ТАМ, ГДЕ КОНЧАЕТСЯ ПОНИМАНИЕ. ПЕРЕХОД К МЕТАСИСТЕМЕ

Эта глава может показаться не совсем обычной для той работы, которая преследует практическую цель, направленную на изучение и изменение личности. И тем не менее, несмотря на казалось бы откровенно умозрительные построения, и, быть может, темные места, она непосредственно связана с феноменологией психического. Представленные здесь рассуждения — не плод умственных разминок философа, но, скорее всего, наблюдение клинициста. Правда, на первый взгляд, подобные наблюдения могут показаться несколько стран­ными, ибо в них нет ни описаний, ни примеров. Это действительно так. Но тем не менее, представленные здесь выкладки возникли не в минуты метафизических озарений, а внутри самой обычной ежедневной лечеб­ной работы, которая рано или поздно, но все равно подводит занимающегося ею кпроблемам, рассматрива­емым ниже. Более того, одна из подобных проблем, а именно — понятие системы — закономерно становится центральной в любой человеческой деятельности.

Как раз о системах здесь и пойдет речь. Те места, который могут показаться " темными", окажутся та­ковыми не из-за склонности автора к заумным кон­цептуальным построениям, а в силу необходимости выбора между ясностью и точностью. Данный мате­риал требует прежде всего точности. Но, кажется, еще Поль Валери говорил о том, что невозможно быть точным, не будучи темным.

Как я упомянул в предыдущей главе, любая идея, любая умозрительная модель из любой области зна­ний может стать предметом самого непосредственно­го интереса со стороны психотерапии. Что может быть, например, общего между математикой и эклек­тическим интуитивизмом человековедения? И тем не менее, известная теорема Курта Геделя вполне есте­ственно вписывается в контекст наших поисков.

В 1931 г. в статье, " О формально неразрешимых предложениях Principia Mathematica и родственных систем" Гедель сформулировал теорему о неполноте: " Если система Z непротиворечива, то в ней существует такое положение А, что ни само А, ни его отрицание не могут быть доказаны средствами Z".

Гедель показал, что в достаточно богатых фор­мальных системах имеются неразрешимые предложе­ния, т. е. такие предложения, которые в их рамках недоказуемы и неопровергаемы. Это положение оз­начает утверждение принципиальной невозможности полной формализации научного знания.

Если экстраполировать теорему Геделя за преде­лы математики, то можно получить обобщение, кото­рое окажется практически весьма ценным, скажем, в той области, которая изучает человеческую психику и поведение.

Данное обобщение можно сформулировать как теорему Неполноты Системы. Здесь имеется в виду любая система вообще, которая может быть и языко­вой и ситуативной, и поведенческой.

Обратившись к философскому словарю, мы найдем следующее определение: " Система (греч. Systema — со­ставленное из частей, соединенное) — совокупность эле­ментов, находящихся в отношениях и связях между собой и образующих определенную целостность и единство".

Само по себе понятие это довольно загадочно и имеет длительную историю. Уже в античности был сформулирован тезис о том, что целое больше суммы его частей. Такая целостность является неотъемле­мым свойством системы. Что же касается основных свойств системы, то они характеризуются следующи­ми особенностями:

1) Уже указанная целостность— свойства целого принципиально несводимы к сумме свойств состав­ляющих его элементов.

2) Структурность — поведение системы обу­словлено не столько особенностями ее отдельных элементов, сколько свойствами ее структуры.

3) Взаимозависимость системы и среды — система формирует и проявляет свои свойства в процессе взаимодействия со средой.

4) Иерархичность— каждый компонент системы может рассматриваться в свою очередь как система, а исследуемая в данном случае система сама является элементом более широкой системы.

5) Множественность описаний — в силу принци­пиальной сложности каждой системы ее адекватное познание требует построения множества различных моделей, каждая из которых описывает лишь опреде­ленный аспект системы.

Теорема Неполноты Системы формируется из двух последних свойств и определяется следующим образом: " Никакая система не может быть исчерпы­вающе описана теми средствами, которыми распола­гает данная система. Средства любой системы всегда ограниченны и невозможно произвести качествен­ные изменения внутри этой системы, используя воз­можности самой данной системы."

Отсюда возникают неизбежные следствия, кото­рые вполне закономерно порождают новые понятия, заключенные в последующих следствиях:

1-е следствие — произвести качественное изме­нение в системе можно только выйдя за пределы этой системы.

2-е следствие — выход за пределы определенной системы подразумевает построение некой метасисте­мы, т. е. такой, которая включала бы данную в качестве составного звена.

3-е следствие — исчерпывающее описание дан­ной системы возможно только языком метасистемы или — метаязыком.

Я не случайно на первое место в теореме ставлю понятие описания, а уже потом понятие изменения. Такой подход мне мыслится наиболее обоснованным, особенно если еще раз возвратиться к определению реальности: реальность — это прежде всего описание реальности.

Я не знаю, какие у Иоанна были причины, но, полагаю, не самые последние на то, чтобы начертать: " Вначале было Слово". Соглашусь, что ссылка на Священное Писание является не слишком корректным аргументом в логической теории, но, с другой стороны, религиозный текст может явиться попыткой выхода к

метасистеме поотношению к системе логической. Кста­ти, наглядным доказательством неполноты самой сис­темы логики, ее ограниченности и неспособности в достаточной мере описать себя самое и разрешить собственные противоречия, является знаменитый Па­радокс Лжеца, который в свое время произвел настоя­щий фурор в философском мире и оказался одной из настоящих драм идей без всякого преувеличения. Некто Филет Косский даже покончил с собой, отчаявшись разрешить его. Диодор Кронос дал себе обет не прини­мать пищу до тех пор, пока не найдет решение этого парадокса. Мыслитель умер голодным.

В кратчайшем варианте этот парадокс произно­сится водной фразе: " Я лгу", или " Это высказывание ложно". Но если высказывание ложно, то я говорю правду и, значит, сказанное мною не является ложью. Если же высказывание не является ложным, а я утверждаю, что оно ложно, то мое высказывание ложно. Оказывается, что если я лгу, то говорю правду, и наоборот.

Традиционная формулировка парадокса гласит: если лгущий говорит, что он лжет, то он одновременно лжет и говорит правду.

Существует и другой вариант: " Сказанное Пла­тоном — ложно, — говорит Сократ.— То, что сказал Сократ, Истина, — говорит Платон".

Вариацию на эту же тему подарил нам загадочный Ф.И.Тютчев, сокровенно выдохнув: " Мысль изречен­ная есть ложь". В таком случае это высказывание (то есгь мысль изреченная) — истинно или ложно? Если оно истинно, то мы не должны верить ему, ибо всякое высказывание есть " мысль изреченная", которая всегда есть " ложь". Если же оно ложно, то мы можем принять его и поверить ему, так как оно об этом и говорит. Получается следующее: если данное высказывание ис­тинно, то оно ложно, если же ложно, то — истинно.

Очевидно, что средствами логики и логического языка этот парадокс неразрешим, на что указывает и наша теорема: невозможно дать описание решения парадокса внутри системы, используя возможности этой системы. Однако, решение возможно, если мы воспользуемся 3-им следствием — необходимостью применения метасистемы и метаязыка. Такой мета­системой может стать диалектика, вчастности, один из ее законов о взаимодействии и единстве противопо­ложностей. Любая вещь, процесс, событие несет в себе как утверждение, так и отрицание. Вспомним китай­скую натурфилософию, которая утверждает, что " Все — есть взаимодействие Инь и Ян. Когда Ян достигает своего максимума, оно переходит в Инь и наоборот". Именно в разгаре лета зарождается зима, и в разгаре зимы зарождается лето. С этой точки зрения никакое высказывание не может быть абсолютно ложным и абсолютно правдивым, хотя бы в силу того, что, во-первых, ничего абсолютного нет (данное высказыва­ние тоже неабсолютно), а во-вторых, нам неизвестны достоверные критерии ложного и правдивого. Поэто­му, когда я заявляю, что " Я лгу", — я одновременно и лгу, и говорю правду! Я лгу в том смысле, что мое описание мира не может быть равно самому миру, точно так же, как никакая картина, никакая фотогра­фия природы не может адекватно соответствовать самой природе. И я говорю правду — потому что с помощью слов я конструирую некий мир, некую реальность, полностью адекватную самой себе.

Однако на этом этапе возникает сложность ино­го порядка — проблема понимания, или взаимопони­мания, которая, предположим, является центральной в психотерапии. Если последнюю рассматривать как систему, то вполне допустимо, что данная проблема не может быть разрешена средствами одной только пси­хотерапии. Для этого нам необходимо сделать сле­дующий шаг и выйти за пределы этой системы, чтобы переместиться в метасистему, которую в данном слу­чае уместно обозначить как метапсихотерапию.

ГЛАВА 3

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: