Какие существуют познавательные модели мира?

Развитие научного знания и последовательная смена его парадигм позволили выявить ряд познавательных моделей, доминировавших в разные исторические периоды: механистичес­ кую, статистическую, системную, диатропическую... Логически обрисованные и интуитивно достоверные, эти модели заключали в себе определенные принципы построения общей картины мира своего времени. В качестве мировоззренческой платформы научно­го поиска они так или иначе отражали отношение ученых к религиозному миропониманию. Интересна эволюция названного отношения, происшедшая со времен Бруно, Кеплера и Галилея до настоящего периода. Для того чтобы понять ее хотя бы в общих чертах, обратимся сначала к схоластической познавательной модели.

" В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог", — основополагающий постулат Откровения, который в данной модели прилагается к изучению природы. В стремлении преодолеть книжное знание Средневековья натурфилософы и природу воспринимали первоначально как своего рода зашифрованный текст. Его следовало научиться правильно считывать или разгады­вать. Авторитет Откровения закреплял господствующее положение человека в природе как посланника Бога-Творца, предписавшего ей свои законы. Как отмечает Ю.В. Чайковский, пришедшее со схоластической моделью в науку понятие закона природы перво­начально понималось как предписание правителя своим поддан­ным, то есть как своего рода юридический закон. " Как замена непосредственных конкретных распоряжений вождя на общий для всех закон знаменовала рождение государства, так и рождение науки было ознаменовано осознание наличия закона природы, общего для всех явлений для данного класса" ¹.

Позднее осознание автономности функционирования законов природы от воли божественного провидения привело основопо­ложника механистического понимания мира Исаака Ньютона к мысли об отделении науки от натурфилософии. Познание природы, по его мнению, должно осуществляться на научной основе. Бог создавал мир подобно тому, как часовой мастер создает часы. Заметим, что идейный предшественник Ньютона Р. Декарт тоже описывал мир как взаимодействие сцепленных одна с другой, словно детали одного механизма, частиц. Разрабатывая научные принципы космогонии, Ньютон в то же время полагал необходимым вмешательство Бога в ход движения небесных светил в целях его периодической корректировки. Как и часы, Вселенная порой нуж­дается в исправлении, а это способен осуществить только ее творец, рассуждал ученый. В преклонном возрасте Ньютон окончательно расстался с научной деятельностью и занялся проблемами богословия.

Между тем настойчиво проводимое в науке рационалистическое эмпирическое исследование " расколдовывало" (термин М. Вебера) мир и все более превращало его в механизм. " С ростом рационализации эмпирических наук религия все более вытесняется из области рационального в область иррационального, " ² —отме­чает в этой связи М. Вебер. В XVIII веке развитая по отношению к природе тенденция покорения опиралась уже не на божью волю, а на ставшую господствующей в эпоху Просвещения идею прогрес­са. Сменившая в XVII веке схоластическую механистическая поз­навательная модель к концу XVIII столетия породила новое мировоззрение, вошедшее в историю как " Лапласов детерминизм". Действие законов природы уподоблялось движению машины, сос­тоящей из отдельных достаточно простых элементов, которые можно изучать, прогнозировать, направлять. Наука, особенно в " лице" механики и математики, рассматривалась как орудие поз­нания механического устройства мира и становилась главной идей­ной опорой утвердившегося в этот период технократизма.

Именно в XVIII веке противоречия между знанием и верой, рассудком и чувствами были разрешены не в пользу религии. Вера в разум стала высшим аргументом в борьбе против всяких религиозных суеверий, предрассудков, чудес. Д. Дидро говорил о том, что одно доказательство убеждает его больше, чем полсотни подобных один другому случаев. Неограниченное доверие он питает лишь к собственному разуму. П. Гольбах обвинял религию в том, что она понуждает людей пресмыкаться перед сильными мира сего, мешает им взять судьбу в свои руки. " Проблема в тот период ставилась радикально: нужно выбирать между свободой и оковами, наукой и верой" ³.

 

¹ Чайковский Ю. В. Познавательные модели, плюрализм и выживание. С. 72.

² Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 335.

³ ТэнасеА. Культура и религия. М., 1989. С. 32.          ­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­

 

Еще большую самостоятельность научным изысканиям принес XIX век. Дальнейшее развитие в это время получили формально­ логические методы доказательства и обоснования точных наук, особенно — логики и математики. Убеждение в том, что математик сам творит свои факты, сопровождалось построением различных аксиоматических систем математических теорий, созданием строго формализованного языка математического доказательства. Бог соз­дал натуральный ряд, остальное —дело рук человечеких, писал в ту пору Л. Кронекер.

В науке в это время развивалась статистическая познавательная модель, трактующая баланс противоположных сил как результат игры разнородных случайностей. Оформилась она в середине XIX века и связана с работами таких известных учёных, как Ч. Дарвин (статистическое учение о микроэволюции), Дж. Максвелл (статистическая теория газов) и Г. Спенсер (статистическое понимание сложных систем). Исходными категориями этой модели являются движение и равновесие, причем движение понимается как нарушенное равновесие или переход от одного равновесия к дру­гому. В названных терминах рассматривался баланс сил в природе, познание которой осуществлялось естественнонаучными методами.

Веком торжества разума и справедливости революционными идеологами был назван век XX. Общеизвестно, что церковь после революции была не только отделена от государства, но и подвер­гнута репрессиям и разрушениям. Заданное общим политическим курсом направление развития получили в нашей стране философия и наука. Наука не без помощи философии интенсивно " очищалась" от гносеологических корней идеализма. Вследствие развития логико-математических оснований познавательный процесс обретал, каза­лось, собственный путь развития, обусловленный неограничен­ными возможностями формализации знания.

Величайшим и зримым достижением научного развития стали в XX веке фундаментальные изменения в техногенной структуре общества. Провозглашенная идея покорения при­роды имела для своего обоснования солидный запас теоре­тических знаний и практического опыта человечества. Чуждая веку технической цивилизации идея Бога была отброшена на периферию общественного сознания как отражение рабской зависимости человека от природы, пустоцвет на благоухающем могучем дереве познания. Как обобщение предыдущих позна­вательных моделей и одновременно их преодоление появилась новая модель познания — системная. Мир в ней представляет­ся в виде совокупности взаимодействующих элементов, составляющих единый организм. Важнейшими понятиями этой модели стали целеполагание и оптимизация.

Обратившись к авторитетному анализу К. Ясперса, выделим три этапа познания в истории культуры:

" во-первых, это рационализация вообще, которая в тех или иных формах является общечеловеческим свойством, появляется с чело­вечеством как таковым в качестве " донаучной науки", рационализует мифы и магию;

во-вторых, становление логически и методически осознанной науки — греческая наука и параллельно зачатки научного познания мира в Китае и Индии;

в-третьих, возникновение современной науки, вырастающей с конца средних веков, решительно утверждающейся с XVII в. и развертывающейся во всей своей широте с XIX в" ¹.

10. В чем суть дилеммы знания и веры в современную эпоху?

Дилемма знания и веры, науки и религии вновь утратила в наши дни свою однозначную очевидность. И вновь, как это не раз бывало на изломах истории, человек стремится обрести свой путь к Истине. Но похоже, что на этом пути вопросов у нас значительно больше, чем ответов.

Кризис природы, общества, личности, перед лицом которого мы оказались, несмотря на многочисленные предупреждения наиболее глубоко мыслящих представителей человечества, поставил под сомнение ряд устоявшихся в нашем столетии ценностей как внутри самой науки, так и в иных сферах общественного сознания. Как выяснилось, сама по себе наука еще не является панацеей от всех бед, а ее рекомендации нуждаются в дополнительной этической и эстетической корректировке. Утрата природного чувства гар­монии по отношению к миру и к самому себе грозит человечеству неминуемой катастрофой. Созданная и долгое время обожествляе­мая им техногенная цивилизация фетишизирует искусственную среду обитания, а к естественной обращается лишь затем, чтобы нарастить свою собственную мощь и силу. Результаты всего этого видны сегодня, как говорится, “невооруженным глазом”схематизация и логическое упрощение действительности крадут у нее красоту. Сделав насилие над природой едва ли не единственным средством достижения своего материального благополучия, человек утратил некогда живое чувство слаженности, ритмичности и тайны бытия, лишил его глубинного смысла и как бы закон­сервировал в своем сознании. Он живет теперь в сожалении о прошлом и в мечтах о земном рае, но не в ладу с настоящим. Возможно ли воскресить то отношение к природе, когда мир воспринимался в первозданной чистоте, в каждом мгновении как мощный, но и ранимый, опасный, но и спасающий, живой и чувствительный организм.

Вывод, к которому мы подошли, заключается в следующем. Наука — это одновременно созидательный и разрушительный инструмент в руках образованного человечества. Направить этот инструмент на благо оно способно, лишь сохранив в себе чувство непосредственной сопричастности природе и космосу. Наука и религия — две чаши весов, и необходимо их равновесие как единство знания и веры.

Современная наука дает для этого достаточный простор. Во-первых, динамично само понятие знания, и если вчера в него входило лишь рациональное постижение, то теперь оно включает в себя и метатеории, изучающие интуитивное и даже " сверхъестес­твенное". Неясное понятие души тоже становится объектом науч­ного анализа.

 

¹ Ясперс К. Истоки истории и ее цель //Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 99.

 

Во-вторых, несостоятелен сам спор о примате разума или чувства, ибо для человека они неразделимы, питают друг друга в своей взаимообусловленности. В-третьих, как отмечал Г. Вейль, " познание никогда не начинается с оснований науки или с ее философского обоснования, а начинается как бы с середины, и далее развивается не только по восходящей, но и по нисходящей линии, теряясь в неизвестности" ¹. К необходимости осмысления своих мифологических истоков наука подходит на таком уровне своего развития, который можно определить как " науку о науке" (метатеорию). В-четвертых, мы, наконец, осознали, что наука тоже связана с человеческими ценностями и даже формальная логика скрыто отражает наши интересы, чувства, эмоции.

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: