Лирика Пушкина для подростков и юношества

Очарованных сказками малышей в подростковом возрасте ожидает встреча с лирикой великого поэта, изобилующей чувствами и мыслями. Не только в лирике, но и во всем творчестве Пушкина почти нет произведений, чтение которых было бы преждевременным в подростковом и юношеском возрасте. Почти вся лирика его - мудрая беседа с юношеством. Даже произведения зрелой поры, пронизанные философскими раздумьями о сущности жизни, отличаются удивительной простотой.

По своей идейной значимости на первое место для современных подростков следует выделить свободолюбивую лирику. Это послание к декабристам «Во глубине сибирских руд», наполненное сочувствием томящимся на каторге первым русским революционерам; с этим произведением советские школьники знакомятся еще в 6 классе. В стихотворении «К Чаадаеву» (1818) выражается надежда, что взойдет «звезда пленительного счастья», содержится призыв посвятить отчизне «души прекрасные порывы».

Чуть позже, в зависимости от начитанности и развития, школьникам могут быть доступны такие стихотворения, как «Кинжал» (1821), «В.Л. Давыдову» (1821), «Андрей Шенье» (1825) и другие произведения подобного содержания. Затем следуют произведения, направленные против крепостничества, воспевающие разум и знания: ода «Вольность» (1817), «Деревня» (1819), «Вакхическая песнь» (1825), «Узник» (1822) и др.

К политической и вольнолюбивой лирике тесно примыкают стихотворения о России, ее славе и доблести, направленные против ее врагов, о Петре I, русских полководцах, величайших сражениях и победах.

Перед отроческим и юношеским взором вереницей проходят победы Олега («Олегов щит»), Бородинская битва («Бородинская годовщина»), великий полководец, выигравший эту битву, «маститый страж страны державной, смиритель всех ее врагов» («Перед гробницею святой»), ликующий победный русский флот («Чу, пушки грянули!»), «лица полные отваги... начальников народных наших сил», покрытые «славою чудесного похода и вечной памятью двенадцатого года» («Полководец»).

Радуясь победам России, поэт с гневом обрушивается на ее врагов («Опять увенчаны мы славой», «Дон», «Клеветникам России», «Бородинская годовщина»). Он прославлял любимого героя русской истории Петра I, привлекавшего правдой сердца, укрощавшего дикие нравы наукой, просвещением («Стансы»), видел в нем вечного работника: то героя, то мореплавателя, то плотника. Стихи о России, ее славе, победах и великих героях наполнены бодрыми чувствами, ощущением силы, мажорны по строю, ритмике и звучанию, вселяют в юных читателей уверенность, воспитывают гордость за прошлое, наполняют их патриотическими чувствами.

Этим же целям служит и пейзажная лирика. При работе с ней следует помнить, что дети, как правило, пропускают встречающиеся в прозе описания природы. Лучшее средство для преодоления детского невнимания к таким картинам - пейзажная лирика великого поэта. Русская природа показана в ней в разнообразных проявлениях, во всей своей многоцветной, вечно сияющей красоте.

Безмерно любя осень, как время наивысшего творческого подъема и вдохновения, посвящая ей самые проникновенные строки в целом ряде произведений, больше всего стихотворений он все же написал о русской зиме. Это и знаменитое «Зимнее утро» с морозом и солнцем, это и «Зимняя дорога», скучная, с полосатыми верстовыми столбами, утомительно гремящим однозвучным колокольчиком.

Его пейзаж тесно связан с человеком, с его чувствами, переживаниями и восприятием мира. Это и ямщик, изливающий в своих долгих песнях «то раздумье удалое, то сердечную тоску», это и «добрая подружка» няня с ее народными песнями о синице, жившей за морем, или о девице, которая «за водой поутру шла».

Природа в них одухотворяется и олицетворяется: буря ведет себя то как зверь, то как дитя, то как путник запоздалый. Природа в лирике Пушкина динамична, находится в постоянном движении, меняет свои краски, запахи, рисуется в гармоничном взаимодействии всех ее составляющих.

Вот север, тучи нагоняя,

Дохнул, завыл - и вот сама

Идет волшебница-зима. («Евгений Онегин».)

Или:

Буря мглою небо кроет,

Вихри снежные крутя:

То, как зверь, она завоет,

То заплачет, как дитя… («Зимний вечер».)

Пушкинские пейзажи, вошедшие в книги для детского чтения («Кавказ», «Обвал», «Бесы», «Зима, крестьянин, торжествуя…», «Уж небо осенью дышало…», «Гонимы вешними лучами… и др.), передают подлинно русский, национальный взгляд на родную природу, воспевают ее величие и красоту. Они воспитывают в нас с младенческих лет глубокое патриотическое чувство, любовь к прекрасному.

Этому содействуют и стихотворения-баллады Пушкина, основанные на национальном легендарном историческом фольклоре: «Песнь о вещем Олеге», «Жених», «Утопленник», «Гусар». Приобщая детей к истории родного народа, «Песнь о вещем Олеге» поэтизировала «преданья старины глубокой», рисовала в увлекательных образах ее быт, обычаи, верования и героев.

Поэзия Пушкина пленяет детей не только простотой и ясностью языка, удивительной красочностью образов, эмоциональностью, энергичностью, динамикой. В ней мы зачастую находим любимые детьми легендарно-сказочные повествовательные сюжеты и сказочную одухотворенность родной природы. Олицетворенная природа у Пушкина живет, действует.

Заключение

Хотя Пушкин не писал для детей, но история русской детской литературы немыслима без его произведений, а русское общество - без их воспитательного воздействия.

Распространенное мнение, что Пушкин не писал для детей только потому, что ничего общего не хотел иметь с низкопробной детской литературой того времени, вряд ли является ответом на вопрос. Универсальный гений великого поэта, видевшего окружающий мир единым, не умещается ни в какие узкие рамки. Так же видел он и читателей, не разделяя их на возрастные группы.

Как поэт Пушкин стремился быть доступным читателям всех возрастов, о чем прямо заявил еще в начале творческого пути. Я хочу, чтоб меня поняли все от мала до великого, - говорил 15-летний лицеист в незаконченной сказке «Бова». И этому правилу следовал в течение всей своей творческой жизни.

Пушкин писал только для читателей, одаренных от природы поэтическим чутьем и поэтому способных понять его творения. Среди своих читателей Пушкин подразумевал и детей и никогда не возражал, если его стихотворения публиковались на страницах детских журналов, сборников или альманахов.

Воспитательное значение личности самого поэта и его творчества для молодежи впервые показал Гоголь, который сам живо интересовался вопросами воспитания и написал несколько статей на эту тему.

В статьях о Пушкине, а также в целом ряде рецензий на детские книги Белинский не только показал благотворное воспитательное воздействие поэта на детей, но и составил целый список его произведений для детского чтения, а также оригинальные рекомендации, как их читать с детьми.

В творчестве Пушкина немало таких стихотворений, которые доступны читателям младшего возраста и даже дошкольникам. Они начали входить в круг детского чтения еще при жизни поэта, примерно в 20-30-е годы XIX века. Однако в школьные программы творчество Пушкина вошло не сразу.

Начиная с конца 50-х годов XIX века, произведения Пушкина входят в гимназические программы. В 1856 г. от поступающих в Московский университет требовали знания некоторых его произведений и основных фактов из его жизни.

Значительно полнее представил Пушкина детям и юношеству Н. Г. Чернышевский в своей книге «Александр Сергеевич Пушкин. Его жизнь и сочинения». В ней автор отдавал предпочтение фактам, рельефно представляющим трудолюбивую, благородную и могучую личность поэта, показал его место в русской литературе. В приложении к книге он поместил для детского и юношеского чтения 19 стихотворений поэта и отрывки из «Полтавы», «Медного всадника», «Бориса Годунова», «Евгения Онегина».

Двери начальной школы для произведений Пушкина впервые широко открыл Ушинский, который в своих учебных книгах «Детский мир» и «Родное слово» предложил школьникам более сорока произведений поэта и отрывков из них. С тех пор русская школа не расстается с творчеством великого поэта. К творчеству великого Пушкина не только не зарастает, но все более расширяется «народная тропа». Из 695 стихотворений великого поэта примерно третья часть (225 стихотворений) доступны и интересны читателям детских и юношеских библиотек.

Лирические стихотворения Пушкина многослойны. Читатель каждого возраста берет из них свое, исходя из своих возможностей: начитанности, умственного и эстетического развития, душевного состояния, постигает доступную ему идейную глубину, чувствует гармонию.

Руководя чтением поэзии Пушкина, не следует пытаться вести детей через все слои стихотворения, проникать в его глубину. Важно, чтобы содержание стихотворения нравилось детям, гармония и музыка задевали их душу.

Раздел 3.Детская литература второй половины 19 века.

3.1.Детская литература второй половины 19 века(Н.А.Некрасов, К.Д.Ушинский, Л.Н.Толстой)

Потребность в детской литературе, служащей как воспитательным, так и педагогико-нравственным целям, была осмыслена довольно давно. Ещё русский просветитель XVIII века Н.И. Новиков в своем трактате «О воспитании и наставлении детей для распространения общеполезных знаний и всеобщего благополучия» теоретически обосновывал основные задачи детской литературы. По его мнению, детские книги должны обучать «чувствовать справедливо», «упражнять» детей «в употреблении чувств», развивать «разум и сердце», а также соответствовать требованиям «образования разума» и «обогащения познания», одновременно являясь занимательными и «приятными», чтобы юные читатели «полюбили свою пользу».

Детская литература совместно с педагогикой должна выполнять задачу воспитания детей «счастливыми людьми и полезными гражданами». Это неоднократно подчёркивается Н.И. Новиковым.

Создание детской литературы совершалось с участием классиков русской литературы, создавших золотой фонд художественной литературы для детей. Одновременно с величинами первого ряда работало немало сильных писателей второго ряда, чьи повести и рассказы дети читали с неменьшим увлечением. Среди них наиболее интересными представляются В. Авенариус, М. Алтаев, Е. Болабанова, Н. Вагнер, А. Измайлов, Н. Каразин, С. Караскевич, О. Петерсен, Н. Поздняков, М. Пожарова, Г. Полилов (Северцев), В. Светлов, П. Соловьева, Н. Телешов, В. Харузина, М. Цебрикова, Е.Чебышева-Дмитриева, М. Бородатова и др.

Вторая половина XIX века -- интереснейший период в истории русской детской литературы, время её формирования и расцвета. В это же время впервые происходит разграничение литературы собственно детской и литературы образовательной.

Глава 1. О детской литературе второй половины XIX века

Вторая половина XIX века -- период необыкновенно плодотворный для русской литературы в целом и, в частности, для литературы для детей и о детях. Это период, когда в литературе одновременно сосуществуют такие писатели, как К.Д. Ушинский, Л.Н. Толстой, В.Г. Короленко, А.П. Чехов, А.И. Куприн, Д.В. Григорович, Д.Н. Мамин-Сибиряк, В.М. Гаршин и Ф.М. Достоевский.

Кроме того, в создании детской литературы и отборе круга текстов для нее из литературы взрослой принимают участие известные педагоги, такие как В.П.Острогорский и Д.И. Тихомиров.

Серьёзный разбор современной ему детской литературы осуществил В. Г. Белинский. Критик отстаивал идею гармонического развития личности и действеннейшим средством воспитания считал литературу, полемизируя в этом с некоторыми современниками. «Есть даже люди, которые считают чтение для детей занятием больше вредным, чем полезным. Это грубое заблуждение, варварский предрассудок. Книга есть жизнь нашего времени. В ней все нуждаются - и старые и молодые, и деловые и ничего не знающие; дети - также». Состояние современной ему детской литературы, особенно беллетристики, по мнению критика, представляло собой зрелище крайне унылое. Именно этим объясняются многие резкие выпады в рецензиях на них Белинского. С одной стороны, критик высказывает убеждение, что детские книги «должны входить в план воспитания как одна из важнейших его сторон». С другой, он не раз называет вздорными и вредными не только «русские книги для детей, но и их иностранные образцы, разгуливающие по всему свету под эгидою громких имён их знаменитых авторов».

«Если бы это было не так, то откуда же возник бы вопрос: нужны ли, полезны ли детские книги вообще?» - продолжает он эту мысль несколькими годами позже. Критик, явившийся одним из первых теоретиков литературы для детей, неоднократно подчёркивал, что детская литература отнюдь не пустое занятие, как думают об этом многие, что детским писателем следует «родиться, а не сделаться», для этого нужен «не только талант, но и своего рода гений».

Самое развёрнутое суждение о детской литературе Белинский приводит в рецензии на составленный П.Фурманом «Альманах для детей»: «Обращаясь к общей идее полезности или бесполезности детских книг, вот что скажем мы, как результат нашего мнения об этом предмете: Мнение, что дети должны читать только то, что читают и взрослые, не лишено основания и справедливости, но требует больших исключений и ограничений. Но нам кажется, что можно дать на этот предмет правило, не допускающее почти никаких исключений и ограничений: книги для детей можно и должно писать, но хорошо и полезно только то сочинение для детей, которое может занимать взрослых людей и нравиться им не как детское сочинение, а как литературное произведение, писанное для всех. И к повестям, рассказам и детским пьесам это относится едва ли ещё не более, чем к статьям другого рода».

Суждения В.Г.Белинского о детской литературе во многом опережают его эпоху и предугадывают позднейшие споры об этом предмете. Тезис же о том, что литература для детей должна «занимать взрослых людей... как литературное произведение, писанное для всех», будет многократно и в разных вариациях повторяться в последующие десятилетия, причём чаще всего независимо от Белинского, настолько всеобщей станет эта мысль.

«Общее мнение осудило детские книжки на ничтожество и презрение, - пишет В.Г.Белинский. - Детские книжки, детский писатель - это все равно, что «пустые книжки», что «вздорный писатель». Предложи книгопродавец какому-нибудь известному литератору написать книжку для детей: если ещё не обидится таким предложением наш известный литератор, то уж непременно ответит, что ему некогда заниматься таким вздором».

Занимается вопросами детской литературы и Н.А.Добролюбов. В целом его позиция совпадает с точкой зрения В.Г.Белинского, а сам он неоднократно указывает на то, что детские книги должны показывать действительность «живьём» и отвечать принципам реализма. Критик продолжает начатый В.Г. Белинским разбор детских изданий в журнале “Современник”.

Интересные наблюдения о детской литературе принадлежат Н.Г.Чернышевскому. В работе «Александр Сергеевич Пушкин, его жизнь и сочинения» Чернышевский верно отметил распространённую психологическую особенность детей, а именно их стремление быстрее повзрослеть: «Кто потрудится перенестись мыслию к собственному детству и отрочеству, тот, верно, вспомнит, как в то время хотелось ему казаться большим и как отталкивало его одно название детский. Нам случалось видеть детей, особенно в поре перехода к отрочеству, которые именно поэтому не читали хороших книг, тогда как с жадностью бросались на книги сомнительного достоинства, лишь бы на них не стояло: для детей.»

Споры о праве детской литературы на самостоятельное существование велись весь девятнадцатый век. Между литературой серьёзной, взрослой и литературой для детей существовала высокая стена, которую еще нужно было преодолеть. Сближение детской литературы с литературой второсортной, приключенческо-беллетристической литературой было вполне обусловлено тем, что среди огромного количества произведений для детей было сравнительно мало действительно художественных. Зачастую юные читатели с их не выработавшимся ещё вкусом жадно поглощали произведения сомнительного достоинства, и, разумеется, это не могло не тревожить многих выдающихся деятелей русской культуры.

Не только А.П.Чехов, но многие другие деятели литературы и искусства склонны были считать, что в XIX веке в России не было своей сколько-нибудь заметной детской литературы. Между тем детская литература в XIX веке существовала, притом насчитывала не одно столетие своей истории. Как представляется, основой сомнений являлось низкое качество многочисленных литературных подделок, заполнявших книжный рынок и скрывавших в своей безликой массы выдающиеся художественные произведения.

В России литература для детей стала выделяться как особая область в XVI-XVII веке в виде потешных листов, азбук и букварей. Наряду с этим существовала богатейшая фольклорная традиция сказок, былин, песен, которые, не являясь исключительно ориентированными на детскую аудиторию, интенсивно ею потреблялись, существуя долгое время в устных формах. Всё это совместно с моралистической литературой, беллетристикой и различными пересказами библейских и евангельских сюжетов составляло круг чтения ребёнка XVII - конца XVIII века.

В XIX веке русская детская литература перешагнула на новую ступень своего развития и тогда же начала формировать свой золотой фонд, насчитывающий сотни названий художественных произведений.

Принцип формирования и разграничения текстов детской и “взрослой” литератур меняется от эпохе к эпохе и, расширяясь, захватывает часть произведений, которые раньше относились к области литературы взрослой. Можно даже сформулировать закон, согласно которому часть “взрослых” произведений пограничных жанров, а именно авантюрных, приключенческих, художественно-документальных и ряда текстов, относящихся к фольклору и эпосу, постепенно переходят в детскую литературу.

Примеров того, как взрослые книги становились детскими, немало. К их числу можно отнести большинство романов Вальтера Скотта, Марка Твена и Жюля Верна. Все эти книги писались не для детей, но довольно быстро их читательская аудитория помолодела. Часто дети принимали и «забирали себе» книги, написанные не для них.

Так произошло с «Робинзоном Крузо» Дефо, которого Руссо объявил лучшей детской книгой, хотя Дефо создавал его не для юношеской аудитории. Известно, что Г.-Х.Андерсен приходил в бешенство, когда его называли детским писателем, да и «Дон Кихот» Сервантеса, столь любимый многими детьми, адресовался взрослому читателю.

Одновременно с тем детская литература всегда была намного консервативнее литературы взрослой и гораздо тяжелее принимала новые имена и новые книги.

Объяснялось это стремлением большинства родителей дать детям нечто безусловно проверенное и благонадёжное, то, что они сами когда-то читали в детстве. Это соотносимо как с нашим временем, так и со второй половиной XIX века.

В 60-70-е годы, испытывая потребность в материалах для занятий, к детской литературе обращаются многие педагоги, среди которых следует особенно отметить К.Д.Ушинского и его последователей, таких, например, как Н.А.Корф, составитель и издатель книг для школьного и домашнего чтения. Его книга «Мой друг»(1869) имела практическую и прикладную направленность. Являясь сторонником «реального чтения», Корф стремился передать детям полезные для жизни сведения. В составленной им программе для чтения нет стихов или сказок. Педагог считает, что родители посылают детей в школу ради серьёзного чтения и практических навыков, а развлекательное чтение не вызовет у них доверия к учебе.

В 1871 году появляется «Книга для первоначального чтения в народных школах» В.И. Водовозова. В его книгу входят рассказы по истории, географии, естествознанию, статьи о важнейших промыслах и отраслях промышленности. Во многом она носит хрестоматийный характер: автор включает в неё отрывки из произведений А.С.Пушкина, М.Ю.Лермонтова, Н.В.Гоголя, Н.А.Некрасова, И.С.Тургенева.

Кроме того, активную роль в формировании и популяризации детской литературы второй половины XIX века играли детские журналы. Одним из наиболее ярких и интересных были «Семейные вечера» (1864-1890) М.Ростовской. В двух своих отделах - для младших и старших читателей -- издательница помещает сказки, игры, рассказы, статьи по искусству, географии и истории, повести и многое другое.

В 60-е годы XIX века детские журналы появляются во множестве один за другим. Избыток детских журналов приводит к тому, что для того, чтобы выжить, детские периодические издания вынуждены переходить на более узкую возрастную специализацию. Выделяются журналы для самых маленьких, для детей младшего возраста, для юношества, журналы литературно-художественные и научно-популярные.

Появляется и целый ряд развлекательных журналов: «Часы досуга» (1858-1861), «Калейдоскоп» (1860-1862), «Дело и отдых» (1864-1866), «Забава и рассказы» (1863-1867). Среди научно-популярных стоит выделить «Вокруг света» (с 1861) и «Натуралист” (1864-1867

Роль журналов в детской литературе второй половины XIX века трудно переоценить. Вплоть до конца века журналы делали литературные обзоры, открывали новые имена, вспоминали о забытых традициях, служили средоточием литературной жизни. Впрочем, не только детская, вся значительная литература второй половины XIX века впервые появилась на журнальных и газетных страницах.

В 70-е годы в «малой» печати произошел некоторый спад. Новых детских журналов практически не возникает, лишь продолжают существовать некоторые из ранее основанных, например, «Детское чтение» (1869- 1906) или «Вокруг света». Зато в 80-е годы журналистика переживает стремительный расцвет. Из возникших журналов дольше всех издавались «Детский отдых» (1880-1906) и «Родник» (1882-1917). «Родник», как и “Детское чтение”, стремился стать центром объединения писателей.

На страницах этого отлично иллюстрированного, многостраничного издания юные читатели знакомились с произведениями Р. Киплинга, Ж. Верна, М.Твена. Издавала журнал детская писательница Е.А.Сысоева, а редактировал А.А. Альмединген, педагог и писатель.

С 60-х годов XIX века ведет свою историю детская литература познавательной направленности. Обычно всё новое вначале появлялось в журналах, а чуть позже выходило и отдельными изданиями. Печатаются и переиздаются адаптированные для детей переводные книги Брема и Дарвина. Высоко оцениваются читателями и критикой книги А.Разина «Путешествие по разным странам мира»(1860) и «Открытие Камчатки, Америки и Алеутских островов» (1860).

Примечателен взгляд на детскую литературу, высказанный видным педагогом, критиком и библиографом Ф. Г. Толлем. В 1862 году вышла его работа «Наша детская литература. Опыт библиографии современной отечественной детской литературы, преимущественно в воспитательном отношении». Автор - твёрдый сторонник жизненного правдоподобия, «реальных знаний» и естественнонаучного подхода в детской литературе. На страницах «Опыта библиографии» подробно разбираются 242 книги и шесть журналов. Во введении Ф.Г. Толль объясняет, какие задачи, по его мнению, должны решаться детской литературой и приводит выработанные им критерии оценки детских книг. Язык должен быть «безупречен по правильности, плавности, ясности и изяществу» и соответствовать возрасту читателя. Не менее строгие требования предъявляются и к содержанию, которое должно быть «безусловно нравственным» и содержать как можно больше полезной информации. «Книги, не заключающие в себе никаких сведений, которые бы стоило удержать в памяти», не нужны. «... мы, в большей части случаев, враги сказок, в которых фантастический элемент отъединён от познавательного и нравственного».

К концу века русская детская литература вполне сформировалась. Тогда же впервые возникла потребность в систематизации огромного наработанного материала, систематизации самой детской литературы и правильного направления детского чтения.

В статье «Значение фантастического элемента в детской литературе» П.В. Засодимский настаивает на скорейшем выделении детской литературы как особой отрасли, имеющей свои задачи. Автор осуждает тех взрослых, кто, особенно не задумываясь, даёт детям книжку лишь с целью, чтобы дети не мешали. Не меньшему осуждению подвергаются и те, кто относится к детской литературе как к забаве, а её цель видят лишь в том, чтобы “приохотить ребёнка к чтению”.

П.В. Засодимский считает, что перед детской литературой должны стоять более широкие задачи: служение человечеству и деятельному добру, нравственно-воспитательные цели и положительные идеалы. Ясно, что такие высокие задачи может выполнять лишь литература, сложившаяся как система, все произведения в которой классифицированы с точки зрения направленности и полезности, и, следовательно, таким чтением можно легко и осмысленно руководить. Страшнейшим злом автор считает чтение случайное, когда ребёнок берёт первые попавшиеся книги из библиотеки отца или, что еще хуже, достает их со стороны. По мнению педагога, система детской литературы должна сложиться как из литературы взрослой, главным образом классической, так и из собственно детских книг.

П.В. Засодимский, как и многие другие критики, отмечает стремительный взлёт современной русской литературы для детей и о детях, взлёт, проявляющийся в большом интересе писателей и педагогов к данной теме и обогащением литературы новыми интересными текстами. Та же тенденция продолжалась до конца XIX - начала ХХ века.

Глава 2. О жанре автобиографической повести

Отдельно выделенная тема детства появилась в русской и зарубежной литературе сравнительно поздно. «Только романтизм почувствовал детство не как служебно-подготовительную фазу возрастного развития, но как драгоценный мир в себе, глубина и прелесть которого притягивают взрослых людей» - отмечают М. Эпштейн и Е. Юкина.

Однако более полное выражение тема детства нашла уже не при романтизме, а гораздо позднее, когда романтизм давно уже был на спаде и практически не проявлялся - в середине 50-х - начале 60-х годов XIX века. Реалистическая повесть о детстве является одним из наиболее интересных открытий этого периода. Разумеется, подобные попытки были и раньше, но по глубине психологического проникновения они намного уступали своим поздним собратьям. Повести о детстве второй половины XIX века счастливо сочетали в себе как мемуарный элемент, наполняющий их жизненным правдоподобием, так и обобщающе-психологический пласт, который выводил такие повести за рамки простых воспоминаний о днях отрочества и юности.

Повести о детстве появились в определенную историческую эпоху, когда остро назрели социально-исторические противоречия, непосредственно вызвавшие реформу 1861 г. Важным представляется тот факт, что Л.Н. Толстой, С.Т. Аксаков, П.А. Кулиш, А.Я. Панаева выступили в роли своеобразных летописцев уходящей в прошлое эпохи, сохраняя память о традиционной культуре, национальном быте, семейном укладе определенных социальных слоев общества (дворянства, разночинной богемной среды). Так, в книгах «Семейная хроника» и «Детские годы Багрова-внука» Аксаков бросил прощальный взгляд на эпоху XVIII века, запечатлев быт провинциального дворянства. Толстой в «Детстве» изобразил уклад усадебной дворянской жизни начала XIX века. Изображая детство, писатели осмысливали уходящую историческую эпоху, подводили определенные итоги (возможно, даже не ставя перед собой такой задачи). И это имело объяснение: предреформенное время провоцировало людей на осмысление пройденного исторического этапа, вызывало желание сквозь прошлое «прозреть», понять будущее.

Не менее важной причиной широкого распространения произведений о детстве явилась актуализация мемуарной традиции. Не случайно именно в это время в отечественных журналах публикуются разнообразные воспоминания и мемуары («Бабушка. Отрывок из семейных записок М.П. Бибикова», «Мои воспоминания» М.П. Погодина, «Мелочи из запаса моей памяти» М. Дмитриева, «История моей жизни» Ж. Санд, «История музыканта» Сарти, «Дэвид Копперфильд» Ч. Диккенса, «Записки трагика» Тальмы, «Замогильные записки» Шатобриана и др.).

Рассказ о жизни маленького героя писатели, как правило, выстраивают на основе своих личных впечатлений и воспоминаний (автобиографическая основа повестей о детстве). Но все эти произведения не укладываются в рамки строго документальной литературы: как показало сопоставление текстов с биографическими сведениями о жизни писателей, часто не менее важную роль в повестях играет вымысел, поэтому целесообразнее было бы обозначить произведения Толстого, Гарина-Михайловского, Кулиша, Панаевой и Аксакова не как автобиографические, а как художественно- автобиографические тексты.

В повестях о детстве используется своеобразный сюжет, в основе которого лежат мало занимательные, на первый взгляд, события, лишенные остродраматического начала.

События детских лет воссоздаются писателями в форме воспоминаний от первого лица, которая позволяет показать события как бы под двойным углом зрения: сочетается взгляд ребенка, по большей части наивно воспринимающего мир, и житейская мудрость взрослого человека, дополняющая и корректирующая восприятие юного героя.

В результате в повестях о детстве явно намечается противопоставление двух времен: «тогда» (время, в которое действует ребенок) и «сейчас» (время создания воспоминаний). Такое противопоставление настоящего и прошлого, как представляется, призвано не только указать на временную границу между прошлым и настоящим, но усилить противопоставление между двумя мирами - взрослого и ребенка. В соответствии с этим можно говорить об особом отношении авторов к миру детства, которое приобретает для них особую лиричность, задушевность и красоту.

Не случайно повествование часто нарушается лирическими отступлениями, основной темой которых становится грусть по золотому утраченному детству.

Желание авторов запечатлеть, остановить на некоторое время детство побуждает их выбрать особый способ воспроизведения событий, в котором важную роль отводится детализированному описанию разнообразных предметов и вещей; зрительная осязаемость описываемого также является одним из устойчивых компонентов художественного мира повестей о детстве.

Скрупулезный анализ повестей о детстве дал не только возможность полно и обстоятельно обрисовать литературный процесс середины XIX века, но и определить место Л.Н. Толстого в этом процессе. Сопоставление повести «Детство» с тематически близкими произведениями выявило безусловное её первенство.

«Детство» Л.Н.Толстого и «Детские годы Багрова-внука» С.Т.Аксакова ввели в детскую литературу героя-ребёнка, обладающего свежим, непредвзятым взглядом на мир. Мир ребёнка уникален и самодостаточен, он разительно отличается от мира взрослого. Многие события, казалось бы, неважные с точки зрения выросшего человека, для ребёнка приобретают огромное значение и, напротив, события огромной для взрослого важности легко могут остаться вне поля зрения ребёнка.

Представляется символичным, что «Детство»(1852) - первое крупное произведение Л.Н.Толстого. Именно эта повесть, опубликованная в «Современнике», впервые заявила читающей публике о появлении нового яркого писателя, будущего автора «Войны и мира» и «Анны Карениной».

На примере «Детства», «Отрочества», «Юности» Л.Н. Толстого и «Семейной хроники”, «Детства Багрова-внука» С.Т.Аксакова можно проследить, что тема детства является соединительным мостом между литературой детской и взрослой. С середины XIX века она постоянно присутствует в творческом сознании русских писателей. К детству как главному формирующему личность периоду обращается и И.А.Гончаров в «Обломове»(1859), и М. Е. Салтыков-Щедрин в «Господах Головлевых» (1880) и «Пошехонской старине»(1889).

Повесть о детстве как самобытное явление литературы продолжает своё развитие и в конце XIX века, и в начале XX века в творчестве писателей самых разных направлений, обратившихся к традиции Л.Н. Толстого и С.Т. Аксакова. Это Н.Г. Гарин-Михайловский («Детство Темы», 1892), М. Горький («Детство», 1913-1914), А. Белый («Котик Летаев», 1914-1915), А.Н. Толстой («Детство Никиты», 1922) и др.

Глава 3. Повесть «Детство» Л. Н. Толстого

детский литература повесть сказка

Повесть Толстого «Детство» была опубликована в 1852 году, когда детская тема оказалась одной из ведущих в русской литературе. Именно в этот период появляются произведения, в которых личность ребёнка выдвигается на первый план: «Бежин луг» (1851) И.С. Тургенева; «Детство» (1852) Л.Н. Толстого; «История Ульяны Терентьевны» (1852) П.А. Кулиша; «Неточка Незванова» (1849), «Маленький герой» (1857) Ф.М. Достоевского; «Детские годы Багрова - внука» С.Т. Аксакова. В 50-е годы А.И. Герцен публикует первую часть эпопеи «Былое и думы» - «Детская и университет».

На примере повести «Детство» легко выявить основные отличия литературы для детей и литературы о детях, особенно явные потому, что проявились они в творчестве одного писателя.

Сопоставив «Детство» с »Русской книгой для чтения», легко обнаружить, как меняется проза и трансформируются художественные, языковые и композиционные средства при изменении адресата.

«Когда я писал «Детство», то мне казалось, что до меня никто ещё так не почувствовал и не изобразил всю прелесть и поэзию детства», - признавался Л.Н.Толстой.

В повести писатель выводит на первый план ощущение новизны от знакомства с окружающим миром, «всю прелесть и поэзию детства». Эта поэзия -- в свежей живости чувств, в том, что и радость и горе оставляют особенно яркие и неизгладимые следы. Писатель хорошо понимает, что именно взрослый читатель ждет от книги о детях и детстве, а именно стремится обнаружить причинно-следственную связь между детством и состоянием личности в зрелости, ответить на вечный вопрос: почему он, как личность, сформировался именно таким, а не другим.

Л.Н.Толстой решает эту задачу творчески, в трудно постигаемых, живых и естественных противоречиях и оценках. Жизнь в повести “Детство” не несёт в себе черт ложной схематичности, её трагичность проступает в каждой яркой и выразительной детали. Одновременно с тем действительность предстает в раздробленных и одновременно чётких и логичных картинах, начиная от портрета отца и смерти матери до первых впечатлений от большого города. Образ автора и образ его главного героя намеренно сближен, что придает повествованию особенную достоверность.

Вот, к примеру, как дети входят в зал и видят мать: «... одной рукой она придерживала чайник, другою - кран самовара, из которого вода текла через верх чайника на поднос. Но хотя она смотрела пристально, она не замечала этого, не замечала и того, что мы вошли».

Никаких оценок к портрету не прилагается и так ясно, что мать героя глубоко несчастна. Очевидно, что в детской прозе Л.Н.Толстого портрет был бы решён совершенно иными, более очевидными и однозначными средствами.

Другое отличие прозы о детях и для детей -- в самой глубине и фокусировке психологической детали. Примером такой детали в «Детстве» могут служить, скажем, пальцы приказчика Якова, в яростном движении которых опровергалось всё, что говорил отец и что Яков безмолвно и почтительно выслушивал. Так, с помощью ёмких деталей Толстому удается передать многие подробности и оттенки восприятия героем окружающей жизни. Несогласие, подавленная ярость, невозможность выразить свою личность -- всё это как бы увеличивается и разрастается, поскольку происходит на глазах у ребёнка. Герой видит и понимает это впервые, с отчетливостью новизны, отчего и читатель как бы возвращается в прошлое и, припоминая и восстанавливая события своей жизни, постигает их в новой и утраченной во времени ясности.

В «Детстве» Л.Н.Толстому удаётся передать всю свежесть детского восприятия и переживания, которые порождают сходный отзвук в сознании взрослого человека. И это пробуждает в читателе особый род сочувствия, сочувствия, осуществляемого не по психологической схеме «взрослый - взрослый», но по модели: «ребёнок - ребёнок». В литературе же для детей чаще всего задействована привычная схема «взрослый - ребенок», воздвигающая между автором и адресатом привычную стену.

Создание литературного шедевра происходило в определённой последовательности: Толстой постепенно начинает сосредоточивать своё внимание на личности Николеньки, на его отношении к окружающему миру, на его внутренних переживаниях. Писатель прекратил писание романа «Четыре эпохи развития» по той причине, что фигура ребёнка стала теряться на фоне многообразного материала. В последующих редакциях писатель постарался полнее и определённее раскрыть характер Николеньки Иртеньева. Уточнение замысла повлекло за собой и изменения в сюжете повести (отказ от истории о незаконнорожденных детях), её композиции (деление повести на небольшие главки), обрисовке действующих лиц (изменение приёмов описания родителей). Толстой ввёл в повествование многочисленные сцены и эпизоды, в которых действует именно ребёнок; по этой причине пришлось отказаться от громоздких авторских отступлений.

Основная идея, владевшая писателем при создании его произведения, воссоздать процесс формирования и развития человеческой личности. Этим определено авторское решение композиционным центром повествования сделать образ десятилетнего мальчика -- Николеньки Иртеньева. Внутренняя эволюция маленького героя является главным объектом наблюдения. Замысел писателя естественным образом сказался на всей структуре художественного текста. Не случаен выбор подчёркнуто «будничного» сюжета: описываются повседневные события, данные во временной последовательности и типичные для определённого социального круга (дворянского сословия). В судьбе героя привлекают внимание читателей не захватывающие перипетии, а тончайшие колебания, малейшие изменения во внутреннем мире ребёнка, постепенно открывающего для себя мир, насыщенный сложными и противоречивыми отношениями. Именно это становится источником развития сюжета.

Композиция повести логична и стройна: условное деление повествования на несколько частей позволяет писателю показать благотворное влияние на Николеньку деревенской жизни и отрицательное влияние города, где царит условность светского общества. Закономерно, что вокруг юного героя, вступая в различные с ним отношения, помещены все остальные персонажи, довольно чётко распределённые на две группы. К первой относятся maman, Наталья Савишна, Карл Иваныч, странник Гриша, побуждающие развитие в мальчике лучших черт его натуры (доброты, любовного отношения к миру, честности); вторая группа персонажей -- папа, Володя, Сережа Ивин -- пробуждает в Николеньке неприглядные свойства характера (самолюбие, тщеславие, жестокость).

Тема первой повести толстовской трилогии -- изображение детства -- обусловило и особенности пространственно-временной организации текста. Пространство детского мира Николеньки Иртеньева первоначально совпадает с миром родной усадьбы, имеющей чёткую границу: за темным лесом начинается чужое пространство. В этом узко очерченном кругу все является знакомым и родным для мальчика. Переезд в Москву расширяет пространственную характеристику повести. Здесь Николенька Иртеньев наблюдает новую жизнь и новых людей, что обогащает его представления о мире. Художественное время повести также соответствует возрастным характеристикам героя. Изображенные события захватывают немногим более шести месяцев, детальное же внимание повествователя сфокусировано всего на трёх днях.

Между тем у читателя создается иллюзия непрерывности и длительности изображенной жизни, словно автор охватил значительный её этап. Объясняется это, с одной стороны, точно уловленными особенностями детской психологии, с другой -- типичностью, как бы обыденностью описанных ситуаций.

Диалектически сложный образ детства в первой повести Толстого во многом создается благодаря введению в повествование двойной точки зрения: точки зрения маленького героя и взрослого повествователя. Такой подход к описанию событий позволил писателю, с одной стороны, изобразить ребёнка, раскрыть его внутренние переживания, и, таким образом, приблизить к читателю именно героя-ребёнка, а с другой стороны, изучить психологию ребёнка, проникая в его чувства, мысли, переживания. В результате Толстой, впервые обратившись к «диалектике души», не только описывает детство, но и анализирует его.

Известен особенный взгляд Толстого на детство как светлую и чистую пору человеческой жизни, которая со временем исчезает: ребёнок, взрослея, теряет свою нравственную высоту. Такой подход мотивирует появление лирических отступлений, освещенных неподдельным ностальгическим чувством автора.

Все отмеченные особенности позволяют констатировать, что Толстой блестяще воплотил в своем первом произведении уникальный по силе реалистического воплощения образ детства, дал глубокую и психологически достоверную картину этого периода человеческой жизни.

Глава 4. Юмор и лирическое начало в сказках Д.Н. Мамина-Сибиряка

Д.Н. Мамин-Сибиряк является прекрасным писателем о детях и для детей. Его сборники «Детские тени», «Аленушкины сказки», имеют очень большой успех. В своих сказках он сочетает романтику и реализм, фантазию и юмор, сатирическое начало с иронией. Основанные на фольклоре, проникнутые гуманизмом, лиризмом и юмором, сказки осуждают общественное неравенство, эгоизм, корысть, самодовольство сильных мира сего.

Особое место в творчестве Мамина-Сибиряка для детей занимают сказки. Наиболее любимы детьми «Аленушкины сказки» (1894-1897). Название это не случайно. Писатель посвятил их своей больной дочери Аленушке. Действительно, эти сказки являются прекрасным образцом высокого искусства для детей. Они проникнуты гуманизмом, насыщены благородными социальными и нравственными идеями. Они поучительны, но мораль их умная, выражена не декларативно, а воплощена в системе художественных образов, простых и доступных детям.

В сказке «Ванькины именины» изобличаются стяжательство, самохвальство, драчливость, любовь к сплетням. Все это автор рисует так, что мораль оказывается близкой и понятной маленьким детям. В сказке действуют куклы, игрушки, домашние вещи.

Во многих сказках Мамина-Сибиряка наряду с глупыми, жадными и драчливыми персонажами действуют простые и умные герои. В сказке «Ванькины именины» скромнее всех ведут себя дырявый Аленушкин Башмачок и игрушечный Зайчик. Но их-то и обвиняют драчливые игрушки в развязывании ссоры. Читатель-ребенок, несомненно, будет на стороне несправедливо обиженных Зайчика и Башмачка; он многое поймет и во взаимоотношениях людей, задумается и о несправедливости. Правда, автор, учитывая ограниченность социального опыта детей, не придает своим образам той остроты, которая присуща произведениям для взрослых.

Сатира многих сказок Мамина-Сибиряка связана с традициями народной сказки. Особенно ярко эта связь проявилась в произведении, не входящем в цикл «Аленушкиных сказок», -- в «Сказке о славном царе Горохе и его прекрасных дочерях -- царевне Кутафье и царевне Горошине». В духе народной сказки дан образ царя Гороха. Насмешкой звучит его имя. Совсем не славны его дела. Царь Горох очень жаден; он грабит народ, берет дань всем, что попало под руку,-- коровами, сапогами, кашей, вениками. Мелочность царя Гороха доходит до того, что он, из-за боязни быть обкраденным, считает куски хлеба, сам доит корову. Такой гротескно-сатирический образ царя можно найти только в народной сказке и в лучших образцах русской сатирической литературной сказки.

В сказках Мамина-Сибиряка нередко в условном мире животных действуют жестокие законы социальной розни и антагонизма, лишь внешне выраженные в формах естественной борьбы за существование. Сказочная аналогия между жизнью людей и животных отнюдь не подменяет социальные явления биологическими. Скорей наоборот: социальное переносится на мир животных, отчего сказки пробуждали в сознании юного читателя очень важные политические ассоциации и чувства. Сказки Мамина-Сибиряка проникнуты идеей гуманности и пробуждают сочувствие к слабым, угнетенным.

«Аленушкины сказки» -- классический образец того, как надо писать для детей. Вся система художественных образов, композиция, стиль, язык связаны с воспитательными и образовательными целями, которые ставил автор, рассказывая сказки своей дочери, а затем записывая их для широкого круга читателей.

Художественные приемы сказок соответствуют особенностям восприятия маленьких детей. В основе каждой сказки лежит реальная жизнь, реальные герои. Все они близки и знакомы ребенку - заяц, кот, ворона, обыкновенные рыбы, насекомые, привлекательные люди (веселый трубочист Яша, девочка Аленушка), вещи и игрушки (башмачок, ложечка, ванька-встанька, куклы).

Умелое сочетание реальной действительности и фантастики в «Аленушкиных сказках» импонирует детям. Кукла и игрушки в сказке «Ванькины именины» выглядят совершенно обыденными: у куклы Ани был немного попорчен носик, у Кати недоставало одной руки, «сильно подержанный Клоун» приковылял на одной ноге, у Аленушкина Башмачка дырка на носке. Но вот все эти знакомые ребенку предметы преображаются: начинают двигаться, разговаривать, дерутся, мирятся. Ребенок воспринимает их как живые существа. Как и в народной сказке, говорящее животное или вещь не теряет своих реальных, привычных черт. Например, Воробей драчлив и задорен. Кот любит молочко, а Метелочка и на пиру говорит: «Ничего, я и в уголке постою...»

В основе каждой сказки Мамина-Сибиряка лежит мораль. Но это умная, не надоедливая мораль, не прямолинейно высказываемое нравоучение, а мораль, вытекающая из образов, мораль, которая учит быть человеком. Образы писателя жизненны, связаны с теми представлениями, которые уже имеет ребенок. Они типичны. Это живые индивидуальности.

С характером героев связан юмор и в других сказках Мамина-Сибиряка. Читателю становится смешно, когда Комар Комарович и его комариное войско выгоняют из болота огромного Медведя. И смешная ситуация помогает понять одну из мыслей, вложенных автором в эту сказку, мысль о победе слабых, когда они объединяются.

Сказки Мамина-Сибиряка динамичны. Каждый персонаж дается в действии. Например, Воробей Воробеич обнаруживает свое озорство, вороватость во взаимоотношениях с птицами, рыбами и трубочистом Яшей. Кот Мурка не может скрыть свое плутовство под лицемерной речью -- дела его разоблачают.

В движении показаны куклы и игрушки в сказке «Ванькины именины». Они разговаривают, веселятся, пируют, ссорятся, дерутся, мирятся. Эти полные живости картины не только заставят улыбнуться читателя.

Отличительной чертой «Аленушкиных сказок» является их лиричность, задушевность. Автор с нежностью рисует образ своей слушательницы и читательницы -- маленькой Аленушки. Любовно к ней относятся цветы, насекомые, птицы. И сама она говорит: «Папа, я всех люблю...»

Заключение

Судьбы детской литературы прочно связаны с историей большой литературы. Связи эти сложны: в чём-то отставая от «взрослой», детская литература не плетётся в хвосте у неё, а идёт своими путями, делая собственные открытия и опережаю порою «взрослую» литературу. В развитии детской литературы есть своя внутренняя логика. Но в полной мере закономерности развития детской литературы появляются лишь в общем историко-литературном контексте.

Некоторая затруднённость в восприятии детьми автобиографической детской литературы состоит в том, что взрослому человеку, писателю кажется бесконечно дорогим и богатым мир его внутренней жизни -- "диалектика души", как характеризует путь души героя Н. Г. Чернышевский. А это представляет определённую трудность для ребёнка. Он прекрасно воспринимает динамичный сюжет, быструю смену картин и настроения; но погружение в душевное состояние -- прерогатива взрослого человека, способного к рефлексии и даже находящего в этом наслаждение. Так что даже лучшие автобиографические произведения следует преподносить детям дозированно.

Биография Некрасова

Некрасов Николай Алексеевич – великий русский поэт, писатель, публицист, признанный классик мировой литературы.

Родился 28 ноября (10 октября) 1821 года в семье мелкопоместного дворянина в местечке Немиров Подольской губернии. Кроме Николая Некрасова в семье было еще 13 детей. Отец Некрасова был человеком деспотичным, что оставило след на характере и дальнейшем творчестве поэта. Первым учителем Николая Некрасова была его мать, женщина образованная и прекрасно воспитанная. Она привила поэту любовь к литературе и русскому языку.

В период с 1832 — 1837 года Н.А.Некрасов учился в Ярославской гимназии. Учеба довалась Некрасову тяжело, он часто прогуливал занятия. Тогда же начал писать стихи.

В 1838 году отец, который всегда мечтал о военной карьере для сына, отправил Николая Некрасова в Петербург для определения в полк. Однако Н.А.Некрасов решил поступать в университет. Вступительные экзамены поэту сдать не удалось, и в последующие 2 года он был вольнослушателем на филологическом факультете. Это противоречило воли отца, поэтому Некрасов остался без всякой материальной поддержки с его стороны. Бедствия, с которыми столкнулся Николай Алексеевич Некрасов в те годы, нашли отражение в его стихах и неоконченном романе "Жизнь и похождения Тихона Тростникова". Понемногу жизнь поэта улучшилась и он решил выпустить свой первый сборник стихотворений "Мечты и звуки".

В 1841 году Н.А.Некрасов начал работу в "Отечественных записках".

В 1843 году происходит знакомство Некрасова с Белинским, что послужило появлению реалистических стихотворений, первое из которых "В дороге" (1845 год), и публикации двух альманахов: "Физиология Петербурга" (1845 год) и"Петербургский сборник" (1846 год).В период с 1847 по 1866 года Николай Алексеевич Некрасов является издателем и редактором журнала "Современник", в котором печатаются лучшие революционно-демократические произведения того времени. В этот период Некрасов написал лирические стихотворения, посвященные его гражданской жене Панаевой, поэмы и циклы стихов о городских бедняках ("На улице", "О погоде"), о судьбе народа ("Несжатая полоса", "Железная дорога" и др.), о крестьянской жизни ("Крестьянские дети", "Забытая деревня", "Орина, мать солдатская", "Мороз, Красный нос" и др.).

В 1850-60-х, во время крестьянской реформы, поэт создает "Поэт и гражданин", "Песня Еремушке", "Размышления у парадного подъезда", поэму "Коробейники".

В 1862 году, после ареста лидеров революционной демократии, Н.А.Некрасов побывал в Грешневе. Так появилась лирическая поэма "Рыцарь на час" (1862 год).

В 1866 году «Современник» был закрыт. Некрасов приобрел право на издание журнала "Отечественные записки", с которым были связаны последние годы его жизни. В эти годы поэт пишет поэму "Кому на Руси жить хорошо" (1866-76 года), поэмы о декабристах и их женах ("Дедушка" (1870 год); "Русские женщины"(1871-72 года), сатирическая поэма "Современники" (1875 год).

В 1875 году Некрасов Н.А. тяжело заболел. Врачи обнаружили у него рак кишечника, а сложные операции не дали желаемого результата.

Последние годы жизни поэта охватили элегические мотивы, связанные с утратой друзей, осознанием одиночества, тяжелой болезнью. В этот период появляются произведения: "Три элегии"(1873 год), "Утро", "Уныние", "Элегия" (1874 год), "Пророк" (1874 год), "Сеятелям" (1876 год). В 1877 году создан цикл стихов "Последние песни".

27 декабря 1877 (8 января 1878) года в Петербурге скончался Николай Алексеевич Некрасов. Тело поэта было захоронено в Петербурге на Новодевичьем кладбище.

Биография Ушинского

Константин Дмитриевич Ушинский родился 19 февраля (2 марта) 1824 года в Туле в семье Дмитрия Григорьевича Ушинского — отставного офицера, участника Отечественной войны 1812 года, мелкопоместного дворянина. Мать Константина Дмитриевича — Любовь Степановна умерла, когда ему было 12 лет.

После назначения отца Константина Дмитриевича судьёй в небольшой, но старинный уездный город Новгород-Северский Черниговской губернии, вся семья Ушинских переехала туда. Все детство и отрочество К. Д. Ушинского прошло в приобретенном отцом небольшом имении, расположенном в четырёх верстах от Новгород-Северского на берегу реки Десны. Константин Ушинский в 11 лет поступил в третий класс Новгород-Северской гимназии, которую окончил в 1840 году.

После окончания гимназии он поступил учиться на юридический факультет Московского университета, где слушал лекции блестящих преподавателей, в том числе таких известных как профессор истории Тимофей Николаевич Грановский и профессор философии государства и права Петр Григорьевич Редкин, который оказал немалое влияние на последующий выбор К. Д. Ушинского заняться педагогикой.

После блестящего окончания университетского курса в 1844 году Ушинский был оставлен в Московском университете для подготовки к сдаче магистерского экзамена. В круг интересов молодого Ушинского помимо философии и юриспруденции входили и литература, и театр, а также все те вопросы, которые волновали представителей прогрессивных кругов русского общества того времени, в частности пути распространения грамотности и образованности среди простого народа.

В июне 1844 года ученый совет Московского университета присудил Константину Ушинскому степень кандидата юриспруденции, а в 1846 году он был назначен исполняющим обязанности профессора камеральных наук на кафедру энциклопедии законоведения, государственного права и науки финансов в Ярославском Демидовском лицее. Однако прогрессивные демократические взгляды молодого профессора, его глубокая эрудиция, простота в обращении со своими учениками вызвали недовольство руководства лицея, что в конечном итоге привело к конфликтам с начальством лицея, доносам вышестоящему начальства на Ушинского со стороны руководства лицея и установления негласного надзора за ним. Все это привело к тому, что в 1849 году Ушинский уходит в отставку. После своей отставки из Демидовского лицея Ушинский некоторое время зарабатывал себе на жизнь переводами статей из иностранных журналов, рецензиями и обзорами в журналах, а все его попытки устроиться снова на преподавательскую должность оказывались тщетными.

Через полтора года безуспешных попыток утроиться на преподавательскую работу в Ярославле К. Д. Ушинский переехал в Санкт-Петербург, где первоначально он смог устроиться только на должность столоначальника департамента иноземных вероисповеданий — достаточно мелкую чиновничью должность. В январе 1854 года, благодаря помощи бывшего коллеги по Демидовскому лицею, К. Д. Ушинскому удалось перейти на работу преподавателя русской словесности в Гатчинский Сиротский институт, который находился под покровительством императрицы. Задачей Гатчинского сиротского института была воспитание людей, верных «царю и отечеству», а применяемые для этого методы славились своей строгостью. Так за небольшую провинность воспитанника могли посадить под арест в карцер, на прогулку за стены института воспитанники могли выходить только по субботам и воскресеньям. Сам Ушинский так характеризовал позже институтские порядки: «Канцелярия и экономия наверху, администрация в середине, учение под ногами, а воспитание — за дверьми здания». Интересно, что за пять лет своей преподавательской работы в этом учебном заведении (1854—1859) К. Д. Ушинскому удалось изменить старые и внедрить новые порядки и традиции в институте, которые сохранялись в нём вплоть до 1917 года. Так ему удалось начисто искоренить фискальство, доносительство, как правило, характерное для учебных заведений закрытого типа, ему удалось изжить воровство, так как самым суровым наказанием для воров стало презрение товарищей. Чувство настоящего товарищества К. Д. Ушинский считал основой воспитания.

Уже через год своей службы в Гатчинском сиротском институте К. Д. Ушинский был повышен по службе и назначен инспектором классов.

В стенах этого учебного заведения К. Д. Ушинский обнаружил архив одного из прежних инспекторов Гатчинского сиротского института — Е. О. Гугеля, в котором он нашёл, как писал позже сам Ушинский, «полное собрание педагогических книг». Найденные книги оказали огромное влияние на Ушинского. Впоследствии, под влиянием идей, полученных от прочтения этих книг, он написал одну из лучших своих статей по педагогике «О пользе педагогической литературы». После огромного общественного успеха его статьи, Ушинский становится постоянным автором «Журнала для Воспитания», где он последовательно публиковал статьи, в которых развивал свои взгляды на систему воспитания и образования в России. Он также сотрудничал в журналах «Современник» (1852—1854) и «Библиотека для чтения» (1854—1855).

В 1859 году К. Д. Ушинского пригласили на должность инспектора классов Смольного института благородных девиц, где ему удалось провести значительные прогрессивные изменения. Так, исходя из своего главного принципа демократизации народного образования и народности воспитания, ему удалось убрать существовавшее до этого разделения контингента учащихся на «благородных» и «неблагородных» (то есть из мещанского сословия), он ввел практику преподавание учебных предметов на русском языке и открыл специальный педагогический класс, в котором осуществлялась подготовка учащихся для работы в качестве воспитательниц. К. Д. Ушинский ввел в практику педагогической работы совещания и конференции педагогов, а воспитанницы получили право проводить каникулы и праздники у родителей.

Одновременно с преподавательской работой Ушинский стал редактировать «Журнал Министерства Народного Просвещения», который благодаря ему превратился в прекрасный педагогический журнал, весьма отзывчиво относившийся к новым течениям в области народного образования.

Однако у К. Д. Ушинского произошёл конфликт с начальницей института М. Леонтьевой, которая обвинила Ушинского в вольнодумстве, непочтительном отношении к начальству, атеизме и других проступках подобного рода. Под благовидным предлогом в 1862 году Ушинского удалили из института — он был направлен на пять лет за границу для лечения и изучения школьного дела.

За это время Ушинский посетил Швейцарию, Германию, Францию, Бельгию и Италию, в которых он посещал и изучал учебные заведения — женские школы, детские сады, приюты и школы, особенно в Германии и Швейцарии, считавшиеся самыми передовыми в части новаций в педагогике. Свои заметки, наблюдения и письма этого периода он объединил в статье «Педагогическая поездка по Швейцарии».

За границей в 1864 году он написал и издал учебную книгу «Родное слово», а также книгу «Детский Мир». Фактически это были первые массовые и общедоступные российские учебники для начального обучения детей. Более того, Ушинский написал и издал особое руководство для родителей и учителей к своему «Родному Слову» — «Руководство к преподаванию по „Родному слову“ для учителей и родителей». Это руководство оказало огромное, широчайшее влияние на русскую народную школу. Свою актуальность, как пособие по методике преподавания родного языка, оно не потеряло и по сей день. Достаточно сказать, что до 1917 года оно выдержало 146 изданий.

В середине 60-х годов К. Д. Ушинский с семьей вернулся в Россию. Свой последний главный научный труд, названный К. Д. Ушинским «Человек как предмет воспитания, опыт педагогической антропологии», он начал печатать в 1867 году. Первый том «Человек как предмет воспитания» вышел в 1868 году, а через некоторое время вышел второй том. К сожалении, этот его научный труд (третий том) остался незавершенным. В этой своей работе К. Д. Ушинский подходит к рассмотрению психических явлений на фундаментальной философской основе, не будучи приверженцем какой-либо определенной философской системы, он вполне самостоятельно дал в своем труде ценный психологический анализ цепочки: ощущение прекрасного — чувствование прекрасного — осознание. Так же в этом труде К. Д. Ушинский дал обоснование предмета педагогики, её основных закономерностей и принципов.

Последние годы жизни

В последние годы жизни К. Д. Ушинский выступал как видный общественный деятель. Он писал статьи о воскресных школах, о школах для детей ремесленников, а также принял участие в учительском съезде в Крыму.

Приехав в 1870 г. в Симферополь, К. Д. Ушинский побывал в нескольких учебных заведениях, в том числе женском училище.

"Дружественный тон, которым автор «Родного слова» говорил с учителями,— вспоминал учитель Симферопольской казенной мужской гимназии И. П. Деркачев,— мягкость обращения и простота быстро привлекали к нему всех. Он смотрел на каждого учителя, как на равного себе товарища, и скромно, терпеливо, с непритворным уважением слушал всякое замечание и возражение ". Деркачев вспоминал, что К. Д. Ушинский охотно встречался и с учителями, и с учащимися. Он был на экзамене в приготовительном классе в женском училище, «проэкзаменовал всех учениц, поступивших в первый класс. Учительницу поразило, с каким искусством великий педагог опрашивал детей. Он ставил вопросы просто, ясно и в то же время так, что по ответам можно было легко понять, насколько подготовлена и развита та или иная ученица».

При казенной мужской гимназии был образцовый класс по способу наглядного обучения. Будучи одним из основателей этого способа, К. Д. Ушинский заинтересовался работой класса, присутствовал на уроках, которые проводил И. П. Деркачев. В зданий казенной мужской гимназии состоялся II съезд учителей Таврической губернии, и К. Д. Ушинский принял участие в его работе. Обсуждался, в частности, вопрос о книгах для классного чтения в народных школах, о необходимости создания таких книг. К этому призывал учителей Константин Дмитриевич Ушинский.

Предложение было принято, выработанная на съезде «азбука» в том же 1870 г. издана в Симферополе.

Летом 1870 года К. Д. Ушинский лечился кумысом в Альме возле Бахчисарая. Возвращаясь из Крыма к себе домой на хутор Богданка Глуховского уезда Черниговской губернии), он хотел заехать к своему коллеге и другу Н. А. Корфу в село Времевку Александровского уезда на Екатеринославщине, но по ряду причин не смог это сделать. В это же время дома в результате трагического случая на охоте погиб его старший сын Павел. После этого К. Д. Ушинский решает переехать жить с семьей в Киев, для чего он купил в Киеве по ул. Тарасовской дом, а сам с сыновьями Константином и Владимиром поехал лечиться в Крым. По дороге в Крым он простудился и остановился для лечения в городе Одессе, где К. Д. Ушинский скончался 22 декабря 1870 года (3 января 1871 года).

Похоронили К. Д. Ушинского в Киеве на территории Выдубецкого монастыря.

Семья

Жена Константина Дмитриевича Ушинского — Надежда Семёновна Дорошенко, с которой он познакомился ещё в молодости в Новгород-Северском, происходила из древнего украинского казацкого рода. Летом 1851 года, когда К. Д. Ушинский находился в служебной командировке в Черниговской губернии, он женился на подруге своего детства Надежде Семеновне Дорошенко. Дочь — Вера (в замужестве Пото) на свои средства открыла в Киеве мужское Городское Училище им. К. Д. Ушинского. Дочь — Надежда в селе Богданка[5], где одно время находился дом, принадлежащий К. Д. Ушинскому, на средства, вырученные от продажи сочинения своего отца, открыла начальную школу.

⇐ Предыдущая891011121314151617Следующая ⇒

Поделиться: