Капиталисты и землевладельцы

Капиталисты и землевладельцы являются поставщиками материальных факторов производства. Экономисты классической школы, не сумев прийти к субъективной теории ценности, были вынуждены разрабатывать специализированные теории земли и капитала, чтобы объяснять их ценность по отдельности. Однако субъективная теория ценности объединяет эти элементы в категории факторов производства, или товаров отдаленных порядков. Стоимость факторов производства определяется путем оценки их вклада в ценность тех потребительских товаров, которые они способны производить: всякая экономическая ценность возникает из чьего-либо суждения относительно той роли, которую товар или услуга могут сыграть в улучшении его жизни.

Между тем перед нами возникает весьма непростой вопрос. В равномерно функционирующей экономике, суммировав стоимость всех факторов производства, задействованных в создании потребительского товара, мы обнаружили бы, что сумма несколько меньше той цены, которую производитель получил за сам товар. Откуда же возникла эта «прибавочная стоимость»?

Рассмотрим в качестве примера, в условиях равномерно функционирующей экономики, станок, который, как нам известно, будет арендован за 1 000 долларов на последующие десять лет и затем выйдет из строя, успев принести прибыль в 10 000 долларов. (В равномерно функционирующей экономике мы по определению обладаем абсолютной уверенностью в отношении будущих цен — они не будут отличаться от цен сегодняшних.) Цена, уплаченная за подобный станок, будет меньше 10 000. Откуда нам это известно? При прочих равных условиях (а в равномерно функционирующей экономике все прочие условия, разумеется, равны! ) никто не уступит товар сегодня, чтобы получить в будущем все тот же товар назад. Поэтому никто не станет сегодня платить 10 000 долларов за станок, который принесет ему те же 10 000 долларов в течение последующих десяти лет.

Предположим, станок продается приблизительно за 6 144 доллара. Капиталист, который покупает его, может сдать его в аренду за 1 000 долларов в год, чтобы таким образом получать десятипроцентный годовой доход. Откуда он берется?

Ответ становится очевидным из нашего прежнего обсуждения: это компенсация за время капиталиста, за готовность отказаться от текущего потребления и предоставить свои ресурсы для будущего производства. Если прибыль на капитал в равномерно функционирующей экономике составляет 10 процентов, то это означает, что 10 процентов — это предельное временное предпочтение среди покупателей и продавцов будущих товаров относительно товаров, доступных в настоящее время.

Понятие, которое мы здесь обсуждаем, иногда именуется обычной нормой прибыли. В равномерно функционирующей экономике предпринимательских прибылей нет, поскольку таковые появляются только в результате приспособления производства к меняющимся условиям, но при этом в ней по-прежнему будут существовать «обычные прибыли». Поскольку источник прибыли на капитал в немалой степени отличается от источника предпринимательских прибылей, то для него было бы предпочтительнее использовать другой термин. Мы будем называть эту прибыль процентом.

Капиталисты и землевладельцы воздерживаются от текущего потребления части доступных им товаров и позволяют использовать их в целях удовлетворения будущих потребностей. (Они могут либо сами использовать эти товары в производственных целях, либо сдать их в аренду, внаем или ссудить их кому-либо еще.) Прибыль, получаемая ими за использование своих товаров, и есть процент. Размер прибыли (ставка процента) определяется предельными временными предпочтениями всех действующих лиц в экономике точно так же, как определяются и все остальные цены: покупатели и продавцы будущих товаров в противовес товарам наличным стремятся найти любые возможные рынки, на которых могут обменять товар, который ценят ниже, на тот, который ценят выше.

Вспомним Рича, пребывающего на своем острове в одиночестве: степень, в которой он предпочитал текущее потребление потреблению в будущем, определялась тем, сколько усилий он приложит для накопления средств производства. Кроме того, мы пришли к выводу, что временное предпочтение в человеческой деятельности никогда не будет нулевым или бесконечным. У человека с нулевым временным предпочтением, дело никогда не дойдет до потребления, поскольку у него нет причин для выхода из инертного состояния. Всеобщее нулевое временное предпочтение обернулось бы нулевой ставкой процента — люди ссужали бы деньги без всяких процентов, не интересуясь, когда они получат их назад. Бесконечное временное предпочтение доведет человека до инстинктивного поведения. Всеобщее бесконечное временное предпочтение выльется в «бесконечную ставку процента» — все перестанут давать взаймы, ибо люди будут немедленно потреблять всё, что имеют.

Обычно мы понимаем процент как ставку выплаты за денежные ссуды, что в какой-то степени верно. Однако в более широком смысле процент — это рыночная скидка с будущих товаров по отношению к наличным товарам, отражение временного предпочтения участников рынка. Допустим, предприниматель покупает у хозяев виноградника за 1 000 долларов права на урожай винограда в будущем году. Если свободная от риска ставка процента составляет 5 процентов, то предприниматель не будет считать, что извлек выгоду, если не сможет продать виноград за более чем 1 050 долларов. В ином случае он мог бы с меньшими усилиями и риском попросту ссудить эти деньги под 5 процентов и получить в конце года 1 050 долларов. Различие между процентом и подлинной предпринимательской прибылью прочно укоренилось в современной финансовой сфере. Ни один инвестор не будет доволен вложением в рискованное высокотехнологичное предприятие, которое приносит 2 процента в года, тогда как облигации Казначейства США (которые общепринято считаются наименее рискованным вложением) приносят 5 процентов. Он понимает, что высокотехнологичная фирма несет предпринимательские убытки.

Если она не в состоянии изменить положение дел, то и для инвесторов, и для экономики в целом было бы выгоднее, если бы замороженные в ней фонды были высвобождены для последующего вложения в какой-либо иной проект.

Прибыль капиталиста возникает благодаря тому, что он обменивает товар, доступный сегодня, на будущий товар и таким образом зарабатывает разницу в ценах между ними. У капиталиста всегда есть возможность незамедлительно потратить свой капитал на потребление. Землевладелец, который сдает свои земли в аренду фермеру, мог бы вместо этого устраивать на них пышные охотничьи забавы. Тот, кто ссужает деньги под процент, мог бы потратить их на кругосветное путешествие. Тот, кто покупает на бирже фьючерсный контракт на поставку скота, мог бы вместо этого приобрести новую «ламборджини».

Арбитражные операции — одновременные покупка и продажа товаров с целью извлечения прибыли за счет разницы цен на различных рынках — приведут к установлению единой ставки процента для экономики в целом. Предположим, ставка процента по денежным ссудам в настоящий момент составляет 5 процентов в год. Между тем фьючерс на поставку скота, срок которого истекает в течение года, продается со скидкой относительно цен с немедленной поставкой, так что за 90, 9 доллара инвестор может заключить контракт на поставку скота стоимостью в 100 долларов через год с момента его подписания. Дабы упростить пример, предположим отсутствие любых операционных издержек, расходов по перевозке, а также возможности изменений конъюнктуры на рынке наличного скота. Учитывая эти допущения, мы имеем дело с явно благоприятной возможностью выгодно осуществить арбитражную операцию. Инвесторы могут занять деньги под 5 процентов и приобрести срочный контракт на поставку скота, который принесет им прибыль в 10 процентов. (Мы взяли за данность, что наличный скот в следующем году по-прежнему будет стоить 100 долларов, а 9, 1 доллара, которые они заработают, составляют 10 процентов от 90, 9 доллара.) В качестве чистой прибыли инвесторы получают 5-процентную разницу. Так как они берут деньги взаймы, а не вкладывают собственный капитал, то подобные арбитражные операции по сути своей равносильны тому, чтобы поднять деньги, лежащие прямо перед вами на тротуаре. Как только такая возможность будет замечена, инвесторы поспешат ею воспользоваться с выгодой для себя.

Результат их действий будет двояким. Их потребность в заемных деньгах в данный момент для покупки фьючерсных контрактов на поставку скота повысит стоимость настоящих денег по сравнению с будущими — то есть вырастет ставка процента по ссудам. Довольно скоро ставка процента по ссудам поднимется, скажем, до 6 процентов, а цена фьючерсов на поставку скота — до 94, 34 доллара (94, 34 + 5, 66 [6 процентов от 94, 34] = 100). Возможность выгодной арбитражной операции сведется к нулю.

Схожим образом события будут разворачиваться и на любом ином рынке со специфической ставкой процента, поэтому посредством арбитража все ставки будут сводиться к единому значению. Разумеется, речь идет не о равномерно функционирующей экономике, поэтому следует ожидать изменений в конъюнктуре спроса и предложения. Благоприятные условия для арбитражных операций возникают на рынке постоянно, но для того, чтобы их распознать, требуется трезвый расчет предпринимателя. Действительно ли это удобный случай для арбитража? Или же фьючерс на поставку скота оценивается ниже ставки процента по ссудам по той причине, что брокеры ожидают роста поголовья скота, поступающего на рынок в будущем году?

 

Рабочие

Люди, использующие для достижения целей свой собственный труд, действуют в роли рабочих. Трудятся все, если не считать тех, кто живет на полном содержании других, как, например, дети или инвалиды. Как пишет Ханс Сеннхольц в книге «Политика безработицы»: «Для поддержания собственной жизни человек должен трудиться. Никакие способности, какими бы впечатляющими они ни были, не могут принести успех без приложения труда. Для улучшения своего положения человек должен в той или иной форме прилагать необходимые усилия».

Доход рабочих представлен в виде заработной платы. При этом заработная плата может быть строго определенной, когда, к примеру, кто-то поступает на работу за 50 тысяч долларов в год или же за 12 долларов в час, а с другой стороны, у кого-то заработная плата может быть смешана с другими доходами, и для оценки результатов деятельности этого человека потребуются определенные усилия для ее вычленения. Последнее нередко относится к владельцам малых предприятий. Бухгалтерские книги такого бизнесмена могут показывать, что в прошлом году он получил прибыль в размере 40 тысяч долларов. Однако обычно подобные показатели включают в себя проценты от вложенного капитала, заработную плату за труд самого бизнесмена, а также собственно прибыль. В действительности многие владельцы малых предприятий, назначь они себе заработную плату, которую могли бы получать, работая на других, обнаружили бы, что их предприятия каждый год несут убытки, и что они остаются на плаву только потому, что не платят самим себе более высокую заработную плату, которую могли бы получать, работая на других. (Сделав это открытие, они, вполне вероятно, и дальше продолжали бы вести свое дело, руководствуясь еще и нематериальными соображениями, поскольку кому-то, возможно, нравится быть собственным боссом. Тем не менее им не помешает иметь представление о том, какой суммой они жертвуют ради этой привилегии.)

Характерным свойством работы является то, что Мизес называл отрицательной полезностью труда. Выражение указывает на тот факт, что в нашем мире люди предпочитают досуг труду. Как говорит Мизес: «Непринужденное и беззаботное расходование своих собственных сил и жизненных отправлений в бесцельно свободном состоянии подходит каждому больше, нежели строгая сдержанность целенаправленного усилия».

Тягость труда отнюдь не порождение каких-то особенностей «системы». Никакие изменения в социальной структуре — общинное хозяйство, диктатура пролетариата или возврат к цеховому труду — не в состоянии отменить это явление. Генеральный директор компании, получающий 5 миллионов долларов в год, подвержен отрицательной полезности труда так же, как и продавец фаст-фуда, зарабатывающий 10 тысяч в год.

Цена на труд — образуется в результате того же процесса, что и все остальные цены. Покупатель (наниматель) и продавец (нанимающийся) должны постараться прийти к соглашению о цене за предлагаемый труд. Размер заработной платы будет колебаться в определенном диапазоне. Его предельные значения определяются через оценочные суждения нанимателя и нанимающегося. На одном конце диапазона — минимальная заработная плата, которая в состоянии заинтересовать потенциального наемного работника. Он может держать в уме другого работодателя, обещавшего ему 11, 95 доллара в час. Это будет означать, что минимальное предложение, которое его устроит, должно составлять не менее 12 долларов в час. Или же, если он располагает какими-либо иными средствами к существованию, он может счесть, что ради любой ставки ниже 12 долларов в час для него не имеет смысла выходить на работу. В качестве другого предельного значения диапазона наниматель рассматривает определенную сумму дохода, которую он намерен получать, добавив в штат еще одного работника, составляющую, допустим, 13 долларов в час. Скорее всего, он не захочет предложить за услуги нанимающегося к нему лица свыше 12, 95 доллара. Если они договорятся о заработной плате, то она будет колебаться между 12 и 12, 95 доллара в час.

По мере того, как мы мысленно обращаемся к условиям равномерно функционирующей экономики, диапазон будет уменьшаться до тех пор, пока разница между ставкой, получаемой предельным наемным рабочим, и той ставкой, которую платит предельный работодатель, становится исчезающе малой. Конкуренция за рабочую силу среди работодателей будет иметь тенденцию сдвигать уровень заработной платы к уровню, соответствующему предельной производительности труда. Работодатель будет стремиться нанимать рабочих до тех пор, пока выручка, которую он ожидает получить от последнего нанятого рабочего — предельной единицы труда — чуть-чуть не превысит уровень заработной платы, которую он должен заплатить, чтобы привлечь этого рабочего. Выручка, ожидаемая им от следующего рабочего, которого он мог бы нанять, уже будет ниже той заработной платы, которую ему пришлось бы заплатить. Повышение цены труда, осуществляемое работодателями, постоянно перемещает предложение труда, приводя в соответствие рабочего и работу, с одной стороны, и наиболее точные предпринимательские оценки желании потребителей — с другой.

Если работодатель и наемный рабочий достигают соглашения, то следует признать тот факт, что они оба чувствуют себя в лучшем положении, чем были до этого, когда между ними отсутствовала договоренность. Первый, нанимая второго, тем самым не оказывает ему милость. Он нанял его, поскольку рассчитывает таким образом извлечь прибыль. Да и вообще один человек нанимает другого только ввиду ожидаемой разницы между выплачиваемой заработной платой и получаемым доходом! В то же время наемный работник не эксплуатируется посредством той заработной платы, на которую согласился — будь ему известно о наличии более выгодных вакансий, он, несомненно, воспользовался бы одной из них.

