Часть 19 - Мрази, которые не дохнут

Бэкхён не может напиться, с одной стороны – они пришли сюда на дело, с другой – тело и мозг так уже устали от напряжения, что хочется нажраться и ничего не помнить. Чанёль шатается по залу, высматривая знакомые лица и здороваясь с кем-то из персонала. Бён достаёт телефон и набирает номер Чондэ, который оглядывается и отвечает через гарнитуру, продолжая улыбаться ещё нескольким подоспевшим парам.

- Я не вижу Мина, - коротко говорит старшему Бэкхён, делая вид, что пьёт вино. Взгляд цепляет Пака, который хмурится и держит руку в кармане штанов. – Мне не нравится атмосфера, Чондэ.
- Не кипишуй и стой спокойно, пока ничего подозрительного, и да… Минсок готовится к выступлению.
- Какому выступлению? – тихо шипит Бэкхён, постепенно успокаивая переживания насчёт старшего.
- О, ты скоро это увидишь!

Жених выходил к ним уже множество раз, здороваясь с гостями и улыбаясь так, будто выиграл нобелевскую премию. Девочки-мальчики сверкают аппетитными, обтянутыми в шёлк, ягодицами, хватаясь за своих кавалеров. Мужчину, кажется, вырвет прямо в пунш.

- Началось, - тихо выдыхает Чанёль, вставая сзади и толкая Бёна к середине. Круг из гостей тут же смыкается строго по линии на паркете. Свет в зале неожиданно гаснет и Бэкхён вздрагивает, ощущая чужое горячее дыхание сзади. Но всё исчезает и отходит на второй план, когда мужчина видит… парня – Мина его язык не повернётся назвать мужчиной. Одна яркая лампа с потолка освещает прямо стоящую фигуру в центре зала.

David Guetta – Hey Mama (feat. Nicki Minaj & Afrojack) (3:12)(рекомендуется лол)

 

Неожиданная музыка заставляет всех вздрогнуть и затаить дыхание в ожидании чуда. Чёрная ткань, надетая на хрупкое тело, тут же падает, позволяя гостям разглядеть полупрозрачную белую рубашку, длинные рукава которой закрывают тонкие запястья и пальцы. Короткие чёрные шортики очень идут этой изящной и пластичной фигуре, ноги которой обтянуты чулками в сеточку. Минсок опять босиком, но это не мешает ему.

Парень делает шаг в сторону и начинает двигаться под резкие биты музыки, будто подпевая, и запрокидывает голову назад, пальцами с накрашенными чёрными ногтями скользя вниз по шее, сжимая рубашку на животе и делая круг головой. Бэкхён заворожён, он поражённо смотрит на изгибающееся в волне тело и чуть не роняет бокал, когда старший бросает на него мутный взгляд, полный похоти.

Твою мать… - поражённо выдыхает младший, сжимая ножку бокала в пальцах и облизывая пересохшие губы, пока Ким соединяет ладони над головой и делает несколько движений бёдрами, приковывая взгляды к своей сочной, обтянутой чёрной тканью заднице.

Музыка неожиданно меняется на более медленную, а старший снова смотрит вверх, скользя руками вдоль тела и опускаясь на колени, которые тут же разъезжаются, позволяя Минсоку двигаться свободно и приподниматься при каждом оглушительном бите и голосе девушки, которая поёт о жаре и похоти. Плавные движения заканчиваются тем, что проворные пальчики сжимают собственный пах, а мужчина рвёт на себе рубашку, бросая её к ногам одного из богачей, у которого уже по галстуку бегут слюни.

Теперь свет ласкает молочную кожу с трёх сторон, позволяя зрителям разглядеть выступающие рёбра и ключицы, которые так и хочется облизать. Бэкхён выдыхает и стирает мурашки с рук, смотря на то, как Минсок подходит к какому-то молодому парню, прижимаясь к нему спиной и опускаясь вниз, снова на колени, чтобы сделать движения руками и огладить собственную шею. Молоденькие мальчики, смотря на всё это – давятся собственной завистью, когда Ким встаёт на четвереньки и делает волну телом, подтягиваясь и снова оказываясь на ногах.

Чондэ хмыкает, понимая, что ещё несколько минут наблюдения за этим и стояк будет уже не скрыть. Кореец выдыхает и прячет руки в карманы брюк, пока Минсок снова вытаскивает Чанёля из толпы в центр круга и закидывает ногу ему на бедро. Тот рефлекторно подхватывает её и скользит пальцами по клетчатым чулкам, смотря прямо в глаза старшему. Зал наполняется зеленью, мужчины и юноши пускают слюни, завидуя и проклиная этого высокого красавчика.

Бэкхён отпивает из бокала и смотрит на то, как Минсок трётся задницей о пах Пака, кладя руки на чужие бёдра и начиная изгибаться, заставляя большие ладони лечь на свой обнажённый живот, и вызвать мурашки по коже у зрителей. Ким поддаётся вперёд рукой и оборачивается к Чанёлю неожиданно, резко запрыгивая на парня и целуя его в губы прямо при всех, не заставляя ждать охающей реакции. Чужой язык проскальзывает в рот и поцелуй выглядит таким влажным, с привкусом вишнёвых сигарет.

Песня заканчивается неожиданно, как только Минсок снова касается ногами пола и тут же падает, мотая несколько раз головой, около ног младшего. Толпа заходится в оглушительных аплодисментах, но гарнитура в ухе, которую закрывают рыжие волосы неожиданно даёт признаки жизни, а обеспокоенный голос Чондэ заставляет резко подняться с помощью Чанёля.

Deuce – I Came To Party (Rock Mix) (для атмосфэры :д)

 

- Чондэ, что…
- Быстро уходите оттуда! – кричит Ким, но его голос заглушают пули, которые разбиваются о колонны, заставляя присутствующих орать и метаться по зале. Бэкхён смотрит в сторону входа и тихо шипит, думая, куда отступать. Всё оружие у Ифаня, Сехуна и Исина, но тех не видно. Стёкла разбиваются с бешеной скоростью, и вот уже через несколько секунд в зале стоят пятнадцать человек с автоматами и пистолетами, направленными на гостей.
- Мин, - шепчет в динамике Чондэ, и Минсок поражённо застывает, смотря на то, как младший около входа сползает вниз по стене.
- Чондэ! – оглушительный крик мешается со звуками выстрелов, и Чанёль резко толкает старшего в объятья Бёна, хватая со стола нож и целуя им запястья одного из… террористов? Грабителей? Или…
- Уводи его отсюда, я приведу Чондэ и найду остальных! – даёт строгие указания Пак и снимает свою куртку, вешая её на плечи старшего.
- Понял, мы будем ждать вас в центре.

Бэкхён знает этот особняк, как свои пять пальцев, потому что именно сюда его привозил Чонгук. Поэтому пробраться к выходу из залы – не проблема. Валяющееся бездыханное тело до смерти пугает Минсока, который чуть не врезается в стену. Несколько минут требуется для того, чтобы вытащить из кобуры охладевшего охранника пистолет и, схватив старшего за руку, бежать по направлению правого крыла, под которым находится гараж.

Звуки стрельбы слышатся недолго, но как только железная дверь открывается, мужчины вбегают в большой гараж, напичканный всякими тачками и мотоциклами.

- Бэкхён? – неуверенно спрашивает Минсок, пока Бён беспорядочно ищет нужный ему мотоцикл.
- Всё будет в порядке.

Нужный транспорт находится в самом дальнем от выезда углу, а щелчок снимающегося предохранителя заставляет замереть на месте и посмотреть за плечо… Бён матерится сквозь зубы, обвиняя себя в том, что не заметил раньше.

- Лу Хань.

Китаец как-то уж совсем похуистично трёт подбородок, направляя дуло прямо в тёмную макушку младшего, который сжимает в руке пистолет.

- Здрасьте.

Минсок сжимает зубы и ему хочется порвать на куски эту лживую двуличную тварь, которая на протяжении двух месяцев просто наёбывала их, на самом деле работая на…
Секунда, чтобы вздрогнуть и понять, что парню перед ними прострелили руку, от чего тот начинает выть и опускает пистолет, матеря ёбаных китайцев.

- Тао? – ошарашено выдыхает Бэкхён, всё же добегая до мотоцикла и сразу же заводя его, смотря на то, как китаец скалится и бросает ключи от его чёрной Ferrari Сехуну, который вздыхает с облегчением.
- Не тупи и давай быстрее.

Рёв моторов и двигателей заставляет адреналин подскочить на несколько полосок вверх, пока Бэкхён сжимает в пальцах ручки мотоцикла и смотрит на то, как Лу Хань меняет руку для пистолета, но не успевает ничего сделать, как Бён попадает ему в ногу, от чего парень кричит ещё громче, зажимая огнестрел руками и проклиная весь белый свет.

Несколько секунд для того, чтобы разогнаться. Тао зажимает рычаг управления, ставя ногу на газ, и смотрит на то, как Сехун цепляется пальцами за панель, упираясь ногами в дно авто, который газует слишком быстро и резко, оставляя чёрные полосы за собой и позволяя мотоциклу трогаться с места.

Минута до того, как чёрная Ferrari сшибает дверь гаража с петель, включая во всём особняке сигнализацию и ловя в боковые двери несколько пуль. Минсок цепляется за Бэкхёна, зажмуриваясь и утыкаясь носом в спину младшего, пока тот едет по зелёному газону, не сбавляя газа и наконец-таки выезжая на асфальт, перелетая через бордюр.

- Бэкхён! – истошно орёт Ким, когда Бён резко заворачивает и выезжает за ворота особняка, ровняясь с чёрной Ferrari, которая мчится по дороге со скоростью двести километров в час, удаляясь от особняка.

***

 

Пуля целует одного из мужчин прямо в грудь, а Чанёль впервые благодарен какому-то чуваку с кухни, у которого был с собой пистолет. Все люди в панике, скрываются кто где, пока Ифань приводит Чондэ в чувство, а Исин стоит спиной к Паку, смотря на то, как их заключает в круг.
- Что делать будем? – тихо шипит Чжан, понимая, что его плечо задели. Из-за чего по руке вниз устремляется дорожка крови. Чанёль шикает и определяет масштабы разрушения, если сбить колонны, под которыми сейчас стоят несколько типов в чёрном.
- Стреляй три раза прямо в середину.
- Откуда ты знаешь?
- Давай же!

Небольшие балконы, на которых стояли колонны неожиданно начинают крошиться и трястись. Чанёль смотрит на то, как все присутствующие наблюдает за тем, как рушится балкон, падая большими обломками прямо на пятерых мужчин, что привлекают всё внимание к себе.

Этого времени вполне хватает на то, чтобы грохнуть ещё нескольких, вырываясь из круга и убегая к выходу, следом выбегая на аллею, где их уже не ждут репортёры. Лишь визг шин по асфальту и громкий крик Чунмёна, что открывает задние двери, заставляет двигаться дальше и со всего разбега прыгать в машину, которая тут же трогается с места.

- Где Ифань? – хрипло шепчет Чжан, зажимая небольшую рану пальцами и морщась от тупой боли в плече.
- Вон, - кивая влево, отвечает Ким, и мужчины поворачивают головы, замечая знакомую Mazdу. Исин облегчённо выдыхает и откидывается на сидение, запрокидывая голову на спинку.

Ву машет Чанёлю сквозь открытое окно и нажимает на педаль газа, устремляясь вперёд. Чунмён не отстаёт, так же вжимая педаль газа в пол, пока Исин отключается на плече Пака.

***

 

Бэкхён отпускает ручки мотоцикла только тогда, когда они останавливаются около своего коттеджа. Уличные фонари освещают дорогу, позволяя видеть рядом машину Цзытао, который останавливается впереди Минсока и Бёна, заглушая мотор.

Пальцы дрожат, а сидящий сзади Минсок молчит, не в силах что-либо сказать. Такого с ним ещё не было, и пережитые эмоции не дают сосредоточиться на чём-нибудь другом.

- Вы чё, проклятые, что ли? – прерывает тишину Ким, смотря на Бёна, который пытается оттереть от щеки неизвестно откуда взявшуюся чёрную полосу.
- Всю жизнь так, - выдыхает Бэкхён и слезает с мотоцикла, помогая Мину спуститься на землю. Старший тихо фыркает и закутывается в чанёлевскую куртку. Рёвы моторов двух машин прерывают спокойную тишину, и через несколько минут прямо рядом с мотоциклом останавливается машина Ифаня, из которой тут же вываливается Чондэ, бледный, как поганка, но такой счастливый и радостный, что…
- Боже, с тобой всё в порядке, - судорожно шепчет Ким, сгребая Мина в объятья и начиная целовать любимое до жути лицо. Сехун и Тао, которые подходят к начинающей собираться компании, тихо смеются, пока Ким Чондэ испускает сердечки и получает от Минсока прямо в нос.
- Ясно, - смеётся Бён и поднимает взгляд, смотря на то, как Чанёль вытаскивает из машины Исина. – Чан…
- Блядь, что с ним? – подлетает к младшему Ифань, перехватывая у того Чжана, который безвольный куклой лежит на руках у старшего.
- Небольшое ранение и… переутомление. – Тяжело выдыхает Пак и опирается на ифаневскую Mazdу. Исин рассказал ему сегодня утром, что почти не спал двое суток, готовясь и продумывая всё до мелочей. – Пойдёмте в дом, а?
- А где Чонин с Кёнсу?
- Они уже едут, - оповещает всех Сехун и открывает калитку перед Ифанем, который прижимает Исина крепче к себе. – Сказали подождать немного.
- А Лу Хань? – вдруг спрашивает О, а Бэкхён матерится сквозь зубы и пинает ни в чём неповинный бордюр.
- Заходите уже, я всё расскажу.

***

 

- Значит, он с самого начала был крысой? – спрашивает у Бёна Чанёль, пока они вместе с Паком делают чай на всех собравшихся людей в доме. Минсок и Чондэ самыми первыми ушли в душ, в то время как Тао и Ифань приводили Исина в сознание, а потом, дав несколько нужных таблеток, снова уложили его спать на диване. Сехун всё это время разговаривал с Чонином и Кёнсу на веранде, что-то записывая и постоянно хмурясь.
- Я ожидал чего-то подобного, - заливая кипятком кружку, продолжает Бэкхён. – Он казался мне таким, не знаю, слишком изворотливым? Раздражал пиздецки.
- Ты действительно изменился, - выдыхает Чанёль, ставя чашку с блюдцами на поднос. – Уже нет того маленького и хрупкого мальчика, которого я знал.

Бёну не хочется огрызаться, за этот день они все слишком устали. Слишком много истратили сил. Младший кивает и улыбается, а потом вздрагивает, когда его сгребают в медвежьи объятья.

- Но такой ты мне нравишься больше.

Сердце падает в пятки, не переставая биться и заставляя руки дрожать, пока Бэкхён в ответ обнимает старшего, прижимаясь к горячему телу ближе. Маленькая слабость, которую сегодня можно позволить, потому что нервы сдают, потому что он сегодня перепугался за всех, кто был там и помогал им. Помощь стоила бы некоторым жизни. Мужчина безмерно благодарен этим людям, он их пожизненный должник.

Они стоят так минут пять, а потом, снова как по закону жанра, в кухню входит Чондэ, уже свежий и вымытый.

- Опять вы всякими непотребствами занимаетесь в кухне.
- Бери поднос и пиздуй в гостиную, - шутливо рычит Чанёль и отстраняется. Бэкхён улыбается и гладит Кима по плечу, пока тот составляет оставшиеся чашки на поднос.
- Фу, ненавижу, когда ты такой нежный.
- Ну, и пошёл вон тогда! – фыркает Бён, улыбаясь Чанёлю и предупреждая всех в гостиной, что собирается в ванную.

- Вы хорошо смотритесь вместе, - тихо произносит Кёнсу, который пришёл за пирожными.
- Да, только нам уже никогда не быть вместе, - тяжело хмыкает Чанёль, стягивая со стола второй поднос.
- Никогда не говори никогда! – воодушевлённо смеётся До, а Пак понимает, что они все – семья, образовавшаяся только сегодня, которая с этого дня станет ещё крепче. Мужчина смотрит на то, как Сехун размазывает крем по носу Тао, а тот фыркает и начинает чихать, получая тихий шик от Ифаня. Чанёль смотрит на то, как парни, после всей этой погони и перестрелки улыбаются и стараются подбодрить друг друга.

А Бэкхён думает, что хотя бы сегодня можно забыть о обидах и ссорах между ними. Бэкхён снова погружается в воду, чувствуя, как тело расслабляется и все мысли убегают в водосточную трубу, помогая мужчине ненадолго забыться.

***

 

- Сука, я сказал вам убить их!… - Чонгук дышит огнём и поднимает пистолет прямо напротив головы первого подчинённого.
- Босс, не надо, мы всё сделаем, правда… - оглушительный выстрел пронзает слух Ханя острой головной болью.
- Чонгук! – раздражённый китаец сидит в кресле, держась за повреждённую руку. Одна секунда, чтобы ударить старшего прямо в солнечное сплетение, заставляя задыхаться и хвататься за ручки кресла.
- Ни на что неспособные твари! – шипит Чон, хлопая дверью приёмной и вытаскивая телефон, набирая знакомый номер. – Чимин…
- Они разнесли мой особняк в хлам! Ебал я тебя в рот, Чон Чонгук, моя зала превратилась в кучу пыли и…
- Я всё оплачу, правда.
- Да кто они такие, сука?
- Мрази, которые не дохнут.

Примечание к части

знатоки триады и мафии, сорян
пс. почти одни диалоги

Часть 20 - 489/438

Кёнсу делает глоток из кружки с кофе, просматривая какие-то бумаги, когда на кухню входит только что проснувшийся от жажды Бэкхён. Мужчина смотрит на младшего, который уж слишком чем-то увлёкся, и хлопает До по плечу, который вздрагивает и поднимает голову.
- Чего не спишь? – наливая себе стакан воды и поправляя съехавшие штаны, интересуется Бён, смотря на разложенные по столу бумаги. – Время уже четыре утра.
- Мы с Чонином узнали много интересного, - вздыхает Кёнсу, потирая виски и кладя перед старшим какую-то бумагу. – Например, то, что отец Чонгука был боссом мафии, а сын после его смерти перенял эту должность, продолжая торговать наркотиками и иногда заниматься заказными убийствами. Насколько я помню, такое не предусмотрено в кланах, но эти твари, которые портят жизнь города, находятся под крылом у китайской Триады, которая покрывает всех их…
- Ты хочешь сказать, что нужно просто развалить клан, и тогда проблем будет меньше?
- Нет, я хочу сказать, что убить надо их всех, включая Лухана, Чонгука и Чимина. С мелкими работяжками, трудящимися на благо своей семьи мы разберёмся очень легко и просто.
- А Чимин тут причём? – Кёнсу кивает на бумагу перед старшим и подпирает щёку рукой, через несколько секунд замечая недоумённый взгляд. – Да, Чимин и есть крыло Чонгука. Так что первый в нашем списке будет именно Чимин.
- Он показался мне не таким уж и плохим, - с сомнением тянет Бэкхён, вздрагивая от испуга, когда в дверях видит Чанёля, который трёт глаз и широко зевает. – Напугал, скотина.
- Ммм, я тоже тебя люблю, - хрипит сонным голосом Пак, трогая чайник.
- Так вот, вернёмся к Триаде, - снова забирая внимание Бэкхёна себе, продолжает Кёнсу. – До китайцев мы не доберёмся, хотя… - гнетущая тишина, что заставляет Бёна немного передёрнуться, а Чанёля зевать, немного напрягает, принося моменту ещё больше не очень хороших эмоций. – Можно попросить Тао и Ифаня.
- Они не связаны с этим, - в разговор влезает Чанёль, который опирается задницей о кухонную тумбу и делает глоток тёплого чая, - скорее…

Пак ищет на столе нужный листок, держа кружку в руке, и хмыкает, замечая знакомые фотографии. Бэкхён лишь открывает рот, когда видит фотографии Ким Минсока и Ким Чондэ, которые выглядят уж…
- Этого не может быть, - шепчет Бён, читая всю информацию и приходя в ещё больший шок от написанного.

Ким Минсок. 36 лет. 489 (знач. – глава, лидер. сленг Триады)
Ким Чондэ. 33 года. 438 (знач. – управитель, заместитель лидера. сленг Триады)

- Но… они же помогли нам, - неуверенно смотрит младший на Чанёля, который хмыкает и подвигает ещё одну бумагу.
- Смотри глубже, китайская Триада была снова возобновлена в 2000 году, когда их отцы ещё были живы, но потом отец Чонгука захотел большей власти, прося взять себя под крыло, увы, не получилось. Их начали долбить, пытаясь разрушить клан изнутри. В 2003 году Минсок и Чондэ официально стали лидерами Триады, продолжая дело своих отцов. А помогают они нам только потому, что в Гонконге появился кто-то намного сильнее, скорее всего, ещё один клан, который и взял под крыло Чонгука.
- Значит, они к нам присоединились только для того, чтобы мы уничтожили Триаду и Чонгука?
- Сначала было именно так, - тихий голос Чондэ заставляет всех вздрогнуть. Стоящий за ним Минсок смотрит уж как-то очень жалостливо, и Бэкхён совсем ничего не понимает. – Но потом мы поняли, как нам не хватало семьи, - обречённо выдыхает Ким-младший, делая шаг в кухню, но останавливаясь, так как дорогу ему преграждает Чанёль, хватая за ворот футболки и чуть ли не приподнимая над полом.
- Семьи? – шипит Пак в лицо Чена, делая несколько шагов вперёд и со всей силы толкая мужчину прямо в гостиную, отчего Ким, не успев схватится за стоящего в дверях Минсока, прокатывается по скользкому паркету ещё где-то два метра в сторону дивана. – Я с самого начала проверил вас. Вы как ебаные муравьи, которые начали натравливать нас.
- Пак Чанёль! – хватается за плечо младшего Минсок, которого тут же отталкивают, продолжая надвигаться на лежащего и морщащегося на полу Чондэ, хватающегося за плечо.
- Ты думал, я не узнаю, что это именно вы стравили нас с мафией? Что именно крыло Чонгука пыталось расстрелять нас в том грёбаном особняке?
- Сначала было так, но я не стравливал вас, а попались мы все вместе потому, что и нас, и вас молодая Триада хочет грохнуть, потому что… - Ким шокировано смотрит на то, как ему в челюсть упирается холодный металл.
- Потому что пора уже давно? Только если бы не появились вы, Чонгук бы так и сидел, продолжая мстить лишь нам, а Триада бы не шевелилась в сторону нас, но теперь…
- Да я правда ничего не знал! – орёт в лицо Пака напуганный Чондэ, вздрагивая от щелчка предохранителя. – Узнал только вчера, когда меня ёбнули в висок и оставили на входе!
- Не пизди мне, Ким, курок нажать дело одной…
- Чанёль! – голос Бэкхёна заставляет старшего замереть и прикрыть глаза. Нет, только не сейчас. – Отойди от него.

Пак тихо шипит, понимая то, что Бён знает как манипулировать им. Пистолет оказывается в руках младшего, а сам мужчина осторожно касается пальцев Пака, пока Минсок присаживается рядом с Чондэ и уж слишком обиженно для виновника смотрит на стоящую напротив пару.

- Сначала вы расскажете всё, а потом мы решим – оставаться вам с нами или нет, - шипит Бэкхён, разворачиваясь и утаскивая Ёля на кухню за собой.
- Я с тобой ещё не закончил, Ким Чондэ, - рычит Чанёль, обхватывая ладонь младшего своей и позволяя себя вести.

Ким Минсок впервые так благодарен Бён Бэкхёну.

***

 

- В 2003 году, когда господин Чон заказал наших отцов, мне было всего двадцать пять, я и раньше знал о том, чем занимается мой отец, но никогда не предполагал, что всё настолько серьёзно. – Минсок трёт виски и улыбается, когда Кёнсу ставит перед ним кружку горячего чая, кивая в знак благодарности. – Тогда мы и познакомились с Чондэ, в доме которого проходило семейное собрание. Сказать, что мы были в шоке от того, чем занимались наши отцы – не сказать ничего. На нас буквально взвалили все дела, включая продажу наркотиков, людей, туда входило слишком много. Мы тогда… были потеряны.
- Нас заставили дать клятву, - продолжает Чондэ, который сжимает пальцы старшего в своих, - дедушка сказал, что если мы не поклянёмся перед всем кланом о верности и преданности, то нас просто убьют где-нибудь, стирая наши имена и всё, что напоминало бы о нас.
- Сдыхать несильно хотелось, да? – щурится Чанёль, получая тычок.
- Чанёль!
- Молчу.

- Всё было нормально до того момента, пока не пришёл отец Чонгука. Все наши связи начали рваться, а Триада начала слабеть под давлением корейской мафии. Это впервые, когда мы кидались в самые крайности, убивая всех, кто был связан с Кореей. Сейчас же, когда дедушка умер, а мы уже одиннадцать лет стоим на посту лидеров, – ничего не изменилось. Триада немного поднялась и укрепила позиции, но Чон Чонгук, который стал боссом после своего шизанутого папочки, подослал нам парочку своих крыс, думая, что одно давление на нас - и Триада исчезнет.
- Тогда мы уехали в Корею, чтобы поддержать связи хотя бы со слабыми кланами, но… вдруг услышали про ебанутого гонщика, - четыре пары глаз тут же уставляются на Бэкхёна, а мужчина фыркает и улыбается. – Стать друзьями такого, как Чунмён, не составило труда. Плюсом, с этим хочу сказать, что Лу Хань тоже состоял в Триаде, но, как только Чонгук замаячил на горизонте, молодого парня будто подменили.
- Вы знали о том, что он крыса, и даже ничего…
- Мы думали, он просто крыса, в том то и дело, мы даже не знали, что он пистолет в руках держать умеет, - вздыхает Чондэ, - а потом это. Сначала мы хотели просто привязать вас к себе, чтобы вы помогли с Чонгуком, а потом…
- Потом мы поняли, что так скучаем по семье, которой давно уже нет, что не могли больше и слова сказать, - поджимает губы Минсок, поглядывая на младшего рядом с собой.
- Какая душещипательная история, - с сарказмом выдыхает Чанёль, а Бэкхён тихо рыкает на старшего.
- Мы поможем вам.
- Что? – в один голос со стороны Пака и До, которые недоверчиво и ошарашено смотрят на Бёна, что хмыкает и опускает на стол пистолет, который до этого держал в руках.
- Должны же они хоть когда-нибудь, да сдохнуть. Лучшая защита – нападение, - Чанель, кажется, сглатывает, смотря на то, как улыбка младшего превращается в хищный оскал.
- Ты уверен?
- На все сто процентов. Но сейчас давайте ложиться спать. Завтра, когда мы все встанем, я расскажу вам всё, что придумал и придумаю.

***

 

Бэкхён не спит. Глаза не закрываются, а сон будто ушёл в далёкие дали, позволяя парню исписывать листы тетради буквами, записывая всё то, что нужно.

Чон Чонгук – один из самых неприятных эпизодов его жизни, так что пора избавляться от ненужного мусора, который пахнет совсем уж не альпийскими лугами.

Солнце летом встаёт рано, поэтому уже в полшестого утра солнечные лучи ползут по стенам, заставляя сидящего мужчину поморщиться от яркого света и отвернуться спиной к окну. Бэкхён любит солнце, но не сегодня.

- Не спишь? – совсем не сонный голос Чанёля заставляет вздрогнуть и поднять голову. Бэкхён лишь мотает головой и, упираясь локтём в ногу, подпирает щёку рукой. Две кружки горячего чая ставятся на тумбочку, а Пак садится рядом, смотря на хмурого и задумчивого младшего. Он бы никогда не подумал, что в их жизни будет так. Да, он работал на отца Чонгука, но он и понятия не имел, что тот связан с мафией, да и ещё лучше – с китайской Триадой. – О чём думаешь?
- Нам нужно узнать обо всех зданиях, принадлежащих Чон Чонгуку, у Тао есть полезные знакомые, которые могут помочь нам в этом деле. Плюсом, нужно разузнать о делах китайской Триады, что для нас сделают Чондэ и Минсок, если хотят, чтобы мы помогли им, - кусает кончик ручки Бён, вздрагивая от прикосновения к плечу.
- Тебя не напрягает, что они лидеры Триады, да? – хмыкает Пак, заставляя Бэкхёна тихо рассмеяться.
- Чем лучше мы, убивающие людей на дорогах и скрывающиеся от легавых?

Бён говорит ещё много чего, Чанёль иногда поправляет, думая о размере катастрофы, которая приближается к ним с каждым днём всё ближе. Убийство – дело не пяти минут. Если они пойдут на это – им придётся перестрелять всех, кто может встать у них…
- Чимина мы уберём в первую очередь, как и сказал Кёнсу.
- Думаешь, парень виноват? – цыкает Пак, опуская свою голову на плечо младшего, который бьёт его по лбу ручкой.
- Ты вообще слышал Кёнсу? Он состоит в китайской Триаде.
- Точно, забыл.

Список жертв совсем небольшой, но это верхушки, а самые низы придётся убирать одного за другим. Чанёль убивал когда-то, но даже тогда его руки были не настолько в крови, как будут после разборок с левой Триадой и кланом Чонгука.

Бэкхён уже ближе к семи утра начинает клевать носом, позволяя Паку уложить себя и уткнуться носом в подушку. Чанёль кладёт младшего именно на солнечную сторону, отлично помня, как тот любит тепло. Бён засыпает почти мгновенно от пальцев в своих волосах и через несколько минут прижимается к старшему, утыкаясь носом в чужую шею.

- Чан… - Исин, тихо постучавший в дверь делает шаг назад, как только Пак оглядывается через плечо и машет на него рукой.
- Уйди, до встречи после обеда.

Дверь комнаты закрывается так же тихо, как и открывалась, а Чанёль аккуратно обнимает младшего, целуя того в лоб и наблюдая на спокойном лице лёгкую улыбку. Солнце бьёт прямо по глазам, но это всё равно не мешает заснуть, оставляя уже две остывшие кружки чая стоять на тумбочке.

***

 

Бэкхён просыпается только в два часа дня, оглядываясь по сторонам и слыша громкие крики откуда-то снизу. Мужчина тянет к себе подушку и собирается ещё немного полежать, но из-за двери медленно выглядывает Минсок, пугая младшего:
- О, уже проснулся.
Бён тихо материт весь свет, когда его заставляют подняться с нагретого места и спуститься вниз, чтобы присоединиться к обсуждениям их величайшего плана.

Чондэ подпирает щёку рукой, слушая небольшой рассказ Чанёля о них. Минсок усаживается у него в ногах на полу, как только приводит ещё сонного и недовольного Бёна, что садится на диван рядом с Тао и поджимает ноги под себя.

- Нам нужно оружие, - кидая на младшего короткий взгляд, тем временем продолжает Пак, - огнестрельное или холодное - не важно. Просто на всякий случай.
- Где мы его возьмём? – фыркает Исин, сидящий на подлокотнике дивана около Ифаня, который успокаивающе поглаживает младшего по колену.
- Ну, у нас есть склад на севере Кор… - Чондэ замолкает, когда чувствует, как в него упираются все взгляды, находящихся здесь людей. - Что? Вы удивляетесь этому, хотя несколько минут назад услышали о том, что мы главы китайской Триады? – фыркает Чондэ.
- Ну да, действительно! – иронично выдыхает Чонин, смотря на Кима, стоящего около них с Кёнсу.

Чунмён помешивает кофе в кружке, делая глоток и думая о том, во что он вляпался со всеми этими придурками. Тао же, с закинутой рукой на плечо Сехуна, так же сидящего на диване, обводит их весёлую компанию внимательным взглядом, вспоминая, что у него тоже где-то в квартире завалялось пару пистолетов с заездов.

- Короче, делаем так, - снова привлекает к себе внимание Чанёль, записывая что-то на бумаге. – С Минсока и Чондэ – оружие, также вы берёте на себя ещё одну китайскую Триаду. С Чунмёна и Ифаня – машины. С Кёнсу и Чонина – информация, с Тао – входы во все здания Сеула.
- Э?
- И не ври, что у тебя нет доступа, - скалится Чанёль, ловя обречённый взгляд.
- Ладно-ладно, будет вам.
- С нас с Бэкхёном план всех зданий Чонгука, чтобы было удобнее ориентироваться, Сехун же, - кидая прищуренный взгляд на младшего, тянет Пак, - знание компьютера.
- Чего?
- Я слышал, что в старшей школе ты был местным хакерам, не?
- Слышал или знаешь? – тихо смеётся Бэкхён, получая в ответ улыбку.
- Не суть важно, ты будешь нас направлять, а Исин возьмёт на себя поиски нужной аппаратуры. Так как мы люди уж совсем не бедные, денег должно хватить, плюс, при захвате мафии их прибавиться.
- Ты ещё и обворовать их хочешь? – щурится Исин.
- Ну, а почему бы нет, им в гробу они всё равно не пригодятся.
- Всё с тобой ясно, Пак Чанёль.
- Я просто хочу вернуть то, что принадлежит мне.

***

 

- Интересно, а если бы Чанёль узнал, что мы с тобой творим, как бы…
- Заткнись! - чужие пальцы замирают на щеке, а Бэкхёну хочется выть от собственной ничтожности. К самому себе противно прикасаться, жёсткая щётка после вот таких ночей только сдирает кожу, не давая чужим прикосновениям исчезнуть. – Клянусь, Чон Чонгук, когда я освобожусь, я убью тебя.
- Смелости не хватит, малыш.

Бён кидает презрительный взгляд на младшего, прижимая шёлковую простыню к себе. Как только Чанёль выйдет из-под контроля этого ублюдка, Бэкхён исполнит свою клятву.

Время исполнения клятв пришло. Бён улыбается на сообщение от Чондэ и Минсока: оружие у нас, Чанёль немного залип на винтовки, но мы скоро будем. Бэкхён думает, что отношения между ними всеми очень поменялись, горящая и сжимающая горло обида больше не долбиться в груди, остаётся лишь лёгкая… пустота.

Странный шум из гостиной отвлекает от посторонних мыслей. В доме больше никого нет, но мужчина чётко слышал, как что-то упало. Рукоять ножа, сжатая в пальцах, падает в тот момент, когда Бэкхён заходит в гостиную, пытаясь включить свет.

- Здрасьте. – Дыхательные пути наполняются чем-то тошнотворным до боли и до слабости в конечностях. Лезвие бьётся о паркет, оставляя царапину, а звук падающего тела отбивается эхом от стен в пустой гостиной.

***

 

- Он у нас.
- Отлично.

Часть 21.1 - Месть

В доме абсолютная тишина. Чанёль осторожно открывает дверь, скидывая спортивную сумку с оружием на пороге и недоумённо оглядываясь, включая свет в прихожей.
- Так тихо. Он спит, что ли? – голос Минсока из большой гостиной звучит слишком громко, но что-то, кажется, совсем не так, как было до их ухода. Чанёль разувается и включает свет в гостиной, отчего первые две секунды морщится. Сердце беспокойно бьётся о глотку. Пак скидывает кожанку и включает свет на кухне, в тот же момент белея от ярости. На столе лежит прибитый ножом листок, а рядом с ним тряпка, пропитанная хлороформом. Чанёль вырывает бумагу из-под лезвия, бегая взглядом по строкам, и тут же сжимает невиновный ни в чём лист в кулаке.
- Сука! – удар ножа о разделочную доску, лезвие которого тут же входит на сантиметр, и громкий крик пугают двух мужчин, которые тут же бросают сумки и бегут на кухню, где, упершись руками в стол, стоит Чанёль.
- Чан…
- Читайте! – брошенная в Чондэ смятая бумага тут же ловится и расправляется.
- Хэй, ты скучал по мне, хён? – Минсок поднимает недоумённый взгляд на Пака и продолжает читать. – А я скучал, но… больше всего я скучал по Бэкхёну. Он правда красивый, да? А как он стонет, господи, я был без ума от восторга! Ты же знаешь, что мне нужно, хён? Жизнь за жизнь: ты сам приходишь ко мне, а я не убиваю твоего ненаглядного женишка. Только без пакостей.

Ким сглатывает и поднимает взгляд на взбешённого Чанёля, который дышит через раз, после вдруг срываясь с места. Чондэ тут же бросается следом, видя, как Пак хватает из одной сумки автомат.

- Чанёль!
- Я убью его, - орёт на весь дом Ёль, вспоминая адрес, написанный на бумаге, и уже было кидаясь к порогу, но путь загораживает Чен, толкая старшего в грудь и заставляя его отступить назад.
- Ты дебил? Это ловушка! Ты придёшь туда, и тебя тут же расстреляют, идиота кусок!
Чанёль вдруг перезаряжает автомат, чуть ли не направляя его на Кима, который уже хочет спасаться от пуль, но вдруг оружие исчезает из рук, а Минсок просто вырубает младшего, бросая автомат на диван.
- Давай перетащим его и позвоним остальным.

***

 

У Бэкхёна чудовищно кружится голова и всё плывёт перед глазами, поэтому мужчина даже не сразу замечает, как мурашки от холода бегут по коже. Приходится снова закрывать глаза и глубоко вдыхать, чтобы немного оклематься. Бён привыкает к яркому свету от люстры, которая освещает просторную и совсем нежилую комнату. Скорее всего, номер отеля в какой-то старой гостинице. Руки привязаны к спинке стула, а ноги пронзает колющей болью от верёвок на щиколотках. Обшарпанная кожаная мебель, покрытая пылью, столик рядом с подносом… Ну надо же, какая забота! Стоящий в кружке чай и пару бутербродов.

- Эй, здесь есть кто-нибудь? – в горле пересохло и ужасно першит, но даже тихие хрипы идут эхом, а сзади слышится копошение.
- Я.

Бён обернуться не может, но запах дорогих духов заставляет чихнуть, отчего грудь сдавливает и приходится морщиться от лёгкой боли. Мужчина, вставший перед ним, однозначно одного роста с Чанёлем, может быть, даже выше.

- Чего надо? – грубый голос режет слух, но пить хочется сильнее, поэтому Бэкхён просто кивает на кружку, скорее всего, остывшего чая и сглатывает.
- Пить, пожалуйста. – Безразличное лицо охранника заставляет ухмыльнуться, однако тело вопит от наслаждения, после того как чай, хоть уже и остывший, скатывается к желудку, давая Бэкхёну прийти в себя окончательно. – Когда ваш хозяин посетит меня? – слова, сказанные с усмешкой, пролетают мимо ушей мужчины, поэтому приходится материться и пытаться немного ослабить верёвки на руках. Наивный.

***

 

Сехун утыкается лбом в сцепленный замок пальцев и выдыхает. Чанёль начинает дышать чаще, а значит, постепенно очухивается от крепкого удара совсем уж хрупкого Минсока. Исин без конца крутит в руке послание от неизвестных похитителей и облизывает губы, пока Ифань звонит кому-то, раскладывая на столе карту города.

Чондэ проверяет патроны в огнестрелах, сидя около Сехуна на полу, а Минсок разговаривает по телефону с кем-то, иногда смеясь и после благодаря абонента за принятый звонок.

- Ну всё, меня заебало! Я сейчас его водой оболью! – вдруг начинает О, заставляя всех присутствующих вздрогнуть. Кёнсу хмыкает и поднимается с кресла, оставляя там Чонина, который переговаривает о чём-то с Чунмёном.
- Успокойся, он почти с нами.

С дивана слышится лёгкое копошение, и Сехун смотрит на то, как старший открывает глаза, несколько раз моргая и стараясь привыкнуть к свету. Тао присаживается около Чондэ, помогая ему с оружием и кладя рядом две катаны, ловя на себе недоумённый взгляд старшего.
- Они пригодятся.
- Чёрт, зачем вы меня вырубили? – Пак еле как принимает сидячее положение, держась за голову и оглядывая присутствующих, что смотрят на него как-то уж совсем жалостливо.
- Потому что ты истеричка ебаная! – фыркает Минсок, падая рядом с Чанёлем. – Ты хоть понимаешь, что мог застрелить Чондэ?
- Сейчас не об этом, - входящий в гостиную Ифань обращает внимание на себя. – У нас есть электронная карта, также есть бумажная, но… место нахождения Бэкхёна, эм…
- Известно, - хмыкает Минсок, крутя в руках телефон, - иногда полезно быть лидером преступной группировки, да? – мужчина поднимается с дивана, направляясь в кухню и таща Сехуна с Ву за собой. Он тоже волнуется и признаёт, что, если бы не они, Триада бы не стала помогать Чонгуку. Просто одним выстрелом двух зайцев.
- Дайте мне электронную карту.

Старший быстро стучит по кнопкам, открывая загруженное приложение с картой города и набирая нужный адрес. Сейчас его помощники как раз направляются туда, чтобы…
- Надо ехать! – Чанёль, как всегда, торопит события, заставляя всех тяжело выдохнуть. Входящий на кухню за Паком Исин встаёт прямо перед младшим, поднимая голову и заставляя Ёля отшатнуться.
- А теперь слушай меня! - звук громкой пощёчины заставляет всех вздрогнуть и обернуться, а Пак держится за щёку и ничего не понимает, потому что Исин выглядит слишком раздражённым. – Как бы меня не бесил временами Бэкхён, я тоже волнуюсь, ёбаный в рот. Я тоже хочу его отыскать и спасти, надеюсь на то, что ничего не случилось, но… ты заебал паниковать! Твоя спешка только навредит. Если ты не можешь прижать свою жопу и сидеть спокойно, могу вколоть тебе успокоительное, и ты будешь спать до того момента, пока мы не соберёмся.
- Но его могут убить! – орёт Чанёль, сжимая руки в кулаки и обиженно смотря на старшего, который никогда так на него не злился.
- Чонгуку нужен ты, еблан! – кричит в ответ Чжан, вздрагивая от прикосновений к своим плечам. Ифань тоже укоризненно смотрит на младшего, которому хочется расплакаться, как маленькая девочка, и убежать. Тревога на пару с липкой горечью высасывает всю энергию из тела. Из-за него Бэкхён похищен, находясь непонятно где, из-за него у всех его знакомых проблемы. Ебаная ходячая катастрофа. – Нет, только… - старший встряхивает Пака и хочет дать ему ещё одну пощёчину, но вовремя подоспевший Минсок останавливает руку Чжана, тихо фыркая.
- Ты сам истеришь! – повышает голос Ким. – Пойдём со мной, я кое-что тебе расскажу, пока они решают все вопросы.
- Твоей задачей будет прийти и расстрелять, вот и…
- Заткнись, Чжан! - рявкает Мин, уводя Пака на второй этаж.

Сехун поджимает губы и снова вздыхает, пытаясь унять бешеное внутреннее беспокойство. Его жизнь напоминает тотальный пиздец, с примесью крови и слёз родных людей. О чувствует чужие руки на своих плечах и поворачивает голову к Цзытао, который ставит перед ним кружку кофе и улыбается.

- Выпей, следующие дни будут слишком тяжёлыми.

Благодарный кивок и ледяные пальцы обхватывают горячую керамику, обжигаясь. Внутренняя боль позволяет не думать о физической, ведь его старший брат сейчас в лапах у чудовища, которое успокоится только после смерти.

***

 

Бён поднимает голову, когда слышит скрип двери, и видит на пороге знакомую фигуру.
- Сука, - тихий выдох старшего заставляет Чонгука ухмыльнуться и прикрыть дверь.
- Не больше, чем ты, хён. Оставь нас, - красноречивый взгляд на мужика, стоящего позади, который тут же кланяется и покидает комнату, оставляя двух старых знакомых одних. Бэкхён чувствует внутреннюю злость, которая жжёт горло и заставляет внутренние органы дрожать. Ещё немного, и это всё перерастёт в бешенство.
- Ты знаешь, что твой невероятный Пак сделал двенадцать лет назад? – забирая из-под обеденного стола стул и присаживаясь напротив своего заложника, начинает Чон, подпирая щёку рукой и смотря на то, как глаза старшего горят огнём ярости.
- Мне похуй!
- Если так посудить, именно он виноват в том, что я стал таким.

Бэкхён помнит, что, когда его телом пользовались, об отношениях Чанёля и Чонгука почти даже не заходило речи. Ему просто поставили ультиматум, показывая снимки Чанёля, что улыбается и даёт пять Исину, который застенчиво смотрит на младшего. У Бёна тогда всё внутри замерло, а слова Чонгука: твоё тело или смерть Пака, м? заставили ненавидеть это чудовище всем своим нутром. Мужчина не знает, надоел ли он Чону, но спустя время о нём забыли и не вспомнили, пока они вновь не встретились с Чанёлем.

- Он убил моего отца прямо у меня на глазах; кажется, именно тогда у одиннадцатилетнего ребёнка пошатнулась психика, м? – чужие пальцы цепляют подбородок, заставляя тихо рычать. – Твой дорогой и обожаемый Чанёль оставил маленького мальчика без единственного родителя, пачкая его кровью. Он рассказывал тебе, что я научился стрелять у него? – ухмыляется Чон, облизывая губы и придвигаясь к Бёну вплотную.

Бэкхён дышит через раз, тело всё ещё слабое, а руки с ногами не освободить. Внутри всё клокочет от бешенства, кожу жжёт от чужих прикосновений, и снова он переносится туда, где пытался отмыться от самого себя. Чанёль был дороже собственного тела и жизни, дороже всего на свете. Бён чувствует неприятный ком в горле и думает о том, что, если сегодня или завтра, или даже послезавтра, он сдохнет, это будет самая бесполезная смерть. Бэкхён прикрывает глаза, замечая, что конечности занемели, боль поднимается выше.

- Слушай, а давай снова переспим? – как-то уж совсем легко предлагает Чонгук, начиная смеяться, когда видит хмурое лицо и ненавидящий взгляд.
- Только через мой труп, - шипит сквозь зубы Бён, получая укус в нижнюю губу. По телу проходит дрожь от отвращения, и хочется искусать губы до крови, лишь бы стереть…
- Могу устроить.

Холодный металл, прижимающийся ко лбу, ничуть не пугает. Чонгуку нужен Чанёль, убивать Бэкхёна ему невыгодно. Время, кажется, бежит слишком быстро, потому что несколько минут тому назад на улице было ещё темно. Утро начинается не слишком радужно, а щелчок предохранителя заставляет посмотреть в глаза тому, кого Бён разорвёт, как только освободит руки и ноги.

- Знаешь, ты ведь даже мне нравился поначалу: такой милый парень, улыбающейся, как ангел, я даже залип немного, - Чонгук прикасается дулом к чужой щеке, заставляя кожу покрыться мурашками. – Это ведь забавно, да? – тихий смешок и громкий смех. – Вы с Пак Чанёлем стоите друг друга – он убивал, потому что отец пригрозил ему тем, что убьёт тебя, а ты спал со мной, потому что боялся, что я убью его. Вы такие забавные, парни.

Бэкхён теряет дар речи, слыша слова, о которых раньше даже не подозревал.

- Что? – на выдохе в лицо младшего, который смотрит немного недоумённо.
- Он не рассказывал? Мой папа нашёл его, когда убрал его отца, о, это было что-то. Растерянный парень, что стоял и слушал про то, как его любимого человека будут драть во все дыры, если он не уберёт одного гонщика. Он был таким бешеным и беспомощным… что выглядело, кстати, очень мило.
- Он… - у Бэкхёна проносятся перед глазами прошедшие двенадцать лет, и мужчина резко опускает голову, поджимая губы и понимая, почему тогда Чанёль бросил его, почему был так настойчив, не оставляя выбора.
- В конечном итоге он решил, что, если его не будет в твоей жизни, ты будешь в безопасности, ух, как же он ошибался! – заливистый смех долбит по черепной коробке, а Чонгук резко отклоняется назад, когда Бён дёргается в сторону младшего, пытаясь освободиться от верёвок.
- Сука, как только мои руки будут свободны, я вырву тебе конечности и скормлю их собакам. – Неожиданная истерика утихает слишком быстро, а хищный оскал заставляет Чонгука напрячься. – Спасай Чимина, долбоящер. Ему сейчас очень нужна твоя помощь.

Тридцать секунд на то, чтобы присутствие Чонгука сменил охранник, закрывая дверь и погружая комнату в тишину. Бён сплёвывает на пол, не поднимая взгляда и чувствуя, как снова отключается, надеясь на то, что Минсок с Чондэ уже добрались до Пака.

***

 

Чанёль смотрит на то, как солнце поднимается из-за горизонта, и вспоминает то утро, когда они снова засыпали вместе. Тошнотворный ком стоит в горле, и, если бы Пак мог, он бы сорвался с места в ту же минуту, но его никто никуда не пустит, а голос Минсока в очередной раз заставляет вздохнуть и сесть на кровать. Его комната меньше, чем у Бэкхёна, но всё же…

- Хочу рассказать тебе кое-что, - снимая странный браслет с запястья, начинает Ким, крутя маленькие белые бусины в пальцах. – В 2005 году, когда я только прижился в клане и стал нормальноправить, произошел один случай, который заставил меня пересмотреть своё отношение к людям. Как помню, было такое же солнечное утро, но вся прелесть утра пропала, как только я не нашёл Чондэ в особняке, где мы жили. Он никогда не уходил без меня, всегда был рядом и уже тогда он был влюблён в меня, а я этого не видел – идиот. – Чанёль поднимает бровь в недоумении, а Минсок продолжает, не поднимая взгляда и как-то уж слишком грустно улыбаясь. – Его забрали прямо у меня из-под носа, увезли на заброшенную фабрику и держали там неделю, пока я искал его. Сразу, знаешь, не додумался обратиться к подчинённым. Мне приходили письма с фотографиями, где его запястье были в цепях, а всё тело было в порезах. Тогда… - мужчина ненадолго останавливается, а младший тихо сглатывает, стараясь не потревожить секундное молчание, - я был в шоке. Не знал, куда ломиться и куда спрятать себя, пока мои люди не разузнали, где находится эта фабрика. Очень забавно, но фабрика была построена нашими отцами ещё в девяностые. Когда я его нашёл, мне казалось, я был самым счастливым человеком на Земле. Его губы были разбиты, но он всё равно улыбался и морщился от боли, хватался и обнимал меня так крепко, как будто это не его похитили. Тогда я понял, какие люди твари и что врагов надо держать ближе, знать о каждом их шаге. Чондэ заставил меня поверить в то, что смысл жизни ещё есть и жить стоит, несмотря ни на что. Ты же любишь Бэкхёна? – неожиданный вопрос застаёт Чанёля врасплох, приходится отводить взгляд и молча кивать. – Знаешь, по вам видно, как вы страдаете. Ваши взгляды направленные друг на друга, неожиданные прикосновения и то, что мы с Чондэ видели пару раз, Чанёль, - холодные пальцы старшего касаются ладоней Пака, вкладывая туда браслет из белого… мрамора. Младший сглатывает и растерянно смотрит на Минсока, - сейчас не самый подходящий момент для нежностей, но, когда ты найдёшь Бэкхёна, – надень этот браслет ему на руку. Мрамор – очень крепкий и твёрдый камень, отец когда-то мне сказал, что мрамор – прочность. И, если вы будете вместе, вас… - звонок телефона заставляет мужчин вздрогнуть. Ким поднимает трубку и тут же хмурится, слезая с кровати и подходя к окну.

Чанёль смотрит на узкую спину старшего и сжимает в кулаке подаренный только что браслет. К чёрту всё. Когда они найдут Бэкхёна, он увезёт его подальше отсюда, как можно дальше, чтобы их нигде не нашли.

- …я понял, с меня причитается. Кстати, что там насчёт отеля? Когда нам выезжать? – Минсок поворачивается и напряжённо смотрит на Пака, который выпрямляется и ждёт, пока старший договорит.
- Хён… - начинает Чанёль, как только старший отключается от звонка.
- Чимин убит, Чонгук едет к нему.

У Пака по коже бегут мурашки. Он ошарашено смотрит на то, как Минсок облизывает губы и кивает ему на дверь.

- Пойдём, нужно собираться.

Ким улыбается, смотря на скрывающуюся за дверью спину младшего, который со всех ног бежит вниз. Минсок просит прощения у самого себя, понимая, что впереди будет ещё много смертей и что жалеть об одной утраченной жизни – не стоит.

***

 

14:00

У Чанёля всё внутри переворачивается, а кончики пальцев покалывает, когда он суёт пистолеты за ремень, пряча их под кожанкой. Последние пункты, ещё немного слов и…
- Сехун с Тао остаются здесь, - Чонин кладёт перед парнями рации и ловит недоумённые взгляды, - есть вероятность того, что, пока головорезы будут заняты нами, до вас они не доберутся. Вы будете сообщать нам, куда ехать или идти. - Тао вешает на плечо ножны, закрепляя их и смотря на Хуна. Тот кусает ногти и открывает карту города вместе с планом здания. - Минсок с Чондэ заходят первыми, потом идёт Чанёль вместе с Чонином. Мы с Исином и Чунмёном будем по периметру, - палец китайца скользит по карте, обозначая точки. - Кёнсу будет страховать Чонина и Чанёля около входа в здание, я…
- Может, поедем уже? – не выдерживает Чанёль. – Объяснишь всё по рации.
- Я тебе сейчас ногу прострелю, и ты вообще никуда не поедешь! - шипит Ву, затыкая младшего и хлопая Сехуна по плечу. – Я надеюсь на вас. Мы уходим.
- Не думаете, что перестрелка посреди дня вызовет много лишнего внимания, а особенно полиц…
- Не волнуйся об этом, ближайшие участки нас точно не тронут, а сам район не жилой, поэтому... – скалится Минсок, заставляя младшего вздрогнуть. – Мы надеемся на вас, и, надеюсь, что вернёмся живые и с Бэкхёном.

Сехун утыкается лбом в свои пальцы, вздрагивая от прикосновения к плечу и молясь о том, чтобы всё было хорошо. Тао молчит, напрягаясь от каждого шороха. Нервы ни к чёрту.

***

Бэкхён просыпается от пощёчины. Чонгук выглядит разъярённым, поэтому бьёт старшего наотмашь, прикладывая все силы, чтобы Бён упал со стула. Кожа на щеке сдирается от соприкосновения с полом, но боль в животе перекрывает всё, в том числе и кислород, из-за чего мужчина начинает задыхаться, глотая ртом воздух и пытаясь восстановить дыхание.

- Они убили его, сука! – кажется, из глаз парня сейчас побегут слёзы, но Бэкхён сейчас переживает больше за собственное тело, которое покрывают ударами. Лицо почему-то не трогает, зато через минуту Бён уже кашляет кровью и почти захлёбывается. – Бён Бэкхён, ты попадёшь в Ад вместе с Чанёлем и его дружками, когда они придут сюда! – последний пинок отзывается болью в горле, наконец, спасая мужчину от физической боли и накрывая тьмой. – Готовьтесь, у нас будут гости.

Примечание к части

автору надо учить билеты и писать отчёт
но автор пишет проду
автор еблан
ололо

Примечание к части

• чет как-то по пиздецу
• экшн (50/50)
• я сдал
• удачного прочтения

sound (атмосфэра!!!):
Linkin Park - Lost In The Echo
Linkin Park - Step Up

Часть 21.2 - Да поженитесь уже!

Я пронесу тебя на руках по скалам и бродам,
Незачем мне одному мешать кровь с кислородом.
Солнце, в тебе и сила управлять мирами,
Ведь ты одна заметила моё лицо под ногами.

Ант & Грот - Кровь с Кислородом

 

Чанёль думает, что погода соответствует нарастающей ситуации. Солнце только иногда выплывает из-за тяжёлых серых туч, высовывая несколько лучей и заходя обратно. Дорога до конца города тянется слишком медленно. Чонин за рулём внимательно следит за дорогой и едет прямо за машиной Минсока и Чондэ.

- Скоро будет поворот налево, - искажающийся рацией голос Сехуна хрипит. - Пятьсот метров и вы на месте. Свяжитесь со мной, когда будете на фабрике, я скажу куда идти.

Чанёль тяжело вздыхает и подпирает щёку рукой, смотря на то, как ближе к концу города дома рушатся. Дряхлые, с обваленными потолками и обшарканными стенами, всё это выглядит…
- Не беги вперёд, понял? – нарушает поток мыслей старшего Ким, сворачивая за машиной старших. Чанёль лишь фыркает и проверяет магазины в своих карманах, чувствуя, как внутри поднимается тревога и предвкушение. Горло пересыхает, а руки сильно потеют.
- Я что, дурак, по-твоему? – на последних трехстах метрах Чонин прибавляет скорость, заставляя сердце Пака биться чаще от адреналина, поднимающегося в крови.
- А чё, нет? – хмыкает Ким и начинает тормозить слишком резко, оставляя чёрные полосы на пыльном асфальте. Чанёль тут же открывает дверь, выбираясь из душного салона и смотря на обрушивающееся здание перед собой. Не сильно-то и похоже на фабрику.

Минсок, который выходит из машины первым, показывает младшим большой палец и суёт что-то в петли на своих джинсах, прикрывая это пиджаком, который переодел ещё в машине.

- Что за фарс, хён? – кричит вслед старшему Чанёль, когда двое Кимов пожимают друг другу руки и ступают на территорию фабрики. Минсок сглатывает, чувствуя чужие пальцы на своих. Их люди давно уже ждут, поэтому времени мешкать нет: чем раньше они начнут – тем раньше закончат.

Пак утыкается лбом в собственную руку, которой опирается на дверцу автомобиля и выдыхает, вспоминая, что на заднем сидении его машины припрятан ещё один сюрприз. Приходится лезть туда, ловя удивлённый взгляд Чонина, что проверяет оружие и взлохмачивает собственные волосы.

Тао протягивает старшему какую-то странную штуку с зелёной и красной кнопками, ловя недоумённый взгляд Чанёля и усмехаясь.
- Это бомба, хён. Просто прикрепи её к любой стене, сними предохранитель и нажми на зелёную.

Пак хмурится, осматривая ранее незнакомое устройство, но кивает. Месть за дорогих людей пересиливает всё благоразумие.

- Зачем тебе это, Тао? – тихо спрашивает Пак, ловя всю ту же усмешку.
- Есть за что, просто обещай, что выполнишь мою просьбу, м?
- Хорошо.

Цзытао ещё та тёмная лошадка. Чанёль ненавидит это, но соглашается. Здравый рассудок покинул голову тогда, когда он обнаружил лист белой бумаги на столе в кухне.

- Что это? – всё также недоумевает Чонин, разглядывая странную штуку в руках старшего.
- Бомба, - секунда, чтобы младший резко сделал шаг назад, ошарашено смотря на Пака, который пожимает плечами и поглаживает проводки. – Не моя, не беспокойся. Я бы и с огнестрелом справился.

- Мы у входа, – голос Минсока как гром средь ясного неба отрезвляет и заставляет встрепенуться. Чанёль внимательно вслушивается, смотря на напряжённого Чонина, и вздрагивает, когда в динамике наушника раздаётся слишком громкий для слуха выстрел.
- Хён, хён, всё в порядке? - обеспокоенный голос Сехуна долбится о черепную коробку, а громкая усмешка старшего в динамик вызывает широкую улыбку на губах Пака.
Всё нормально, не наши.
- Как зайдёте, идите сразу к лестничному пролёту, - даёт инструкции О, щёлкая пальцами по клавиатуре. Чанёль ненадолго успокаивается и ждёт команды от старших, чтобы двигаться за ними. Волнение скапливается в горле, а беспокойство за самого дорогого человека пересиливает все страхи и переживания.

***

 

- Чанёль, не дыши так громко, - смеётся в микрофон Минсок, поднимаясь по лестнице на второй этаж. Чондэ рядом заряжает пистолет, щёлкая предохранителем и смотря на спины их самых лучших собачек, что слышат каждый шорох и видят малейшее движение.

Кровожадные убийцы их клана окружают их с двух сторон, в случае чего не давая подобраться ближе к ним. Минсок цепляется пальцами за ладонь младшего, сжимая и выдыхая, морально готовясь увидеть море крови на втором этаже.

Три пули пролетают прямо над головами небольшой компании, что сразу же скрывается за колоннами, которые разваливаются так же, как и всё здание. Старший тяжело дышит и перезаряжает пистолет, вспоминая, что основная часть фабрики находится в подвале, начиная со второго – мини-гостиница.

- Я выйду первым, - тихо шепчет Минсок, ловя недоумённые взгляды своих подчинённых и также Чондэ, который хватает старшего за запястье, упрямо смотря в глаза.
- Нет!
- Это был не вопрос, - лёгкий поцелуй в губы заставляет Чондэ замереть и смотреть на то, как знакомая тонкая фигура выплывает из-за колонны. Звук выстрелов покрывает весь этаж, с бешенством разбиваясь о стены и падая к ногам убийц, которые смотрят, как их босс перерезает горло нескольким тварям, даже не морщась, принимая на себя брызги крови. Чондэ подаёт знак, и оставшиеся люди, которые несколько минут назад стойко стояли на ногах, уже лежат с перерезанными глотками или отрезанными руками. Ким морщится и сглатывает, люди старшего – те же животные.

Минсок думает, что, раз здесь этих упырей было всего восемь, на следующих этажах больше. Руки трясутся, и мужчина не замечает, когда из-за самой дальней колонны выходит ещё один парнишка, что стреляет, даже не промахиваясь. Пуля пролетает между боком и рукой, задевая и вырывая кусок ткани, срезая кожу, отчего оглушительный крик режет слух всем, кто находится рядом.

- Хён! - истеричный голос Сехуна заставляет Минсока, приседающего на одно колено, хмыкнуть и прижать ладонь к ране, кровь которой пачкает одежду.
- Минсок! - громкие басистые голоса Чанёля и Ифаня режут не только слух, но и мозг, отчего старший ещё больше психует, не принимая руку помощи Чондэ.
- Сука, заткнитесь! Хуле вы истерите?! – Чондэ вздыхает и понимает, что всё в порядке, раз Минсок ещё способен ругаться. Старший улыбается и слабо морщится. – Чанёль, Чонин, ваш выход.

***

 

Чанёль чуть ли не в ладоши хлопает, заставляя Чонина фыркнуть и хлопнуть дверью машины, отходя. Бешеный адреналин, который всё прибавляется в крови, не даёт спокойно идти, поэтому, как только Пак оказывается около главного входа, он тут же вбегает в здание, заставляя Кима бежать за собой. Оружие уже наготове, и сколько жертв будет, сколько крови – Чанёля не волнует.

Минсок улыбается, видя, как два возбуждённых мужика пробегают на третий этаж, переступая через три ступени. Чондэ гладит старшего по щеке и заставляет их группу пока отступить.

- Тебе надо обработать рану, - цыкает младший, замирая, когда его лицо обхватывают тёплые ладони. Мужчина целует так, будто скоро умрёт, получая в свои губы тихое хмыканье.
- Нашёл время, - смеётся Чондэ и вздрагивает, когда слышит звуки выстрелов, и резко поднимается на ноги, поднимая за собой Минсока, что хлопает своего человека по плечу пистолетом и совсем забывает о ране, срываясь с места и первым оказываясь на третьем этаже.

Чанёль проклинает всех и вся, потому что люди будто не кончаются и их так много, что они как тараканы лезут изо всех щелей. Пак вырубает одного пистолетом, а картинка, как он выстреливает сразу двум мразям в глаз, отпечатывается в памяти, словно самая лучшая фотография.

По виду Чонина можно сказать, что он убивает с рождения, потому что никто не ждёт подсечки или удара пистолетом прямо в нос. Белая майка Кима тут же оказывается разрисованной красными брызгами, а Чанёль тем временем загоняет двоих в какой-то странный отсек, заставляя совсем ещё молодых парнишек ошарашено смотреть на то, как к их лбам приставляют холодный металл.

- И как вас только сюда занесло, бедные дети, - совсем без сочувствия выдыхает Чанёль и вздрагивает, когда звук выстрела разносится рядом, а один парень начинает падать на бок. Чонин стоит позади, меняя магазин у своего огнестрела, и, тихо шипя, разминает запястье.
- Этот пацан прострелил Минсоку бок, так что ты уж прости, Чанёль, но… - Пак нажимает на курок и морщится от того, что брызги крови попадают прямо на лицо, смешиваясь с пылью.
- Вы чё тормозите? – орёт с коридора Минсок. – Быстро на четвёртый.

- Чанёль, Бэкхён находится на шестом этаже, - хрипло дышит Сехун в динамике, заставляя всех напрячься.

- Се? – неуверенно начинает Пак, когда они поднимаются по лестнице на четвёртый.
- Всё в порядке, небольшая накладочка, я… - связь прерывается совершенно неожиданно, и Чанёль останавливается.
- Сехун!
- Пойдём, с ним Тао, ничего плохого точно не случится.
- Откуда ты… - Минсок ухмыляется, поднимаясь спиной вперёд, и, останавливаясь на конце лестницы, резко оборачивается, стреляя по только что подбежавшему парню прямо в грудную клетку, отчего того относит прямо к стене.

***

 

Тао кидает мимолётный взгляд на Сехуна, который объясняет Ифаню, как зайти с чёрного входа, и вздрагивает, услышав тихие шорохи на кухне. Лезвие медленно показывается из ножен, а китаец резко прижимается к косяку, пока две пули пролетают прямо около его плеча, пугая Сехуна.

- Тао… - голос обрывается тогда, когда О слышит ещё пару-тройку выстрелов, а затем в гостиную спиной вперёд влетает какой-то парень, притормаживая задницей прямо около ног Сехуна, который ошарашено смотрит на то, как Цзытао ухмыляется и одним взмахом перерезает горло стоящего позади него человека, что падает замертво, заставляя младшего сглотнуть и хрипло выдохнуть в микрофон, давая последние координаты Ифаню, что истошно орёт от беспокойства.
- Всё в порядке, я…
- Да что у вас там, блять, происходит?
- Я… - горло резко сдавливает что-то тонкое, впиваясь в кожу и перекрывая все пути доступа кислорода в лёгкие. Тао поднимает голову в тот момент, когда младшего стягивают со стула, заставляя встать на колени. Не очень молодой мужчина скалится и стягивает верёвку сильнее, заставляя О хрипеть от боли и задыхаться.
- Сука! – рычит китаец, незаметно подгребая рукой нож, лежащей на тумбочке.
- Брось лезвия, малыш, а то голова твоего дружка будет лежать прямо около… - Сехун зажмуривается, когда над головой пролетает что-то блестящее, а захват на шее слабеет, заставляя кашлять. О хватается за шею и чувствует крепкие пальцы на плечах.
- Се, - у Тао столько беспокойства в голосе, заставляющего слабо улыбнуться и тихо захрипеть, пытаясь восстановить дыхание.
- Помоги подняться.

- Ёбаный в рот, Сехун! - кажется, нервы Ифаня сейчас порвутся, как тонкие нити. Старший не знает, куда идти, потому что после двери чёрного входа находятся ещё три двери, и в какую из них входить, он…
- Я здесь. Тебе налево.

Младший тихо кашляет и, наконец, поворачивает голову к лежащему сзади телу. Воткнутый в лоб мужчины нож заставляет быстро обернуться обратно.

- И почему мы остались в этом днище, а? – тихо хрипит Сехун, снова пробегаясь взглядом по плану здания и замечая ещё несколько дополнительных ходов.
- Не знаю, но делать нечего, – пожимает плечами Тао и садится рядом, вытирая лезвие своей любимой подружки тряпкой.

***

 

У Чанёля, кажется, внутри всё замирает, как только они с Минсоком поднимаются на шестой этаж. Пак готовится сразу же к атаке, слыша выстрелы с пятого этажа, откуда доносятся крики Чонина и Чондэ, но на шестом…
- Очень спокойно, не считаешь? – Ким сжимает в руке пистолет, держа палец на курке, и осторожно идёт за Паком, указания которому даёт Сехун. Чанёль сглатывает, но пересохшему горлу ничего не помогает. Не слышно даже шороха, а последняя дверь, в которую младший сказал им зайти, в отличие от других – приоткрыта.

Пак осторожно подцепляет пистолетом ручку и тянет на себя, не замечая никого в комнате. Комната пустая и скорее похожа на мини-гостиную, где стоит всего лишь диван и столик.

Болезненный стон, который раздаётся с соседней комнаты, заставляет мужчин резко двинуться с места, открывая дверь в спальню и смотря на то, как…

- Сука! – тихо рычит Чанёль и хочет двинуться вперёд, но Минсок успевает перехватить Пака за локоть.

Чонгук ухмыляется, держа Бёна за волосы и приподнимая его голову над полом. Ким сглатывает, смотря на то, как из уголка губ младшего бежит дорожка крови, скрываясь в вороте футболки. – Я тебе все кости переломаю!
- Как страшно, - Чон дёргается от шага старшего и скользит кончиком лезвия ножа по острой линии челюсти Бэкхёна, который слабо морщится от боли и, наконец, упирается руками в пол, потому что, кажется, Чонгук сдерёт с него скальп, если продержит дольше. – Ещё шаг, Пак Чанёль, или одно движение от твоего хорошего друга, - короткий взгляд на Минсока, который сжимает в руке огнестрел, - и Бэкхёна больше ничего не спасёт.

Чанёлю кажется, что его внутренности перемалывают на мясорубке, потому что сквозь порезанную футболку видно, как из свежих красных полосок, оставленных ножом на молочной коже, вытекает тонкими кривыми линиями кровь. Пак хочет сделать шаг, но…

- Представь, что это животное, а не человек… - даёт наставления Чанёль и стреляет в резиновую куклу, которую слегка трясёт от попавшей в неё пули.
- Я не могу, хён! – хнычет мальчик и чуть ли не плачет, потому что он даже не представляет, как это – убить живого человека.

Ёль неожиданно начинает скалиться, а Чонгук всё понимает, но рук не опускает, оставляя новую полосу на остром подбородке старшего, который тихо скулит.

- Ты должен его убить! – Чимин настойчиво пихает в руке автомат, но Чонгук лишь растерянно и умоляюще смотрит на старшего, который матерится сквозь зубы, но забирает оружие обратно. – Сука, ну почему ты такой проблемный!

- Чанёль, думаю, всё будет честно, если Бэкхён умрёт, не думаешь? – хмыкает Чон, резко отпуская старшего, который падает на пол и начинает кашлять, как только ему на спину опускается нога, придавливая мужчину к полу. – В отличие от тебя, ты забрал у меня двух людей, а я… - Бён тихо стонет, когда давление на спине усиливается, а из глаз катятся слёзы, потому что невыносимо больно. Всё тело ломит и болит, кости, кажется, скоро сломаются. Царапины, как оголённые провода, одно прикосновение ткани – чудовищная боль. Бэкхён хочет заснуть и больше не просыпаться, но его накачали чем-то с примесью адреналина, поэтому сознание никак не исчезает, заставляя мужчину терпеть и тихо плакать, стирая изрезанный подбородок о жёсткий ковёр.
- Знаешь, в чём твоя проблема, Чонгук? – рычит Пак, даже не двигаясь и держа руки за спиной. – В том, что ты слишком невнимательный и трусливый, - рукоятка пистолета целует парня прямо в нос, заставляя отшатнуться назад. Чанёль тут же преодолевает расстояние, толкая младшего к открытому окну, но Чон успевает вцепиться в оконную раму и зашипеть от пореза руки.

Минсок аккуратно приподнимает Бэкхёна, который слабо цепляется за руки старшего и плачет от боли.
- Бэкхённи, - ласковый шёпот на ухо заставляет младшего ещё больше заплакать и сквозь боль прижаться к пыльному горячему телу.
- Хён.

Чанёль слышит тихий голос сзади и руки начинают трястись от гнева, а Чонгук сглатывает и думает, что…
- Назови мне причину, почему я не должен скинуть тебя сейчас? – рычит Пак, хватая младшего за пиджак и резко выдёргивая его руки, опуская над пропастью в шесть этажей. Внизу бетонные плиты, а неподалёку стоят Ифань и Исин, которые ошарашено смотрят на всю разворачивающуюся перед ними картину.
- Чанёль! – крик старшего слышен всем, но только не Паку, который смотрит в блядские глаза своего бывшего ученика и уже опускает руки, но за его запястья хватаются, пытаясь удержаться.
- Ты отобрал у меня моего отца и любимого человека, что я должен был…
- Ты должен был думать мозгами, потому что папашу твоего я грохнул за дело, а смерть твоего дружка – на твоей совести! – Чанёль орёт, как сумасшедший, и думает, сможет ли он сейчас просто взять и отпустить того, кто изрядно портит его жизнь все эти годы, но…
- Чанёль, - хриплый голос Бэкхёна врывается в затуманенные гневом мысли совершенно неожиданно, заставляя замереть и сглотнуть. – Отпусти его, не марай руки…

Минсок придерживает младшего за плечо, прижимая к себе и смотря на то, как собственные ладони пачкаются чужой кровью. Они переубивали сегодня всех, кого могли, но почему-то кровь ощущается именно сейчас. Немного не успели, совсем немного…

- Мы изрядно натворили, просто оставь его…
- Нет! - Чонгук испуганно выдыхает и чувствует, как его ставят обратно на пол. Удар в живот приходится слишком неожиданно. Чанёль хватается за чужие волосы, разбивая лоб младшего о своё колено. Чон тихо хрипит и заваливается на бок, уже почти не чувствуя боли от последующих пяти ударов, которые приходятся, кажется, на лицо и туловище.

Чанёль отряхивает руки, замечая на них кровавые разводы, и поворачивается к Бэкхёну с Минсоком, которые ошарашено смотрят на него. Пак присаживается рядом с ними, убирая слипшуюся от крови чёлку с глаз младшего и слабо улыбаясь.

- Есть одна просьба. – Вытащенная из заднего кармана джинсов бомба заставляет глаза Минсока полезть на лоб. – Прикрепишь её к стене, пока будешь тащить его, снимешь предохранитель и нажмёшь зелёную кнопку. Я возьму Бэкхёна.
- Чанёль, - растерянно смотря на старшего, выдыхает Бён и шипит, когда его поднимают на негнущиеся ноги, а потом берут на руки. Пак покрепче перехватывает того, из-за кого прошёл семь кругов Ада, и выходит из комнаты, слыша болезненные чужие стоны сзади.

Минсок подхватывает почти не двигающегося Чонгука под плечо и тащит за собой, проклиная Чанёля. Чондэ, ожидающий их на пятом этаже, удивлённо смотрит на это, но всё же помогает, вытаскивая Чонгука из здания и, по наставлению Минсока, оставляет его почти около выхода за территорию.

Ким делает всё, как сказал Пак, выходя из здания и быстрым шагом направляясь к тем, кто страховал его. Ифань и Исин все в чём-то чёрном и, конечно же (куда без неё!), крови. Чунмён вытирает лицо какой-то странной тряпкой и чихает, открывая дверь Чониновской машины перед Чанёлем, который кладёт на заднее сидение Бэкхёна, что отключился буквально минуту назад, пока Пак шёл к ним.

Ёль возвращается к лежащему и пришедшему в себя Чонгуку, что тихо хрипит и пытается кому-то дозвониться. Телефон летит в ближайшую высокую траву, а младший тихо вскрикивает, когда его запястье придавливает чужой кроссовок.

- Ещё одна попытка покушения или один рывок в нашу сторону, - шипит Чанёль, заставляя Чона стонать от боли в руке, - я не послушаю даже Бэкхёна, я закопаю тебя прямо здесь, сука. Я тебя всему научил, но если ты ещё раз сунешься – я вырву тебе глаза и язык, понял?

Парень тихо скулит и кивает, выдыхая после того, как старший уходит обратно к своим, бросая около него пистолет.

- Там одна пуля, застрелись от безысходности, если никто за тобой не приедет, будь добр!

Мужчины удивлённо смотрят на Чанёля, который уезжать никуда не собирается, лишь опирается задницей на капот ифаневской машины и наблюдает за зданием.
- Чего мы ждём? – шипит Чунмён, беспокойство которого превышает все пределы.
- Три, - вдруг начинает Пак, считая на пальцах, - два, один…

Все вздрагивают от оглушительного взрыва, который расходится ударной волной, заставляя всех вздрогнуть и смотреть на то, как один этаж за другим исчезает в пали и дыме. Клубы дыма светятся ярко-оранжевым, заставляя Чанёля усмехаться и подниматься на ноги. Густые серые облака поднимаются в небо, разнося по округе запах горелого мяса и травы, что растёт по всему периметру территории.

- Теперь поехали, - фыркает Пак, ловя недовольный взгляд Ифаня. – Не смотри так на меня, как будто бы ты не сделал это ради Исина.

Ву вздыхает и принимает поражение, садясь в машину и поворачивая ключ зажигания. Чанёль залезает на заднее сидение чониновской машины, осторожно приподнимая Бэкхёна и гладя его по голове, слыша тихие хрипы и хныканье.

- Думаю, нам нужно переезжать, - хмыкает Кёнсу, оттирая от щеки кровь и смотря в зеркало заднего вида на Чанёля, который бережно обнимает Бёна. Пак фыркает и кивает, в последнюю очередь думая о переезде.

***

 

Но подумать всё же приходится, потому что Чунмён едет первым, увозя мужчин в коттеджный посёлок, что находится прямо противоположно коттеджу Чонина на другом берегу. Чанёль недоумевает, но обеспокоенный механик, который резко открывает дверь и тихо матерится, просит поторопиться и вытаскивать Бёна.

- Знаешь, мне кажется все в этой ебаной команде тёмные кони, блять! – от досады причитает Чонин, потому что он никогда не думал, что у механика, живущего на свалке есть такой домик.
- Да ладно, - смеётся Кёнсу, растрёпывая волосы младшего и замечая знакомую чёрную Ferrari. – О, ещё одни подоспели!

Сехун, кажется, похож на маленький ураган, который ничего не понимает, но быстро проносится мимо мужчин, что стоят и оценивают дом. Чунмён сказал не беспокоить – сделаем. Вот только… Чанёля и Сехуна это не волнует.

- Да ёбаный в рот, не мешайте! Тао! – Кёнсу, Чонин, Исин, Минсок, Чондэ и Ифань смеются и всё же заходят в чужой сад при входе, чтобы дождаться окончания операции.
- Бля, у тебя же бок… - вдруг вспоминает Чондэ, оборачиваясь к Минсоку, который показывает ему жестом всё о’кей и тихо смеётся в чужое плечо, когда его сгребают в медвежьи объятья.
- Фу, как мило! – плюётся Чонин, слыша ещё один недовольный крик Чунмёна.
- Смотри и завидуй! – показывая язык младшему, отвечает Чондэ, целуя свою прелесть в висок.

Минсок улыбается и прижимается к тёплому телу, не веря в то, что всё почти закончилось.

- Может, из страны съебём? – вдруг предлагает Исин, опираясь на стоящего рядом с собой Ифаня, что придерживает младшего за талию.
- Неплохая идея, коллега! – подмигивает старшему Чонин и отбивает его кулак своим, тихо смеясь.

Солнечные лучи касаются измазанных кровью и пылью лиц, заставляя мужчин улыбаться и смеяться всего лишь от облегчения, в то время как Пак кусает ногти на пару с Сехуном, которые ждут, пока Бэкхёну обработают раны, возможно, вытащат пару пуль или осколков и перебинтуют.

- Чёрт, - вдруг вскакивает Чанёль и приоткрывает дверь, заглядывая в странную комнату, оборудованную под… лабораторию. Паку хватает всего несколько секунд, чтобы…
- Пак Чанёль, ебал я твой рот! - … закрыть дверь, потому что стакан со скальпелями летит прямо в неё.
- И чего тебе не сидится? – вздыхает Сехун и продолжает ждать, вспоминая, как также сидел около больничной палаты, только не на полу.
- Я волнуюсь, я весь в крови и пыли, но так счастлив, что… ащщ, - Чанёль улыбается и садится по-турецки, пережёвывая свои губы из-за ожидания. – Се?
- М? – тянет младший, подпирая щёку рукой и прикрывая глаза. Даже если он сидел на месте, он устал только от напряжения. Звуки выстрелов в динамиках заставляли вздрагивать, а оглушительные крики переворачивали всё внутри.
- Расскажи мне ещё что-нибудь о Бэкхёне, пока сидим и ждём.
- Ты серьёзно? – морщится О, смотря на старшего, который слабо кивает. – Не веди себя, как придурок, а. Мне нечего больше о нём рассказать, но у меня есть вопрос для тебя… какого хера ты майор?

Чанёль растерянно смотрит на младшего и вздыхает, опуская голову и смотря на свои грязные руки.

- Отец думал, что из меня выйдет хороший полицейский, я учился-то и доучивался только из-за него, - вздыхает Пак, улыбаясь хорошим воспоминаниям. – Даже в то время, что мы с Бэкхёном встречались, он не знал, что я иду на легавого, ведь… это именно я научил его водить, обучил всему. – Сехун удивлённо смотрит на старшего, который ещё шире улыбается. – После того, как мы расстались, мне нечего было терять. Сядь я за руль тогда, одна дорога – в гроб. А так я получал звания, работал не помня себя, чтобы отвлечься, даже поймал одного наркодилера, за это и зачлось. А потом, на последнем задании, мы хотели взять стритрейсеров, и я не сдержался… Откуда ты узнал?
- Хён рассказал, - пожимает плечами О, - просто, когда мы с тобой познакомились, ты же просил меня тогда закопать труп, я бы даже и не подумал.

Чанёль ничего не отвечает, лишь перемалывает в памяти воспоминания и упирается спиной в стену, опуская голову на плечо младшего и закрывая глаза, слыша громкие крики с улицы. На душе сейчас спокойно, поэтому можно немного вздремнуть.

- Ребят! - Чунмён понижает голос, когда видит, что два мужчины спят прямо около двери, решая, что кричать – не лучший выход. Чонин умиляется этой картине и складывает ладошки вместе, вызывая у Чондэ и Минсока прямо противоположную реакцию. Тао снимает медицинскую маску, откладывая щипцы и выдыхая.
- Знаешь, Мён, мог бы и сказать о таком неплохом…
- Если бы я сказал, то его бы нашли за два дня, - фыркает Ким, прося Тао перенести Бэкхёна в более удобную комнату. – Сейчас мы идём пить чай и мыться, пусть эти спят, хотя… Чанёля в комнату Бёна, а Сехун пусть в гостиной поспит.

Ифань материт всё и вся, когда они вместе с Чонином перетаскивают Пака в соседнюю комнату на кресло, чуть ли не кидая тяжёлую тушу и получая подзатыльники от Исина, который шипит и цыкает, укрывая двух мужчин пледами, а потом тихо прикрывает дверь и уходит.

Тао осторожно подхватывает Сехуна на руки, заставляя младшего проснуться и приоткрыть глаза.

- Господи, да поженитесь уже! – доносится до парочки голос Чонина, который с самым счастливым лицом берёт мягкое полотенце и идёт в ванную.
- Не советую Тао трогать, - шутливо угрожает Чунмён, укрывая Сехуна махровой простынёй, смотря на то, как Хуан не может уйти на кухню от Хуна. – Хотя, может реально…
- Убью! – шипит китаец, давая пинок старшему и догоняя его уже около столовой.

***

 

Чанёль просыпается уже ближе к вечеру, когда закатное солнце освещает красными лучами незнакомую ему комнату. Засыпал вроде около двери. Спина и пятая точка затекли так, что мужчина даже пошевелиться не может, но все страдашки отходят на второй план, как только Пак видит Бэкхёна, что улыбается и разглядывает его, очевидно, уже давно.

- Твою мать, - подорваться с места и застонать от звона в голове – типично, но, когда перепачканные в пыли и крови руки касаются тонких пальцев, Бён лишь шире улыбается, облизывая пересохшие губы. – Как же я… испугался.

Бэкхён слабо сжимает большую ладонь в своих пальцах и радуется тому, что первым, кого он увидел, был именно Чанёль. Чанёль, который сейчас опускается около кровати прямо на колени, утыкаясь лбом в чужую ладонь.

- Я ебал в рот твоё мнение, заставлю быть с собой, если даже будешь усиленно сопротивляться! – шипит сквозь зубы Пак, сжимая чужую ладошку в своей и радуясь как маленький ребёнок, слыша в ответ тихий смешок.
- Идиот.

Примечание к части

чистая импровизейшн! :D
за логику и адекватность ответственности не несу, это всё музыка

Часть 22 - Ад

Прошла неделя

 

- Эйщ, больно! – Кёнсу, который накрывает завтрак в столовой на первом этаже, вздрагивает, когда со второго этажа доносится громкий крик Бэкхёна. До закатывает глаза и готовится к потоку матерных слов, но их не слышится, поэтому накрывание стола продолжается под спокойное сопение Чонина рядом.

 

- Чёрт возьми, неужели нельзя аккуратнее? – шипит Бэкхён, когда по порезу проходится вата с перекисью, отчего боевая рана начинает немного пениться. Чанёль пытается делать всё как можно аккуратнее и не причинять боли, но младший дёргается сам, поэтому…
- Да я тебе сейчас эту вату в жопу засуну! – рычит в ответ Пак, прикладывая ватные диски к самой большой опухшей полосе, и начинает перебинтовывать худое тело. К слову, Бён уже почти поправился, поэтому и голосит, как недовольная сучка, по словам Исина, когда его начинают перевязывать.

Раны до сих пор не зажили, но не приносят слишком сильного дискомфорта при движениях, как было дней пять назад. Просто хочется уже нормально ходить и двигаться, не бояться сделать шаг и тут же замереть от острой боли.

- Знаешь, даже бабы потерпеливее тебя будут, - вздыхает Чанёль, когда перевязка окончена, а младший натягивает футболку, закрывая перебинтованное тело.
- Поцелуй меня в зад.
- Не искушай, - передразнивает старший, ставя аптечку на место и выходя из комнаты.

***

 

Тао и Сехун убирают хвосты, которые они оставили после небольшой заварушки на фабрике. Младших почти всегда нет дома, только ночью – приезжают, ужинают и ложатся спать. Исин с Ифанем ездят куда-то по утрам, возвращаются в полдень, обедают со своей новой семьёй, а потом уходят к себе, спускаясь в гостиную к вечеру и пристраиваясь рядом с Чондэ и Минсоком смотреть какой-нибудь новенький, по словам Кима-старшего, боевик.

Бэкхён даже не представлял, что Чонин может столько спать. Младший может спать везде – в ванной, стоя, сидя, на подоконнике, на кухне за столом, в прихожей.

- Просто высыпается на будущее, - шутит Кёнсу, помешивая карри в маленький кастрюльке и давая попробовать вкусность Бёну, который каждый вечер посещает младшего, развлекая разговорами, пока тот готовит ужин на всех. Позже к ним присоединяется Чанёль, который почему-то не спит по ночам. Почему-то? Пак ровно в одиннадцать вечера, как только Бэкхён отрубается от усталости и недомогания, заходит в чужую комнату, садясь на облюбованное кресло, и подолгу наблюдает за младшим, который морщится во сне от боли.

Чанёль сказал, что ему плевать на мнение Бёна, но давить всё же не хочется, тем более младший ещё не полностью восстановился, хотя рычит уже редко, а улыбается немного чаще, тихо благодаря за помощь в перевязке, думая, что Пак не слышит. Ёль стоит спиной и улыбается, как идиот, просто прикрывая за собой дверь в чужую комнату.

Бэкхён всегда подолгу смотрит на закрытую дверь, принимая сидячее положение и морщась от боли в спине. Мужчина думает, думает, думает. Мозг как будто разделяется на несколько частей, и все эти части расходятся по разным мнениям.

Бён понимает, что Пак не виноват, что он ушёл ради его безопасности, но… неужели нельзя было сказать? Неужели нельзя было рассказать и попросить помощи. Бэкхён тогда был ещё слишком молод, но вдвоём они бы обязательно что-нибудь придумали.

- Чего не ложишься? – время 23:10. Чанёль прикрывает за собой дверь и наблюдает за тем, как Бён поворачивается к нему, не скидывая одеяла с ног. Пак снова садится в своё любимое кресло и напряжённо смотрит на хмурого младшего. Разговора не избежать.
- Почему ты не сказал? – замирает в одном положении Бэкхён, сжимая пальцами ткань пододеяльника и внимательно смотрит на Ёля, который, кажется, вздрагивает. – Мы бы придумали что-нибудь и выкарабкались вместе, Чанёль.
- Я не мог, - тихо выдыхает Пак, - сейчас ты думаешь, что мы бы справились вместе, но…

…я убью его.

Чанёль, твоя девочка такая же сладкая в постели, как и снаружи?

ПакЧан, не хочешь немного пострадать? Мои люди очень быстрые, м?

В комнате стоит темнота, и только свет от полной луны проникает за бетонные стены сквозь окно, касаясь тонких худых пальцев Бёна и лица Чанёля, который хочет отвести взгляд, но не получается.

Бэкхён вздрагивает, когда видит в глазах старшего слёзы, Пак вдруг сжимает кулак и кашляет, прочищая горло и собираясь что-то сказать.

- Чанёль…
- Я не мог рисковать тобой, - сглатывая ком в глотке, продолжает Чанёль, судорожно выдыхая и моргая пару раз, чтобы стоящие в глазах слёзы исчезли.

Он потерял тогда всё – отца, любимого человека, дом, где всегда было тепло благодаря улыбкам близких. Он был словно приведением, когда работал в участке, он столько раз хотел просто уехать из страны и никогда никого не вспоминать. Ни Бэкхёна и его очаровательную улыбку, ни любящего отца, который всё спускал с рук и любил до смерти (какая ирония, чёрт возьми!) своего единственного сына. Своей матери он не видел, поэтому расстраиваться было нечему, хотя…

Чанёль вздрагивает, когда его руки, которая опирается на подлокотник, касаются тёплые пальцы. Бэкхён облизывает пересохшие губы и переплетает свои пальцы с чужими, сцепляя их в крепкий замок и смотря на человека, который защищал его ценой собственной жизни, который настрадался, наверное, больше него.

Который сейчас просто утыкается носом в живот младшего и начинает плакать, тихо, почти беззвучно, лишь вздрагивая и всхлипывая, пытаясь успокоить неожиданные, вырвавшиеся наружу эмоции.

Бён чувствует, как чужие пальцы сжимают его футболку на спине, прижимая мужчину ближе и не давая отстраниться. Чанёль никогда не плакал за всё то время, что они знакомы, – Бэкхён уверен – Пак Чанёль ни разу не позволял эмоциям выйти из себя. Но сейчас, когда ткань на животе становится мокрая, а плечи старшего всё подрагивают, Бён думает, что сам заплачет.

- Я потерял всё, и ты был самым дорогим человеком в моей жизни, ты был всем, когда мой отец умер. Ты заботился, оберегал, не давал пасть ещё ниже. Если бы не ты, я бы сейчас стал таким же, как и Чонгук. – Чанёль снова кашляет и поднимает голову, смотря прямо в блестящие знакомые глаза, что также наполнены непролитыми слезами. – Бэкки, я…

Пак вздрагивает, когда его коротко, но очень нежно целуют в губы, а потом садятся перед ним на колени и крепко обнимают за шею, прижимая к себе и запуская пальцы в густые волосы. Чанёль утыкается носом в чужое плечо и сжимает в руках тонкое хрупкое тело, боясь потревожить раны под бинтами.

Дверь комнаты тихо закрывается, не нарушая спокойствия и оставаясь незамеченной. Минсок улыбается и спускается на первый этаж, поправляя пиджак и осматривая свою уже любимую свиту.

- Ну, готовы?
- Всегда! – отдаёт честь Тао, отправляя катану в ножны и поворачиваясь к Сехуну, который хмыкает и даёт пять китайцу.
- Все готовы?
- Так точно, капитан! – почти в один голос отвечают пять человек, что стоят полукругом напротив Мина.
- Да не орите вы так, идёмте, у нас мало времени.

Чондэ фыркает, натягивая на руки чёрные тонкие перчатки и открывая дверь перед своим боссом, что щёлкает его по носу, и выходит во двор.

***

 

Ночь прохладная. Полная луна освещает все открытые местности, лаская своим блеклым холодным светом машины, которые мчатся по пустынной трассе, направляясь прямо за город и не сбавляя скорости.

- Думаешь, всё получится? – вздыхает Сехун, поправляя кожанку и протирая рукоятку своего пистолета, что всучил ему Кёнсу несколько часов назад.
- Мы рано или поздно должны были их уничтожить, – О с сомнением смотрит на ладонь, которая опускается на его колено и фыркает: – Руку убрал!

Тао цыкает и шлепает младшего по бедру, сворачивая направо за машиной Минсока и замечая…

- Снова заброшенное здание? Да они издеваются! – шипит китаец, вылезая из машины и забирая с панели ножны.
- Ищи плюсы – никаких следов или хвостов! – смеётся Хун, наблюдая за тем, как Чондэ впереди помогает накинуть на плечи Минсока очень дорогое, как кажется остальным, пальто.

Ким Минсок теперь далеко не улыбчивый парень, он скалится и хлопает своего зама по плечу, притягивая к себе и шепча что-то на ухо.

- После этого я хочу завтрак в постель и очень жаркого секса в твоей машине, идёт?

Чондэ скалится намного шире, кивая и успевая поцеловать ладонь человека, который статной походкой направляется туда, где горит свет. Сехун кожей чувствует, что они не одни – вокруг много людей из Триады, которые почти бесшумно и незаметно идут вслед за ними – избавляться от последних проблем.

***

 

BlueStahli – ULTRAnumb
песенка подходит, вкл. пжлст с:

 

Минсок ухмыляется, когда видит, что их уже поджидают. Чондэ слева сжимает в руке пистолет и протягивает старшему рукоятью вперёд его любимицу – катану, почти такую же, как у Тао, только немного длиннее. Ифань справа фыркает и обгоняет мужчин, резко открывая дверь в будущий Ад.

Сехун готов поклясться, что он никогда не видел такого количества людей. Абсолютно пустое пространство с кучей распотрошенных коробок и множеством убийц, которые наблюдает за ними с невысоких балкончиков второго этажа, опираясь на железные прутья перил, что, кажется, гнутся и ужасно скрипят.

По всему периметру стоят нелюди, готовые в любой момент кинуться вперёд, чтобы убить и закопать на месте. Исин сразу же замечает делового мужчину, который стоит около противоположной стены прямо по центру, облизывая губы и усмехаясь.

- Давно тебя не видел, Минсок-а, даже соскучиться успел, - хрипит никому неизвестный, кроме Кима, человек, что окидывает взглядом компанию из шестерых мужчин и презрительно фыркает – слишком мало.
- Давай без разговоров, - иронично вздыхает Минсок, краем взгляда замечая, как прямо на его голову направлено дуло винтовки. Одно нажатие и он труп – пусть они так думают. – Я пришёл сюда, чтобы грохнуть тебя, а не говорить о воспоминаниях, которые ты мне испортил.
- Какие мы… - мужчина осекается на полуслове, потому что звучит выстрел, в результате которого вздрагивают все и ошарашено смотрят на то, как блестящее в свете тусклых ламп лезвие разрубает пулю на две половины, отправляя их в полёт с поцелуями прямо в лбы сзади стоящих ребят, что даже не успевают вскрикнуть.

Тао успевает заметить шаг в свою сторону и тут же делает шаг вправо, перерезая горло тому, кто начинает то, чего так все долго ждали.

Пыль поднимается вверх, как только несколько десятков человек пытаются окружить тех, кто хватается за своё оружие сразу же. У Исина дрожит рука от частых выстрелов, а Ифань, который стоит сзади, просто смеётся в голос, когда совсем ещё молодые мальчишки, даже не пытаясь поднять своих китайских мечей, направляются к нему.

- Сехун! – О вовремя успевает пригнуться и в ту же секунду рядом с его ногами падает чья-то голова, отчего мужчине становится не по себе.
- Фу, блять! – выплевывает младший, успевая разогнуться и поцеловать пулей того, кто, кажется, надеялся убить Цзытао.
- Я бы и сам справился, - хрипло смеётся китаец, когда их окружают уже десять человек. Сехун жмётся спиной к старшему и фыркает, чувствуя, как Тао отрывается от него и берёт его сторону на себя.

Белые волосы О сейчас превращаются в пепельные, но до этого сейчас нет дела, потому Сехун останавливается тогда, когда Минсок резко стягивает с себя своё чёрное пальто, кидая его в парня, и простреливая голову наивному сквозь ткань.

Звуки выстрелов и запах пороха раздирает нос, от чего хочется чихать. Исин в итоге просто вырубает двух парнишек, что оказываются ниже его где-то на сантиметров двадцать. Ифань хмыкает и пинает подбегающего к нему прямо в грудь, заставляя того отшатнуться назад и получить пулю прямо в причинное место. Ву, кажется, веселится, потому что после двух секунд оглушительный рёв резко прекращается.

- Слушай, хён, тебе самое место в Триаде, - шипит Сехун, когда они с Исином меняются местами. Старший лишь фыркает, заезжая рукоятью пистолета прямо по морде какого-то странного мужика, что превышает его в размерах, но уступает по уму – их вообще учили драться и нападать?

Минсок слышит выстрелы, слышит взмахи катан и оры наивных детишек, которых не научили, как нужно убивать и управляться с оружием. Мужчина напротив – Канг – когда-то бывший конкурент их отцов в области проституции и наркотиков, ну, ещё и крёстный, к сожалению. Главы семейств забрали у него власть уж очень давно. Наверное, старые раны. Минсок горестновздыхает и скидывает с себя пиджак, протыкая какого-то парня слева, что пытается достать главу настоящей Триады, катаной, с кончика которой капает кровь, смешиваясь с пылью на бетонном полу.

- Пришло время отдать должок, крёстный, - улыбается Ким, перехватывая холодный и замаранный кровью металл покрепче и замечая то, как сзади к его главной проблеме подбираются Сехун и Тао, абсолютно бесшумно вырубая всех, кто пытается им помешать.
- Только после теб… - речь мужчины прерывается в то же время, как Хуан и О резко пинают его в спину, заставляя прошагать вперёд и упасть на колени.
- Только через мой труп!

Минсок обхватывает рукоять двумя ладонями, замахиваясь и срывая голову с чужих плеч, заставляя ту откатиться на несколько сантиметров. Сехун прикрывает рот рукой, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу.

Бойня продолжается несмотря на то, что проблема уже убрана с дороги. Исин отбирает у кого-то искусный клинок, хмыкая и отмечая, что надо бы его прибрать к рукам. Лезвие острое, перерезает горло сразу же, как Чжан замахивается и с милой улыбкой лишает жизни того, кто не думал, что всё будет так.

Со второго этажа начинают падать трупы, заставляя Минсока усмехнуться и показать большой палец своему командиру боевиков, что шутливо отдаёт честь и скидывает с балкона ещё одногоубийцу. Сехун не успевает среагировать, и чужое лезвие проходится кончиком прямо рядом с губами, заставляя мужчину резко отпрянуть назад и…

- Ты чё тормозишь? – прямо в ноги падает бездыханное тело. Тао кажется разъярённым.

… проглотить собственную кровь.

Чондэ фыркает и знакомит одного из парней со своим коленом, когда с того падает капюшон и ему предоставляется возможность схватиться за чужие волосы. Минсок вытирает лезвие своей красавицы о порванное пальто и цыкает, думая о том, что надо покупать новое.

Неожиданно в помещении всё затихает и только один тихий стон заканчивает… игру. Игра кровавая и жестокая, с десятками окровавленных тел на грязном полу. Ким фыркает и пожимает плечами, смотря на то, как его ребята скрываются в тени, покидая завод. Благо подниматься выше не пришлось – всё случилось быстро и очень легко.

Сехун падает прямо на пятую точку, не обращая внимания на заляпанные кровью джинсы и белую разорванную футболку. Тао опирается на своё оружие, поднимая голову и получая воздушный поцелуйчик от Мина.

- А кто убирать всё будет? – ворчит Чондэ, забирая из груди какого-то мужика неплохой клинок.
- Огонь, - хмыкает Минсок, а верхушка здания неожиданно вспыхивает, начиная рушиться. – Уходим.

Всего три этажа, которые через двадцать минут горят адским пламенем, что дотрагивается огненными языками до тёмного неба. Сехун стягивает с себя футболку и шипит от царапины в плече, чувствуя, как по спине катятся капли пота, смешиваясь с грязью.

Минсок аккуратно кладёт любимую игрушку на заднее сидение своей машины и говорит, что они останутся до того момента, пока всё не сгорит. Все не против, адреналин в крови ещё играет, ехать в таком состоянии – себе дороже.

***

 

Бэкхён шокировано смотрит на то, как в прихожую особняка вваливаются шесть… идиотов? Убийц? Эм… Бёну не удаётся больше ничего придумать, потому что Тао с Сехуном скидывают с себя обувь и без тапочек проходят дальше, резко обнимая старшего и сжимая его в своих медвежьих объятьях.

- Мы тебя так любим, хён! – орут во весь голос два дебила, причиняя Бэку небольшой дискомфорт. Остальные за их спинами разуваются и тоже проходят, сверкая новыми небольшими ранами и ослепительными счастливыми улыбками. Вся одежда в крови, зато улыбаются так, как будто только что съели по ведру мороженого.
- Да что вы… ебать меня в глаз! – ошарашено шепчет Чунмён, держа в руках тарелку, которую вытирал, помогая Кёнсу на кухне.
- Ва, а почему меня не взяли? – недовольно голосит Чонин, получая в лоб от До деревянной лопаткой.
- Что случилось? – даже Чанёль, который пару минут назад спал, услышал крики и спустился, лицезрея перед собой картину маслом.
- Просто избавлялись от общей проблемы и… вуаля! – громко смеётся Минсок и целует стоящего рядом Чондэ в щёку, отчего тот шипит, потому что старший задевает болевшую скулу, на которой, скорее всего, скоро вылезет синяк.
- Просто идите мойтесь и жрать, - вздыхает Чунмён и уходит обратно на кухню, внутри перемалывая бешенство. Можно было хотя бы предупредить!
- Хорошо, мамочка! – доносится с гостиной, и Ким думает, долетит ли нож до убегающего Сехуна или нет.

***

Спустя пару часов

 

Бэкхён уже спокойнее переносит перевязку, спокойно сидит на краю кровати, пока Чанёль обрабатывает всё перекисью и наносит заживляющую мазь на уже не такие красные, как были, полосы.

- Если бы я знал, пошёл бы с ними, - вздыхает Пак, закрывая тюбик с мазью и прикладывая к ранам ватные диски. Бён тихо фыркает и начинает тихо смеяться.
- Ну да, убивал и плакал бы, убивал и плака… Ай! – тычок в бок переносится уже не так болезненно, но всё же. Несколько лучей солнца касаются лодыжки младшего. Тот чувствует тепло и поворачивает голову, улыбаясь. Чанёль вздыхает и осторожно перематывает худое тело бинтами, закрепляя их маленькими узелками и ставя аптечку на место.
- Давай спать, - вздыхает Ёль, замечая на себе недоумённый взгляд. – Что?
- Со мной? Не попутал? Твоё место на кресле! - возмущается Бэкхён и скрещивает руки на груди, айкая, когда его хватают и укладывают на бок, прижимая к себе. – Чан…
- Заткнись и спи, - шипит Пак, не давая младшему двинуться. – Был таким мужиком, а сейчас ведёшь себя…
- Я тебе сейчас что-нибудь оторву.
- Спи, давай. Вот когда всё заживёт – тогда и поговорим.

Бэкхён тихо смеётся на такую милую заботу, но всё же успокаивается, чувствуя, как спину греют утренние лучи солнца.

Кёнсу с Минсоком за дверью переглядываются и уходят по своим комнатам, давая друг другу пять и получая шиканье от Чунмёна, что тоже идёт спать.

***

 

Чондэ поднимает взгляд от книги, когда старший заходит в комнату, вздыхая и закрывая дверь на защёлку. Минсок облизывает губы и потягивается, упираясь одним коленом в кровать и наклоняясь к младшему, что тут же откладывает ненужную сейчас макулатуру.

- Где моя обещанная награда за избавления от злодея? – смеётся Ким, седлая чужие бёдра и целуя Чондэ в щёку, отчего тот просто тает.
- В пизде! Если вы сейчас не ляжете спать, я приду и усыплю! – кричит по ту сторону стены Ифань, желая сегодня выспаться.

За другой стеной слышится громкий ржач, и через десять минут дом затихает, пока солнце медленно поднимается из-за горизонта, освещая весь Сеул и пригород своими яркими лучами.

Часть 23 - Полуфинал

Бэкхён нарезает овощи, зевая и прикрывая рот запястьем, когда Чанёль медленно входит в кухню, потягиваясь и слыша тихую музыку, льющуюся из музыкального центра. Младший вздрагивает, когда талию обвивают чужие руки, а по шейным позвонкам проходятся тёплые губы.

- Чанёль-а, - недовольно тянет Бён, пытаясь вывернуться, но против Пака…
- Доброе утро, - хрипит куда-то в любимую макушку старший, сжимая парня в объятьях. Тому кажется, что у него сейчас рёбра сломаются. – Что на завтрак?

Бэкхён тихо бурчит и поворачивается, чтобы дойти до соли, но лишь утыкается носом в обнажённые ключицы и недовольно фырчит, упираясь тонкими руками в крепкую грудь.

- Чанёль, дай мне спокойно приготовить завтрак, а?
- Боже, ну ты такой милый в моей футболке, что я просто… Ай! – деревянная лопатка, которой младший перемешивал салат упирается Паку прямо в лоб, оставляя несколько томатных косточек на коже. Бэкхён тихо смеётся и громко кричит, когда его в буквальном смысле закидывают на плечо и несут в комнату.
- Чанёль! Поставь меня! – звонкий шлепок по пятой точке заставляет Бёна обречённо вскрикнуть. – Сука! Ай!

Спустя полтора часа

- Бэкхённи, я кушать хочу, - довольно урчит старший, обнимая Бэкхёна под одеялом и утыкаясь носом в чужое ушко. – Ауч!
- Нахер иди!

Бэкхён вздрагивает и открывает глаза, замечая, что рядом с ним опять никого нет. Мужчина привстаёт на локтях, убирая чёлку с глаз и широко зевая, дотягиваясь до телефона и смотря на циферблат. 19:25. Крови на бинтах уже нет, что, несомненно, радует, когда Бён встаёт и чешет глаза, чуть не врезаясь в дверь.

С гостиной слышатся какие-то странные крики, не вписывающиеся в обычную тишину. Бэкхён поправляет штаны и потягивается, отмечая, что тело почти не болит. Чанёль встречает его прямо около лестницы, улыбаясь и протягивая руку, которую Бён успешно игнорирует, проплывая на кухню за стаканом воды.

- Да я тебе говорю, что нет такого! Нет! – настаивает на чём-то Чондэ, делая глоток из бутылки пива и запрокидывая голову назад, судорожно выдыхая.
- Да я тебе факт пытаюсь вдолбить, идиот! – в ответ повышает голос Исин. – Первый прототип машины был создан во Франции, не помню точно как, но сам…
- Да в Германии это было! – шипит Чондэ и смотрит на то, как Бэкхён тихо садится на подлокотник дивана, начиная следить за их маленькой дискуссией, которая длится уже тридцать минут.
- О чём они? – тихо спрашивает Бён у сидящего рядом Чунмёна, который хмыкает и делает глоток чая, немного потряхивая кружку в руках.
- О том, какая страна изобрела первую машину.
- В Германии, я сказал! – цыкает Ким, с громким стуком ставя бутылку на столик.
- Первый прототип был создан во Франции, первый двигатель в Германии, а сама машина появилась в США. Всё, успокоились? – вздыхает Чунмён, ловя на себе ненавидящие взгляды.

Бён фыркает, недоумённо замечая перед собой кружку горячего чая. Чанёль улыбается и кивает, получая в ответ благодарный взгляд.
- Тогда… мотоцикл? – вдруг продолжает Чондэ, ловя на себя злой взгляд старшего.
- Никаких мотоциклов, заебали спорить, - цыкает Чунмён, держа кружку около рта и вздрагивая, когда слышит звонок в дверь.

Все тут же начинают переглядываться, пожимая плечами и тихо вставая. Ифань вытаскивает пистолет из-под футболки, что держался за ремнём всё это время, и первый идёт к двери. За ним цепочкой плетутся Минсок, Чондэ и Исин, напрягаясь, когда Ву поворачивает замок и резко открывает дверь.

- Лу… Хань? – Чунмён ошарашено смотрит на то, как мужчина делает шаг вперёд и падает прямо на пороге, пачкая паркет собственной, а может и нет, кровью.
- Твою мать! – Ифань передаёт пистолет в руки Исина и еле как поднимает старшего, который, кажется, потерял сознание. Пиджак разодран просто в клочья, чего не скажешь о штанах, которые почти целые. – Сука, да у него два огнестрельных.
- Меня больше волнует, как он нас нашёл, - шипит Чжан, смотря на то, как Ву укладывает Ханя на диван, вытаскивая его руки из рукавов пиджака.
- Давай сейчас не об этом, - рыкает Чунмён, подзывая к себе Тао и давая осмотреть тому раны.
- Ему надо на более твёрдую поверхность.
- Стол в кухне? – предлагает Сехун и несколько взглядов тут же устремляются на него.
- Давайте я его возьму.

После этого Минсок с Ифанем утаскивают китайца в кухню, опуская того на стол и тут же начиная раздевать, всё больше поражаясь тому, как вообще Лу Хань смог добраться до них.

Бэкхён стоит на пороге кухни и тут же разворачивается, как только Тао заходит туда с аптечкой, в которой что-то гремит. Бён уходит в гостиную, смотря на то, как Кёнсу снимает накидку с дивана, кидая её на пол и расстилая новую. Плотная ткань насквозь пропиталась кровью, хотя китаец лежал там не очень долго.

Мужчина опускается в кресло, прокручивая только что происходящее в голове и засматриваясь на мойку полов, которую делает Чанёль. Как только Пак скрывается в ванной, что находится на первом этаже, Бён трёт переносицу и чувствует, как раны немного саднит. Перевязку он не делал, что и привело к неприятному покалыванию под бинтами.

- Минсок-хён? – Бэкхён окликает старшего, когда тот ступает на лестницу, ведущую на второй этаж, но как только слышит голос младшего, оборачивается.
- Чего тебе?
- Ты сейчас сильно занят? – интересуется Бён, вставая с кресла и слабо морщась от боли в боку.
- Нет, а что?
- Перевязку мне сделаешь? – чихая и прикрывая нос руками, тихо хрипит младший, вызывая умилительную улыбку на чужих губах.
- Пойдём.

Минсок включает в комнате свет, чтобы освещение было лучше, и спрашивает у Бэкхёна, где стоит аптечка, пока тот стягивает с себя футболку и бинты, шипя от прилипших к ране ватных дисков.

- Надо намочить, погоди немного.

Пока старший ходит за водой, Бён снова погружается в свои мысли, думая о неожиданном визите Лу Ханя и о том, откуда тот знает про особняк Чунмёна. Мысли смешиваются в однородную массу, заставляя лёгкую боль пульсировать в висках. Сейчас, когда почти всё закончилось, хочется только спокойно отдохнуть, не прерываясь на каких-либо убийц или недоброжелателей, что не могут оставить их в покое.

Бэкхён всегда был за какое-либо движение, лишь бы не сидеть на месте. Но сейчас, когда вся их компания вымотана передвижениями и захлёбывается чужой кровью, Бён хочет для них расслабленности и покоя, которого не было уж очень давно. Начало августа пропитано каким-то странным настроением, которое мечется прямо в центре между отметок пиздец плохо инеебически хорошо.

Бэкхён вздрагивает, когда холодная мокрая ткань касается кожи и ватные диски, наконец, отлипают от него, позволяя облегчённо выдохнуть. Минсок делает всё аккуратнее Чанёля, не используя при нанесении мази ватного диска или ещё чего.

- Руки я помыл, - на всякий случай заверяет старший, осторожно ведя пальцами по почти зажившей ране. Бён улыбается и кивает, опуская голову и сцепляя пальцы в замок, крепко сжимая и возвращаясь с мыслями к Чанёлю, а ещё к тому, что между ними происходит.

Отношения приняли просто фантастический оборот. Бэкхён думал, что больше никогда в жизни не подпустит Пака к себе, но в реальности… всё по-другому. Чанёль излучает тепло и упрямство, которых так давно не хватало. Бён улыбается, вспоминая, как Пак ворчит на него или возмущается. Бэкхён поменялся за эти двенадцать лет, Чанёль – нет.

- Ты такой задумчивый, - ободряюще улыбается Минсок, стоя напротив и вдруг притягивая младшего к себе, обнимая и гладя по макушке. – Расскажешь мне?
- Я просто запутался в себе.

Сомнения сковывают внутренности, заставляя всё больше метаться и не знать, куда себя деть. Бэкхён уже давно признался сам себе, что очень скучал и… возможно, до сих пор любит. Бён мотает головой и утыкается носом в чужое плечо, стискивая старшего в объятьях и что-то тихо бурча. Он бы хотел повернуть время вспять или получить амнезию, чтобы влюбиться заново и не помнить всех катастроф, которые происходили с ним.

- Он любит тебя, Бэкхён-а, - тянет Ким и ловит на себе недоумённый взгляд, - Чанёль очень дорожит тобой, да, Чанёль-а? – Бён оборачивается и видит в двери нервно улыбающегося Пака, который хмыкает и кивает на слова Минсока, заставляя Бэка отвести взгляд.
- Я пришёл сказать, что Хань очнулся.

Бэкхёна хватают за руку и тащат вниз, даже не давая надеть футболку. Бинты становятся белее при свете люстр, а Чанёль останавливается на полпути, отдирая руку старшего от руки Бёна и кивая Минсоку, чтобы тот шёл вниз.

Бэкхён не может поднять взгляда, лишь сглатывает и вздрагивает, когда холодные пальцы касаются его подбородка. Тишина до жути неловкая, пропитанная электрическими разрядами жалит прямо в душу, заставляя задыхаться от нехватки кислорода.

Бён чувствует себя героиней сопливых романов, которые сверкают глазами-сердечками на любимых мужиков, пуская слюни на их дорогие рубахи. Бэкхён издаёт тихий смешок, когда Чанёль наклоняется к нему, целуя в уголок губ и потом, кусая за нижнюю, прижимает младшего к себе, боясь потревожить перебинтованное тело.

- Фу, бля. Ну вы нашли чем сейчас заниматься! – недовольно цыкает Чонин, заставляя старших отпрянуть друг от друга. – Вас ждут в гостиной.

- … как я мог предать собственного брата? – Бён слышит только окончание фразы, смотря на то, как Чунмён гладит китайца по голове, пока тот пытается высказаться и не дергаться резко.
- И вы ему верите? – рыкает Исин, стукая по столику кулаком, заставляя всех вздрогнуть. – Эта тварь предала нас и чуть не убила Бэкхёна, а теперь вы жалеете его, смотря на его…
- Исин! – предупреждающе шипит Ифань, смотря на то, как младший ещё больше раздражается.
- Что? Что ты мне хочешь сказать сейчас? Думаешь…
- Выйдем поговорить. – Бэкхён наблюдает за тем, как парочка китайцев скрывается в кухне, а потом оттуда слышится громкий ор. В гостиной наступает тишина, пока Чжан и Ву выясняют отношения.

- Думаешь, я не прав, Ифань? Он кидает нас, а потом приходит весь такой несчастный! Говорит, что знал про этот особняк, но никому не сказал! Да такой крысе верить нельзя, сука! А что если бы он убил одного из нас?
- Он же сказал, что это было из-за брата, что убивал он…
- Да кому ты веришь, твою мать?

У Исина всё внутри бурлит и пузырится, ему хочется пойти и просто выстрелить в голову тому, кто сейчас прикидывается невинной овечкой, плачась о смерти якобы брата в рубашку Чунмёна, который охотно всему верит. Исина бесит, неимоверно, просто неебически бесит вся эта ситуация.

- Я верю ему, потому что…
- Потому что со мной было точно так же, - Чжан вздрагивает от голоса Пака сзади и поворачивает голову, сглатывая. Чанёль действует на старшего, как успокоительное, но сейчас что-то явно идёт не так.
- Прости?
- До того, как я познакомился с вами, как стал стритрейсером, я… убивал ради него так же, как Лу Хань убивал ради брата. – Бэкхён останавливается рядом, поджимая губы и виновато смотря на Исина, который, кажется, приходит в себя.

Чанёль настойчив, и Чжан чувствует, как тяжёлый взгляд младшего скользит по спине, заставляя сжимать кулаки. Чанёль знает, каково это, и, учитывая характер Чонгука, такое вполне может быть. Пак хочет верить Лу Ханю, поэтому оборачивается и возвращается в гостиную, садясь прямо напротив китайца.

В душе все переворачивается, когда старший смотрит Ёлю прямо в глаза, проглатывая вязкую слюну и всхлипы. Чанёль вспоминает себя и думает, что, если бы в тот момент у него были такие друзья, он бы попросил помощи, но… Тогда цепляться было не за кого, а единственная ниточка, которая связывала Пака с Бэкхёном становилась всё тоньше с каждым днём. Чанёль помнит всё - все взгляды и улыбки, все прикосновения. Чанёль хочет снова быть с младшим и не бояться выходить на улицу, с опасением того, что их могут повязать.

- Скоро мы с Бэкхёном уедем, - сказанная фраза повергает всех в шок, в том числе и Бёна, который хочет сказать что-то против, но его прерывают. – Находившееся здесь люди должны пообещать мне, - глядя Лу Ханю прямо в глаза говорит Пак, упираясь локтями в колени и прикрывая рот сцепленным замком пальцев, что немного дёргаются, - если он сделает хоть одно неправильное движение или пойдёт против нас же – вы должны убить его!

Китаец дёргается будто от пощёчины, ошарашено смотря в чёрные глаза напротив. Если бы Хань тогда убил Бэкхёна, Чанёль бы самолично засунул кишки ему в рот, но раз уж судьба складывается иначе…
- Обещаете? – находящиеся с разных сторон мужчины кивают, а Пак поднимается на ноги, хватая Тао за руку и уводя его в кухню, чтобы поговорить о чём-то. Бэкхён недоумённо смотрит на деревянную арку и сжимает кулаки.

Уедем?

Он что, рехнулся?

***

 

- А теперь объясни, что за представление это было! – когда Чанёль заходит в комнату Бёна, чтобы отдать новые бумаги, он совсем не ожидает того, что на него почти набросятся. Пак кладёт документы на тумбочку и оглядывает младшего с ног до головы, что стоит перед ним в одной длинной футболке, злобно смотря и кусая собственные губы.
- Мы уедем на несколько месяцев, к концу декабря вернёмся в Сеул. За всё то время, что нас не будет, Минсок с Чондэ уберут всех - в том числе уберут и наши имена из списка разыскиваемых. Что тебя…
- Не устраивает? Может то, что я уезжаю из родной страны? Или, наверное, то, что мы оставляем здесь самых близких людей в неизвестности, что с ними будет, а?
- Не ори, все только легли спать, - морщится Чанёль, проходя к знакомому креслу и медленно опускаясь в него. – Разгребать самим не получится, у Минсока власти и связей больше - всё будет хорошо.

Бэкхён вздрагивает, когда его запястье обвивают холодные пальцы, пуская мурашки по рукам. Чанёль улыбается и тянет младшего к себе на колени, усаживая как ребёнка и позволяя Бёну уткнуться носом в свою шею.

- Просто поверь мне, ладно?
- Уже поверил один раз, отмывался от слёз полгода, - недовольно фыркает Бэкхён, но расслабляется в тёплых объятьях, скидывая со своего бедра чужую руку. – Цыц!

Бён поджимает ноги и молится лишь о том, чтобы Чанёль не трогал его сейчас. Внутри всё ещё стоит буря от всплеска эмоций и небольшого непонимания, но мурашки ощущаются сильнее, когда холодные пальцы касаются собственного колена, слегка поглаживая.

Бэкхён поджимает губы и судорожно выдыхает, как только Пак скользит рукой выше, умудряясь погладить пальцами между бёдер.

- Чанёль, не надо, не сейчас, - тихо хрипит младший, хватаясь за чужую футболку и сглатывая, чувствуя совсем не неприятную тяжесть внизу живота. Бён хочет сжаться в комочек, лишь бы Пак не прикасался к нему так… интимно? Вздох облегчения слетает с губ Бэкхёна тогда, когда Чанёль просто обнимает его, закрывая глаза и чувствуя на своей шее тёплое дыхание.

Бён полностью расслабляется, чувствуя некую защищённость и всё то же родное тепло.

***

 

- Слава Богу, уснули, я думал, Бён порвёт его, - облегчённо вздыхает Чжан, плотно закрывая двери в комнату младшего. Ифань хмыкает и зевает, направляясь в сторону их комнаты.
- Да ладно тебе, главное, чтобы нас не порвал.
- А где Тао с Сехуном?
- С Лу сидят, пойдём спать, Чанёль сказал, что их сборы начнутся с завтрашнего утра, надо встать пораньше.

Исин залезает под одеяло, выключая ночник и после согреваясь в крепких тёплых объятьях старшего, что целует Чжана в лоб и закрывает глаза, слушая чужое дыхание рядом.

- Когда уже у нас будет спокойная и тихая жизнь? Я тут понял, что хочу домик на море, вдали от блядолюдей и грёбаной цивилизации.
- Ммм, подожди до старости, я подарю тебе его на шестидесятилетие.
- С такими темпами я даже до сорока не доживу.

Примечание к части

осталось всего две части :(

Примечание к части

ТАЗИК БЕРИТЕ С СОБОЙ
ТАЗИК
я всё сказал
чёт мне аж стрёмно

Часть 24 - LA

Чанёль как всегда поднимается первым, натягивая слезшее одеяло на бёдра Бёна и улыбаясь, тихо прикрывая за собой дверь. Ифань встречает его в коридоре, вытирая влажные волосы полотенцем и собираясь идти вниз.
- Доброе утро путешественникам! – весело здоровается старший, а Пак фыркает и машет на Ву рукой, сбегая по лестнице вниз.

Минсок делает всем вставшим кофе, приветствуя младшего и кивая на какие-то бумаги и спортивные сумки в гостиной. Сехун потягивается в кресле и зевает, ойкая, когда Тао присаживается рядом на подлокотник, отдавая кружку с единственным горячим шоколадом. Исин что-то ищет в телефоне, отвлекаясь, когда Чанёль садится рядом, сгребая со стола карточки и загранпаспорта с их новыми именами.

- Сэм и Локки Блэйки? – приподнимает бровь в недоумении Чанёль. – Да вы блистаете оригинальностью, господа!
- Заткнись, нужно было делать всё как можно быстрее, - шипит Исин, делая глоток горячего латтэ. Минсок с трудом откопал на кухне Чунмёна кофеварочную машину.
- Самолёт вечером в шесть, - сообщает Ву, а Пак берёт в руки билеты. – В аэропорту Лос-Анджелеса вас встретит человек Мина, отвезёт вас в отель, из общесобранной суммы всё уже оплачено, так что будете жить в своё удовольствие, пока мы разгребаем горы трупов.
- Вот не знаю, благодарить или стыдиться доставленных вам проблем, - вздыхает Чанёль и вздрагивает, когда Тао падает рядом с ним, хлопая по плечу и слабо прижимая к себе.
- Просто люби нас и скучай. Мы будем вас ждать к новому году!
- Так долго? – удивляется Пак.
- Всё утихнет, всё замнём, приедете, и вместе встретим 2015! – весело отвечает Минсок, целуя только что спустившегося Чондэ в щёку.

Чанёль кусает губы и смотрит на билеты, понимая, что за всю жизнь не расплатиться с этими людьми, которые сделали столько всего. Но…
- Чанёль, мы же друзья, - улыбается Чонин, и, кажется, вся компания облепляет одного мужчину, обнимая и тиская. – Я уверен, будь ты на нашем месте – сделал бы то же самое.

Чанёль заторможено кивает и понимает, что сделал бы. Пак улыбается и получает поцелуй в щёку от Минсока, который говорит ему, что пора собирать вещи.

***

 

Бэкхён просыпается от тихих разговоров где-то рядом, поднимает голову и сонно смотрит на улыбающихся Чондэ и Минсока, что кладут перед ним какую-то одежду, присаживаясь на кровать с двух сторон.

- Пора вставать, спящая красавица, самолёт через четыре часа! – Бён морщится и снова утыкается носом в подушку, не желая поднимать задницу с кровати. Мужчины переглядываются и подсаживаются ближе, резко хватая Бэка и начиная щекотать, от чего мужчина орёт не своим голосом и чуть не падает с кровати.
- С какого хрена?
- Я говорю, самолёт через четыре часа! – кричит в лицо младшего Чондэ, заставляя Бёна отпрянуть назад. – Мы принесли тебе шмотки, Чанёль уже собрался, не тормози.

По дороге в ванную Бэкхён ещё спит, руки не хотят подниматься, но вся их компания хочет выехать пораньше, поэтому его начинают торопить. Бён рычит и кусается, смотря на чёрную майку, такие же кеды, светло-голубые джинсы и солнечные очки с белой кепкой. Полный комплект, блять, - думает мужчина, натягивая на тело майку и всё ещё зевая.

***

 

Чанёль спокойно ведёт машину, открывая окно и позволяя прохладному дневному ветру врываться в салон, пока Бэкхён тленит и смотрит безразличным взглядом в окно.
- Не делай из этого трагедию и, пожалуйста, не надо строить из себя вселенскую боль.

Бён неожиданно подбирается и облизывает губы, поворачивая голову к старшему. Он не тленит, просто…
- Я так буду по ним скучать, – с горькой усмешкой выдыхает Бэкхён. – Эти парни, что несколько месяцев назад не имели для меня никакого значения, сейчас являются самыми близкими людьми на Земле. Просто мы взваливаем на их плечи столько всего, что становится ужасно стыдно.

Чанёль улыбается и накрывает сжавшийся кулак младшего своей ладонью, поглаживая и чувствуя, как расслабляются мышцы. Бён сглатывает и опускает голову, чувствуя, как в груди всё заходится в бешеном ритме. Через несколько часов они будут далеко от земли и всё, что им остаётся, – отдыхать и ждать новостей. Бэкхён не хочет улетать, но люди вокруг настойчивы, так что приходится согласиться.

Ради вас всё делаем, бестолочи!

***

 

Аэропорт Инчхон встречает шумом и поднимающимися в небо самолётами. Шумная компания, что заходит в зал ожидания, привлекает слишком много внимания. Бэкхён с улыбкой смотрит на то, как Чондэ резко нагибает Чонина, заставляя того визжать и пытаться убрать руку хёна со своей головы, смотрит на Исина и Ифаня, которые выглядят как мама и папа, наблюдая за своими детьми-идиотами. Лу Хань держится в стороне с перебинтованной рукой и тростью, но всё равно улыбается и ойкает, когда Чунмён тянет его ближе ко всем.

Бёну так не хочется прощаться, так не хочет говорить до свидания. Внутри всё сжимается от слишком непривычной тоски и улыбки Сехуна, который резко обнимает старшего, целуя в щёку и говоря что-то о том, что будет очень скучать.

Чанёля заранее поздравляют с днём рождения и всучивают в руки сумку с ноутбуком, сообщая о том, что скоро будет их посадка.

Через полчаса Бэкхён чувствует, как шасси отрываются от земли, и наблюдает за тем, как железная птица взлетает в небо, заставляя мужчину отвернуться от иллюминатора.

***

 

Чанёль засыпает почти сразу, а вот Бёну не спится. Мужчина кусает собственные губы и просит стюардессу принести чего-нибудь газированного. Нет, он не боится летать, просто двенадцать часов полёта – слишком.

Бэкхён поворачивает голову к спящему старшему и улыбается, когда тот что-то тихо бурчит во сне и натягивает козырёк кепки на глаза, скрещивая руки на груди. Молодая девушка улыбается и протягивает бокал с лимонадом, получая в ответ благодарную улыбку. Несколько фильмов, скачанные на ноутбук, спасают, поэтому Бён подпирает щёку рукой и смотрит на то, как капитан пиратов облизывает какой-то странный камень, позже становящийся крабом.

Чанёль вздрагивает и поднимает кепку, смотря на экран и тихо смеясь, после опуская голову на чужое плечо.
- Какое старьё! – заявляет старший, немного пугая Бёна своим хриплым ото сна голосом. Младший поворачивает голову и фыркает, уворачиваясь от поцелуя в челюсть. – Скоро прилетим.
- Ага, через шесть часов. Спи давай и не жужжи над ухом.
- Злой Бэкхён! – обиженно выдыхает Пак и, кажется, снова засыпает, заставляя облегчённо выдохнуть.
- Идиот Пак Чанёль.

***

 

- Скажи мне, зачем нас отослали именно сюда? – выдыхает Бэкхён, когда они с Чанёлем забирают багаж и разглядывают огромное здание аэропорта. Бёну почему-то кажется, что всё в этом городе – большое и огромное. В принципе…
- Господин Бён, Пак, - глухой голос заставляет мужчин обернуться и с облегчением вздохнуть. Их нашли сами – так бы потерялись.

Город большой. Нет, не так – Лос-Анджелес просто огромный! Бён сглатывает и смотрит на яркие огни, просто ужасно широкие улицы и дороги, Бён не может поверить своим глазам и не отлипает от окна до самого отеля, а потом и там залипает, заставляя их сопровождающего недовольно шипеть. Чанёль смеётся и подхватывает младшего под локоть, ведя за собой и смотря за тем, чтобы тот не споткнулся где-нибудь.

Этот город вызывает у взрослого Бён Бэкхёна детский восторг. Мужчина облизывает губы и делает пару вдохов-выдохов, пока они стоят на ресепшене, забирая ключи от своего номера, в котором проведут несколько месяцев. Молодые и не очень мужчины улыбаются им и предлагают свою помощь, но Пак отлично шпарит на английском, отказываясь и таща Бэка к лифту, где тот, наконец, начинает приходить в себя.

- Я в шоке.
- Ага, по тебе видно, - смеётся Чанёль, нажимая кнопку восемнадцатого этажа.

Бэкхён очарован тем, куда он попал. Их номер… мужчина даже слов адекватных подобрать не может, когда сдвигает лёгкие шторы и видит перед собой одну четвертую часть города, что сияет. Из-за горизонта уже поднялось солнце, заставляя Бэка машинально облизать губы и зажмуриться от яркого света. Бён сглатывает и замечает рядом улыбающегося Пака. Он был в Лас-Вегасе, и тот наравне с Лос-Анджелесом такой же роскошный и огромный.

- Солнце… как обычно, - смеётся Чанёль, получая в ответ короткий кивок. – Давай поспим, а потом поедем на экскурсию, м?
- Ты проспал всю дорогу, - фыркает Бён и смеётся, когда чужие пальцы проходятся по рёбрам, слегка надавливая. Мужчина вырывается и идёт к двери, которая оказывается открыта. – Ва, здесь ещё одна комната!

Чанёль улыбается и думает, что их отпуск будет весёлым, а он ещё отговаривал Ифаня, чтобы тот покупал билеты именно сюда – идиот. Детский восторг и счастье, которым светится весь Бэкхён, заставляет Пака всё шире улыбаться.

Младший успокаивается только лёжа в холодной постели, чувствуя себя до ужаса глупо, потому что… ну, что как ребёнок, а? Бён Бэкхён – взрослей!

***

 

Вечерняя прогулка начинается ровно в шесть часов по местному времени. Чанёль вытаскивает младшего из номера, нацепляя на кепку очки и таща прямиком в центр, туда, где сейчас всё шумит, а воздух смешивается с запахами газов и бензина, заставляя теряться в потоке восхищения и радости.

Бэкхён хочет побывать везде, впервые он не шипит и не кусается, лишь громко смеётся, когда они заходят в магазин побрякушек, где покупают маленькие фигурки Статуи Свободы. Потом они идут в кафе, не желая посещать какие-либо огромные рестораны. Пирожные очень сладкие, приходится запивать холодной водой через каждый маленький кусок, чтобы не слипся за…

- Хочу посмотреть на концертный зал Уолта Диснея! – вдруг заявляет Чанёль, ловя недоумённый взгляд Бэкхёна и хмыкая. – Что? Говорят, очень красивое и гордое здание.

Бён подавляет смешок и вытирает рот салфеткой, смотря на то, как Пак расплачивается и тащит его обратно на улицу. Они идут где-то час и, наконец, добираются.

Кажется, совсем тонкие пластины тянут свои острые концы к небу, сзади виднеются горящие разноцветными огнями высокоэтажные здания. Бэкхён смотрит и вздыхает, потом переводит взгляд на Чанёля, который что-то разглядывает на карте и облизывает губы, подзывая Бёна к себе.

За весь вечер и половину ночи они обходят только одну четвёртую часть города, успевая побывать во всех маленьких кондитерских и ларьках их района, чьи вывески светятся неоном. В отель приходится ехать на такси, потому что у младшего немного болят ноги. Пак фыркает и называет таксисту адрес, по дороге всё так же любуясь прекрасным пейзажем огромного мегаполиса. Пусть здесь нет свежего воздуха или лесов, возле которых они прибывали последние месяцы, но…

Здесь есть эйфория. Адреналин вливается в кровь, словно они сейчас на гонках, где толпа вокруг шумит и болеет за понравившегося кандидата. Эйфория настолько сильная, что колени трясутся от пройденных километров, но всё же этот день становится одним из самых счастливых за последние месяцы, потому что Бэкхён сейчас словно пластилин – лепи, что хочешь. Младший расслаблен и доволен, слабо улыбается и позволяет вести себя до номера.

Чанёль говорит, что надо раздеться, но Бён только машет на него рукой и, скидывая с ног кеды, забирается на свою чистую постельку. Паку всё же удаётся стащить с младшего джинсы, когда тот крепко засыпает.

- Спокойной ночи, Бэкки.
- Уйди, - сквозь сон шепчет Бён, заставляя Ёля тихо смеяться.

***

 

Солнце начинает подниматься в 5:45, отражаясь от окон отеля и заставляя Бэкхёна жмуриться – зря они вчера не сдвинули шторы. Глаз мужчина не открывает, лишь чувствует, что на нём нет джинсов, и тихо стонет от осознания того, что всё же надо вставать.

Звуки воды резко прекращаются, а дверь в ванную открывается, являя сонному взору полуголого Чанёля, который вытирает волосы полотенцем и зевает. Бэкхён скользит взглядом по идеальному туловищу и хочет заснуть навсегда, потому что Пак стал слишком идеальны…

Так, стоп! Бён резко садится, жмурясь от боли в плече и протирая глаза, уже более осознанно смотря на старшего, который садится в кресло перед панорамным окном, кладя на низкий столик телефон.

Бэкхён кашляет, привлекая к себе внимание, и вздрагивает, когда по его обнажённым ногам скользит взгляд чёрных глаз.

- Валить и трахать, ты такой милый! – звучит хриплым голосом, заставляя младшего сглотнуть и подорваться с кровати, закрываясь в ванной. Утро начинается… как-то пиздецки.

Прохладный душ заставляет тело расслабиться, а сон теряется где-то между каплями, заставляя заснувший мозг ожить. Сменная одежда лежит на белой тумбочке, поэтому Бён натягивает на себя майку, в которой летел досюда, и разноцветные шорты до колен, всовывая ноги в тапочки и шаркая ими по гладкому паркету обратно до комнаты, где сидит Чанёль.

- Скоро завтрак принесут.
- Ммм, - кивает Бэкхён, начиная заправлять свою кровать и усаживаясь после на неё, не желая приближаться к старшему, который как-то уж совсем странно смотрит на него.
- Поговорим? – вдруг предлагает Пак, замечая на себе прищуренный взгляд и отмечая короткий кивок.
- О чём?
- О наших отношениях.
- Которых нет? – фыркает Бэкхён, совсем не желая сейчас разговаривать на эту тему, потому что… А почему, собственно? Бён облизывает губы и вспоминает, как несколько дней назад спокойно засыпал в тёплых объятьях, убаюканный голосом Чанёля. В груди что-то приятно сжимается, и мужчина мысленно пинает себя прямо под задницу.
- Они могут быть, если ты не будешь упрямым, – хмыкает старший, оставляя полотенце на спинке кресла, а сам поднимаясь. – Просто признай уже, что тоже хочешь, чтобы мы снова были вместе.

Бэкхён опирается на руки, чтобы в случае чего отпрыгнуть назад, но также и застывает, облизывая губы и смотря куда-то себе в ноги. Хочет ли? В голове проносятся все воспоминания от девяностых, когда они только познакомились. В голове случается большой бум, и Бён понимает, что грядёт настоящий пиздец, поэтому собственное сердце сейчас долбится о рёбра с такой силой, поэтому пальцы на руках начинают дрожать, а его самого передёргивает, когда Чанёль оказывается слишком близко, наклоняясь и заставляя упасть на спину.

- Чанёль…
- Когда ты уже перестанешь быть бараном? – шипит Пак, замечая растерянный взгляд и смотря в глаза цвета чёрного кофе, которые, кажется, наполняются слабым испугом. – Когда повзрослеешь и перестанешь обижаться на то, что было двенадцать лет назад? – Чанёль бьёт ладонью по кровати, пугая Бёна, который поджимает губы и отводит взгляд.

А что он может сделать? Неуверенность в будущем бьёт ключом, заставляя сомневаться в каждом своём шаге именно сейчас. Бэкхён снова начинает разглядывать знакомое до боли лицо, отмечая совсем маленький шрам над губой и влажную чёлку, что спадает на чужой лоб.

- Это сложно, - тихо выдыхает Бён, сжимая пальцами белый пододеяльник, стараясь не смотреть старшему в глаза, который сейчас чуть ли не огнём дышит. – Это сложно менять свои принципы и поддаваться тому, кто принёс столько…
- Да забудь ты об этом! – кричит в лицо младшему Пак, опираясь на руку и наклоняясь ближе, опаляя дыханием тонкую шею, которая покрывается мурашками. – Забудь о том, что было несколько тысячелетий назад, - на выдохе в ухо, - неужели ты не чувствуешь того же, что и я?

У Бэкхёна внутри сейчас… происходит что-то непонятное. Пульс учащается в считанные секунды, а по коже бегут мурашки, заставляя мужчину вздрагивать и несколько раз подряд облизывать губы. Мозг звенит и требует внимания к себе, но ум и разум куда-то деваются, когда чужие губы касаются шеи, оставляя едва ощутимый поцелуй и горячее дыхание. Бён смотрит в зеркальный потолок и видит своё отражение, видит, как лоб покрывается испариной, а чёлка, так же, как у Ёля, неприятно липнет к коже. Становится слишком жарко.

Один шаг, и обрыв с безумием, которое унесёт туда, где, Бэкхён уверен, будет хорошо. Но этот шаг сделать так боязно, что приходится жмуриться и пытаться не смотреть вниз – туда, где течёт горячая лава, готовая принять Бёна в свои жаркие объятья, обжигая пламенем и заставляя сгорать.

Чанёль не шевелится. Ждёт и надеется на то, что у этого мелкого когда-то человека появится, наконец, уверенность в нём, уверенность в том, что его больше не предадут и не дадут в обиду. Ситуация и положение настолько смешные, что хочется ржать в голос, но смех застревает где-то в горле, когда тонкие руки обвивают собственную шею, заставляя мысленно визжать и орать.

- Чувствую, и именно поэтому мне, блять, страшно! Страшно до дрожи в коленях, что всё повторится снова. Страшно, что мой мир может рухнуть так же, как и тогда. Я ведь…
- Идиот, – тихо смеётся Пак, целуя младшего под ухом и сгребая того в объятья. – Я думал, ты повзрослел, стал оценивать всё трезво, но…
- С тобой оценишь, блять! – бьёт кулаком по чужой спине Бэкхён, ойкая оттого, что объятья сжимаются сильнее. – У меня, блять, колени трясутся ещё с той нашей первой встречи в доме Сехуна. О какой трезвости, ты, придурок, говоришь?

Старший тихо смеётся и отпускает худое тело из объятий, опираясь на руки и разглядывая краснеющего и кусающего губы Бёна, который хочет согнуть колени, но ничего не получается, потому что они упираются в задницу Пака, что склоняется и целует Бэкхёна прямо в губы, не давя и не прилагая никаких-либо усилий. Поцелуй выходит слишком нежным и влажным, младший облизывает губы и судорожно выдыхает, когда на его бёдра опускается тяжёлое тело, а чужие руки пробираются под майку, поглаживая гладкую кожу и поднимаясь выше.

Бён плавится под нежными и чуткими прикосновениями, слегка выгибается в пояснице, поджимая губы и прикрывая глаза, когда Чанёль задирает майку, собирая складками несчастную ткань и оставляя лёгкие поцелуи на коже, неожиданно обхватывая бусинку соска губами и пересчитывая пальцами рёбра. Бэкхён медленно умирает и тихо стонет, слыша, как в дверь их номера стучатся, сообщая о прибывшем завтраке.

- Чанёль.
- Позже зайдут, - рычит Пак, еле как стягивая мешающуюся чёрную ткань с идеального для него тела и облизываясь, любуясь каждым изгибом. – Блять, ну почему ты не меняешься?

Бён лишь тихо фыркает и поднимает руки, цепляясь за подушку, когда старший наклоняется обратно, снова начиная изучать губами знакомое когда-то тело. У Пака в душе такой переворот, что, кажется, он отключится от наслаждения прямо сейчас. Чужая кожа пахнет шоколадом или кофе, Чанёль не понимает и забивает, потому что пичкать мозг ненужной информацией не к месту.

Бэкхён закусывает губу и тихо скулит, чувствуя, как чужие пальцы путаются в шнурках шорт, развязывая и хватаясь за тугую резинку, пытаясь стянуть разноцветную ткань с бёдер.

- Чанёль.

Бён сам не понимает, почему остановил, лишь испуганно смотрит на старшего, вспоминая, что за последние несколько лет его никто не трогал. Никто не прикасался к нему, только он. Паника и страх за самое сокровенное начинает орать где-то в черепной коробке, заглушая все мысли.

- Я буду аккуратен, ладно? – улыбается Пак, чувствуя, как натиск чужих рук спадает. У Бэкхёна шикарные, длинные ноги. Чанёль хватается за лодыжку, запечатывая на ней поцелуй и ловя на себе смущённый взгляд. Обычно дерзкий и грубый младший сейчас млеет от нежной ласки. Чужие губы скользят вверх по ноге, оказываясь на колене и ставя на икре небольшой засос.

Бён дёргает ногой и вздыхает, наконец, замечая, что вместе с шортами стянули и нижнее бельё. Внутри всё переворачивается от осознания того, что сейчас именно Пак Чанёль выцеловывает каждый сантиметр его тела, пытаясь не причинить лишней боли и стараясь отгородить от страха и паники. Бэкхён чувствует себя беззащитным и ему становится стыдно, потому что столько времени он был независимым ни от кого, столько времени строил стены вокруг себя, которые в одночасье разрушил какой-то… забытый человек, что сейчас целует втягивающийся животик и гладит тонкие бока, сам млея от податливого тела под собой.

- Как же я скучал по тебе. – В ответ раздаётся тихое мычанье и недовольный стон, когда Чанёль встаёт и добирается до половины разобранной сумки. Бэкхён следит за всеми движениями, сводя ноги вместе и тихо выдыхая, замечая в руках у старшего какие-то странные тюбики.
- Так ты готовился? – ошарашено шипит Бён, поднимаясь на локтях и замечая похотливую улыбку, что красуется на хитрой мордочке склонившегося над ним Чанёля. – Скотина!

Удар приходится куда-то в плечо, а недовольный крик перерастает в стон, когда пальцы сжимает одну половинку задницы.

- Ненавижу, – выдыхает Бэкхён, облизывая пересохшие губы и готовясь к самой ужасной части их сегодняшнего утра.

Солнце уже висит над горизонтом, ползая лучами по худощавому телу и делая кожу белее, чем она есть на самом деле. Пак весело морщится от яркого света и садится между раздвинутых ног, проводя ладонью по внутренней стороне бедра и заставляя Бёна под ним втянуть живот от мимолётного приятного ощущения.

- Я тебя тоже люблю, радость моя.
- Фу, заткнись, – отворачивается младший и вздрагивает, когда между ягодиц пробегаются смазанные чем-то прохладным пальцы. Бэкхён закусывает губу и тихо простанывает, когда чувствует, что в тело входит сначала один, смазывая тугие стенки и проталкиваясь немного внутрь.

Внизу живота сдавливает от непривычного ощущения, и Бён только хочет прикоснуться к себе, как его руку отбивают и шикают, а к первому пальцу добавляется второй, начиная уже сильнее растягивать, вырывая из груди младшего жалобный стон.

Чанёль думает, что, если он бы сейчас был лучом солнца, то свалился бы в экстазе, лаская это идеальное тело теплом. Бэкхён выгибается, словно кошечка, царапает ни в чём неповинную белую ткань под собой и запрокидывает голову, простанывая в голос, задевая все нервные окончания в теле Пака, который раздвигает пальцы и добавляет третий.

Очередной стон тонет в поцелуе. Бён хватается за чужую шею и впивается ногтями в шейные позвонки, кусая чужие губы в отмщение за принесённый дискомфорт. Хватает пяти секунд, чтобы номер наполнил протяжный и сладостный стон, окончание которого тут же тонет в чужих губах.

Чанёль хмыкает и утыкается губами в тонкую шею, оставляя невесомые поцелуи и несколько раз умирая-воскресая, слушая стоны удовольствия того, кто сейчас замолкает и кусает свои губы, пока Пак вытаскивает пальцы.

Бэкхён не хочет смотреть на то, как капли пота скатываются по крепкой шее вниз к чужим соскам, но всё равно поворачивает голову, сглатывая и наблюдая за тем, как старший стягивает с себя штаны, под которыми нет белья.

Пиздец, - проносится в голове младшего за секунду до того, как собственный стон заглушает все мысли. Чанёль входит в него, скользя пальцами по аппетитным бёдрам. Бэкхён хочет задохнуться, потому что ощущение наполненности слишком сильно, а внизу живота тянет до слёз.

Рваные и медленные толчки через минуту превращаются в быстрые и резкие, вырывая из тонких губ долгие стоны и тихие поскуливания. Прошло ровно двенадцать лет, но тело почему-то всё ещё отзывается на каждую ласку, а пальцы на ногах сжимаются от удовольствия, когда оргазм настигает даже без прикосновения к себе. Бён выгибается и цепляется пальцами за чужие плечи, оставляя царапины и выдыхая тихий стон прямо в чужие губы, заставляя Чанёля кончить в него.

Кислород в лёгких заканчивается и больше, кажется, не поступает, пока Бэкхён не вдыхает полной грудью, обнимая Пака за шею и прижимая к себе, а после утыкается носом в тёмные волосы и вдыхает запах цитрусового шампуня.

- Я не думал, что после такого большого перерыва это будет настолько ахуенно! – выдыхает в чужое плечо Ёль, целуя острую ключицу и поднимая голову, смотря на слабо улыбающегося Бэкхёна, что запускает руку в чанёлевские волосы и слабо массирует кожу, целуя старшего в лоб.
- Теперь нам снова нужно в душ.

Бён чувствует мурашки от холода по всему телу, когда Чанёль выходит из него и встаёт.
- Пойдём? – улыбается старший, ловя взгляд Бэкхёна, направленный на свою ладонь.
- Хуй там! Сам донесёшь!
- А если по губам?
- Твоим членом? Прости, дорогой, я не профи в минете.
- Что ж ты за сука-то такая, несколько минут назад был просто лапочкой, - щурится Пак, сгребая младшего с кровати вместе с одеялом и поднимая того на руки.
- Поцелуй меня в зад.
- Не искушай.

***

Вечер того же дня. 21:50.

 

- Мои сладкие! - Минсок машет руками в веб-камеру, заставляя Чанёля и Бэкхёна улыбаться. - Как добрались? Всё хорошо? Вас довезли?
- Всё хорошо, хён, - показывая в камеру сердечко, смеётся Бён. – Мы уже почти половину города облазили. Скучаем по вам.
- Котята! - пищит в камеру старший, а на заднем фоне раздаётся недовольный голос.
- Блять, ну они же не маленькие, что ты голосишь?! – вздыхает Чондэ, показывая викторию двумя пальцами младшим и улыбаясь.
- Уйди, нечистый, – фыркает старший, вздыхая и снова смотря в камеру.
- Я мылся буквально пять минут назад.
- Всё равно уйди!

Бэкхён смеётся, смотря на то, как Минсока обнимают за талию. Чанёль отходит к бару, чтобы взять попить, пока младший рассказывает старшим о том, какой Лос-Анджелес удивительный и красивый.

Пак возвращается назад спустя пять минут, подсовывая Бёну тарелку суши и кладя голову на чужое плечо.

- Воу, я вижу, у вас всё в шоколаде.
- Отстань от детей, а, – снова шипит Чондэ и получает тычок в бок, отчего сгибается и тихо скулит.
- Я же сказал: уйди.

Эпилог

31 декабря. 2014 год. 17:22.

 

Минсок суёт руки в карманы пальто и смотрит, как крупные хлопья укрывают землю. Даже в начале декабря не было такого снега, а тут к прилёту двух отдохнувших начал стелиться, заставляя кутаться в шарфы и жмуриться от попадания в глаза.

- Самолёт сел пять минут назад, - тихо говорит Ифань и фыркает, когда снежинка попадает прямо в нос. На улице не холодно и очень тихо, не считая шума самолётов и машин. Ветра нет даже самого слабого, что создают какую-то странную атмосферу…

- Я их вижу! – орёт во всю глотку Минсок, срываясь с места и роняя на землю шарф.

…волшебства.

- Господи, красота… – не успевает восхититься Бэкхён, как на него налетает нечто, обнимая за шею и начиная кружить.
- Котята мои, я так по вам скучал! – Минсок визжит, пищит и как только не высказывает своё счастье, стискивая уже двух парней в объятьях, которым приходится поставить полные сумки на землю, чтобы обнять энергичного старшего, что сейчас целует их в щёки.

Чанёль тихо смеётся и тоже обнимает Кима, поднимая того над землёй и получая поцелуй прямо в нос. Ифань и Чондэ, которые подходят немного позже, широко улыбаются и тоже обнимают младших, что светятся от счастья долгожданной встречи.

- Боже, выглядите прекрасно! – смотря на нормальные укладки и приличную одежду, выдыхает Минсок, хватая двух мужчин за руки и морщась от попавшего в глаза снега.
- Да мы вроде всегда так одевались, - смеётся Бён и смотрит на Ву, который подмигивает ему.

Бэкхён бесконечно счастлив, что вернулся. Он так скучал по друзьям, так скучал по родному городу, в котором снега намного больше, чем в Лос-Анджелесе. У Бёна внутри всё переворачивается, когда Минсок снова обнимает их и шепчет о том, что главные его дорки – наконец-то дома.

- Поедем уже домой, Исин и остальные ждут нас, – улыбается Ву и забирает у Пака несколько сумок, направляясь к машине, которая стоит совсем недалеко.

Сеул сияет разноцветными новогодним огнями, на площадях стоит большие и яркие ёлки, которые светятся гирляндами. Бэкхён смотрит в окно и чувствует, как Чанёль, сидящий рядом, переплетает их пальцы и тихо говорит что-то Ифаню, который кивает и подпирает щёку рукой, опираясь локтём на дверцу.

Бён зачарованно разглядывает сквозь стекло праздничный город и хочет кричать от огромного счастья, которое заполняет все внутренности. За эти пять месяцев, что они пробыли в штатах, Чанёль заставил Бэкхёна поменять все свои принципы, заставил отказаться от прошлого и убедил, что теперь всё будет по-другому.

Шумный мегаполис надоел уже в ноябре, но Пак довольно заявил, что они ещё не всё видели, да и когда ещё выпадет шанс! Младший только вздохнул и согласился.

Весёлые дни перерастали в спокойные вечера, а следом и в горячие ночи. Бэкхён, кажется, натрахался на год вперёд. Чанёль был настойчив и слишком мил, таскал по всяким магазинчикам, покупал подарки для тех, кто ждёт их в Корее, и в начале декабря сам изнывал от желания вернуться. Билеты уже были забронированы на месяц вперёд – деваться было некуда.

- Я смотрю, у вас всё хорошо, - улыбается Ифань, смотря на сцепленный замок чужих пальцев. Чанёль кивает и чувствует, как Бён опускает голову ему на плечо, желая поскорее доехать и избавиться от душной одежды, в которой он уже задыхается.
- А где собираемся? – спрашивает Пак у Минсока, который смотрит ему в глаза через зеркало заднего вида.
- А ты догадайся, - щурится мужчина и смеётся, советуя Чондэ сильнее давить на педаль газа.

***

19:06

 

Особняк Чунмёна… по-прежнему хорош и даже украшен. Яркие гирлянды выделяются на общем фоне окон, в которых горит свет. Железная высокая калитка тихо скрипит, впуская на территорию пятерых мужчин, что спокойно идут по прочищенной тропинке прямо к дому.

Сехун встречает их на пороге и тут же бросается на шею Бёна, который еле успевает словить младшего, что чуть ли не засасывает его от радости. Собравшиеся в прихожей мужчины громко кричат с возвращением! и тоже лезут обниматься. Бэкхён позволяет тискать себя и растрёпывать идеально уложенную чёлку, позволяет кричать на ухо и целовать в обе щёки. От такого тёплого приёма в душе разливается кипящая лава, и только сейчас наступает пик осознания того, как он скучал.

В гостиной стоит большая ёлка, украшенная блестящими разноцветными игрушками и одной длинной гирляндой, что делает зелёные ветви разноцветными. Им помогают раздеться и тащат в гостиную к праздничному столу.

Чунмён насильно цепляет на Чанёля шапочку Санта Клауса и смеётся, когда Пак немного поправляет её.

- Боже, не верится, что вы вернулись! – улыбается Исин, обнимая своего ЧанПака за шею и шепча ему на ухо о том, что после он ждёт подробностей об их совместном отдыхе.

Бэкхён уходит от шумной компании на кухню, замечая Кёнсу, который вытаскивает из духовки яблочный пирог.

- Кёнсу-я, - До оборачивается, и его лицо тут же озаряет широкая улыбка. Он не смог встретить их у порога, потому что у него сгорал соус. Бэкхён крепко обнимает младшего, говоря о том, что соскучился. Су отвечает лёгкой улыбкой и треплет мягкие чёрные волосы на голове старшего, прося позвать Чанёля.

Через минуту Бён наблюдает за тем, как старший закатывает рукава своей водолазки и надевает фартук, чтобы помочь добить праздничный ужин. Бэкхёна тащат в гостиную и садят на диван, в надежде услышать сказочные истории о городе звёзд – Лос-Анджелесе.

Бён смеётся и рассказывает обо всех достопримечательностях, кофейнях, о том, что они всем купили подарки. Рассказывает о красочных площадях, на которые ещё в начале декабря поставили ёлки, о добрых иностранцах-циркачах, что играли для них почти каждый вечер на протяжении недели, когда они появлялись в центральном парке.

- А как у вас… - Минсок ехидно улыбается – типа ну ты понимаешь, а Бэкхён начинает ржать и показывает пальцами o’kay, ловя на себе хитренькие взгляды. – Не поженились? – Бён чуть не давится слюнями.
- Уйдите!

***

00:01

 

Чанёль одной рукой обвивает тонкую талию, стукаясь бокалами с остальными и крича о том, что пусть этот новый год станет самым счастливым в нашей жизни!

Бэкхён слабо улыбается и смотрит на то, как минутная стрелка передвигается на одну минуту после полуночи и понимает, что эта ночь будет определённо самой весёлой за последние месяцы. Бён чувствует, как его щипают за бок, поворачивает голову в сторону старшего, получая лёгкий поцелуй в губы и слыша со всех сторон дружное уаааа!, кусая в отмщение Пака за губу.

Ночь начинается с громкой музыки и патихарда, ближе к утру половина их дружной компании уже давится алкоголем, но они всё равно пьют, желая ещё выйти на улицу и прогуляться по аллее, чтобы поздравить соседей. Чондэ задорно смеётся и танцует женский танец на столе, хватая за руку Чанёля, который глотает шампанское прямо из горла бутылки и с радостью соглашается быть подтанцовкой.

Бэкхён думает, что его организм на ура переносит алкоголь и смотрит за тем, как Ифань катает Исина на своей шее, чуть не сбивая головой Чжана висящего в арке при входе на кухню маленького Санта-Клауса, что качается из стороны в сторону, когда два взрослых мужика вплывают в кухню.

Минсок залезает на Чонина, который хрипит и ржёт как конь, начиная бегать по всей гостиной и тормозить только в двух шагах от ёлки, которая, кажется, не достоит до утра.

Лу Хань с Сехуном и Тао сидят на диване, что-то тихо обсуждая и периодически уворачиваясь от длинных конечностей Чанёля и Чондэ, который решили потанцевать вальс вокруг того самого многострадальческого дивана.

Бэкхён делает глоток красного вина и вздрагивает, когда Кёнсу закидывает руку на его плечо, тихо смеясь над танцующей парочкой, что чуть снова не сносит ёлку.

- Самый весёлый новый год! – восклицает весело До, получая в ответ кивок и опуская голову на плечо старшего.
- Завтра будем им воду таскать?
- Определённо…
- Кёнсу-я, иди сюда!
- …нет.

 

Следующее утро

 

- Бэкхён-а, Бэкки, Бэкхённи! – Чанёль умирает на диване в гостиной, пока Бён спускается на первый этаж, смотря на лежащие около дивана тела, что не шевелятся, ну, кроме Пака, который пытается содрать с себя скальп.
- Что ты орёшь?
- Бэкки, водички!
- Хуички, сам дойдёшь!
- Бэкхён-а! – вой Пака будит Ифаня, который приоткрывает глаза и сгребает в объятья Исина, что лежит рядом с ним на полу.
- Пак Чанёль, я тебе в жопу сейчас свечу засуну. Заткнись!

***

 

My Name Is Kay – This Is the Life (кто может читать под музыку :D)

 

Спустя полгода. 30 июня. 14:00

 

Тао зевает и натягивает на пальцы перчатки, протирая флажки и готовясь давать старт. Бэкхён держит руку на рычаге управления, чувствуя, как внутри ползут змеи, желая уже выпустить свой яд в кровь.

Цзытао стоит на разделительной полосе, облизывая губы и переводя взгляд на Чанёля, что показывает ему большой палец.

- Готовы? – шины стираются о горячий от солнца асфальт, а мужчины смотрят друг на друга и скалятся, желая уже ворваться в дикую жару, растворяясь в воздухе и желании получить больше адреналина.

Собравшиеся сзади друзья оглядывают задницы прекрасных BMW и Audi, моторы которых ревут, готовясь сорваться с места.

– 4 секунды…

Бэкхён сжимает на руле пальцы, осторожно ставя ногу на газ и прикусывая губу. Внутри поднимается возбуждение, низ живота сдавливает. Бён кидает на Пака короткий взгляд и демонстративно облизывает губы.

– 3.

Чанёль показывает младшему средний палец и ожидает того, как стрелка скорости поднимется уже на сто пятьдесят. Тао медлит, отсчитывая время и закрывая глаза.

– 2.

Сехун кусает кончик большого пальца, чувствуя, как его по спине гладят чужие руки. Хань улыбается и смотрит, как Цзытао поднимает руки с клетчатыми флажками вверх, готовясь давать старт.

– 1.

Бэкхён наблюдает, как от слабого ветра покачивается чёрно-белая ткань, и чувствует, как внутри всё скручивается в один клубок нервов, образуя жжение на кончиках пальцев.

Чанёль видит впереди мираж и…

- Старт! – чёрная и белая машины резко срываются с места, чуть ли не сталкивая волной бешеного воздуха Хуана, который усмехается и поворачивается, смотря на то, как Audi и BMW скрываются за поворотом.

Бэкхён вдавливает педаль газа в пол, облизывая губы и чувствуя, как в голове начинает гудеть. Лёгкие наполняет запах бензина и газа, сердце оказывается где-то в глотке, Бён вцепляется в руль и хочет закрыть глаза, но задние фары чёрной BMW заставляет резко очнуться.

- Сука! – стрелка спидометра ползёт до двухсот, и боковые зеркала сталкиваются друг с другом отлетая прямо на повороте.

И как бы они ни любили, как бы ни улыбались, желание победить перекрывает все инстинкты, дыша прямо в лицо и обнимая за плечи старушку-смерть, что оказывается за спиной и начинает дышать прямо в ухо.

Пыль поднимается в небо, наверное, касаясь облаков. Пак хмыкает на рассеянность младшего и вырывается вперёд, чуть ли не слыша тихое рычание.

И, казалось бы, что всё закончится, но игра продолжается до тех пор, пока не ляжет последний. Бэкхён рыкает и еле успевает свернуть, чуть не врезаясь в каменные преграды, что никогда не видел на этой трассе.

***

 

- Интересно, и долго они так будут соревноваться? – вздыхает Минсок, смотря на Исина, который ждёт победителя этой мини-гонки, что устраивалась абсолютно спонтанно.
- Всю жизнь, - хмыкает Кёнсу, тоже замечая вдалеке мираж и жмурясь от палящего солнца, что уже давно висит над горизонтом.

Примечание к части

Всё здесь: http://vk.com/wall-58925584_1244 :з

Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/1697686

⇐ Предыдущая1234567

Поделиться: