Здание немецкой школы Ученики школы Нойхаузена

 

Раньше в здании Детской школы искусств располагалась немецкая школа. В немецких школах процветала палочная дисциплина. Восстановить условия обучения можно только по скудным воспоминаниям, случайно появляющимся в печати. Так, в книге В. Штёссингер «Деревья остаются» Юрген Рамм вспоминает: «Директора школы звали Бёзе, а классного руководителя – Хофер, он «часто и с удовольствием прибегал к телесным наказаниям, и ученики, конечно, пытались защититься. Набивали штаны газетами». Интересные сведения содержатся в воспоминаниях немца Хайнца Гудау. Он родился и вырос в Кёнигсберге, после войны скрыл имя, выдал себя за литовца. Сейчас ему 77 лет. Вот как он вспоминает учёбу в школе: «Если провинился в чем, учитель по голове как шарахнет! Малейшее замечание и все - выставляй руки ладонями вверх.

Я учился в "Фольксшулле". А недалеко, возле самых Фридланских ворот, находилась другая школа - "Шлоремгимназиум". Школой для дураков мы ее называли. Угодишь туда - удар по самолюбию. Настоящий позор! - Помните, как выставлялись оценки в школах Третьего рейха?

- Отлично помню. Высшая оценка - 1. Это "зер гут". Хорошая оценка - 2. Это - просто "гут". Если получаешь "3", то тебя считали недотепой и лентяем. А это грозило серьезными неприятностями.

- Была принята трехбалльная система?

- Не совсем. Просто, если получаешь оценки ниже тройки - тебе прямой путь в "школу дураков"

   В школе существовало такое правило: девочки и мальчики должны учиться раздельно: Учились мальчики и девочки в школах раздельно: «Для мальчиков - один вход, для девочек - другой. Даже территория возле школы была поделена - белой линией. Преступишь ее хотя бы на шаг - головы не сносить».

В Гурьевске находятся три школы: МБОУ "СОШ №1" г. Гурьевска, МБОУ гимназия г. Гурьевска и МБОУ «Классическая школа» г. Гурьевска.

В «Классической школе» существуют различные спортивные секции: волейбол, баскетбол , теннис и вольная борьба.

   Гимназия г. Гурьевска – это муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение, которое было открыто 1 сентября 1990 года как средняя общеобразовательная школа №2, 1 сентября 2017 года была переименована в МБОУ «Классическая школа» г. Гурьевска. Школа рассчитана на 750 учащихся. В 2000 году, благодаря усилиям педагогов школы под руководством первого директора А. И. Денисёнка, направленным на обеспечение высокого уровня преподавания и воспитания, учреждение получило статус гимназии.

Основное здание «Классической школы» находится вблизи лесопарковой зоны. Прилегающая к нему территория, площадью около 21690 м2, включает в себя спортивную площадку, полосу препятствия, оборудованную площадку для прогулок дошкольников, теплицу, пришкольный садово-огородный участок клумбы и дендрарий.

 

 МБОУ гимназия г.Гурьевска

 

Гурьевская школа № 1 начала свою работу в далёком 1946 году. На тот период она располагалась в здании детской школы исскуств. Так как город рос и развивался, стены школы уже не могли вместить и обеспечить нормальные условия для обучения всех гурьевских ребят. Поэтому на улице Ленина было решено построить новое здание школы. Времена были сложными, не хватало стройматериалов и квалифицированных рабочих строительных специальностей, поэтому очень часто учителя, под руководством директора, после уроков, работали на строительстве новой школы, чтобы личным участием приблизить день долгожданного новоселья. 1 сентября 1965 года школа распахнула свои двери и впустила в храм знаний ребят из растущего и развивающего города и района.

 

Послевоенный город

Верена Штёссингер описывает сложные годы после войны. Где жил Юрген?

Как люди зарабатывали? Чем питалась семья Рамма? Какая деятельность была у детей и взрослых в послевоенные годы?

В годы войны всем пришлось очень тяжело. Юрген рассказывает:

«Была война! А после войны я думал только о еде, я хотел есть! И все хотели! И школы тогда уже не было!»

« Они больше ничем не занимались – только ходили по округе, искали еду, собирали еду, и побирались, и старались как можно больше спать, чтобы меньше чувствовать голод. А потом осень и зима наконец прошли, снег растаял, и наступала весна , снова появились крапива и лебеда, щавель и побеги пихт, все это можно было есть, а потом в деревню прилетели аисты, свили гнезда, и началось лето, на дереве за домом поспели «костянки», а в лесу и вдоль улиц созрела малина, потом ежевика, бузина и черника, маленькие кислые ягоды, а в поле можно было подобрать колоски, раздавить и размолоть зерна».

Верена Штёссингер пишет, что: «Пожалуй, спастись им помогли, главным образом, русские солдаты, расквартированные в казарме поблизости, «мы знали, когда у них были часы приема пищи, если была хорошая погода, они всегда ели на улице»; и тогда им там тоже кое-что перепадало, иногда даже шоколад, а некоторые солдаты давали им ложку и разрешали есть из их миски. А вечером было слышно, как они поют; «они пели свои народные песни, так красиво, что мы на какое-то время забывали обо всем, о голоде, о холоде, обо всем».

  После войны немцам, которые еще остались в Нойхаузене, пришлось особенно непросто: им запретили работать, заработка не было и жить, соответственно, было не на что. Семья Юргена кое-как еще могла хоть что-то подработать, достать:

«Мать давала уроки игры на фортепьяно в русских семьях и получала за это капусту и картошку. Тетя Эрна стирала русским солдатам белье – казарма была совсем рядом, а он с братьями ходил по округе с корзинками просил милостыню или воровал: курицу, кусок мыла, капусту, яйца из кладовой – и тут он засмеялся. Каждый раз, когда он вспоминает эту историю, ему смешно. Однажды он украл яйца из кладовой, очень тихо, очень быстро, целых полкорзинки, он очень гордился собой, но когда он принес яйца домой и выложил на стол, аккуратно, стараясь не повредить, то увидел, что они ненастоящие. Гипсовые, все до одного».

Дом Дом на улице Заречной 14, в котором жила семья Юргена после войны.

 

 

Депортация немцев после

Второй мировой войны

 

 

Жители города буквально боролись за жизнь каждый день.

«Тогда многие боролись за выживание. Никто не думал о том, что будет дальше, прожить нужно было этот конкретный день, не было никакой перспективы, ничего, что можно было бы назвать будущим; «у людей лица были, как у крыс», - вспоминал брат Юргена о том времени».  

    Но вскоре положение семьи окончательно ухудшилось:

   «Начался новый год, и тетя Эрна больше не могла ходить стирать, слишком ослабла; она лежала в кровати и больше не разговаривала, а потом умерла. А вскоре умер Ульрих, и тоже от голода. И мама их обоих похоронила, тетю и брата, скорее всего, ночью, одна, на кладбище»

 «Больше ничего и не было. А главное – никого больше не было. Ульрих умер, и тетя Эрна тоже. А теперь вот и мама; я сам ее похоронил. Этим утром. Один. В траве за домом, рядом с колонкой».

    Юрген с ужасом вспоминает о том времени, о тех первых годах после войны.

Для него они стали решающими. Он потерял все: семью, друзей, Родину.

  Верена Штёссингер пишет: «Сегодня он знает, что немцев, которые здесь еще оставались после войны, систематически морили голодом, - и на Западе об этом знали, но ничего не предпринимали, и это до сих пор приводит его в ярость. То, что они оказались пешками в чужой игре, мячиком для политических стратегов. Без помощи, без какой бы то ни было информации; ведь до них никакие новости тогда не доходили».

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться: