Сексуальность и целостность

 

С мотивом взаимности/равенства тесно связан пятый аспект богословия сексуальности: понятие целостности. Оно подчеркивается «одной из ключевых тем Песни»: «присутствием и/или отсутствием возлюбленных друг для друга».[1501] Всюду в Песни возлюбленным важно быть рядом. Это видно из того, что они говорят и как льнут друг к другу: «О, если бы его левая рука была у меня под головой, а правая обнимала меня!» (Песн 2:6; 8:3). Еще более показательно чувство утраты и тревоги, которое охватывает их в разлуке. Уже в 1:7 (СП 1:6) мы видим тоску по возлюбленному: «Скажи мне, ты, которого любит душа моя, где пасешь ты?» Желание быть с любимым человеком видно и из того, как радуется женщина и как спешит к ней мужчина: «Голос возлюбленного моего! Вот, он идет, скачет по горам, прыгает по холмам» (2:8).

Мотив присутствия/отсутствия достигает кульминации в тех разделах (3:1–5; 5:2–8)[1502] симметричной макроструктуры Песни,[1503] которые касаются ночи/снов. Женщина взволнованно ищет возлюбленного:

 

На ложе моем ночью

искала я того, которого любит душа моя,

искала его и не нашла его…

«Не видали ли вы того, которого любит душа моя?» (3:1, 3)

Отперла я возлюбленному моему,

а возлюбленный мой повернулся и ушел…

я искала его и не находила его;

звала его, и он не отзывался мне. (5:6)

 

В 3:1–4 с помощью различных литературных приемов автор подчеркивает стремление женщины быть с возлюбленным. Она четырежды (по разу в каждом стихе) повторяет фразу, выдающую глубокую эмоциональную привязанность к возлюбленному: ēt šeāhăbâ napšî («которого любит душа моя»). Три когортативных глагола и частица (nā), выражающая просьбу (стих 2), подчеркивают силу желания: «Я должна встать… я должна пойти… я должна искать». Более того, хотя и женщина, и стражи «обходят» (sābab) город (стихи 2–3), женщина использует интенсивную форму глагола (polel), а стражи описаны с помощью простой формы (каль): стражи лишь делают рутинную работу, женщина же изо всех сил пытается найти возлюбленного. Далее, через трехкратную игру слов с глаголом māṣā («находить») автор поддерживает напряжение и сильнее акцентирует мотив присутствия/отсутствия: женщина ищет возлюбленного, но не находит (стих 2); вместо этого ее находят стражи (стих 3); наконец, она находит того, кого любит ее душа (стих 4). Найдя возлюбленного, она хватается за него (āḥaz) и не дает ему уйти/ускользнуть (rāpâ в гифиле).

Некоторые литературные приемы Песн 5:2–8 напоминают приемы в 3:1–4, но пыл подчеркивается смелыми действиями и словами мужчины, а также чувствами женщины, которая желает присутствия возлюбленного. В 5:2 мужчина «стучится» (dôpēq – причастие породы каль). В других местах Писания еврейский глагол dāpaq обозначает действие сильное и энергичное (ср. Быт 33:13; Суд 19:22). Значит, мужчина не просто застенчиво постучался. Он просит ее «отворить» и обращается к ней с удивительно ласковыми словами: «Сестра моя, возлюбленная моя, голубица моя, чистая моя!» Его сердце переполнено нежностью к ней. И она описывает свою тоску по нему: ее внутреннее существо жаждет его (Песн 5:4),[1504] а душа трепещет до обморока (стих 6);[1505] она «изнемогает от любви» (стих 8). Она столь активно и даже неистово ищет возлюбленного, что стражи, видимо, принимают ее за блудницу и пытаются изолировать (стих 7). Она умоляет спутниц, чтобы они сказали ее возлюбленному, как скучает она по нему, если они найдут его (стих 8). Вопрос дочерей иерусалимских о ее возлюбленном (стих 9) вызывает в ней waṣf, восторженную хвалу его красоте (стихи 10–16).[1506]

Пословица гласит, что «от разлуки любовь горячей». И в Песни мотив отсутствия усиливает смысл присутствия.[1507] Как и в Эдемском саду, возлюбленные нужны друг другу, чтобы составлять единое целое. Каждый из них – личность, причем личность одаренная, самостоятельная и независимая. Но в то же время они стали «кость от кости» друг другу и «плоть от плоти» (ср. Быт 2:23). Они не «душат» своей любовью. Они соединены в единое целое, но и сохранили индивидуальность. Они зависимы – и вместе с тем независимы. Они едины, но признают и принимают инаковость друг друга.[1508]

Это парадоксальное сочетание целостности и индивидуальности отражено в кульминационном призыве, который Суламита обращает к Соломону: «Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою» (8:6). Печать на сердце/руку подчеркивает единение возлюбленных, а сочетание повеления женщины («положи меня») с зависимой функцией печати на сердце/руке ее возлюбленного опять-таки отражает парадокс «зависимой независимости».

 

«Положи меня»: сказано требовательно и решительно, но и беззащитно. В Песни много неоднозначности с тем, как герои воспринимают себя и свою индивидуальность, и здесь – самая лаконичная из подобных формулировок. Женщина повелевает, но и полностью зависима; она хочет быть «печатью», орудием своего возлюбленного. Ее слова полны независимости, но она желает стать частью его… Печать – знак идентичности. С ее помощью люди ведут свои дела. Таким образом, женщина словно «отпечатана» на сердце возлюбленного, на его чувствах и мыслях – как его идентичность. Она руководит его отношениями с миром. Более глубокого единения невозможно и представить.[1509]

 

Мотив целостности в Песни состоит не только в том, что возлюбленные жаждут быть вместе и быть единым целым. Налицо целостная/холистическая концепция человека как существа сексуального. Песнь «во многом представляет собой обличение… дуализма души и тела, часто свойственного не только народной ментальности, но и кругам утонченным».[1510] Сексуальность – это не только секс. Она включает всего человека: его физическую и чувственную, эмоциональную и духовную сторону.[1511] В Песни «каждое человеческое удовольствие сочетает физические, эмоциональные и духовные способности, которые в равной мере стимулируют друг друга».[1512]

Физическая привлекательность – это привлекательность всего тела, а не только половых органов. Герои описывают, как хорош каждый из них с ног до головы (5:10–16; 7:2–9). Задействованы все чувства. В библейской поэзии «лишь здесь повествуется о буйном наслаждении любовью через все пять чувств».[1513] Задействованы эмоции: как мы уже сказали, женщина «изнемогает от любви» (2:5; 5:8), ее «внутренность» взволновалась от возлюбленного (5:4); ее душа теряет сознание от любви к нему (5:6). И сердце Соломона пленено.[1514] Ее очи волнуют[1515] его (4:9; 6:5). К ней устремлено его сильное эмоциональное желание (tĕšûqâ) (7:11).

Взаимные описания красоты (в waṣfs и в Песни) касаются не одной лишь физической красоты.[1516] Современные исследования показали, что местами метафоры передают не только внешний вид[1517] или общий эмоциональный настрой,[1518] но и основные (и похвальные) нравственные качества возлюбленных.[1519] Вопрос о том, насколько сравнения в waṣfs говорят о нравственных качествах, помимо внешнего вида или эмоций, остается дискуссионным. Однако я пришел к убеждению, что как минимум некоторые метафоры и сравнения в похвалах телу «явно имеют репрезентационную интенцию».[1520] Вердикт о том, имеется ли в виду преимущественно внешний облик (формы, цвет и т. д.), эмоциональное чувство (эротическая радость, благоговение, восторг) или динамика (функция и сила символа), надо выносить в каждом случае отдельно. Кеель убедительно доказывает, что зачастую смысл сравнения в метафорах состоит не столько в форме, сколько в функции и силе символа. Он дает и полезную методологию («модель концентрического круга») для понимания смысла.[1521]

Например, образ военной башни/крепости при описании жен-щины (4:4; 7:5; 8:10) указывает не только на силу и красоту женщины, но и на «недоступность и гордость, чистоту и девственность… гордую недоступность чистой девственницы».[1522] Аналогичным образом на «недоступность женщины»[1523] намекает образ гор (4:8; ср. 2:14). Образ голубицы (1:15; 2:14; 4:1; 5:2, 12; 6:9) в одних отрывках Песни имеет в виду, прежде всего, цвет или форму глаз (или искорку во взгляде), но в других – такие духовные качества, как «невинность, нравственную чистоту и непорочность».[1524] Эти примеры показывают, что герои Песни не только увлечены телами друг друга, но их любовь охватывает личность целиком.[1525] Они не только «возлюбленные» (dôdîm), но и «друзья» (rēîm) (5:1, 16).

Женщина говорит: «Имя (šēm) твое – как разлитое миро» [1:3 (СП 1:2)]. Эти слова подразумевают «привлекательность всей личности ее возлюбленного».[1526] Аналогичным образом все существо женщины – в том числе ее физическая красота и нравственное достоинство – побуждает Соломона назвать ее «несущей мир» (8:10). Она описана как физически и нравственно «совершенная» (tam), «безупречная» (bārâ) (6:9; 5:2).[1527] Во «всей» ней (kullāk) «нет пятна» (ên mûm) (4:7).

 

То, что влекло Суламиту к Соломону, – не одна лишь ее личная красота, но ее красота, оживленная и возвышенная благородством души. Она – образец верности, естественной простоты, непритязательной скромности, нравственной чистоты и нелукавого благоразумия – полевая лилия, одетая лучше, чем Соломон во всей славе своей. Мы не поймем Песнь Песней, доколе не поймем, что она повествует не только о внешней красоте Суламиты, но и о тех замечательных качествах, которые делают ее идеалом всего нежного и благородного в женщине.[1528]

Целостный подход к сексуальности в Песни не только включает приятные и положительные аспекты любви, но и учитывает негативный опыт: потенциальные и реальные трудности, разочарования, боль и страдания.[1529] Герои видят, что против их любви действуют разные силы: разгневанные братья [1:6 (СП 1:5)], «лисенята, которые портят виноградники» (2:15), «большие воды» и «реки» (8:7). Есть понимание, что любовь может стать неуправляемой (2:7; 3:5; 8:4) и разрушительной (8:6). Женщина в Песни видит во сне не только желанную любовь, но и попытку изнасилования (5:7). Сказано не только об удовольствии, но и о страдании: боли неуверенности и унижения [1:6–7 (СП 1:5–6)], боли томления и страха быть отвергнутым (3:1–4), боли конфликта и разделения (5:2–8). Однако «глубокому реализму» сопутствует «библейский идеализм»: уверенность, что любовь одолеет все трудности и вызовы. «Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее» (8:7).

Мотив целостности также включает солидарность с более широким кругом семьи и друзей. В отличие от незаконной любви, описанной в седьмой главе Книги Притчей (где секс враждебен домашнему очагу), в Песни любовные взаимоотношения укрепляются семейными узами. Как показал Гроссберг, «для роли членов семьи в целом характерны приятие и одобрение».[1530] Мы уже отметили широкий круг отрывков, упоминающих позитивную связь между героями и их матерями.[1531] Песнь признает и другие родственные узы: братья – властные [1:6 (СП 1:5)], но упомянуты в положительном смысле (8:1–2) и отличаются заботливостью (8:8–9), – возможно, берут на себя роль отсутствующего отца (который нигде не упомянут). Поддержка идет и со стороны друзей главных героев.[1532] «На всем протяжении Песни Эрос дает открытость; любовь между двумя принимает любовь и дружбу многих».[1533]

Пожалуй, лучше всего обыгрывается мотив целостности через игру слов, имеющих корень šlm: Соломон (по-еврейски «Шломо»), Суламита (по-еврейски «Шуламит») и «мир» (по-еврейски šālôm) [1:1, 5 (СП 1:2, 4); 3:7, 9, 11; 7:1; 8:10–12]. Эта игра подчеркивает не только взаимность/равенство главных героев (см. выше), но и целостный šālôm. Сексуальная любовь в Песни имеет самое прямое отношение к šālôm, то есть «полному миру и процветанию в теле, уме и душе».[1534]

 

⇐ Предыдущая46474849505152535455Следующая ⇒

Поделиться: