Знак ложи «Усердный литвин»

 

Так что внутренней закрытости масонства может позавидовать любая обычная «режимная» организация. Всякое несанкционированное сверху любопытство или излишняя активность низовых братьев в ложах до хорошего не доводят.

Показательна в этом отношении история, произошедшая в начале XIX века на западе Российской Империи, в виленской ложе «Усердный литвин». Там некий молодой прекраснодушный брат четвёртого градуса посвящения Яков Шимкевич (профессор медицины Виленского университета) предложил реформировать масонство, чтобы оно действительно служило не только богатым и сильным, но и всему человечеству, стремилось облегчать жизнь слабым и бедным и т. п. Понятно — человек по молодости и наивности принял всерьёз масонские декларации и возомнил, что эти декларации и вправду нужно претворять в жизнь. На беду, Шимкевич был личностью энергичной, обладал даром убеждения, и его проект увлёк часть братьев по ложе. А в проекте переустройства лож имелся, например, пункт о том, что ложи свои заседания «могут проводить открыто», «публично отчитываться о своей работе с целью всеобщего одобрения».

Масонскому начальству проект определённо не понравился. «Великий Восток» Польши, которому подчинялся «Усердный литвин», выказал явное неодобрение; только неугомонный Шимкевич всё равно не унимался. Но как всегда в таких случаях, у реформированной ложи начались финансовые неприятности, пропали братские деньги, а тут вдруг молодой здоровый Шимкевич внезапно слёг и вскоре отдал Богу душу. Реформированный «Усердный литвин» был через некоторое время закрыт, а попыток изнутри сделать ложи более «прозрачными» больше никогда нигде не предпринималось. Мораль: не реформируй реформаторов.

А совсем недавно, в начале 80-х годов XX века, на родине масонства, в Англии, любознательный журналист Стивен Найт решил получше узнать, чем же занимаются вот уже несколько столетий вольные каменщики в своих ложах. Однако Найт столкнулся с тем, что он назвал «проблемой организованной секретности»: братья никаких подробностей о своей работе не сообщали, ссылаясь на старинные «Правила поведения в присутствии посторонних немасонов». А один из руководителей британского масонства граф Кадоган даже издал специальный циркуляр, запрещающий членам лож отвечать на вопросы Найта.

Тем не менее книга «Братство. Секретный мир франкмасонов» всё же была написана и вышла в свет в 1983 году. Но её автор вскоре скончался, дожив только до 33 лет. Как видно, попытки извне или изнутри приподнять завесу, скрывающую секреты Братства вольных каменщиков, очень вредят здоровью тех, кто подобные попытки предпринимает.

При таком уровне закрытости масонство, пожалуй, не нуждается в неких таинственных «внутренних орденах», прикрывающихся вольными каменщиками как ширмой. Просто особо деликатную работу в масонстве выполняют секретные ложи, о существовании которых знают только лица, имеющие соответствующие степени посвящения. Хрестоматийный пример такой ложи: скандально известная П-2 в Италии.

О каких-то тайных ложах в Америке начала XVIII века сообщал в своих письмах «братьям» Бенджамин Франклин. Так что масонство варьирует степень собственной закрытости в достаточно широких пределах: от официальной регистрации своих структур в странах пребывания (даже с публикацией списков членов) до 100-процентного сокрытия информации о некоторых элементах таких структур не только от «профанов»-немасонов, но и от масонов недостаточно высокого градуса.

Получается, что масонство действительно живёт, как бабочки на плакатах МММ Мавроди: «Из тени в свет перелетая». Или как мифологические братья-близнецы Диоскуры — Касторки Полидевк, в своем посмертном существовании проводящие время по воле Зевса, отца одного из братьев, поочерёдно то во мраке царства мёртвых, то на светлом Олимпе, жилище богов.

Такая тактика оказывается очень выгодной: с одной стороны, на Западе о масонстве, в общем-то, все знают; знают, что это организация сильных мира сего, но никаких достоверных данных о масонской деятельности ни у кого нет. Если что-то в обществе идёт не так, то претензии предъявляются публичным властям или конкретным политикам, а масонство, как правило, остается в стороне. Бывают, конечно, скандалы, связанные непосредственно с деятельностью тех или иных лож, но все они почему-то кончаются ничем. Оскандалившаяся ложа в крайнем случае «усыпляется», объявляется неправильной, «нерегулярной» и т. п., а работы идут в других ложах.

Здесь самый свежий и впечатляющий пример — упомянутая выше П-2. Действительно, эта секретная ложа, управляемая магистром-авантюристом Джелли,[27] оказалась не чем иным, как тайным правительством Италии. В неё входили министры, командующие итальянской армии и спецслужб, крупнейшие предприниматели, даже представители Ватикана. Завязаны были на П-2 левые и правые радикалы, вплоть до «Красных бригад». В период политической нестабильности и неопределённости в Италии ложа Джелли разрабатывала планы госпереворота и установления военной диктатуры. Когда всё это вскрылось, скандал был грандиозный. Началось расследование, сопровождавшееся обычными в таких случаях загадочными смертями и исчезновениями свидетелей, отставкой правительства и прочей итальянской экзотикой. Джелли два-три раза арестовывали, а затем опять выпускали. Но после нескольких лет интенсивной работы сыскарей дознание фактически зашло в тупик, сам Джелли так и не был посажен, а итальянское масонство в целом нимало не пострадало. У обывателя же осталось после всего этого твёрдое убеждение: «Скользкие ребята эти вольные каменщики, никакой закон им не писан, всё у них схвачено, за всё заплачено».

В Советском Союзе КПСС тоже была руководящей и направляющей силой, отвечала как бы за всё и ни за что конкретно. Это позволяло партии успешно играть роль верховного жреца атеистического общества, но только делала КПСС это слишком уж открыто, у всех на виду. Маловато у коммунистов оказалось тени и слишком много света, не сумели диалектического единства тёмного и светлого, тайного и явного добиться, засветились, и в результате — бесславный конец. Сталин-то недаром на заре советской власти мечтал о партии, подобной ордену меченосцев,[28] но не суждено было его мечтам осуществиться. В конце концов партия из незримого «эфирного тела общества» превратилась в обычную госструктуру, особенно после того, как её статус как «ядра политсистемы» СССР был официально закреплён в брежневской Конституции 1977 года. Натурально смешали сакральное с профанным, красную «благодать» уравняли с человеческим заземлённым «законом». А ведь в диалектическом материализме коммунистов содержится не меньше мистики, чем в любой оккультной доктрине, культивируемой тайными обществами на Западе или Востоке. Материя-то у Маркса-Энгельса была волшебной; она, как Господь Бог, всё сама из себя производила и порождала, в том числе и разумную жизнь, которая (опять же по марксовой диалектике) имела главным своим свойством стремление к неограниченному развитию и совершенствованию. Ну а поскольку по марксистскому символу веры материальный мир никак не ограничен во времени и пространстве, то в нём должны существовать сколь угодно далеко ушедшие в своём развитии формы разумной жизни, которые на наш земной взгляд являются вполне божественными по своему могуществу. То есть из марксова диалектического материализма строго логически можно вывести существование Бога или богов, а также всего сонма ангелов и демонов, причём на любой вкус (вселенная у марксистов, напомню, безгранична во времени и пространстве, так что в ней всем места и времени хватало).

Да, было где разгуляться фантазии красных мудрецов! И ведь начинали уже что-то в этом духе придумывать, хотя бы тот же Иван Ефремов в «Туманностях Андромеды», но не получилось, Бог не дал. Фантазия уперлась в «производительность труда» и «666 сортов колбасы». А где столько сортов уже имеется? Да конечно, на Западе, в Штатах, где же ещё! Значит, нечего велосипед изобретать, кругом ма-а-арш! Кто там шагает левой? Правой, правой, правой!!!

Как сказал Александр Зиновьев, народу Союза Советских Социалистических Республик коммунизм оказался не по силам. «Не по Сеньке шапка». А в результате — опасное нарушение мирового равновесия, резкий крен всего и вся в сторону Запада. Одна надежда на китайцев, но ведь у них-то коммунизм не красный, а скорее жёлтый (с китайской спецификой). Да и нет у них мировой идеи, только своя, ханьская, всегда и навеки.

Но с другой стороны, нарушение равновесия — необходимое условие начала движения. А то так и простояли бы две сверхдержавы, упершись друг в друга, ещё лет сто и не заметили бы, как и сами в труху превратились, и всё вокруг них заросло бы плесенью. А теперь вон какие подвижки начались, авось куда и вывезет кривая, только бы не в банальный «конец истории». Может и коммунизм на данном витке своего развития строго по Марксу и Энгельсу (а если точнее — по Гегелю) проходит стадию самоотрицания («отрицание отрицания»), чтобы потом тоже возродиться, как феникс из пепла.

А Запад… Не о нём ли сказано в XX главе книги Иова: «…веселье беззаконных кратковременно, и радость лицемера мгновенна… Хотя бы выросло до небес величие его, и голова его касалась облаков, — как помёт его, навеки пройдет он, и видевшие его скажут: где он? Как сон улетит, и не найдут его; и как ночное видение исчезнет» (Иов. 20:17).

И кто знает, что сейчас планируется и замышляется в тайных штабах мировых цивилизаций? Какой очередной суперпроект или решающий Армагеддон? И нанесённый 11 сентября удар не был ли сараевским выстрелом грядущей последней битвы?

 

Глава 11

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: