Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
Манюня, или История одной заначки
Иногда папе удавалось отложить некую сумму, скажем так, незамутненных семейным бюджетом средств. Носился он тогда с этим своим незамутненным счастьем как с писаной торбой и спускал чаще всего на какую-нибудь ерунду. Например — давал в долг человеку, заведомо зная, что вернуть деньги тот не сможет. Или покупал какой-нибудь предмет не первой и даже не второй необходимости. К примеру — электрический самовар. Большой серебристый самовар с петушиной головой вместо краника — повернул гребешок, и из клюва потекла вода, а по круглому брюху красуется надпись славянской вязью: «Самовар кипит — уходить не велит». С самоваром вообще вышла трагическая история. Буквально на следующий день папа включил его в розетку, позабыв проверить уровень воды. Обиженный таким беспардонным обращением, самовар не придумал ничего лучше, чем окутаться черным дымом, вздуться боками и мстительно сломаться. Навсегда. Мама словно этого и ждала — она тут же принялась ругать папу, мол, мало того, что ты потратил деньги не пойми на что, так еще и сломал это не пойми что на второй день покупки! А папа тут же начал огрызаться, мол, молчи, женщина, мой самовар, что хочу, то с ним и делаю. Тем временем самовар медленно остывал, скворча и обсыпаясь металлическим крошевом, и осуждающе глядел на мир потекшим петушиным клювом. — Я его выкидывать не стану! — топнула ногой мама. — Сам сломал, сам и выкидывай. — Зачем выкидывать такую красоту? Можно поставить на полку, и она своим видом будет облагораживать кухню! — Лучше бы ты свой вид облагородил! Купил что-нибудь из одежды, например. Седьмой год в одном пальто ходишь! — кипятилась мама. — Я что, пижон, чтобы каждый год себе новые пальто покупать? — Зато пижон самовары на второй день покупки ломать! — Пойдем я тебя выкину, а то она мне всю плешь проест, — вздохнул папа и взялся за неостывшие бока самовара голыми руками. И тут же на нашем кухонном полу одной вмятиной стало больше, а соседка тетя Маруся прибежала узнавать, что это с таким ором папа грохнул об пол. Вот. А чтобы вы окончательно убедились, что мой папа и заначка — это два в принципе несовместимых природных явления, я вам расскажу историю под кодовым названием «операция домашняя библиотека». Однажды папе удалось накопить аж двести рублей! Наученный горьким опытом предыдущих неудачных покупок, он твердо решил потратить эти деньги на что-то толковое. А для начала пригласил узкий круг своих друзей количеством пять человек в единственный приличный ресторан нашего городка. Чтобы в интимной, уединенной от жен обстановке отдохнуть от буден. Вследствие затянувшегося за полночь дружественного застолья папа явился домой подшофе и в традиционном Дядимишином сопровождении. Я вам уже рассказывала, что если дядя Миша позволял себе некие «возлиятельные» вольности, то ночевать он приходил к нам. Чтобы дополнительно не травмировать свою печень скандалом, который неизменно закатывала ему Ба. В такие дни друзья ночевали в гостиной и всю ночь трудились, аки пчелки, проводя обоюдные реанимационные мероприятия. Вот и сейчас, притащив из холодильника банку рассола, они улеглись валетом на диван. — Сколько денег осталось? — хлебнув помидорного рассола, передал папе трехлитровую банку дядя Миша. — Сто тридцать с копеечками, — порывшись в карманах брюк, доложился папа. — Это как понимать? Мы почти что ополовинили твою заначку? — Ну и фиг с нею, и на эти деньги можно ого-го как развернуться! Опять же в ресторан два раза сходить! — Нет, брат, ты не прав! — сделал протестующий жест руками дядя Миша. — Ты тут категорически не прав! Я даже более того скажу, ведешь ты себя, как идиот. — Ну! — одобрил ход мыслей друга папа. — Мы сейчас эти деньги надежно спрячем, а завтра сходим к фарцовщику Тевосу и возьмем тебе что-нибудь из одежды. Добротный костюм. Или пальто. Или хорошую удочку с прибамбасами. — Удочка — это идея, — оживился папа. — Прятать деньги буду я. И ни за что тебе не скажу, где спрятал. Договорились? А то мало ли что тебе в голову взбредет! — Договорились. Только ты это, аккуратнее, у Нади очень чуткий сон. — Так ведь дверь в спальню закрыта! — Я тебе дело говорю. У этих баб вместо мозга локатор, он только и делает, что крутится туда-сюда и, фьють-фьють, считывает наши мысли. — Ыхыхыыы, — затрясся в хохоте дядя Миша. Потом он нацепил тапки, забрал у папы деньги и выскользнул в дверь. Вернулся он через несколько минут и, невероятно собой довольный, улегся на диван. Тут же встал, вытащил из объятий похрапывающего друга трехлитровую банку с рассолом, поставил на журнальный столик. Лег. Через минуту обратно встал, погасил свет, лег. Завозился спиной, выбирая наиболее удачный ракурс для сна, со вздохом угнездился. — Хррррр, — отозвался папа. — Что бы ты без меня, горе луковое, делал, — ласково подумал дядя Миша и провалился в сон. Утро застало наших мужчин за весьма странным занятием. Сначала они, под строгий Дядимишин инструктаж, прошлись на цыпочках в кабинет, уткнулись боком в пианино и дружно повернулись к нему лицом. Задрали головы вверх, глянули на полки с книгами. Далее дядя Миша поднял над головой руку и провел ею перед верхней полкой. — Вот где-то здесь я и спрятал, — шепнул он. — Ты бы хоть автора запомнил! — укоризненно глянул на него папа. — Ну где я в темноте автора разгляжу? Протянул руку, вытащил книгу, спрятал деньги и засунул ее обратно на полку. — Придется по новой искать. Какое-то время они методично вытаскивали одну книгу за другой, наспех пролистывали, перетряхивали и ставили обратно на полку. — Ты точно помнишь, что спрятал деньги именно здесь? — периодически переспрашивал папа. — Точно! Зашел, повернулся направо, ткнулся в пианино. Потянулся вверх, вот так. — Дядя Миша встал на цыпочки и повел в воздухе рукой. — И в этом… ареале нащупал книгу. Положил внутрь деньги, сунул ее обратно на полку и пошел спать. — В этом ареале! — передразнил его папа. — Какого черта ты пошел деньги прятать? — Во-первых, ты сам не возражал против этого. А во-вторых… — Доброе утро! — заглянула в кабинет мама. — А что вы тут ищете? Папа тут же забегал глазами: — Это… Мише книга нужна, Салтыкова-Щедрина. Ищем. — Так ты же ее в руках держишь! — Да? — удивился папа и тут же спохватился. — Женщина, неужели ты думаешь, что я не вижу, какую книгу в руках держу? Возьми, брат. — И он протянул дяде Мише книгу. — Миша, а зачем тебе Салтыков-Щедрин? — полюбопытствовала мама. — Ну как зачем? Пришла пора Михаила Евграфовича перечитать, — благоговейно закатил глаза дядя Миша. — Дааааа? Вот ведь как интересно. А зачем ты нашу книгу забираешь, если у вас дома такое же собрание сочинений? Мы как раз с тетей Розой вместе брали. — Как это? — А вот так это. Вы лучше сразу признавайтесь, что тут ищете, нечего меня за нос водить! — нахмурилась мама. — Жена, — вздохнул папа, — Миша вчера ночью вот в этом ареале, — он встал на цыпочки и повел рукой возле полок, — спрятал деньги. Сто тридцать рублей. До утра. У мамы вытянулось лицо. — Зачем он спрятал там деньги? — Ну как же? Чтобы с ними ничего не случилось. — А что с ними до утра могло случиться? Они куда-то до утра бы улетучились? — Зная тебя, женщина… — пошел в атаку папа. — Так это, к тому же, были твои деньги? — Я их на пальто копил!!! — Ладно, — вздохнула мама, — идите завтракать, на часах уже полвосьмого, а вам на работу. Мы с детьми поищем деньги. — Вот в этом ареале, — папа ткнул пальцем в верхние полки. — Хорошо, в этом так в этом. К трем часам дня «ареал» поисков увеличился до катастрофических размеров, охватив всю нашу домашнюю библиотеку. Сначала мы помогали маме без особой охоты, но, когда она обещала, что нашедшему деньги полагается премия в виде целого рубля, мы рьяно взялись за дело. Скоро прискакала Манька и с жаром подключилась к поискам. Первым делом под чутким руководством мамы мы прошерстили три полки, которые висели над пианино. Улов оказался совершенно скудным — несколько засушенных цветков, закладка, за которую мы мигом подрались, и листочек бумаги, исписанный мелким почерком. — Тетьнадь, тут какие-то иностранные буквы, — протянула маме листочек Манька. — Bonjour, cher amie Nadine! — прочитала мама и несказанно обрадовалась. — Манечка, какое счастье, ты нашла письмо моей однокурсницы Лильки! Сейчас посмотрим, что она мне писала… — Она повертела в руках письмо. — …пять лет назад. И мама принялась читать и переводить нам письмо. Из письма следовало, что у Лильки новая любовь, что с мужем они развелись и разъехались по разным городам. Здесь мама покачала головой и сказала, что Лилька никогда не умела выбирать мужчин. — Не везет ей на порядочных, попадаются одни охламоны и дегенераты! Потом мы узнали, что Лилькин сын Арик на перемене съел все запасы мела в классе, и учительнице пришлось в соседнем кабинете выпрашивать мел, чтобы не бегать в учительскую. — Ай-ай, — покачала мама головой, — у ребенка не хватало кальция в организме. Вот он и съел весь мел. Манька нахмурилась и какое-то время усиленно о чем-то думала. — Тетьнадь, а чего же тогда моему однокласснику Карену не хватает в организме, если он все уроки напролет ест свои козявки? — наконец спросила она. — Что, правда? — испугалась. мама. — Ага! А когда у нас контрольные, то вообще не вынимает палец из носа, сидит себе и ковыряется. На контрольной по математике доковырялся до крови. — Значит, у мальчика невроз, его надо школьному психологу показать. — Ясно, — вздохнула Манька, — я так и думала, что он дебил, просто не знала, как это слово вежливо называется. Теперь вот знаю — невроз! Далее из письма Лильки следовало, что новая ее любовь зовется именем Пауль и является гражданином Ливана шоколадного цвета. Тут мама поперхнулась, еще раз перечитала эти строки, повертела в руках листок и убрала его в карман. — Странно. Не помню я этого письма. Надо найти старый блокнот и позвонить Лильке. Чует мое сердце, наворотила она делов! — Тетьнадь, а что такое «гражданина Ливана шоколадного цвета»? — встрепенулась Манька. — Что-то матерное, да? — Нет, конечно. Видимо, Пауль был мулатом. Шоколадный — это очень-очень смуглый. — Смуглее Джима? — Какого Джима? — Беглого раба Джима из «Приключений Гекльберри Финна»! Тут мама расхохоталась, чмокнула Маньку в щечку и сказала, что с нею точно не соскучишься. А Манька принялась прыгать вокруг и приговаривать, что она вообще моторчик счастья, потому что ее так папа называет. — Миша! Деньги! — встрепенулась мама, и мы опять принялись ковыряться в книгах. К приходу папы мы успели переворошить всю домашнюю библиотеку. — Ну как? — заглянул он в кабинет. — Никак, денег мы не нашли. — Только письмо, — закручинилась Гаянэ, — от разданина соколадного цвета. — Какой такой разданин? — напрягся папа. — Который съел весь мел! — Наша деточка — неоценимый источник достоверной информации, — засмеялась мама и погладила Гаянэ по кудряшкам. А вечером к нам приехали дядя Миша и Ба и принялись ставить следственный эксперимент. Сначала дядя Миша ложился на диван, потом вставал, шел в кабинет, упирался в пианино и начинал отчаянно махать руками перед верхней полкой. — Юрик, я тебе точно говорю, маршрут именно такой! Деньги я спрятал тут! — Ну спрятал и спрятал. Когда-нибудь обязательно найдутся, чего ты волнуешься, — говорил папа. Но дядя Миша никак не успокаивался, ходил туда-сюда, что-то бубнил себе под нос, а потом предложил снова напиться, мол, если он напьется, то на автопилоте придет к нужному месту и мигом найдет деньги. Но тут Ба жестко предупредила, что если дядя Миша еще раз напьется, она навсегда сломает ему автопилот. — Или иди и «пилоть» где-нибудь в других широтах, подальше от меня, чтобы я ненароком не прибила тебя, — кипятилась она. Вот. К счастью, деньги нашлись очень быстро. На следующий день у нас гостили мамины подруги тетя Джемма, тетя Ася и тетя Лаура. Они какое-то время кофейничали в гостиной, а потом перешли в кабинет, чтобы под мамин аккомпанемент исполнить свои любимые романсы. Мама села за фортепиано, взяла аккорд и тут же обнаружила, что «до» второй октавы подозрительным образом фальшивит и зависает. — Что же такое случилось с инструментом? — удивилась она, подняла крышку и обнаружила между струнами злосчастные деньги. Хорошие новости тоже имеют крылья. Поэтому чрез полчаса дядя Миша опять ставил у нас следственный эксперимент. — Смотрите сюда, — объяснял он, — вот я ложусь на диван, видите, что я лежу? — Видим, — хором соглашались мы. — А теперь я встаю и иду в кабинет. Так. Упираюсь в пианино, достаю с верхней полки книгу, хочу спрятать деньги, но вдруг передумываю. Ставлю книгу на полку, открываю крышку инструмента и прячу деньги между струнами. Гениальный ход! Только почему он у меня вылетел из головы — этого я никак не пойму. — Может, потому, что ты был… хмхм… несколько подшофе? — предположила мама. — Не исключено, но вряд ли, — частично пошел на уступки дядя Миша. — Ну и ладно, главное — деньги нашлись, — примирительно заключила мама. — А теперь я их уберу к себе в сумочку, и уж оттуда они никуда не денутся! Вы скажете — ну что же тут такого? В конце концов, все очень удачно сложилось — деньги нашлись, а папе купили новое пальто. Конечно, все так, да не совсем. Пальто папе действительно купили, хорошее, импортное, очень солидное. За сто десять бешеных рублей, и это еще со скидкой в десять рублей, которую великодушно сделал нам фарцовщик Тевос. Зато сдачу папа не преминул потратить в своей очаровательной манере. — Жена, смотри, что я купил! — гордо развернул он твердую упаковочную бумагу. Мы в ужасе отпрянули — из свертка на нас глядела страшенная черная голова с торчащими зубами и завитушками вокруг плоского лица. — Это догонская[15] маска. Повесим ее в гостиной, и она своим видом будет облагораживать нашу квартиру! — Кхм, — только и смогла выговорить мама. — Ыыыыы, — заплакала Гаянэ, — я эту маску боюсь и никогда на нее смотреть не буду! — Да и я, если честно, ее побаиваюсь, — признался папа. — В «Сувенирах» выкинули, вот я и взял, пока очередь не набежала. — Может, заберешь ее к себе на работу? — предложила мама. — А то дети пугаются. — В этом доме хоть что-нибудь может быть по моему вкусу?! — вызверился папа. — Самовар угробили и маску повесить не дают! — Можно подумать, самовар не ты угробил! — Сейчас и маску угроблю! — Ладно-ладно, — примирительно замахала руками мама, — вешай ее куда хочешь, я тебе слова не скажу. А дальше началась эпопея «папа Поджер вешает маску». И если изуродованную стену мы легко и просто прикрыли Каринкиным смелым натюрмортом «Малина, лопата и кочан капусты», то маске повезло меньше — на следующий день она сорвалась со стены, и соседка тетя Маруся снова прибежала с вытаращенными глазами узнавать, что теперь папа грохнул об пол. Папа погоревал-погоревал, собрал осколки маски, склеил их дорогущим стоматологическим клеем и повесил у себя в кабинете — на устрашение истеричным пациенткам. А пальто он той же зимой потерял. Поехал в Ереван на очередную конференцию, ходил по разным аудиториям с пальто на плечах, вспотел, оставил его в каком-то кабинете и забыл, где. Потом обегал весь институт, а пальто так и не нашел. Видимо, кто-то расторопный прибрал его к рукам. И папа вернулся из Еревана в старом рыбацком плаще своего друга Роберта, злой, как сто тысяч ос, и устроил маме скандал на тему: «Вот если бы не ты, то у меня была бы удочка с прибамбасами. А теперь ни пальто, ни удочки, ни прибамбасов!» — Зато у тебя есть догонская маска с торчащими зубами, забыл? — съязвила мама. — По крайней мере, ты можешь облагораживаться ей! Так что теперь и вы знаете, что мой папа и заначка — это два по сути антагонистических явления. Потому что там, где есть заначка, нет папы. И наоборот. Там, где есть папа — россыпью догонские маски да самовары, зато заначек — категорически ни одной!
ГЛАВА 22 |
Последнее изменение этой страницы: 2019-04-10; Просмотров: 294; Нарушение авторского права страницы