Капиталист действительно вносит вклад в производство потребительских товаров — он вкладывает свой капитал. Без предоставляемых им капитальных благ труд рабочих был бы гораздо менее продуктивным. Марксист возразит на это, сказав, что капиталист владеет капиталом лишь благодаря эксплуатации. Однако подобное утверждение безосновательно. Капитал возникает в результате актов сбережения и инвестирования. Без достижений дальновидного меньшинства основная человеческая масса до сих пор боролась бы за выживание с помощью элементарных орудий труда.

Да, разумеется, верно и то, что сегодня в мире немало людей, которые владеют капиталом, начало которому было положено в результате воровства, совершенного в далеком прошлом. Но возможно ли переворошить историю и исправить все нарушения, ведь совершено их было огромное множество? Тем не менее для нашего обсуждения достаточно уяснить, что основным источником капитала является сбережение. Воровство есть нарушение рыночной экономики, а не ее часть, и существование капитала не основано на воровстве.

 

Потребители

Наша последняя функция — потребитель — также охватывает всех действующих людей. Всякий раз, прекращая работать, чтобы воспользоваться плодами своего труда — когда мы отдыхаем, или берем отпуск, или принимаем пищу — мы становимся потребителями. В популярной прессе этот термин нередко используется в узком и уничижительном значении, чтобы указать на тех, кто одержим приобретением материальных вещей ради собственного удовольствия. Однако с экономической точки зрения тот, кто наслаждается симфонией или берет годичный отпуск, чтобы отправиться медитировать в монастырь, является не большим и не меньшим потребителем, чем совершающий покупки в магазинах «Тиффани».

Это отнюдь не означает, что экономика как наука считает, будто религиозное уединение ничем не лучше потребительского ажиотажа. Как мы уже выяснили, экономическая наука не пытается вторгаться в этическую сферу ценностных суждений. Мы говорим лишь о том, что в экономической системе подобные действия играют одну и ту же роль — роль потребления. Ни одно из них не создает (во всяком случае, не ставит такой цели) потребительские товары, но все они предполагают использование потребительских товаров для достижения собственной цели. Даже аскет, уединившийся в лесу, нуждается в чашке риса и набедренной повязке.

Первые три рассмотренные нами функциональные роли — предприниматели, капиталисты/землевладельцы и работники — составляют производительные силы экономики. В конечном счете цель всякого производства — потребление. Бессмысленно осуждать потребление, одновременно превознося производство. Любое производство представляет собой спрос на потребление — либо в настоящий момент, либо в будущем.

Поскольку любой производитель стремится максимизировать свой доход, он должен в конечном счете удовлетворять желания потребителей. Если исключить мошенничество, воровство и получение особых привилегий от государства, то не остается иного пути к богатству, кроме как производить те или иные товары или услуги. Производство товара или услуги приносит прибыль лишь потому, что кто-то готов стать их потребителем, либо потому, что их можно использовать для производства других товаров, у которых в свою очередь есть потенциальный потребитель. (По сути дела, артефакт, который в конечном счете не может быть использован для производства ценного потребительского товара, вообще не является товаром, а его изготовление нельзя считать производством в экономическом смысле слова.)

Мы видели, что, за исключением тех, кто в отношении средств к существованию полностью зависим от других, все люди являются и производителями, и потребителями. В свете этого несколько курьезными выглядят попытки государства помочь потребителям — например, с помощью потолков цен или обязательных мер безопасности — и схожие попытки помочь производителям — например, с помощью субсидий на производство или таможенных тарифов. Любая мера, которая благоприятствует потребителям за счет производителей, приносит человеку выгоду в его роли потребителя и ущемляет его интересы в его роли производителя. То же самое, с соответствующими изменениями, можно сказать и о мерах, призванных содействовать производителям. Люди, отстаивающие подобные меры, устраивают, если воспользоваться метафорой П. Дж. О'Рурка, состязание в армрестлинге своей правой руки с левой.

 

ГЛАВА 8. Есть ли у вас план, мистер Фикс? О роли капитала в экономике

 

Что таков капитал?

За недолгую историю экономической науки для понятия «капитал» было предложено невероятное множество определений. Капитал называли абстрактным фондом, который образует непрерывный поток, нарекали «застывшим ожиданием», определяли как «произведенные средства производства», считали источником потока будущих услуг.

В основе наших экономических теорий лежит выбор отдельных людей. В «Человеческой деятельности» Мизес говорит: «[Капитал] — продукт мышления, и его место — в человеческих мыслях. Это способ представления проблем деятельности, метод их оценки с точки зрения определенного плана». Израэл Кирц-нер в «Очерке о капитале» характеризует капитальные товары как промежуточные станции на пути осуществления чьего-либо замысла о производстве потребительских товаров. Капитальные товары выделяются не физическими характеристиками или особыми обстоятельствами, при которых они появились на свет, а тем фактом, что в настоящий момент они являются частью чьего-либо замысла о производстве потребительского товара. Капитал — бухгалтерская условность для суммирования этих товаров в балансовом отчете фирмы с целью получить общее представление о ее благополучии.

В сложной экономике с многочисленными стадиями производства нет необходимости, чтобы каждый производитель в точности представлял себе, каким именно образом его продукт будет способствовать изготовлению потребительского товара. Ему достаточно знать, что кто-то нуждается в этом продукте. Покупатель сам решит, какой конечный товар будет произведен с помощью купленных им промежуточных товаров. Когда производитель компьютеров пытается оценить спрос на компьютеры в будущем году, его не интересует, будут ли компьютеры задействованы для производства автомобилей или матрасов. Тем не менее, мы видели, что каждое производственное благо должно быть частью плана по производству потребительского блага, в противном случае оно вообще перестает быть экономическим благом.

Такое определение, и это наглядно демонстрируют Мизес и Кирцнер, проясняет многие недоразумения в теории капитала. Например, Мертон Миллер и Чарльз Аптон в учебнике «Макроэкономика: неоклассическое введение» утверждают, что понятие производительности капитала вводится в экономическую теорию без объяснений. Между тем представление о капитале как о частично осуществленных планах делает объяснение очевидным: если часть нашего плана по производству товара уже осуществлена, мы сможем произвести его быстрее, нежели в том случае, когда для выполнения нашего плана еще ничего не сделано (при условии, конечно, что наш план хорошо продуман). И нам предстоит только выбрать тот путь следования к нашей цели, который, по нашему мнению, выгодно отличается от альтернативных вариантов, исходя из наших оценок стоимости различных путей, которые мы могли бы избрать. Как сказано у Мизеса: «Капитальные блага — это промежуточные станции на пути, ведущем от самого начала производства к его конечной цели, изнанка потребительских благ. Тот, кто применяет в производстве капитальные блага, имеет одно огромное преимущество перед теми, кто начинает без них: по времени он ближе к конечной цели своих устремлений» («Человеческая деятельность»).

 

Общественный капитал

Стремление расширить понятие капитала, понимаемого как элемент бухгалтерского учета отдельной фирмы, с целью оценить величину «общественного капитала» порождает абсурдные противоречия. Разработка бухгалтерского понятия «капитал фирмы» стало гигантским шагом вперед в умении человека составлять планы на будущее. Путем суммирования производственных ресурсов, имеющихся в распоряжении фирмы в каждый момент времени, бухгалтерский учет позволил фирмам устанавливать, какую часть доходов можно будет выделить на текущее потребление без ослабления их производственных возможностей в будущем.

Подобную оценку можно произвести только с помощью рыночных цен. Сложив рыночные цены всех имеющихся у нее производственных ресурсов, фирма может приблизительно оценить свое финансовое положение. Повторив этот расчет, к примеру, через год, фирма может установить, увеличилась или уменьшилась ее способность к ведению производства в будущем. Если выясняется, что в прошлом году фирма располагала капиталом в миллион долларов, а в нынешнем году в ее распоряжении только полмиллиона, это означает, что имело место проедание капитала. Возможно, владельцы изымали деньги, которые на самом деле не являлись частью прибыли, или фирма платила своим работникам слишком много, или назначала слишком низкие цены на свою продукцию, или же эта фирма просто нежизнеспособна. В любом случае, счет движения капитала указывает фирме на то, что ей необходимо что-то менять, иначе она разорится.

Цены, использующиеся при суммировании капитала фирмы, представляют собой предварительные оценки. При оценке определенного капитального товара с целью учета капитала было бы ошибкой оглядываться на ту цену, которая была уплачена за этот товар. Скорее, фирма должна предвидеть те или иные потоки доходов, которые ожидаются в результате различных возможных способов применения этого товара.

Рассмотрим положение фирмы — производителя повозок на конной тяге в 1900 году. Если ориентироваться на цены, уплаченные при покупке оборудования, то у руководства фирмы могло создаться впечатление, что дела идут прекрасно. Однако поскольку в то время автомобиль уже начал вытеснять конный транспорт, можно было ожидать, что доходы, на которые изготовители повозок могли обоснованно рассчитывать, используя свое оборудование, с каждым годом будут стремительно сокращаться. В этой ситуации только цены, ориентированные в будущее, могли указать владельцам предприятия на необходимость изменений.

Одна фирма может определить стоимость своего капитала на основе оценки его вклада в реализуемые этой фирмой проекты, но что может означать стоимость «общественного капитала», определенная на основании всех тех разнообразных планов, которые реализуются одновременно? Многие из них неизбежно противоречат друг другу. Две фирмы, производящие компьютеры, могут одновременно добиваться заключения контракта на поставку компьютеров для нового автоматизированного предприятия. Одна из них может добиться этой цели, но этого никак не в состоянии сделать сразу обе фирмы!

И что будет означать цифра, которую можно получить, сложив капитал всех фирм? Говоря, что компания «ФуСофт» располагает капиталом в 2 миллиарда долларов, мы подразумеваем, что, решив ликвидировать свою фирму, ее владельцы могли бы выручить около 2 миллиардов долларов, распродав свои активы. Но что означает фраза: «общество» владеет капиталом в 8 триллионов долларов? Кому общество может продать весь свой капитал? Общество не может продать товары на сумму в 8 триллионов, если нет никого, кто купит товары на эту сумму.

Точно так же «общественный капитал» нельзя считать постоянным, если только люди должным образом не планируют его обновление. Капитальные товары не порождают себе замену автоматически в тот самый момент, как окончательно амортизируются. В истории бывали времена, когда общества занимались проеданием ранее накопленного капитала, что вызывало снижение уровня жизни и сокращение численности населения. Примером может служить период упадка Римской империи, а также несколько веков вслед за ее крахом.

Красноречивой современной иллюстрацией того, что капитал отнюдь не представляет собой автоматический поток, является уничтожение Ираком кувейтских нефтяных скважин в конце войны в Персидском заливе. Оккупируя Кувейт, Саддам Хусейн, несомненно, рассматривал скважины в качестве весьма ценных капитальных благ, от которых в будущем мог ожидать поток доходов. Однако война в Заливе вынудила его радикально пересмотреть свои планы. Его войска взорвали 700 скважин, уничтожив сами скважины и огромное количество нефти. Автоматически никакого потока доходов от этих скважин не последовало.

Высказанные выше соображения подводят нас к фундаментальному выводу австрийской школы: наиболее важной характеристикой капитальных товаров, имеющихся в обществе, является не туманное представление об их «общей сумме», а то, что капитальные товары представляют собой части взаимосвязанной структуры индивидуальных планов.

 

Структура капитала

Австрийская школа заметно расходится с доминирующими течениями в отношении той значимости, которую она придает структуре капитала. Неоклассическая и кейнсианская теории склонны трактовать капитал как однородную массу или совокупный фонд. Это позволяет им суммировать количество капитала и рассматривать совокупность капитала в экономике как одно число, которое затем вводится в математические уравнения.

Австрийцы считают этот подход дезориентирующим, поскольку он попросту исключает из рассмотрения наиболее существенные свойства капитала. Капитальные товары, которые выглядят бесчисленными составными элементами разнообразных индивидуальных планов, не могут с наибольшей пользой рассматриваться как единая масса. Планы с течением времени меняются, при этом создавая новые капитальные товары, перемещая существующие капитальные товары в непредвиденные области применения и оставляя другие элементы, некогда являвшиеся капитальными товарами, без применения. Планы взаимодействуют между собой, причем некоторые из них дополняют друг друга и способствуют взаимному осуществлению, тогда как другие противоречат друг другу, в результате чего тот или иной план терпит неудачу. Даже в социалистической экономике, где всем производством управляет один главный плановик, понятие совокупного капитала экономики не имеет смысла; в социалистической экономике отсутствует рынок капитальных товаров и, следовательно, отсутствуют цены, с помощью которых таковые можно было бы суммировать.

Структуру капитала экономики можно сравнить с коралловым рифом. Каждый коралл соединен с несколькими другими. Кораллы, находящиеся под каждым отдельным организмом, являются промежуточными товарами, которые были задействованы в его создании. Те, что расположены бок о бок с ним — комплементарные товары, помогающие ему в создании нового слоя товаров. Те же кораллы, что находятся поверх него, как раз и являются тем следующим пластом товаров, который он помогает создать.

Общий массив структуры располагается на песчаном морском дне — то есть на земле. Земля, с экономической точки зрения содержащая все природные факторы производства — фундамент экономической жизни. В любом случае нам нужно место, чтобы стоять или сидеть, и наши тела — для того, чтобы что-то производить. Природный мир — это почва, на которой произрастает наш риф, и он возведен на этой почве за счет человеческой деятельности. На самой вершине рифа, омываемые потоками человеческих желаний, располагаются потребительские товары.

«Капитальный риф» — основа цивилизации. Все то, что обогащает нашу жизнь, — «Гамлет» и кабельное телевидение, библиотеки и интернет, великая живопись и юмористическая литература, симфонические оркестры и рок-группы, ковры синтетические и ковры персидские, помидоры зимой и лед летом, кафедральные соборы и торговые центры, — все это стало возможным только благодаря кропотливому возведению рифа предшествующими поколениями, начиная от самых далеких предков человека. Если бы люди до сих пор полагались на охоту и собирательство, чтобы хоть как-то поддерживать свое существование, то ничего из вышеперечисленного не существовало бы.

Структура рифа — это сеть взаимодействий, образуемая предпринимательскими планами. Это взаимодействие время от времени будет превращать какие-то части рифа в излишние. Бизнес-план, составленный ради того, чтобы добыть средства, может представлять собой главное капиталовложение для составившего этот план. Однако если его компания, не дождавшись финансирования, закрывается, то от этого бывшего капитала не остается никаких иных материальных следов, кроме нескольких стопок бумаг и некоторого объема данных на жестком диске. Более того, изменение в этих планах повлияет на судьбу и физического капитала. Стоимость сделанного на заказ, но неотправленного станка, стоящего без дела на складе поставщика, резко снижается вплоть до его стоимости в качестве утильсырья и окончательно выпадает из структуры рифа. Другие физические товары могут перейти в пределах рифа в другие руки, чтобы играть свою роль уже в других планах.

Развивая нашу метафору чуть дальше, мы могли бы сказать, что интенсивность изменений в потоках определяет то, насколько основательно они будут воздействовать на риф. Когда предпочтения потребителей смещаются, предпринимательские планы отменяются, видоизменяются и соотносятся с новыми последствиями планов, тем самым изменяя структуру рифа. Незначительные перемены, подобно переключению потребителей от покупки одной куклы на одно Рождество к покупке другой на следующее, действуют главным образом на верхние слои. Кукольной фабрике, возможно, придется провести переоборудование, чтобы выпускать новую модель, однако ей по-прежнему понадобятся пластмасса, картонные коробки, металл для литейных форм, рабочие для поточной сборки и т.д. Более существенные изменения в потоках повлекут за собой более глубокие изменения в структуре рифа.

Когда потребители стали предпочитать ездить не на лошадях, а на автомобилях, структуры капитала по всей экономике разрушались, создавались заново или переконфигурировались. Потребность в производстве сена резко упала, в то время как потребность в добыче нефти возросла. Кузнецы остались без работы, тогда как для фабричных рабочих появлялись новые места. Богатство перешло из рук тех, кто продолжал производство товаров, спрос на которые теперь понизился, к тем, кто безошибочно предвидел теперь оформившийся более высокий спрос на другие товары.

В конечном счете именно потоки потребительских запросов определяют общую форму рифа, состоящего из взаимодействующих планов, — Уильям Хатт и Людвиг фон Мизес определяют это явление как суверенитет потребителя. В своих непрестанных поисках прибыли предприниматели перестраивают структуру рифа. Они преуспевают только в том случае, если новая конфигурация в большей степени отвечает пожеланиям потребителей, нежели прежняя.

Не все согласны с концепцией суверенитета потребителя: производители, мол, суверенны во всех отношениях ничуть не меньше, чем потребители. Тот факт, что человек является владельцем предприятия, отнюдь не означает, что все свои решения он принимает с точки зрения производителя. Безусловно, владелец волен использовать возможности своего предприятия ради личного удовлетворения вместо удовлетворения потребителей. Он мог бы, например, пойти на то, чтобы превратить свою фабрику в огромное увеселительное заведение для себя и своих друзей. Однако, поступая таким образом, он будет действовать как потребитель.

Некоторые экономисты, и в частности Альфред Маршалл, подвергли критике выдвинутое Менгером представление о товарах, рассредоточенных по различным порядкам, как непродуманное и бесполезное, поскольку один товар может относиться сразу к нескольким порядкам. Если измерять в различных направлениях, то какой-то определенный коралл от верхушки могут отделять один, два, три или четыре пласта. (Пример Маршалла заключался в том, что поезд, везущий пассажиров, и различные производственные товары могли бы иметь сразу четыре порядка.)

Кажущееся очевидным затруднение можно устранить, если вспомнить о том, что нечто является капитальным товаром отнюдь не из-за своих внутренних качеств, а благодаря своей роли в чьем-то замысле о создании потребительского товара. Возьмем нефть. Еще на заре человечества огромные ее залежи покоились в тех же самых местах, откуда мы выкачиваем ее сегодня. Тем не менее никто не считал ее капитальным товаром или даже товаром как таковым. Физические свойства нефти ничуть не изменились, но однажды она начала цениться. Нефть стала элементом человеческих замыслов по улучшению человеческого существования.

Если мы будем рассматривать капитальные товары как элементы того или иного плана, то увидим, что один и тот же товар в планах разных людей может играть различную роль. Если я использую свою машину для воскресных поездок, то для меня это потребительский товар. Для коммивояжера, пользующегося той же маркой машины, чтобы развозить товары по домам своих потенциальных клиентов, автомобиль — это товар второго порядка. Машина той же модели, используемая для перевозки по городу проектов сооружения фабрики, может отстоять от конечного потребительского товара сразу на несколько порядков. Нет причин, по которым определенный товар, как, например, тот же вышеупомянутый поезд, не может в одно и то же время быть элементом различных уровней различных планов. Мой билет на поезд мог бы символизировать приобретение потребительского товара, тогда как ваш может означать покупку товара четвертого порядка (В одном и том же купе шахтер может, например, возвращаться из отпуска, журналист ехать в командировку, а челнок везти товары на продажу. — Прим. ред.). Сущность товара как капитала заключена не в самом товаре, а в той роли, которую этот товар играет в планах действующих людей.

Это не означает, что физические качества товара абсолютно неважны для его экономической характеристики. Если бы нефть не обладала подобающими химическими свойствами для применения в качестве топлива, то она не стала бы частью чьих-то планов по отоплению дома (разве что только по ошибке). Однако всё же план — решающий фактор в том, является ли нечто капитальным товаром или нет. Например, некоторые люди полагают, что рога носорогов обладают целебными свойствами. Мы могли бы усомниться в этом, а научные исследования показали бы, что наши сомнения весьма основательны. Однако пока люди продолжают считать эти рога полезными, инструменты, используемые для переработки рогов, будут оставаться капитальными товарами. На инструменты установится рыночная цена, зависящая от того, насколько высоко будут оцениваться рога. И лишь когда последний человек разочаруется в целебных свойствах этих рогов, инструменты перестанут быть капитальными товарами и потеряют всякую ценность, если только для них не найдется альтернативных способов применения.

Австрийская теория капитала разоблачает ложное представление о расточительности рыночной экономики, основанное на том, что она не использует «бездействующие капитальные товары» (так называемые «незагруженные мощности»). На самом деле речь идет о тех единицах капитала, которые перестали — по крайней мере, на какое-то время — быть капитальными товарами! (Обстоятельства могут измениться таким образом, что их применение вновь окажется прибыльным, и они опять станут капитальными товарами.) Стоимость их обслуживания и применения стала превышать приносимую ими прибыль, поэтому они больше не являются элементами чьего-либо плана, имеющего целью производство потребительского товара. Возвращение их в производственную структуру повлекло бы за собой излишнюю трату ресурсов, поскольку для их применения требуются дополнительные товары, которые рациональнее было бы использовать где-нибудь еще. К примеру, металлургическая компания может владеть несколькими заводами, простаивающими в бездействии, поскольку, по мнению владельца, они технически устарели. Для того чтобы вернуть эти заводы в эксплуатацию, потребовалось бы нанимать рабочих, закупать железо и кокс, обслуживать здания и подъездные пути, использовать воду и электричество и т.п.

Нечто может являться экономическим товаром только при условии его относительной редкости, дефицитности. Для многих ограниченных факторов производства существует несколько альтернативных способов применения. Предлагая за потребительские товары различные цены, потребители указывают на значение различных способов применения этих товаров для удовлетворения своих потребностей.

Если предполагаемые доходы от продукции закрытого сталелитейного завода не превышают стоимости комплементарных товаров, необходимых для его работы, то потребители не оценят данный способ использования этих ресурсов столь же высоко, как альтернативный способ их применения. На это обстоятельство владельцу металлургической компании укажет тот факт, что за использование тех же ресурсов другие готовы предложить больше, чем он.

Другое обвинение, направленное против рынка, состоит в том, что он недостаточно быстро изживает более старые и технологически менее эффективные методы производства. (Противники рыночной экономики редко заботятся логичности своих нападок.) Однако технологическая эффективность и эффективность экономическая — это совсем не одно и то же. Новый завод экономически более эффективен, чем старый, только в том случае, если прибыли, которые он сулит принести на вложенный капитал, превышают прибыли от старого завода. Именно в этом заключается суть дела, когда ориентированный на получение прибыли предприниматель решится закрыть свой старый завод и построить новый. И отнюдь не прошлые расходы, имевшие место при строительстве и эксплуатации старого завода, могут удерживать его от подобного решения. Это уже необратимые издержки — что было, то сплыло. Скорее от дальнейших шагов в этом направлении предпринимателя может удержать спрос на те ресурсы, что необходимы для строительства нового завода, в других областях их применения. Чтобы произвести новое оборудование, необходимые для этого ресурсы нужно изъять из других направлений производственной деятельности путем предложения более высокой цены. Предприниматель определяет, имеет ли смысл идти на это, предварительно подсчитывая, получит ли он прибыль, даже если предложит за эти ресурсы более высокую цену, нежели предлагают за них те, кто пользуется ими в настоящий момент.

 

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: