочки убрала лужу с пола. — Скоро пройдет.

Его начала бить крупная дрожь. Гарри не сразу догадался, в чем дело. Рон плакал.

— По-моему, ты перестаралась, – обеспокоено сказал Драко. — Сколько недель ты ему показала?

Гермиона грустно улыбнулась и поправила полотенце на шее Рона:

— Я показала часть своего посвящения.

Гарри недоверчиво взглянул на подругу.

— Воспоминание об одном вечере так на него подействовало? – спросил он, указывая на трясущегося гриффиндорца.

Гермиона кивнула.

— Это был довольно тяжелый вечер, – признала она. — Но если это поможет...

Наконец судорожные подергивания и всхлипы прекратились. Рон поднял голову.

— Прости меня, – прохрипел он. — Я не знал... Я бы никогда... Прости.

Гарри потянулся к другу, но Гермиона резко осадила: «Не трогай!», а Рон дернулся в сторону.

— Ему нужно время, чтобы снова привыкнуть к чужим прикосновениям, – спокойно произнесла девушка и дружелюбно посмотрела на Рона. — Хочешь принять душ? Или отдохнуть немного?

Он задумался ненадолго, но вскоре покачал головой.

— Сначала попробуем заклинание, – прошептал он. — Должно получиться.

Гермиона кивнула:

— Я так и подумала.

— Рон, – сказал Гарри, по-прежнему не понимая, что произошло с другом. — Может, все-таки отдохнешь?

— Нет. Заклинание.

Он убил мышь с первой попытки, зеленый луч был даже сильнее, чем у Гарри. Но хотя он освоил заклинание, тренировки не прекратились. Он полчаса убивал мышей и пауков, молча, не отрывая взгляда от цели, пока, наконец, не задрожал, на этот раз от усталости.

— Хватит, – сказала Гермиона. — Теперь отдохни, умойся и перекуси.

Он медленно повернулся и посмотрел с недоверием, как будто спрашивая: как можно вернуться к рутине после всего увиденного?

— Жизнь продолжается, – мягко напомнила она. Она осторожно положила руку на плечо Рону. Он вздрогнул, но девушка не отстранилась. Через некоторое время он расслабился.

— Через день-два полегчает.

— С трудом верится, – хрипло ответил он. — Сомневаюсь, что когда-нибудь забуду.

— Не забудешь, – перебила Гермиона. — Но научишься жить с этим, как я, – она вдруг грустно улыбнулась. — То, что ты видел, случилось год назад. С тех пор произошло много чего похуже, но я жива.

Казалось, Рон хочет возразить, но потом словно вспомнил, кто перед ним стоит. Гарри заметил в его глазах странное выражение: смесь восхищения, страха и благоговения.

— Я провожу его, – предложил Гарри.

— Позаботься о нем, – тихо сказала Гермиона. — Ему будет трудно.

До конца недели семикурсников будили крики Рона, видевшего кошмар за кошмаром. Было хуже, чем у Гарри на пятом курсе и хуже, чем у Джинни на втором. На третью ночь Гарри предложил попросить зелье сна без сновидений у мадам Помфри.

— Гермиона дала мне флакон после того вечера, – ответил Рон, отводя взгляд.

— Тогда почему ты не выпил? – удивленно спросил Гарри, но друг не ответил. — Все было так плохо? – спросил он через мгновение и тут же мысленно укорил себя за дурацкий вопрос.

Рон поднял голову и ухмыльнулся. Гарри никогда не видел такое горькое, мертвенное выражение лица. Он выглядел другим человеком.

— Хуже, – прохрипел он. — И я не хочу об этом говорить.

— Да, я понимаю, – тихо согласился Гарри. — Просто... если ты захочешь...

Улыбка на лице Рона стала живее.

— Спасибо. Но я в этом сомневаюсь.

Гарри еще подождал, но друг не проронил ни слова; он чуть наклонил голову, будто прислушиваясь.

На следующую ночь Гарри научил Рона заглушающему заклинанию, которое сам использовал на пятом и шестом курсе.

 

⇐ Предыдущая17181920212223242526Следующая ⇒

Поделиться: