Необходимость - это партитура свободы

 

 

Снег... Музыка... Необходимость...

Пользуясь вашей терминологией, необходимость это - партитура свободы.

Я много раз повторял и, сдавая экзамен по философии на отлично, верил, что понимаю определение свободы как «осознанной необходимости». А открыл сущность этой формулы в ее практическом значении для себя, заметил её как прежде незнакомую мне только в беседах с моими пациентами уже будучи врачом.

Я тогда обратил внимание на то, что пациенты психотерапевта постоянно обижены и сетуют на те обстоятельства и на те свои свойства, к о т о р ы е не могут быть другими.

Если говорить крайностями, то женщины были обижены, что не родились мужчинами. Люди «возвышенные» - опечалены низменной обязанностью «плотских отношений между полами». А «тонкие души» - вообще оскорблены необходимостью пить, есть и посещать сортир.

Только беседуя с внутренне неустроенными людьми, и совершенно неожиданно для себя, я вдруг понял: ни в чем, на что сетовали эти обиженные взрослые, нет несвободы, потому что нет никакой возможности выбора - иначе просто не бывает!

Осознавая и осваивая необходимость чего-либо, перестаешь дразнить себя выбором там, где его нет. Принимаешь это что-либо как непременное - как необходимость дышать. Становишься свободным не набрасываться на стену, свободным в границах этой необходимости.

Нас не возмущает разнообразие деревьев. Но мы нередко сетуем на то, что меж людей возможны иные мерки, кроме наших, иные взгляды на то, что должно и не должно, что возможны иные представления о справедливом. И мы возмущаемся «несправедливостью» отношения к нам.

В общении со страдающими людьми я обнаружил, что, когда мы открываем, что это множество мнений и вытекающих из них поступков - "Непременное следствие разнообразия живых заинтересованностей разных людей... когда открываем, что оно — естественно и не может не существовать... когда мы осваиваем необходимость всеобщего несогласия с нами, тогда у нас сразу и навсегда исчезает застилающая взгляд о б и д а, а иногда и раздражение.

Мы принимаем мир людей таким, какой он есть до нашего прихода. Можем тогда изучать его, узнавать и, пользуясь знанием, в пределах необходимого (оно всегда соответствует возможному) пытаться и, действительно, строить наш мир.

Я обнаружил, что, только признав эту необходимость разнообразия заинтересованностей, мы научаемся не возмущаться чужим мнением, а уважать его. При этом непременно иметь и также уважать свое. Тогда, и не соглашаясь с чужим, мы научаемся тоже не возмущаться, а отстаивать наше.

Тогда мы перестаем обижаться и на то, что другие утверждают свое мнение, что они не благодарят нас, когда мы побиваем их и отнимаем у них возможности утвердиться. Мы перестаем дуться на то, что и сами они тоже бьют и отнимают желаемые возможности у нас.

Я тогда открыл для себя, что идет один общечеловеческий поиск истины. Что каждый из нас - людей - в нем участвует, преднамеренно или невольно.

Вновь обнаруживающая себя истина в каждый данный момент чьей-то жизни или истории устраивает одних и еще или уже не устраивает других.

Поиск - общечеловеческий. Но каждый человек имеет свои интересы, отстаивает их и, естественно, подчас борется с другим. И нет в этом ничего обидного. За удовольствие иметь свое мнение приходится платить трудом его утверждать. Было бы противоестественным, чтобы инакомыслящий к этому твоему удовольствию прибавлял бы еще одно - отказ от борьбы за свое.

У тебя всегда есть свобода иметь или не иметь свой взгляд. Отстаивать или не отстаивать его.

По мне - иметь мнение и отстаивать его - синонимы. Ведь то, что себя не утверждает, - не существует, убило себя.

Выбирая не иметь своего мнения или спрятаться за господствующее или просто чужое (свое может и совпадать с господствующим, чужим, любым - я теперь не об этом...), вроде бы уходя в существенной для тебя области жизни от опасности, ты в действительности отказываешься от самоутверждения. Незримо стесняешь себя в большую несвободу. Становишься бойцом чужой армии, так как не свое тоже вынужден отстаивать. А свое заранее хоронишь и тем хоронишь себя. И от драки, в сущности, не уходишь, и дерешься за чуждое, побивая свое и своих. Предпочтя эфемерное благополучие, отказываешься от своей жизни. Это, к сожалению, не так уж редко бывает.

В общечеловеческом поиске мнение, ничем себя не явившее, - комплимент его владельцу, щекочущая его самолюбие побрякушка - приятная иллюзия мнения, не более...

 

 

Я хочу стать прежней...

 

 

Я сказал, что, чтобы узнать новое, не достаточно только столкнуться с ним. Надо еще распознать его как новое.

Может быть, самое трудное и есть - увидеть новое в новом, узнать его, а не принять за уже известное.

Особенно это касается открытий в себе, в чувствах. Здесь и отличить новое душевное событие трудно, - у тебя его не было. Часто трудно признать за незнакомым своим состоянием право на существование. Суметь не проигнорировать его в зачатке, не принять за старое, знаемое. Не дать новому переживанию старое имя!

Помните молодую женщину на группе, которая после первых родов почувствовала странное, испугавшее ее изменение отношения к мужу?

— Я себя потеряла! Раньше он ко мне первый тянулся, а теперь я к нему льну. Так никогда не было. Какая-то во всем зависимая от него стала. Хочется, чтобы он все время рядом был. Даже на работу бы не отпускала. Как будто часть меня уходит. Без него как-то растерянно. Если бы не маленький, то плакала бы, наверно.

— До рождения ребенка в ваших отношениях лидировали вы?

— Конечно.

— А теперь?

— А теперь я ничего не понимаю! У него незнакомый мне характер обнаружился. Он откуда-то все знает. А я - ничего. Даже ребенок это чувствует и успокаивается у него на руках быстрее, чем у меня.

— Муж у вас врач?

— Ну да. Я хочу стать прежней.

— А вы можете найти в своем новом состоянии что-нибудь позитивное? Вы стали несчастливы?

— Нет. Что вы! Наоборот, очень счастлива! Только растроганная какая-то! За что-то благодарна... И боюсь быть назойливой. Раньше я ничего не боялась потерять - все сама построила. А теперь страшно: все - как с неба свалилось. Не знаю, как в этом жить...

— Вы к нему, как дитя, как дочка, льнете, или как женщина? Опеки ищите или встречи?

— Я поняла вас. Нет. Теперь - не как дитя! Это раньше... Вы правы!.. Раньше он ко мне... Я сейчас поняла, что случилось!!! Теперь - я! Он не изменился! Я поняла, изменилась... в чем. Я никогда, ни в ком не нуждалась!.. Ни от кого не была зависимой... Я все поняла!

И дело не в послеродовой астении с ее ощущением обостренной восприимчивости. Женщина рождается. Ее девичье отношение к мужу сменяется незнакомым женским. Раньше она любила любовь мужа к себе, принимала его открытость. Сама со своей инициативой оставалась спрятанной и от себя. После родов, и совершенно неожиданно, на молодую маму нахлынули ее собственные чувства. То что муж стал желанным не как раньше - по девичьи, в ответ, а вызывает у нее теперь самостоятельное и сильное женское чувство, молодую женщину обескураживает. Она никогда ни в ком не нуждалась по-настоящему и пугается зависимости. Свой новый инициативный выбор путает с потерей себя. Дает незнакомому отношению знакомое имя («Я себя потеряла») и готова отказаться от непривычного переживания. А с ним от самостоятельности, своей инициативы, от зрелости и любви.

Но бывает и наоборот - мы изображаем новое переживание, о котором наслышаны. И это не менее трагично.

Как часто вы видите и слышите, что люди говорят о творчестве, о любви там, где ничего нового не происходит. Ни в мире, ни в себе, ни в другом ничего не открыли. Да и не хотели. Так, - получают через другого какие-то удовольствия, которые рано или поздно приедаются. И расплачиваются тем же, что получают. Покупают друг друга обслугой. Кроят старое на новый лад. А от скуки - на мир сетуют.

Изобразить любое человеческое отношение легче, чем до него дожить. Передразнить легче, чем постичь.

Зная, что у других бывают какие-то неизвестные нам состояния, чувства, желая их испытать (например, из подросткового стремления срочно самоутвердиться), часто и не созрев до них, мы даем новое имя старому переживанию или вообще ничему. За чувство принимаем желание его испытывать. У любого переживания есть сценический двойник. Выдумав образ, играем, вживаемся в проявления чувств, которых не имеем. Обманываем себя и других. Верим, что мы и есть то, что играем. За игрой вовсе теряем и забываем свое.

Чтобы открыть новое, надо избежать соблазна притвориться открывателем, пока открытия не случилось. Благоговейно ждать встречи. Ждать себя неведомого!

 

 

Как оставить секреты красок?!

 

 

Другая, напомнившая о фрагментарности моего «зрения» и моей человеческой «слепоте», картина висела в Третьяковке над узенькой лестницей.

Уже целый день бродил я по залам. До закрытия оставалось полчаса. Когда снова попаду в Москву, было неизвестно, и я спешил «добрать» впрок сколько можно. Усталый, поднимался по ступенькам и случайно обернулся оглядеться, да так и застыл... под этой полной, совершенно натурально светящейся на почти черном фоне луной. Она обливала своим светом набухшую от спокойного полноводья и так же светящуюся, но отраженным светом, ночную воду настоящей реки.

Так и простоял до закрытия, боясь спугнуть видение, а река катила черную ночную воду. О Куинджи я тогда не знал ничего. А это была его «Ночь на Днепре».

И этот холст я больше никогда не видел таким. Он всегда оказывался темным и нарисованным.

Пишут, что краски умерли. Умерли очень давно. Но я и теперь верю, что в тот день они были живыми. Как и тогда, когда в комнату на выставку этой, свечами освещенной картины, выстраиваясь в очередь, шли люди и заглядывали за нее, пораженные живым свечением луны, ища секрета. Не освещена ли она из-за холста, нет ли в действительно светящей луне лампочки. Но теперь краски умерли, а Куинджи унес с собой секреты крепок.

Я всегда боюсь унести с собой какие-нибудь секреты, не оставить себя до конца. А скольким людям страх осмеяния, неуверенность, недоверие, недостаток интереса к себе - любви к себе - помешали оставить здесь свои секреты - свои большие и маленькие открытия.

Ничто в природе не исчезает. А личный человеческий опыт в очень малой степени становится общечеловеческим: пусть - в детях, пусть - в близких, в делах,... в слове... - убийственно мало.

Может быть, дело в том, что мы не умеем сочувствовать? Не сочувствуя другим, отнимаем у них себя? Не сочувствуя, не умеем приобщиться к их опыту, к их боли? Не слушая никого кроме себя, не умеем быть услышанными?

Жена прочла и сказала, что рассказывал я о «Виноградниках в Арле» гораздо интереснее.

Как оставить свой взгляд, жест, дыхание, открывшийся тебе мир? Как выразить все нюансы обстоятельств, наполняющих твое живое действие оттенками?

 

 

Слова лишь называют.

 

 

Почему я рассказал Саше о брате?

Не для того же только, чтобы она догадалась, что может, как и мы с братом, верить, что любит, а на деле любить не человека, а свою любовь к нему... или его любовь к себе... что она тоже может быть занята не тем, кого любит, а мыслями о нем?

И не потому же, что сюжет обо мне, описанный словами, для нее убедительнее других примеров?

Нет. Я рассказывал скорее оттого, что мне, говорящему о себе, а не о ней, она острее сочувствует. Моя боль для нее реальна. Что бы я ни говорил, эта самоотверженная девочка каким-то своим чутьем узнаёт, что между нами с братом происходит в действительности. На различении своих, моих, его переживаний понимает...

...У каждого есть то, без чего он не мыслим, чего нельзя отнять, не разрушив самого человека... Она чувствует, чего нельзя отнимать у каждого из нас. Не умозрительно доходит, а вне логики, сразу знает... всем своим существом.

Сразу знает, чего нельзя отнимать у нее! Даже ей самой!...

Искренняя девочка, самоотверженно - как ей верится, ради мамы - отказавшаяся от себя, понимает, что, не захотев беречь покой близких, пойдя наперекор справедливым и ясным ожиданиям брата, я поступил со всеми неправильно и жестоко!

Но сочувствует она мне!

Болея за меня, она, пусть даже втайне от своего сознания, открывает, что, сохранив свою любовь и нелюбовь, я сохранил себя. Неправильного, трудного, но способного хотеть и не хотеть, имеющего силу выбирать, живого, пристрастного. Того, кому она, и осуждая, не может не сочувствовать.

Я сделал свой шаг. Брат может его принять или не принять, но это будет уже его выбор. Ему есть к кому отнестись.

Сохранив себя, я сохранил брату брата. Сохранил брата себе. Противостояние продолжается. Продолжается жизнь. И наша друг для друга... Ох как важно иметь несогласного с тобой другого!

Даже не переводя этого открытия в слова, Саша, как мне верится, сочувствуя мне, на разнице нашего с ней выбора интуитивно вдруг обнаруживает, где, как и ради чего оставила, забыла себя. Как выбрала стать «умненькой». Вместе со мной она снова возвращается к той своей боли и жизни, когда, чтобы не огорчить маму, отказалась от своей привязанности к отцу, из верности маминой обиде отказалась от «неправильных», «эгоистичных» чувств - от себя.

Сочувствуя со мной, осознанно или нет, девушка, пусть на миг, приходит в себя. Пусть на мгновение, ее отношения с близкими вновь обретают динамику и... шанс.

Дальше уже ее выбор. Ради иллюзии благополучия демонстрировать маме, что ее - послушную дочку все устраивает, и так навсегда оставить маму без дочери, себя без матери? Или решиться остаться живой и продолжить трудные дочерние отношения с родителями? Ведь, чего греха таить, в пику мужу ее мама осиротила не только дочь, но и себя... И она (дочь) теперь, пожалуй, единственный человек, который может привести этот замерший механизм в движение, единственный человек, с которым ее победительная мама могла бы считаться.

Но этот выбор - ее...

...Может быть, всего, о чем я здесь толкую, Саша и не осознает, не поймет умом. Но на различении моего и своего существования в отношениях с самыми главными ей и мне людьми будет научаться замечать свое, испытываемое ею отношение к себе, к другому... Будет научаться вникать в свою жизнь, в непоказываемую жизнь мамы, других значимых для нее людей, в свою изначальную, по природе доверчивую, без высокомерной снисходительности, любовь к маме.

И делают это не мои. формулировки, сочетания и последовательности слов, а ее отношение ко мне, мое - к ней, наши отношения.

Слова только оформляют уже готовое...,

Как все это поймать, удержать, оставить, передать? Как сохранить чудо общения? Как поделиться им без личного контакта?

 

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: