Царицын. Верхний ярус резидент-купола «»Ро-три штриха».

Потолок резиденции был одновременно и вершиной купольного покрытия и превращённый в один сплошной экран показывал небесную высь - далёкую и необъятную. Совсем как в стартовом зале хронокомплекса…

Пётр фыркнул, вспомнив, что на работе сию роскошь позволяла себе крупная правительственная организация, а здесь просто граждане, кои побогаче прочих. Верхний этаж заселялся именно такими, и они роскошествовали от души. Экран ПДК, то есть повышенного коэффициента достоверности – это по сути уже и не экран, а самое натуральное окно. И в мире, где забыли, что такое солнечный свет и живут в изолированных от внешней среды помещениях, это поистине дар Божий. Плывут над головой облака, тень их скользит по лицам, по ковру, по стела-жам с книгами, заставляя золото тиснений то вспыхивать, то вновь тускло тлеть. А зээр-све-тильники пригашены – зачем они в такой ясный день? Облачка маленькие, небо большое – света хватает. Вот когда небо обложит сплошной пеленой и оттуда посыпятся снежные хлопья, тогда да, тогда другое дело!

Пётр сидел в гостевом зале своего босса и ждал его выхода. Босс, естественно, задерживался. Пётр развалился в кресле-ракушке и от нечего делать обозревал резиденцию. Кресло тоже было из разряда дорогих - класса трансформер - и меняло форму в соответствии с пожеланием человека, в нём сидящего. Петру нравились именно кресла-ракушки. В детстве он насмотрелся фильмов по произведениям Братьев и там, в Мире Полдня, в ходу были именно такие кресла - по замыслу режиссёра они должны были свидетельствовать о небывалом уюте тех мест. Минули годы, мода на подобную мебель давным-давно прошла, но не прошло Петрово увлечение Миром Полдня. Вот поди ж ты, наивная сказка, а до чего притягательная! А может, это оттого, что она ассоциируется с детством? Не с детством человечества, а с его персональным!

А книги? Дорогое удовольствие, весьма дорогое… А здесь их сотни и сотни! Это ведь не информ-кристаллы, которые вставишь в плэйер и слушай голос чтеца. Здесь нужно самому напрягать глаза, скользя взглядом по рядам строк. Зато и впечатление совсем иное, более аутентичное что ли? Ты ведь сам придаёшь прочитанному нужные интонации - ты, а не какой-то там дядя, который – будь он хоть асом художественного слова – всё равно чужой человек и отношение к тексту у него не твоё, а соответственно, чужое. А на кой тебе его отношение, если у тебя своё имеется – от его в корне отличное!

Интересно, а какое отношение к книгам у их хозяина? Хозяин – человек неглупый. Глупый просто не добрался бы до такого ранга – старшого всей южной группировки. Это ведь шестьдесят три группы – каждая, как у Петра – в сумме восемь сотен человек. Сфера влияния – весь зюйд-район города, один из пяти и самый крупный, если не считать Центрального. Чтобы занимать сей пост, нужно неплохо разбираться в людях, в их психологии и самому быть неплохим психологом - если не по профессии, то по складу характера. И ошибки здесь непростительны. Какой-нибудь Постников из правительства может гнать пургу с трибуны - население всё проглотит. В крайнем случае сочинит парочку едких анекдотов и поржёт на досуге. И благополучно забудет… Старшому, увы, на экранах даль-визоров светиться противопоказано - вредно для здоровья. А гнать пургу ещё вреднее. Братья-блики такой юмор не оценят – не тот они контингент…

- День добрый, Пётр Станиславович! - раздалось сзади и из-за стеллажей с книгами вышел хозяин. Как всегда, старшой над старшими при встрече с коллегами использовал мираж-штору. Воздух перед лицом колебался-подрагивал, смазывал его черты, словно пруд, в который запустили пригоршней камешков. Короче, локальное преломление световых лучей - ничего особо сложного, ничего необычного. Почти детский трюк… И каждый раз он производил впечатление на видевшего это, словно перед ним невесть какое диво!

- Здравствуйте, Игорь Эдуардович! - ответил Пётр. Он преодолел желание протереть глаза, усмехнулся и не удержался от вопроса:

- А зачем Вам мираж – я что, не видел Вас без оного?

- Традиция, дорогой Пётр, традиция! Мы за эти традиции держимся двумя руками, как слепой за свой посох.

- Так слепых давно не осталось – всех излечили.

- Поэтому и сравниваю. Мы навроде тех слепцов, что, и прозрев, будут посохом постукивать – по привычке.

Пётр пожал плечами. Он не понимал подобного. Нет целесообразности - нет и смысла. А колорит ради колорита – несерьёзно это, господа, вы не находите?

- Ладно, - сказал И.Э. - С общими темами покончили, переходим к существу дела. Дело касается и тебя тоже.

Пётр отмахнулся от колорита и постарался стать как можно более внимательным. Ради пустяка сюда не позовут. А если этот непустяк каким-то боком касается тебя, то интереснее вдвойне, втройне…

- Когда четыре года назад прежний старшой загремел на Ганимед, - начал И.Э, - тридцать четвёртую группу расформировали сразу же и на её месте создали нашу. Это всё ясно. Неясно другое. Резиденцию старшого опечатали. Там проживала ещё и его сестра, Лика Каврзнева. Сигмовцы искали одну бумажку, но не нашли её в ни в вещах Влада, ни в вещах Лики - сие доподлинно известно. Не знаю, как это получилось, но бумажечка эта, этот документик должен быть там. О его содержании мне тоже неизвестно, но я догадываюсь с вероятностью процентов этак в девяносто. Немало, да?

Пётр кивнул.

- Не буду говорить, что в нём может быть изложено – если я ошибаюсь, сие не имеет значения, а если я прав, ты прочтёшь и сам всё узнаешь. А главный юмор ситуации в том, что…

* * * кадр 98-й * * *

⇐ Предыдущая19202122232425262728Следующая ⇒

Поделиться: