Высокий статус женщин в религиозных и гражданских делах

 

Статус женщин был высоким не только в семейном кругу, но и в религиозных и гражданских делах. За вычетом священнодействий – а «за женщинами оставался их уникальный и важный вид близости с Богом (рождение детей)», – «статус женщины в культе был равен статусу мужчины».[364]

Женщины участвовали в ежегодных праздниках [Втор 5:14; 16:10–11; 29:9–12 (СП 29:10–13); 31:12], вместе с мужчинами молились, веселились и пели (Втор 12:18; ср. 1 Цар 2:1–6), присоединялись к жертвенным трапезам (Втор 12:18), хотя были вправе сидеть дома с детьми.[365] Они приводили жертвенных животных и съедали свою долю жертвы (Числ 18:18). Ни одна заповедь не запрещает женщинам закалывать жертвы,[366] а некоторые заповеди, видимо, касаются участия женщин в жертвах (см. особенно Числ 5:6, 8).[367] Они участвовали в обрядах, связанных с ритуальным очищением, и т. д. (Лев 12:18; 13:29–39; 15:19–29). Согласно Пятикнижию, как минимум в одном случае женщина участвовала в обрезании (Исх 4:24–26). Женщины регулярно «служили» (ṣābā) при входе в святилище (Исх 38:8; ср. 1 Цар 2:22).[368] Женщину в роли пророчицы мы видим на примере Мариам, которая также пела/играла на музыкальных инструментах в рамках культа (Исх 15:20–21; Числ 12:1–8).[369] Как мужчины, так и женщины имели право самостоятельно брать на себя обеты [Числ 6; 30:4–16 (СП 30:3–15); ср. 1 Цар 1:11, 24–28]. Не только мужчины, но и женщины могли давать обеты назорейства (Числ 6:2–21). Последний отрывок особенно показателен: начинается он со слов «если мужчина или женщина …», а дальше используются только мужские формы. Отсюда следует, что такой мужской язык задуман как гендерно-нейтральный.[370] Одним словом, в вопросах духовных прав и духовной ответственности мужчины и женщины были равны в очах Божьих.

 

Выводы

 

Анализ не подтверждает тезис о низком и угнетенном статусе женщин в законодательстве и повествованиях Пятикнижия. В древнеизраильских семьях действовал принцип лидерства, согласный с божественным уставом в Быт 3:16: муж/отец должен быть смиренным лидером семьи, брать на себя ответственность, заботиться о жене и домашних. Однако это не означает, что мужчина стоял выше жены и что женщин угнетали. Да, в некоторых заповедях можно усмотреть «дискриминацию» женщин по современным меркам , но если учесть исторический и канонический контекст, становится ясно, что эти заповеди продиктованы необходимостью защитить более слабых и уязвимых членов общества.[371] «Функциональная не-иерархичность» в древнеизраильских гендерных отношениях «делает спорным вопрос о равенстве юридическом».[372] Хотя в Библии мало упоминаний о случаях, когда женщины становились общественными лидерами, Библия не подает их как нечто экстраординарное или неприемлемое. Тот факт, что некоторые виды общественной деятельности (особенно священство) были закрыты для женщин, не означает угнетения женщин.[373]

 

Высокая оценка женщин в Пророках/Писаниях

 

 

Ранние Пророки

 

Всюду в Ранних Пророках, от Книги Иисуса Навина до Книг Царств, общая каноническая структура книг ярко высвечивает роль женщин: «На каждой стадии израильской истории женщины выступают как оракулы. Рахав и Девора идут соответственно перед завоеванием Ханаана и после него; Анна и аэндорская колдунья обрамляют царствование Саула; Авигаиль и Олдама поддерживают давидическую монархию… Волю Божью оглашают женщины, и это многое говорит о том, как слово может возвещаться через людей маргинализованных».[374]

 

Женщины в Книге Иисуса Навина. Книга Иисуса Навина интересно подчеркивает роль блудницы Рахав.[375] Вообще в Библии есть несколько шпионских историй (Числ 13; Нав 2; Суд 18). Рассказ в Нав 2 содержит множество аллюзий на рассказ о двенадцати лазутчиках в Числ 13; важные элементы Числ 13 мы находим и в Нав 2.[376] Числ 13: лазутчики отправляются в путь, входят в землю, находят ценные предметы, возвращаются к народу, показывают добычу, рассказывают об увиденном и принимают решение действовать на основе данной информации. В Нав 2 мы находим все эти элементы, за исключением двух. А именно в Иерихоне лазутчики как будто не находят ничего ценного, что можно предъявить по возвращении. Или… находят? Если вчитаться в текст, можно увидеть, что элементы никуда не пропали: обретенная ценность – это Рахав! Правда, лазутчики не приводят Рахав сразу с собой, но она появляется в Израиле до окончания рассказа (Нав 6). Община Завета принимает ее тепло и радушно, а в конечном счете (если следовать христианскому учению) она становится прародительницей Мессии.

Книга Иисуса Навина содержит следующую оценку Рахав.[377]

 

Первое: Бог ценит Рахав за то, кто она есть , хотя она была и неотшлифованным алмазом» (сочтя необходимым, солгала без колебаний). Не сказано, что Бог одобряет ее ложь. Однако Бог ценит ее как личность, встречая ее на том духовном уровне, какого она достигла.

Второе: Рахав ценится как драгоценное свидетельство милости Божьей к людям, включая язычников . Обитатели Ханаана имели возможность узнать истину о Яхве, и Рахав приняла эту истину. Более того, «Рахав принадлежат самые страстные и самые логичные высказывания в Книге Иисуса Навина (стихи 9–13). Пока лазутчики прячутся, Рахав рассказывает им о вере в Бога, которая побеждает».[378] Детальный анализ примечательных параллелей между ее словами и обетованиями Господними о победе Израилю показывают: «Ее слова важны, поскольку повествуют об исполнении обетований и возвещают о ГОСПОДЕ… Слова и дела Рахав поднимают ее из праха, чтобы посадить с князьями (Пс 112:7–8)».[379]

Третье: Рахав ценится за отвагу . В условиях господства ханаанейской культуры она принимает нового Бога, в корне отличного от лунного божества своего города и других местных божеств плодородия. Она знала: если иерихонский царь узнает, что она помогла лазутчикам, ей и ее семье не сносить головы. Однако она пошла на риск и спасла их.

Четвертое: Рахав ценится за веру . Средоточием рассказа о Рахав в сцене с лазутчиками является ее вера. На ее вере делает упор и автор Послания к Евреям в новозаветном «зале славы» (Евр 11:31). Иаков выбирает лишь двух ветхозаветных персонажей, чтобы показать пример деятельной веры: Авраам, «друг Божий» (Иак 2:21–24), и «блудница Рахав» (2:25).

Пятое: Рахав ценится как орудие избавления . Она спасает жизнь израильским лазутчикам, пряча их, и возглашает спасение всему Израилю: «Я знаю, что ГОСПОДЬ отдал эту землю вам» (Нав 2:9). Выручает она и свою семью, когда просит израильтян оказать милость (ḥesed) дому отца ее (Нав 2:12). Особенно заметна спасительная роль Рахав из многочисленных аллюзий на пасхальное искупление (когда лазутчики объясняют, что она должна делать). Дэвид Мэдвиг отмечает «разительное сходство с Пасхой; достаточно сравнить алый шнурок с разбрызганной кровью, а требование к семье Рахав оставаться в доме – с заповедью вкушать пасху в семьях, не покидая дома (Исх 12:21–23)». Помимо тематических параллелей, есть и терминологические: оба рассказа упоминают о «знаке» [ôt (Исх 12:13; Нав 2:12)], почти в одинаковых формулировках излагают запрет поки-дать дом (Исх 12:22/Нав 2:19) и подчеркивают слово «кровь» (Исх 12:13/Нав 2:19).[380] Интересно также, что «шнурок» в Нав 2:18 обозначается словом tiqwâ, которое во всех остальных случаях своего употребления в ВЗ (а их 31) обозначает «надежду». Это явная игра слов: алый шнурок, привязанный Рахав, символизирует избавление и надежду – и для лазутчиков, и для всего Израиля, и для Рахав с ее домом. Связь между «надеждой» и Пасхой также намекает на типологию: перед нами намек на мессианскую надежду, на Агнца Божьего.

Шестое: Рахав ценится как неотъемлемая часть сообщества Израилева , – после гибели Иерихона она поселяется «среди» (běqereb) Израиля. Берквист отмечает, что это понятие обозначает «внутренности и даже утробу. Отныне блудница Рахав входит в утробу Израиля, и рассказ достигает кульминации. Община принимает Рахав».[381] Тем самым лазутчики, наконец, приносят в лагерь нечто ценное из своей миссии.

Седьмое: для христиан Рахав – среди предков Христа . Если срав-нить несколько библейских отрывков, станет ясно, что Рахав – прапрабабушка Давида, а значит, входит в число прародителей Мессии.[382] Она одна из пяти женщин, включенных в генеалогию Иисуса в Евангелии от Матфея. Какой удивительный образ блудницы, ставшей подвижницей веры!

 

Если Рахав появляется в начале Книги Иисуса Навина, еще одну женщину, обладающую замечательными качествами, мы встречаем ближе к концу (Нав 15:16–19). Краткий рассказ об Ахсе, дочери Халева, повторяется почти в тех же формулировках в начале Книги Судей. Толкователи обычно рассматривают его в связи с Книгой Судей.

 

Женщины в Книге Судей. Из повествования Судей видно, сколь высоко оценивает автор достоинство женщин.[383] Первая из упомянутых героинь – Ахса, дочь Халева (Суд 1:12–15), «ролевая модель благопристойности для более поздних образов женщин».[384] Несмотря на краткость эпизода, заметна находчивость и самостоятельность Ахсы. Она энергична и доводит дело до кон-ца: уговаривает мужа просить землю, а сама тактично просит о «подарке», источнике воды вдобавок к земле. Игра слов (стих 15) – «подарок» (bĕrākâ) и «пруд», «озеро» (bĕrēkâ; согласные те же самые) – выдает не только изобретательность, но и поэтичность. Лилиан Клейн отмечает игру слов во фразе «и она пришла» (корень bw; Суд 1:14), которая может указывать и на приближение в пространстве, и на сексуальную связь, и здесь, видимо, означает «и ее приход к жениху, и сексуальную связь. Первая коннотация сообщает читателю, что Ахса переходит в семью мужа в патрилокальном браке… Вторая наводит на мысль, что Ахса ждала завершения брака (а конкретно, сексуальных отношений), чтобы выразить и высказать свои желания».[385] Тем самым Ахса «изображается не как пугливая и застенчивая невеста в страхе перед мужем-воином, а как женщина находчивая и целеустремленная, знающая, что ей нужно и как этого добиться в обществе ее времени».[386] Рой Гейн подытоживает пафос повествования: «Ахса берет на себя роль лидера, и ее мужчины уступают».[387] При всем респекте к мужу Ахса не боится «уговаривать» (sût) его потолковать с отцом (1:14). Из еврейского оригинала также ясно, что Ахса по-прежнему чтит отца и ведет себя уважительно (1:15), но вместе с тем убеждает его мягкими и деликатными речами и логикой.

Если Ахса показывает образец хорошего поведения, на примере Деворы видна высокая оценка женщин в Книге Судей.[388] Чрезвычайно важно, что единственный судья, описанный мало-мальски подробно и без упоминания о серьезных недостатках (или упадке), это женщина.[389] И «единственный судья, который сочетает все возможные формы лидерства – религиозную, военную, юридическую и поэтическую – это женщина».[390] Девора названа «женой Лаппидота» (ēšet lappîdôt), что, быть может, точнее перевести как «женщина светильников/молний» или «женщина духа».[391] Раньше толкователей-мужчин удивлял образ Деворы. Кто-то отказывался признавать в ней настоящего судью: мол, настоящим судьей был Варак. Другие полагали, что главное в данном повествовании – это битва, а лидерством Деворы можно пренебречь. Третьи считали ее исключением: подходящих мужчин не было, поэтому Всевышнему пришлось поручить дело женщине.[392] Мимо цели бьют и многие феминистские толкования: будто бы данный текст, акцентирующийся на роли женщины, направлен против патриархального гнета.[393] Большинство критических ученых думают, что повествование в Суд 4 противоречит древней поэме в Суд 5, и постулируют различные источники, разделенные большим интервалом времени.[394] Христианские евангельские писательницы, полагающие, что Библия запрещает женщинам руководить мужчинами, делают попытки доказать, что Девора следовала советам мужчин: она не была «грубой и нахрапистой», а «давала мужчине (Вараку. – Р. Д. ) возможность и честь самому вести народ к победе, но и не боялась и не медлила помогать ему в руководстве, когда ее об этом просили».[395]

По-моему, текст черным по белому говорит обратное. Поэма усиливает повествование. И в повествовательной, и в поэтической части Девора недвусмысленно предстает в качестве одного из самых ярких женских лидеров в Библии и явно руководит мужчинами-израильтянами. Она политический вождь нации, «одно из старших лиц в Израиле».[396] В качестве военного вождя действует на равных с Вараком.[397] Более того, «сюжет Суд 4 знаменует концептуальность ведущего статуса и ведущей роли Деворы в сравнении с Вараком… Девора – инициатор, а Варак неохотно следует за ней. Девора – стратег, Варак – исполнитель. Текст тонко намекает, что подлинные герои здесь не мужчины (Варак и Сисара), а женщины – Девора и Иаиль».[398]

В повествовании Суд 4 и песни Суд 5 «читатель находит необычное, неожиданное и парадоксальное представление о женщинах, чей статус превосходит статус мужчин».[399] В то же время композиция Суд 4–5 наводит на мысль о «командной работе и взаимности» между Деворой и Вараком: «Оба выказывают готовность к открытости и сотрудничеству, разве что Варак остается ведомым».[400] В конечном же счете тексты намекают на «равновесие и равенство путем, с одной стороны, радикальной смены парадигмы и перемены ролей между Деворой и Вараком, а с другой стороны, путем упоминания этих имен вместе».[401]

Статус Деворы не уступает статусу других судей в Книге Судей; за юридическим советом и божественными наставлениями к ней обращаются не только женщины, но и мужчины.[402] Она пророчица и духовный лидер в Израиле. Вопреки мнению некоторых современных толкователей[403] роль пророка/пророчицы в Писании включает власть и лидерство (у пророчицы – и над мужчинами) ничуть не меньше, чем роль учителя.

Одна суфражистка XIX века провела точную аналогию: судя по всему, Девора «была во многом как президент Соединенных Штатов, а заодно – высшей судебной и религиозной инстанцией. Эта женщина была президентом, верховным судьей и верховным пастором в теократической республике Израиль».[404]

В Книге Судей ни из чего не видно, что община Завета считала такое женское лидерство противным воле Божьей в отношении женщин. «В этой авторитетной роли Девора, со всей ее многосторонностью, вполне органична».[405] Есть интертекстуальные свидетельства, что Девора как судья была одной из старейшин Израиля.[406] Она называет себя «матерью в Израиле» (Суд 5:7), что, видимо, эквивалентно именованию лидера «отцом» в Израиле (1 Цар 10:12; 4 Цар 2:12).[407] Черил Эксам, изучив роль матери в ВЗ, пришла к выводу, что мать «приносит избавление от угнетения, дает защиту и обеспечивает благополучие и безопасность своего народа». Именно это и делает для общества Девора в Книге Судей, дает «совет, вдохновение и руководство».[408] Вместе с тем ее роль – это «не мягкость, нежность и заботливость, часто ассоциирующиеся с материнством. Внезапно нас заставляют проассоциировать мать с военачальником».[409]

Ассоциацию между военачальником и «матерью в Израиле» мы находим и в Притч 31, где есть фраза ēšet-ḥayil (буквально «женщина силы/доблести»; слово ḥayil, «сила», обычно используется в описании воителей[410]). На публичной арене Девора действует независимо от мужа (если он у нее вообще был), сына и других родственников-мужчин. Песнь Деворы «славит женщин, которые не ждут сексуального насилия, пленения и смерти, не ждут указаний, но берут инициативу в свои руки». Однако Девора «не выступает против патриархальности».[411] Вопреки мнению многих толкователей здесь «женская сила не направлена против патриархального гнета».[412] Вообще, как мы уже сказали, библейская патриархальность не угнетала женщин: да, дома муж оберегал жену, но женщинам не запрещалось руководить мужчинами в общественной сфере. Примеров женского лидерства в ветхозаветной общине немного, поскольку «совет, вдохновение и руководство» женщин были сосредоточены на воспитании детей. Все же руководящие роли таких женщин, как Девора, явно принимались обществом и получали благословение свыше. А значит, эти роли не были направлены против библейской патриархальности и не противоречили воле Божьей.

Книга Судей содержит и другие позитивные оценки женщин. В повествовательном/поэтическом отрывке, посвященном убийству Сисары Иаилью (Суд 4:17–24; 5:24–27),[413] пророчица и судья Девора называет эту неизраильскую женщину «благословеннейшей из женщин» и далее в том же стихе восклицает: «Между женщинами в шатрах благословенна!» (Суд 5:24). Кроме Иаили, в Библии так названа лишь Мария, мать Иисуса! Суд 9 описывает падение Авимелеха от руки жительницы Тевеца: согласно 9:53, «одна женщина бросила обломок жернова на голову Авимелеху и проломила ему череп». Попытавшись избежать унижения (быть убитым женщиной!), Авимелех приказал оруженосцу пронзить себя мечом, чтобы видящие его труп решили, что он в пал в бою, и не говорили: «Женщина убила его» (9:54). «Его уловка не удалась: поколения спустя царь Давид вспоминает об этом случае (2 Цар 11:21). И героизм женщины оправдывается, ибо ее ставят в один ряд с воителями».[414]

Содержание и форма Суд 13 служит выражению особого благоволения к жене Маноя. Перед нами хиастическая структура, в которой именно эта женщина встречает божественного вестника, рассказывает мужу, а Яхве отвечает на молитву Маноя, посылая божественного вестника ей, а не ему. На всем протяжении рассказа (Суд 13) благочестие и мудрость матери Самсона контрастируют с отсутствием таковых у ее супруга.[415] «Судя по всему, повествование желает подчеркнуть важность женщины в череде событий, увенчавшихся рождением Самсона… Маной ладит с богословием и понимает, что видеть божество чревато смертью (стих 22). Однако его жена – богослов более тонкий, ибо обращает внимание на божественный замысел данного события (стих 23)».[416] Более того, рассказчик изображает жену Маноя подобной ангелу в плане глубины, духовной зоркости и особенно – анонимности (нам специально не сообщается ее имя, чтобы возникла ассоциация с ангелом, чья сознательная анонимность подчеркивает его значимость).[417] «Здесь нет диссонанса: ее безымянность (в данном повествовании, вопреки общим нормам библейской литературы. – Р. Д. ) отражает и подчеркивает ее центральную роль».[418]

Содержит Книга Судей и «тексты ужаса», например рассказ о дочери Иеффая и наложнице левита. О них у нас идет речь в других разделах книги. Отметим лишь, что современные исследователи показали: даже повествуя о самых темных и унизительных для женщин происшествиях, рассказчик утверждает их достоинство.[419]

 

Женщины в Книгах Царств. В 1–4 Царств[420] «женщины появляются практически в каждом значимом отрывке… Это особенно заметно в 1–2 Царств, где перед нами быстро проходит целая череда женщин… Эти женщины выполняют важную роль в общей структуре 1–2 Царств».[421] Показательны уже начало и конец этих произведений. Книги Царств начинаются с удивительного рассказа об Анне (1 Цар 1–2), и в начале Третьей книги Царств Вирсавия значима в переходе от правления Давида к правлению Соломона (3 Цар 1).[422] В конце 4 Царств царица-мать и ее сын попадают в вавилонский плен (4 Цар 24:7–17), и мать символизирует судьбу монархии (ср. Иер 13:18–20; Иез 19). «Одним словом, историографический раздел, посвященный израильской и иудейской монархии, обрамлен женскими персонажами и/или образами».[423]

Рассказа об Анне мы уже коснулись в главе 4 в связи с полигамией, а в главе 11 поговорим о нем подробнее в связи с темой бесплодия. Если Пятикнижие, повествуя о переходе Израиля от плена к свободе, упоминало о важной роли женщин, Книги Царств акцентируются на роли женщин в переходе от периода Судей к монархии. Перед нами уже знакомый парадокс: «Согласно израильским преданиям, важные события происходили с мужчинами, однако начало и характер этим событиям зачастую полагали женщины».[424] Анну не назовешь обычной матерью, ибо уж очень на многое она повлияла: промыслом Божьим родила Самуила, вождя Израиля. Это «первая (и единственная !) во всей Библии женщина, которая произносит формальную молитву, причем данная молитва приведена в тексте».[425] Не назовешь обычным и ее благодарение за Самуила (1 Цар 2:1–10): оно наполнено образами битвы и божественного суда, а увенчивается вдохновенным пророчеством о грядущем Мессии. На это предсказание есть аллюзия в новозаветном славословии Марии, матери Мессии (Лк 1:46–55).[426] Повествовательные стратегии нацелены на то, чтобы подчеркнуть значимость Анны: ее имя встречается 14 раз в 1 Цар 1–2; она нарекает сына и принимает важные решения касательно его будущего; она единственный персонаж, фигурирующий во всех десяти речах 1 Цар 1; за вычетом двух поэтических стихов в конце книги, изреченных ее сыном, ее песнь – единственный поэтический отрывок во всей книге. И что важнее всего, она активно участвует в еврейском культе: дает обет и приносит жертву к скинии в Силоме. «Таким образом, центральная роль женщины в повествовании об Анне (1 Цар 1) и участие этой женщины в ритуальном действе раскрывают нам еще один аспект культовой жизни женщин».[427]

В Книгах Царств мы вступаем в эпоху монархии. Как будет отмечено ниже, монархическая структура – не заповеданная Богом – тяжело сказалась на библейской патриархальности и статусе женщин. Радикальные сдвиги в стиле повествования выдают подавление патриархальности и женщин в монархическом обществе. И все же, судя по некоторым ярким моментам, рассказчик (и Бог) оценивает женщин высоко.[428] Важно, что «первыми мудрецами, во всяком случае оставившими конкретные воспоминания в национальном наследии, были женщины».[429] Авигаиль с Кармила не названа «мудрой женщиной» напрямую, но судя по 1 Цар 25, она была не только «прекрасна», но и «умна» (стих 3; ṭôbat-śekel), «здравомысленна» (стих 33; ṭaam). Ее тактичный совет Давиду выдает, помимо благочестия, рассудительность и ум. Она «умна, красива, благоразумна и верна мужу (невзирая на его глупость и злобность…) Смышленая, догадливая и находчивая, она способна к самостоятельным поступкам».[430] Среди качеств Авигаиль – красноречие, решительность и способность к пророчеству; она – «благоразумная жена».[431] Она первая возвещает, что Давид будет править Израилем, и Давид понимает: она «наделена удивительной энергией и деловыми качествами «идеальной жены» (ēšet-ḥayil; см. Притч 31:10–31)».[432] Быстрота и самостоятельность ее действий – причем она знала, что идет путем Господним – замечательно показывают, как женщина могла быть равной мужчине, делить с ним ответственность, сохраняя уважение к партнеру. «Авигаиль была мудрой женщиной в глупом мире, где доминировали мужчины».[433]

Рассказчик упоминает и других мудрых женщин, живших в период ранней монархии в Земле Израилевой и за ее пределами. В 2 Цар 14:2 мы читаем, что некая жительница Фекои была «мудрой женщиной» (iššâ ḥăkāmâ).[434] В своем разговоре с Давидом она выдает тонкое понимание справедливости и милосердия, а также владение литературными приемами.[435] Она также высказывается со властью, и мужчины слушаются.[436] Аналогичным образом мудрая женщина из Авела на севере Израиля (20:14–22) говорит авторитетно, используя поэтику (пословицу), и мужчины слушают и слушаются.[437] Ей присущи «сообразительность, верность, умение себя поставить и влиять на равных себе».[438] Она называет себя «матерью в Израиле» (20:19) – возможно, подражая Деворе, которая использовала тот же титул. «Очень колоритна» царица Савская, пришедшая к Соломону из Южной Аравии (3 Цар 10: 1–13; ср. 2 Пар 9:1); она «свободно путешествует и ведет себя с Соломоном как равная».[439] Некоторые экзегеты называют ее «самой мудростью, выраженной в повествовательной форме».[440] Быть может, к числу «мудрых женщин» стоит отнести и правдивую блудницу из 3 Цар 3:16–28.[441]

В период монархии мы встречаем «великую»[442] шунамитянку (4 Цар 4:8–37; 8:1–6), женщину богатую и самостоятельную.[443] «Образ этой женщины, неизвестной нам по имени, – один из самых удивительных в Библии. Независимая и заботливая, сильная и благочестивая, она напоминает ряд других женских персонажей, но превосходит их всех».[444] Кэмп подчеркивает ее словесный талант, инициативность и умение принимать решения (чего не скажешь о ее муже) – «самодостаточность и авторитет, не обусловленные материнством».[445] Высказывалось даже мнение, что, с точки зрения рассказчика, эта великая женщина в некоторых отношениях затмевает пророка Елисея, с которым общается.[446]

Период монархии также породил женщин, обладавших властью в обществе: gĕbîrôt (царицы-регентши).[447] К сожалению, большинство из них использовали свое влияние в недобрых целях. Например, 2 Пар 22:3 говорит о влиянии Гофолии на ее сына Азарию: «Мать его была советницей ему на беззаконные дела». О роли цариц-регентш в Израиле ученые много спорили,[448] но самым убедительным выглядит вывод Нильса-Эрика Андреасена. На основании библейских данных и хеттских параллелей он доказывает, что «монарх не просто уважительно относился к царице-матери, – она имела важный официальный статус, который уступал лишь статусу самого царя».[449] Она была советницей, особенно в вопросе о передаче царского престола, но также (во всяком случае, такова Вирсавия) в судебных делах и посредничестве между политическими группировками (3 Цар 2:13–25). По-видимому, права и Акерман: как минимум четыре царицы-матери – Иезавель на севере, Мааха, Гофолия и Нехушта на юге – играли официальную роль в культе, почитая Ашеру, богиню-мать.[450] Гофолия отличилась и тем, что в двух еврейских царствах стала единственной женщиной в числе единоличных монархов. Рассказчик не имеет ничего против ее пола, но лишь против поведения, которое не подобало бы и мужчине-правителю (4 Цар 11; 2 Пар 22).

Вопреки тем, кто полагает, что Бог никогда не призывал женщин к миссии, предполагающей необходимость учить мужчин, отметим, что, когда царь Иосия повелел священнику «вопросить ГОСПОДА» (4 Цар 22:13) о книге Закона, за божественным наставлением люди отправились к пророчице Олдаме. А ведь ничто не мешало найти мужчин-пророков, скажем Иеремию. О том, что свиток, найденный в Храме, есть Священное Писание, засвидетельствовала женщина! Согласно 4 Цар 22:14, Олдама жила в Иерусалиме в mišneh. Последнее слово обычно понимают как указание на «Новый город», но в переводе NJPS дана транслитерация («Мишне»), а в Библии короля Якова стоит слово college («колледж») и, скорее всего, это удачная находка: с точки зрения некоторых ученых, имеется в виду академия (возможно, возглавляемая Олдамой). Судя по всему, такой трактовки придерживались и в раннем иудаизме: Олдаму столь уважали, что в ее честь назвали ворота у южного входа в Храм.[451]

В период древнеизраильской монархии женщины жили в основном частной жизнью, и вышеназванные случаи – единичные. Установление монархии, особенно после бюрократизации (при Соломоне), лишило женщин, не относящихся к царским кругам, возможности играть значимую роль в общественной сфере.

 

Ни одна из израильских бюрократий – дворец, армия, суды и даже «мудрецы» – не оставляла места женщинам. После того как государство объединилось, женщины перестали играть роль в пирамиде власти, а лидировать могли лишь в домашней сфере. Они могли быть мудрыми, но уже не ценились в этом качестве. С точки зрения политической власти золотыми днями для них было время до возникновения государства. Ибо потом они могли обладать значительным влиянием в семьях как жены и матери, но только царицы влияли на судьбу нации.[452]

 

Поздние Пророки

 

Конкретные женщины. У Поздних Пророков мы находим мало упоминаний о конкретных женщинах. В основном – это жены пророков.[453] Однако «относительно небольшое количество женских образов в пророческих книгах Еврейской Библии… необязательно отражает сексизм. Эта литература вообще меньше внимания уделяет конкретным людям, будь то мужчины или женщины. Конкретные люди и даже универсальные типажи упоминаются здесь значительно реже, чем в исторических книгах».[454] Среди таких упоминаний – судьба Гомери (Ос 1–3), прелюбодейной жены Осии (см. главу 8). Еще Исайя возвещает царю Ахазу, что «молодая женщина (almâ) во чреве приимет и родит сына» (Ис 7:14), – на мой взгляд, это отчасти сбылось в рождении сына самого Исайи от его жены «пророчицы» (Ис 8:3), но с учетом общего контекста пророчеств об Эммануиле (Ис 7–12) можно говорить об окончательном мессианском исполнении в рождении Сына, обещанного в Ис 9:5–6 (СП 9:6–7).[455] Бог повелевает Иеремии воздержаться от женитьбы, чтобы избавить его от горя, которое вызвала бы смерть жены и детей при вавилонском нашествии (Иер 16:1–7). Согласно Иез 24:15–18, Бог возвестил Иезекиилю, что его жена, «утеха очей» (24:16), внезапно умрет, но плача по ней совершать не надо, – это знак грядущего плена для Иудеи, когда не будет времени для оплакивания. То, как описывается судьба жен пророков, выдает высокое представление о женщинах. Женщин уважали на равных с их мужьями.

 

Группы женщин. Поздние Пророки упоминают и о группах женщин. Женщины-отступницы (и мужчины-отступники) поклонялись «царице небесной» и плакали о Таммузе (см. главу 3). У Амоса есть такое обличение: «Слушайте слово сие, телицы Васанские, которые на горе Самарийской, вы, притесняющие бедных, угнетающие нищих, говорящие мужьям своим: «Подавай, и мы будем пить!»» (Ам 4:1). Исайя, его современник (VIII век до н. э.), аналогичным образом говорит о суде (Ис 3:13) на надменных «дочерей Сиона» (3:16–26) и «беспечных женщин» (32:9–11): их, как и их мужей и землю, ждет кара. И лет через сто Бог возвестит о суде на самозваных пророчиц иудейских, которые пророчествуют ложно и занимаются дивинацией, обманывая народ (Иез 13:17–23)…

Конечно, пророческие слова о подобных группах женщин нельзя назвать лестными. Однако видно, что некоторые круги женщин пользовались влиянием и авторитетом, обладали состоянием и даже религиозной властью в иудейском обществе времен монархии.

 

Другие высокие оценки женщин. Поздние Пророки защищают права и достоинство женщин по-разному. Согласно Исайе, дети обязаны оказывать матери такое же почтение, что и отцу (Ис 45:10). Согласно Иеремии, женщин, наряду с другими уязвимыми членами общества (инвалидами и детьми), необходимо оберегать и предоставлять им такую же свободу, что и мужчинам (Иер 34:9); обещано их благополучное возвращение из плена (Иер 31:8). Иоиль предсказывает, что в эсхатологические последние дни не только мужчины, но и женщины получат дар пророчества (Иоил 2:3). Аллюзии на матриархов Пятикнижия – Рахиль (Иер 31:15–22) и Сарру (Ис 51:13) – повышают оценку женщин, ибо матриархи становятся символами надежды для эсхатологической общины. В Ис 51:2 Сарра упомянута рядом с Авраамом, вслед за чем идет форма мужского числа единственного рода, предполагающая обоих. Это подразумевает, что понятие «отцы» Израиля относится к обоим родителям, мужчинам и женщинам.[456]

Пророческая литература также содержит множество женских образов.[457] В предыдущих главах мы уже обсуждали, как с помощью этих образов описывается Божество; ниже пойдет речь о связи подобной образности с темами, имеющими отношение к сексу. Сейчас отметим лишь несколько общих мест, касающихся оценки женщин. Например, в ряде отрывков сильные воины или народы противопоставляются женщинам. И это не умаление женщин, а лишь метафора, отражающая тот факт, что у большинства женщин недостаточно сильна верхняя часть тела (из-за чего они не могут сражаться в бою).[458] Некоторые поэтические отрывки упоминают об особых социальных функциях женщин на празднествах: женщины поют и танцуют.[459] Говорится и об их плаче в контексте суда Божьего.[460] Зачастую у пророков (особенно у Исайи) Иудея персонифицируется как «дочь Сиона» или «дочь Иерусалима».[461] Иеремия говорит о любви Всевышнего к своему народу следующим образом: «Я сравнил дочь Сиона с прекрасным пастбищем» (Иер 6:2).

И наконец, у Иеремии мы находим таинственные, но яркие слова об эсхатологическом Дне ГОСПОДНЕМ: «Ибо ГОСПОДЬ сотворит на земле нечто новое: жена спасет мужа» (Иер 31:22). А если переводить буквально: «…женщина (nĕqēbâ) окружит (глагол sbb в породе поэль. – Р. Д. ) (сильного) мужчину/воина (geber)». Существительное nĕqēbâ («женщина»), которым в Быт 1:27 обозначены все женщины, «здесь поэтически объемлет все индивидуальные женские образы поэмы… и оно отличается от этих образов, ибо в данном случае Яхве творит новое на земле».[462] Кэтлин О’Коннор подытоживает возможные толкования и их значение:

 

Быть может, речь идет о будущих сексуальных отношениях, когда женщины сыграют активную роль в рождении восстановленного народа. А может, о мирном обществе, когда женщины станут защитницами. Или предвосхищается какая-то иная перемена ролей. Ясно одно: удивительная новая роль женщин знаменует изменение взаимоотношений в воссозданном и радостном обществе.[463]

Не указывает ли этот отрывок, с его явными аллюзиями на рассказ о сотворении и грехопадении (Быт 1–3), на изменение подхода к лидерству мужчины, обозначенного в Быт 3:16? И не предсказано ли здесь возвращение к райской модели без иерархичности, когда положение женщин и мужчин будет полностью равным, и женщина «окружит» мужчину активной заботой и защитой?[464]

 

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: