В это время Маша незаметно обошла меня со спины, обвила прямыми руками вокруг шеи и поцеловала в макушку.

Майка прочитала стихотворение и распрощалась:

- 11 вечера, могу уже не уехать на автобусе.

- Очень рад был тебя видеть, - сказал я, обнимая её по-дружески нежно, - до встречи.

- Пока.

Маша ушла ещё раньше, во время чтения. Начал собираться и Игорь – новый знакомый из среды поэтов. Библионочь подходила к концу. Я чувствовал внутри наполненную удовлетворённость. Улыбка не сходила с лица, так что даже щёки начали болеть. Лида оказалась рядом совсем незаметно. Она очень легко и органично вступила в разговор о поэзии и современной молодёжи. Женщина, которой на вид я дал 36, произвела впечатление грамотного, даже умного человека с большой любовью к природной красоте.

- Я уже перестала добавлять друзей в интернете, - рассказывала она, - потому что даже запомнить этих людей не в состоянии.

- Ну и что? – не понял я.

- Как, что? Я люблю настоящее, реальное общение. А этих людей я даже не знаю и никогда не видела.

- Для этого создают группы с творчеством или публичные страницы. А если у вас всё в одной, то ничего удивительного, что друзья и почитатели творчества смешались в кучу.

- Нет, у меня своё мнение. Я считаю, что даже в сети должны быть только те, с кем знаком.

- Принимается. Ну, давайте тоже собираться потихоньку.

Мы вышли из отдела в большой зал и увидели, что там танцуют вальс.

- Пойдём танцевать, - Лида взяла мою руку, а я замялся. Почему-то не хотелось танцевать с ней.

- Я не умею…вальс, - честно признался я.

- А мы просто потанцуем.

Она увлекла меня, и мы довольно мило кружились, правда, неизвестно, кто кого вёл. Я чувствовал в Лиде некую мужественность при недостатке женственности: командир-логик в ней шёл впереди чувств и желаний.

- Как говорится, нам детей вместе не крестить, - подумал я, - возможно и не встретимся никогда больше. Потанцуем.

- Ты очень хорошо двигаешься! – похвалила она.

- Ты тоже.

Стало жарко. Мы раскраснелись и даже захотелось отдышаться. Когда музыка стихла, она показала рукой на балкон четвёртого этажа:

- А это мой друг. Я его всё женить пытаюсь. А он такой стеснительный, не может познакомиться. Всё ещё не женат.

Среди прочих, я рассмотрел парня лет тридцати пяти в сером свитере и изрядной щетиной на щеках. Симпатичный, крепкий, стройный даже.

- Ааа, мы с ним почти по очереди на подушечку выходили, когда пел ансамбль русских народных… Помнишь, когда целовались?

- Да-да, - подхватила женщина, - так это я его и подтолкнула. Стояла и кричала: «Выберите его! Выберите его! ». И прямо вытолкала его.

Она засмеялась заливисто, но мне показалось, что в этом смехе звенел метеллический холод и колючесть угловатая.

- Я тоже не женат, - сказал я Лиде, - но тут другая ситуация. Я не стесняюсь, просто ищу СВОЕГО человека.

Потом она начала приглашать меня на славянские праздники в какую-то группу сотоварищей, очень красочно и аппетитно даже рассказывая, насколько у них интересно… Я отвечал что-то, а сам думал:

- Зачем она рассказала это всё мне – совершенно незнакомому человеку – о своём друге? Если искренне желаешь ему счастья, вряд ли будешь трубить о своём «подвиге» свахи на каждом углу. Да и само вот это…выталкивание… Странно. У любого нормального человека первая реакция на подобный «дружеский» жест будет ровно противоположной – сопротивление и нежелание знакомиться ни с кем. А Лидия произвела впечатление весьма умной женщины. Неужели не понимает?

*******

День второй. Раскручивание.

Туман в голове сделался проницаемым и, будто живое покрывало, начал он раскрывать мне мои собственные мысли, до тех пор блуждавшие в хаосе сомнений и обидчивости.

Моя ошибка в том, что я всё же повёлся на аналогию и сравнил себя с другом Лиды. Почему? Потому что я тоже один? Нет – я совсем другой человек, и то, что проходит сейчас он в качестве жизненных уроков, мною пройдено давным-давно. Почему же так больно?

Я вспомнил друга, который подталкивал меня когда-то на знакомство самым мерзким образом. Например, начинал кричать проходящей мимо незнакомке из-за моего плеча или толкал прямо на неё. А я начинал стесняться ещё больше. Я был молод тогда – очень молод. Позднее я понял, что этот человек вовсе не хотел меня знакомить, наоборот, старался отвратить. Так ему было приятнее успокаивать свою собственную неудовлетворённость в личных отношениях. Его жизнь была полна пустоты… сексом без любви, болью, постоянными нервотрёпками… и он отыгрывался на мне. Ему было приятно осознавать, что кому-то ещё хуже, чем ему, что у кого-то нет даже того, что есть у него! И всё это под маской дружбы.

Вот почему сработала аналогия – аналогия на подталкивания. Да, именно это я увидел тогда в Лиде – желание кормить свой эгоизм за счёт лжепомощи другу. Она не поняла главного: подобное притягивается к подобному. Они вместе, потому что имеют общую грань, общую проблему. Она не хочет смотреть в глаза своего друга как в зеркало, иначе давно увидела бы в этом потрясающем отражении, что мужественность в нём не раскрыта ровно настолько, насколько в ней не раскрыта женственность. Даже при наличии семьи и детей подобный перекос во внутреннем мире остаётся темой острой, животрепещущей. Если бы она искренне, от души старалась помочь этому доброму, стеснительному парню в сером свитере, она помогла бы и себе. Но ведь тогда для начала пришлось бы признать, что ей действительно нужна помощь и ничуть не меньше, чем ему.

Ныряю в образы. Захотелось найти этого парня. Лидия говорила о группе в интернете, в которой она зарегистрирована, а в списке её друзей найду его. Я напишу ему, что могу помочь, позову на психологические консультации к себе в Центр. Обязательно скажу, чтобы он ни в коем случае не обижался на Лиду за то, что она рассказала о его проблеме незнакомцу.

- Я ведь необычный человек, - скажу я, - ко мне, как магнитом притягивается подобная информация. Случайностей не бывает: я сейчас имею возможность предложить вам поработать над собой именно потому, что в вашем окружении есть такая женщина, как Лида.

И первое, что я предложу ему сделать – это перечислить самые оскорбительные для него (как для мужчины) слова, а затем выбрать одно самое-самое оскорбительное. Перебираю у себя в голове: размазня, тюфяк, слабак, нЮня, баба, сопляк, тряпка… Вот. Это моё слово. Сейчас этот парень – зеркало для меня. Моё воображение, моё видение этого парня, моя часть. Тряпка. Сразу всплыл образ, позвоночник скрутило, будто в попытке разорвать, а из горла вырвался резкий кашель.

Я – тряпка. Когда я стал ей впервые? Да именно тогда, много лет назад, когда вёлся на подталкивания псевдодруга. Именно он своими действиями и словами очень ловко внушал мне мысль, что я не мужик, а тряпка. Это делается примерно так:

- Ты очень симпатичный и умный пацан, - говорит псевдодруг, отводя в сторону глаза.

- Да тебе любая девка будет рада, - добавляет он, выражая всем своим видом жалость ко мне.

И я повёлся на манипуляцию, поверил. Обидно. Весь я становлюсь серой тряпкой, которую отжимают. В чём достоинство тряпки? Вижу, что я протираю стёкла очков и окон… мной протирают. Я тряпка, открывающая обзор, протиранием*… прозревающая.

Формула составлена верно. По телу пробежала волна сладкого удовольствия, выкручивать перестало. Целой вереницей пронеслись перед глазами события прошлого, когда меня отвращали от женщин под видом помощи, которой я, кстати, не просил. И отвращали искусно, подленько так, мерзко. А я… я расценивал это совершенно иначе, потому что любил тех людей. Многое из того, что сейчас увидел, происходит будто впервые, настолько чётко были забыты, заблокированы эти события в памяти, чтобы уберечь от постоянной боли прошлого до момента прозрения. Сейчас.

*******

Тишина расплылась, словно размазалась по столикам этого, теперь уже совсем неуютного кафе. Она была напряжённой и вязкой – эта жаренная тишина. Рядом, как и раньше, играла музыка, танцевали люди, шумели волны…, но Раис с Наташей словно застряли в неловкой размазанности, поглотившей только их двоих.

- Что случилось? – наконец спросил он.

Наташа мотнула головой. Она не хотела говорить пока. Раис сел ближе и начал бережно гладить её волосы.

- Да, погладь, погладь меня пожалуйста. Меня бабушка всегда по голове гладила… я очень люблю.

Пальцы парня дрожали трепетностью. Он аккуратно водил ладонью по волосам, вкладывая в эти движения всю свою ласку. Он чувствовал, как напряжение в девичьем теле то спадает, то снова накатывает океанической волной. А когда он поцеловал Наташу в висок, девушка расплакалась навзрыд и упала к нему на грудь.

- У тебя такие руки волшебные, - проговорила она, хлюпая носом, - ты очень хороший… Но, понимаешь, ещё раньше, чем мы познакомились, я влюбилась в Андрея. Мы гуляли, он тогда снял майку и побежал купаться ночью в море. Весь такой большой, сильный, красивый… Я поняла тогда, что теряю голову. И… ты мне нравишься, но я не виновата, я не могу себе приказывать, понимаешь?

- Понимаю.

Раис тяжело вздохнул и подумал, что Андрей ни разу ещё не согласился выкупаться ночью, когда они гуляли вдоль берега. Видимо, он знал, что делал, находясь рядом с девушкой. Показуха какая-то.

- А он? – спросил он Наташу и внимательно посмотрел в её глаза.

- Он. Он сказал, что любит жену. Вот так.

- Во всяком случае, честно.

- Тогда зачем он…

Наташа оборвала фразу и прикусила губу.

- Зачем он флиртовал? Или даже больше?

- Ладно, проехали. Я уже в норме. Хочу пить.

- Ещё коктейль?

- Да. А потом пойдём гулять. Do you agree with me?

- Разумеется.

Они заказали ещё напитков, а через несколько минут Наташа снова начала заигрывать с Раисом и стрелять глазками. У неё это очень хорошо получалось.

- Ну, покажи, как ты умеешь обнимать, – сказала Наташа два часа спустя, когда Раис проводил её до номера виллы. Он обнял её довольно холодно, скорее, по-дружески, чмокнул в щёку и быстро отстранился:

- Спокойной ночи. Иди спать.

У девушки тут же вспыхнули щёки. Она нахмурила брови, фыркнула и хотела ответить резкостью, но посмотрела в глаза влюблённого, наивного парня, полные грусти, и пыл её иссяк незаметно, будто и не было. Она понимала, о чём думал он. У самой на душе было ничуть не лучше:

- Зачем я, дура, всю прогулку – все два часа – говорила с ним об Андрее? Ведь ему же, наверно, было очень больно. Какая же я дура! Но и он хорош – индюк влюблённый. Как он не может не любить меня, так и я не могу не думать об Андрюше. Всё честно.

Они стояли у двери номера и молча смотрели друг другу в глаза, разговаривая в мыслях каждый сам с собой.

- Нет уж, Наташа. Я не покажу тебе, как умею обнимать. Сначала сделай выбор. Любить, так уж одного. А быть запасным вариантом меня совсем не прельщает.

- Уходи! Ну что ты стоишь? Уходи. Больно же… обоим. Почему я сама не уйду? Почему стою и смотрю в его чуть раскосые глаза? Свет их завораживает. Притяжение настолько сильное, что кажется - нет мира более реального и другого, кроме мира этих глаз.

- Иди же! Не зови меня в треугольник и не оставляй на всякий случай. Рви, иначе я порву. Я выбрал тебя. А ты?

- Я не знаю, как можно выбирать. Я… я… Андрей. Раис, не уходи. Нет, иди. Стой. Иди же! Я не хочу выбирать – это может свести с ума. Я знаю, что ты думаешь обо мне. Ты думаешь, что я ветреная. А я растерянная.

- В голове всё ещё играет «Отель «Калифорния», и мы всё ещё танцуем там. Мы танцуем… сейчас и никак не хотим, чтобы танец закончился. Не хотим отпускать друг друга, чтобы не растерять остатки созвучия… Растерянные.

- Музыка должна звучать, мальчик. Я девушка. Мои чувства противоречивы, и я хочу, чтобы всё было так, как есть. Не заставляй меня что-то менять. В этом взгляде ожидание последнего слова. Его не будет.

Кто знает, сколько ещё они стояли бы так и беседовали безмолвно, если бы на балконе не появилось тело второго пилота в трусах и майке. Тело закашлялось и почесало спину.

- Пока, - шепнула Наташа.

- Пока, - ответил Раис.

Вернувшись к себе на виллу, он постоял несколько секунд перед дверью номера, а потом пошёл наверх. Через потолочную дверь, Раис вышел на крышу. Он часто бывал здесь и всегда питался хорошим настроением, любуясь звёздами, наслаждаясь тёплым ветром и тишиной. Крыша – это всегда что-то прекрасное и романтическое.

Но сегодня хотелось выть.

*******

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться: