Я сказал: “Мама, мы здесь все сошли с ума”.

– “Мама, мы здесь все сошли с ума”.

(авторы песни: Jim Lea и Noddy Holder )

“Летом 1977-го компания Mercury Records отправила Эйлин Брэдли, директора рекламного агентства Западного побережья, присмотреть за нами в Японии. “Если хоть волос упадет у этих девчонок с головы, тебе несдобровать” – пригрозило ей руководство. Эйлин была молодой девушкой двадцати восьми лет с явным нью-йоркским акцентом, пышной копной волос в стиле “афро” и вечно торчащей изо рта сигаретой. Она нам сразу понравилась. Ее работа заключалась в том, чтобы не дать нам вляпаться в какое-нибудь дерьмо. Бедняжка.

К этому времени Скотт Андерсон уже сбежал от нас, вероятно из-за страха попасть в тюрьму за совращение несовершеннолетней девушки, поэтому Ким отправил с нами в Японию Кента Смита. Я не была уверена в том, что идея поехать с Кентом была разумной, потому что он вечно притягивал к себе какие-то неприятности. Но семеро нас все же сели в самолет, помахали родителям и Киму на прощание и отправились на другой конец земного шара.

У нас была четырехчасовая остановка на Гавайях. Когда мы вернулись обратно в самолет, стюардессы надели на нас цветочные гирлянды, и мы заняли свои места в эконом-классе. Никто не узнал нас, да они даже и понятия не имели, что мы рок-группа. После того, как мы приземлились в Японии, Эйлин собрала всех нас перед выходом из самолета и сказала: “Слушайте, если что-то случится, это будет международный конфликт. Меня посадят первой, а вас следом за мной. Поэтому постарайтесь не делать глупостей”.

Все, что я хотела после утомительного семнадцатичасового путешествия, это добраться до отеля, раздеться и завалиться спать. Но у японцев были другие планы. Не успели мы сойти с самолета, как угодили в какое-то адское логово.

Все что мы могли видеть и слышать, это тысячи японцев, теряющих последние крупицы разума. Фанаты Runaways! Их было так много и все они были такими сумасшедшими, что охранникам пришлось выстроить “живую стену”, чтобы сдержать их. Мы пробрались по дорожке, которую им удалось расчистить от моря людей. Фанаты закидывали нас подарками, просили подписать альбомы для автографов, буквально пихая их нам в лицо, выкрикивали наши имена и даже рыдали. Все это было похоже на Битломанию, в нашем случае на Ранэвэйманию. Никто не предупредил нас, что подобное может случиться, вероятно, потому что мы не знали вообще никаких подробностей о нашем рекордном объеме продаж. Уверена, что Ким точно знал наше место в хит-параде Японии. Он просто предпочитал не говорить нам об этом. По-моему, он вообще не считал необходимым говорить хоть что-то, особенно если это касалось бизнеса, а деньги являлись ключевым фактором. Если бы мы узнали, насколько популярны в Японии, то, возможно, кто-то еще помимо меня и Джеки начал бы задавать вопросы, а Ким этого явно не хотел.

В аэропорту нас также встретил организатор господин Удо со своей командой.

Они отвезли нас прямо на пресс-конференцию. Ни минуты покоя. На нас все еще висели цветочные гирлянды, а одежда была той же самой, что и в начале пути. Нам не дали времени ни сменить ее, ни отдохнуть, ни помыться, ни поесть. Мы даже не могли сходить в туалет. Господин Удо собирался выжать нас как лимон за свои потраченные деньги.

Я шла впереди Шери. Через вереницу охранников просунулась чья-то рука. Она явно хотела дотронуться до моих длинных шелковистых волос, которые были для японцев чем-то экзотичным. Шери схватила руку за запястье и как только она это сделала, тут же вылезла другая рука и дернула ее за волосы. Нам обеим выдрали по здоровенному клоку волос, и это было чертовски больно. Эти фэны реально хотели разорвать нас на куски!

Мы бежали за охраной прямо к ожидающему нас лимузину. Едва он попытался отъехать, как фанаты тут же начали запрыгивать на крышу и толпиться вокруг него. Машина просто не могла сдвинуться с места. Мы не понимали, что происходит. Через окна нельзя было ничего разглядеть ни нам, ни водителю. Такая встреча нас всех повергла в шок. Это было немного жутко, но вместе с тем просто охрененно! Мы не знали, делали ли так японцы, когда приезжали другие группы, или все это свалилось только на нас. Как выяснилось позже, Runaways, Queen, Kiss, Deep Purple и Led Zeppelin были самыми популярными рок-группами в Японии, и появление одной из них могло вызвать массовое помешательство.

На пресс-конференции нам подарили сакэ. “Это еще что за хрень?” - шепотом спросила я у Эйлин.

“Это вино”.

“Оно же горячее!” – возразила я. Напиток не вызвал у меня ничего кроме отвращения, но я старалась не показывать этого. Японцы относились к нам с большим уважением и почтением, и мне не хотелось обидеть никого из них. При первом же удобном случае я вылила сакэ в растение, сделав вид, что выпила его.

Японская пресса выглядела счастливой и дружелюбной, и было понятно, что репортеры навели о нас справки. Они были в курсе о наших кумирах в мире музыки, и спрашивали о них наравне с обычными вопросами типа “Какое ваше любимое блюдо?”, “Как вы научились играть?”, “Что вам уже понравилось в Японии?” “Рады, что приехали сюда?”. Они превосходно говорили по-английски и были очень впечатлены игрой Сэнди на барабанах и моими гитарными партиями, в большей степени из-за того, что мы были молоденькими симпатичными девчонками. Светлые волосы и голубые глаза Шери вызывали у них живой интерес. Для них мы были существами с другой планеты. У меня было ощущение, будто нас рассматривают под микроскопом. Меня словно раздевали глазами!

Господин Удо обслужил нас по полной программе, в первый же день вручив нам подарки: магнитофон/кассетный плеер, сережки из натуральной слоновой кости, розы и прекрасные жемчужные ожерелья. Последние лежали в сиреневых сатиновых мешочках, упакованных в еще один сатиновый мешочек, на котором красовалась японская надпись. Каждой девушке подарили мешочек разного цвета. Все это было очень неожиданно и невероятно, ведь обычно с нами обращались как с дерьмом. Мы впервые почувствовали себя настоящими рок-звездами.

Когда мы все-таки добрались до отеля, выяснилось, что у каждой из нас отдельный номер. Впервые нам не пришлось делить их друг с другом. Кроме того, это была просто шикарная гостиница под названием Tokyo Prince, и она явно была не похожа на какой-то там Motel 6. Эйлин даже хотели предоставить президентский люкс несколькими этажами выше, но она ответила “О нет, дайте мне какой-нибудь простой номер в конце коридора рядом с девочками”. Каждую ночь она прикладывала ухо к нашей двери, чтобы убедиться, что за ней не происходит ничего из ряда вон выходящего. По большей степени мы вели себя вполне прилично, скорее всего, просто опасаясь сесть в японскую тюрьму. Где бы мы ни были, везде нас окружали суровые и правильные японцы, поэтому словосочетание “японская тюрьма” навевало ужас. Другая причина крылась в том, что законы о применении наркотических средств были весьма суровы.

В плане еды, культуры и языка Япония оставалась для всех нас загадкой. Мы заходили в рестораны и удивлялись меню, предлагающим отведать водоросли с осьминогом и прочую хрень наподобие этой. Мы старались быть вежливыми, но никто из нас не хотел это пробовать. Однако я все же дала вторую попытку сакэ. Думаю, мне просто нужно было привыкнуть к нему, потому что мой обычный рацион во время путешествия состоял из виски и фаст-фуда. Эйлин попросила работников отеля каждый вечер организовывать доставку Роял Гамбургеров в наши номера, поэтому, когда мы возвращались, то спокойно могли перекусить.

Организаторы тура в Японии предоставили нам собственных гитарных техников, и действовали они так слаженно, что ни мне, ни девчонкам не пришлось ими руководить. Все что нам оставалось сделать, это подключить гитары к маршалловскому усилителю и играть. Тогда мы еще не пользовались никакими педалями или эффектами. По всей видимости, всех техников звали Хиро. Я спросила у Джоан: “Как зовут твоего техника?”

“Хиро” – ответила она мне.

“Да нет же, это моего так зовут”.

Куда бы мы ни пошли, наше появление всегда производило фурор. Мы собрались поехать в магазин, а тем временем снаружи собралась огромная толпа, и народ умудрился даже помять крышу лимузина, пока тот прокладывал себе путь через это сборище. Добраться до магазина было задачей не из легких, но нам удалось это сделать.

Где бы я ни была, куча народу шла за мной и впереди меня. Люди высовывались из своих окон и кричали: “Рита, Рита!”. Можно было обернуться и увидеть толпу из примерно шестнадцати людей, следующих за нами. Они шептались между собой, хихикали, а один из них обгонял нас и протягивал мне подарок. Они могли запросто сорвать с себя ожерелье или кольцо и подарить нам. К концу гастролей у меня накопилась такая огромная гора маленьких подарков, что пришлось даже покупать еще один чемодан, чтобы увезти все это домой.

Наш тур в Японии продлился 6 недель, во время которого мы выступали на огромных площадках больших городов, таких как Осака и Нагоя. Из города в город мы путешествовали на скоростных экспрессах, а так как эти поезда ехали через фермы, нам было очень интересно посмотреть на рисовые поля. Ей богу, это было гораздо познавательнее, чем в школе.

Несмотря на весь дурдом, что творился на улицах, на концертных площадках народ вел себя куда скромнее. Никому не разрешалось вставать и кричать, а после каждой песни они спокойно аплодировали нам. В перерывах между песнями стояла такая тишина, что было слышно, как летит муха. Было немного странно выступать перед такой публикой, особенно после обезумевшей толпы в США и Великобритании.

Нам предстояло отыграть еще два концерта, включая самое главное выступление на арене “Будокан”, Токио, и нам пришлось закругляться с записью альбома Live in Japan. Через неделю мы должны были быть дома. За день до концерта в Будокане, мы проводили саундчек, и каким-то образом любимая бас-гитара Джеки, Gibson Thunderbird, вдруг грохнулась на пол. Она стояла на старой подставке, которая не внушала доверия и могла развалиться в любой момент. Все происходило как в замедленной съемке. Джеки попыталась схватить ее до падения, но не успела. Как только гитара ударилась о деревянную сцену, голова грифа тут же разлетелась на части. Твою мать! Мы тупо стояли и смотрели на раздолбанный бас. Гитары Thunderbird известны своим тонким грифом, который можно запросто сломать. Конечно, у нас был запасной бас, однако Джеки вдруг накинулась на Шери в истерическом припадке. Никому из нас в голову бы не пришло уронить ее специально, но так как Шери стояла возле гитары, когда та падала, Джеки подумала, что именно она это и сделала. Более вероятно, что кто-то споткнулся о кабель и потянул за собой гитару. Черт его знает. Так или иначе, Джеки обвинила во всем Шери. Эйлин пыталась усмирить девочек, а я просто вышла из помещения. Конец нашего тура был не за горами, но все как-то шло коту под хвост.

Позднее, при неизвестных обстоятельствах, звукозаписывающая компания отправила Эйлин домой.

“Но мне все-таки лучше остаться здесь” – просила она.

На что руководство ответило: - “Не нужно, у них осталась всего парочка концертов. Все будет в порядке”.

В глубине души Эйлин знала, что не должна уезжать, но компания требовала ее возвращения в Штаты. Итак, Эйлин уехала… и именно тогда все накрылось медным тазом.

Однажды Шери заявила, что не пойдет на пресс-конференцию, так как неважно себя чувствует. Она вернулась в отель, а мы поехали на встречу. Когда мы вернулись, то увидели, как Шери сидит на полу в холле в кимоно. Оно было таким длинным, что его можно было принять за фату. Она раздавала автографы и фотографировалась с фэнами. Джеки как с цепи сорвалась. “Ну, это уж слишком! Она вообразила, будто она тут единственная звезда!” Джеки психовала по многим причинам. На самом деле, она явно не была создана для рок-н-ролла. Ее бесило, что она не может отрастить длинные ногти и играть при этом на басу. Проклятые шнуры вечно обвивались вокруг ее туфель на высоких каблуках, поэтому она не могла надеть их на выступления. Я постоянно уговаривала ее носить ботинки, но ей нравились изысканные миниатюрные босоножки без шнуровки с каблуками, которые просто невозможно было носить и свободно двигаться по сцене. Кроме того, она не выносила определенную еду и все виды запахов. Ее тошнило от еды, дезодоранта, лака для волос и даже моего крема Noxzema. Если она унюхивала хоть один из этих запахов, то ей сразу становилось дурно. Господи Боже! С ней даже общаться было не особо приятно, и это начинало работать уже против нее. В Японии у нее начались какие-то проблемы по женской части, и она пошла в больницу. У нее обнаружили молочницу, которую в принципе можно было легко вылечить. По словам Джеки, она не могла нормально общаться с врачами. Они дали ей куклу и попросили показать на ней больное место. По возвращению в отель Джеки была еще больше расстроена, чем когда ехала в больницу.

Кент, обожающий раздувать конфликты на ровном месте, решил еще сильнее поиздеваться над ней. Если он чувствовал, что есть повод пораздражать кого-нибудь, он непременно пользовался этой возможностью. Когда Джеки вернулась в отель, Кент возился со своим кассетным плеером. Как самая настоящая сволочь, коим он и являлся, он пришел к ней в комнату и сначала посочувствовал ей, а потом начал портить кровь. Вышло так, что он записывал весь разговор на кассету, о чем она и понятия не имела. Плеер он спрятал в карман куртки. Джеки дико кричала на него: “Я устала вечно болеть, я хочу домой! Мне нужен мой личный доктор! Меня достали эти болезни!”

Вся эта истерика была записана на кассету. Кент был очень доволен проделанной работой, поэтому не преминул явиться ко мне и показать запись. Когда я услышала, как Джеки пронзительно кричит о том, что устала от своих болезней, снова и снова, я сказала: “Ну, и че? Ничего нового”, и захлопнула дверь перед его носом. Но я не знала, что как только Кент вышел из комнаты Джеки, она заказала еду в номер, разбила тарелки и рассекла себе руку от предплечья до запястья. Кто-то позвал на помощь и Джеки снова увезли в больницу, где ей зашили руку. Я и не подумала бы, что совершенно внезапно она решит уйти из группы. К моему удивлению, на следующее утро она улетела в США.

И что теперь?

У нас осталось всего одно выступление, и это был самый важный концерт тура, который должен был состояться в Будокане, Токио. Это была самая крутая и известная рок-арена в Японии, где играли все известные группы. Все эти интервью для газет и радио, программы по телику, где мы участвовали, готовили нас к этому концерту. Его невозможно было отменить или отказаться выступать, поэтому группа пребывала в дичайшей панике. Мы собрались вместе и решили, что Джоан возьмет на себя бас, так как ее навыки игры на гитаре позволяют это сделать, а я должна была исполнить остальные гитарные партии. Все вышло просто здорово, и я очень гордилась Джоан и остальными девчонками, ведь мы смогли это сделать, несмотря на все случившееся с нами дерьмо.

На этот раз охранникам не удалось сдержать бушующий народ. Они просто съехали с катушек. Ранэвэймания была в самом своем расцвете, и это было просто охренительно. После концерта, как только мы вышли из гримерной. Я наступила каблуком сапога на закатанные подвороты штанов и, споткнувшись, пролетела пару ступенек. Было жутко больно, но я не хотела идти в больницу или вообще как-то суетиться по этому поводу, поэтому просто забила и вернулась в отель.

Моя спина разрывалась от боли. Походу, пока я падала, то успела повредить себе ребра и ноги. Я спустилась в бар пропустить пару стаканчиков виски, чтобы притупить боль. Наш тур был окончен, и концерт в Будокане был позади. Какое облегчение. Время праздновать! Пока я сидела в баре, впервые за долгое время я увидела там американца, и подошла к нему. Я спросила, откуда он родом и оказалось, что он из Техаса. Возможно, он приехал сюда вместе со своей группой на музыкальный фестиваль в Токио. Но не припомню, чтобы его имя было мне знакомо.

Он достал из кармана овальные таблетки, попутно рассказывая, что это своего рода транквилизатор под названием “футболз”. Такие таблетки точно нельзя было достать в Японии. Я была потрясена. “Хочешь парочку?” – спросил он.

Я подумала, ну ни хрена себе! Транквилизаторы. Нереально круто!

“Давай!” ответила я. Раз наш тур уже кончился, давай сюда свои чертовы “футболз”.

Помимо пары стаканчиков виски, я закинулась парочкой этих “футболз”. Вскоре после этого мы поднялись ко мне в номер и зажгли в постели. Мы здорово провели время, и я даже забыла о том, что свалилась с лестницы. Он был забавным парнем, а секс с ним был просто бомба. Он был очень нежен со мной и после всего мы оба уснули, вероятно, из-за “футболз”.

Вскоре я проснулась от того, что захотела в туалет. После того, как я сходила по-маленькому, я заглянула в унитаз и увидела, что он весь в крови. Я тут же начала себя успокаивать, что это всего лишь обильная менструация, поэтому снова отправилась спать. Я проспала еще минут тридцать, после чего опять пошла в туалет, чтобы посмотреть, прекратилось ли кровотечение, но все было гораздо хуже. Я пригляделась, и в голову ударила тошнотворная мысль, что такое количество крови просто не вписывается в рамки здоровой менструации. Ее было слишком много! Я буквально истекала ею. Весь унитаз был измазан запекшейся кровью. Я откинулась на кровать, а Тексан просто лежал рядом. Вся постель была в крови. Все это напоминало сцену убийства. Самое смешное, что я не чувствовала боли и не думала, что он что-то сделал со мной. Логичнее было предположить, что теряя такое количество крови, я должна была корчиться от невыносимой боли.

Я не стала обвинять его в том, что он что-то со мной сделал, а просто сказала: “Убирайся отсюда”.

Он выглядел озадаченным. “Что? Почему?”

Я продолжала - “Мне по хрен, делал ты там что-нибудь или не делал, просто вали отсюда. Сейчас же!”, и указала на дверь.

Он выглядел невиновным, но как человек может истекать кровью, так как я, если никто его и пальцем не трогал? Мне было насрать на его объяснения, я просто хотела, чтобы он ушел.

Я и понятия не имела, что нужно делать и кого позвать на помощь. Точно не Кента! А Эйлин уехала. Я позвала Шери, которая в это время, конечно же, была с Джоан. Я попросила их прийти ко мне в комнату. Когда они вошли, я лежала на кровати. Я спросила у Шери и Джоан, видят ли они что-нибудь. “Нет, Лита” – ответили они. “Здесь просто море крови”.

А, да? Неужели! Я и без вас это прекрасно знаю!

Шери рассказала мне, что вчера она тусила с каким-то американцем. Когда он узнал, что она несовершеннолетняя, он налил в бутылку из-под кока-колы теплую воду и отымел ею Шери. Жесть!

“С тобой он так же делал? Может она у тебя как-то раскололась?” – спросила она.

“Мать твою за ногу, нет! Я бы никому не позволила трахать себя бутылкой от колы, Шери! О Господи, мне даже полегчало” - произнесла я с сарказмом.

Толку от них было как от козла молока, поэтому в итоге они ушли. Я лежала и судорожно думала о том, что нужно позвонить 911. Но как это сделать в Японии? Просто набрать 911, так что ли? Если бы я не спешила, то такими темпами, скорее всего, умерла бы от потери крови.

Я приоткрыла дверь, и выглянула в коридор. Мимо проходил мужчина. Американец! В отчаянии я воскликнула “Простите, сэр! Пожалуйста, помогите! Пожалуйста!”

Он подошел ближе, заглянул через щель в двери в мой номер и увидел кровь на кровати. Он был шокирован и приказал мне лечь. “Не двигайся. Я вызову 911”. Оказалось, что это был концертный директор Deep Purple. Ну почему из всех людей мне попался директор именно Ричи Блэкмора? В любом случае, я послушала его, так как он производил впечатление разумного человека. Я же в тот момент совершенно не понимала, что происходит, так как была до смерти напугана. Вскоре я услышала нарастающую сирену скорой помощи, которая ехала сюда. Наконец, врачи были здесь. Они зашли в мой номер, погрузили меня на каталку и увезли в больницу Токио.

Врачи признали, что понятия не имеют, что со мной, поэтому положили меня в родильную палату. Я слышала, как кричит какая-то женщина в соседней комнате. Я не знала, понимали ли они, что я говорила. Там вообще почти не говорили. Я закрылась простыней с головой, потому что женщина на соседней кровати продолжала кричать. Когда, наконец, ко мне пришел врач, я спросила у него: “Почему она так орет?”

“Она рожает”.

“Я что, в родильном отделении?”

“Да”. Он рассказал, что мне сделали рассечение как при эпизиотомии, поэтому меня положили именно в это отделение.

“Зашейте меня, пожалуйста, хорошо” – сказала я. “Проследите, чтобы у меня там все было зашито”.

Врач прекрасно понял, что я имела в виду. Он улыбнулся, хихикнул и ответил: “ Да, да, хорошо!”

Он наложил мне четырнадцать швов. Из-за языкового барьера я так и не смогла узнать, что это было, порезы, разрыв, или что-то наподобие этого. Я так до сих пор и понятия не имею, что произошло. Из-за количества швов я пришла к выводу, что Тексан каким-то образом порезал меня. В любом случае, я не чувствовала, как у меня там что-то рвется или как он причиняет мне боль. Может, у него было что-нибудь типа кольца в члене, секс-игрушка или даже нож, не знаю. Я все равно не чувствовала абсолютно никакой боли во время секса с ним.

Я проснулась в больничной палате и увидела Джоан, спящую в кресле рядом с моей кроватью. Больше никто из девчонок не пришел навестить меня. Я просила Сэнди прийти, однако та заявила, что ее жутко пугают все эти больницы. Удивительно, что Джоан пришла сюда, мы ведь никогда не тусили вместе. Как только я увидела, как она сидит у прикроватной тумбочки в этой больнице, я прониклась к ней огромным уважением. Runaways никогда не были сплоченной командой, однако этот случай очень много значил для меня. Джоан притащила мне плеер, который господин Удо подарил нам, поэтому я могла хотя бы послушать музыку. Я лежала в больнице целых три дня, пока группа заканчивала сведение и мастеринг альбома “Live in Japan”.

Я слушала записи Black Sabbath, среди которых были “Sabbath Bloody Sabbath”, “Children of the Grave” и другие жесткие и тяжелые песни. Медсестра попросила меня выключить Black Sabbath, так как в соседней палате умирала одна женщина. Я убавила громкость, потому что это действительно была не самая подходящая музыка для умирающих, однако не выключила плеер. Мне нужны были мои Black Sabbath.

Спустя двенадцать лет мне позвонил Тексан. Он хотел поговорить о том, что произошло в Японии. Не знаю, хотел ли он объясниться или спросить, что со мной случилось. Я просто сказала ему: “Никогда, черт возьми, больше не смей звонить мне”, и повесила трубку. Я испугалась. Наверно, все эти годы он думал об этом, но к тому времени я не собиралась слушать его чушь. Это уже не имело значения, и я не хотела ничего знать.

На обратном пути из Японии мы сидели молча, ошеломленные и потрясенные. Мы породили ранэвэйманию, но что за хрень происходила сейчас? Джеки ушла из группы, остальные были сломлены, измучены и вымотаны, а на мне красовались четырнадцать швов из-за какого-то ублюдка, чье имя я даже не знала. Мне было всего восемнадцать, а было такое ощущение, что за шесть недель я прожила длинную и полную приключений жизнь.

 

ФОТОГРАФИИ

Обожаю это свадебное фото своих родителей – Гарри Ленарда “Лена” Форда (он в форме британской армии) и Изабеллы Бенвенуто. Они поженились 19 января 1945г., в Триесте, Италия

 

 

Мой отец со своим любимым мотоциклом Norton . В душе он был рокером.

Мы с мамой берем высокую ноту у нас в квартире в Южном Лондоне

 

 

Я со своей первой гитарой, моим самым любимым приобретением, у нас дома в Лонг-Бич, штат Калифорния. Я тогда и представить себе не могла, куда все это приведет меня…

Лен Форд

 

Одна из Runaway в окружении родителей Брэд Элтерман

 

 

Рекламное фото для нашего тура 1976г. Слева направо, сзади: я (соло-гитара), Сэнди Уэст (ударные), Джеки Фокс (бас); спереди: Шери Кэрри (вокал) и Джоан Джетт (ритм-гитара).

Крис Уокер

 

Слева направо: Лори МакАллистер, Сэнди Уэст, Джоан Джетт и я во время съемок клипа

“Mama Weer All Creeze Now”. Донна Сантиси

 

“Панк жив!”: ебашу в Эль Мокамбо в Торонто, 1978г. Дуг Кокер

 

Маэстро Ким Фоули с группой в Whisky A Go - Go . Генри Дильц/Корбис

 

 

В Раск Стьюдиос: Джоан и я перетираем с Джоном Элкоком (третий слева). Донна Сантиси

 

 

Мы с Джоан в редкий момент на съемках клипа “ Mama Weer All Creeze Now ”. У нас никогда не было личной приязни, но то, чего мы достигли вместе, выдержало испытание временем. Донна Сантиси

 

Слева направо: Лори МакАллистер (делает косяк), я, Сэнди и Джоан в номере отеля на гастролях 1978г. Тони Франкавилла

 

Бренди с ежевикой не желаете? Башню сносит на раз-два. Донна Сантиси

 

Зависаю с Джонни Рамоуном. Дженни Ленс

 

 

С тортом в форме Hamer Explorer , который the Runaways подарили мне на двадцатилетие. Донна Сантиси

 

Первые шаги в сольной карьере: кадры эпохи « Out for Blood », около 1983г.

 

 

Я и Джон Бон Джови, 1990г. Джон, Париж всегда будет нашим, детка.

Рон Галелла/Гетти Имеджис

Юная любовь: я и Никки Сикс. Я купила Никки первую татушку: здесь ее видно в отражении.

Джек Лью

 

 

Девчонка с обложки. Журнал Rip , октябрь 1988г.

 

Афиша к гастрольному туру New Jersey Syndicate Tour Джона Бон Джови в Италии.

Вы только посмотрите, кто у нас в главной роли.

 

 

Я и Оззи Осборн в 1989г., когда у нас обоих менеджером была Шэрон.

Хит нашего дуэта “ Close My Eyes Forever ” попал в десятку. Джин Керкленд

 

Металлическая месть: Тони Айомми, я и Гизер Батлер взяли на себя парней из Spinal Tap .

Обожаю этот фильм! Тони Франкавилла.

 

 

Джем с моим бывшим кумиром Тони Айомми из Black Sabbath . После нашей помолвки я увидела абсолютно другую сторону этого человека. Дэвид Пластик/Гетти Имеджис

С моим первым мужем, Крисом Холмсом. Брачное счастье избегало нас постоянно. Лиза Дарбон

 

 

С моей группой, моими родными душами в 1984-ом. Рэй Палмер

 

Мама Форд незадолго до ее ухода из жизни. Ее уход бросил меня на произвол судьбы.

Джин Керкленд

 

Я и мое “милое дитя Джеймс”, 1998г. Синтия МакКарти

 

Беременная Джеймсом, моим первым ребенком, 1997г. Материнство стало ценным даром

в моем несчастливом втором браке. Синтия МакКарти

 

 

Рокко (слева) и Джеймс (справа) на островах Теркс и Кайкос. Эти пацаны стали

моим спасательным кругом в мой наиболее трудный жизненный период.

 

Добро пожаловать в семейный бизнес: Рокко (слева) и Джеймс (справа) позируют со мной и дедушкой Элисом – то есть Элисом Купером

 

 

Одно из первых, что я сделала после того, как подала на развод в 2010-ом, чтобы закрыть

татуху с именем своего мужа на руке

 

 

Скучаю по детям, Малмо, Швеция, 2013г. Хенрик/зеркало заднего вида

 

 

В студии с Гэри Хоуи (и моей собакой Чарро) во время записи Living Like a Runaway , 2012. Гэри и его жена Николь дали мне приют, пока я завершала бракоразводный процесс. Мэтт Скерфилд

 

 

Я не смогла сдержать эмоций, когда писала песню “ Mother ”, но это было важно в период скорби. Это фотка, которую я позаимствовала у фанатки, которая сделала татушку

с текстом песни у себя на спине

 

Возвращение черной вдовы. Эрин Уильямс

Я приняла это как знак, когда реальная черная вдова пришла в мой дом. Слева: она заперта в Tupperware . Снизу: мой коллега по группе Марти О’Брайан демонстрирует пресс-папье, изготовленное им из этой стервы. Марти О’Брайан

 

У меня лучшие в мире фэны. Они дают мне кучу любви, а моя задача вернуть им ее. Здесь

я выступаю в Three Forks , Монтана. Марти О’Брайан

 

 

Мои братья по группе: Патрик Кеннисон, я, Марти О’Брайан и Бобби Рок. Дастин Джек

Одна из моих любимых наград. Certified Legend Award от Guitar Player. Марти О ’ Брайан

 

 

Международный аэропорт Лос-Анджелеса, глубокая ночь.

Дорожная жизнь по плечу не каждому, но я ее обожаю

 

Никогда не знаешь, кого встретишь. На этот раз это был Никки. Было здорово

снова пообщаться с приятелем из ранних деньков. Марти О’Брайан

 

 

Выход из тьмы к свету. Я до сих пор каждый вечер плачу по своим мальчикам, но спустя годы во тьме я чувствую себя счастливой, что мои фэны позволяют мне носить корону Королевы Металла. Даже не найдетесь, что я в ближайшее время откажусь от нее! Питер Фагербака

ОБ АВТОРЕ

 

ЛИТА ФОРД была соло-гитаристкой the Runaways, после чего начала весьма успешную сольную карьеру – платиновые пластинки, номинация на Грэмми. В 2014г. Лита получила премию “Certified Legend Award” от журнала Guitar Player и была введена в их Зал Славы. Она живет в Южной Калифорнии.

Ищи отличных авторов, эксклюзивные предложения и прочее на hc.com

 

 

БЛАГОДАРНОСТИ

 

Автор титульной страницы и открывающей фотографии главы (силуэт Литы Форд) – Дастин Джек. Дизайн обложки – Мамтаз Мустафа. Фотография лицевой стороны обложки – Стив Эмбертон. Внутренние фотографии, если не указано иное, представлены с любезного согласия автора.

 

АВТОРСКИЕ ПРАВА

 

LIVING LIKE A RUNAWAY. Авторские права на книгу принадлежат Лите Форд, 2016г. © Предисловие Ди Снайдера © Все права защищены согласно панамериканской и международной конвенций по авторским правам. Уплатой необходимых комиссионных сборов вы обеспечиваете себе право на доступ и чтение данного текста на экране. Никакая часть данного текста не может быть скопирована, передана, скачана, детранслирована, воспроизведена или сохранена в любой системе накопления или поиска информации, в любой форме или любыми средствами, механическими или электронными, будь то известные сейчас или изобретенные в будущем, без письменного разрешения со стороны Harper-Collins e-books.

 

ПЕРВОЕ ИЗДАНИЕ

 

ISBN 978-0-06-227064-1

 

Издание EPub Февраль 2016г. ISBN 9780062270641

 

16 17 18 19 20 OV/RRD 10 9 8 7 6 5 4 3 2 1

ОБ ИЗДАТЕЛЕ

 

Австралия

HarperCollins Publishers (Australia)

Pty.Ltd.

Level 13, 201 Elizabeth Street

Sydney, NSW 2000, Australia

www.harpercollins.com.au

 

Канада

HarperCollins Canada

2 Bloor Street East – 20^th Floor

Toronto, ON M4W 1A8, Canada

www.harpercollins.ca

 

Новая Зеландия

HarperCollins Publishers New Zealand

Unit D1, 63 Apollo Drive

Rosedale 0632

Auckland, New Zealand

www.harpercollins.co.nz

 

Великобритания

HarperCollins Publishers Ltd.

1 London Bridge Street

London SE1 9GF, UK

www.harpercollins.co.uk

 

Соединенные Штаты

HarperCollins Publishers Inc.

195 Broadway

New York, NY 10007

www.harpercollins.com

⇐ Предыдущая1234

Поделиться: